Положение Крита, пространство его, свойства местности. Народности. Города: Кносс, Гортина, Прас и др. Объяснение гомеровских эпитетов острова. Государственное устройство, обычаи, воспитание. Мнение Ефора о происхождении критских законов из Спарты. Ликург на Крите. Свадебные обряды. Своеобразность обрядов при похищении и отпущении любимых мальчиков.
1) Так как об островах, лежащих около Пелопоннеса, в особенности о тех, что лежат в Коринѳском заливе и перед ним, мы говорили сначала, то теперь следует говорить о Крите - он также относится к Пелопоннесу - и об островах, расположенных кругом Крита. Из этих последних, Киклад и Спорад, одни достойны упоминания, другие не имеют значения.
2) И так, прежде всего будем говорить о Крите. По мнению Евдокса, он расположен в Эгейском море, на самом же деле следовало выразиться не так, но точнее, именно: что он лежит между Киренеею и частью Еллады от мыса Суния до Лаконики; тянется в длину параллельно к этим землям в направлении от запада к востоку. С севера остров омывается Эгейским морем и Критским, а с юга Либийским, сливающимся с морем Египетским. Западная оконечность острова, что подле Фаларны, имеет в ширину почти двести стадий и разделяется на два мыса, из которых один, южный, называется Бараньим лбом, а другой, северный, Кимаром. Восточная оконечность острова - Самоний, простирающийся на восток не много далее Суния.
3) Величина острова определяется Сосикратом, сведения которого об острове Аполлодор считает точными, следующим образом: в длину он имеет больше 2,300 стадий, ширина его мала относительно всего пространства острова, а в окружности Крит имеет, согласно измерению Сосикрата, больше 5,000 стад. Артемидор, напротив, определяет пространство острова в 3,100 стад. Гиероним, принимая длину в 2,000 стад., а ширину считая неодинаковою, заключает, что окружность острова имеет больше, чем утверждает Артемидор. На третьей части острова в длину... отсюда идет перешеек почти в 100 стад., на котором находится со стороны северного моря поселение Амфималла, а со стороны южного Фойник Лампиев. Наибольшую ширину остров имеет по середине. Сближаясь отсюда больше прежнего, берега о-ва образуют перешеек почти в 60 стад., лежащий между Миноею Литтиев с одной стороны, Гиерапитиною и Либийским морем с другой; город лежит в бухте. Наконец остров заканчивается острым мысом Самонием, который обращен к Египту и островам родосцев.
4) Остров горист и лесист, однако имеет плодородные долины. Те из гор, что лежат к западу, называются Белыми; по высоте они не уступают Тайгету, а в длину тянутся почти на 300 стад. и образуют горную цепь, которая оканчивается у перешейка. В середине острова, в самой широкой части его, возвышается гора Идай, самая высокая из критских гор, имеющая в окружности 600 стад.; окружена самыми лучшими городами на острове. Прочие горы, похожие на Белые, оканчиваются частью на юге, а частью на востоке.
5) От Киренеи до Бараньего Лба считается морского пути два дня и две ночи, а от Кимара до Тенара 700 стад.; между этими пунктами лежит Киѳера. От Самония до Египта четыре дня и столько же ночей морским путем, а по словам других три; переводя на стадии, одни определяют это расстояние в 5,000 стад., а другие меньше того. По словам Ератосѳена от Пиренеи до Бараньего Лба 2,000 стад., а от последнего пункта до Пелопоннеса меньше...
6) Гомер говорит так:
"Различные языки смешаны там; здесь живут Ахейцы, там великодушные туземцы Критяне, там Кидоны, Доряне с развевающимися волосами и доблестные Пеласги".[1]
Стафил говорит, что восточную часть острова занимают Доряне, западную Кидоны, южную туземные Критяне, которым принадлежит городок Прас, где стоит храм Диктайского Зевса. Прочие жители, по словам того же писателя, более могущественны и населяют равнины. Весьма вероятно, что Етеокритяне и Кидоны были туземцами (автохѳонами), а прочие пришельцами, которые, по словам Андрона, пришли сюда из Ѳессалии, именно из той части её, которая прежде называлась Доридою, а теперь Гестиеотидою. Отсюда же вышли, как говорит тот же писатель, те Доряне, которые жили в окрестностях Парнаса и основали три города: Ериней, Бой и Китиний, почему у Гомера они называются тройственными (τριχάιϰες). Далеко не всеми принимается то мнение Андрона, будто дорический тетраполь был триполем, а метрополия Дорян была будто бы колониею Ѳессалийцев. Одни полагают, что τριχάιϰες называются Доряне оттого, что они носили шляпы с тремя пучками волос, а по мнению других название это дано потому, что пучки на их шляпах состояли из волос (τρίχινοι).
