Главы 1-3

Великие мужи, предки наши, не без основания предпочитали римлян-селян римлянам-горожанам. В деревне люди, живущие в усадьбе, ленивее тех, кто постоянно находится в поле, занимаясь какой-нибудь работой; так, они считали и тех, кто сидит в городе, бездельниками по сравнению с деревенскими обитателями. Они и год разделили таким образом, чтобы городским делам уделять ежемесячно только каждый девятый день, а остальные семь работать в деревне.[1] (2) Следствием такого порядка (пока он соблюдался) были плодоноснейшие, благодаря уходу, поля и крепкое Здоровье самих хозяев, не нуждавшихся в городских гимнасиях греков.[2] Теперь одной такой гимнасии едва хватает, и люди считают усадьбу не в усадьбу, если в ней нет множества помещений, обозначаемых звонкими греческими словами: procoetion, palaestra, apodyterion, peristylon, ornithon, peripteros, oporotheca.[3] (3) И так как отцы семейств пробрались теперь за городские стены, оставив плуг и серп, и предпочли теперь работать руками в театре и цирке, а не на нивах и в виноградниках, то мы и сдаем с подряда поставку пшеницы, насыщаемся хлебом из Африки и Сардинии и собираем на суда виноград с островов Хиоса и Коса.[4]
(4) В той земле, где пастухи, основатели Рима, научили своих потомков земледелию, там их потомки по жадности и противозаконно превратили, наоборот, нивы в луга,[5] не желая знать того, что земледелие и скотоводство - это не одно и то же. Овчар это одно, а пахарь другое, и если в имении и можно держать скот, то пастух-скотник совсем не то же самое, что пахарь, который смотрит за волами- Скот ведь не создает того, что родит земля, а уничтожает это своими зубами. Объезженный вол, правда, способствует тому, что хлеб лучше родится на нивах, а корма на парах. (5) Одни расчеты и познания у земледельца. Другие у пастуха: земледелец ухаживает за землей, чтобы она рождала ему плоды, пастух думает о приплоде от скота. Оба они, однако, тесно связаны между собой, потому что хозяину имения в большинстве случаев выгоднее пасти в имении собственный скот, чем продавать корма; без навоза в земледелии не обойтись, а скот как раз и дает его. Потому владелец поместья должен заниматься обеими отраслями: и земледелием, и скотоводством, и даже разведением домашней птицы, дичи и рыбы, так как от птичников, парков и рыбных прудов можно получать доходы немалые. (6) Я сочинил книжку о земледелии для моей жены Фунданий, имея в виду ее имение; а тебе, мой Нигер Турраний, страстный любитель скота (ты ведь охотно его покупаешь и часто вышагиваешь по дороге на торг в Gampi Macri[6]), чтоб ты легче справился с этим делом, при котором требуются большие расходы (а мне тем легче помочь тебе, что у меня самого есть громадные стада: в Апулии овечьи отары, а под Реате - конские табуны), я вкратце и в общих чертах переберу наши беседы с хозяевами крупных стад в Эпире. Вели мы эти беседы во время войны с пиратами, когда я командовал греческим флотом между Делосом и Сицилией.[7] Начну отсюда...[8]

1

Когда Менат ушел, Коссиний и говорит мне: "Мы тебя не отпустим, прежде чем ты не изъяснишь трех пунктов, которые ты только что начал разбирать, когда нас прервали". - "Каких трех? - говорит Муррий. - Не тех ли, которые ты мне вчера назвал, говоря о скотоводстве?". - "Да, - говорит он, - тех, о которых вот он начал вести речь: о происхождении скотоводства, его высоком значении, о науке. Мы пришли навестить больного Пета, но приход врача прервал нашу беседу.[9] - "Что касается меня, говорю я, - то я займусь только исторической частью и расскажу о том, что знаю относительно двух первых пунктов: о происхождении скотоводства и о его значении. Рассказ о третьем пункте, о науке скотоводства возьмет на себя Скрофа, так как - скажу по-гречески пастухам-полугрекам: ός πέρ μου πολλόν άμείνων.[10] Он ведь обучал Г. Луцилия Гирра, твоего зятя, стада которого славятся в Бруттии".[11] - "Вы от меня об этом услышите, - говорит Скрофа, - но с тем условием, что вы, первые скотоводы в Эпире, отблагодарите нас и откроете то, что вам известно. Никто ведь не может знать всего".
(3) Я принял это условие; мне надлежало выступить на сцену первым (не потому, что у меня есть стада в Италии: не все ведь, у кого есть кифара, будут кифаредами), и я заговорил: "Так как извечное существование людей и животных было естественной необходимостью (может быть, как думали Фалес милетянин и Зенон китеец, было некое начало, породившее живые существа, а может, как полагали Пифагор самосец и Аристотель стагирит,[12] такого начала и вовсе не существовало), то человеческая жизнь, спускаясь от незапамятных пор неизбежно со ступеньки на ступеньку, дошла, наконец, до нынешнего времени. Так пишет и Дикеарх.[13] На самой верхней ступени она была естественной, и люди жили тем, что им добровольно давала нетронутая земля. (4) С этой ступени люди спустились на вторую и зажили пастушеской жизнью. Как собирали они, срывая себе в пользованье с диких, растущих но полям деревьев и кустов жолуди, земляничные ягоды, шелковицу, яблоки, так себе же на пользу стали они ловить лесных животных, каких могли, запирать их и приручать. Не без основания думают, что первыми были пойманы . овцы; животные эти и полезны, и кротки, по природе своей очень спокойны и весьма пригодны человеку: от них в еду идут молоко И сыр, для тела от них же одежда и шкуры. (5) На третьей ступени, наконец, люди перешли от пастушеской жизни к земледельческой; они удержали на этой ступени многое, что приобрели на Двух первых; перейдя на третью, они, пока настало наше время, прошли далеко вперед. И теперь еще во многих местах есть дикие животные: во Фригии, например, есть целые стада диких овец, а на Самофраке - диких коз; этих коз по-латыни называют "rotae". Много их и в Италии около гор Фисцелла и Тетрики. Диких свиней знает каждый; некоторые, правда, считают, что вепря нельзя назвать свиньей. Совершенно дикие быки водятся во множестве в Дардании, Медике и Фракии; дикие ослы - во Фригии и Ликаонии; дикие лошади - в некоторых местах Восточной Испании.[14]
(6) "Вот начало скотоводства; о высоком значении его я расскажу. В древности каждый знаменитый человек был пастухом: об этом свидетельствуют и языки, греческий и латинский, и старые поэты, которые про одних говорят, что они "богаты ягнятами", про других, что "богаты овцами", про третьих, что "богаты стадами",[15] по их же рассказам, бывали овцы такие дорогие, что руно их считали золотым; в Аргосе, например, Атрей жалуется, что Фиест увел у него такую овцу; в Колхиде у Аэта был баран, за шкурой которого отправились, говорят, потомки царей, Аргонавты; в Ливии от Гесперид Геркулес переправил из Африки в Грецию золотые mala: так в старину называли коз и овец.[16] Греки назвали овец по звуку их блеяния "mela". (7) У нас их блеяние обозначали довольно схоже: словом "bаеlаrе" (мы изменили только одну букву, воспринимая издаваемый ими звук как "бе", а не как "ме"). Позднее стали говорить "balare", когда, как это бывает во многих словах, одна буква в произношении стерлась. А если бы скот у древних не был в большой чести, то астрологи, описывая небо, не называли бы светил их именами. Они же не только не усумнились дать им эти имена, но многие считают двенадцать знаков зодиака, начиная от Овна и Тельца, главных животных, которых они поставили впереди Аполлона и Геркулеса. Эти боги идут вслед за ними, но называются Близнецами.[17] (8) Им показалось мало, что из двенадцати знаков шестая часть носит имена домашних животных, и они прибавили еще Козерога, чтобы получилась одна четвертая. А кроме того, из домашних животных они еще добавили Козу, Козлят, Собак. А разве нет мест на суше и на море, по ним названных? Эгейское море назвали по козам; в Сирии есть гора Тавр, в Сабинской земле - гора Кантерий; есть два Боспора, один Фракийский, а другой Киммерийский.[18] (9) Разве не домашние животные дали названия многим местам на земле? В Греции, например, есть город "Конный Аргос". И, наконец, разве Италия (Italia) получила свое имя не от телят (vituli), как пишет Пизон? Кто скажет, что римский народ пошел не от пастухов? Кто не знает, что Фавстул, вскормивший и воспитавший Ромула и Рема, был пастухом? Кто не сообразит, что раз город основали они как раз в Парилии, то и сами были пастухами?[19] Не о том ли говорят и следующие факты: и сейчас еще, по старому установлению, пеня определяется в быках и овцах; древнейшая чеканная монета помечена изображением животных; (10) при основании города место будущих стен и ворот определяет линия, проведенная быком и коровой; очистительная жертва за римский народ - это suovitaurilia, когда вокруг обводят кабана, быка и барана;[20] многие наши имена произведены от скота, крупного и мелкого: по мелкому названы Порций, Овиний, Каприлий; по крупному - Еквитий, Таврий, Азиний. Это же подтверждается и прозвищами: есть Аннии Капры, Статилии Тавры, Помпонии Витулы и множество других родов, прозванных по домашним животным.[21]
