ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. ПОХОДЫ АЛЕКСАНДРА ВЕЛИКОГО (336-324).

II . Завоевание внутренних областей персидского государства. -§ 94. 4-й поход в Месопотамии, Ассирии, Вавилонии, Сузиане и Персии (331). — Сражение при Арбеле. — Бой при вратах персидских. — III. Завоевание северо-восточных областей персидского государства. — § 95. 5-й поход в Мидии, Парфии, Гиркании, Ариане, Бактиане и Согдиане (330). § 96. 6-й поход в Согдиане (329). — § 97. 7-й в 8-й походы в Согдиане и Бактриане (328-327).

II.
Завоевание внутренних областей персидского государства.

94. 4-й поход в Месопотамии, Ассирии, Вавилонии, Сузиане и Персии (331). — Сражение при Арбеле. — Бой при вратах персидских.

Год и 3 месяца (от битвы при Иссе в ноябре 333 года до возвращения в Финикию весною 331 года), употребленные на покорение Сирии, Финикии, Палестины, Египта и преимущественно Тира и Газы, Александр оставлял Дария без малейшего внимания. Но когда покорение восточных берегов Средиземного моря было вполне совершено и обеспечено, и уже настало время приступить к завоеванию внутренних областей персидского государства, тогда Александр, как ни мало уважал Дария и персов, однако же явил замечательную осторожность. Шесть месяцев оставался он, по возвращении из Египта, в Финикии и употребил это время на окончательное устройство дел и утверждение свое в покоренных областях, прочнейшее обеспечение тыла и сообщений своих, усиление своего войска подкреплениями из Македонии и Греции, и принятие всех необходимых для успеха предстоявшего предприятия мере. Таким образом, он лучше хотел несколько долее остаться в Финикии и потом одним быстрым, решительным ударом, в несколько дней или недель действий вознаградить многие месяцы военного бездействия, нежели действовать на удачу и поспешностью в самое решительное мгновение войны предоставить все случаю. Такого-то рода сочетание, в его действиях, деятельности и медления, решительности и осторожности, всегда сообразное с обстоятельствами, и составляет одно из главных достоинств в искусстве ведения им войны.
Наконец, в исходе августа или начале сентября 331 года, он двинулся от Тира к Тапсаку на Евфрате (ныне Эль-Дер, к в. от Керкисиэ, в Аль-Джезирэ, в азиатской Турции), с войском, состоявшим более, нежели яз 40.000 человек пехоты и 7-ми тысяч человек конницы.
Между тем Дарий, еще обладавший значительною частью своего государства и в ней большими военными силами и средствами, успел собрать при Вавилоне новые, многочисленнейшие полчища. Сила их показана у греческих летописцев весьма различно. По иным она простиралась до 400.000 человек пехоты и 40.000 человек конницы, по другим до 600.000 человек пехоты и 145.000 человек конницы, — по некоторым до 800.000 человек пехоты и 200.000 человек конницы, а по Арриану даже до миллиона человек пехоты с 40.000 человек конницы. Все эти исчисления не заслуживают большого вероятия: во всяком случае достоверно однако же то, что войско, собранное Дарием после битвы при Иссе, значительно превосходило числом собранное им перед нею и было составлено из народов и племен, более воинственных и мужественных. При войске находилось 200 военных колесниц и 15 слонов. Что касается употребления этого войска, то одни из Дариевых советников предлагали ему очистить и разорить все страны до Евфрата и Тигра, другие — не отваживаться на решительную битву, а противодействовать осторожными медлением и выжиданием. Но Дарий не принял ни того, ни другого способа обороны, а решился защищать частью сил — переправу чрез Евфрат в Тапсаке, с главными же силами — трудный, по его мнению, переход чрез средний Тигр. Вследствие этого, в то самое время, когда Александр шел от Тира к Тапсаку, к последнему послан был персидский полководец Мазей с 3-мя тысячами человек конницы и 2-мя тысячами человек греческой наемной пехоты, а сам Дарий с главными силами расположился на левой стороне среднего Тигра, близ селения Гавгамелы, лежавшего к з. от ассирийского города Арбелы (ныне Эрбиль, а Гавгамелы между Эрбилем и Моссулом, в Курдистане, в азиатской Турции).
Ho по приближении Александра к Тапсаку? Мазей и его войска без боя бежали к Тигру. Перейдя в Тапсаке по двум, построенным македонскими войсками, мостам чрез Евфрат, и еще предполагая, что Дарий и его войско находятся при Вавилоне, Александр двинулся к сему последнему, но не по прямому и кратчайшему направлению от Тапсака, а на с. в. к Тигру, путем хотя и более дальним, но за то и несравненно более удобным для движения войск, обильным продовольственными для людей и лошадей способами, и притом страною, в которой жары были сноснее. Эта черта столько же свидетельствует о заботливости и попечительности Александра о его войсках, сколько и о твердой уверенности его в себе, в свое счастье и в успехе. Сведав на походе от взятых пленников, что Дарий. с многочисленным войском находится на левой стороне Тигра, он ускорил движение свое к этой реке в прежде принятом направлении. Прибыв на правый берег ее, насупротив кардухийских гор (выше Моссула), и не видя на другом берегу персидских войск, он беспрепятственно и без большого труда переправился чрез Тигр и двинулся вниз по левому его берегу. На четвертые сутки встречены были небольшие персидские отряды, которые немедленно бежали. От взятых у них пленников Александр узнал наконец, что Дарий расположен при Гавгамеле, в расстоянии не более перехода от македонского войска. Александр продолжал идти далее: но твердая решимость его вступить с Дарием в битву, долженствовавшую окончательно решить, кому из них двух владеть Азиею, была соединена с величайшею осторожностью. Во-первых, приблизясь к Гавгамеле, он остановился, расположил войско в укрепленном стане, дал ему четырехдневный отдых и соблюдал всевозможные военные предосторожности. Затем на патые сутки (1-го октября 331 года), рано утром, оставив в стане все обозы и тяжести, и всех несражавшихся или нестроевых людей, он двинулся вперед налегке и в боевом порядке. И наконец, приблизясь к персам, которые также построились в боевой порядок, он последовал совету Пармениона и отложил нападение до следующего дня, а на этот день ограничился тщательным обозрением местности и расположения персов.

