Аристотель и его научный метод

Автор: 

Имя Аристотеля хорошо известно каждому биологу. Уже на первых страницах учебников "оологии приводится классификация животных, данная Аристотелем; в главе об иглокожих можно узнать, что жевательный аппарат морских ежей носит название Аристотелева фонаря, так как Аристотель впервые описал его. В учебнике эмбриологии сообщается, что биение сердца куриного зародыша на 3-й день насиживания (так называемый punctum saliens) впервые было замечено Аристотелем, и он же описал плаценту селахий. Кроме того, в бесчисленном количестве зоологических статей исторический обзор начинается с упоминания об Аристотеле, который высказывал свое мнение по самым различным вопросам, касающимся строения и жизни животных. С этой стороны перевод основного зоологического труда Аристотеля не нуждается в особой рекомендации. Но, с другой стороны, вряд ли кто будет оспаривать, что у большинства биологов имеются крайне ограниченные сведения об Аристотеле: что собственно им сделано4 для науки и что дает ему право именоваться, "отцом зоологии" - это мало кому известно. Задача настоящей статьи и заключается в том, чтобы приблизить Аристотеля, к современному биологу.
Всеобъемлющий ум Аристотеля охватывал все области знания и объединял их грандиозной философской концепцией. Аристотель подходил к эмпирической действительности не только как ученый, наблюдающий и регистрирующий факты: из множества собираемого им материала он создавал науки, организуя этот материал посредством выработанного им самим метода, в соответствии с своим философским мировоззрением. Так же подошел он к миру живых существ и создал научную зоологию, которая, несмотря на гигантское развитие в последние века, до сих пор еще не завершила плана, начертанного Аристотелем.
Но, чтобы вполне понимать произведения Аристотеля, к какой бы отрасли знания они ни относились, необходимо быть знакомым с основными положениями его философии и его научной методологией. В противном случае читатель на каждом шагу будет останавливаться в недоумении перед положениями и терминами, обоснование и разъяснение которых следует искать в других сочинениях автора, так как они все тесно связаны между собой и образуют одно целое. Необходимо поэтому хотя бы в самых общих чертах ознакомиться с Аристотелем, основами его философии и научного метода. Излагать более или менее подробно всю философию Аристотеля в короткой вступительной статье нет возможности, да и надобности, так как читатель может ознакомиться с ней хотя бы по недавно вышедшей книге проф. Дынника, {Очерк истории философии классической Греции, М., 1936.} представляющей попытку изложения систем - Аристотеля в марксистско-ленинском освещении. Здесь будет обращено внимание на те стороны жизни и философии Аристотеля, которые могут облегчить неподготовленному читателю понимание его биологических сочинений, поскольку Аристотель подходит к фактам не как биолог, а как философ и методолог.

