8. ТИМЕЙ

Самым значительным историком Сицилии после Филиста был Тимей. Он был сыном Андромаха, богатого человека и крупного политического деятеля. В 358/7 г. Андромах собрал оставшихся в живых жителей сицилийского города Накса, разрушенного сиракузским тиранном Дионисием Старшим в 403 г., и поселил их в основанном им городе Тавромении (на восточном берегу Сицилии), где сам стал правителем. В Тавромении и родился Тимей, приблизительно между 350 и 340 гг. Прожил он 96 лет. До нас дошло несколько отрывочных известий, касающихся обстоятельств его жизни, но к какому времени они должны быть приурочены - определить трудно. По сообщению Свиды, учителем Тимея был Филиск, ученик Исократа. По сообщению Диодора (XXI, фр. 17), Тимей был изгнан из Сицилии сиракузским тиранном Агафоклом, но в каком году это произошло, неизвестно, по видимому, между 317 и 310 гг. Из его собственного свидетельства видно, что он прожил в Афинах непрерывно 50 лет (Полибий XII, 25). Надо думать, что после изгнания Тимей нашел прибежище в Афинах. Но остается неизвестным, жил ли он в Афинах до самой смерти или вернулся впоследствии в Сицилию; скорее - последнее, потому что сказать о себе, что он "прожил пятьдесят лет непрерывно в Афинах", Тимей мог лишь в том случае, если после этого жил в другом месте. Кроме того, Диодор называет его сиракузцем (XXI, фр. 16, 5). Можно предположить, что Тимеи из Афин приехал в Сиракузы, где тогда царствовал Гиерон II.
Главное сочинение Тимея носило название "История". В этом сочинении Тимей излагал историю Сицилии и Италии с древнейших времен. Оно состояло не менее чем из 38 книг, так как есть цитаты из книги XXXVIII. Кроме того, была прибавлена к этому сочинению "История войн Пирра" в 5 книгах. Таким образом, весь труд Тимея оканчивался 264 г. до н. э. Сочинение Тимея не дошло до нас; сохранились лишь отрывки (числом· 149 и 1 отрывок из "Истории войн Пирра"), которые собраны в FHG, т. I.
На основании этих отрывков и отзывов о нем древних, главным образом Полибия, мы можем составить представление о Тимее. Это был кабинетный ученый. С огромным трудолюбием собирал он материал из всевозможных источников: из прежних исторических сочинений, хроник, надписей, официальных документов.
Большой заслугой его было то, что он очень заботился о хронологии; разные хронологические системы древних (по архонтам, эфорам, жрицам и т. д.) он сопоставил со счетом по олимпиадам и таким образом ввел обычай, определять время событий по олимпиадам. С тех пор все последующие древние историки стали держаться этого счета.
Сочинение Тимея проникнуто религиозными предрассудками: он верит, что судьбою людей управляет божественное провидение, что боги сообщают людям свою волю в сновидениях и предзнаменованиях; счастье и несчастье людей он объясняет наградой или карой со стороны богов. "Его изложение, - говорит Полибий, - преисполнено сновидений, чудес, неправдоподобных басен, вообще грубого суеверия и бабьей страсти к чудесному" (XIL 24, 5). Так, нежелание Никия быть военачальником в походе в Сицилию, по его мнению, было дурным предзнаменованием для афинян; имя Никий происходит от слова νίκ - $1победа", значит, победа не хотела возглавлять поход. Изуродование герм перед походом было предвестием того, что афиняне потерпят очень много бедствий во время войны от Гермократа, сына Гермона (оба имени происходят от слова "Гермес"), и т. п. (Плутарх. Никий, 1).
Главными недостатками Тимея как историка, по мнению Полибия, были его неопытность в государственных и военных делах, знакомство с описываемыми странами не по личному опыту, а по книгам. "Он прожил в Афинах непрерывно пятьдесят лет как чужестранец, - говорит Полибий, - потому-то и остался, как всем известно, несведущим в военном деле и не осматривал лично никаких местностей. Поэтому, если Тимей в своей "Истории" касается военного дела или описывает местности, то неоднократно обнаруживает незнание и делает множество ошибок, а в тех случаях, когда приближается к истине, напоминает живописцев, пишущих картины с набитых чучел. И у них иной раз верно передаются внешние очертания, но изображениям недостает жизненности; они не производят впечатления действительных животных, что в живописи главное. То же самое наблюдается у Тимея и вообще у писателей, владеющих только книжной мудростью. Им недостает наглядности изложения, которая приобретается только собственным опытом писателей" (XII, 25h). "Прожил он в Афинах лет пятьдесят, - говорит Полибий в другом месте, - перечитал предшествующих историков и поэтому вообразил, что сам располагает всеми средствами для составления Истории, - но, как я думаю, ошибся" (XII, 25d).