Сражение при Арбеле (Гавгамеллах)

Персидское войско, остававшееся в продолжение этого и предшествовавших дней в бездействии, было расположено на обширной и открытой равнине, находившейся к северу от Гавгамелы и ограниченной с запада цепью небольших высот. На левом крыле, его от фланга к центру, были расположены бактрияне, даги, арахоты, персы, сузиане и кадузияне, пешие и конные, имея впереди себя бактрийскую и скифскую конницу, прикрытую 100 военными колесницами. В средине войска находился сам Дарий, окруженный двором и имея впереди себя 50 военных колесниц, 15 слонов и расположенных за ними мардских стрелков. По обе стороны Дария и его двора, в линии боевого порядка, стояли индийцы, карийцы, 15.000 бессмертных и 20.000 человек греческой наемной пехоты. Ha нравом крыле, от центра к флангу, стояли: сакесиняне, албанцы, гирканцы, топирияне, саки, парфяне, мидяне, мессопотамляне и келесирияне. Впереди правого крыла была расположена арменская и каппадокийская конница, прикрытая 50-ю военными колесницами. Наконец позади, во 2-й линии, находились уксиянские, вавилонские, аравийские и многие другие ополчения. Как пехота, так и конница, были построены в большие, сомкнутые и глубокие массы. В этом расположении персы, ожидая дневного, а потом ночного нападения, провели весь день 1-го и всю ночь на 2-ое октября под оружием, что чрезвычайно утомило и людей, и лошадей.
Обозрев местность и расположение персов, Александр краткою, но сильною речью одушевил военачальников, и полный надежды на их мужество и храбрость, приказал войску подкрепить силы свои пищею и затем отдыхать в том самом порядке, в котором оно перед тем следовало. Парменион предложил произвести на персов внезапное ночное нападение, но Александр не согласился на это, как потому, что считал такого рода нападение недостойным себя и своего войска, так и потому, что персы, опасаясь ночного нападения, приняли против него свои меры. Ночью Александр заснул столь крепким сном, что на рассвете с трудом мог быть пробужден Парменионом — обстоятельство, доказывающее совершенное спокойствие духа с его стороны, его решимость и уверенность в победе. Еще накануне, по обозрении местности и расположения персидского войска, он положил напасть на левое крыло персов правым своим крылом, усиленным отборнейшими войсками, в косвенном боевом порядке, удерживая левое крыло, наиболее подвергавшееся обходу, на месте. Этот план атаки, без сомнения, был основан на том, что к з. или влево от персидского войска лежали упомянутые выше небольшие высоты, и следовательно обеспечивавшие правое македонское крыло от обхода и нападения во фланг и в тыл. Левое же македонское крыло ничем от этого обеспечено не было, ибо находилось среди совершенно открытой равнины. Вследствие того, 2-го октября на рассвете Александр и построил армию свою нижеследующим образом:
На правом крыле он поставил, под главным начальством Филота, 8 илов этеров, из коих 1-й или царский находился впереди прочих; на правом фланге этеров — македонских стрелков и половину агриян, поддерживаемых греческими наемньми дружинами; — впереди агриян и македонских стрелков — легкую конницу и пэонян, а еще далее впереди — иностранную конницу, которой приказал взять персов во фланг в случае, если бы они захотели охватить ее. С фронта он прикрыл правое крыло остальными агриянами, стрелками и пращниками. Начальство над всем правым крылом он предоставил лично себе.
В середине он расположил македонскую фалангу, состоявшую из 16.400 гоплитов и разделенную на 8 мелархий. На правом фланге ее находились легкая агема и иппасписты.
На левом крыле, несколько загнутом назад, он поставил вспомогательную союзничью пехоту под начальством Кратера, а на фланге — союзную греческую и фессалийскую конницу, под начальством Пармениона. С фронта и фланга он прикрыл это крыло конницею: греческою наемною, фракийскою, вспомогательною и одризскою. Главное начальство над левым крылом он поручил Пармениону.
Такова была 1-я боевая линия Адександрова войска. Во 2-й, в некотором расстоянии от 1-й, Александр расположил 8.200 пелтастов, разделенных на 8 систрем, приказав начальникам их обратиться фронтом назад в случае, если бы персы охватили войско и напали на него с тыла, а также, в случае надобности — разомкнуть или сомкнуть строй свой.
Фракийская пехота была оставлена в стане, для охранения его.
Всего в войске Александра было 40.000 человек пехоты и 7.000 человек конницы, из коих: 16.400 гоплитов, 8.200 пелтастов и 4.100 человек тяжелой конницы, а остальные 18.300 состояли частью из тяжелой пехоты, большею же частью из легких пехоты и конницы.
Построив войско, Александр двинулся вперед и, сблизясь с неприятелем, приказал обеим своим линиям двинуться вправо, имея в виду, чтобы македонское правое крыло поравнялось с левым неприятельским: ибо дотоле этеры, которых он лично вел, находились насупротив Дария и средины его войска.
Усмотрев движение македонского войска вправо и опасаясь, чтобы македоняне не заняли высот, Дарий сначала продолжил левое свое крыло влево, а потом приказал бактрийской и скифской коннице напасть на правый фланг македонян, дабы удержать дальнейшее движение их вправо. Но Александр послал против нее с фронта и во фланг иностранную конницу правого своего врыла, поддержанную стрелками. После упорного и кровопролитного боя, бактрийская и скифская конница была приведена в расстройство и персы устремили против Александра военные колесницы свои, вооруженные косами. Но от сильной стрельбы македонских стрелков потеряв многих возничих и лошадей убитыми и ранеными, колесницы не причинили почти никакого вреда македонянам в большею частью были взяты ими. Тогда Дарий двинул все свое войско. Александр, приказав легкой коннице своего правого крыла ударить на Дариеву левую фланговую конницу, угрожавшую охватить это крыло, построил этеров и македонскую фалангу (по Арриану) клином и лично произвел с ними стремительное нападение на средину Дариева войска. Бой продолжался недолго: теснимые со всех сторон, прорванные македонскою фалангою, войска персидского центра вскоре были совершенно опрокинуты. Дарий обратился в бегство первый, а за ним последовала и вся средина его войска, исключая греческой наемной пехоты, которая защищалась упорно и почти вся легла на месте. Подобным образом и левая фланговая конница Дариева была с огромным уроном опрокинута и рассеяна легкою конницею правого крыла Александрова.
