ГЛАВА 1.
Епаминонда Ѳиванянин был Полимнов сын. Прежде нежели начну его описывать, то не неполезно будет читателям напамятовать, чтоб о чужих обыкновениях по своим не рассуждали, и тогоб, что у них не в велико ставится, равномерно за невеликож и у других не почитали; ибо ведаю, что музыке у нас знатные господа не учатся, а танцованье в пороке вменяется, но у Греков все то почитается за приятное и похвалы достойное. Ежелиж описывать житие и нравы Епаминонды, то ни о чем умолчать не надлежит, что к изъяснению того касается. Чего ради объявляю сперва о роде его: после того каким наукам и от кого учился, потом об обычаях и о разуме, и что еще достопамятное покажется, наконец о храбрых его действиях, которыми он всех Генералов превосшел.
ГЛАВА 2.
Епаминонда, как выше объявлено, родился от честного отца, но предки его убоги были. Он так обучился, что учением всех Ѳивян превосходил; ибо и на арфе играть и припевать на лютне учился у Дионисия, которой таковож славен был, как Дамон и Лампр, которые везде известны. Играть на флейте у Олимпиодора, танцевать у Каллифрата обучался. Философии учился у Лизиса Тарентинянина Пиѳагорического, которого так прилежно слушал, что в юношестве с упрямым и необходительным стариком, пренебрегая всех своих сверстников, более обходился, ниже прежде его оставил, пока в учении соучеников своих так превосшол, что легко рассудить можно было, что он равномерно превзойдет всех и в прочих науках. Но все сие в рассуждении наших поведений подло и презрительно, а в Греции некогда вменялось то в великую похвалу. Когда ему минуло и 14 лет, и начал ходить на бой, то не столько старался о получении великой силы, сколько о проворности; ибо рассуждал, что сила полезна в бою, а проворность на войне. Чего ради упражнялся в бегании и боях до тех пор, пока стоя товарища ухватить, и с ним биться мог. В военных науках довольно времени употребил.
ГЛАВА 3.
Кроме телесной силы Епаминонда имел многие душевные дарования; ибо был кроток, разумен, осторожен, поступал смотря на обстоятельства времени, искусен в воинство, храбр, великодушен: так любил правду, что и в шутках не лгал. Он же воздержен, милостив, и чрезмерно терпелив: не токмо от народа но и от друзей обиды сносил, а особливо был молчалив, и сие иногда таковож полезно почитается как и красноречиву быть. Охотно слушал, ибо тем думал легко научиться: чего ради ежели когда был в каком собрании, в котором или о республике или о философии разговаривали, то оттуда до тех пор не выходил, пока речь не скончалась, убожество так легко сносил, что он в республике ничего кроме славы не искал. Приятелей не употреблял к защищению себя, другим услуги показывал, так что казалось будто он с приятелями все общее имеет; ибо ежели кто из сограждан от неприятеля взят был в полон, или девица какова приятеля за убожеством за муж выйти не могла, то собирал своих приятелей и распределял, сколько кто дать должен по количеству его имения, и распределя таким образом прежде взятия денег приводил просителя к тем, которые сложась его наделили, а то чинил в таком намерений, чтоб складчики самому просителю деньги отдали, а проситель бы ведал, сколько кому он одолжен.
ГЛАВА 4.
Диомедонт Кизической старался выведать его справедливость; ибо он по прошению Артаксерксову принял на себя, Епаминонду деньгами склонишь на его сторону. Чего ради Диомедонт приехав в Ѳивы с довольною суммою денег, Мизиту юношу пятью талантами подкупил, которого Епаминонда весьма любил. Мизита пришод к Епаминонде, объявил причину диомедонтова прибытия. Но Епаминонда при Диомедонте сказал, что не надобны деньги; ибо ежели Царь желает того, что Ѳиванам полезно, то я оное без денег сделать готов: напротив чего ежели он требует того, что Ѳиванам вредительно быть может, то Царь к получению того довольно денег не имеет; ибо я любовь свою к отечеству не могу сменять на богатство всего света. Я тебе в том, что ты не ведая, меня подкупить старался, и почитал за равного себе, не удивляюсь, и в том прощаю. Однакож немедленно выезжай из города, чтоб ты не подкупил другого, когда того надомною учинить не мог Ты Мизита отдай деньги Диомедонту, и ежели того скоро не сделаешь, то отошлю тебя в суд. Когда Диомедонт просил Епаминонду, чтоб пропустить его без задержания с привезенными им вещьми, то он сказал; Сие я сделаю не для тебя но для себя, дабы по отнятии у тебя денег не сказал кто, что оные насильно отняты, и ко мне принесены, которых добровольно я взять не хотел. Когда Епаминонда его спросил, куда тебя отвесть; то отвечал он, в Аѳины: чего ради для безопасности дал ему до того Города проводников. Епаминонда сверх того Хаврия Аѳинейского, о котором выше упомянуто, просил, чтоб его без всякого озлобления проводить на судно. Из сего довольно видно, сколь справедлив был Епаминонда. Хотя и можно привесть в пример многие свидетельства, однакож оные оставляю, понеже в сей книге жития славных Генералов кратко описать намерен, потому что о каждом из них многие писатели пространнее описали.