7) На Крите есть много городов; самых больших и знаменитейших три: Кносс, Гортина и Кидония. Гомер и позднейшие писатели воспевают особенно Кносс, называя его большим и резиденциею Миноса. Действительно город этот долгое время занимал первое место, но впоследствии пал, потерял многие учреждения, а значение его перешло на Гортину и Ликт. Впрочем в последнее время Кносс приобрел снова значение главного города. Кносс лежит на равнине, имеет в окружности, по древнему положению, тридцать стадий; расположен между Ликтией и Гортинией, находясь от Гортины на расстоянии двухсот стадий, а от Литта, называемого у Гомера также Ликтом, на расстоянии ста двадцати. От северного моря Кносс отстоит на двадцать пять стадий, а Гортина от Либийского моря на девяносто, Ликт же от Либийского на восемьдесят. Кносс имеет гавань Гераклею.
8) Говорят, что для Миноса гаванью служил Амнис, где находится святилище Ейлейѳии. Кносс прежде назывался одним именем с рекою, подле него протекающею, Кайратом. Историки рассказывают, что Минос был превосходным законодателем и первый получил господство над морем; что, разделивши остров на три части, в каждой из них он построил по городу: Кносс в... против Пелопоннеса, и город этот лежит на северной стороне. По словам Ефора Минос был соревнователем древнего Радаманѳия, человека справедливейшего носившего общее имя с братом Миноса; потом, будто Радаманѳий первый смягчил нравы на острове законами, основанием городов, государственными учреждениями, причем он утверждал, что каждое объявленное решение он получал от Зевса. Подражая ему, Минос через каждые девять лет отправлялся как кажется в пещеру Зевса и, спустя некоторое время, возвращался оттуда с готовыми предписаниями, которые он и выдавал за распоряжения Зевса. Вот почему Гомер говорит так:
"Где царствовал Минос, беседовавший через каждые девять лет с великим Зевсом"
.
Так говорит Ефор. С другой стороны древние писатели сообщают о Миносе другие сведения, противоречащие приведенным выше, именно, будто он был тираном, прибегавшим часто к насилиям, суровым сборщиком податей; в трагедиях этих писателей воспроизводится история Минотавра, лабиринѳ, приключения Ѳезея и Дедала.
9) Как было на самом деле, решить трудно. Есть еще одно сказание, несогласное с приведенными выше, по которому одни считают Миноса чужестранцем, а другие туземцем острова. Гомер кажется соглашается более с последним мнением, говоря, что Зевс "произвел Миноса, первого стража Крита"[2]. Впрочем все согласны в том, что Крит в древние времена пользовался хорошими законами, чем внушал к себе уважение самых доблестных из Еллинов, прежде всего Лакедемонян, как свидетельствует Платон в Законах и Ефор в Европе; впоследствии все на Крите сильно изменилось к худшему. После Тирренов, наиболее угрожавших нам на нашем море, морскими разбоями занимались Критяне, но в позднейшее время они были ослаблены Киликийцами. Всех уничтожили Римляне, покоривши Крит и овладевши разбойничьими укреплениями Киликийцев. В настоящее время Кносс имеет поселенцев и из Римлян.