Между тем часть индийской и персидской конницы воспользовалась промежутком, образовавшимся, при нападении Александра на центр персов, между срединою и левым крылом македонского войска, — бросилась в этот промежуток, проникла до македонского стана, напала на безоружную фракийскую пехоту совершенно неожиданно и вместе с находившимися в стане и присоединившимися к ней персидскими пленниками истребила большое число этой пехоты и начала грабить став. Но 2-я линия македонского войска (пелтасты) обратилась фронтом назад, напала на неприятельскую конницу с тыла, и часть оной истребила, а остальную прогнала.
В то же самое время правое крыло Дария охватило левое крыло Александрово и напало на Пармениона во фланг. Парменион, уведомив Александра об опасности, в которой находился, просил у него помощи. Александр, преследовавший разбитое левое крыло и центр персов, немедленно и быстро обратился с этерами против правого неприятельского крыла, но на половине пути встретил прогнанную из македонского стана индийскую и персидскую конницу. Чтобы пробиться, она напала на него одною, плотно сомкнутою массою и сражалась с отчаянною храбростью. От того удар и бой были жестокие: 60 этеров были убиты, многие ранены, но Александр сломил наконец неприятельскую конницу и почти всю ее положил на месте; — спаслись только немногие, успевшие пробиться. Затем, прибыв к левому своему крылу, Александр нашел, что персы, благодаря храбрости фессалийской конницы, уже были отражены. Конница эта, при содействии стрелков, напала с фронта и фланга на правое крыло персов и тем удержала его, и вскоре, сведав о поражении и бегстве Дария, оно также бежало.
Таким образом персы, имея на своей стороне превосходство в силах, почти охватили македонское войско с обоих флангов. Но македоняне не только отразили фланговые их нападения, но и сами разбили центр и оба крыла их.
Разбитое персидское войско бежало за находившуюся в тылу его речку Лик (ныне Зарб) и через Арбелу. Александр и Парменион, каждый с своим крылом, преследовали персов до Лика. При этом Парменион завладел станом, всеми тяжестями, слонами и верблюдами персов. Перейдя через Лик, Александр к вечеру расположил войско на другом берегу станом, для отдохновения, а в полночь продолжал преследование и на другой день овладел Арбелою и в ней сокровищами и оружием Дария.
По свидетельству греческих историков, потеря персов в гавгамельской битве (более известной под названием арбельской) простиралась, по иным, до 40,000, а по другим — до 100,000 и даже до 300,000 челов., — потеря же македонян — по иным до 500, а по другим только до 100 челов. и около 1,000 лошадей. Эти показания весьма сомнительны;- достоверно однако же то, что вообще со стороны персов урон был весьма значительный, а со стороны македонян — маловажный.
Такова была третья большая битва Александра с персами, — которая, по искусству его распоряжений, отличным действиям его войска, решительности и важности одержанной в ней победы и ее последствий стоит еще выше двух предшествовавших битв на Гранике и при Иссе. Рассматривая их в совокупности, можно сказать, что они составляют как бы три отдельные, но тесно связанные между собою части одного стройного целого, три последовательные, в борьбе Азии с Европою, развязки, важность и знамение которых возвышались постепенно более и более.
Предполагая, что Александр, одержав победу, пойдет к Вавилону и Сузе (в окрестностях нынешнего Шушдера или Шустера, в персидском Хузистане), путь к которым предоставлял более удобств для движения и продовольствования македонского войска, нежели путь в Мидию, Дарий бежал в Экбатану (в окрестностях нынешнего Гамадана, в персидской области Ирак-Аджеми), сопровождаемый небольшим числом своих войск, остальная часть которых рассеялась по всем направлениям. Александр действительно не преследовал его далее Арбелы, но двинулся прямо к Вавилону, а оттуда к Сузе. Оба эти города покорились ему добровольно. Дав войску в обоих кратковременный отдых, устроив управление Армении, Месопотамии, Ассирии, Вавилонии и Сузианы (нынешних турецких: Армении, Курдистада, Аль-Джездрэ и Ирак-Араби, и персидского Хузистана) и усилясь подкреплениями, прибывшими из Македонии и Греции в числе около 10,000 челов., и вспомогательными войсками многих, добровольно покорившихся ему персидских владетелей и вельмож, и подвластных персам племен, — Александр двинулся чрез земли уксиян в собственную Персию к Персеполю (в окрестностях и к с. в. от нынешнего Шираза, в персидской области Фарсистане). Те из уксиян, которые обитали на равнинах, покорились ему; жившие же в горах хотели преградить ему путь в своих ущельях. Но Александр быстрым ночным движением с отборными войсками, по едва проходимым горным путям, предупредил, окружил и разбил уксиян в их ущельях, нанес им большой урон, взял у них значительную добычу и, принудил их покориться. Затем он послал Пармениона с обозами, фессалийскою, союзничьею и иностранною конницею и с тяжеловооруженными войсками в Персию равнинами между горами и морем; — сам же с македонскою пехотою, этерами, легкою конницею, агриянами и стрелками быстро двинулся чрез горы к персидским, вратам — горному проходу из Сузианы в Персию (в бахтиярском горном хребте, между нынешними Шушдером и Ширазом). Здесь. его ожидал персидский сатрап Ариобарзан с 40,000 челов. пехоты и 700 челов. конницы, заградив вход в ущелье каменным валом.
Хотя Арриан не объясняет причины, почему Александр разделил свое войско и лично пошел к занятому персами ущелью, тогда как мог обойти оное большою дорогою, но нет., кажется, никакого сомнения, что он сделал это во 1-х для того, чтобы не оставлять персов в тылу за собою, во 2-х для того, чтобы решительным поражением Ариобарзана на такой местности, где он считал себя непобедимым, тем сильнейшее произвести нравственное впечатление на персов и облегчить, ускорить покорение родной страны их Персии и священных для них мест, Персеполя и Пасаргады, — и наконец в 3-х по страсти своей к преодолению препятствий, затруднений и опасностей.
