Содержание.
Повод к сей оде подало празднество всех богов[1], называемое theoxesia, пиршество богов: пиит прославляет одержанные Тероном победы, о коих Агригентский царь получил известие в разное то время, когда он отправлял вышеупомянутое празднество — тут упоминается о путешествии геркулеса в полях гиперборейских, о диком оливном дерев, принесенном им в Элиду для соделания тени над цирком и для увенчания победителей, о дани нимфы Тайгетты, перенесенной им в Пилопонез из полей гиперборейских.
Желая лирой громкой славить
Гостеприимных Тиндарид,
Для Агригенты пень составить,
Когда Елена петь велит;
Молю, да огнь богов небесный
Поможет подвиг петь чудесный,
Который совершил Терон;
Да муза лирою владеет,
Да зависти язык немеет
Услыша струн приятный тон.

Всесильным богом вдохновенный,
Я, с лирой слив свирели глас,
Свершаю труд мне возложенный,
И буду славить я в сей час
Героя с быстрыми конями,
Которы венчаны цветами,
Как ветр летели на играх;
Плачу я Пизе должны дани,
Где мышцы крепки, сильны длани
Героев славились в борьбах.

Храня Алкидовы уставы,
Судьей рассмотрены борцы,[2]
Дающим им за знак их славы
Из дикой маслины венцы,
Подобной дереву священну,
Алкидом с Истра принесенну,
Для увенчанья славных дел;
О, ветвь! ты многих ободряешь,
О играх славных вспоминаешь,
О коих целый мир гремел.

Алкид, хранивший обещанье, [3]
Что он Гиперборейцам дал,
То дерево чрез увещанье,
Для Олимпийских игр стяжал;
Прохладна тень его полезна;
Но более борцам любезна
Награда маслична венца;
Сама луна, прельщенна видом
Тех жертвенников, что Алкидом
Создались в честь его отца.

Уже год пятый протекает,
Как беспристрастный глас судей
Венцы отличнейшим вручает,
Где льет струи свои Алфей;
Но в цвете естьли ветвь едина?
Нага Пелопсова долина
В ногах Сатурновой горы;
Луч солнца тщетно согревает,
Алкид свой путь предпринимает
Чрез воды, реки и бугры.

Сему победоносну богу
Повелевает Эвристей,
Чтоб лань привел он златорогу, [4]
Бегущу быстро средь полей,
Да заменит она плененна,
Дияне нимфу посвященну;
На высотах Аркадских гор,
Алкид Дияной угощенный,[5]
Пускается в тот путь стесненный,
Где ждет его трудов собор.

За ланью следуя полями,
Проходить грозные брега,
Где хладными Борей крылами
Наносит бури и снега;
Деревья видя, он дивится,
И в нем желание родится,
Чтоб цирк их тенью окружить;
Алкид нас всех благословляет,
При наших празднествах бывает,[6]
Чтоб нову бодрость в нас вселить.

Входя в небесное селенье,
Вручил он. Лединым сынам
Сих игр преславных управленье,
Где к славе путь открыт борцам,
Где колесницы с быстротою
Проворной правятся рукою;
А мне мой дух воспеть велит
Терона, и его доброты,[7]
Гостеприимство и щедроты,
Которыми он всех мрачит.

Столы его своим богатством
Рождают вкус, пленяют взгляд,
Вода и злато их приятством
Гостей к веселию манят;
А он всех ласкою пленяет,
Столбов Алкида достигает;
Сие есть редкий смертным дар.
Но здесь я пенье прерываю;
Лететь я дале не дерзаю,
Бессилен здесь пииты жар.

---

[1] Сие празднество называлось у Греков Theoxenia, а у Римлян Lectosternium. Терон занят был сим празднеством, когда он получил известие о победе одержанной его конями, возвратившимися из Пизы с венцами из масличных ветвей. А по сему то Пиндар и начинает оду похвалами гостеприимных Тиндарид, Кастора и Поллукса, учредивших сие празднество, когда Геркулес, в число богов включенный, вверил им управление Олимпийских игр. По сему Пиит повествует, каким образом Геркулес, посланный от брата своего Эвристея к Гиперборейским народам, не силою, но увещанием получил от них дикое масличное древо, привезенное им в Грецию во время сего празднества. Победители во храм сопровождаемы были хорами музыкантов, и с таковым же сопутствованием в домы свои возвращались; что много способствовало соделанию сих праздников великолепными.
[2] Геркулес назначил Оксилла судьею Олимпических игр. Сначала один токмо и был судья; потом поставили оных два, а наконец число судей возросло до девяти, из коих трое назначены были для ристаний, трое для пяти родов других боев, и трое для раздавания награждений. Аристодем, царь Лакедемонский к сему числу прибавил еще десятого судью, которой был вместо председателя. Сии судьи делали присягу в строгом и беспристрастном суждении. В Афинах, при введении сих игр в употребление, на одного из девяти Архонтов возложен был сбор денег, потребных на разные в сих празднествах издержки.
[3] Греки давали название Гиперборейцов всем северным народам, как Европейским, так и Азиатским, в сем заключаются: Скифия, Европейская Татария и Азиатская, Рифейские горы, земля Абиян, именуемых Гомером справедливейшими людьми. Илиады песнь XIII. и проч. Не совместно бы было повествовать о бесчисленных баснях, выдуманных Греками о сих народах; я упомяну токмо Естествослова Плиния, которой говорит: “близ Рифейских гор, по ту страну Аквилона, живет, по словам Греков, блаженный народ, именуемый ими Гиперборейцами; сии люди живут долго и славны по разным баснословным чудесам; в стране сей полагают полюсы, в коих утверждена ось мира: сия страна есть крайняя конечность земли и предел течения звезд; солнце сряду шесть месяцев закрыто от сих народов. Но при всем том бурное дуновение страстей не возмущает сих людей, всякого преступления чуждых. Леса, пещеры служат им вместо домов. Они богам воздают поклонение и всенародно и в уединении. Раздор и болезни им неизвестны; смерть постигает их тогда токмо, когда старцы, пресыщенные жизнию, пирами, празднествами, сами с высокой горы повергаются в море; сей род гроба почитали они щастливейшим."
[4] Греческий подлинник именно означает род женский, и лань, а не оленя. Должно заметить, что многие стихотворцы имеют обычай присваивать рога ланям и другим животным, в натуре оных не имеющим. Так точно и Менелай в IV песни Одисея говорит, что он путешествовал по Ливии, где ягнята родятся с рогами. — Баснословие повествует, что когда Юпитер преследовал Таигетту, одну из Дияниных наперстниц, то сия богиня превратила сию Нимфу в лань, а потом паки ей прежний вид возвратила; что Нимфа, во изъявление благодарности своей, посвятила Дияне златорогую лань, на шее коей висела сия надпись:
“Тайгетта посвящает сию лань Артемиде."
[5] Дияна на пути дала убежище Геркулесу или Алкиду, и угощала его.
[6] Здесь пиит паки возвращается к празднеству всех богов, при коем предполагалось, что присутствовал Геркулес и сыны Юпитеровы, Кастор и Поллукс.
[7] Здесь пиит обращается к добродушию и гостеприимству Терона, и повторяет похвалы оным.