(11) "Остается еще сказать о науке скотоводства, о которой наш Скрофа, которого современники считают первым во всех отраслях сельского хозяйства, расскажет всего лучше". Все повернулись к нему, и Скрофа говорит: "Это наука о том, как приобретать и содержать скот, чтобы получать наибольший доход от тех, чьим именем были названы сами деньги; скот - ведь это основа всякого богатства.[22] (12) Наука эта содержит девять частей; три отдела ее делятся каждый на три главы: один отдел посвящен мелкому скоту, видов которого три - овцы, козы, свиньи; другой - крупному, который тоже по природе своей разделен на три вида - быки, ослы, лошади; третий раздел посвящен не тем животным, которых заводят дохода ради, но тем, которых приобретают ради приносящих доход, а также тем, которые происходят от этих последних, - это мулы, собаки, пастухи. В каждой из этих глав имеется еще, самое меньшее, по девяти параграфов: четыре содержат сведения, необходимые для покупки скота; другие четыре - сведения, необходимые для его содержания; один - сведения, необходимые и в первом, и во втором случае. Всего получается, самое меньшее, 81 параграф, причем все они необходимы и включают в себя немало. (13) Первое, что нужно для покупки хорошего скота, - это знать, в каком возрасте какое животное стоит приобрести и держать. Годовалая телка и корова
старше десяти лет стоят дешевле, потому что первого теленка корова приносит в двухлетнем или трехлетнем возрасте, а после десяти лет вскоре уже перестает телиться. (14) У всякого скота ранний возраст и поздний бесплодны. Второй из первых четырех параграфов знакомит с экстерьером разных животных: чрезвычайно важно знать, какие внешние признаки свидетельствуют о его доходности. Вола, например, покупают охотнее, если у него рога черные, а не белые; козу - крупную, а не маленькую; свиней - с высоким корпусом, но с маленькой головой. Третий параграф занят вопросом о лучших породах. В Греции, например, славятся аркадские ослы, а в Италии - реатинские,[23] и настолько, что на моей памяти одного осла продали за 60 000 сестерций, а четверня их в Риме встала в 400 000. (15) Четвертый параграф занят правовой стороной покупки, а именно: каким образом следует, на основании гражданских законов, совершать покупку того или иного животного. Чужая собственность может стать моей только через какой-то посредствующий акт, причем не во всех случаях достаточно договориться или уплатить деньги, чтобы она перешла в новые руки. При покупке иногда требуется заверение продавца, что животное здорово; иногда - что оно из здорового стада; иногда же ничего этого не нужно.
(16) "После того как ты купишь скот, тебе нужно изучить четыре других параграфа, касающихся пастбищ, отела и выжеребки, кормежки и здоровья животных. Первое место занимают пастбища. Тут имеется три пункта: в какой местности каких животных лучше всего тебе пасти, в какое время и каким образом; коз, например, - лучше по горным местам, среди зарослей кустарника, а не на травянистых равнинах; кобылиц же - наоборот. Те же самые места не годятся всем животным для выпаса одинаково зимой и летом. Отары овец, например, гонят издалека из Апулии летовать в Самний и объявляют количество скота публикану, чтобы не нарушать цензорского закона, пася не занесенный в списки скот.[24] (17) Мулов из Розейской долины выгоняют летом на высокие Бурбурские горы.[25] Важно не упускать из виду, чем какое животное по преимуществу кормить: мало знать, что кобылица или корова сыты сеном, а свиньи от него отвернутся и будут искать жолудей; надо помнить, что некоторым животным иногда следует бросить ячменя или бобов; волам надо задавать лупина, а отелившимся коровам - "индийской травы" и бобовника; кроме того, за тридцать дней до случки баранам и быкам корма задают больше, чтобы они вошли в силу; коровам же корм уменьшают: говорят, что, похудев, они скорее зачнут. (18) Второй параграф касается отела и выжеребки; я разумею период от зачатия до рождения: начало и конец беременности. Прежде всего надо установить, в какое время каких животных случать. Для свиней подходящей порой считается время от фавония и до весеннего равноденствия; для овец - от захода Арктура и до захода Орла.[26] Кроме того, нельзя забывать, что на какое-то время до начала случки самцов надо держать отдельно от самок; пастухи и крупного и мелкого скота отделяют их всегда месяца на Два.
(19) "Другой параграф касается правил, которые следует соблюдать, пока самка носит плод: разные животные рождают в разное время. Кобыла ходит жеребой двенадцать месяцев; корова стельной - десять, коза и овца суягными - пять, свиньи супоросой - четыре. В Испании случается нечто невероятное, и, однако, это правда: в Лузитании, около Океана, в том округе, где находится город Олизипо, есть кобылицы, которые в определенное время зачинают на горе Тагре от ветра; здесь это случается с курицами, и яйца от них зовутся "hypenemia".[27] Только жеребята, родившиеся от этих кобылиц, не живут больше трех лет. Надо позаботиться, чтобы молодые животные, родившиеся своевременно или с некоторым запозданием, стояли в чистом месте на мягкой подстилке, не подвергаясь опасности быть раздавленными. "Cordi" называются ягнята, которые родились позже срока, долго оставаясь в глубоко лежащей оболочке..., зовут "chorion"; по ней они и названы "cordi".[28] (20) Третий параграф касается правил, которые следует соблюдать при воспитании молодняка, сколько дней детеныш должен сосать материнское вымя, в какое время и где; если у матки молока мало, надо подпускать его к вымени другой матки. Такие детеныши называются "subrumi", т. е. "находящиеся под выменем", я полагаю, что старинное название для вымени было "rumis".[29] Ягнят не отнимают от маток обычно месяца четыре, козлят - три, поросят - два. Поросят, уже чистых, которых можно приносить в жертву, некогда называли "sacres"; их имеет в виду Плавт, говоря: "Почем поросята для жертвы?".[30] Подобным же образом быки, откормленные для публичных жертвоприношений, называются "opimi".[31] (21) Четвертый параграф касается здоровья; это предмет сложный и очень важный: от больного скота одна беда, и от того, что он болеет, людей часто постигают большие несчастья. Наука о болезнях имеет два отдела: при одних болезнях нужно, как и для людей, приглашать врача; другие может лечить сам пастух, если он сведущ. Тут имеется три параграфа: нужно установить, что является причиной данной болезни, каковы признаки, появляющиеся при этих причинах, и какого метода следует придерживаться при лечении данной болезни. (22) Причины болезней бывают следующие: животное хворает от жары или от холода, а также от переутомления, и, наоборот, от полного отсутствия работы, или, если после работы ты сейчас же, без всякого промежутка, дашь поесть и попить. Признаками, например, у тех, кто схватил лихорадку от переутомления, будут: открытый рот, частое и влажное дыхание и жар в теле. Лечение при такой болезни следующее: (23) животное обливают теплой водой, растирают теплым маслом и вином, поддерживают его силы пищей и что-нибудь на него накидывают, чтобы оно не простудилось; при жажде поят теплой водой. Если это лечение не помогает, то пускают кровь, обычно из головы. Другие болезни вызываются другими причинами, и признаки у них другие. Обо всем этом касательно всякого скота должна иметься у старшего пастуха запись.[32] (24) "Остается девятый упомянутый мною параграф, имеющий отношение к обоим отделам: о количестве скота. Человек, Приобретая скот, должен обязательно установить, сколько стад у него будет и какой они будут величины; иначе ему может или не хватить пастбища, или оказаться его с излишком, и поэтому доход, у него пропадет. Кроме того, надобно знать, сколько имеется в стаде маток, которые могут принести приплод, сколько баранов, сколько молодняка обоего пола, сколько хилых животных, от которых надо отделаться. Если молодняка много, то при выкормке надо следовать практике некоторых скотоводов: убери некоторое его количество; оставшиеся животные обычно растут лучше".
