I. Силы, задействованные в начале первой митридатовой войны
Приведенные Мемноном цифры касаются только понтийских армий. Он описал армию Архелая в битве на Амнии, а затем привел состав армии Митридата, когда последний отправился в путь, чтобы присоединиться к остальной части понтийской армии после битвы.
τέσσαρας μυριάδας πεζῶν καὶ μυρίους ἱππέας Ἀρχελάῳ τῷ στρατηγῷ παραδοὺς ὁ Μιθριδάτης,
Согласно Мемнону, в битве на Амнии, которая отмечает начало первой митридатовой войны встретились Архелай и Никомед в IV Вифинский. С другой стороны, Аппиан и Страбон приводят по крайней мере еще одного понтийского генерала: Аппиан (Mithr. 17, 62; 18, 64) наряду с Архелаем упоминает Неоптолема: по его словам, двое генералов были братьями (Appien, Mithr. 17, 62). То же самое сообщает и Страбон (XII, 3, 40), который не называет имен. К этим двум людям следует добавить Аркафия, сына Митридата, который привел из Армении кавалерийские войска и принял участие в борьбе против Никомеда вместе с Неоптолемом (Mithr. 17, 62; 18, 68). Вполне возможно, что Мемнон сохранил только имя главного генерала, возглавившего решающую атаку, Архелая, и проигнорировал имена офицеров, действовавших под его командованием.
— Appien, Mithr. 17, 62: «у него были стратегами Неоптолем и Архелай, два брата».
— Appien, Mithr. 18, 64: «на просторной равнине, окаймляющей реку Амний, Никомед и стратеги Митридата оказались в присутствии противника и выстроились для сражения».
— Appian, Mithr. 18, 64: «Неоптолем и Архелай имели только легкую пехоту, конницу Аркафия и несколько колесниц (фаланга, по сути, была еще в пути)».
— Strabo, XII, 3, 40: «именно там силы Никомеда Вифинского были полностью уничтожены Митридатом Евпатором или, по крайней мере, его стратегами, ибо сам он не участвовал в деле».
Что касается числа войска, вверенного Архелаю, то данные Мемнона подтверждены Аппианом: оба приводят одинаковое количество конницы (10 000 человек), и Аппиан уточняет, что они были приведены из Малой Армении Аркафием, сыном Митридата. Что касается пехотинцев, Мемнон считает, что их было 40 000. По этому моменту Аппиан не приводит никаких цифр, но уточняет, что у Архелая была только легкая пехота, и, похоже, какое–то число колесниц (Mithr. 17, 63; 18, 64).
— Appien, Mithr. 18, 64: «Неоптолем и Архелай имели только легкую пехоту, конницу Аркафия и несколько колесниц»
— Appien, Mithr. 17, 63: «у него также были вспомогательные войска; его собственный сын Аркафий привел ему 10 000 всадников из Малой Армении».
Таблица, обобщающая силы Архелая в битве при Амнии:

Memnon F 22.6	Appien, Mithr. 18 :
- 10 000 всадников (Архелай) - 40 000 человек (Архелай)	- 10 000 всадников (конница Архелая) — легкая пехота (Архелай и Неоптолем) — несколько колесниц

κατὰ Βιθυνῶν ἐκέλευσε στρατεύειν
Слово «вифины» указывает на Никомеда IV и его армию и подразумевает, что римляне не участвовали в этой кампании, как об этом свидетельствуют другие источники (Appien, Mithr. 18; 19, 70; Strabon, XII, 3, 40), который фактически устанавливают, что только Никомед и его армия столкнулись с понтийскими войсками. Согласно Аппиану (Mithr. 17, 61), Никомед был во главе собственных сил из 50 000 пехотинцев и 6000 всадников. Данные, предоставленные литературными источниками подтверждаются нумизматическими находками, которые свидетельствуют о немалых размерах вифинской армии. Аппиан также указывает, что вифинов было больше (Mithr. 18, 65): «чтобы их не окружили гораздо более многочисленные вифины». Однако, несмотря на достоверность информации о пехотинцах (50 000 вифинских пехотинцев против 40 000 понтийских по Мемнону), понтийская конница, приведенная Аркафием и оцененная в 10 000 всадников по Аппиану и Мемнону, была более многочисленной, так как вифинов было всего 6000.
πεντεκαίδεκα μυριάδας στρατόν,
Затем Мемнон приводит состав армии Митридата в то время, когда последний находился в пути для присоединения к остальной части понтийской армии после битвы. По его словам, царь Понта был во главе общей армии в 200 000 человек, в которую вошли, с одной стороны, силы, вверенные Архелаю для сражения с Никомедом в битве на Амнии, то есть 40 000 пехотинцев и 10 000 всадников, и с другой стороны, 150 000 человек во главе с самим Митридатом, которые присоединились к остальным войскам после битвы. Оценки Аппиана (Mithr. 17, 62-63) едва превосходит мемноновы: он приписывает царю Понта 250 000 пехотинцев и 40 000 всадников «в начале лета 89 г.» Аппиан уточняет, что у царя Понта было 300 кораблей с крытой палубой и 100 бирем. В дополнение к этой «собственной армии», пишет Аппиан, Евпатор также имел вспомогательные войска из Азии, в которых насчитывалось 10 000 всадников (предоставленных его сыном Аркафием из Малой Армении), какое–то количество, по мнению Рейнаха, греческих наемников, приведенных Дорилаем и, возможно, участвовавших в Крымской войне, и 130 колесниц, доставленных Кратером (Appien, Mithr. 17).
Понтийская армия: сводная таблица

ταῦτα μαθὼν Μιθριδάτης, παραγεγονότος αὐτῷ καὶ τοῦ συμμαχικοῦ,
Мемнон намекает на союзников Митридата, которые присоединились к царю Понта до его отъезда в Вифинию. Местом встречи, кажется, была долина Амния. Аппиан (Mithr. 17, 62) сообщает, что собственная армия царя (Μιθριδάτῃ δὲ τὸ μὲν οἰκεῖον) насчитывала 250 000 пеших и 40 000 всадников: он различает собственную армию царя и вспомогательные войска (συμμαχικά), состоящие из конницы, приведенной из Армении его сыном Аркафием, фалангистов под командованием Дорилая и колесниц Кратера (Mithr. 17, 63). Удивительно, что он делает различие между войсками, тем более что царь завоевал Малую Армению: считал ли Аппиан, что Малая Армения не подчинялась царю, а была союзницей? Или Аппиан проводит различие, потому что каждая из этих трех сил находилась под командованием определенного вождя? С другой стороны, весьма вероятно, что под выражением «собственная армия» Аппиан подразумевает не только контингенты, состоявшие из подданных Митридата, но и войска, посланные его союзниками: в этом случае его замечания были бы аналогичны замечаниям Мемнона в F 22.6 («узнав об этом, Митридат, к которому присоединились его союзники …»). В самом деле, наряду с подданными царя Понта, в понтийской армии было несколько союзных контингентов, поскольку Митридат заключил многочисленные союзы до начала конфликта. Кажется, трудно узнать, кто именно присоединился к царю Понта, когда он решил начать свой марш из Амасии. Действительно, источники указывают на народы и царей, которые фигурировали в числе союзников и друзей царя Понта. Среди них, однако, трудно узнать, кто на самом деле послал вооруженные контингенты Евпатору: источники сообщают об этих союзах или о попытках создания альянсов, когда Митридат готовился к войне против Рима, то есть до начала военных действий.
II. Развертывание боевых действий при Амнии
Мемнон не называет место сражения. Кроме того, локализация остается неясной, несмотря на указания Аппиана (Mithr. 18, 64) и Страбона (XII, 3, 40), которые оба упоминают реку Амний.
— Appien, Mithr. 18, 64: «это было на просторной равнине, окаймляющей реку Амний».
— Strabon, XII, 3, 40: «везде вокруг простирается очень плодородная земля, которая включает в себя Блаену и Доманитиду и орошается течением Амния. Именно там силы Никомеда Вифинского были полностью уничтожены Митридатом Евпатором или, по крайней мере, его стратегами, потому что сам он не участвовал в деле».
Понтийские силы, казалось, пришли из Амасии (F 22.6: «снял лагерь на равнине у Амасии»), которая находится на реке Ирис, в Понте. Никомед пришел из Вифинии и направлялся в царство Понта, поэтому встреча имела бы место «где–то между Пафлагонией и царством Понта», на равнине Амния. Что касается римских войск, то они в сражении не участвуют. Аппиан (Mithr. 17, 60) говорит о разделении римских войск: римские генералы М. Аквилий, Г. Оппий и Л. Кассий, по–видимому, заняли оборонительные позиции на трех главных дорогах Понта. Кассий занял опорную позицию на границе Вифинии и Галатии, Аквилий расположился на дороге, по которой Митридат должен был вторгнуться в Вифинию, а Оппий направился Каппадокию.
Мемнон (22.6) кратко говорит, что Архелай вступил в бой и одержал победу, но он сообщает только о последней стадии битвы и не упоминает о действиях Неоптолема и Аркафия, которые также участвовали в битве вместе с Архелаем. Вполне вероятно, что повествование Мемнона изначально было более подробным, но отрывок подчеркивает главную роль и решающие действия Архелая, которые привели понтийцев к победе. Битва намного подробнее изложена у Аппиана (Mithr. 488. 65-68). Последний также представляет Архелая как сделавшего все дело. Генерал атаковал противников в лоб, а Неоптолем и Аркафий напали на врагов сзади. Вифины были взяты в клещи и вскоре разгромлены (Mithr. 18, 68). Страбон (XII, 3, 40) также упоминает о полной победе понтийских генералов над силами Никомеда.
φεύγει δὲ καὶ Νικομήδης μετ’ ὀλίγων,
По словам Мемнона, битва закончилась бегством Никомеда, и он предположил, что Никомед понес много потерь. Тот же результат сообщается Аппианом (Mithr. 18, 68) и Страбоном (XII, 3, 40:), которые используют аналогичные содержащимся в тексте Мемнона выражения. У вифинов, атакованных с фронта и сзади, не было другого выбора, кроме как бежать. Что касается Юстина (XXXVIII, 3, 8), то последний упоминает лишь, что Митридат изгнал Никомеда, и не приводит подробностей сражения.