10) Это о Кноссе, городе не чужом для нас, хотя судьбы человеческие, а также совершившиеся перемены и различные случайности привели к прекращению прежде существовавших сношений наших с этим городом. Дорилай, один из друзей Миѳридата Евергета, был искусен в военном деле. Благодаря своему искусству, приобретенному в войнах, набирать наемников, он часто появлялся в Елладе и Ѳракии, имел частые сношения с людьми, приходившими из Крита, когда последним не владели еще Римляне, и когда на нем бывало много способных к войне людей, которые шли за плату на службу, и из среды которых пополнялись отряды разбойников. Однажды, когда Дорилай отправился на остров, там случайно возникла война между Кноссийцами и Гортинцами; будучи выбран первыми в полководцы и одержавши вскоре победу, он получил чрезвычайные почести. Когда спустя немного, Дорилай узнал, что Евергет вероломно умерщвлен друзьями своими в Синопе, составившими против него заговор, а власть перешла по наследству к жене и детям его, он, отчаявшись в счастье родины, остался в Кноссе. От жены Стеропы из Макетиды он имел двух сыновей, Лагету и Стратарху, из которых Стратарху и мы видели дряхлым стариком; кроме сыновей была и одна дочь. У Евергета было также два сына, из них наследовал царство Миѳридат, прозванный Евпатором, на одиннадцатом году от роду. С ним вместе воспитывался другой Дорилай, сын Филетайра, а этот последний был братом вождя Дорилая. Уже будучи мужем, царь до такой степени был привязан к товарищу детства Дорилаю, что не только возвел его на почетнейшее место, но заботился также о его родственниках и пригласил к себе тех из них, которые жили в Кноссе. Это были товарищи Лагеты, отец их умер, и они, возмужавши и оставивши дела в Кноссе, отправились к Миѳридату; дочь Лагеты была матерью моей матери. Пока судьба благоприятствовала Дорилаю, семейству его жилось счастливо, но потом с падением его (он был обвинен в возмущении против Римлян с целью самому захватить власть), дела семьи также пострадали, и она потеряла значение. Кроме того, они не заботились более о сношениях с жителями Кносса, претерпевшими также множество перемен.
11) Таков рассказ мой о Кноссе. Второе место за этим городом занимает, как кажется, город Гортинов. Когда эти города жили в согласии, они держали в зависимости от себя, прочие города, а когда они впадали в раздоры, то весь остров подвергался смутам и дроблению; в таких случаях Кидония давала решительный перевес той стороне, к которой присоединялась. Город Гортинов расположен также на равнине; в древности он был укреплен стеною, как говорит и Гомер: "Укрепленный стеною Гортин"[3]; но с течением времени стены его разрушены были до основания, и после того он все время оставался без стен. Филопатор Птолемей, начавший было обводить город стеною, соорудил ее всего стадий на восемь. Население города занимало некогда значительное пространство, около пятидесяти стадий в окружности. Гортина отстоит от Либийского моря, именно от гавани её Лебена, на девяносто стад. Другая гавань её Матал отстоит от города на 130 стад. Через весь город протекает река Леѳай.
12) Из Лебена родом был Левкокома и влюбленный в него Евксинѳет, сведения о которых сообщает Ѳеофраст в трактате о любви. Один из подвигов, которых потребовал Левкокома от Евксинѳета, состоял, по словам Ѳеофраста, в том, чтобы добыть собаку из Праса. Прасийцы живут в соседстве с Лебенцами, в семидесяти стадиях от моря и в ста восьмидесяти от Гортина. Мы сказали, что Прас был городом Етеокритян, почему здесь и стоял храм Зевса Диктая. Самая Дикта лежит недалеко оттуда, а вовсе не там, где помещает ее Арат: "близ горы Идая". На самом деле Дикта отстоит к востоку от Иды на 1,000 стад., а от Самония на 100. Между Самонием и Херронесом расположен был Прас в 60 стадиях над морем. Разрушили его жители Гиерапитны. Полагают, что Каллимах ошибается, утверждая, что Бритормата, убегая от насилия Миноса, прыгнула с Дикты в рыбацкие сети (δίϰτυα), почему и прозвана была Кидониатами Диктинною, а гора Диктою. Но дело в том, что Кидония находится не в соседстве с этими местами, а лежит на западном краю острова. Гора в Кидонии - Титир, на ней есть и храм, но не Диктай, а Диктиннай.