(25) "Смотри, - говорит Аттик, - не ошибиться бы тебе! как бы тебе с твоими девятью главами не остаться при одном мелком и крупном скоте! сохранятся ли все они, когда речь пойдет о мулах и пастухах? тут нет ни случки, ни выжеребки. (26) Я понимаю, что для собак такая схема возможна. Соглашаюсь даже, .что можно удержать эти девять глав и для людей: с пастухами на зимних стоянках, а иногда и на летних, живут женщины; это, думают, способствует тому, чтобы легче привязать пастухов к стадам; родившиеся дети увеличивают число рабов, и скотоводство доходнее". - "Нельзя требовать тут совершенной точности, - говорю я. - когда мы говорим, что под Трою отправилась тысяча кораблей и что в Риме есть "суд ста человек",[33] то здесь точности тоже нет. Отними, если угодно, два пункта относительно мулов: случку и выжеребку". - (27) "Выжеребку? - говорит Вакций. - Разве в Риме постоянно не говорится: "ожеребилась самка мула"".[34] Я, подпевая ему, добавляю, что, по словам Магона и Дионисия, самка мула и кобылица, зачав, ожеребятся на двенадцатом месяце. И если здесь, в Италии, рождение жеребенка : у самки считается знамением, то это вовсе не так для всех земель.[35] Ласточки и аисты, которые в Италии кладут яйца, не кладут их во всех землях. Разве вы не знаете, что сирийская финиковая пальма в Иудее дает плоды, а в Италии дать их не может?[36] (28) Скрофа: "Если тебе угодно иметь 81 часть и по исключении глав о рождении и выкормке мулов, то у тебя есть чем заполнить Этот двойной пробел: имеются две добавочные и важные статьи Дохода: во-первых, шерсть - овец и коз стригут или ощипывают, и, во-вторых, молоко и сыр; это отдел еще более объемистый. Греческие писатели особо выделили τυροποιία[37] и много об Этом деле писали.

2

"Так как мы закончили наш урок и определили темы для рассуждения о скотоводстве, то теперь вы, эпироты, в свою очередь, дайте нам отчет по каждому вопросу: посмотрим, что могут пастухи из Пергамиды и Маледа".[38] (2) Аттик, который звался тогда Титом Помпонием, а теперь зовется Квинтом Цецилием,[39] но сохраняет прежнее прозвище, говорит: "Думаю, мне начинать первому: вы как будто все обратили на меня свои взоры. Я расскажу о стадах, которые человек завел первоначально. Ты ведь говоришь, что из диких животных люди первыми поймали и приручили овец.[40] Овец, во-первых, надо покупать хороших, в таком возрасте, когда они не вовсе состарились, но уже и не ягнята: одни еще не могут, а другие уже не могут дать приплод. Лучше, конечно, тот возраст, у которого впереди надежда, а не смерть. (3) Что касается экстерьера, то овца должна быть крупной, шерсть иметь обильную и мягкую, в густых плотных завитках по всему телу, особенно же на шее и на затылке, и даже живот у нее должен быть волосатый. Овец, не имеющих этого признака, наши предки называли "apicae" и отвергали их. Ноги у овцы должны быть коротенькие; хвосты, смотрите, чтоб в Италии были длинные, а в Сирии короткие. Прежде всего надо озаботиться тем, чтобы иметь скот от хорошего семени. (4) Об этом можно судить по двум признакам: по экстерьеру животного и по его потомству. По экстерьеру: лоб у барана густо оброс шерстью; витые рога идут вниз, к носу; глаза серые, с желтизной; уши заросли шерстью; баран сам крупный, грудь, лопатки и бедра у него широкие; хвост широкий и длинный.[41] Нельзя, чтобы у него был черный или пестрый язык; от баранов с таким языком родятся ягнята черные или пестрые.[42] По потомству судят, глядя на ягнят: красивые ли они. (5) При покупке мы действуем по правилам, предписанным законом. Тут одни делают больше оговорок, другие меньше; некоторые, сговорившись относительно цены на овец, требуют, чтобы двое ягнят, родившихся позже положенного срока, шли за одну овцу, а две овцы, у которых нет зубов по старости, считались бы за одну. За вычетом этого, старая формула остается в силе: когда покупатель сказал: "они куплены мной за такую-то цену?" - и продавец ответил: "да", то покупатель, выложив деньги, требует от него ответа по древней формуле: (6) "обещаешь ли по всей правде, что вот эти овцы, о которых идет дело, совершенно здоровы, как бывает здорова овечья порода (кривая на один глаз, глухая и mina, т. е. с лысым животом не в счет), что они происходят не из больного стада и что ими можно владеть по праву?". После этого стадо еще не переходит к другому хозяину, пока деньги не отсчитаны; покупатель может поднять дело против продавца по закону о купле-продаже, если тот не передает ему стада, хотя денег не вернул; также может судиться с покупателем и продавец, если этот последний не уплатил ему стоимости овец.