ГЛАВА 5.
Епаминонда был красноречив, так что никто из Ѳивян в красноречии с ним сравняться не мог; он как коротко и сильно отвечал, так и великие речи красиво сочинял. Имел поносителя некоего именем Менеклида Ѳиванянинаж и противника в управлении государственных дел, которой в красноречии таков же искусен был как и прочие Ѳиваняне; ибо тот народ больше силен нежели разумен. Он видя Епаминонду, что для искусства в воинских делах прославился, Ѳиванам советовал, чтоб мир лучше войны почитали, дабы не у потреблять его Генералом. Сему Епаминонда сказал: Обманываешь сограждан своих миром, отвращая их от воины; ибо под именем мира в неволю их повергаешь, понеже мир получается войною: чего ради ежели кто долго желает жить в покое, те должны быть искусны в войне. И потому ежели желаете первенство иметь в Греции, то должно вам в поле а не дома только в воинском учении упражняться. Когда он же Менеклид его поносил, что не имеет детей и не женился; а особливо поносил его гордостию в том, что он думал, якобы получил такуюж славу на войне как и Агамемнон, то Епаминонда ответствовал ему: Перестань Менеклид говорить о женитьбе, понеже я о том тебя советовать не хочу; ибо Менеклид имел подозрение на жену свою в прелюбодействе. А что ты думаешь, якобы я ревную Агамемнону, то в том погрешаешь; ибо он со всею Грециею чрез целые десять лет насилу один город взял: напротив того я силою одного нашего города и в один день всю Грецию по прогнании Лакедемонян свободил.
ГЛАВА 6.
Епаминонда пришод в собрание Аркадов просил, чтоб учинили союз с Ѳиванянами и Аргивами; а напротив того Каллистрат, Аѳинейской Посол, которой красноречием всех тогда превосходил, советовал, чтоб держали союз с Аѳинеанами, и в речи своей довольно поносил Ѳиванян и Аргивов, а между прочим и о том упомянул: Надлежит Аркадянам рассмотреть, каких оба города граждан произвели, по которым и о прочих могут рассудить; ибо Аргивяне Орест и Алкмеон матерей своих убили, а Едип Ѳиванянин, по убитии отца своего, с матерью детей прижил. При сем случае Епаминонда в ответе своем на прочие предложения, дошод до двух ругательных пунктов, сказал: Удивляюся безумию ритора Аѳинейского, которой не рассудил, что они без порока родились, но по учинении от них злодеяния из отечества изгнаны, которых Аѳинеане приняли. Но он особливое красноречие оказал в Спарте, будучи Послом прежде Левктрической баталии. Когда в оный город всех союзников съехались Послы, то он при многочисленном посольстве уличал Лакедемонское тиранство, так что речью своею не меньше силу их уменьшил, яко и Левктрическою баталиею. Такое его старание после оказалось, что Лакедемоняне лишились помощи своих союзников.
ГЛАВА 7.