13) Кидония расположена на морском берегу и обращена к Лаконике. Отстоит на одинаковое расстояние от Кносса и Гортина, именно на 800 стад., от Аптеры на 80; а от моря у этого последнего города на 40. Гавань Аптеры - Кисам. С Кидониатами на западной стороне граничат Полиррении, у которых есть храм Диктинны; живут они на расстоянии почти 30 стад. от моря, а от Фаласарны на расстоянии 60. В древности они жили деревнями; потом с ними вместе поселились Ахейцы и Лаконцы, окруживши стеною место, укрепленное самою природою и обращенное к югу.
14) Последний из трех городов, основанных Миносом, разрушили Гортины; назывался он Файстом; отстоял от Гортина на 60 стад., от моря на 20, а от гавани Матала на 40. Разрушивши город, Гортины владеют землею. Гортинам принадлежит также Ритий, упоминаемый Гомером вместе с Файстом: "Файст и Ритий"[4]. Родом из Файста был, говорят, Епименид, совершавший очищение собственными стихотворениями. Олисса входит в область Файстии. Гаванью Литта, о котором мы упоминали и прежде, служит так называемый Херсонес, в котором стоит храм Бритомартии. Города, сопоставляемые в "Каталоге" вместе с только что названными, Милет и Ликаст, более не существуют; землю же первого города взяли себе жители Литта, а второго, по разрушении его, жители Кносса.
15) Так как Гомер называет Крит то "стоградым", то "девяностоградым"[5], то Ефор замечает, что десять городов основаны были позднее троянской войны Доранами, пришедшими сюда вместе с Алѳайменом, аргивянином; поэтому будто бы Одиссей и называет остров девяностоградым. Объяснение это правдоподобно. По мнению других, десять городов были разрушены врагами Идоменея. Но поэт называет Крит стоградым не во время Троянских событий, а скорее в свое время, потому что он говорит в этих местах от собственного лица. Если бы мы имели сведение от кого-либо из участников Троянских событий, как это замечаем в Одиссее, где герой называет остров девяностоградым, тогда можно было бы принять это мнение, как верное. С другой стороны, если мы даже оставим это без внимания, то и тогда дальнейшее объяснение окажется несостоятельным; ибо невероятно, чтобы во время троянского похода, или по возвращении оттуда Идоменея города эти были разрушены врагами последнего. Гомер выражается так:
"Идоменей привел на Крит всех своих спутников, бежавших после войны, и море не лишило его ни одного из них"
.
Поэт не преминул бы упомянуть здесь и о том разрушении городов. Одиссей, не встречавшийся ни с кем из Еллинов ни во время своих блужданий, ни после, не знал конечно об исчезновении городов, и другой герой (Нестор), сражавшийся вместе с Идоменеем и вместе с ним возвратившийся, не знал, что случилось у Идоменея на родине, ни во время троянской войны, ни при возвращении из неё. Не могло это также случиться и по возвращении их, потому что если Идоменей спасся со всеми спутниками, то он был достаточно силен, и враги его не могли иметь столько силы, чтобы отнять у него десять городов.
16) Таково описание области Крита. О государственном устройстве Критян, которое описано Ефором, достаточно сообщить наиболее существенное. Кажется, говорит он, что законодатель положил в основание общин свободу, как величайшее благо; она одна делала собственностью достояние имущих, потому что достояния рабов принадлежали господам, а не подчиненным. Пользовавшиеся свободою нуждались в ограждении её. Далее, единомыслие встречается там, где устраняется разлад, происходящий от корыстолюбия и излишеств; но если все живут умеренно и просто, равны между собою, то нет места ни зависти, ни насилию, ни ненависти. Поэтому законодатель постановил, чтобы юноши вступали в так называемые агелы (отряды), а взрослые должны были сходиться за общими столами (συσσίτιαι), которые называются андрея, чтобы таким образом более бедные, получая пищу от общины, имели бы столько, сколько и богатые. Далее, чтобы в населении преобладала не трусость, а мужество, жизнь обставлялась с детства оружием, трудами, чтобы граждане выносили жар, холод, суровый, трудный путь, удары в гимназиях и в установленных состязаниях. Он установил также упражнения в стрельбе, в военных танцах, которые впервые были изобретены Куретом; впоследствии военный танец назван был по имени организатора его Пиррихою, так что и юношеским играм не были чужды упражнения полезные для войны. Равным образом юноши должны были употреблять в песнях мужественные критские риѳмы, открытые Ѳалетом, которому приписываются также пеаны, другие распространенные песни, и многие узаконения. Юношество должно было носить военное платье и обувь, а самым почетным подарком для них служило вооружение.
