К древнейшей эпохе, вне всяких сомнений, надо относить разного рода бытовые песни. К. Бюхер в книге "Работа и ритм" (перевод С. С. Заяицкого, М. 1923) очень убедительно показал, что первоначальная народная песня возникала из трудового процесса, как элемент, которым работа облегчается, скрашивается или даже организуется (ср., напр., "уханье" в нашей "Дубинушке", служащее сигналом для рабочих движений). Из нее в дальнейшем процессе развития выделяется обрядовая и религиозная песня, имеющая в виду прежде всего магическое действие. Обращают на себя особенное внимание песни рабочие, исполняемые частью отдельными лицами, частью группами лиц, занятых коллективной работой. Уже у Гомера (Од. VII, 92) мы видим такой коллективный труд феакиянки Навсикаи и ее подруг, которые топчут ногами белье в ямах на берегу моря. А волшебница Кирка, работая за ткацким станком, поет песню (Од. X, 221 сл.).
Древнейшим текстом рабочей песни надо считать те три стиха с острова Лесбоса, которые сохранил нам Плутарх в "Пире семи мудрецов" (гл.14): "Мели, мельница, мели - ведь и Питтак молол когда-то, который царствует над великой Митиленой".
О песне мукомолок упоминает и Аристофан в "Облаках" (ст. 1358). Такой же характер носит в его комедии "Мир" (ст. 512-519) песня при отваливании камня с помощью каната.
В числе так называемых гомеровских эпиграмм мы находим "песню гончаров", написанную гексаметром. По характеру своему она является уже позднейшей литературной обработкой, но, тем не менее, по ней можно судить о том, какова должна была быть подлинная народная песня, лежащая в ее основе.
Известна - песня при выжимании тисками виноградного сока. Прототипом ее является одно место в песни XVIII "Илиады" (ст. 561-572), где поет юноша под звуки форминги среди других юношей и девушек, собирающих виноград (одна из сцен, изображенных Гефестом на щите Ахиллеса). Там это носит название "лин" (λίνοσ). Вообще же "песни при сборе винограда" (ἐπιλήνια μέλη), равно как и "мукомольные песни", известны не только из греческих источников, но, например, и из Ветхого завета.
Дион Хрисостом (речь 1-я "О царстве") подчеркивает, что песней "подбадривают себя в работе". Большая степень разделения труда вызывает уже появление особых песен, связанных с различными профессиями.
На ряду с рабочими песнями должны быть упомянуты песни свадебные или гименеи (νμέναιοι) и похоронные, или френы (ὑμέναιοι). Свадебную песню мы видим в одной из сценок на щите Ахиллеса в песни XVIII "Илиады" (ст. 491-495):

Там невест из чертогов при блеске светильников ярких
С кликами брачных песен ведут по города стогнам,
Юноши хорами в плясках кружатся: меж них раздаются
Лир и свирелей веселые звуки...

В песня XIX плач Брисеиды над телом Патрокла сопровождается терзанием груди, шеи и лица. В поэме приведен и самый плач (ст. 236- 300), представляющий собою несомненно уже литературную обработку темы, но, возможно, с сохранением трафаретных приемов творчества "плакальщиц". То же самое повторяется и в заключительной сцене XXII песни, где приведен плач Андромахи на башне, с которой она видела смерть Гектора (ст. 477-514). Вместе с Андромахой плачут и другие троянки. Наконец, в песни XXI снова встречаем плач Андромахи над телом Гектора (ст. 725-745), плач Гекабы (ст. 748-759) и Елены (ст. 762-775). Подражания такому плачу, как фольклорному жанру, мы находим в более позднюю эпоху, в лирической поэзии (у Симонида и Пиндара) и в трагедии.
Из свадебных же песен родился затем особый лирический жанр - эпиталамий.[1] Ближе к подлинным народным песням стоят свадебные песни у Аристофана (Мир, 1933 слл., "Птицы", 1720 слл.). Плутарх[2] говорит о гименеях, исполнявшихся на религиозных празднествах при обряде "священной свадьбы" (ίερός γάμος).