(7) "Тут же расскажу я и о других четырех пунктах: о выпасе, о приплоде, о воспитании молодняка и о болезнях овец. Во-первых, надо позаботиться, чтобы овцам круглый год была хорошая еда и в усадьбе, и за ее пределами;[43] хлевы надо поставить в подходящем месте так, чтобы в них не дуло, и обратить их лучше к востоку, чем к полудню. Пол там, где овцы стоят, нужно выравнять и сделать покатым, чтобы его легко было подмести и содержать в чистоте. От сырости на полу у овец портятся не только шерсть и копыта, но и появляется чесотка. (8) Через каждые несколько дней нужно подстилать им свежих веток, чтобы лежать им было мягче и они были бы чище: тогда у них и аппетит лучше.[44] Надо сделать особые загородки, куда ты сможешь отдельно запирать овец, которые вот-вот объягнятся, а также больных. Это главным образом правила для стад, которые живут при усадьбе. (9) Для тех, которые пасутся вдали от жилья, на горных пастбищах, пастухи забирают с собой, кроме прочей утвари, еще плетенки и сети, из которых и делают в уединенном месте загоны. Пасутся овцы по местам, широко и далеко раскинутым; зимние пастбища часто отстоят от летних на много миль". - "Я, - говорю, - это знаю, у меня стада зимовали в Апулии, а летовали в Реатинских горах; между этими двумя местами, как коромысло между корзинами, проходит скотопрогонная дорога, соединяющая отдаленные пастбища".[45] (10) "Стада, если они пасутся и на одном и том же месте, выходят на пастбище в разное время: летом их выгоняют на рассвете, потому что росистая трава вкуснее, чем в полдень, когда она уже суха. Когда солнце взошло, овец гонят на водопой, чтобы, передохнув, они опять бодро начали пастись. (11) Около полудня, когда начинается зной, их загоняют под тенистые скалы и раскидистые деревья, пока жара не спадет. Вечером их опять пасут до солнечного заката. Пасут этот скот, гоня его так, чтобы солнечные лучи падали на них сзади: голова у овец очень слаба. Спустя немного времени после захода солнца овец сзывают на водопой и опять пасут, пока не стемнеет: трава теперь опять становится вкусной. Эти правила особенно соблюдаются от восхода Вергилий и до осеннего равноденствия.[46] (12) Полезно по двум причинам выгонять овец на жнивье: они наедаются опавшими колосьями, а перетертая их ногами солома и навоз увеличат урожай будущего года.[47] Разница между выгоном на пастбище в зимнее и весеннее время заключается в том, что овец выпускают только когда сойдет иней; пасут целый день и считают достаточным прогнать на водопой только один раз в полдень.[48]
(13) "Вот то, что касается выпаса; что касается приплода, об этом я скажу. Баранов, которых ты будешь случать, надлежит за два месяца отделить от овец и кормить их пощедрее. Если им давать ячмень, когда они возвращаются с пастбища в хлевы, то сил у них прибавится. Лучшее время для случки - от захода Арктура до захода Орла;[49] ягнята, зачатые позднее, мелки и слабосильны. (14) Овца ходит суягной 150 дней. Таким образом, она объягнится в конце осени, когда воздух в меру тепел, и только-только появляется молодая трава, вызванная к жизни первыми дождями. Пока длится случное время, нужно поить овец одной и той же водой: от перемены воды шерсть у ягнят будет в пятнах[50] и вообще плод пострадает. Когда все овцы зачали, баранов следует опять отделить, потому что они пристают к суягным и вредят им. Нельзя случать овец, которым меньше двух лет: ягнята от них никуда не годятся и сами они слабеют; для случки нет лучшего возраста, чем трехлетний.[51] Чтобы отпугнуть баранов, овцам привязывают к детородным частям корзиночки из ситника или чего другого; легче их уберечь, если пасти отдельно.
(15) "Что касается воспитания молодняка, то на время окота овец загоняют в хлевы (для этой цели устроены отдельные), и только что родившихся ягнят держат около огня, пока они не окрепнут. Дня два-три овец оставляют тут же, чтобы ягнята научились распознавать маток и наедались бы досыта. Затем матки отправляются пастись вместе со стадом, а ягнята остаются; маток приводят к ним вечером; те кормят их молоком, и их опять разделяют, чтобы ночью матки не растоптали ягнят. То же делают и утром до ухода маток на пастбище: пусть ягнята будут от молока сытенькими. (16) Когда пройдет дней десять, набивают кольев и к ним привязывают лыком или какой-нибудь веревочкой ягнят подальше один от другого, чтобы они, бегая целый день вместе, как-нибудь не ободрали себе в таком нежном возрасте членов. Если ягненок не берет материнского вымени, его нужно подтолкнуть к нему, смазать ему губы коровьим маслом или свиным салом и дать почувствовать на губах вкус молока. Еще через несколько дней им перед уходом на пастбище и когда они возвращаются, бросают молотой вики или нежной травы. (17) Так их воспитывают, пока им не исполнится четырех месяцев. Некоторые в это время маток не доят; еще лучше поступают те, кто не доит их вовсе, потому что тогда они принесут и больше шерсти, и больше ягнят. Отлучив ягнят от маток, надо всячески стараться, чтобы они не зачахли от тоски. Их следует ублажать хорошим кормом и следит, чтобы они не страдали от холода и зноя. (18) Погнать ягненка в стадо можно только тогда, когда он забудет вкус молока и перестанет тосковать по матери.[52] Холостить ягнят следует не моложе пяти месяцев, и не раньше, чем сломятся жары или холода.[53] Баранчиков, которых желательно оставить, выбирают из приплода от маток, которые обычно ягнятся двойнями.[54] Таким же в основном будет уход и за "одетыми овцами", каковы тарентские и аттические, которых, по причине превосходного качества их шерсти, покрывают кожами, чтобы шерсть не пачкалась; а то ее нельзя будет ни выкрасить как еле дует, ни вымыть, ни обстричь.[55] (19) За чистотой их ясель и хлевов следят старательнее, чем у простых овец. Хлевы вымащивают камнем, чтобы нигде не застаивалась моча. Им задают их любимого корма: смоковничных листьев, мякины, виноградных отжимков, отрубей, но в меру, чтобы не держать их впроголодь и не перекормить: то и другое вредит питанию тела, а содействует ему больше всего бобовник и "мидийская трава": от них овцы очень быстро жиреют, и у них появляется молоко.[56]
(20) "Много есть наставлений относительно их здоровья; они, как я сказал, имеются в записи у старшего пастуха, и он берет с собой что нужно для лечения. Остается сказать о числе овец в стаде; у одних хозяев оно больше, у других меньше: тут нет естественного предела. Мы в Эпире почти все делаем так, чтобы при сотне простых овец держать одного человека, а при сотне "одетых" - двоих".

3

Коссиний говорит ему: "Хватит, поблеял наш Фавстул; послушай от меня, запоздалого Гомерова Меланфия,[57] о козах и научись, как говорить кратко. Кто хочет составить козье стадо, должен при выборе животных обращать прежде всего внимание на возраст: пусть покупает козу, которая может уже принести приплод, и притом такую, которая будет приносить его в течение долгого времени: молодая коза выгоднее старой. (2) Что касается их экстерьера, то смотри: пусть они будут крепкие, крупные, легкие, с густым волосом, если они, конечно, не из бесшерстых (козы ведь бывают двух пород), с двумя висюльками под мордой - такие козы плодовитее, с большим выменем, Чтобы и молока давали они много, и было оно соответственно жирное. Козла выбирай с волосом помягче, лучше всего белой масти, с небольшим загривком, короткой шеей и длинной бородой.[58] Стадо окажется лучше, если оно куплено с одного двора, а не набрано отовсюду.[59] (3) О породе я скажу то же самое, что Аттик сказал об овцах; разница только в том, что овцы по природе своей более медлительны и кротки: козы, наоборот, гораздо живее. О быстроте их Катон в своих "Началах" пишет так: "На Соракте и Фисцелле есть дикие козы, которые прыгают со скалы больше чем на 60 футов".[60] Овцы, которых мы кормим, произошли от диких овец, как и козы, которых мы содержим, произошли от диких коз; по ним один остров вблизи Италии называется Капрасия.[61] (4) Козлов на племя оставляют преимущественно от Коз хорошей породы, которые приносят двойни. Некоторые стараются обзавестись козами с острова Мелии,[62] так как считается, Что козлы там самые крупные и красивые.
