Заглавие второго исторического сочинения нам тоже в точности неизвестно. Первая часть его сохранилась в единственной рукописи (Mediceus I), но в ней заглавия нет: рукопись начинается словами: Ab excessu divi Augusti ("От кончины божественного Августа"), а затем следует прямо текст сочинения. Сам Тацит в нескольких местах называет его Annales ("Летопись"): III, 65, IV, 32; XIII, 31, но употреблял ли он это слово здесь в смысле заглавия, или просто в смысле сочинения, в котором изложение ведется по годам, определить нельзя. Поэтому в наших изданиях оно носит разные заглавия: по большей части Annales, но в некоторых (например в издании Ниппердея Ab excessu divi Augusti - это заглавие аналогично заглавию Ab urbe condita Ливия); в издании Орелли оно озаглавлено так: Annalium ab excessu divi Augusti quae supersunt. Удобнее называть его Annales - "Летопись", "Анналы",- ввиду краткости этого названия, а также и потому, что оно склоняется, тогда как выражение "От кончины божественного Августа" нельзя склонять.
О различии между названиями "История" и "Летопись" уже сказано выше; в "Летописи" описываются события, свидетелем которых сам Тацит не был; но способ изложения по годам и прагматический характер в обоих сочинениях одинаков.
По общепринятому мнению, "Летопись" состояла из 16 книг. Число это подтверждается еще тем, что в рукописи (Mediceus II) вслед за XVI книгой "Летописи" помещена "История", как продолжение "Летописи", и потому I книга "Истории" помечена числом 17, а следующие ее книги следующими числами до 21 включительно. Отсюда видно, что рукописное предание считало XVI книгу "Летописи" последней. Но до нас дошла "Летопись" не в полном виде: сохранились полностью книги I - IV, от V - только начало (очень небольшое); от VI - конец (по-видимому, большая часть книги); книги VII - X совсем потеряны; книги XI - XVI сохранились, но не вполне: нет начала XI и конца XVI книги.
Первые шесть книг содержат историю правления императора Тиберия (14-37 гг.); XI - XII - конец правления Клавдия (47-54 гг.); книги XIII -XVI - правление Нерона (54-66 гг.).
Таким образом, не сохранилась часть истории Тиберия, все правление Калигулы, начало правления Клавдия и конец правления Нерона.
Следовательно, в полном виде "Летопись" обнимала историю правления первых четырех императоров, т. е. 14-68 гг. и таким образом примыкала непосредственно к "Истории", начинающейся с 69 г. Поэтому впоследствии "Летопись" и "История" были соединены, как видно из того, что Иероним считал их за одно сочинение в 30 книгах, а в рукописи "История" следует непосредственно за "Летописью", и книги ее нумеруются как продолжение "Летописи".
"Летопись" была разделена на книги самим Тацитом, и он старается окончить книгу каким-нибудь важным событием: так, книга II оканчивается смертью германского вождя Арминия, V - вероятно, смертью Сеяна, XI - казнью Мессалины, XII - смертью Клавдия, ΧΙV - последними днями Октавии, XV - раскрытием заговора Пизона, XVI - смертью Нерона.
"Летопись" Тацита по содержанию и особенно по изложению совершенно не соответствует тому представлению, какое мы привыкли соединять со словом "летопись". Правда, изложение событий в ней ведется по годам [1], но это не сухой перечень их, а блестящий рисунок.
Содержание "Летописи" приблизительно следующее. Приступая к этому труду, Тацит дает обещание излагать историю беспристрастно sine ira et studio, а не так, как предшествовавшие историки, из которых одни писали под влиянием лести, а другие под влиянием ненависти. Он пропускает историю Августа, а только говорит, как совершился переход от республики к империи. "После гибели Брута и Кассия у республики не было войска. Когда Помпей потерпел поражение у Сицилии, Лепид остался без войска, Антоний лишил себя жизни, даже у Юлианской партии не оставалось другого вождя, кроме Цезаря [ = Августа]. Он, сложив с себя звание триумвира, выступает на сцену в качестве консула и показывает, что он довольствуется правами трибуна для защиты простого народа. Но как только он привлек на свою сторону войско подарками, народ - раздачей хлеба, а всех вообще сладостью мира, то он стал мало помалу поднимать голову, стягивать к себе права сената, должностных лиц, законов. Никто не оказывал ему противодействия, так как наиболее пылкие [республиканцы] погибли в боях или от проскрипций, а остальная знать награждалась, по мере готовности к раболепству, богатством и почетными должностями и, найдя в новом порядке вещей для себя выгоду, предпочитала безопасность в настоящем полному опасностей прошлому. Да и провинциям этот порядок вещей не был противен, так как власть сената и народа через соперничество сильных и корыстолюбие должностных лиц потеряла доверие, а помощь законов, нарушаемых насилием, происками, наконец подкупами, не имела силы" (I, 2).