Прибыв к персидским вратам, он расположился станом у подошвы гор и на следующее утро произвел нападение на укрепленное ущелье. Подступы к нему были так трудны и персы производили из него такую сильную стрельбу из луков и метательных орудий, что Александр был принужден прекратить нападение. Узнав от пленников, что ущелье можно было обойти, хотя и весьма трудным путем, слева чрез горы, он оставил Кратера с начальствуемыми им и Мелеагром войсками, несколькими стрелками и 500 челов. конницы против ущелья, с приказанием напасть на него, как скоро услышит условный знак, поданный Александром, до другую сторону ущелья, на трубах. Сам же Александр с иппаспистами, войсками Пердикки, лучшими стрелками, первым (царским) илом этеров и частью конницы ночью двинулся в обход чрез горы. Аминт, Филот и Кэн повели остальную часть войска чрез равнины и получили приказание построить мост на реке, преграждавшей вход в Персию. Пройдя около 100 стадий (17 ½ верст), не смотря на весьма трудную местность, с чрезвычайною быстротою, большую часть времени бегом, Александр еще до рассвета встретил и истребил сначала одну, а потом другую передовую, охранную стражу персов; — третья, по приближении его, бежала не к войску своему, а на вершины гор. Таким образом Александр на рассвете совершенно неожиданно явился в тылу Ариобарзана, отрядил Птолемея с 3,000 челов. пехоты для овладения станом персов, находившимся влево от него близ ущелья, а сам, построив войска в боевой порядок и додав условный знак на трубах, стремительно напал да правое крыло выступившего в нему да встречу Ариобарзана и взял оное во фланг. В то же самое время Кратер взял ущелье с противоположной стороны приступом и напал на левое крыло Ариобарзана с тыла и во фланг, а Птолемей овладел стадом персов. Атакованные с фронта и тыла, охваченные с обоих флангов и отрезанные от своего стада, персы были опрокинуты, разбиты и большею частью истреблены, либо, спасаясь бегством, погибли в пропастях. Сам Ариобарзан ускакал в горы.
Одержав таким образом, помощью превосходных распоряжений своих, решительный и блистательный успех, Александр снова соединился с главными силами своего войска, перешел по построенному уже ими мосту через реку и двинулся к Персеполю усиленными переходами, дабы предупредить расхищение царских сокровищ. На 11-я сутки по выходе из Вавилона (в последних числах октября или первых ноября 333 года) он торжественно вступил в Персеполь, поспешивший покориться ему, завладел в нем всеми царскими сокровищами, устроил управление Персии и, в отмщение за разрушение Афин, сожжение храмов и разорение Греции персами при Дарии и Ксерксе, сжег в Персеполе царские чертоги, — поступок невеликодушный, неблагоразумный и недостойный Александра.
Итак, после 6-ти месячных: пребывания в Финикии и мудрого, осторожного медления, Александр последующими: быстротою и искусством своих действий, и решительным ударом, нанесенным Дарию при Арбеле, не более, как в два месяца времени, совершил покорение внутренних областей и трех столиц или самого средоточия персидского государства, успев еще в течение того же времени покорить уксиянских горцев и разбить Ариобарзана.

III.
Завоевание северо-восточных областей персидского государства.

§ 95. 3-й поход в Мидии, Парфии, Гиркании, Ариане, Бактриане и Согдиане (330 г.).

С вступлением Александра в Персеполь, цель войны с персами была уже вполовину достигнута. Наибольшая часть персидского государства была в его власти и непокоренными оставались только одни восточные области... Но обширные завоевания, совершенные Александром, необходимо требовали твердого упрочения их, а войско, посредством которого они свершены были- отдыха, пополнения, усиления и устройства после 4-х летней трудной войны, и надлежащего изготовления к дальнейшему ее продолжению. Дарий, жалкий беглец, без власти и почти без войска и приверженцев, царь персидский только по имени, не возбуждал ни малейшего опасения, а поход в северо-восточных, чрезвычайно гористых областях персидского государства, в зимнее время был труден и опасен. а потому Александр и провел в Персеполе 4 месяца (ноябрь и декабрь 331-го, январь и февраль 330-го годов), употребив их на устройство внутренних дел и управления завоеванных областей, покорение в них некоторых, еще непокоренных племен, и на усиление и устройство своего войска. Весною же (в марте) 330-го года, оставив в Персеполе тяжести и обозы, он двинулся ее Мидию (нынешнюю персидскую область Ирак-Аджеми) против Дария, уже не с тем, чтобы разбить его в новой битве, но чтобы захватить его в плен, низложить с престола, провозгласить себя его преемником и вместе с. тем покорить Мидию, Парфию и Гирканию. Он шел с такою быстротою, что уже на 15-я сутки был в Экбатане, находившейся в расстоянии около 4.000 стадий (700 верст) от Персеполя, пройдя, таким образом, средним числом по 46-ти верст слишком в сутки и успев еще на пути покорить племя паретакенов. Но Дария уже не было в Экбатане. Оставаясь в ней постоянно со времени битвы при Арбеле, с небольшим числом собравшихся около него войск (до 6.000 человек пехоты и 3.000 человек конницы), он положил ждать в Мидии какого-либо благоприятного для себя переворота обстоятельств, в случае, если бы Александр остался в Вавилоне или Сузе, — в случае же преследования его Александром — продолжать бегство свое далее на северо-восток чрез Парфию и Ариану в Бактриану (чрез нынешний персидский Хорасан в северный Кабул и южный Туркестан), опустошив край на пути. С этою целью он заблаговременно отправил к каспийским вратам (проходу в горах между Мидиею и Парфиею, ныне Хаварское ущелье несколько к в, от Тегерана) все обозы и драгоценности. свои; — при вести же о движении Александра к Экбатане, и сам с войсками бежал к каспийским вратам и далее в Парфию и Ариану. Александр оставался в Экбатане самое непродолжительное время, необходимое только для некоторых гражданских и военных распоряжений. Именно он приказал Пармениону собрать в экбатанской крепости казну и все сокровища персидского государства, и потом с греческими войсками, фракиянами и большею частью конницы (исключая этеров) идти чрез земли кадузиян в Гирканию (нынешний персидский Мазандеран). Для охранения казны и сокровищ. он оставил в экбатанской крепости 6.000 человек македонской пехоты и небольшое число конницы под начальством Гарпала. Фессалийскую и союзничью конницу он отправил в малоазиатские приморские области, наградив ее прибавкою жалованья и удержав лошадей ее и тех из всадников, которые сами того пожелали и число которых было довольно значительно. Наконец Клиту он приказал из Сузы прибыть в Экбатану и оттуда с отрядом Гарпала идти в Парфию на соединение с ним. Сам же он с этерами, легкими войсками, иностранною наемною конницею, македонскою фалангою, стрелками и агрианами быстро двинулся к Рагам (несколько к с. в. от Тегерана). Около 350-ти верст до этого города он