ταῦτα μαθὼν Μιθριδάτης, παραγεγονότος αὐτῷ καὶ τοῦ συμμαχικοῦ, ἄρας ἀπὸ τοῦ πρὸς τῇ Ἀμασείᾳ πεδίου διὰ τῆς Παφλαγονίας ᾔει,
По словам Мемнона, Митридат и его союзники не участвовали в битве, что подтверждают Аппиан (Mithr. 18, 68; ср. 18, 64) и Страбон (XII, 3, 40). По мнению этих трех авторов, кажется, что основная часть понтийских войск, а именно тяжелая пехота, прибыла с царем после битвы на Амнии.
— Appien, Mithr. 18, 64: «фаланга была еще в пути.
— Strabon, XII, 3, 40: «именно там силы Никомеда Вифинского были полностью уничтожены Митридатом Евпатором или, по крайней мере, его стратегами, ибо сам он не участвовал в деле.
— Appian, Mithr. 18, 68: «Никомед бежал в Пафлагонию еще до того, как фаланга Митридата вступила в бой».
По словам Мемнона, Митридат отправился из Амасии преследовать Никомеда, который бежал в Пафлагонию после своей неудачи на Амнии, о чем свидетельствует Аппиан (Mithr. 18, 68). Но царь Вифинии не задержался там, поскольку, согласно Орозию (VI, 2, 2), Митридат изгнал его с Пилеменом из Пафлагонии. Никомед, после того, как пересек Пафлагонию, остановился в районе лагеря Мания Аквилия (Appien, Mithr, 19, 71), который, по мнению Рейнаха, занял позиции в Биллейской долине, в целях защиты Вифинии. Что касается Митридата, то он в конце концов достиг горы Скоробы в Пафлагонии, на границах Вифинии и Понтийского царства.

τῶν ἀμφὶ Νικομήδην συστρατευομένων αὐτῷ μόνῃ τῇ τοῦ Μιθριδάτου φήμῃ διασκεδασθέντων,
Пассаж Мемнона, кажется, сообщает о результате случайной встречи между понтийской и вифинской конницами на горе Скоробе, в Пафлагонии, когда царь Понта преследовал Никомеда (Appien, Mithr. 19, 71). Митридат послал 100 сарматских всадников в качестве разведчиков, и последние наткнулись на 800 всадников Никомеда. В этом случае Мемнон описал бы реакцию армии царя Вифинии: его войска, столкнувшись с пленением своих товарищей небольшим количеством вражеских всадников, испугались бы и предпочли бежать, а не сразиться с царем, который шел против них.
После схватки на горе Скоробе между кавалерией Никомеда и понтийскими силами, царь вифинов бежал к Кассию (Appien, Mithr. 19, 72). В конце концов изгнанный поочередно из Пафлагонии и Вифинии, Никомед укрылся в Италии (Strabon, XII, 3, 40).
Μάνιος δέ μετὰ Ῥωμαίων ὀλίγων ἀντιπαρατάσσεται Μηνοφάνει τῷ Μιθριδάτου στρατηγῷ,
Как и Мемнон, Аппиан сообщает о конфронтации между Манием и царскими войсками: речь идет о битве при Пахионе. После фиаско Никомеда и его войска Маний Аквилий был вынужден вступить в бой (Appien, Mithr. 19, 72). Тем не менее, оба автора сообщают о несколько разных эпизодах: их разногласие касается имен понтийских генералов, участвующих в противостоянии, и вовлеченных римских сил.
— Appien, Mithr. 19, 72: «Неоптолем и армянин Неман настигли его в районе Пахион, в седьмом часу, когда Никомед отступал к Кассию. Они заставили его сразиться, и хотя у него было еще 4000 всадников и в десять раз больше пехотинцев; они убили еще 10 000 человек и взяли около 300 пленных».
— Appien, Mithr. 19, 73: «когда их привели к нему, Митридат освободил их тем же образом, стремясь прибрести себе среди врагов популярность. Был также захвачен лагерь Мания. Тот бежал к реке Сангарий и с наступлением ночи пересек ее и благополучно добрался до Пергама».
a) Командиры
В отличие от Аппиана, который упоминает как участников битвы Неоптолема и Немана (Mithr. 19, 72), Мемнон единственный вводит в место действия Менофана. Ошибка ли здесь Мемнона или путаница, связанная с работой Фотия? О Немане свидетельствует одна надпись, где указан Ναιμάνης, а не, как у Аппиана, Νεμάνης.
В параллельных источниках с идентификацией Менофана обстоит сложнее. По словам Павсания (III, 23, 3-5), некий Менофан (Μηνοφάνης Μιθριδάτου στρατηγός) разорил остров Делос в 88 г., то есть в то время, когда Митридат перенес театр военных действий в Грецию. Это может быть тот же Менофан, что и упомянутый у Мемнона. К сожалению, слова Аппиана (Mithr. 28, 108) противоречат Павсанию. Действительно, по Аппиану, на остров Делос напал не Менофан, а Архелай. Не исключено, что Аппиан допустил ошибку, и что он сохранил только имя главнокомандующего, а не имя того, кто действовал под его командованием, в нашем случае Менофана. Страбон (X, 5, 4), который сообщает о событии, не приводит имени общего генерала.
Согласно Павсанию (III, 23, 5), Менофан был убит в открытом море уцелевшими в резне вскоре после своей интервенции. Под 64 г. у Аппиана приводится Μηνοφάνης (Mithr. 110, 524), который якобы пытался отговорить Митридата от убийства его сына Фарнака, обвиненного в заговоре против царя Понта. Но тот ли это Менофан, который принимал участие в первой митридатовой войне, или Аппиан имеет в виду другого персонажа с тем же именем? Рейнах считает, что имя, приводимое Павсанием, сомнительно, как и его рассказ, который, по его словам, является лишь воспроизведением «плохой делосской традиции». С одной стороны, он считает, что версия Павсания о смерти Менофана, убитого в море — версия, представленная как следствие божественного наказания — противоречит упоминанию Аппианом Менофана в 64 г. (Mithr. 110, 524). Однако, как я уже отметила, возможно, у нас есть два разных персонажа, но с тем же именем. С другой стороны, Рейнах предполагает, что версия Павсаний, возможно, была внушена произошедшим с другим понтийским генералом, Метрофаном, чье имя почти совпадает с Менофаном и который действовал в Греции в 87 г. (Appien, Mithr. 29). Этот последний увидел, как Бруттий потопил одно из его судов в морском бою и убил там всех людей Менофана. Вполне возможно, мы сталкиваемся с досадным вмешательством в мемнонов текст Фотия, но трудная идентификация этого Менофана не обязательно аннулирует информацию, переданную Мемноном, и мне кажется, что проблема может быть решена, если следовать постулату, что Аппиан и Мемнон не сообщают об одном и том же сражении.
— Pausanias, III, 23. 4: «Менофан пришел, чтобы обложить Делос своим флотом, и, найдя его без укреплений или стен, и жителей без оружия, без труда овладел им; он предал мечу всех способных сопротивляться мужчин, иностранцев и граждан, забрал их имущество, разграбил храм, сравнял с землей город и продал женщин и детей в рабство».
— Strabon, X, 5, 4: «но однажды полководцы Митридата с помощью тирана, поднявшего Делос против Афин, напали на этот несчастный остров, и все там было опустошено и разрушено сверху донизу».
— Appian, Mithr. 29, 113-114: «когда Бретий пришел из Македонии с небольшим войском, он сражался с ним в море и, потопив транспортный корабль и быстрый баркас, он убил всех пассажиров на глазах у Метрофана. Испугавшись, последний бежал, и из–за благоприятного для Метрофана ветра Бретий не смог его настигнуть».
b) Марк Аквиллий и силы римлян
Маний Аквилий упоминается здесь впервые. Можно удивляться, что этот персонаж появляется в повествовании Мемнона так поздно, когда известно, насколько важную роль он сыграл в развязывании первой митридатовой войны. Возможно, Мемнон первоначально упомянул Мания задолго до этого отрывка, и мы можем предположить, что Фотий в этом случае убрал из своего резюме отступление о римлянах. В то время как Мемнон упоминает только «горстку римлян», Аппиан напротив, утверждает, что силы Мания не так уж и малы (Mithr. 19, 72), говоря нам, что у него под командованием было «4000 всадников и в десять раз больше пехоты», то есть 40 000 человек. Цифры, приведенные здесь Аппианом, соответствуют тем, которые он привел перед делом на Амнии. По его словам, римляне, не участвовавшие в битве, были разделены на три группы, и «каждая имела 4000 всадников и около 40 000 пехотинцев». Поэтому Аппиан считает, что Маний еще имел то же количество пехотинцев, что и перед битвой при Амнии (Mithr. 17, 60).
— Appien, Mithr. 18, 60: «… Они разделили эту человеческую массу на несколько частей и расположились лагерем: Кассий на границах Вифинии и Галатии, Маний в том месте, где Митридат должен был пройти, чтобы добраться до Вифинии, Оппий, наконец, другой претор, в горах Каппадокии. Каждый из них имел 4000 всадников и около 40 000 пехотинцев».
Можно согласовать эти два источника, если следовать гипотезе, выдвинутой Д. Маджи, согласно которому Аппиан и Мемнон сообщают нам о двух кульминационных моментах битвы между Манием и понтийскими войсками. По мнению Д. Маджи, битва между Манием и Менофаном, упомянутая Мемноном, произошла до боя, упомянутого Аппианом (Mithr. 19, 72). Маний, разбитый Менофаном, якобы бежал, и именно в этот момент армянская конница Немана начала его преследовать. Теперь, если эта интерпретация привлекательна, возникает проблема логистики: действительно, Мемнон говорит, что у Мания было в распоряжении немного войск и что, побежденный, он бежал после того, как его армия была полностью уничтожена. Если это правда, то как он мог столкнуться с Неоптолемом и Неманом, если Аппиан сообщает, с другой стороны, что у Мания было много войск: 4000 всадников и 40 000 пехотинцев? Поэтому кажется разумнее поместить событие, о котором сообщает Мемнон, после схватки Мания с Неоптолемом и Неманом: это не противоречит словам Аппиана, и можно представить, что Мемнон опять сообщает об окончательном и решающем эпизоде битвы, как он ранее сообщил в своем рассказе о битве на Амнии.
