Солон

    Соло́н
  •          (греч. Σόλων), афинский законодатель, сын Эксекестида, из древнего царского рода, род. между 642 и 633 гг. до н. э. Его образованию и знакомству с реальной жизнью содействовали путешествия (в Троаду и Геллеспонт, Египет и Кипр) и участие с юных лет в общественной жизни. Впервые он приобрел известность при завоевании Саламина (отсюда элегия «Саламин», см. ниже). Затем он был душой войны против криссейцев, имевшей целью наказать последних за обиды, издавна причиняемые Дельфийскому оракулу. Во время этой войны Афины впервые приняли деятельное участие в общих эллинских делах (585 г. до н. э.). Но окончательно С. упрочил свою славу бессмертным творением законов. Драконовы карательные законы не были в состоянии восстановить в Афинах продолжительное спокойствие и порядок. Стране грозило раздробление собранных Тесеем земель, педиэи (жители равнины) требовали олигархии, паралии — смешанного правления, обедневшие и изнемогавшие от долгов гиперакрии — полного переворота в демократическом духе (см. Формы правления и Клисфен). Попытка Килона захватить в свои руки тиранию и грех кровопролития, который бременем лежал на городе вследствие убийства Алкмеонидами приверженцев Килона, еще более ухудшили положение дел. Это преступление было смыто религиозными установлениями призванного с Крита Эпименида (596 г. до н. э.).
  •          С., высокоуважаемый за свой род, приобретя жизненный опыт во время путешествий по торговым делам и пользуясь всеобщим доверием, благодаря своей гуманности и умеренности, мог бы, вероятно, достигнуть тирании, но он предпочел принять на себя роль законодателя и посредника как первый архонт 594 г. и в следующих годах. Государственное переустройство он начал с устранения существующих зол, обращая особое внимание на обременение долгами бедных и связанные с этим последствия. Для этой цели служила т. н. сисахфия (σεισάχθεια, букв, «стряхивание бремени») — облегчение участи должников, состоявшее в уменьшении процентов, облегчении в способе уплаты долга, запрещение кредиторам закабаливать должников, т. е. делать их своими рабами, и т. п. Кроме того, была объявлена амнистия гражданам, подвергшимся из-за долгов атимии, и ограничено право личного задержания, которое отныне не могло распространяться на личность должника и его семейство. После этих, частично временных, постановлений он приступил к определению прав и обязанностей граждан на основании дохода с земли. Теперь политическое влияние зависело от поземельного владения по основному правилу: «за вполне отбытую повинность и полное право». Таким образом, он отменил родовые привилегии древней аристократии, положив в основу нового законодательства поземельное владение вместо родового происхождения.
  •          С. разделил всех граждан на 4 класса по имущественному цензу (см. Фила); по ним определялись также военные обязанности и род оружия (см. Государственное хозяйство). При этом в низших классах облагалось податью не все имущество: только часть его принималась в качестве капитала, подлежащего обложению. Между тем как первый класс платил со всего имущества 1 талант, второй платил (с 5/6) 3 тысячи драхм, третий — (с 5/9) 1 тысячу драхм, четвертый был свободен от податей. Этим распределением обусловливались и политические права, так что низший класс был полностью лишен доступа к должностям, а первому классу было предоставлено исключительное право занимать места архонтов (см. сл.) и членов Ареопага (см. сл.). Вследствие этих постановлений лица, пользовавшиеся до сих пор властью, — так как они были вместе с тем и самыми богатыми, — некоторое время сохраняли ее, но родовые преграды были уничтожены, и низшие сословия получили доступ к большей части почетных должностей. Афиняне сделались свободными владельцами своей земли и имущества, не будучи связаны семейными правами, домашняя власть отца была ограничена; равным образом были определены права и обязанности метеков, и даже рабы не были лишены законной защиты. Третья часть законодательства состояла в организации отдельных правительственных учреждений.
  •          Предел произволу отдельных чиновников в судах был положен рядом законов, которые касались всех условий общественной жизни (см. Аксоны). Позволялось жаловаться и апеллировать в народное собрание, которое в составе 6 тысяч выборных (гелиэя) осуществляло суд, как последняя инстанция, и имело высший контроль над чиновниками. Высшим правительственным учреждением был совет (см. Буле), число членов которого было увеличено С. до 400 чел., по 100 от каждой из четырех ионических фил. Этот совет ежегодно избирался вновь и своими отделениями (пританиями) представлял постоянное присутственное место.
  •          Законодательство С. открыло возможности для дальнейшего развития права; однако остается сомнительным вопрос, ввел ли он ради ревизии институт номофетов (см. сл.). Однако С. не довольствовался установлением лишь правового порядка. Он стремился также пробуждать в гражданах живое и самостоятельное участие в общественной жизни, соединять сознательную нравственность и благовоспитанность с законностью, а также поощрять образование. На это указывают запрещение оставаться безучастным ко внутренним раздорам, постановления о воспитании, заботы о том, чтобы поэмы Гомера читались в чистом и неиспорченном виде, тогда как представление трагедий Феспида должно было быть запрещено, и т. п.
  •          Однако политические учреждения С., частично именно вследствие их умеренности, не могли на первых порах достигнуть и сохранить спокойствие и согласие; чтобы дать время улечься брожению, он отправился в продолжительное путешествие за границу. В его отсутствие снова вспыхнула борьба партий; возвратившись, он застал Писистрата на пути к тирании. Полагаясь на свой почтенный возраст, С. мужественно противостоял ему, хотя и тщетно; однако большая часть его законов осталась в силе. В последние годы жизни С. посетил пригласившего его лидийского царя Креза, о беседах с которым сообщает Геродот. С. умер в 556 г. до н. э. в Афинах или, по другим сведениям, на острове Кипр, где он с честью для себя оказывал влияние на царя Кипранора.
  •          С. был не только государственным деятелем, но и высокообразованным человеком, за что ему было присвоено имя мудреца; правда, остроумные анекдоты о его изящном обращении с остальными так называемыми мудрецами, не подтверждаются историей. С. принадлежат изречения: «Я так полагаю, что более всего стяжает славы царь или тиран тогда, когда он единовластие над гражданами обратит в народовластие»; «В том государстве лучше всего правление и крепче всего народовластие, где обидчика к суду и расправе привлекает не только обиженный, но и не обиженный»; «Лучший дом тот, где добро приобретается без несправедливости, сохраняется без недоверия и тратится без раскаяния». С. полагает, что во всяком искусстве и умении главное — не то, из чего творится, а то, что творится, зачем творится и как. Очевидно ведь, что за высшим и лучшим из благ ближе всего следует довольство скромнейшей пищей. Ибо высшее из благ по справедливости слывет в том, чтобы вовсе в пище не нуждаться. Изречение «ничего чересчур» было выражением его житейской мудрости.
  •          С. занимал видное место среди поэтов. Он сочинял элегии (как полагают, 5 тыс. стихов), которые были составлены из отдельных отрывков, но представляли собой непрерывный ряд стихов, составные части которых различались по признанным всеми заглавиям. Чаще всего упоминается патриотическая элегия «Саламин»; сохранилось немало отрывков, сочиненных в элегической форме, а также плавными трохеическими тетраметрами и ямбами, состоящих в основном в кратких гномах политического, созерцательного и философского направления.