Далее Полибий сравнивает Тимея с врачами-теоретиками, с кормчими, управляющими судном по книгам, с живописцами, которые, осмотрев картины старых мастеров, воображают себя искусными живописцами и знатоками дела (XII, 25e).
Полибий и Диодор упрекают Тимея также в сознательном искажении фактов и в пристрастии его к описываемым им лицам: одних он чрезмерно превозносит, других чрезмерно чернит, не стесняясь при этом рассказывать о них разные небылицы. "Много лживого сообщает Тимей, - говорят Полибий и Диодор, - и не потому, что он был совсем несведущ в таких предметах, но потому, что его ослепляет пристрастие. Задавшись целью похулить кого-нибудь или, напротив, превознести, он забывает все и далеко выходит за пределы должного" (Полибий XIII, 7, 1 = Диод. XII, 90).
Так, Тимолеонта он превозносит "выше величайших богов" (Полибий XII, 23, 4), а Гомера, Аристотеля, Филиста, Феопомпа, Эфора, Феофраста и других, а особенно Агафокла, изгнавшего его (Полибий XII, 15), всячески бранит. "Следует согласиться, - говорит Полибий, - что злобные, ожесточенные нападки, каковы нападки Тимея на Аристотеля, бессмысленны и несправедливы" (Полибий XII, 8, 2).
Этот резко отрицательный отзыв Полибия о Тимее не остался без внимания последующих писателей: подобным же образом отзываются о нем Диодор (XIII, 90), Плутарх (Дион, 36), Страбон (XIV, 22), Корнелий Непот (Алкив., 11).
По словам Псевдо-Лонгина, Тимей был до смешного придирчив к чужим погрешностям и совсем нечувствителен к своим собственным (гл. 4). Диодор замечает, что за эту страсть осуждать предшественников Тимей был прозван Эпитимеем- Ἐπιτίμαιος - $1Хулитель" (V, 1, 3; XIII, 90, 6); это прозвище дал ему Истр, один из аттидографов (Афиней VI, 272 в.).
Речи, которые произносят у Тимея разные лица, по словам Полибия, не соответствовали ни событиям, ни характеру людей, их произносивших; они похожи на школьные риторические упражнения.
Тимей принадлежит к числу историков риторического направления[1].
Цицерон так отзывается о Тимее: "Тимей, насколько я могу судить, был человеком исключительно образованным и, отличаясь в своих сочинениях чрезвычайною полнотою содержания, разнообразием мыслей и очень стройным построением речи, немало способствовал развитию красноречия в литературных произведениях" ("Об ораторе" II, 14, 58). Цицерон относит Тимея к представителям азианского стиля. "Азианский стиль, - говорит он, - бывает двух родов: один - богатый сентенциями и остроумием, с сентенциями не столько значительными и серьезными, сколько округленными и приятными, каким был в области истории Тимей..." (Брут, 95, 325). Однако Псевдо-Лонгин, в общем отзываясь о Тимее хорошо, находит стиль его "холодным" [2]. "Тимей преисполнен холодности, - говорит он. - Человек он вообще способный, иногда могущий подниматься до возвышенности стиля, большой ученый, талантливый, только очень склонный критиковать ошибки других, не замечая своих; вследствие страсти постоянно придумывать новые мысли, он часто впадает в полное ребячество". Дионисий Галикарнасский также называет стиль Тимея "холодным, растянутым, расплывчатым, неестественным" (О Динархе, гл. 8). Причину этого "недостойного способа выражения" Псевдо-Лонгин видит единственно в "стремлении к новизне в выражении мыслей" (гл. 5).
Все же в более позднюю эпоху сочинение Тимея пользовалось большой известностью. Уважение к "Истории" Тимея со стороны последующих поколений видно из того, что этот труд служил источником сведений о Сицилии для писателей разных жанров. Тотчас после появления первых книг "Истории" Тимея ею воспользовался поэт Ликофрон для своей поэмы "Александра", а после появления последних книг - историк Дурид для истории Агафокла. Комментаторы Гомера, Пиндара, Ликофрона, Аполлония Родосского, Афиней, географы (Агафархид, Псевдо-Скимн, Посидояий, Страбон), Дионисий Галикарнасский и др. также пользовались "Историей" Тимея. Много материала, заимствованного из "Истории", мы находим в сочинениях Диодора, Плутарха, Корнелия Непота, Юстина. Вообще все сведения об истории Сицилии и Южной Италии, дошедшие до нас от эпохи античности, по большей части восходят к Тимею.


[1] См. ниже, § 9 «Риторическое направление в историографии».
[2] Под термином «холодный», «холодность» древние риторы разумели разного рода нелепые обороты речи, деланные, неестественные сравнения и метафоры, иногда даже вообще неинтересное изложение. В приводимом здесь месте Лонгина разумеются нелепые сравнения.
Ссылки на другие материалы: