Формы правления

    Фо́рмы правле́ния
  •          (греч. πολιτεῖαι). Великий греческий государственный учитель Аристотель понял характер греческого государства так, как он проявлялся в продолжение столетий, и изобразил его с большой точностью. При определении государства он исходит из того положения, что оно по своему существу имеет бытие раньше, чем семья и отдельная личность. Поэтому отдельное лицо может достигнуть своей цели только в государстве. Государство есть сообщество свободных людей; оно самодостаточно (αὐτάρκης) и предоставляет своим членам средства к жизни. Однако, поскольку всякое отдельное лицо обязано государству всем своим правовым и гражданским существованием, оно должно приносить ему всякие возлагаемые им на него жертвы. Оно перестает существовать для своих целей, исчезает в государстве, которое поэтому требует от принадлежащего ему индивидуума, чтобы он посвящал ему всю свою деятельность. Однако строгость этого государственного абсолютизма у греков смягчается прежде всего тем, что отдельные лица, из которых состоит государство, активно участвуя в управлении, не руководствуются произволом, но связаны постановлениями, которые не зависят от их воли, но скорее служат для них преградой. Это есть закон (νόμος). Хотя в различных государствах непоколебимость и неизменяемость закона различны, однако все-таки несомненно то, что простая воля верховной власти, находится ли она в руках одного человека, нескольких лиц или всего народа, не вправе изменять закона. Где верховная власть присваивает себе это право, там, по понятиям греков, государство в собственном смысле перестает существовать, и такое состояние, независимо от того, в чьих руках находится верховная власть, рассматривается как вырождение самой по себе законной Ф. п.
  •          Верховная власть распадается на различные отрасли деятельности, местонахождение и разграничение которых друг от друга обусловливают различия в сущности государства. Это деятельность совещательная, распорядительная или правящая и судейская. Та форма государственного правления, при которой верховная власть, хотя и ограниченная совещательным собранием, находится в руках одного правителя, есть монархия (βασιλεία). Уничтожение царской власти (мы можем соединить определение понятий с историческим ходом развития правлений в большинстве греческих государств) родами, принадлежащими совещательному собранию, влечет за собой появление аристократии, из которой развилась затем демократия через подавление совета аристократов и перенесение верховной власти на общее народное представительство. Как соотносились разные стороны верховной власти в этих трех Ф. п. и какие видоизменения произошли в трех основных типах государства (как тирания происходила из монархии, олигархия из аристократии и охлократия из демократии), это будет выяснено при обсуждении отдельных Ф. п. При этом нельзя упускать из виду, что в действительности эти отдельные формы не всегда существовали в чистом и несмешанном виде, но что нередко встречаются переходные формы, и это могло случаться тем легче, что абсолютистская форма правления, в которой правящая государственная власть ничем не была ограничена, считалась у древних почти повсеместно неправильной, как вырождение самой по себе справедливой формы государства.
  •          В ходе исторического развития у греков первое место занимает царство, басилея, в то время как вырождение его, тирания, относится к позднейшему периоду и обозначает собой переход не от монархии к аристократии, но от аристократии к демократии.
  •          Древнеэллинское героическое царство (πατρικαὶ βασιλεῖαι, мы не будем обращать внимания на организацию народа, вероятно, разделенного наподобие каст еще в более ранние времена), как оно представлено в гомеровских поэмах, соединяет в себе главные права верховной власти, необходимость которых определялась простыми обстоятельствами того времени. Цари имели божественное происхождение, и в силу этого родства с высочайшим богом им было присуще знание права. Это знание намечало пределы их власти, которая уже в то время не имела ничего общего с восточным деспотизмом, хотя еще нельзя предполагать, чтобы царская власть была строго ограничена существующими наряду с ней властями. Царь есть судья (символ судейской власти, скипетр, он получил по наследству от Зевса), военачальник и верховный жрец, т. е. представитель народа перед божеством. Повинности народа основаны на договоре или заключаются в добровольных приношениях; к этому также присоединяются царские поземельные участки (τεμένη). Царь окружен слугами (ферапонтами), из которых самые важные — керики (см. Керик). Народные собрания (агора) не имеют определенных прав, они больше слушают, чем постановляют. Однако бывали примеры проявления народного негодования и насилия в случаях жестокости и несправедливости. Только благородные граждане (геронты) имели право давать советы царю.