прошел в 11 суток, оставив множество больных и потеряв большое число лошадей на пути. В Рагах он оставался 5 суток, как для необходимого отдохновения войск, так и потому, что не надеялся более настигнуть Дария, уже находившегося по ту сторону каспийских врат. На 6-е сутки, пройдя чрез каспийские врата, он вступил в Парфию (персидский Хорасан), и не доходя города Экатомпилона (стовратнаго, позже Савлы, — в окрестностях нынешних Семнана и Дамгана), узнал, что Бесс, сатрап Бактрианы, Браз, сатрап Арахотов и Дрангов, и Набарзан, сопровождавший Дария с 1.000 человек конницы, захватили сего последнего и держат его в плену. Это известие побудило Александра снова и с сугубою быстротою двинуться вперед, на этот раз уже для спасения жизни несчастного своего соперника. Взяв с собою этеров, легкую конницу и отборнейших воинов фаланги, и приказав им иметь на себе только оружие и на двое суток продовольствия, а Кратеру с остальным войском следовать за ним небольшими переходами, — Александр шел всю ночь я остановился для отдыха только на следующий день около полудня. Вечером он продолжал движение: снова шел целую ночь и на рассвете прибыл к тому месту, где перед тем был расположен стан Бесса в его сообщников; но уже не нашел их там и узнал, что они увлекли за собою Дария в оковах, и что Бесс замышляет провозгласить себя царем северо-восточных областей персидского государства. Это известие возбудило в Александре еще сильнейшее желание настигнуть Бесса и спасти Дария. He смотря на то, что находившиеся при нем войска были до крайности утомлены усиленным и быстрым движением, и что число их постепенно уменьшалось по мере того, как число больных, слабых и отсталых увеличивалось, Александр снова двинулся быстро вперед, шел целую ночь и на следующий день в полдень прибыл в тому месту, где похитители Дария в предшествовавшую ночь были расположены станом. Узнав, что они должны продолжать, бегство ночью, Александр решился пресечь им путь, направясь кратчайшею, хотя и безводною дорогою. Чтобы идти скорее и чтобы пехота не задерживала его, он спешил 500 всадников, посадил на лошадей их столько же отборных гоплитов и ввечеру поскакал с ними и этерами по означенной выше дороге. Иппасписты, агрияне и часть легкой пехоты и конницы направились по той дороге, по которой бежал неприятель, а остальная пехота следовала за ними в строе пустого четвероугольника. Всю ночь, на расстоянии 400 стадий (70-ти верст) скакал Александр с своим военным отрядом и под утро; имея при себе, по свидетельству Плутарха, уже не более 60-ти всадников, настигнул, наконец, неприятелей, бежавших в совершенном беспорядке. Немногих из них, отважившихся сопротивляться, он опрокинул и истребил; — прочие, в том числе Бесс и его сообщники, успели ускакать. Уже настигаемые Александром, они нанесли Дарию смертельные раны и, бросив его умиравшим на дороге, сами с 600 всадниками продолжали бежать далее. Вскоре после того прибыл Александр и найдя Дария уже мертвым, пролил искренние слезы над телом злополучного царя, которого хотел спасти.
Изложенные здесь действия Александра, обнимающие, от выступления его из Персеполя до того времени, когда он настиг Дария, уже мертвого — около 4-5 недель. по истине заслуживают удивления. {Ни Арриан, ни другие историки не означают местными пунктами направления бегства Бесса и преследования его Александром. Но так как Бесс бежал в Бактри а ну или северный Кабул и южный Туркестан, то весьма вероятно, что Александр преследовал его от Семнана и Дамгана по направлению на нынешний Нишабур и Серахс, или на Тершиш и Турбут в персидском Хорасан.} Такое чрезмерное напряжение сил, такая быстрота движений могли бы даже показаться невероятными, если бы не были подтверждены единогласным свидетельством всех греческих историков, особливо добросовестного и правдивого жизнеописателя Александрова, Арриана. Эти напряжение сил и быстрота движений доказывают неоспоримо, что требуя от своих войск непомерных, почти невозможных усилий, он и сам нимало не щадил себя, ибо был всегда в главе своих войск, — и что беспрекословное повиновение ему последних проистекало как от их любви и преданности в нему, так и от сильного одушевления их личным его примером. Усиленное и быстрое движение Александра стоило ему, без сомнения, потери такого же числа слабых и отсталых людей и павших лошадей, какого стоил бы ему, убитыми и ранеными, один частный бой с неприятелем; но цель, предположенная им, вполне оправдывала такого рода пожертвования. Если же странным показаться может, что Александр, царь и полководец, принял на себя обязанность частного начальника передового отряда войск, то это вполне объясняется и оправдывается необыкновенными пылкостью и нетерпеливостью его характера, страстью его ко всему необыкновенному, презрением трудов и опасностей, и великодушным рвением. благородной души его к спасению несчастного Дария.
Повелев погребсти тело Дария в Персеполе со всеми подобавшими сану его и. употребительными у персов почестями и обрядами, и провозгласив себя преемником его, Александр сосредоточил при Экатомпилоне все оставшиеся назади войска и вскоре двинулся к северу в Гирканию (Мазандеран). Для скорейшего и легчайшего покорения ее, равно и для того, чтобы принудить к сдаче наемных греков, дотоле бывших в Дариевой службе, а теперь укрывавшихся в горах и ущельях между Парфиею и Гирканиею, он разделил войско свое на три части. Кратера с онвой послал чрез земли тапуров, Эригия с другою и со всеми тяжестями обозами — дальним путем чрез равнины, а сам с третьею и сильнейшею, составленною преимущественно из легких войск, направился труднейшим, но кратчайшим путем чрез горы. Местом соединения всех трех частей была назначена Зевдракарта в Гиркании (в окрестностях нынешнего Балфруха в Мазандеране). Результатами были: беспрепятственное вступление Александра, Кратера и Эригия в Гирканию, соединение их при Зевдракарте и добровольное покорение Александру тапуров, многих персидских сатрапов и вельмож, и, наконец, наемных греков в числе около 1,500 человек. Обласкав и наградив персидских сатрапов и вельмож, пребывших верными Дарию даже до конца его жизни, и приняв наемных греков в свою службу на, жалованье, — Александр взял иппастистов, стрелков, агриян и часть: этеров, фаланги и легкой конницы, и произвел быстрое вторжение в земли воинственного племени мардов, лежавшие между Гирканиею и Мидиею (к с. — з. от нынешнего Тегерана) и покрытые высокими горами и дремучими лесами. Атакованные совершенно неожиданно, врасплох, марды нигде не могли укрыться от него, и теснимые, поражаемые всюду, были принуждены покориться. Таким образом Александр без труда покорил Парфию и Гирканию, завладел горными проходами из Парфии и Мидии в Гирканию и обеспечил сообщения свои как с гирканским (каспийским) морем, так и с Экбатаною, откуда Парменион должен был присоединиться к нему с главными силами македонского войска.