καὶ τραπεὶς φεύγει, πᾶσαν τὴν δύναμιν ἀποβαλών,
По словам Мемнона, разбитый наголову Аквилий бежал после того, как потерял все свои войска. О поражении Аквилия сообщил также Аппиан, согласно которому два понтийских полководца, Неоптолем и Неман, убили 10 000 человек и взяли 300 пленных на римской стороне (Mithr. 19, 72). Он также сообщает, что лагерь Аквилия был захвачен, в результате чего Аквилий бежал к Сангарию (Mithr. 19, 73). Тем не менее он не уточняет, кто захватил лагерь, но можно подумать, что это был Менофан: в то время Маний уже потерял большую часть своих войск, и это будет соответствовать утверждению Мемнона о том, что Маний сражался, имея «горстку римлян». Битва между римлянами и Менофаном привела к полному уничтожению римских войск, и Аквилию удалось бежать. С этого момента бегство Мания, упомянутое Мемноном, будет тем, которое заставило его пересечь Сангарий (Mithr. 19, 73), а не то, которое последовало за разгромом конницы Никомеда на горе Скоробе.
Несмотря на эти различные предположения, римляне потерпели поражение от понтийцев в противостоянии у Пахиона. Победа понтийцев подтверждается Юстином (XXXVIII, 3, 8), согласно которому войска Митридата выиграли сражение без особого труда.

Итак, начало первой митридатовой войны ознаменовалось тремя победами понтийцев: при Амнии (Memnon F 22.6), на горе Скоробе, и у Пахиона (Memnon F 22.7).
После последнего успеха царских войск римляне рассредоточились и двинулись на запад. Маний Аквилий (который покинул свой лагерь недалеко от горы Скоробы, и затем был побежден у Пахиона) пробрался к реке Сангарий в Пафлагонии (Appien, Mithr. 19, 73), затем пересек Сангарий и вступил в Пергам (Appien, Mithr. 19, 73) перед окончательным возвращением в Митилену на Лесбосе (Velleius Paterculus, II, 18, 3; Diodore XXXVII, 27, 1-2). Аппиан (Mithr. 21, 80) пишет, что Маний был схвачен и убит в Пергаме: это не обязательно означает, что он противоречит версии Веллея Патеркула, который просто сообщает, что митиленцы доставили римлянина в цепях. Аппиан возможно, умолчал о предательстве Митилены. С другой стороны, эти две версии не соответствуют традиции, представленной Диодором, согласно которой Аквилий, который должен был быть выдан, покончил жизнь самоубийством.
Что касается Никомеда, то он после Амния присоседился к лагерю Мания (Appien, Mithr. 19, 71), прежде чем, наконец, присоединиться к Кассию после новой неудачи на горе Скоробе. Поражение Мания Аквилия у Пахиона привело к новому бегству врагов царя Понта. Луций Кассий и Никомед (и другие «римские послы») изначально разбили лагерь на Léontôn Kephalé, фригийском местечке (Appien, Mithr. 19, 74). Столкнувшись с сопротивлением фригийцев, римляне решили отступить и разделились: Луций Кассий удалился в Апамею (Appien, Mithr. 19, 75) во Фригии, затем пробрался на Родос (Appien, Mithr. 24, 94), а Никомед перед бегством в Рим (Strabon, XII, 3, 40) присоединился к Манию Аквилию в Пергаме (Appien, Mithr. 19, 75).
Серия побед открыла Митридату ворота Вифинии и остальной Азии. Различные азиатские регионы заняли сторону понтийцев добровольно или по принуждению.
I. Вторжение в Вифинию и провинцию Азию: конец 89 г.
Если Мемнон или, по крайней мере, резюме Фотия, четко не различают две фазы завоевания Азии, другие литературные источники более точны; тем не менее, иногда бывает трудно согласовать различные версии, чтобы прояснить соответствующую датировку этих разных завоеваний, а также путь, по которому следовал Митридат.
A. Вторжение в Вифинию: конец 89 г.
ἐμβαλὼν δὲ σὺν ἀδείᾳ Μιθριδάτης εἰς τὴν Βιθυνίαν, τάς τε πόλεις καὶ τὴν χώραν ἀμαχὶ κατέσχε,
Вторжение в Вифинию началось сразу после победы на Амнии, произошедшей, безусловно, в конце лета 89 г. Митридат, кажется, потратил на реорганизацию Вифинии весь остаток 89 г. (ср. Appien, Mithr. 21, 81). Высказывания Мемнона подтверждаются и другими источниками: когда Никомед бежал после захвата своего лагеря у горы Скоробы, Митридат легко и быстро захватил его отныне беззащитное царство (Tite–Live, Per. 76; Per. 77.9; Justin, XXXVIII, 3, 8). Аппиан, (Mithr. 20, 76) и Флор (I, 40, 6), говоря о стремительном натиске Митридата, определенно намекают на Амний и бегство Никомеда. По Страбону (XII, 3, 40), Никомед бежал из своего царства в Италию, наверное, через Пергам (Appien, Mithr. 18. 75), освободив тем самым место для царя Понта.
— Appien, Mithr. 20, 76: «одним махом Митридат овладел всем царством Никомеда, которое он обходил реорганизуя города».
— Strabon, XII, 3, 40: «убегая с немногими спутниками, Никомед смог благополучно вернуться в свою страну, откуда он отплыл в Италию, в то время как Митридат, преследуя его, взял Вифинию с первого захода».
— Tite–Live, Per. 76: «Ариобарзан был изгнан из царства Каппадокии, а Никомед из царства Вифинии Митридатом, царем Понта».
— Tite–Live, Per. 77.9: «Митридат, царь Понта, оккупировал Вифинию и Каппадокию и изгнал легата Аквилия».
— Florus, I, 40, 6: «с первого нападения он забрал Вифинию, затем Азия стала жертвой равного ужаса, и не колеблясь, города и народы, принадлежавшие нам, перешли на сторону царя. Он был там, оказывал давление, жестокость заменяла ему смелость».
— Justin, XXXVIII, 3, 8: «он изгнал их вместе с Никомедом и с энтузиазмом был встречен городами».
B. Вторжение в провинцию Азия
καὶ τῶν ἄλλων δὲ πόλεων τῶν κατὰ τὴν Ἀσίαν αἱ μὲν ἡλίσκοντο, αἱ δὲ προσεχώρουν τῷ βασιλεῖ, καὶ μεταβολὴ τῶν ὅλων ἀθρόα καθίστατο,
Митридат не удовольствовался Вифинией: кажется, он завладел и остальной Азией. Еще предстоит определить, что обозначает Мемнон под термином «Азия»: имеет ли он в виду всю провинцию Азию, или часть этой провинции, или регион побольше, чем римская провинция, как она определялась во времена Митридата? Мемнон, у которого упоминается только Ἀσία, гораздо менее точен в отличие от Ливия, Страбона и особенно Аппиана, которые более или менее точно называют азиатские регионы, затронутые понтийским наступлением. Более того, дата, когда произошло это вторжение, является весьма спорной: была ли Азия покорена в 89 году или вторжение в нее распространилось и на часть 88 г.? Сначала я попытаюсь определить районы, затронутые понтийским наступлением, чтобы предположить определение термина Ἀσία у Мемнона, затем предложу датировку вторжения Митридата в Азию.
1. Определение термина Ἀσία
Во–первых, необходимо составить список различных регионов, входящих в состав провинции Азии, с тем чтобы определить, следует ли понимать термин Ἀσία в смысле провинции или вообще как Малую Азию. Римская провинция Азия, которая была создана после войны против Аристоника, включала в себя большую часть прежнего царства Пергама: юго–западную часть Фригии, северо–западную часть Фригии, Геллеспонтскую Фригию, Мисию, Троаду, Лидию и, наконец, часть Карии. Геллеспонтская Фригия была дана отцу Евпатора и возвращена римлянами после смерти последнего; римляне и Митридат считали эту Фригию своим владением.
Некоторые источники, как и Мемнон, упоминают вторжение в Азию без дальнейших объяснений. Так, Веллей Патеркул (II, 18, 1), сообщает, что «Митридат захватил Азию». Флор (I, 40, 6) указывает, что Азия подчинилась царю Понта, и подчеркивает отпадение городов, которое привело к резне римлян. Их сообщения остаются очень расплывчатыми и не определяют точно значение, которое они придают термину Азия.
— Velleius Paterculus, II, 18, 1: «Примерно в это время (в 88 г., согласно порядку его рассказа), царь Понта Митридат (..) захватил Азию».
— Florus, I, 40, 66: «с первого нападения он забрал Вифинию, затем Азия подверглась аналогичному ужасу, и без колебаний города и народы, принадлежащие нам, перешли на сторону царя. Он был там, оказывая давление, жестокостью была его смелость».
— Cicéron, Flacc. XXV, 61: «и именно в это время вся Азия закрывала свои двери перед консулом Л. Флакком. Что касается Каппадокийца, то она приняла его в своих городах, она позвала его туда (..)»
Ливий (Per. 78) и Аппиан (Mithr. 22, 83) также сообщают об оккупации Азии. Однако, в отличие от Мемнона, Флора и Веллея Патеркула, которые ссылаются только на Азию, и Ливий и Аппиан указывают на различные азиатские регионы, затронутые понтийским наступлением. Более того, последние, похоже, уделяют особое внимание Фригии, которую они называют особо: следует ли поэтому понимать термин «Азия» в смысле «провинция», поскольку Фригия была частью провинции Азии?
Согласно Аппиану (Mithr. 20, 77) и Ливию (Per. 79) Фригия была частью провинции Азии: для Аппиана Фригия «недавнее приобретение», для Ливия «римское владение». Следовательно, была ли часть Фригии, в которую вторгся Митридат тою, которая была включена в римскую провинцию, или это та часть Фригии, которая была предложена отцу Митридата, перешла к Митридату в начале его правления и по мнению римлян принадлежала им? Кажется, что вслед за Вифинией была захвачена Фригия, прежнее пожертвование Понту. Отсюда Фригия, по–видимому, является особым вопросом для Митридата, потому что римляне отдали Фригию Понту, прежде чем отобрать ее при его при вступлении на престол, и для римлян, потому что они рассматривали этот регион как римскую провинцию.