По смерти Августа, консулы, сенат, войско и народ присягнули Тиберию. "В Риме консулы, сенаторы, всадники ринулись в раболепство. Чем знатнее был кто-либо, тем с большим лицемерием и поспешностью, а также с поддельным выражением лица,- чтоб не казаться веселым по случаю кончины одного государя и слишком печальным при вступлении во власть нового,- мешал слезы и радость, сожаления и лесть" (I, 7).
Затем следует у Тацита ряд картин, полных комизма, где низкая лесть сената изображается наряду с не менее низким лицемерием Тиберия.
Первые шесть книг "Летописи" заняты рассказом о правлении Тиберия. Тацит делит его на два периода: первый кончается смертью сына Тиберия, Друза, в 23 г., а второй начинается после этого года. Тиберий становится особенно жестоким после смерти в 29 г. Ливии, его матери, жены Августа. Ливия больше всех умела сдерживать злые порывы его. Автор признает за ним дарования правителя, но главными свойствами его считает, наряду с жаждой самовластия, мрачную подозрительность, отсутствие веры в людей, скрытность и лицемерие, злопамятную жестокость.
Целая полоса актов жестокости тянется в повествовании Тацита через все годы правления императоров - от Тиберия до Нерона.
Из описания Тацита мы узнаем еще одно характерное для того времени явление,-владычество временщиков во дворце цезарей. Таков любимец Тиберия - Сеян. Сеян, префект преторианцев, ловкий, вкрадчивый, неразборчивый в средствах для достижения своих целей, до того опутал Тиберия, что он официально признал его помощником в правлении. Не довольствуясь таким отличием, Сеян задумал сам овладеть верховною властью и смело пошел к этой цели. Первым шагом к исполнению этого плана была придуманная им реформа в преторианской гвардии. Затем он решился уничтожить всех членов императорской фамилии: Друза (сына Тиберия), Агриппину (жену Германика, внука Августа) с двумя ее сыновьями. На этом месте "Летопись" прерывается в дошедшей до нас рукописи (V, 3), и речь идет уже о казни Сеяна и его детей и сообщников (V, 9).
Говоря о жестокостях Тиберия, Тацит не отрицает его государственных дарований; не скрывает его заботы в первые годы о нуждах управления; признает, что он не обременял провинций податями, оказывал помощь разоренным городам, соблюдал осторожность при назначениях на ответственные должности, в Риме помогал беднякам, пострадавшим от пожаров и других общественных бедствий; Тацит рассказывает и о борьбе Тиберия с упадком нравов в Риме. Он приводит слова из послания его к сенату с осуждением роскоши, распутства и излишеств, которым предаются знатные. "Что мне прежде всего запретить, что ограничить и привести к прежним нравам? Бесконечную ли величину вилл? Число ли рабов и различные их национальности? Вес ли серебра и золота? Чудные ли изделия из бронзы и создания живописи? Одинаковые ли одежды мужчин и женщин? Или ту специальную женскую роскошь, чрез которую ради камней наши деньги переносятся к чужестранным или даже вражеским народам? Мне известно, что на пирах и в кружках осуждают это зло и требуют его ограничения; но если кто издаст закон, назначит наказания, то те же люди станут кричать, что переворачивается государство, что хотят истребить всю знать, что никто не свободен от обвинения в этом преступлении" (III, 53-54).
В данном случае Тацит оправдывает Тиберия; вообще же он считает не только правом, но даже обязанностью историка бороться против зла, стало быть, и обличать его (III, 65). Поэтому он произносит над ним строгий суд, заканчивая свое скорбное и негодующее повествование о его правлении картиной последних лет его жизни, когда он, добровольно запершись на острове Капри, предался самым грязным порокам. Книга VI оканчивается рассказом о смерти Тиберия на 78-м году жизни: его задушили придворные, набросив на него много одежды (VI, 50).
Военная история занимает много места в "Летописи", как и в "Истории", причем военные события относятся преимущественно к борьбе римлян с германцами на Рейне. Эти страницы дают ценные дополнения к сочинению "Германия". Они же рисуют и военное устройство римлян, их походы, обстановку, сражения, военный быт со всеми подробностями. Главным героем борьбы Рима на севере с варварским миром является Германик, племянник Тиберия, благородство которого противополагается отталкивающим свойствам Тиберия: это любимый прием Тацита - сопоставлять контрасты личностей.