  •          Когда царские роды приходили в упадок или вымирали, власть совершенно естественным образом переходила в руки аристократов. Царская власть ограничивается, делится, бывают отступления от порядка престолонаследия, звание «басилевс» упраздняется (вместо него появляется «архонт» или «притан»), пока с введением ответственности окончательно не формируется аристократия, причем архонты становятся чиновниками правящих родов. Наглядным примером этого перехода служит упразднение царской власти и введение, а затем постепенное ослабление власти архонтов в Афинах (см. Архонты). Однако так как благородные граждане были вместе с тем людьми зажиточными и опытными на войне, преимущественно в службе в коннице, то мы находим здесь основы аристократии, которые во все времена обеспечивали ей наибольшую сплоченность и устойчивость, а именно зажиточность и соединенное с военной службой представление о личной храбрости. Они суть ἄριστοι (лучшие, знатнейшие), и вместе с тем εὐγενεῖς (евгенеи, благородные), калокагаты (см. Калокагатия) и т. д.; добродетель и образование передаются в роде по наследству как внешние качества. Они были согласны между собой (поскольку от согласия зависело их существование, так как грозила опасность снизу, а также и от отдельных выдающихся личностей), равноправны и тесно сплочены против массы народа. Аристократы держали в своих руках власть над всем государством, стояли ли они как стройная масса против массы или, как это, вероятно, было в Афинах (см. Драконт и Навкрария), представляли собой верхушку и вместе с тем правителей древней родовой народной организации. В последнем случае расстройство древней организации и образование демоса как самостоятельной народной массы обозначает собой начало разложения. Аристократия превращается во владычество деспотов, в олигархию, начинается борьба с демократией, и нередко честолюбие отдельных лиц из аристократов влечет за собой победу демоса. Если аристократия образовывалась не из древнего царства, но путем переселения и порабощения, то отношения аристократов и народа уже с самого начала были неравноправными, так как в этом случае масса давила массу. Победители становились (как, напр., в Спарте) в собственном смысле правителями государства; побежденные (периэки) делались данниками и исключались из участия в управлении, частью даже превращались в крепостных, как илоты в Спарте, клароты или афамиоты на Крите и т. д. (см. Илоты). И это иго ощущалось все сильнее, поскольку ему недоставало в глазах подчиненных прав, освященных древностью. Отпор становился опасным преимущественно там, где почва была неблагоприятна для земледелия и коневодства и где необходимость морской торговли приводила к поселению в большом, удобно расположенном для торговли городе, где отдельных лиц нельзя было прикрепить к земле. Уже Аристотель замечает, что удобная для земледелия страна, способная выставить конницу и тяжеловооруженных воинов, благоприятна для олигархии, между тем как легкая пехота и морское государство имеют демократический характер.
  •          В наступающей борьбе между олигархией и демократией тирания более древнего происхождения (сюда не относится позднейшая тирания, появлявшаяся в разных местах вследствие полного упадка нравственности и политической жизни) составляет важное связующее звено. Что послужило ближайшим поводом к началу борьбы,— было ли это несогласие между самими знатными гражданами, так что некоторые из них захотели воспользоваться демосом как орудием против своих товарищей, или невыносимое иго вскоре вызвало насильственное проявление народной ярости,— это безразлично, но везде мы находим во главе народной партии одного из благородных. Победа демоса прежде всего сопровождается материальным улучшением его положения, наделом землей и списанием долгов, как и в Афинах первой предварительной мерой Солона при введении его законодательства была сейсахфия (см. Фила). К этому, как правило, присоединялись эпигамия и равноправие. Политические права демоса, преимущественно в земледельческих областях, были еще делом второстепенным, и нередко только в более позднее время демагоги возбуждали в народе стремление к политической власти. С предоставлением народу упомянутых прав власть либо остается в руках олигархов, либо предводителю демоса или другому честолюбцу-аристократу удается достигнуть тирании при помощи демоса.
  •          Таким образом, еще во время VI и VII вв. до н. э. мы видим в большей части греческих государств ряд тиранов, часто состоявших между собой в родстве и свойстве. В Самосе властвовал Поликрат, в Сикионе — Орфагориды, в Коринфе — Кипселиды, в Афинах — Писистратиды и т. д. Окруженные телохранителями (см. Дорифоры), которым они выплачивали жалованье из государственной казны, они правили государством по своему произволу, без ответственности, притесняли или изгоняли богачей и таким образом насильственно препятствовали расстройству и расшатыванию государства путем партийных раздоров. Нельзя отрицать того, что многие тираны благородным образом воспользовались своей властью для блага государства. Процветали науки (достаточно вспомнить Писистрата), возводились большие постройки (сооружение которых предоставляло народной массе занятие и обременяло богачей тяжестью налогов). Смягчалась дикость и грубость нравов, унаследованная от героического периода, и во время мирного владычества тиранов зарождалась новая духовная культура. Изредка такое развитие происходило мирным путем, когда эсимнету на определенное время добровольно предоставлялась высшая власть для восстановления порядка (см. Эсимнет).