(5) "Что касается продажи, то правила здесь иные и практика другая, потому что ни один здравый человек не пообещает, что его козы здоровы: не бывает так, чтобы у них не было лихорадки. Договариваются о них, с небольшими пропусками по формуле, составленной Манплием:[63] "ручаешься ли, что эти козы сегодня в хорошем состоянии, могут пить π что сделка может состояться на закону?". Об удивительном явлении пишет Архелай: несколько любознательных пастухов говорили ему, будто козы дышат не ноздрями, как остальные животные, а ушами.[64]
(6) "Что касается остальных четырех пунктов, то об их содержании я скажу следующее: лучше, если хлев у них смотрит на зимний восток: коза - животное зябкое. Хлев этот следует, как обычно, вымостить камнем или кирпичом, чтобы не было ни грязи, ни сырости. Если приходится ночевать вдали от дома, то загоны должны быть обращены в ту же сторону и устланы ветвями, чтобы козы не перепачкались.[65] На пастбище за этими животными смотрят почти так же, как за овцами, хотя у коз вкусы свои, особые: лугам они предпочитают лесные чащи, (7) тщательно объедают полевые кусты, а в местах возделанных ощипывают посадки. Свое имя "сарrае" они и получили от слова "саrреrе". Поэтому в договоре об аренде имения обычно оговаривается, чтобы съемщик не смел пасти в имении козьего потомства. Их зубы губят посевы, хотя астрологи и пустили их на небо, исключив, однако, из круга двенадцати светил: двое Козлят и Коза находятся недалеко от Тельца.[66]
(8) "Теперь, что касается разведения коз. В конце осени козлов с поля из стада загоняют в хлевы; то же указано было и по поводу баранов. Коза, зачав, объягнится через четыре месяца, по весне.[67] Козлят, когда им станет по три месяца, пускают в стадо. Что сказать мне о здоровье тех, кто никогда не бывает здоров? Одно разве: у старших пастухов есть записи о том, какими лекарствами пользоваться при некоторых заболеваниях и ранениях: раны у них явление обычное, так как они дерутся рогами и пасутся в колючем кустарнике.
(9) "Остается сказать об их числе: козье стадо должно быть меньше овечьего, потому что козы - животные резвые и рассыпаются в разные стороны; овцы, наоборот, собираются стадом и сбиваются в одно место. Поэтому в "Галльском поле"[68] предпочитают иметь стад больше, но маленьких; в больших стадах часто появляются такие повальные заболевания, что все стадо гибнет. (10) Штук пятьдесят коз считается достаточно большим стадом. Мнение это подтверждается случаем с римским всадником Габерием. У него под Римом была тысяча югеров земли, и от одного козопаса, пригнавшего в Рим десяток коз, он услышал, что он заработал на них от каждой по динарию в день. Габерий собрал тысячу коз в расчете, что он получит с имения в день тысячу динариев. Обманулся он очень: все козы вскоре заболели и погибли.[69] В Саллентинской области и под Казином держат стада голов в сто.[70] Такое же несогласие и относительно козлов и коз: одни, как например я, держат одного козла при десяти козах, другие, как Менат, одного при пятнадцати: некоторые, как Муррий, - даже при двадцати.[71]


[1] Римская неделя состояла из 8 дней и называлась нундинами. Первый день ее имел то же название и был праздничным; устраивать свои городские дела, продавать и покупать на рынке селяне отправлялись в этот день. Слово «нундины» означает «девятый день», потому что дни недели считались по римскому алфавиту от А до Н: всего 8 дней; первый день следующей педели окажется по счету девятым. Реальных рабочих дней между двумя А (нундинами) было 7; почему Варрон и говорит, что на городские дела приходился 9-й день, а в остальные 7 работали на земле.
[2] Италиец любил деревню, ценил сельскую жизнь и рано подметил то растлевающее влияние, которое город оказывал на человека. Катон начинает свое «Земледелие» с восхваления людей, живущих в деревне и занимающихся сельским трудом. «Это самые честные люди и самые доблестные солдаты». Вергилий посвятил восторженные строки деревне: для него это обитель чистой жизни, место, где дольше всего жила справедливость, где свят семейный очаг, а тяжелый труд, от которого крепнет и закаляется тело, сменяется веселым отдыхом (Georg.II.458 — 540). И Колумелла вспоминает «подлинных потомков Ромула», которые, закалившись на полевых работах, не боялись военных тягот: «деревенский люд всегда предпочитали городскому» (I.praef.17).
[3] Procoetion — передняя комнатка перед спальной, palaestra — место для гимнастических упражнений, apodyterion — раздевальня, peristylon — колоннада, ornithon — птпчттик, peripteros — беседка, окруженная колоннами, oporotheca — кладовая для фруктов.
[4] Варрон подметил, надо думать, правильно тягу сельского населения к городу. Место это, конечно, было привлечено в качестве документального свидетельства того, что в Италии перестали сеять хлеб, который теперь шел из провинций (Варрон называет богатую хлебом Африку и Сардинию: он знал последнюю ближе, чем Сицилию, которая, однако, была главной поставщицей хлеба). Мы имеем все основания признать этот взгляд устаревшим (см. мои «Очерки...», стр. 5 — 7, 201 — 202). Что касается винограда с «островов Хиоса и Коса» (оба острова были центрами греческого виноделия), то в I в. до н. э. в Италии был уже ряд первосортных вин, которые вполне могли конкурировать с греческими. Хиосское вино и фалерн стоят рядом на самых роскошных пиршествах (см. Pl.XIX.97).
[5] Сохранилась версия, по которой Катону приписывалось признание скотоводства самым верным источником дохода (Cic. de off .11.25.89; Pl.XVIII.29). Колумелла говорит о том, что многие считали луга и пастбища более выгодной статьей, чем виноградники (III.3.1).
[6] Это был маленький городок, славившийся своей скотной ярмаркой. О ней упоминает и Страбон (216), и она собиралась еще во времена Нерона (CIL.X.1401). Теперь это крохотная деревушка в 7 км к западу от Модены.
О Туррании Нигере ничего неизвестно. Имя «Турраний» одного корня с taurus (turu — taurus в умбрийском диалекте).
В начале 1-й книги Варрон (1.1.4), обращаясь к жене, говорит, что он написал для нее справочник по сельскому хозяйству в трех книгах, но уже вторая и третья книги посвящены не ей, а другим лицам. Сторр-Вест (стр. 124) полагает, что первая книга «Сельского хозяйства» написана раньше следующих и что когда Варрон взялся за следующие книги, он забыл о своем обещании. Посвящение целого одному лицу не исключает, однако, возможности посвятить другим лицам отдельные части этого целого. Может быть, именно так и обстоит дело здесь?
[7] Это было в 67 г. до н. э. Помпей, которому поручили очистить Средиземное море от пиратов, разделил его на несколько участков; флотом на одном из таких участков и командовал Варрон.
[8] Здесь лакуна и большая. Варрон строил свои книги по сельскому хозяйству таким образом: сначала шло вступление, в котором автор называл тему книги и объяснял, почему он за нее взялся, за вступлением шла глава, содержавшая описание места и обстоятельств, при которых завязывалась беседа на соответствующую тему, и перечисление лиц, присутствовавших. Во второй книге эта глава утеряна.
[9] «Cum poetam sesum visere venissemus» — место, явно испорченное. Принимаю конъектуру Сторр-Беста: «cum Poetum fessum visere venissemus». — Л. Папирий Пет — приятель Цицерона; Коссиния Цицерон упоминает дважды (Att.1.20 и II.1), он послал ему написанную по-гречески книгу о своем консульстве.
[10] «Он меня гораздо сильнее» (Ил.VII I.114; XVI.709; XXI.107).
[11] С. Луцилий Гирр — племянник поэта Лупилия, унаследовавший от него большие пастбища и огромные стада в Бруттии (R. Cichorius. Romische Studien. Leipzig — Berlin, 1922, стр. 68 — 70). Бруттий — область Южной Италии в западной развилке полуострова, ныне Калабрия.
[12] Фалес милетянин — первый греческий философ, жил в VI в. до н. э., началом всего считал воду. — Зенон из Кития (город на острове Кипре) — основатель стоической школы (IV в. до н. э.), первой причиной всего полагал огонь. — Варрон имеет в виду, очевидно, учение Пифагора (VI б до н. э.) о постоянном переселении душ. Аристотель из Стагиры (город на полуострове Халкндика), знаменитый ученый и философ (IV в. до н. э.) писал: «Одни существа возникли волей природы; другие — по другой причине; волей природы (φύσει) возникли животные, части их и растения» (Phys.II.1.192). Φύσις; — это печная άρχή κινήσεως.