17) По словам Ефора, некоторые утверждают, что большая часть критских законоположений лаконского происхождения; но на самом деле, полагает он, составлены эти законоположения Критянами, а Спартанцами точнее обработаны, что они запущены были Критянами впоследствии, когда пали воинственные города их и в особенности Кносс; некоторые учреждения сохранились больше, нежели в Кпоссе, у жителей Литта, Гортина и в нескольких других маленьких городах. По мнению того же писателя, законоположениями Литта пользуются как доказательством те лица, которые считают лаконские учреждения более древними; что Литтяне, как лаконские колонисты, сохраняют будто бы обычаи своей метрополии, иначе нелепо было бы, чтобы люди, имеющие лучшее общественное и политическое устройство, соревновали с худшими в этом отношении. Но такое мнение не верно, говорит Ефор, потому что не следует пользоваться ныне существующим, как свидетельством относительно древности, так как они находятся одно к другому в отношении противоположности. Так Критяне в древности господствовали на море, и даже образовалась поговорка о лицах, которые притворяются незнающими того, что они знают: "Критянин не знает моря", между тем в настоящее время мореходство у них в упадке. Нельзя также, продолжает Ефор, утверждать, будто некоторые критские города, будучи колониями Спартанцев, обязаны были удерживать учреждения метрополии; ведь многие колонии вовсе не сохраняют отеческих обычаев, а с другой стороны многие города на Крите, не состоя в числе колоний, имеют тем не менее обычаи те же самые, что и колонисты.
18) Далее Ефор утверждает, что Спартанский законодатель Ликург жил пятью поколениями позже Алѳаймена, который вывел колонию на Крит. Он выставляется сыном Кисса, основавшего Аргос в то самое время, когда Прокл заселил Спарту, а Ликург всеми единогласно считается шестым после Прокла. Подражания не бывают раньше оригиналов, младшее не бывает прежде старшего; между тем туземный танец у Лакедемонян, употребляемый у них размер, пеаны, исполняемые по предписанным правилам, и многие другие учреждения называются у них критскими, как бы будучи заимствованными из Крита. Что касается правительственных учреждений, то некоторые из них имеют у Спартанцев тоже самое устройство, носят те же самые названия, как например: власть геронтов и всадников, с тою только разницею, что на Крите всадники действительно имеют лошадей, откуда и заключают о большей древности учреждения всадников на Крите: здесь удержалось этимологическое значение названия, тогда как спартанские всадники не имеют лошадей. Ефоры, облеченные одинаковою властью с космами на Крите, называются в Спарте иначе. Общие столы до сих пор называются у Критян андрея, тогда как у Спартанцев первоначальное название их не сохранилось; впрочем у Алкмана оно встречается: "подобает раздаваться пеану на праздниках и пирах с веселыми товарищами за мужескими столами (андрея)".
19) Критяне рассказывают, что Ликург явился к ним по следующей причине: старший брат Ликурга, Полидект, умирая, оставил беременную жену, и Ликург несколько времени царствовал вместо брата; но когда племянник, к которому должна была перейти власть, родился, Ликург сделался его опекуном. Однажды кто-то, ругая Ликурга, сказал ему, что он хорошо знает, что Ликург будет царем; тогда этот последний, предполагая, что следствием таких речей может быть подозрение его в заговоре против дитяти и опасаясь, что враги сочтут его виновником возможной смерти питомца, удалился на Крит. Говорят, что такова была причина его удаления. Прибывши на Крит, он сошелся с Ѳалетом, сочинителем песен и законодателем. От него узнал тот способ, каким прежде Радаманѳ, а потом Минос предлагали людям законы, получаемые как бы от Зевса; потом он побывал в Египте, познакомился с тамошними учреждениями, встречался, как говорят некоторые, с Гомером, жившим тогда на Хиосе, и возвратился снова на родину. Здесь Ликург нашел царствующим племянника своего Харилая, сына Полидекта. Наконец он приступил к составлению законов, сходивши к дельфийскому богу и принесши оттуда распоряжения, которые большею частью походили на распоряжения Миноса, приносившего их как бы из зевсовой пещеры.