Покорив мардов, Александр дал войскам 15-тидневный отдых в Зевдракарте. В это время действующие силы его были расположены несколькими частями (эшелонами) между Экбатаною и Зевдракартою. Из них главные, как сказано, находились с Парменионом в Экбатане и Мидии, а до. 20,000 человек пехоты и около 3,000 человек конницы с самим Александром в Зевдракарте. Сверх того, во всех завоеванных областях находились гарнизоны, обеспечивавшие как покорность и спокойствие их, так и сообщения Александра с Македониею и Грециею (330 г.).
В это же самое время, счастье благоприятствовало Александру и в Греции. Антипатр, бдительностью и твердостью своими, три года (334-332) сохранял в ней спокойствие и тишину. Но когда на четвертый год (331) он был принужден обратиться во Фракию, для усмирения возникшего в ней мятежа, тогда спартанцы, движимые неприязнью к Александру, честолюбием царя своего, Агиса, и золотом Дария, возбудили общее в Пелопоннесе восстание и собрали до 22,000 войск. Антипатр, усмирив мятеж во Фракии, быстро двинулся с сильным войском в Пелопоннес и в битве при Мегалополе (330) наголову разбил спартанцев и их союзников, 3.000 которых, и в том числе сам Агис, пали в бою. Этот быстрый и решительный удар смирил греков и упрочил в Греции спокойствие, которое с тех пор до самой смерти Александра уже ни разу не было нарушено.
После 15-ти дневного пребывания в Зевдракарте, Александр положил с находившимися при нем 23,000 войск двинуться в Бактриану против бежавшего туда Бесса, постепенно присоединяя к себе находившиеся в тылу войска. Вследствие того, из Зевдракарты он направился сначала в Ариану, к одному из ее городов, Сузие (на пределах Арианы, Гиркании и Маргианы, несколько к ю.-з. от нынешнего Серахса на, р. Теджен, Серахсе или Герате). Сатрап Арианы, Сатибарзан, покорился ему добровольно и был оставлен им в своем звании. Здесь Александр узнал, что Бесс провозгласил себя царем Азии и, поддерживаемый бактриянами и собравшимися вокруг него персами, ожидает сверх того помощи союзников своих, скифов. Вследствие того, Александр немедленно двинулся из Сузии в Бактриану по прямому направлению на Бактру (ныне Балх в южном Туркестане, недалеко от левого берега реки Джейгуна или Аму-Дарьи). На пути туда к нему уже присоединилась часть войск, прибывших из Мидии. Но едва он удалился из Сузии, как вероломный Сатибарзан восстал, с намерением присоединиться к Бессу и вместе с ним в общей битве подавить Александра превосходством сил. Узнав об этом, Александр вверил главные силы Кратеру, а сам с отборнейшими войсками, усиленными переходами двинулся быстро назад и, в двое суток пройдя 600 стадий (105 верст), совершенно неожиданно явился перед Артакоаною (городом в средине Арианы, между нынешними Хаффом в персидском Хорасане и Гератом в Кабуле) — средоточием восстания. Сатибарзан и собранные им войска бежали, были быстро преследованы и частью истреблены, частью взяты в плен. Затем, упрочив покорность Арианы, назначением нового, надежного сатрапа и основанием македонского поселения, названного Александриею (ныне Герат), Александр воротился в своему войску.
В это время открыт был заговор Филота, сына Парменионова, и многих других македонских военачальников, против жизни Александра. Поводом к тому послужила перемена, произошедшая, со времени битвы при Арбеле и особенно по смерти Дария, как в самом Александре, так и во взаимных отношениях его и знатных македонских военачальников. Co времени смерти Дария, Александр, уже объявив себя царем персидским и признанный в этом сане большею частью персов, стал окружать себя ими, принимать их в дружины своих телохранителей, всячески ласкать их и оказывать предпочтение нравам и обычаям востока. Но этим он оскорблял македонян и греков, и возбуждал против себя их неудовольствие, тем более, что постоянные успехи его оружия породили в нем высокомерие и усилили его честолюбие, нрав его сделался чрезвычайно раздражительным, а страсти и воля — неукротимыми. Возрастая постепенно, неудовольствие македонских военачальников повело к преступному заговору. По открытии его, Филот и его соумышленники были суждены и. казнены по обычаю македонян, и вскоре сам Парменион, достойный сподвижник Филиппа и Александра, был умерщвлен в Экбатане, как весьма вероятно, по повелению Александра, или подозревавшего его в соумышленности с сыном, или опасавшегося его мщения после казни Филота. Казнь злоумышленников, заслуженная и. необходимая для поддержания порядка, еще более усилила однако неудовольствие македонских военачальников и войск, и охладила любовь их к нему и усердие к его пользам.