[13] См. 1.2, прим. 20.
[14] Фракией в римское время называлась северо-восточная часть Балканского полуострова, заключенная между Македонией (с запада). Мезией (с севера), Черным морем (с востока) и Эгейским морем (с юга). Самофрака — большой, гористый, богатый дубовыми лесами остро]!, у берега Фракии. — Слово «rotae» считается испорченным, и старые комментаторы предлагали вместо него одни — «platycerotas» (Турнеб и Скалигер, следуя Плинию, который называет так оленей с ветвистыми рогами: XI.123), а другие (Шпейдер) — «strepsicerotas» («с витыми рогами»), о таких козах говорит Плиний (VIII.214 и XI.124). — Фисцелл — горная цепь на севере Сабннии (между Сабипиеп и Пиценом; теперь Gran Sasso dltalia). — Тетрика (теперь Monle della Sibilla) — страшная скалистая гора к северу от Фисцелла, на границе Сабинии и Умбрии. — Дардания — область, прилегавшая на востоке к Фракии, а па севере к Мезии. — Медика — область в Македонии на западном берегу Стримона (теперь Струма). — Ликаония — область, занимавшая центральную и южную часть малоазийского плоскогорья. С запада к ней примыкала Фригия.
[15] Πολύαρνι — «богатый ягнятами» (Ил.II.106); Πολύμηλος — «богатый овцами» (Ил.II.605 и 705; XIV.490); ΠολυΒούτης — «богатый быками» (Ил.IX.154 и 296).
[16] Страшную историю о вражде двух братьев, Атрея и Фиеста, трагедия рассказывала по-разному (Гомер об этой вражде еще ничего не знает). По одной версии Фиест соблазнил жену брата; Атрей бросил ее в море, убил брата и его детей; по другой — Атрей, убив детей Фиеста, изготовил из них блюдо, которое и предложил отцу на пиршестве. О похищении златорунного барана рассказывает только Пакувий: «...агнца, знаменитого своей золотой шерстью, осмелился некогда похитить Фпест из дворца» (Cic. de nat. deor.III.27). — Царь Полка, Пелий, послал юного героя Язона, который требовал, чтобы Пелий вернул ему царство, неправедно им похищенное, в Колхиду за золотым руном того барана, который некогда перевез через море царевича Фрикса, бежавшего от козней мачехи. Язон снарядился в поход на корабле Арго (отсюда Аргонавты, «плывущие на Арго»); с помощью царевны Медеи, дочери колхидского царя Аэта, он одолел дракона, стерегшего руно, и благополучно вернулся в Полк. — Геракл, знаменитейший герой древней Греции, достал из сада Гесперид золотые яблоки: mala по-латыни. Мелкий рогатый скот по-гречески μη̃λον, во мн. ч. μηλα, а в дорийском диалекте μάλα. Варрон истолковал древние легенды в рационалистическом духе Евгемера. Дальше идут любимые Варроном лингвистические измышления.
[17] Египтяне представляли это созвездие в виде двух козлят; греки заменили козлят двумя детьми, которых считали то Кастором и Поллуксом (близнецы), то Аполлоном и Гераклом, то Триптолемом и Ясоном.
[18] «Коза» — capella — звезда первой величины в созвездии Арктура, «Козлята» — haedi — две звезды в созвездии Возницы, «Собаки» — созвездие Пса. Эгейское — «козье» море — от греч. αίζ, αίγός — «коза»; название горы Тавр Варрон производит от taurus — «бык», сабинской горы Кантерий — от cantherius — «мерин»; Боспор — «проход быка» — от «Βου̃ς — «бык» и πόρος — «проход» (Боспор Фракийский — Константинопольский пролив; Боспор Киммерийский — Керченский пролив).
[19] Hippios — «конский», «покровительствующий лошадям». Аргос у Гомера называется «конеобильным», «конепитающим». — Пизон (Л. Кальпурний Пизон), анналист, современник Гракхов. — Фавстул был пастухом, который нашел выброшенных младенцев Ромула и Рема и воспитал их. — Парилии — пастушеский праздник, который справляли 21 апреля (Ov.Fas.IV.721 — 782); Рим, по преданию, был основан именно в этот день.
[20] «Штраф назначался не иначе, как в цене на овец и полов. Обратим внимание на благожелательность древних законов: оговорено, что назначающий штраф сначала [т. е. в первый раз] назначает овцу и только потом [т. е. в следующий раз] уже вола... Царь Сервий вычеканил первую монету с изображением овцы и быка» (Pl.XVIII.11-12). — Suovetaurilia — обряд очищения, который совершался таким образом: быка, барана и кабана обгоняли вокруг того места и тех людей, которые подлежали очищению. Раз в пять лет, после производства ценза, которым всякий раз устанавливался состав римской общины, вокруг народа, собравшегося на Марсовом поле, трижды обходили жрецы, гоня перед собой упомянутых животных, которым затем приносили в жертву Марсу с благодарственной молитвой за его милости в истекший пятилетний период и обетом принести такую же жертву через пять лет, если и за это время он не оставит римский народ своим покровительством. Такую же церемонию производил у себя каждый округ, и таким образом очищал и освящал свой участок каждый крестьянин. Описание suovetaurilia в имении дано у Катона (141); здесь тоже с молитвой обращаются к Марсу и ему приносят жертву.
Сервий (к Aen.V.755) приводит описание обряда при основании города (из «Начал» Катона): в плуг впрягали быка и корову, причем так, чтобы корова шла со стороны, обращенной к городу. Плуг следовало держать наклонно, так, чтобы все комья земли отваливались внутрь, за борозду, которой очерчивалась линия будущих стен; в местах, где должны были находиться ворота, плуг приподнимали.
[21] Порции от porcus — «поросенок», «свинья», Овинии от ovis — «овца», Каприлии от сарrа — «Коза», Эквитии от equus — «лошадь», Таврии от taurus — «бык», Азинии от asinus — «осел», Витулы от vitulus — «теленок».
[22] «Деньги» — pecunia — от pecus — «скот».
[23] Аркадия — горная область в центре Пелопоннеса (Морей), жители которой занимались главным образом скотоводством. — Реате — родина Варрона, город в Сабинии (ныне Риети).
[24] О перегонах скота и договорах с публикованием см. мои «Очерки...», стр. 139 — 141 и прим.
Античная практика перегонов скота крепко держалась еще в прошлом веке. Вот что рассказывает путешественник, который в 1818 г. был в Апулии, на ферме недалеко от древних Arpi (К. Craven. Tour through the southern Provinces of the Kingdom of Naples. London, 1838); «Отара овец в 8000 голов разделена на несколько стад... их стерегут абруццские собаки, молочно-белой масти. Пасут овец уроженцы Абруцц; они доят скот и делают сыр; им помогают их жены и дети, сопровождающие их в их странствиях в горы и с гор.
«Каждый отряд овец находится под наблюдением пастуха, которому это стадо целиком и поручено. Вооруженный своим посохом, он идет на несколько шагов впереди своих овец, а за ним следует старый баран, который зовется „il manso“; на нем висит большой колокольчик, издающий громкий, глубокий звук.
«Овцы идут рядами, штук по 12 в ряд; каждый отряд сопровождают 6 — 8 собак, идущих впереди, сзади и по бокам стада. Они белой масти, очень красивы и послушны, даже ласковы, но ночью они так свирепы, что к отаре опасно подходить.
«Известное число таких стад, принадлежащих одному владельцу, находится под непосредственным управлением и наблюдением так называемого fattore («старший пастух»), который сопровождает стада верхом, с мушкетом в руках и одет лучше пастухов, т. е. зиму и лето носит широкую куртку из овечьей шкуры, прочные, домодельные штаны и хорошие крепкие башмаки. Fattore — все уроженцы Абруцц, долголетний опыт и особый характер заставляют считать их наиболее способными людьми для ухода и присмотра за скотом. Кроме того, их считают недаром воздержанным и честным.