Как я уже говорила ранее, оба автора четко указывают, что Фригия была римской собственностью, поэтому их различие не связано с необходимостью различать римская это провинция или нет; с другой стороны, вполне возможно, что Аппиан и Ливий отделяют Фригию от остальной Азии, чтобы подчеркнуть, что это был важный вопрос для обеих сторон. Поэтому для объяснения этого различия можно сформулировать другую гипотезу. В случае с Ливием различие между Азией и другими азиатскими регионами, захваченными Митридатом, вероятно, предназначено для установления нюанса хронологического порядка: в периохе 77 он сообщает об оккупации Вифинии, Каппадокии и Фригии, прежде чем упомянуть, в следующей периохе, о вторжении в Азию. Что касается Вифинии и Каппадокии, естественно, Ливий должен отличать их от Азии, так как они являются царствами друзей и союзников Рима и поэтому не были частью провинции. В случае Фригии, это различие может быть связано с тем, что Ливий дифференцирует регионы, подчиненные в 89 году от подчиненных в 88 г., что также является обоснованным аргументом в отношении двух ранее упомянутых царств. Так, по его словам, в 89 году были покорены только Вифиния, Каппадокия и Фригия, в 88 г. — остальная Азия.
Аппиан также упоминает вторжение во Фригию после вторжения в Вифинию (Mithr. 20, 76) и отделяет Фригию от остальных азиатских регионов (Appien, Mithr. 20, 77; Appian, B. C. I, 7, 55). В случае Аппиана можно было бы также привести аргумент о хронологическом различии, чтобы объяснить, почему Фригия отделяется от остальной Азии, если термин «Азия»следует понимать в смысле»римская провинция». В «Гражданских войнах» (I, 7, 55) он приводит резюме захваченных Евпатором регионов, перечисляя по очереди Вифинию, Фригию и соседние области: в этом случае, Аппиан очень кратко прокладывает маршрут, по которому идет Митридат (царь Понта проникает в Вифинию, Фригию и затем в другие азиатские регионы); можно также предположить, если мы согласны с тем, что понтийское вторжение необходимо разделить на две большие фазы, что Аппиан одновременно отделяет Вифинию и Фригию, которые были подчинены вскоре после понтийской победы на Амнии, от других регионов, которые были захвачены в ходе этого второго этапа, который я ранее представила.
— Appien, B. C. I, 7, 55: «вот что привело и послужило поводом к этому новому порядку вещей, как только закончилась Союзническая война. Когда Митридат, царь Понта и нескольких других стран, ворвался в Вифинию, Фригию и соседние регионы Азии (об этих событиях я рассказывал в предыдущей книге), командование Азией и войной против этого государя выпало по жребию Сулле».
С другой стороны, в случае с пассажем из «Митридатики» (Appien, Mithr. 20, 77) эта аргументация, основанная на различии хронологического порядка, применяется труднее: пассаж, который ссылается на " вторую фазу» понтийского вторжения, устанавливает различие между Фригией, Мисией и Азией: Аппиан указывает, что эти три региона являются «недавними римскими приобретениями»: почему тогда он отличает эти три региона, которые образовывали одну и ту же провинцию? В этом случае, термин «Азия» становится труднее определить и переводить его как «провинция Азии» кажется с тех пор менее очевидным.
— Appien, Mithr. 20, 77: «так он прошел через остальную часть Фригии, Мисию и Азию, по недавним приобретениям римлян».
В завершение скажу: мне кажется вероятным, что совместное использование двух терминов «Азия» и «Фригия» не исключает по необходимости возможности переводить Ἀσία как «провинция Азия»; тем не менее я только что объяснила причины, по которым это толкование является неправдоподобным. Что касается использования термина Ἀσία у Мемнона, то оно, безусловно, включает указание на Фригию. Остается тогда определить, что Аппиан и в широком смысле Мемнон подразумевают под «Азией».
Аппиан (B. C. I, 7, 55) упоминает вторжение Митридата «в регионы Азии», соседние с Фригией и Вифинией: эти регионы у него подробнее названы в «Митридатике» (Appien, Mithr. 20, 77), конкретно остальная часть Фригии, Мисия и Азия (Азия упомянута и Страбоном, XII, 3, 40). Эти первые три региона, кажется, были подчинены самим Митридатом. С другой стороны, кажется, царь послал своих полководцев подчинять непокорные области: Ликию (также упомянутую Страбоном XII, 3, 40), Памфилию и «всю страну до Ионии» (впрочем, Аппиан в Mithr. 21, 82 использует по поводу Митридата выражение «возвращаясь из Ионии»: не хочет ли он сказать в этом случае, что сам царь Понта действовал в Ионии?). К этим регионам надо добавить упомянутые другими источниками Каппадокию (Strabon, XII, 3, 40 и Tite–Live, Per. 77, 9), Карию (Strabon, XII, 3, 40) и Пафлагонию, которая была подчинена почти одновременно с Вифинией согласно традиции, переданной Евтропием (V, 5, 2) и Орозием (VI, 2, 2).
Теперь я должна попытаться определить термин «Азия». По устранении регионов, уже упомянутых Аппианом (Фригия и Мисия), остаются только три региона, которые не упомянуты Аппианом конкретно и которые принадлежали провинции Азии: Троада, Лидия и Кария. Поэтому я бы предположила, что наименованием Ἀσία Аппиан указывает на бывшее ядро Пергама, поскольку Аппиан считает, что на данный момент царь Понта вторгся во все регионы, которые составляли провинцию Азию. С другой стороны, мне кажется, что использование этого названия у Страбона не имеет того же значения, как у Аппиана: для Страбона Азия, кажется, является Малой Азии в целом, и он приводит Карию и Ликию только для определения южной границы. И Мемнон, безусловно, подразумевает под Ἀσία регионы Малой Азии, независимо от того, принадлежат ли они провинции Азии или нет.
2. Участь и поведение азиатских городов
Подчинение Азии, как сообщает Мемнон, происходило не везде одинаково: он различает те, которые покорились царю Понта, и те, которые ему сопротивлялись. В первом случае Мемнон просто пишет, что они «встали на сторону царя». Его показания не единичны: параллельные источники и, в частности, Аппиан, сообщают о городах, перешедших на сторону понтийцев сразу же после вторжения царя (еще в 89 г.?) и о тех, которые проявили преданность ему во время эфесской вечерни (начало 88 г.).
Кажется, что фригийцы (Appien, Mithr. 19, 74-75), и в частности Апамея, перешли в лагерь царя, вероятно, уже в конце 89 года. Апамея действительно, похоже, быстро встала на понтийскую сторону: если Аппиан не делает разъяснений по Апамее, Страбон (XII, 8, 18) упоминает предложение от Митридата 100 талантов городу, который пострадал от землетрясения. Царь Понта, безусловно, вознаградил город своей поддержкой, оказав ему помощь в его восстановлении. Ряд городов Мисии быстро перешел на царскую сторону, вероятно, как только Митридат вошел в Азию в конце 89 года. Аппиан приводит Пергам (Mithr. 21, 80), Магнесию, Эфес (Mithr. 21, 81; ср. Eutropius, V, 5, 2; Orose, VI, 2, 2) и Митилену: эти города, кажется, приветствовали царя Понта (Appien, Mithr. 21, 81). Если Эфес и Пергам подтвердят свою верность во время эфесской вечерни (Appien, Mithr. 23, 88), они не единственные, кто ответил на призыв Митридата. Города Карии, Адрамиттий, Кавн (Appien, Mithr. 23, 88-89) и Траллы (Mithr. 23, 90; Cicéron, Flacc. XV, 59) были явно на понтийской стороне ввиду их участия в бойне. Книд и Кос также не замедлили присоединиться к понтийцам. Кос приветствовал царя Понта после резни (Appien, Mithr. 23, 92). Лояльность некоторых азиатских городов, похоже, подтверждается нумизматическими источниками: так обстоит дело с Пергамом и Смирной. Однако в случае Эфеса, Эритреи, Милета и Тралл толкование этих монет должно быть нюансировано. Понятно, что большая часть Азии переходит на понтийскую сторону: вероятно, именно это обозначает Мемнон, когда он упоминает «внезапное и полное изменение ситуации». Переориентация Азии в пользу царя была быстрой, так как вторжение в Азию произошло до конца 89 года. Большинство источников свидетельствует о повороте Азии: по мнению Цицерона (Flac. XXV: 61), города Азии не только приняли царя, но и пригласили его. Это изображение азиатских греков можно найти у Юстина (XXXVIII, 3, 8), Диодора (XXXVII, 26), Флора (I, 40, 3). Аппиан (Mithr. 21, 81) подчеркивает прием, оказанный Митридату городами Магнесией, Эфесом и Митиленой при появлении царя (ср. Mithr. 23, 92 о Косе после вечерни). Выражение, используемое Аппианом (Mithr. 21, 81), гораздо более откровенно, чем у Мемнона («все приветствовали его с радостью»). Веллей Патеркул (II, 18, 3) указывает на «предательство» митиленцев, которые не только поменяли лагерь, но и выдали М. Аквилия царю. Этот акт измены является лишь одним из примеров, поскольку большинство источников действительно осуждает злополучные акты, совершенные городами, которые решили принять понтийскую сторону.
Частично причиной этого было поведение римлян с греками до начала войны. Митридат явился как спаситель, пришедший освободить греков от римского ига (Cicéron, Flacc. XXV, 60-61). Я процитирую де Каллатаи, который очень хорошо резюмирует, на мой взгляд, причины хорошего приема Митридата азиатскими городами: «Массированное продвижение понтийской армии встретило мало сопротивления. Города, слишком счастливые, чтобы освободиться от эксплуатации публиканов, поднялись в пользу царя Понта. Несомненно, злодеяния римских мытарей частично оправдали поведение городов Азии в 89 году. Однако главной мотивацией, похоже, тогда была насущная необходимость быть на стороне победителя».
— Florus, I, 40, 6: «с первого раза он взял Вифинию, затем Азия стала жертвой того же ужаса, и не задумываясь города и народы, принадлежавшие нам, перешли на сторону царя. Он был там, оказывал давление, жестокость была его смелостью.»
— Justin, XXXVIII, 3, 8: «Итак, он без особого труда победил Аквилия и Мальтина, которые имели только солдат из Азии. Он прогоняет их вместе с Никомедом, и города встречают его с энтузиазмом».