Между тем он продолжал движение в Бактриану. Чтобы обеспечить себя от измены в тылу, он покорил владения сатрапа Барзанта и другие земли в стране паропамисадов, до самой Арахозии (от нынешнего Герата до р. Гелмюнда или Гирмюнда в Кабуле). Затем он следовал далее, чрез покрытые горами земли первых индийских племен, к горному хребту индийского Кавказа или паропамизскому, отделявшему земли пародамисадов от Бактрианы (ныне горный хребет Гиндукуш — один из высочайших в Азия, на пределах Кабула и Туркестана). Этот поход был крайне тягостен и стоил македонскому войску довольно большой потери в людях. Уже наступила зима, в этих гористых странах весьма суровая; страдая от стужи, войско не менее того терпело недостаток в продовольствии и даже голод, — с неимоверным трудом двигалось чрез почти непроходимые, покрытые глубоким снегом горы Кавказа, и сверх всего этого должно было производить неоднократные в обе стороны экспедиции против туземных жителей. Так, наконец, оно дошло до первого бактрийского города Драпсаки (близ истоков нынешней р. Балха из Гиндукуша, к югу от города Балха). Вслед затем столица Бактрианы, Бактра (Балх), была взята приступом, и вся Бактриана (ныне юго-восточный Туркестан) покорена.
Бесс бежал на север, за реку Окс (ныне Джейгун или Аму-Дарья), в Согдиану (ныне ханства: Гиссарское, Кокан и Бухара). Александр последовал за ним туда же и в 5 суток переправился через Окс, по свидетельству Арриана, помощью плотов, составленных из шкур, которые служили воинам вместо ставок, были сшиты вместе и наполнены соломою и сухими виноградными лозами, Затем Александр продолжал быстро преследовать Бесса. Вскоре сообщники последнего выдали его Александру, который, подвергнув его жестоким истязаниям, отправил в Бактру, где он впоследствии был казнен.

§ 96. 6-й поход в Согдиане (329).

Пополнив свою конницу найденными в краю лошадьми (ибо большое число их погибло при переходе чрез Кавказ и Окс), Александр продолжал движение на север и прибыл сначала в Мараканду (ныне Самарканд в Бухаре), главный город Согдианы, а потом к реке Яксарту (ныне Сейгун или Сыр-Дарья), составлявший крайний на севере предел персидского государства (по ту сторону ее находились уже обширные степи азиатской Скифии). На пути от Мараканды к Яксарту, при переходе через хребет Оксийских гор (ныне западный отрог Мус-Дага и Белурб-Дага), Александр имел жаркий бой с дикими, туземными жителями, собравшимися в числе около 30.000 человек, разбил их, но сам был тяжело ранен.
По прибытии к Яксарту, он принудил жителей левого его берега покориться и поставил в важнейшие города их македонские гарнизоны. Но вскоре племена эти, к которым присоединилось множество согдиян и бактриян, произвели восстание, вырезали македонские гарнизоны и, запершись в семи городах, привели их в оборонительное состояние. Александр, не смотря на рану, немедленно и быстро двинулся к ближайшему из восставших городов, Газе (в окрестностях нынешнего Кокана), и взял его приступом. В наказание за восстание, город этот был разрушен, мужеское население его истреблено, а женщины и дети обращены в рабство. Затем сильнее всех укрепленный город Кирополь, построенный, по преданию, Киром старшим, и два другие города были также взяты приступом и имели туже участь. Жители остальных трех городов бежали из них, но были настигнуты и окружены Александровою конницею, и частью истреблены или взяты в плен, частью же сдались. Для удержания вперед этой страны в повиновении, Александр начал строить на Яксарте, в недальнем расстоянии к в. от разрушенного Кирополя, обширный укрепленный город, названный Александресхатою или Александриею дальнею (около нынешнего Марашана, к в. от Кокана). Между тем скифы, при вести о восстании племен на Яксарте, двинулись в большом числе к этой реке, намереваясь, в случае успеха восстания, напасть на Александра. В, тоже самое время в тылу Александра произошло другое восстание, виновником и главою которого был Спитамен, один из бывших сообщников Бесса. Положение Александра было трудное, но он вышел из него победителем. Скифы, прибыв на правый берег Яксарта, насупротив сооружаемого Александром города, начали тревожить македонян сильною стрельбою из луков, дерзко вызывая Александра на бой. Раздраженный этим, Александр сначала действием больших метательных орудий принудил скифов отступить от берега реки, а затем первый устремился в нее с конницею, прикрытый с фронта легкою пехотою и сопровождаемый всеми остальными войсками. Перейдя через Яксарт, он немедленно послал против скифов часть конницы. Но скифы выдержали ее удар, охватили ее, поразили сильною стрельбою из луков и отступили в порядке. Александр поддержал свою конницу стрелками, агриянами и легкою пехотою, и вслед за тем, как легкая пехота охватывала скифов и поражала их с флангов, сам он со всею конницею ударил на них с фронта. Атакованные с трех сторон, скифы обратились в бегство, потеряв до 1.000 челов. убитыми и 150 взятыми в плен, и были довольно далеко преследованы македонским войском, которое при этом случае много потерпело от зноя и жажды. Сам Александр, напившись стоячей воды, опасно занемог и воротился с войском в Александресхату. Вскоре однако же он выздоровел и заключил мир со скифами, приславшими к нему послов с мирными предложениями.
Между тем Спитамен осадил Мараканду, занятую македонскими войсками. Но сведав о приближении посланного против него Александром отряда войск (60 этеров, 1.500 пеших и 30 конных наемных греков, всего 2.360 человек) под начальством Андромаха, Мепедема и Карана, он снял осаду и бежал в границам Согдианы со Скифией (к Сейгуну или Сыр-Дарье). Усиленный 600-ми челов. скифской конницы, он вскоре двинулся на встречу Фарнуку, начальствовавшему в Мараканде и преследовавшему его в соединении с Андромахом, Мепедемом и Караном. Имея хорошую и свежую конницу, между тем, как македонская была утомлена дальним походом и недостатком продовольствия, он начал тревожить последнюю частными. нападениями в рассыпную и наконец довел македонян до того, что они были принуждены отступать к лесу близ реки Политимета (ныне р. Зарявшан, на которой лежат Бухара и Самарканд). Каран с конницею, без ведома других предводителей, стал переходить через реку (в окрестностях Бухары либо Самарканда), надеясь на другом берегу найти выгодную для действия конницы местность. При виде этого, македонская пехота, отступавшая в строе плэсиона или продолговатого четвероугольника, в беспорядке устремилась также в реку. Спитамен воспользовался этим, ударил на македонян, охватил их, окружил, разбил наголову и истребил почти всех, за исключением только 300 человек пехоты и 40 всадников, которые успели пробиться и спастись. Одержав такой важный успех действиями, которые были не без искусства, Спитамен воротился к Мараканде и снова осадил ее.