20) Это самое существенное в учреждениях Критских, но Ефор сообщает еще и следующие подробности. У Критян все, вышедшие в одно и то же время из отряда (агела) юношей, обязаны жениться единовременно; однако девицы, на которых они женятся, не отводятся к ним тотчас, но тогда только, когда они окажутся способными вести домашние дела. Приданое, если есть у невесты братья, составляет половину части брата. Юноши обязаны знать грамоту, определенные законом песни и некоторые отделы музыки. Меньших еще детей водят за общие столы, так называемые мужские пиршества. Здесь они едят все вместе, сидя на земле, в плохих плащах, которые не меняются зимою и летом, прислуживая при этом и себе и взрослым мужчинам. Принадлежащие к одному столу вступают в битвы между собою, а также с лицами, принадлежащими к другим столам. В каждом отделении есть особый надзиратель за детьми, педеном. Дети старшего возраста отводятся в агелы. Наиболее отличившиеся и самые сильные юноши собирают эти агелы каждый столько, сколько может собрать. Главою каждой агелы бывает большею частью отец того юноши, который собрал агелу; он имеет право вести юношей на охоту, на беги и наказывать ослушников. Питаются они на общественный счет. В назначенные дни агела вступает в борьбу с другою агелою, при звуках флейты и лиры, правильным маршем, как делается это обыкновенно на войне, причем наносятся удары не только рукою, но и железным оружием.
21) Своеобразны у Критян обычаи по части любви: любимыми мальчиками овладевают не посредством увещаний, но похищением. Влюбленный предупреждает своих друзей дня за три или более о том, что он намерен совершить похищение, и для них считается величайшим позором - скрыть мальчика или не позволить ему идти по условленной улице, так как это доказывало бы, что они согласны между собою в том, что мальчик не достоин иметь такого обладателя, влюбленного в него. Когда лица сойдутся в одно место, если только похищающий равен похищаемому мальчику или даже выше его и по положению в обществе, и в других отношениях, тогда они, по требованию обычая, несколько сопротивляются похищению, преследуют его, но потом охотно позволяют увести мальчика. Если похититель недостоин мальчика, то последнего отнимают. Преследование кончалось только тогда, когда мальчик уведен был в отряд похитившего. Достойным любви считался мальчик не только за красоту, но также за отвагу и скромность... Наделивши подарками, мальчика уводят в избранное место за городом, причем следуют за ними и все присутствовавшие при похищении. Проведши два месяца (держать мальчика дольше не дозволяется) в пирах и охоте, все возвращаются в город. Мальчик отпускается, получивши в дар военное платье, быка и кубок. Эти дары определяются законом... но к ним прибавляется еще много других очень ценных, так что вследствие больших расходов друзья помогают собрать эти подарки. Бык приносится в жертву Зевсу, все спутники угощаются, затем мальчик высказывается о том, доставило ли ему удовольствие общество влюбленного или нет; этого требует закон в виду того, чтобы похищенный мог отомстить за себя и удалиться от влюбленного в том случае, если во время похищения действовали против него насилием. Мальчикам с красивою наружностью и знатного происхождения постыдно не найти влюбленных, потому что это доказывает их дурной нрав. Возвратившиеся домой мальчики (так называются похищенные) пользуются почетом: на состязаниях, в бегах и в хороводах они занимают наиболее почетные места. Им дозволяется ради отличия от прочих одеваться в платье, подаренное влюбленными, и не только в этом возрасте, но и выросши они носят отличающее их платье, по которому узнают всякого почтённого; любимец называется почтенным, а влюбленный филетором. Таковы обычаи их в деле любви к мальчикам.
22) Критяне избирают десять архонтов; а в самых важных делах они пользуются советами так называемых геронтов; впрочем к совету этому допускаются только лица, удостоенные звания космов и вообще считающиеся испытанными. Государственное устройство Критян я считал достойным описания за его своеобразность и славу. Сохранились только немногия из описанных нами узаконений, большая же часть учреждений организованы по предписаниям Римлян, как и в прочих римских провинциях.