— Cicéron, Flacc. XXV, 60: «они дали Митридату имена Бога, Отца, Спасителя Азии, Евгия, Нисия, Бахуса, Либера».
— Cicéron, Flacc. XXV, 61: «и именно в это время вся Азия закрывала свои двери перед консулом Л. Флакком. Что касается каппадокийца, то она приняла его в своих городах, позвала туда».
Однако, в то время как большинство источников дает несколько неоднозначную картину, просто подчеркивая прием, оказанный царю городами Азии, Мемнон не скрывает, что ряд городов оказал определенное сопротивление: «что касается других городов Азии, некоторые из них были взяты». Хотя большинство азиатских регионов было покорено или сдалось царю Понта по собственной воле, в этих регионах наблюдается сопротивление. Источники приводят некоторые примеры этих городов или народов, которые пытались противостоять царю Понта, как только он прибыл в Азию: во Фригии, Лаодикея на Лике (Appien, Mithr. 20, 78-79), где после битвы на Амнии нашел убежище проконсульский претор Квинт Оппий, оказывала сопротивление, прежде чем окончательно сдать римлянина царю Понта. Страбон (XII, 8, 16) упоминает осаду города, который, безусловно, сперва сопротивлялся и был осажден.
В Карии Афродисий оказал помощь Г. Оппию, который находился в осажденной Лаодикее на Лике. Если источники не позволяют точно определить позицию Афродисия, то, как представляется, город в конечном итоге сдался царю, хотя он, по всей видимости, сохранил свое сочувствие к Риму. Стратоникея, которая встала на сторону Рима, была, наконец, взята силой и Митридат поставил там гарнизон (Appien, Mithr. 21, 82). После войны она была вознаграждена за верность Суллой, как и Табий. Сулла также наградил Илион и города в Мисии и Хиосе (Appien, Mithr, 61, 250), либо за военную помощь, либо чтобы компенсировать им за то, что они пострадали из–за своей лояльности к нему. Действительно, хотя корабли Хиоса помогали Митридату во время осады Родоса (Appien, Mithr. 25, 101), последний из подозрительности к Хиосу покарал город (Appien, Mithr. 47, 180-182; см. Memnon F 32).
Приведя регионы, которые были подчинены понтийской власти, Аппиан сообщает, что Митридат послал своих генералов подчинить непокорные народы (Mithr. 21, 82), особенно на юге Малой Азии, которые оказывали сильное сопротивление понтийской власти. Некоторые города, в том числе ликийские, хорошо иллюстрируют эти признаки сопротивления, которые замедлили продвижение понтийцев на юге Малой Азии, начиная с конца 89 года. Магнеты упоминаются среди народов, которые сопротивлялись приходу Митридата (Appien, Mithr. 21, 82). Кроме того, источники сообщают, что Магнесия остается верной римлянам (Appien, Mithr. 61, 250; Tite–Live, Per. 81). Согласно вышеуказанным выводам, это Магнесия на Сипиле сопротивлялась Архелаю, который был послан против города, чтобы искоренить сопротивление против царя. Город был окончательно побежден понтийским генералом (Pausanias, I, 20, 5), но позже был объявлен свободным римлянами (Strabon, XIII, 3, 5), вероятно, в вознаграждение за неудачную попытку противостоять понтийской власти.
— Tite–Live, Per. 81 (86 год): «Л. Сулла осаждает Афины (… ) Магнесия, единственный город в Азии, сохранивший верность, с большой энергией оборонялся от Митридата»
— Appien, Mithr. 61, 250: «уладив судьбу самой Азии, он даровал свободу, записав их в число друзей Рима, жителям Илиона и Хиоса, ликийцам, родосцам, жителям Магнесии и некоторым другим, либо в знак благодарности за их военную помощь, либо в качестве компенсации за то, что они пострадали из–за своего усердия в его пользу.
Митридат также послал своих генералов против ликийцев (Appien, Mithr. 21, 81). Возможно, в Ликии существовали повстанческие движения, хотя Аппиан (Mithr. 20, 77) и Страбон (XII, 3, 40) упоминают о подчинении этого региона. Ликийцы и, в частности, город Тельмес, похоже, помогали Родосу во время его осады (Appien, Mithr. 24, 94). Однако, Митридат, не сумев взять город, переключился на осаду Патары (Appien, Mithr. 27). Ликийцы были вознаграждены Суллой после Дарданского мира за свою лояльность (Appien, Mithr. 61, 250).
Наконец, пафлагонцы относятся к числу народов, которые, как представляется, оказали сильное сопротивление понтийской власти (Appien, Mithr. 21, 81). Пафлагония, которая была подчинена примерно в то же время, что и Вифиния, согласно Евтропию (V, 5, 2) и Орозию (VI, 2, 2), была, безусловно, в той же ситуации, что и Ликия, то есть в положении области, в сердце которой понтийцы быстро ворвались, но которая не была полностью подчинена власти Евпатора.
3. Датировка Митридатова вторжения в Азию
Датирование вторжения Митридата в Фригию и в остальную Азию, как и в битве на Амнии, также является предметом разногласий между современными учеными, и особенно из–за интерпретации периохи Ливия. О вторжении в Азию сообщается в 78‑й периохе, что соответствует 88 году. Рейнах следует периохе и считает, что с начала 88 года Митридату потребовалось шесть месяцев, чтобы стать хозяином всей Малой Азии (за исключением нескольких мест в Ликии и Пафлагонии), всех островов (за исключением Родоса) и всей материковой Греции (до Фессалии). Однако, с практической точки зрения его доказательство представляется невозможной.
Бэдиан и Шервин–Уайт согласились принять порядок периохи, как он изображен у Ливия, но они расходятся в интерпретации периохи 77. Оба согласны с тем, что изгнание двух царей упоминается в периохе 77 — это 89 год, о чем ранее упоминала периоха 77. С другой стороны, они не придерживаются одинакового мнения о датировании второй части предложения касательно вторжения во Фригию.

По словам Бэдиана, построение фразы в периохе 77 свидетельствует о том, что вторжение во Фригию относится к 88 году. Бэдиан считает, что периоха 77 обобщает события 89 г. («Митридат, царь Понта, занял Вифинию и Каппадокию и изгнал легата Аквилия»), прежде чем рассматривать вторжение во Фригию, которое, по его мнению, произошло только в 88 году («вторгается во Фригию, провинцию римского народа, с огромной армией»). По его мнению, эпитома 78 более подробно сообщает о событиях 88 г. — то есть о вторжении во Фригию — которую датировку он принимает для вторжения в Азию. Так, по мнению Бэдиана, Фригия и Азия были захвачены в 88 году, Фригия же, вероятно, в начале года.
С другой стороны, Шервин–Уайт считает, что упоминание о вторжении во Фригию относится к 89 году, и поэтому его не следует отличать от остальной части предложения, как предлагает Бэдиан. По его мнению, различие между двумя фазами у Аппиана перекликается с различием, обнаруженным у Ливия между, с одной стороны, упоминанием Фригии (пер. 77) и ссылкой на вторжение в Азию (пер. 78) с другой. Действительно, Фригия, или, по крайней мере, ее часть, относится к этой первой фазе, которая, согласно ранее сделанному анализу, должна быть расположена до конца 89 года.

Шервин–Уайту следуют Мак–Гинг и де Каллатаи, которые также датируют вторжение во Фригию концом 89 г. С другой стороны, Мак–Гинг считает, что царь Понта провел остаток 89 г., организуя свою недавно установленную власть в Вифинии, и, вероятно, отправил войска в Фригию в течение этого периода. Поэтому он считает, что большая часть Малой Азии, помимо нескольких мест, и южные районы (магнеты, пафлагонцы и ликийцы), попали в руки Митридата в начале 88 года. Тем самым он приписывает 88 году события, происходящие после подчинения Лаодикеи на Лике Митридату.
Шервин–Уайт доверяет свидетельству Аппиана, что к концу первого года войны Митридат уже вторгся в Азию, и, следовательно, датирует вступление Митридата в остальную Азию (Appien, Mithr. 22; B. C. 1, 55) концом 89 г. Но следует ли воспринимать показания Аппиана буквально, особенно в отношении второго этапа? Другими словами, как насчет других регионов Азии (за исключением Вифинии и Фригии)? Были ли они захвачены в 89 г., или понтийские операции в этих районах проходили до 88 г.? Не является ли существование двух этапов в его рассказе свидетельством того, что Аппиан четко проводит различие между событиями, произошедшими в 89 году, и событиями, происходящими в 88 году?
Аппиан (Mithr. 22, 83) помещает выделение Азии консулу после оккупации Вифинии и Фригии Митридатом: следовательно, распределение консульских провинций, как представляется, произошло до того, как в Рим поступили известия об оккупации всей римской провинции. Но высказывания Аппиана не исключают возможности того, что вторжение в западную Азию или даже на юг (т. е. операции, относящиеся ко второму этапу), произошло в конце 89 года. Другими словами, новости о вторжении в остальную Азию были получены после выделения провинций.
Кроме того, представление, выбранное Аппианом, хотя и не являющееся неопровержимым элементом датировки, может обрести здесь смысл. Действительно, Аппиан подробно сообщает о различных азиатских регионах, подчиненных Митридатом, а затем упоминает процедуры, начатые в Риме в конце 89 г. для консульства на 88 год и, наконец, сообщает о событиях 88 г., а именно, об эфесской вечерне и о подготовке к осаде Родоса. Его представление похоже не используется им для обобщения вторжения в Вифинию и Фригию. Действительно, Аппиан вводит свой пассаж о событиях в Риме в конце 89 года кратким изложением понтийского наступления, сформулированным следующим образом: «вот как обстояли дела у Митридата» (Appien, Mithr. 22, 83). Ссылается ли он здесь на две фазы митридатовой атаки (Mithr. 18, 64 - 21, 82: от Амния до сопротивления на юге), или только на второй этап, тем не менее, форма его повествования очень четко помещает все понтийское наступление в Азии до вступления в должность консулов. Однако означает ли это, что фактически вторжение в Азию произошло до конца 89 года или, как можно предположить, операции по покорению всех этих регионов проходили зимой 89-88 г.?