  •          Картину подобного развития представляет афинская история. Внутреннее расстройство государственного организма ведет к попытке сохранить прежний строй и целостность путем крайней строгости (Драконово законодательство). На разрыхленной почве родового государственного союза уже вырастают учреждения, которые, хотя и не соответствуют ему по своей сущности, однако необходимы для того, чтобы задержать дальнейший распад (см. Навкрария). Народные массы сплачиваются и приходят в движение; Килон старается воспользоваться ими для достижения своих честолюбивых замыслов, которые, однако, ему не удаются вследствие сопротивления Алкмеонидов, выступивших тогда представителями жесткой аристократии. Продолжающиеся волнения вынуждают аристократию уступить требованиям народа и одному из своей среды, народному любимцу, дают поручение восстановить в государстве мир посредством новых учреждений и законов. Солон, положение которого имеет большое сходство с положением эсимнета, начинает свою примирительную деятельность со сложения долгов. Установлением имущественных классов он подрывает родовой принцип и тем самым прокладывает путь к чистой демократии. Писистрату, находящемуся во главе народной партии, после целого ряда кровавых столкновений удается сокрушить противостоящие партии, но он делает это только для того, чтобы самому стать во главе государства. Тирания Писистрата и его сыновей, в целом мягкая и умеренная, подавляя олигархическую партию, помогает развиться демократии и в то же время, содействуя духовному образованию, становится как бы воспитательницей народа. Так мало-помалу возрастает демократический дух. Могущественные Алкмеониды, бывшие противниками Писистрата, как вожди средней партии, пользуются настроением народа; их глава, Клисфен, возвращается из изгнания с помощью Спарты и, став вождем демократической партии, низвергает Гиппия; затем он успевает удержаться в борьбе со своими противниками, аристократами, которые нашли себе поддержку в Спарте. Древние филы (см. Фила) уничтожаются, вместо них вводятся 10 новых фил, и тем самым утверждается торжество демократии.
  •          Впрочем, демократия в своем развитии должна была пройти различные ступени. Ее отличительным признаком было одинаковое право всех участвовать в государственной власти (исополития, исегория и исономия равносильны демократии). Равноправность, однако, может быть относительной, т. е. состоять в уравновешении прав с обязанностями, так что, напр., большее имущество несет больше обязанностей по отношению к государству. Подобная демократия, ограниченная принципом олигархическим или же тимократическим (если все различие в правах основано на имущественном различии), называется полития (πολιτεία), так что понятия политии и тимократии родственны между собой. Подобного рода тимократию ввел в Афинах Солон, учредив институт так называемых тимем (τιμήματα), т. е. цензов (см. Фила). Нельзя, однако, не заметить, что переход от этой формы правления к чистой демократии, основанной на господстве количества или большинства, т. е. такой, в которой все были равноправны, невзирая на различие происхождения, имущества или личные достоинства,— был весьма легок. Так как различие между тимократией и демократией, в сущности, есть только квантитативное, или количественное, между тем как различие между аристократией и демократией или какой-либо другой государственной формой квалитативное, или качественное, то переход от строгой аристократии к тимократии всегда соединен с переворотом и разрушением государственного устройства.
  •          Если мы теперь рассмотрим чистую демократию в том виде, как она была основана Клисфеном, развита дальше Аристидом и, наконец, совершенно освобождена от всяких уз мерами Перикла, особенно ослаблением власти ареопага, то должны будем признать, что при ней верховная власть народа оказалась ничем не ограниченной. В упоении своей властью народ позабыл, что в демократии, по основной ее идее, должен управлять закон. Своими же псефисмами или решениями он скоро стал обходить законы и пользовался своей властью для угнетения богатых или выдающихся в каком бы то ни было отношении личностей (см. Остракизм и Литургия). Демократия превратилась в охлократию, в господство черни и бедных над богатыми. Власть правительственных или должностных лиц была ограничена, так как народ на своих собраниях (см. Экклесия) хотел управлять как можно более самостоятельно; вместо выбора был введен жребий; число должностей было увеличено, чтобы дать возможность участвовать в правлении возможно большему числу людей; совет или сенат сделался чем-то вроде комиссии народного собрания. Управление народом перешло от властей к ораторам, умевшим склонить на свою сторону народ, так что какой-нибудь ловкий демагог вроде Клеона, умевший угождать народным страстям, правил так же неограниченно, как за несколько лет перед этим великий Перикл, который в своих действиях руководствовался истинно народной политикой. Богатых не только притесняли разными постановлениями в народных собраниях, но и преследовали в судах, которые, будучи составлены из выборных народа, были исполнены духом партии и продажности и потому легко были доступны всяким сикофантам или доносчикам (см. Сикофант).
  •          Такой невыносимый гнет естественно должен был вызвать реакцию. Богатые объединились в тайные общества или кружки, известные под названием синомосий и гетерий (см. ст.), ждавших только случая, чтобы при помощи спартанцев отомстить за себя. Затем и они, в свою очередь, пали, возбудив ненависть необузданной жестокостью, с которой они пользовались своей властью, как это известно из истории Тридцати тиранов. После их падения внутренняя порча опять выступила наружу, и даже влияние такого сильного оратора, каковым был Демосфен, не было в состоянии надолго вывести народ из его апатии и распущенности и побудить его к более патриотической и энергичной деятельности. Таким образом, республики сделались отчасти добычей тиранов, отчасти продолжали прозябать в своей распущенной свободе, пока, наконец, все они не подпали под власть македонского царя.