«За стадом идут вьючные животные, нагруженные предметами, необходимыми для стада и пастухов: это сети и колья для устройства загона на ночь; грубые палатки для пастухов и некоторое количество посуды для молока».
Стадо, встреченное Кравеном, шло на пастбища, лежащие внизу по склонам гор, достаточно высоко, чтобы овцы не страдали от жары и имели обильный корм.
«Длительность их пребывания в этих местах зависит от быстрого или медленного движения лета. Когда жара увеличивается, овцы передвигаются выше, пока не дойдут до самых высоких пастбищ, где снег тает последним. Здесь, пока стоит тепло, пользуются стада прекрасной травой, чистой и холодной ключевой водой и тенью огромных лесов» (т. 1, стр. 259 — 264).
[25] Розейская долина находилась к северу от Реате, на берегах реки Велин; славилась своими великолепными пастбищами. — Бурбурские горы неизвестны, нигде они не упоминаются; очевидно, слово это испорчено.
[26] Этот же срок указывает и Плиний (VIII.187): от 13 мая по 23 июля.
[27] Лузитания — нынешняя Португалия. Олизипо — ныне Лиссабон. По мнению Шультена (P.-W.Zw. Reihe, IV, 2024), Гагр — это гора около Олизипо, вероятно, ныне La Serra, к северо-западу от Лиссабона. Лундстрем (Eranos, 1939, v. 37, fasc. 1 — 2, стр. 48) полагает, ссылаясь на Колумеллу (VI.27.7), который, говоря о том же, называет Mons Sacer, что чтение «Tagro» испорчено, так как никакой горы Тагр не существовало. — Басню о том, что кобылы могут зачать от ветра, повторяет вся древность: Verg.Georg.III.273 — 275; Pl.VIII.166; Col.VI.27.7. — Hypenemia (ύπηνέμια) — «ветровые», т. е. бесплодные яйца. О них см. у Аристотеля (h.a.V.1.4; VI.9.8).
[28] Варрон производит слово «cordus» от греческого χόριον — «послед». Ср. Arist.h.a.VI.10.58.
[29] От этого слова выводили имя древней богини Румины, часовня которой стояла на Палатине, недалеко от священной смоковницы ficus Ruminalis, под которой, по преданию, волчица кормила своим молоком Ромула и Рема, будущих основателей Рима.
[30] «Менехмы», 290. Поросята считались годными для жертв уже в десятидневном возрасте; см. Варр.II.4.16.
[31] Opimi — букв, «жирные», «откормленные».
[32] Знакомство с ветеринарией было обязательным для практика-животновода, каким являлся старший пастух. Знакомство это приобреталось и книжным путем: у пастуха имелся писанный скотолечебник, а кроме того, он руководствовался собственным наблюдением и опытом и устными советами товарищей по специальности.
[33] В действительности он состоял из 105 человек.
[34] «Когда ожеребится самка мула» — поговорка, равная по смыслу нашим: «Когда рак свистнет»; «После дождичка в четверг».
[35] О Магоне и Дионисии см. 1.1, прим. 12. О том, что мулы дают потомство в Сирии за Финикией, пишет Аристотель (h.α.VI.24.163). Колумелла цитирует Варрона, но не точно: «Некоторые заслуживающие внимания писатели, как Варрон, а до него еще Дионисии и Магон, сообщали, что рождение жеребенка самкой мула в Африке отнюдь не считается зловещим знамением: явление это для тамошних жителей столь же обычно, как для нас рождение жеребенка у кобылы» (VI.37.3). Для римлян же это было явлением необычным, сулившим бедствия: Ливии среди разных грозных предзнаменований (молния поразила стены и ворота в двух городах, шел каменный дождь, в одном местечке целый день текли ручьи крови) сообщает: «...в Реате ожеребилась самка мула» (XXVI.23). О таком же знамении и там же сообщает он вторично (XXXVII.3).
[36] «Иудея особенно славится пальмами. .. есть они и в Европе и всюду в Италии, но бесплодны» (Pl.XIII.26); «...финики очень хороши в Иудее» (ХIII.44); о сирийских пальмах см. Theophr.h.pl.II.6.
[37] Т. е. сыроварение.
[38] Оба места нигде больше не упоминаются и неизвестны.
[39] Близкий друг Цицерона. Имя его было Тит Помпоний; прозвище «Аттик» он получил потому, что долго жил в Афинах и оказал афинянам немало услуг. В 58 г. до н. э. его усыновил родной его дядя Квинт Цецилий, после чего Аттик стал называться Квинт Цецилий Помпониан Аттик. Он занимался, между прочим, и скотоводством н был хозяином огромных овечьих стад.
[40] Ср. II.1.4. В настоящее время считается, что первым прирученным животным была собака.
[41] Именно такая овца изображена на Ara Pacis (время Августа) и на так называемом фонтане Гримани (эпоха Клавдиев), а такой баран — на луврском мраморе с изображением suovetaurilia. По-видимому, это был par excellence, тип италийской овцы, представленный анулийской породой, короткие завитки которой и превосходные качества шерсти (Pl.VIII.190) заставляют вспомнить Варроново описание. — Apicae — может быть, латинизированная форма греческого слова άποκος — «бесшерстный».
О породах овец в древней Италии см. мои «Очерки...», стр. 140 — 140.
[42] То же говорит и Вергилий: «... пусть сам баран и будет чисто белым, но если язык у него черный, ты его прогони, чтобы шерсть у родившихся ягнят не была в черных пятнах» (Georg.III.387 — 389). Стихи эти повторяет Колумелла (VII.3.1), рекомендуя овцеводу руководствоваться этим советом. В настоящее время совет этот признается несостоятельным.
[43] «Животным следует щедро давать всякий корм. Даже маленькое, но сытое стадо припесет хозяину больше дохода, чем огромная голодающая отара» (Col.VII.3.9).
[44] Любопытно отметить различия в советах Варрона и Колумеллы: Варрон советует ставить овчарню на восток, а не на юг (кому-то возражает); Колумелла — именно «на полдень» (VII.3.8); подстилкой у Варрона служат молодые ветви, у Колумеллы — сухой папоротник или солома. Разница эта диктуется, очевидно, чисто местными условиями и местной практикой, которая выработала эти условия. См. мои «Очерки...», стр. 138, 139.
[45] Прекрасное по своей свежести и живости сравнение. О перегонах скота см. мои «Очерки...», стр. 139 — 142 и прим.
[46] Стоит сравнить это место с «Георгинами» (III.324 — 338): «...как только взойдет утренняя звезда, пусть овцы идут на прохладные пастбища, пока еще свежо утро, пока трава белеет от росы, которая делает нежную траву особенно приятной для животных. Когда к 4-му часу (около 7 или 8 часов утра, — М. С.) им захочется пить, погони стадо к колодцам пли глубоким прудам: пусть напьются из деревянных желобов, по которым струится вода. В полдень найди тенистую долину, где огромный старый дуб простирает раскидистые ветви, или темную тенистую рощу частых илексов. Туг немного попои овец и паси их опять до солнечного захода». Интересно, что у Варрона, кроме деревьев, упомянуты и дающие тень скалы: мелочь, которая очень подходит для местности под Реате. — «От восхода Вергилий и до осеннего равноденствия», т. е. с начала мая и до конца сентября.
[47] Делать это уже рекомендовал Катон (30).
[48] «Зимой и весной по утрам овец держат в хлеву, пока изморозь не растает на солнце... в холодное и сырое время года их поят только раз в день» (Col.VIL3.25).
[49] Т. е. с 13 мая по 23 июля.
[50] То же говорит и Плиний (VIII.189). Ср. Arist.h.a. III. 12.78: «...некоторые животные меняют окраску с переменой воды: овцы в одном месте становятся белыми, а в другом черными».