Аппиан (B. C. 1, 7, 55) упоминает о вторжении в соседние с Фригией и Вифинией регионы в то время, когда Сулла получал Азию (следовательно в декабре 89/начале 88 г.?). С одной стороны, эти регионы, безусловно, относятся к второму этапу, который он выделяет в «Митридатике», а с другой стороны, это подтверждает ранее высказанное предположение о том, что, по–видимому, Аппиан считает, что вторжение в Азию произошло до конца 89 года, когда Азия была назначена по жребию Сулле в декабре 89 г., или, не позднее января 88 г., на момент вступления в должность.
Пассаж Аппиана (Mithr. 20, 76) служит посредником между так называемым первым этапом, обобщенным в том же месте ссылкой на «одно и единственное наступление» (которое относится к вторжению в Вифинию и к вторжению в часть Фригии), и вторым этапом, мимоходом рассмотренным в следующем пассаже (Mithr. 20, 77). Аппиан сообщает, что Митридат прошел по «остальной части Фригии, Мисии и Азии», о вторжении в которые Аппиан приводит более подробную информацию, сосредоточив внимание на судьбе некоторых городов. Сопротивление на юге (Mithr. 21, 82: сопротивление магнетов, пафлагонцев и ликийцев) удалось расширить на начало 88 года, хотя вторжение в Азию началось в конце 89 г. Действительно, кажется, что Азия перешла на понтийскую сторону до Эфесской вечерни, которая произошла в начале 88 года, и в течение которой большинство азиатских городов повиновались приказам Митридата. Следовательно, несмотря на признание того, что в 88 году все еще существовали сопротивления, более чем вероятно, что большая часть Азии уже была на понтийской стороне в конце 89 года.
Мне кажется, что очень трудно уточнить и точно датировать подчинение каждого из азиатских регионов. Возможны два варианта. Первый — следовать де Каллатаи, анализ которого, как правило, ставит, конечно, осторожно, вторжение во Фригию и Азию в начале осени 89 г., считая, что «сам тип деятельности, осуществляемой Митридатом после того, как он вступил во владение провинцией Азии, по–видимому, подразумевает зимний сезон». Либо следует признать, как Шервин–Уайт, что большая часть Азии была захвачена до конца 89 г., и согласиться с тем, что подчинение непокорных регионов проводилось поэтапно в первые месяцы 88 г. Мне кажется, что эта датировка звучит наиболее справедливо для чтения источников, которые свидетельствуют о бунтах некоторых городов наподобие Родоса, в ходе 88 года.
***
Мемнон в первой части фрагмента 22.8 различает города, которые встали на сторону царя, и города, которые были взяты силой. В следующем отрывке он представляет инцидент с Родосом, который, по его мнению, был единственным городом, который оставался верным Риму. Однако, несмотря на то, что Родос сопротивлялся царю и не был захвачен, другие города пытались сопротивляться; но в отличие от Родоса, они, наконец, должны были, волей–неволей встать на понтийскую сторону. Представление Мемнона очень интересно: оно дает пример для каждого поведения, которые он кратко описывает. В результате, он приводит Родос как пример города, который сопротивлялся, а затем сообщает о массовых убийствах, которые имели место во время эфесской вечерни (F 22. 9) в качестве примера благоприятного приема, оказанного царю и одновременно иллюстрирующего недовольство греков римлянами.
II. Осада Родоса (88?)
Аппиан, описав ситуацию в Риме, где вот–вот должна была начаться гражданская война, в конце 89 года (Mithr. 22, 83-84), четко устанавливает, что одновременно Митридат строил флот для нападения на Родос и посылал приказы в греческие города убивать италийцев. Его история начинается с эфесской вечерни, а затем с осады Родоса (Appien, Mithr. 22, 85; ср. Tite–Live, Per. 78; Florus, I, 40, 8). Аппиан ставит начало осады Родоса в тот момент, когда в Риме разразилась гражданская война между Марием и Суллой, и эта хронология тем более достоверна, что Митридату не пришлось опасаться, в ближайшем будущем, отправки консульской армии и он смог сконцентрировать свои усилия на Родосе и напасть на город. Операции начались после эфесской резни, вероятно, весной 88 года.
Ῥοδίων μόνον τὴν πρὸς Ῥωμαίους στεργόντων φιλίαν,
В отличие от Аппиана, Мемнон приводит причины этого разрыва между Родосом и Митридатом: город не желал ссориться с Римом. Без сомнения, царь был недоволен тем, что город принял беглецов, которые избежали резни в Эфесе, и, в частности, проконсула Гая Кассия (Appien, Mithr. 24, 94). Источники особо подчеркивают верность родосцев, возможно, потому, что они были единственными победителями, которые сопротивлялись понтийским атакам, а осада города Митридатом провалилась (Velleius Paterculus, II, 18, 3; Tite–Live, Per. 78; Florus, I, 40, 8). Тем не менее Аппиан (Mithr. 24, 94) упоминает некоторых родосских союзников, в числе которых он приводит «телмесцев и ликийцев».
— Velleius Paterculus, II, 18, 3: «В то время родосцы не имели равных за свое мужество против Митридата и их верность римлянам — эта верность контрастировала с коварством митиленцев, которые выдали Митридату М. Аквилия и других персонажей в цепях (..). Митридат также пугал Италию, которой он, казалось, угрожал, когда азиатская провинция выпала по жребию Сулле.»
— Tite–Live, Per. 78: «Митридат оккупировал Азию и заковал в цепи проконсула Q. Оппия и легата Аквилия, и по его приказу все римляне, находившиеся в Азии, были убиты в один день. Он напал на город Родос, единственный, который остался верен римскому народу и, потерпев поражения в нескольких морских сражениях, отступил».
— Florus, I, 40, 8 (после вечерни в I, 40, 7): «но ужас, царивший в Азии, также открыл царю дорогу в Европу. Поэтому в результате экспедиций, проведенных его генералами, Архелаем и Неоптолемом, все Киклады — за исключением Родоса, который благодаря более твердому сопротивлению остался в нашем лагере».
— Appien, Mithr. 24, 94: «тем временем родосцы укрепляли свои валы и гавани, размещая повсюду боевые машины. У них также были союзники — телмесцы и ликийцы. И все италийцы, которым удалось бежать из азиатской провинции, отправились на Родос: вместе с ними были Луций Кассий, проконсул Азии».
δι’ ἣν κατ’ αὐτῶν Μιθριδάτης καὶ κατὰ γὴν καὶ κατὰ θάλατταν ἐκίνει τὸν πόλεμον, εἰ καὶ τὸ πλέον Ῥόδιοι ἔσχον,
Повествование Мемнона об осаде Родоса очень кратко: здесь, несомненно, поработал Фотий. Опять же, стоит отметить, что автор обращается к сути вопроса и указывает на то, что царь Понта начинает осаду города Родос на суше и на море. Самое подробное сообщение — это история Аппиана (Mithr. 22, 94-27, 105). Последний подчеркивает, что осада продолжалась долгое время, и, как представляется, операции заняли всю весну и большую часть лета 88 г. Осада Родоса, по–видимому, также мобилизовала основную часть военно–морских и сухопутных сил царя (Cicéron, Verrines, II, 2, 159). О строительстве флота Митридатом для атаки на город сообщает Аппиан (Mithr., 22), и нумизматические источники, кажется, свидетельствуют об усиленном производстве понтийских тетрадрахм в это время.
ὡς καὶ αὐτὸν Μιθριδάτην ναυμαχοῦντα ἐγγὺς τοῦ ἁλῶναι ἐλθεῖν,
Аппиан (Mithr. 25, 99-100) и Ливий (Per. 78) подтверждают, что именно победа родосцев в морском сражении заставила Митридата отказаться от осады. Согласно Аппиану (Mithr. 25, 101; ср. Mithr. 46, 180) по лодке царя ударило хиосское судно. В конце концов из–за постоянных неудач царь Понта отказался от осады, которую он впоследствии перенес на Патары (Appien, Mithr. 27, 106).
— Appien, Mithr. 25, 101: «так закончился военно–морской бой между Митридатом и родосцами: его исход удивил как родосцев, учитывая небольшое количество их кораблей, так и Митридата при численном преимуществе, которое он имел. В ходе сражения, в то время как царь объезжая, возбуждал свои экипажи к бою, союзный корабль, предоставленный Хиосом, протаранил его корабль и навел панику. И даже не проведя расследования, царь покарал впоследствии кормчег и дозорного, и затаил злобу ко всем жителям Хиоса.
— Appien, Mithr. 46, 180: «питая злобу против хиосцев, так как один из их кораблей во время морского сражения в водах Родоса наехал на царский неф (…), он сперва конфисковал имущество жителей Хиоса, которые ушли к Сулле (…) и послал агентов разыскивать имущество римлян, которым те владели на Хиосе».

I. Датировка и проблемы хронологии
Мемнон — единственный, кто ошибочно помещает резню римлян после осады Родоса. Аппиан (Mithr. 22, 85-23) ставит ее в начале года консульства Суллы, перед экспедицией на Родос. После кампании на Амнии и вторжения Митридата в провинцию Азии Мемнон рассказывает о беспорядках, вызванных голосованием о командовании против Митридата в следующем году в Риме (Appien, Mithr. 22, 84-85). Затем Аппиан ясно дал понять, что в то же время, когда «Митридат строил еще больше кораблей для нападения на Родос … он направлял секретные указания всем сатрапам и правителям городов» (Mithr. 22, 85). После представления подробностей царских инструкций (Mithr. 22, 85), он приводит примеры городов, повиновавшихся царю Понта (Mithr. 23), который высадился на Косе после резни (Mithr. 23, 92). Наконец, он сообщает о событиях, которые составляют осаду Родоса (Appien, Mithr. 24-27).
Хотя хорошо известно, что так называемая «эфесская вечерня» произошла до начала военно–морских операций против Родоса, точная ее дата остается неизвестной. Действительно, как и многие вопросы, связанные с датированием, опять–таки существуют разногласия относительно даты резни. Де Каллатаи помещает вечерню в первые мгновения 88 года, в то время как Бэдиан ставит резню римлян до середины 88 года, опираясь на свидетельство Посидония (Athénée V 211 d), который сообщает о речи Афиниона в Афинах после его возвращения из Азии. Аристион не упоминает о кровавой расправе в Эфесе, и Бэдиан утверждает, что вечерня еще не состоялась. Шервин–Уайт склоняется датировать ее зимой 89-88 г., исходя из пассажа Цицерона (De Imp. Cn. Pompei. 7). Он произносит свою речь в 66 году и говорит, что Митридат правит 23‑й год со времени резни. Поэтому, по словам Шервина–Уайта, следует сделать вывод о том, что вечерня состоялась не позже, чем в начале 88 года. Но, как отметил Мак–Гинг, трудно с точностью определить, зачисляет ли Цицерон 23‑й год или не зачисляет, и пассаж, похоже, не исключает май или июнь 88 г. За последнюю дату выступает Гуковский (май–июнь 88?) основываясь на месте у Веллея Патеркула (II, 18, 2), который помещает осаду Родоса quo tempore («в это время»).
