* * *
(II, 1)
Всяк предстоящий, молчи: полевые плоды освящаем
Так, как обычай отцов издавна нам повелел.
Вакх, приходи и рога золотым убери виноградом;
Вздев из колосьев венок желтый, Церера, явись!
В праздник священный должны отдыхать и пахавший, и пашня
И, лемехи приподняв, с тяжким покончить трудом.
Упряжь снимайте долой, к наполненным яслям поставьте
Скот свой рабочий, венком лбы их в награду венчав.
День весь богам отдадим: ни одна не посмеет пусть пряха
Шерсть приспособив, прясти пряжу привычной рукой.
Прочь уходите от нас... Алтари, говорю, пусть оставит,
Кто в миновавшую ночь радость Венеры вкусил...
Чистого боги хотят. В одеянии чистом являйтесь,
Черпайте чистой рукой воду из чистых ключей...
Вот уж идет к алтарям задымившимся жертвенный агнец,
Следом в маслинных венках в белых одеждах народ.
Боги отцовские, мы освящаем поля и пахавших;
Дальше гоните всё зло, дальше от наших полей.
Пусть не обманет жнеца пустыми колосьями нива,
Кротких овец не вспугнут волки набегом своим.
Пахарь нарядный пускай, обнадеженный сбором богатым,
В яркий огонь очага дров подлиннее швырнет,
Дети-рабы пусть толпой (отличный знак крепкого дома),
Сделав из прутьев шатер, игры вокруг заведут.
Будет по просьбе моей. Погляди-ка, как вскрытая печень
Трепетом вещим сулит милость небесную нам...
Эй! Подавайте фалерн за печатями консулов давних,
С кади хиосской скорей всю укупорку долой.
Чествуем праздник вином. Незазорно быть пьяному в праздник.
Шагом неверным домой мне, спотыкаясь, брести.
Каждый, поднявший бокал, говорит: "Во здравье Мессалы".
Пусть без него в честь его слово привета звучит...
Славный триумфом своим над страной Аквитанов Мессала,
Дедам небритым создав дивную славу, - герой!
К нам приходи, вдохновляй нас, покамест богам-земледельцам
Гимн благодарственный мы в наших стихах завершим.
Села и сельских богов воспеваю, по чьим наставленьям
Жизнь отучила людей голод с дубов утолять.
Первые учат они, говорят, и быков усмириться,
Учат надеть колесо вниз под повозку на ось.
Зверь в человеке исчез: он первую яблоню садит,
Вовремя сад свой водой учится он поливать.
Сок золотистая кисть сочит под ногами в кадушку,
К мусту, гонителю слез, подлили трезвой воды.
Учится жать селянин, едва лишь в дни ярого зноя,
В срок свой, раскинет земля желтые кудри хлебов.
Резво весною пчела из улья на луга вылетает,
Сладостным медом цветов соты наполнить спешит...
Пахарь над плугом своим, наработавшись досыта, первый
В строгий размер уложить сельские речи сумел.
Высохший срезав тростник, к ладам музыкальным приладив,
Первый богов воспевать стал он, сперва их венчав.
Суриком рдяным себя разукрасивши, пахарь впервые,
Вакх! без особых затей выучил хор твой плясать!..
Дар, посвященный тебе, словно взяв из обильной овчарни,
Он в вожаки дал козла, как у овец был козел.
Мальчик в деревне весной, из цветов полевых приготовив,
Первый украсил венком дедовских Ларов чело.
Нежных в деревне девиц обойти не желая работой,
Тонкую шерсть на спине белая ростит овца...
Женских источник работ - урочная пряжа отсюда:
Пущены пальцами, вдаль нить веретена ведут.
Славу богине станка, Минерве, ткачиха запела,
Песню поет, а станок вторит ей камнями в лад.
Сам Купидон родился в окружении стада животных:
В стаде степных кобылиц был, говорят, он рожден.
Он упражнялся на них впервые с неопытным луком,
Горе, какая теперь меткость в руке у него,
Он не в животных, как встарь, стреляет, а метит со смехом
Девушку ранить иль вмиг гордость мужскую смирить...
Юношу денег лишив, старику он велит у порога
Девы, захлопнувшей дверь, речи зазорно вести,
Он руководит, когда, обходя задремавшую стражу,
Дева тайком в темноте к юноше правит свой путь...
Щупает прежде ногой, опасливо ищет дорогу,
Руки невидимый путь ей помогают сыскать...
Ах ты, несчастный, кого безжалостно мучит бог этот!
Счастливы, чуть-чуть кого кроткая тронет любовь...
Жалуй на праздничный пир, о Святой, за спиною с колчаном,
Только подальше от нас жгучие факелы спрячь...
Бога великого песней почтив, вы к стадам призовите,
Вслух призывайте к стадам, в сердце же - каждый к себе,
Лучше бы прямо к себе. Толпа веселится так шумно,
Гулом фригийских ладов трубы кривые гудят...
Праздник... веселье... А ночь
Коней запрягла в колесницу,
Матери вслед золотой двинулся звезд хоровод,
Следом неслышные сна развеваются черные крылья,
И сновидений обман мрачной роится толпой.
Перев. Богоявленский

КЕРИНТУ
(IV, 5)
День, что тебя мне послал, о Керинт, пребудет священным
И среди праздничных дней будет блистательней всех.
Парки рожденьем твоим возвестили нежданное рабство
Девушкам, давши в удел гордое царство тебе.
Я же горю больше всех, но горенье, Керинт, мне отрадно,
Если взаимным огнем пламя палит и тебя.
Будь же взаимна, любовь, твоею сладчайшею тайной,
Светом твоих очей, Гением жарко молю.
Гений благой, прими фимиам и внемли обетам,
Лишь бы пылал он, как я, в час, когда вспомнит меня!
Если ж теперь упоен он другою случайной любовью,
Ты, о пресветлый, молю, брось вероломный алтарь!
Несправедлива не будь, Венера: пусть равно послужит
Каждый из пленных тебе, иль облегчи мою цепь.
Лучше пусть каждый из нас томится в жестоких оковах,
Пусть ни единый рассвет нас не дерзнет разлучить.
Жаждет мой мальчик, как я, но он сокровеннее жаждет:
Стыдно ему, не таясь, вымолвить эти слова.
Ты же, Рождения бог, кому все ведомы чувства,
Внемли: не всё ли равно - тайно иль явно просить?
Перев. Л. Остроумов