[51] Колумелла считает случным возрастом для барана возраст от 3 до 8 лет, для овцы — от 2 до 7 лет (VII.3.6).
[52] Для овцеводов, которых имеет в виду Варрон, очень характерны забота и внимание к молодняку: хозяин хочет вырастить всех родившихся ягнят (Колумелла 80% отправлял в Рим на продажу). Овцы ягнятся в теплом хлеву, где сложен очаг; материнским молоком ягнята должны наедаться досыта; чтобы они не повредили себе, их, выпустив на двор, привязывают каждого к отдельному колу (у Колумеллы всех вместе загоняют на площадку, огороженную плетнем, не очень просторную); чтобы молока им было больше, маток 4 месяца не доят; отлучив ягнят, всячески лакомят их и оберегают от холода и зноя. В подгородных хозяйствах, о которых пишет Колумелла, такой заботы нет. Интересно замечание Варрона, что хорошие овцеводы вовсе не доят овец в расчете получить больше шерсти и ягнят. Овцевод Варрона — это овцевод из мест, удаленных от Рима: молочные продукты, равно как и ягнят, ему отправлять некуда, и он, естественно, рассчитывает на доход от шерсти — продукта не портящегося и легко перевозимого. А чтобы иметь больше шерсти, надо иметь больше овец: это и есть причина, почему хозяин так заботится о приплоде.
[53] Плиний дает тот же возраст (VIII.198). Колумелла ничего не говорит о кастрировании баранчиков, и это вряд ли случайность. Так как 4/5 всего приплода он отправлял на рынок, то, естественно, сюда прежде всего входили баранчики, и хозяин оставлял только несколько штук, которые должны были служить ему впоследствии в качестве производителей.
[54] Потому что они передадут такую же плодовитость и своему потомству.
[55] Тарентские, аттические, или греческие, овцы славились своей превосходной тонкой шерстью. Чтобы эта шерсть не пачкалась и не обрывалась, зацепившись за колючки, на овец надевали кожаные попоны. Колумелла не советовал заводить эту породу, потому что она была изнежена и требовала особо хорошего ухода, обеспечить который могло только присутствие хозяина (VII.4.1 — 2).
[56] Интересно, что греки, познакомившиеся с «индийской травой» (люцерной) со времени греко-персидских войн, освоились с ее превосходными кормовыми качествами только в эллинистическую эпоху. Еще Аристотель писал, что от «индийской травы» молоко перегорает (h.a.III.21.107).
[57] Меланфий — имя Одиссеева козопаса.
[58] Gurgulio перевожу по смыслу — «борода», следуя толкованию Шёрля к этому месту (Н. Schorl. Textkritische Untersuchungen zu Varros Buchern von der Landwirtschaft. Wiener Studien, 1913, Η. 1, SS. 75 — 112). Признаки «короткая шея» и «длинное горло» не совместимы.
Описания хорошей овцы и козы, барана и козла у Варрона и Колумеллы в основном совпадают: есть какая-то одна стойкая порода и овец, и коз, которая определилась ко времени Варрона и которая удерживает за собой первое место и сто лет спустя.
[59] «Лучше купить одно стадо целиком, а не набирать его из многих стад, чтобы на пастбище не приходилось разбивать его на отдельные группы и чтобы в хлеву было больше мира и согласия» (Col. VII.6.5).
[60] О «Началах» Катона см. I. 2, прим. 11. — Соракта — гора в Этрурии, теперь М. Sant Oreste. — О Фисцелле см. II. 1, прим. 6.
[61] Капрасия — маленький островок между северной оконечностью Корсики и Этрурией; теперь Capraja.
[62] Insula Melia — «Мелосский» остров, т. е. остров Мелос (теперь Мило; один из Кикладских островов). Варрон Кос и Хиос тоже называл «insula Соа и Сhiа». О мелосских козах ничего неизвестно».
[63] Манилий — консул 149 г. до н. э.; крупный юрист, составитель Маnilii actiones, т. е. формул, по которым совершалась купля-продажа.
[64] Архелай — поэт; стихи его были посвящены животному миру, причем сведения сообщал он необычные. Жил в III в. до н. э. Аристотель приписывал это утверждение Алкмеону (врач из Кротона нач. V в.): «Алкмеон ошибается, говоря, что козы дышат ушами» (h.a.1.11.45).
[65] Практикой мест, которые имеет в виду Варрон (Сабиния и. может быть, Умбрия), было, следовательно, обращать овечьи и козьи хлевы на восток, замащивать их камнем или кирпичей и в качестве подстилки употреблять молодые ветки и прутья. Их стелют, однако, только в том случае, если козам «случится ночевать не дома». Колумелла советовал устраивать для коз хлев с каменным полом и ничего им не подстилать. Причиной этого отказа от подстилки было, вероятно, желание иметь козий навоз, в чистом, если можно так сказать, виде: навоз этот очень ценился, и Колумелла советовал рассеивать ею по полю во время мотыженья: это даст щедрый урожай» (II.15.2).
[66] См. II. 1, прим. 10.
[67] По словам Аристотеля, и овца, и коза ходят суягными 5 месяцев (h.а.VI. 19.130); Плиний пишет, что козы, «зачав в ноябре, принесут козлят в марте... они ходят суягными, как и овца, 5 месяцев» (VIII.200).
[68] О «Галльском Поле» (Ager Gallicus) см. I. 2, прим. И. Колумелла советовал иметь в одном стаде не больше ста коз (VII.6.5).
[69] Рассказ о Габерии очень интересен. Тысяча югеров, по италийским представлениям, составляли вообще громадное имение, а под Римом ввиду близости огромного рынка, который требовал самых разнообразных сельскохозяйственных продуктов, такое имение приобретало особую ценность. Превратить хотя бы часть этой драгоценной земли в пастбище для коз вряд ли было хозяйственно и разумно. Для них стоило отвести пустоши, которые трудно было использовать под какие-нибудь хозяйственные статьи вроде поля или виноградинка. «Гористые и скалистые пространства с роскошными пастбищами, лесами, растительностью, болотной и покрывающей скалы», по словам Страбона (V.231), находились вокруг Ардеи и между Ланувием и Аптием. Ардея и Ланувий отстояли от Рима немногим дальше, чем Тибур или Пренесте, но места эти к suburbana никогда не причислялись. Счел ли Варрон имение Габерия «подгородным», исходя из расстояния? Вернее всего. Трудно представить, чтобы самый плохой хозяин решил превратить свое имение под Римом в сплошной выгон для коз. Цена козы в половине 1 в. до н. э. — динарий (4 сестерции).
[70] Саллентинская область на юге Италии, в Калабрии; Казня — городок в Лации.
[71] Козы не привлекали к себе особенного внимания Варрона. Он пропустил, говоря о них, целый ряд весьма важных сведений; ничего не сказал, например, о возрасте, в котором можно спаривать козу и в котором козел годен как производитель; экстерьер козы и козла описан весьма суммарно; о кормах нет ни слова. В козах особенно ценилась, по-видимому, их молочность: и Варрон, и Колумелла желают, чтобы у козы было большое, обильное молоком вымя (Col.VII.6.4). Держать их нельзя было в любом месте: они требовали для себя особых пастбищ, скал и кустарников. К усадьбе их нельзя было и подпускать, потому что они натворили бы там неисчислимых бед. При наличии соответствующего пастбища хозяин отправлял туда свое козье стадо чаще всего па постоянное жительство; центром этого «козьего городка» были хижины пастухов и тут же устроенная сыроварня, для которой привозили множество разной посуды, горшков, подойников, корзинок разной формы для сыров, плетенок, по которым раскладывали сыр; большое количество соли для изготовления рассола, куда клали на некоторое время сыр. Тут же вырывали погреб и в месте, защищенном от ветра, устраивали кладовку, где хранили готовые сыры (CoI.VII.8).