"Летопись" богата подробностями из различных сфер жизни государства и общества, преимущественно в Риме и Италии; гораздо меньше говорится о провинциях. Автор сообщает немало фактов о развитии крупного землевладения, о росте императорской собственности, о борьбе императоров со знатью на этой почве. У него можно найти много сведений о земельных конфискациях, как постоянной мере социальной политики императоров, направленной к собственному обогащению и разорению сенаторского сословия. Он указывает также на угрожающее усиление ростовщичества и на попытки Клавдия обуздать хищничество денежных дельцов. Упоминаются и экономические кризисы, хозяйственные бедствия, повторяющиеся в Италии голодовки, упадок земледелия и волнения народа от недостатка продовольствия. Говорится и о восстаниях рабов, огромные массы которых в поместьях магнатов нередко выходили из повиновения и нарушали мир в разных местах Италии [2]. Против них власти боролись воинскими силами, подавляя вспышки рабских восстаний, и усиливая затем репрессии против них. При Нероне издан был специальный закон, по которому, если раб убьет господина, все рабы, находившиеся в доме во время преступления, должны были предаваться смерти.
Вторая часть "Летописи", т. е. книг XI-XVI, посвящена описанию правления Клавдия и Нерона. Одной из характерных особенностей исторической точки зрения Тацита является высокая оценка роли личности в истории. Вторая часть "Летописи" содержит множество изображений индивидуальных фигур правителей, борцов, общественных деятелей, писателей, дельцов, доносчиков, прожигателей жизни - как мужчин, так и женщин.
На первом плане стоят, конечно, императоры. Клавдий был бездарный правитель, сам представлявший мало интереса для историка; но интересны личности его двух жен, оказывавших большое влияние на государственные дела: развратной Мессалины и умной, но властолюбивой, жестокой и тоже порочной Агриппины Младшей. Слабоумный Клавдий казнил людей даже за то, что они видели, например, будто бы предвещающий ему несчастие сон (XI, 4).
Главное же внимание автора в последних книгах (XIII -XVI) "Летописи" сосредоточено на времени и на личности Нерона. Книга XVI дошла до нас без конца: рассказ обрывается на описании событий 66 г., именно на описании последних минут жизни Пета Тразеи, лишающего себя жизни по приговору Нерона. Не сохранившаяся часть книги XVI должна была заключать в себе историю событий конца 66 г., всего 67 г. и 68 г. до смерти Нерона включительно (11 июня), а может быть (это совсем неизвестно), и конца 68 г., т. е. первых месяцев правления Гальбы, после чего с января 69 г. начинается повествование "Истории".
Окружают Нерона и участвуют в его деяниях главным образом его любимцы и жертвы: знатные и незнатные, честные и низкие, мужчины и женщины. События развертываются в Риме и в Италии в связи с передвижениями самого императора, мнившего себя и мудрым правителем, и великим артистом - превосходным певцом и искусным всадником на конских состязаниях. Вместе с лицами обрисовывается и фон их действий, выясняются настроения общества.
Один из знаменитых рассказов второй части "Летописи"-описание страшного пожара в Риме в 64 г., когда огнем была уничтожена или сильно повреждена большая часть города; это одно из лучших мест в литературном отношении не только в "Летописи", но и во всем сохранившемся наследии Тацита.
"Пожар начался в части цирка, смежной с Палатинским и Целийским холмами. Огонь распространился по лавкам с легковоспламеняющимися товарами и, с самого начала сильный, да еще раздуваемый ветром, охватил цирк во всю длину. Не было там ни домов, огражденных крепкими заборами, ни храмов, окруженных стенами, и вообще никакого другого препятствия. Пожар, бурно распространялся сперва по местам ровным, потом поднимался на места возвышенные, и снова спускался, опустошая низменные. Огонь опережал средства борьбы с ним своей быстротою истребления, а также тем, что ему способствовали узкие улицы города, загибающиеся то туда, то сюда, с неправильными рядами домов, каков был старый Рим. Сверх того, рыдания испуганных женщин, дряхлые старики или беспомощные дети, люди, хлопотавшие о себе и люди, хлопотавшие о других, таща или поджидая слабосильных, то останавливавшиеся, то спешившие люди, - все это мешало тушить пожар. И часто, когда бежавшие оглядывались назад, огонь охватывал их с боков или спереди; а если они ускользали от него в соседние улицы, то, когда и эти загорались, они бежали в улицы, которые казались им далекими, но и эти оказывались в таком же положении. Наконец, не зная, чего избегать и чего искать, люди наполняли дороги, ложились по полям; некоторые погибли, потеряв все имущество, лишившись даже дневного пропитания; другие, хотя и могли спастись, погибли из-за любви к родным, которых не могли вырвать из огня. И никто не смел останавливать огня, так как часто слышались угрозы людей, запрещавших тушить его, и так как другие открыто бросали факелы, громко крича, что они имеют на это приказание, - для того ли, чтобы им было свободнее грабить, или действительно по приказанию" (XV, 38).
