Сатирическая драма

    Сатири́ческая дра́ма
  •          (греч. σατυρικόν δράμα. лат. fabula satyrica). С. д. или игры составляют третий вид аттической драмы; они существовали наряду с трагедией и комедией и со времен Эсхила встречаются в соединении с тремя трагедиями, образуя как будто заключительную арию. Тем не менее их не следует смешивать с теми сатирическими играми или сатирическими дифирамбами, которым Арион придал определенную форму и внешнюю обстановку и которые вообще должны считаться началом драматической поэзии (см. Трагедия). Изобретение и первая разработка С. д. связаны с именем Пратина. которого причисляют к трагическим поэтам; ок. 70 олимпиады он выступал вместе с Эсхилом и Херилом в трагическом состязании. Возникновение С. д., по-видимому, нужно отнести к тому времени, когда трагедия, с которой она тесно связана, уже приобрела в Афинах определенный характер. Ничто не мешает признать справедливость известия о том, что Пратин первым писал, т. е. сочинял сатиры. Именно во Флиунте, откуда происходил Пратин, сатирические дифирамбы сохранились без существенных изменений, а именно в той форме, как их впервые создал Арион, т. е. в виде дифирамбических хоров, к которым были присоединены сатиры. В то же время в Афинах они уже приобрели драматическую форму и более или менее приближались к позднейшей трагедии. Пратин отправился из Флиунта в Афины, где познакомился с образовавшейся из дифирамбов молодой трагедией, которая как раз находилась на ступени драматического развития. Удачный результат этого преобразования навел его на мысль попытаться переделать и развить далее драматическую обработку сатирических игр своей родины, вовсе неизвестных в Аттике или вытесненных новой трагедией, подобно тому, как Феспид переделал прежние дифирамбы. Некоторое неудовольствие народа по поводу серьезного характера новой трагедии поддерживало его в этом решении и действиях. Таким образом флиасийские сатирические хоры получили при Пратине вид дифирамбических хоров, однако не лишились ни своего веселого характера, в чем заключалась их сущность, ни всех своих особенностей. Выдумка Пратина понравилась в Афинах, а в Хериле и Эсхиле он нашел двух ревностных единомышленников в этой новой области поэзии. К серьезной трагедии присоединяли веселую игру с той же целью, с которой прежде Арион прибавил сатиров к дифирамбическому хору. Это давало возможность поэзии, возведенной на уровень трагедии, сохранить или хотя бы частично вернуть прежнюю веселость культу Диониса. Сочинителями С. д. считаются Фриних, Аристий, Херил, Эсхил, Софокл, Еврипид, Иофонт, Ахей из Эретрии, Ион из Хиоса, Ксенокл, Астидамонт Младший, Херемон, Тимесифей. Из С. д. всех этих поэтов уцелела только одна полная пьеса, а именно «Циклоп» Еврипида; кроме этого, сохранились только заглавия и весьма незначительные отрывки. Поэтому характеристика этого сценического действа может быть весьма неопределенной, недостаточной и односторонней. В целом действие имело оттенок трагедии, но действующие лица были перенесены в уединение лесной глуши и окружены сатирами, постоянными спутниками Диониса. Одобрение, которое встречали эти постоянные хоры сатиров, зависело главным образом от того, какое положение занимали эти сатиры при каждом отдельном действии или как относились к нему и какой вид принимала демоническая свита бога среди действующих лиц и в ходе событий. Герои мифа, совершавшие подвиги и вращавшиеся между богами и чудовищами, оставались в С. д. такими же, какими были в эпосе или в трагедии, только их серьезный и величественный вид более или менее сглаживался; герои как будто снисходили к Силену и сатирам, шутовские выходки которых соблазняли и их проронить иные слова, более соответствовавшие среде, в которой они находились, чем их собственному характеру. Эпос таким образом пересыпался шутками, исходившими от хора; однако сделать из героев шутников и весельчаков вовсе не было целью этого рода игры. Большая часть мифов, используемых для этого рода драмы, сама по себе была веселого свойства, как, напр., мифы о Дионисе и любовные похождения богов и героев. Сказки и сказочные народные предания местного или иностранного происхождения также служили содержанием многих С. д. От комедии С. д. отличается тем, что сплошь наивна. Сатиры не знают ничего другого, кроме того, что они высказывают; как они рассуждают, таковы они сами; они не подшучивают над людьми, но высказываются так, как смотрят на вещи и понимают их. Комедия всегда исходит от юмора и шутки, которая простодушно и без задних мыслей обращает все в смех, стремясь исправить и наставить; С. д. такая цель чужда. Хору С. д. недостает патетичности и участия, потому что у самих сатиров нет и следа всего этого. Не действие влияет через хор на зрителя, но зритель видит только влияние действия на ум и настроение сатиров. С хором в трагедии мы в общем соглашаемся, но к сатирам мы не можем и не должны питать такой симпатии. О внешней обстановке сатирического хора известно немного; даже о числе хоревтов мы не имеем никаких точных данных; по всей вероятности, их было пятнадцать, как и в трагедии. Костюм сатиров и силенов сохранял все внешние признаки их природы. Сатиры являлись голыми, набросив на себя только козьи шкуры; иногда им служила одеянием оленья или барсовая шкура. Кроме того, хоревты, чтобы казаться более похожими на козлов, имели взъерошенные волосы; они были безобразны, испиты, распутны и сладострастны, постоянно скакали и прыгали, были надменны и дерзки, настолько трусливы, насколько герои были храбрыми, были неблагонадежны, беспринципны и безнравственны, даже просто гнусны. Пляска в С. д. называлась сикиннисом, соответственно сатиры назывались сикиннистами. Она была быстра, дика, сладострастна и без пафоса (см. также Тетралогия; относительно сцены см. Театр). В метрической отделке стихов С. д. поэты позволяли себе больше вольностей, чем в трагедии, но только в тех партиях, которые предназначались сатирам или Силену.
  •          В драматической литературе римлян не было С. д., хотя это неоднократно утверждалось. Доводы, представляемые в пользу этого мнения, не выдерживают критики.