II. Причины, побуждающие Митридата издать такой приказ
μετὰ ταῦτα δὲ μαθὼν Μιθριδάτης ὡς οἱ κατὰ τὰς πόλεις σποράδες Ῥωμαῖοι τῶν παρ'αὐτοῦ διανοουμένων ἐμποδὼν ἵστανται,
Мемнон единственный из авторов дает объяснение этой бойни. По его словам, римляне были препятствием для понтийских интересов. С другой стороны, он не уточняет, как римляне мешали Митридату: в свете других литературных источников могут быть сформулированы две гипотезы. В самом деле, Валерий Максим (9.2 ext. 3) информирует нас о том, что убитые граждане поселились в городах Азии для занятия торговлей, и его показания перекликаются со словами Цицерона (Flacc. XXV, 61), что были убиты мирные граждане. Конечно, показания Цицерона не лишены предвзятости, и вполне возможно, что он использовал риторическую формулу, которая позволила ему подчеркнуть жестокость резни. Тем не менее он указывает на существование иных, помимо политических, причин. Были убиты не только магистраты или военные, поэтому возможно, что убитые римляне были умерщвлены отчасти по экономическим причинам.
— Valere Maxime, 9.2 ext. 3: «царь Митридат, который одним рескриптом перебил восемьдесят тысяч римских граждан, рассеянных по городам Азии для осуществления торговли».
— Cicéron, Flacc. XXV, 61: «ибо все, кого они могли схватить, носили мирные тоги, и они погубили их».
Однако тот же Цицерон (Flacc. XXV, 60) говорит не только о резне «мирных граждан», но и о судьбе римских магистратов, которых не убили, но доставили царю Понта или бросили в тюрьму. Возможно, именно на них намекает Мемнон: римляне, поселившиеся в Азии как представители римской власти, следовательно, могут причинить ущерб его влиянию. Поэтому вполне возможно, что причина этой резни была политической.
— Cicéron, Flacc. XXV, 60: «Я предложил бы вам вспомнить войну с Митридатом, вызвавшее чувство жалости жестокое истребление (miseram crudelemque caedem) всех римских граждан, происшедшее в одно и то же мгновение в стольких городах, выдачу наших преторов, наложение оков на легатов, чуть ли не уничтожение самой памяти об имени Рима и всяких следов нашей державы не только в тех местностях, где жили греки, но даже в их записях. Митридата же они называли богом, отцом, спасителем Азии, Евгием, Нисием, Вакхом, Либером».
Тем самым легко представить, какую опасность должна была представлять для Митридата многочисленная римская община в Азии. Среди них было большое количество торговцев или банкиров, влиятельных людей, не говоря уже об официальных представителях римской власти, которых следовало уничтожить в первую очередь. По словам Рейнаха, это население должно было восприниматься царем Понта как «армия шпионов, предателей и заговорщиков на службе врага». Мак–Гинг также придерживается этой точки зрения, так как он считает, что Митридат был заинтересован в убийстве римлян, потому что в то же время он подавлял большую часть противников или потенциальных смутьянов. Этот мотив правдоподобен, если предположить, что Родос, где проживали многие из уцелевших римлян, мог быть стратегическим пунктом и служить основой для сопротивления понтийской власти. Мак–Гинг считает, что у Митридата были экономические выгоды от этой резни: последовавшие за ней конфискации принесла ему много богатств (Appien, Mithr. 58, 237). Кроме того, он привлек к себе благосклонность греков, потому что, по словам Юстина (XXXVIII, 3, 9), благодаря этой новой добыче он смог освободить азиатские города от дани на пять лет и позволить городам и частным лицам погасить свои долги.
— Appien, Mithr. 58, 237: «как жестоко это поведение с твоей стороны, сколько нечестия и ненависти к нам! Более того, после того, как ты присвоил деньги всех этих людей, ты отправился в Европу с большими армиями».
— Justin, XXXVIII, 3, 9: «Он находит там (в Азии) много золота и денег, собранных с заботой прежними царями, и массу военного снаряжения. Завладев этими ресурсами, он простил городам их государственные и частные долги и освободил от налогов на пять лет».
Утверждение Мемнона о том, что эта резня была организована Митридатом с целью исключить риск вмешательства римлян в его дела, имеет смысл, если учесть, что царь Понта хотел избежать риска организованного сопротивления в азиатских городах в поддержку римской власти, и, в частности, устранить препятствия, которые они представляли в его завоевательных планах. Тем не менее экономические и политические аргументы не объясняют, почему дети, женщины и рабы также были устранены. Причины, по которым никто не был пощажен, трудно определить. Это, безусловно, символический акт, цель которого заключается не только в экономической и политической сфере, поэтому особое внимание следует уделять высказываниям Цицерона (Flacc. XXV, 60), которые, по–видимому, кажутся довольно экстремальными, но согласуются с мыслью, что царь Понта хотел передать послание римлянам, означающее, что они больше не приветствуются в Азии и, в частности, в греческих городах. Кроме того, если принять слова Аппиана, в которых подробно рассказывается о многочисленных кощунственных актах, совершаемых городами, и в частности в отношении женщин и детей италийского происхождения, то можно задаться вопросом, не было ли это массовое убийство символической целью, а именно ликвидировать все, что имело отношение к римской власти в Азии. Следовательно, этот символический акт в значительной степени состоял в том, чтобы уничтожить ее живых представителей.
— Cicéron, Flacc. XXV, 60: «наши преторы выданы врагу, легаты брошены в кандалы, и память о римском имени, с последним следом нашего господства, почти стерта не только из всех мест, где жили греки, но и из их записей»
III. Инструкции Митридата городам
γράφει πρὸς πάσας ὑπὸ μίαν ἡμέραν τοὺς παρ ' αὐταῖς Ῥωμαίους φονεύειν,
Что касается инструкций Митридата, то древние, как и Мемнон сообщают, что царь Понта приказал городам перебить римлян в один день (Appien, Mithr. 22, 85, Plutarque, Sylla, 24,7, Eutrope V, 5, 2 и Orose VI, 2, 2, которые, безусловно, зависят от Tite–Live, Per. 78) или, по Веллею Патеркулу (II, 18, 2) и Цицерону (Flacc. XXV, 60) даже одновременно; последние, конечно, преувеличивают, сообщая, что бойня произошла одновременно, и эта формула, безусловно, призвана подчеркнуть идею хорошо организованного заговора. Аппиан (Mithr. 22, 85; 22, 87) добавляет, что операция должна была проводиться в течение 30 дней между получением инструкций и массовыми убийствами, что, безусловно, оставляло царю время отправлять свои инструкции во все города Малой Азии, и особенно в самые отдаленные районы.
Выражения, используемые древними для сообщения о методах убийства римлян, варьируются от одного источника к другому. Тем не менее, все они имеют самые серьезные коннотации в том смысле, что они предвещают большую жестокость не только со стороны того, кто отдал столь чудовищный приказ, Митридата, но и со стороны тех, кто повиновался указаниям царя Понта. Использование этих различных формулировок не является незначительным и направлено на то, чтобы подчеркнуть жестокость, с которой жертвы были казнены. Варварский образ царя Понта приобретает свой полный смысл при чтении этих историй, поскольку некоторые авторы, как и Мемнон, сообщают не о результатах, а об отправной точке резни, то есть о приказе, отданном Митридатом. Следовательно, последний предложил городам совершить настоящую бойню. Действительно, Мемнон использует для нее два разных выражения. Во–первых, он употребляет глагол φονεύω (убивать), и, во–вторых, он указывает, как убивали римлян, в данном случае «предавали мечу». Другие авторы, говоря об убийствах, употребляют κατασφάζω (Плутарх, Сулла, 24, 7), φονεύω (Дион Кассий, XXXI, F. 101), interficio (Флор, I, 40, 7); trucido et necos (Цицерон, За Манилия, III, 7 ), trucido ( Ливий, Периохи, 78), miseram crudelemque caedem (Цицерон, Флакк, XXV, 60), occido (Евтропий V, 5, 2), ἐπιτίθημι (Аппиан, Митридатика. 22, 85), neco (Орозий VI, 2, 2, Веллей Патеркул, II, 18, 1), interimo (Валерий Максим, 9.2 ext. 3; Цицерон, Флакк, XXV, 61; Веллей Патеркул, II, 18, 2).
Источники, независимо от того, одновременны ли они событиям или появились намного позже, сообщают об этой резне в более или менее сильных выражениях, из которых все относятся к лексике в области насилия, что показывает, что вечерня запомнила намного. Что касается Аппиана, он дополняет детализацию инструкций, сформулированных царем Понта, тем, что должно было быть сделано с мертвыми и с их собственностью: нападавшие должны были бросать тела без погребения, делиться имуществом с Митридатом (Mithr. 22, 85), и им было запрещено скрывать или хоронить римлян (Mithr. 22, 86).
γράφει πρὸς πάσας,
Согласно Мемнону, Митридат написал во все города, что подтверждают Аппиан (Mithr. 22, 87) и Веллей Патеркул (II, 18, 2). Эти письма, без сомнения, были отправлены компетентным органам, как утверждает Аппиан, согласно которым инструкции были адресованы магистратам городов, а также сатрапам (Mithr 22, 85) и по всей Азии согласно Евтропию (V, 5, 2; ср. Florus I, 40, 7) и Орозию (VI, 2, 2), которые сообщают, что приказ был передан эдиктом. Цицерон (Pro Manilio, III, 7) упоминает об одном единственном послании и одном единственном уведомлении, а его замечания похожи на замечания Валерия Максима (9.2 ext. 3), который указывает на один единственный рескрипт. Все эти авторы подчеркивают, что инструкции, данные городам, были одинаковы для всех, а Аппиан (Митр 22, 87, 22, 85) называет инструкции Митридата «секретными», что не кажется удивительным для оркестровки крупномасштабной резни.