Интересна характеристика Сенеки, знаменитого философа-стоика, воспитателя Нерона, а потом и его советника. Тацит говорит о Сенеке в разных местах "Летописи". Если собрать все эти отрывки вместе, то получится почти полная картина жизни его при Нероне и близкая к истине характеристика сложной, противоречивой натуры, оцененной Тацитом проницательно и, по существу, справедливо. Тацит признавал Сенеку первоклассным философом, высоко образованным человеком и прекрасным стилистом. Многие его идеи он воспринял с сочувствием, но внимательно знакомился с его жизнью как историк.
Нерону наскучила опека со стороны Сенеки, а враги непрерывно наушничали императору, что Сенека считает себя выше самого цезаря дарованиями и хочет стоять выше его и во власти. Сенека увидел, что ему надо отойти от двора и, отказавшись от благ и почестей, искать безопасности в уединении. Тацит приводит характерный по содержанию разговор, происходивший будто бы между государем и его главным бывшим советником на испрошенной Сенекою аудиенции (XIV, 53-56).
В последних, дошедших до нас, частях "Летописи" изображаются ужасные гонения, последовавшие за раскрытием заговора Пизона. От казней погибло множество людей, виновных и невиновных; были казнены родственники Сенеки, в том числе и его племянник, поэт Лукан. Тогда же погиб сенатор Тразея Пет, стоик, один из любимых исторических образов Тацита. Рассказ о нем проходит через всю историю правления Нерона. Автор преклоняется перед ним за твердость убеждений и за открытые, спокойные протесты против произвола императора. В то время как все сенаторы были в вечном страхе и раболепстве, Тразея один высказывал Нерону правду в лицо, хотя бы выразительным молчанием. Такой человек в эпоху Нерона, разумеется,, должен был умереть. В последней главе дошедшей до нас части "Летописи" описаны его предсмертные минуты.
Ученым трудно было примириться с потерей такой большой части "Летописи". Сделана была попытка воссоздать утраченные части. Французский ученый аббат Бротье (Brotier) изложил на латинском языке историю событий, которые должны были составлять содержание книг VII -X и конца книги XVI, стараясь подражать слогу Тацита. Эти дополнения (supplementa) помещены в его издании сочинений Тацита 1771 г. и впоследствии были несколько раз перепечатаны. Конечно, автор не претендовал на то, что его работа восстанавливает подлинный текст Тацита - это своего рода литературная игрушка, которая должна была показать его искусство писать по латыни слогом Тацита. Но эти дополнения все-таки полезны: автор собрал разрозненные свидетельства об излагаемых им событиях из разных сочинений древних писателей (Светония, Диона Кассия и др.) и соединил их в связный рассказ, из которого читатель может получить сведения об истории того периода. Так же поступил Фрейнсгейм по отношению к утраченным книгам Т. Ливия[3]. Подобным образом К. Л. Рот (C. L. Roth) в своем немецком переводе "Летописи" изложил содержание книг VII -X и утраченной части книги XVI на немецком языке, причем даже указал места древних писателей, по которым составлено изложение.
Кроме этих, рассмотренных нами сочинений, Тацит имел намерение написать историю времени Августа ("Летопись", III, 24), Нервы и Траяна ("История", I, 1), но, по-видимому, не исполнил этого намерения - по случаю ли смерти (как предполагают ученые), или по каким-либо другим причинам.

---

[1] Иногда Тацит отступает от этого принципа и приводит извинение по этому поводу: так в VI, 38 он говорит: «События эти, происшедшие в два лета, я рассказал подряд, чтобы успокоиться душой от домашних зол».
[2] То была постоянно грозившая опасность. Сенека («О милосердии», I, 24) предостерегает крупных собственников. Пусть они подумают: вдруг рабы станут подсчитывать, сколько их и сколько нас. Не выходили из памяти и прежние восстания рабов.
[3] См. «Историю римской литературы», т. I,стр. 473.