Что Епаминонда был терпелив, и сносил обиды от сограждан своих, понеже за несправедливость почитал на отечество свое гневаться, то из сего видеть можно. Когда сограждане для ненависти не похотели поручить ему в команду армии, и выбрали неискусного в воинских делах Генерала, которогоб неосторожностию вся Ѳиванская армия пропала, понеже в тесном месте от неприятеля в осаде содержалась, то начали требовать прилежного Епаминонду, которой находился между рядовыми солдатами. И когда просили от него помощи, то не упомянул он показанного к нему поношения, и армию по свобождении от осады, привел домой в добром состоянии. И сие он делал не однажды но многократно: особливож прославился тем, когда в Пелопоннес вел войско против Лакедемонян, и имел при себе двух Генералов–Лейтенантов, из которых один был Пелопида, муж храброй и великодушной. И понеже Епаминонда и его товарищи по оклеветанию противников пришли в ненависть, и для того отнята у них команда, а на их места другие Генералами определены, то Епаминонда не слушая определения от народа, тож присоветовал делать и товарищам своим, и начатую войну продолжал; ибо он усмотрел, что. ежели не сделать того, то армия для неосторожности и неискусства Генералов в воинских делах вся пропадет. У Ѳиванян узаконено было смертью тех казнишь, которые команду долее содержать будут, нежели как законом определено. Епаминонда видя, что оной закон дан в пользу республики, не похотел учинить отечеству вреда, и команду более четырех месяцев, нежели как народ велел, содержал.
ГЛАВА 8.
По прибытии назад домой, помощников его Генералов обвиняли вышеобявленным преступлением. Епаминонда им приказал, чтоб всю вину на него положили, и объявилиб, что он тому причиною, что закон преслушали. И понеже оные Генералы тем извинением оправдались, то уже никто не думал, чтоб Епаминонда мог что в оправдание сказать. Он пришед пред суд, во всем признался, в чем противники доносили, и не спорил понести определенной по закону штраф, но об одном только просил, чтоб на столбе в вину ему написали: Епаминонда от Ѳиванян за то смертию казнен, что их принудил при городе Левктре победить Лакедемонян, против которых, прежде бытности его Генералом, никто из Биотиан не смел в поле оказаться: также что одною батилией не токмо Ѳиванян от погибели спас, но и всю Грецию от неволи сводил, и обе стороны до того привел, что Ѳиванян осадили Спарту, а Лекедемоняне довольны были тем, чтоб себя спасти: что прежде воевать не перестал, как по сделании Мессины, город Лакедемонский осадил. Когда он сие выговорил, то каждой возрадовался, и засмеялся, и никто не смел его осудить. Таким образом от смерти с великою славою избавился.
ГЛАВА 9.
Тогда Епаминонда наконец был Генералом у Мантинеи, и поставя войско к бою у с великою дерзостию напал на неприятеля, и узнали его Лакедемоняне, то все вдруг учинили на него нападение, понеже думали, что отечества его зависит на нем одном, ниже прежде отступили, пока по довольном кровопролитии не увидели, что в Епаминонду, которой сам весьма храбро бился, стрелу издали попала. По упадении на землю Епаминонды, Виотиане хотя несколько и обробели, однакож до тех пор биться не перестали, пока неприятеля в бегство не обратили. Но Епаминонда усмотря, что получил смертельную рану, и что по вынятии оставшегося в теле от стрелы железа, скоро ему умереть будет, до тех пор железо в теле держал, пока не сказали, что Виотиане победили. Услыша он сие сказал: Довольно я жил и ибо непобежден умираю. Тогда приказал вынуть железо, и немедленно живот свой скончал.
ГЛАВА 10.
Епаминонда женат не был; а как в том поносил его Пелопида, которой имел злого сына, и говорил, что он не старался об отечестве, что детей после себя не оставил, то Епаминонда сказал: Смотри, чтоб ты еще хуже не сделал отечеству, имея у себя такова злого сына, а я без потомков не останусь; ибо я оставляю после себя вместо дочери Левктрическую баталию, которая после меня не токмо жива останется, но и бессмертна будет. Как под предводительством Пелопиды ссылошные взяли город Ѳивы и Лакедемонской гарнизон из замка выгнали; то Епаминонда, доколе продолжалось кровопролитие между согражданами, дома пребывал, потому что ниже злых защищать, ниже биться хотел, дабы рук не осквернить кровию своих сограждан; ибо всякую междуусобную победу почитал за вредительну. Он же по начатии войны у Кадмеи с Лакедемонянами, напереди войском командовал. О добродетелях и житии его довольно будет, ежели сие одно еще объявлю, чему никто не оспорит, что город Ѳивы и прежде Епаминонды и по смерти его всегда в чужой власти находился. Напротив того, сколь долго он республикою правил, главным и первым был во всей Греции. Из сего рассудить можно, что один человек больше мог нежели целой город.