IV. Жертвы резни
ὡς μυριάδας ὀκτὼ ἐν μίᾳ καὶ τῇ αὐτῇ ἡμέρᾳ τὸν διὰ ξίφους ὄλεθρον ὑποστῆναι,
Цифры, представленные Мемноном, подтверждаются Валерием Максимом (9.2 ext. 3), поскольку обе оценки показывают, что число жертв составляет 80 000 смертей. С другой стороны, Валерий Максим более конкретно рассказывает о людях, которым угрожает массовое убийство, поскольку, по его словам, были убиты римские граждане, прибывшие в Азию для торговли, а Мемнон, который сообщает об инструкциях, данных царем, просто написал, что они были направлены против римлян, присутствовавших в городах. Плутарх (Sylla, 24, 7) считает, что жертв было почти в два раза больше, а число римских потерь — 150 000 человек. Эти цифры широко оспариваются современными учеными, которые считают их более чем преувеличенными и, в частности, выдвинутые Плутархом. Однако он использует мемуары Суллы, и вполне возможно, что римский проконсул не стеснялся преувеличивать масштабы резни, чтобы использовать его в своей борьбе с Митридатом. Возможно, что цифры Мемнона и Валерия Максима включают только убитых римских граждан, в то время как у Плутарха будет больше людей, в том числе италийцев. Такое предположение было бы основано на предположении, что Валерий Максим будет ссылаться на римских граждан, в то время как Плутарх будет говорить об италийцах.
— Plutarque, Sylla, 24, 7. «они сочли возмутительным видеть самого одиозного из царей, который за один день убил 150 000 римлян в Азии».
— Valère Maxime 9.2 ext. 3: «было убито восемьдесят тысяч римских граждан, рассеянных по городам Азии для торговли»
Другие литературные источники не приводят цифр, но предполагают, что число смертей было значительным; некоторые из них ограничиваются общими выражениями и говорят о массовых убийствах граждан (Tacite, Ann. 4, 14), римлян (Dion Cassius, XXXI, F 101, Posidonios = Athenaeus V, 213b), или еще о резне «множества римских граждан», как у Орозия (VI, 2, 3) и у Цицерона (Flacc. XXV, 61). Цицерон также упоминает особую судьбу, уготовленную для римских магистратов, которые либо были доставлены Митридату, либо заключены в тюрьму (Flacc. XXV, 60), в то время как Ливий (Пер. 78) и Веллей Патеркул (II, 18, 2) считают, что «все римские граждане», обнаруженные в азиатских городах, и в более широком смысле, в Азии, были убиты. Более того, многие латинские источники сообщают, что целью этой вечерни были «все римские граждане» (Eutrope, V, 5, 2, Cicero, Pro Manilio, III, 7, Velleius Paterculus, II, 18, 2, Orose, VI, 2, 2, Florus, I, 40, 7).
Что касается Аппиана (Mithr. 23, 91), он рисует еще более экстремальную картину, поскольку он сообщает, что все лица италийского происхождения подвергались жестокости греков. Они включают римских граждан, женщин, детей, а также вольноотпущенников и италийских рабов. Однако кажется, что неиталийские рабы были единственными, заинтересованными в награде свободы, обещанной им в обмен за смерть их хозяина. Пассаж в Mithr. 23, 91, следовательно, имеет небольшой нюанс по сравнению с Mithr. 22, 85, где италийские рабы не упоминаются среди лиц, на которых распространялись инструкции Митридата. Рейнах подчеркнул, что отсутствие различия между римлянами и италийцами во время резни выявили ошибку Митридата, поскольку она обрекала любые успешные дипломатические обмены с италийцами, которые все еще участвовали в Союзнической войне. Действительно, похоже, у Евпатора ничего не вышло с послами самнитов и луканов, посетившими Эфес накануне кровавой расправы, с тем чтобы заручиться его помощью и пригласить его вторгнуться в Италию (Diodore, XXXVII, 2, 11, Posidonios = Athenaeus, V, 213c).
Нюансы этих разных свидетельств показывают, что древние нарисовали образ безымянной резни, безусловно, вовлекшую не только римских граждан, но и большую часть населения италийского происхождения. Однако источники не обобщают вечерню как простые казни людей, но делают ее символическим событием, в течение которого греки, по наущению Митридата, пытались искоренить все, что могло быть каким–либо образом связано с римской властью. Цицерон (Flacc. XXV, 60-61) говорит о реальном искоренении не только людей, но и всего, что могло напомнить о римской власти. Он представляет это событие как настоящую охоту за римлянами, где все захваченные были уничтожены. Греки вычеркнули все следы римского господства из своих записей и также из общественных мест: вероятно, Цицерон подразумевает статуи, воздвигнутые в честь некоторых римлян.
Резня римлян была еще более жестокой, поскольку она сопровождалась кощунственными действиями. Флор (I, 40, 7) и Валерий Максим (9, 2 ext. 3) сообщают, что ни одно укрытие не было пощажено, не говоря уже о священных местах, которые, тем не менее, имели право убежища. Эти действия, конечно же, запятнали греков, которые должны были уважать свои религиозные традиции, теоретически запрещавшие атаковать любого, кто ищет защиты у своих собственных божеств. Аппиан (Mithr. 23) приводит примеры кощунственных актов, совершенных в Эфесе, Пергаме, Кавне и Траллах. Он указывает, что траллийцы истребляли италийцев руками иностранца, что предполагает, что сами они осознавали жестокость операции (ср. Dion Cassius, XXXI, F. 101). Для Адрамиттия Аппиан рисует портрет города, который не просто избавляется от римлян и не дает им бежать: он описал настоящую ярость жителей, даже против детей.
V. Причины повиновения городов
καὶ πολλοὶ πεισθέντες τοσοῦτον φόνον εἰργάσαντο,
Этот отрывок из Мемнона подразумевает пагубное влияние Митридата, но тем не менее освобождает греков от ответственности. Более того, Дион Кассий (XXXI, F 101) также настаивает на том, что приказ пришел от Митридата: все азиаты, по подстрекательству Митридата, уничтожили римлян. Та же мысль развивается Аппианом, согласно которому виновниками бойни являются как греки, так и Митридат. Он сообщает, что греки были вынуждены участвовать в вечерне отчасти из ненависти к римлянам (Appian, Mithr. 23, 91), тем более что Митридат обещал награды: рабы получат свободу, а должникам спишут половину долгов (Appian, Mithr. 22, 86, ср. Mithr. 58, 236). Тем не менее, Аппиан подчеркивает страх, который Митридат вселяет в греков (Mithr. 23, 91); царь угрожал тем, кто будет идти против его приказаний (Mithr. 22, 86). Поэтому Аппиан подчеркивает ответственность обеих сторон.
— Appian, Mithr. 22, 86: «Он также угрожал наказанием тем, кто похоронит их или будет укрывать».
— Appian, Mithr. 23, 91: «Стало ясно, что если Азия так свирепствовала против этих людей, это было меньше из–за страха перед Митридатом, чем из ненависти к римлянам».
— Appian, Mithr. 22, 86: «обещал награды информаторам и тем, кто убьет тех, кто скрывался; рабам, которые атакуют своих хозяев, он предлагал свободу; должникам, которые нападут на своих кредиторов, спишут половину их долга».
— Appian, Mithr. 58, 236: «После того, как ты овладели ею (Азией), как ты поступил с городами, которых ты оставил под контролем рабов и должников, освободив первых и списав долги вторым?»
Веллей Патеркул (II, 18, 2) со своей стороны, возлагает ответственность единственно на греков, которые согласились совершить резню, чтобы получить награды, обещанные Митридатом. Что касается Цицерона (Flacc. XXV, 61), он объясняет резню характером греков, которые проявляют легкомыслие и жестокость. Тот же Цицерон подчеркивает факт, что Митридат был принят как освободитель: разве греки в этом случае не были счастливы избавиться от римского захватчика? (ср. Dion Cassius, XXXI, F 109.9-10: о ненависти некоторых городов к Сулле).
— Cicéron, Flacc. XXV, 60: «Митридата же они называли богом, отцом, спасителем Азии, Евгием, Нисием, Вакхом, Либером».
— Cicéron, Flacc. XXV, 61: «Могу ли я пожаловаться на легкомыслие греков, если не на их жестокость: будут ли эти люди доверять тем, чьей гибели они желали?»
— Velleius Paterculus, II, 18, 2: «и там были убиты все римские граждане, и он разослал письма во все города, вместе с обещанием огромных вознаграждений, приказав убить их в тот же день и в то же время».
Орозий (VI, 2, 3) сообщает о традиции, которая пытается очистить греков от их действий.
— Orose, VI, 2, 3: «Никто не сможет ни объяснить, ни передать каким–либо образом с помощью слов, что убили множество римских граждан, что была печаль во многих провинциях, что была скорбь для тех, кого собирались убить, и для тех, кто убивал, в то время как каждый из них был вынужден либо выдать невинных чужеземцев, которые были его друзьями, либо навлечь на себя наказание, предназначенное для чужеземцев».
Мемнон сообщает, что многие из них позволили втянуть себя в бойню, не говоря особо о городах, которые участвовали в эфесской вечерне, но, возможно, мы имеем перед собой обобщенную форму его первоначального рассказа, и вполне вероятно, что Фотий сохранил только основную информацию: резню римлян. Аппиан (Mithr. 22, 87) резюмирует резню следующим образом: «Когда настал день, несчастье обрушилось на всю Азию, в различных формах, и вот несколько примеров». Аппиан дает названия некоторых городов, которые положительно отреагировали на указания царя, описывая, как они уничтожали римлян. Он приводит Эфес, Пергам, Адрамиттий, Кавн и Траллы (Appien, Mithr. 23, ср. Dion Cassius, XXXI, F 101 для Тралл). С другой стороны, в Косе (Tacitе, Ann. IV, 14), Магнесии–на–Меандре (Tacitе, Ann. III, 62, ср. Strabon, XIV, I, 40) и в Калимне (Pline, Hist. Nat. II, 209) право убежища соблюдалось, что не помешало римлянам бежать из этих городов.