Узнав о происшедшем, Александр немедленно двинулся от Александресхаты к Мараканде, взяв с собою половину этеров, всех иппастистов, стрелков, агриян и часть фаланги; остальное войско следовало позади. Пройдя 1.600 стадий (262 ½ версты) в трое суток, он на четвертые поутру прибыл к Мараканде. Спитамен уже снял осаду и бежал в скифские степи. Александр быстро преследовал его, загнал в степи и воротившись в Согдиану, наказал жителей ее, принимавших участие в восстании, истреблением их, разрушением их жилищ и разорением их земель. Затем, оставив в Согдиане, для занятия ее, несколько тысяч человек войск, он перешел обратно через Окс и зиму с 329-го на 328-й год провел в Зариаспе, в Бактриане (близ Бактры или нынешнего Балха). Здесь, окруженный азиатскою пышностью, среди государственных занятий, празднеств и. пиршеств, Александр являлся уже на высшей степени силы и славы, но стремясь еще далее, уже замышлял в уме своем дальнейшие завоевания, на востоке. Здесь также македонское войско было усилено вновь прибывшими из Македонии, Греции и разных областей средней Азии подкреплениями.

§ 97. 7-й и 8-й походы в Согдиане и Бактриане (328-327).

Весною 328-го года Александр двинулся опять в Согдиану, в которой произошли новые беспокойства. Оставив половину всего войска в Бактриане, для содержания ее, в повиновении и предупреждения или усмирения мятежей, другую его половину Александр разделил на, 5 частей, с одною из которых лично направился к Мараканде. Пройдя Согдиану в различных направлениях и принудив мятежников, которые заперлись в городах, к сдаче или покорности, все 5 частей войска снова соединились при Мараканде.
Между тем Спитамен, с толпою согдиян и 600 челов. массагетской или скифской конницы, внезапно напал на одну пограничную бактрийскую крепость, овладел ею, вырезал ее гарнизон, разорил окрестности Бактры, разбил из засады македонян, вышедших против него в небольшом числе из этого города, но вскоре в свою очередь был разбит и прогнан в степи Кратером. Чрез несколько времени он снова явился однако в Бактриане с скифами и мятежными согдиянами и бактриянами. Кэн, начальствовавший в это время македонскими войсками в Бактриане, двинулся против него и в упорном, кровопролитном бою разбил его наголову. После этого поражения, бывшие со Спитаменом согдияне и бактрияне сдались Кэну, а скифы бежали в степи и увлекли за собою Спитамена. Но узнав о движении против них Александра, они послали ему, для умилостивления и удержания его, голову Спитамена.
Затем Александр соединился с Кратером и Кэном в Навтаке (близ Мараканды), где и провел зиму с 328-го на 327-й год.
Весною 327-го года он двинулся к согдиянской нагорной крепости (в западном отроге Кашгар-даван нынешнего Белурб-Дага), последнему убежищу мятежных согдиян и вождя их Оксиарта. He видя никакой возможности осадою взять этой крепости, расположенной на вершине высокой, крутой, неприступной, покрытой снегом скале, Александр вызвал из войска, за необыкновенно щедрую плату, 300 охотников на приступ. Они с неимоверным трудом, но удачно взобрались ночью на вершину скалы — и крепость была принуждена сдаться. Александр великодушно простил Оксиарта и женился на дочери. его Роксане.
Таким образом Согдиана, после многих и долговременных усилий, была наконец совершенно покорена и Александр двинулся против парэтаков, знатнейшие из которых, и между ними главный — Хориен, заключились в хориенской нагорной крепости, расположенной на высокой, неприступной скале, окруженной пропастями. {Ни из Арриана, ни из других историков нельзя положительно заключить, где обитали эти парэтаки и где находилась хориенская нагорная крепость: в нынешнем ли Белурб-Даге, или в западном его отроге, или же в Гиндукуше? Но без сомнения — в одном из них. а не в Парэтакене, лежавшей к с. от собственной Персии и к з. от Мидии, следовательно слишком далеко от Бактры и Александра.} Чтобы взобраться на нее, Александр велел срубить в соседнем лесу и построить лестницы, спуститься по ним на дно пропастей и оттуда земляными и деревянными работами подниматься на вершину скалы. Когда македоняне поднялись на такую вышину, что могли уже беспокоить осажденных стрельбою из луков, тогда Хориен, имея перед собою примере великодушного обращения Александра с Оксиартом, вступил в переговоры и сдал крепость. Александр действительно и с ним также поступил весьма великодушно и милостиво, и снова вверил его управлению и крепость, и округ ее. Хориен. же, в благодарность за то, снабдил македонское войско продовольствием, в котором оно крайне нуждалось. Затем Александр послал Кратера с частью войск довершить покорение парэтаков, а сам воротился в Бактру. Кратер одержал, в кровопролитном бою с парэтаками, решительную над ними победу и, покорив их совершенно, присоединился к Александру в Бактре.
В это время Эрмолай и пять других македонских юношей, бывшие ближними царскими служителями, составили новый заговор против жизни Александра. Но он был открыт и злоумышленники, сужденные и обличенные, были, по македонскому обычаю, побиты каменьями, а обвиненный в сообщничестве с Эрмолаем философ Каллисфен заключен в оковы и, как полагают некоторые, казнен.
Взятием хориенской нагорной крепости довершено было покорение северо-восточных областей персидского государства, стоившее Александру, по причине гористых свойств страны и воинственного духа горских жителей, несравненно больших усилий и пожертвований, и потребовавшее гораздо более времени (3 ½), нежели покорение приморских и внутренних областей, каждых порознь. Действия Александра в северо-восточных областях, и весь вообще период от движения его из Персеполя до покорения хориенской крепости включительно, и каждая отдельная часть, каждое отдельное действие этого периода составляют предмет высоких занимательности и поучительности. Непрерывные напряжение сил и бой, изумительные: быстрота, смелость, решительность и разнообразие действий, и длинный ряд частных, отдельных, наступательных предприятий (экспедиций), таковы главные, отличительные черты их. Каждое из этих предприятий и действий составляет как бы отдельный эпизод одного стройного, великого целого, имеет свои особенности, замечательно само по себе, но все они проникнуты одним и теш же, общим им всем, духом, все в одинаковой степени и в новом, большем еще блеске являют всю силу гения и все искусство Александра.