I
От македонско-фракийского побережья Эгейского моря вблизи Балканского полуострова выдается небольшой Халкидский полуостров, напоминающий ладонь руки с тремя длинными расставленными пальцами; восточный палец, на котором находится гора Афон, отделил каналом персидский царь Ксеркс, чтобы провести свой флот на Грецию, минуя бурное море у Афона. Километров 20 к северу от этого канала помещался город Стагира, основанный, как и все прочие города побережья, ионийскими колонистами. В этом городе родился в 384 г. до н. э. Аристотель - Стагирит, как его часто называют, опуская имя. Немного дальше к востоку на том же побережье находился город Абдеры, родина знаменитого философа Демокрита и славного софиста Протагора. Как известно, значительная часть того, чем может гордиться эллинская философия, наука и медицина, вырастало на окраинах; среди них северные колонии дали, быть может, наиболее ценный вклад.
В жизни Аристотеля можно различить три периода, как в жизни цеховых мастеров средневековья или гетевского Вильгельма Мейстера: это годы учения (Lehriahre), странствования (Wanderjahre) и мастерства (Meisterjahre). Первые длились очень долго и определили собой все дальнейшее. Отец Аристотеля, Никомах, был врач из славной семьи Аскле-пиадов, в роду которых врачебное искусство было наследственным. Асклепиадов было две ветви, которые вели свое происхождение от двух потомков Асклепия (у Гомера фессалийского князя), врачей Махаона и Подалирия. К числу потомков Подалирия принадлежали Гиппократ Великий и гиппократики - косские врачи. Потомки Махаона были по большей части жрецами при храмах Асклепия, возникавших в Греции во множестве, начиная с VII века, но Никомах, врач книдской школы, занимал должность придворного врача македонского царя Аминты II. Следует заметить, что в Македонии часто бывали и гиппократики; сын Гиппократа Фессал был врачом Архелая; внук - Гиппократ IV - врачом Роксаны, жены Александра Македонского. В это время Македония, бывшая ранее варварской страной, начинала активно выступать на историческую сцену, приобщаться к эллинской культуре и претендовать на гегемонию Греции. Филипп II, осуществивший ее впоследствии, был сверстником Аристотеля и товарищем в его детских играх. Что Никомах намеревался сделать своего сына врачом, вряд ли подлежит сомнению: такова была семейная традиция Асклепиадов. А у греческих врачей того времени подготовка к врачебной деятельности начиналась рано: с отроческого возраста мальчик сопровождал своего отца в его посещениях больных и приучался исполнять разные мелкие обязанности, связанные с врачебной профессией. Но отец умер, когда Аристотелю было 15 лет, и дальнейшие заботы об его образовании взял на себя его опекун Проксен, живший в Стагире. От отца остались немалые средства, и Проксен, пользуясь этим, покупал для Аристотеля книги. Страсть к чтению осталась у Аристотеля на всю жизнь, и много спустя Платон называл его помещение - "дом читателя". В это же время развилась, а может быть только укрепилась любовь к природной действительности, собиранию растений, вскрытию животных, как передают, под влиянием того же Проксена. Аристотель глубоко чтил память своего опекуна и до самой смерти заботился об его сыне. Когда Аристотелю минуло 17 лет и Стагира стала для него мала, он отправился в Афины для пополнения своего образования (367). Его привлекала Академия Платона, насчитывавшая в то время 20 лет своего существования и получившая громкую известность во всем культурном эллинском мире. Это учреждение представляло собой, с одной стороны, школу, где юноши обучались различным наукам того времени, с другой (если можно так выразиться) научно-исследовательский институт. Вокруг Платона группировался ряд выдающихся людей того времени, собравшихся со всех концов Греции, главным образом математиков и астрономов, так как эти науки привлекали особое внимание Платона и служили предметом разработки в Академии. Чтобы дать представление, какие люди окружали Платона, достаточно привести в пример Эвдокса книдского - врача, математика, астронома, философа и политика, который имел свою школу в Кизике (Малая Азия) и переехал с учениками к Платону. На первом месте у Платона стояла, конечно, философия, в виде учения об идеях, умопостигаемых образцах всего существующего в этом мире, в которых он видел разгадку его бытия; путь к ним должна была проложить диалектика, "венец всех наук".
Вопросы природного бытия были в то время тесно связаны с философией: о природе писали и Парменид, и Эмпедокл, и Гераклит, и хорошо знакомый афинянам друг Перикла Анаксагор (Демокрит был им неизвестен). Всякий философ должен был составить себе известное представление о вселенной в целом, ее элементах, силах, действующих в ней, и ее возникновении, далее-о явлениях метеорических, растениях, животных и, наконец, о человеке с его душой и органами познания внешнего мира. Хотя Платон и ставил все "возникающее и гибнущее" на второй план, однако диалог "Тимей", один из последних по времени, свидетельствует, что все основные вопросы естествознания, включая и некоторые медицинские, были им продуманы и так или иначе решены. А сохранившийся случайно отрывок современного Платону комика Эпикрата (как мальчики, выбежавшие из Академии, определяли какой-то плод) указывает, повидимому, на то, что в Академии было организовано практическое преподавание естествознания. Особое место среди природных явлений занимали движения небесных светил, так как они требовали знания геометрии и математических способностей. Этого рода занятия как раз подходили к общему направлению Академии, и предание гласит, что Платон первый формулировал основную задачу астрономии в следующем виде: сколько движений и какие именно надо предположить, чтобы описать видимые движения небесных светил? Задача эта была разрешена Эвдоксом, и Аристотель в книге "О небе" цитирует "сферу Эвдокса".
Но Академию нельзя себе представлять как чисто "академическое" учреждение, и Платон был не такой человек, чтобы безразлично относиться ко всему происходящему вокруг и в особенности к тому течению, которое наметилось еще в V веке и колебало старые устои. Выходец из аристократической семьи всадников, он был противником того "просвещения", которое распространяли софисты, образованные разночинцы, представлявшие интересы нового торгово-промышленного класса, ведшего за собой демос. Эту идеологическую позицию, унаследованную не только от предков, но и от любимого учителя Сократа, которая по существу своему была реакционной, Платон проводил в своих диалогах (так же, как Аристофан в своих комедиях) с большой горячностью, не стесняясь выставлять портреты своих противников в утрированно комическом виде. Индивидуалистической морали просвещенцев ("человек есть мера всех вещей") Платон противоставлял старую по существу мораль "добродетели", или точнее "достоинств", связывая ее с высшей идеей-идеей блага, которое как солнце бросает свой отблеск на все предметы. Отрицая демократию в ее различных проявлениях и все прочие существующие виды правления, Платон пытался дать в диалоге "Государство" образец идеального общественного строя, воплощающего в себе главную добродетель человека,- справедливость. Не довольствуясь академическим обсуждением вопроса в кругу своих учеников и единомышленников, Платон пытался воплотить свои идеалы, хотя бы частично, в жизнь и с этой целью два раза предпринимал длительные поездки в Сицилию, надеясь найти подходящую почву для экспериментов у сицилийских тиранов; глубоким стариком Платон в диалоге "Законы" еще раз возвращается к вопросу о наилучшем устройстве общества, на этот раз без отрыва от действительности, усматривая главное в правильно установленных законах, регламентирующих всю жизнь гражданина. Конечно, оба эти диалога: "Государство" и "Законы", так же как сочинения на те же темы других авторов, которых было немало в то время, читались и подвергались обсуждению в кругу Академии. Вопросы эти для того времени были жизненными; не раз случалось, что выдающиеся люди, писатели и философы составляли проекты государственного устройства для своего родного города. Так было, например, с вышеупомянутым Эвдоксом книдским, который по поручению сограждан составил конституцию для Книдоса; то же по преданию сделал впоследствии и Аристотель для Стагиры.
Конечно, в Академии уделяли внимание и риторике, искусству составлять речи на любые темы и вести соответственным образом доказательство любого тезиса, - риторике, без которой греки того времени не могли обойтись и которая больше всего могла интересовать юношей, рассчитывавших посвятить себя общественной деятельности; прекрасные образцы различных речей можно найти в диалогах Платона.
Такова приблизительно была умственная атмосфера школы, в которую вступил Аристотель. Когда он приехал, Платон находился в Сицилии; он пробыл в отлучке три года, в течение которых во главе академии стоял Спевсипп, его племянник; но дело было 8а 20 лет так налажено, что вновь вступившему ученику отсутствие Платона не могло быть особенно заметно: Во всяком случае Аристотель нашел, очевидно, в Академии то, что ему было нужно, так как остался там и пробыл непрерывно около 20 лет, до смерти Платона, в качестве одного из самых близких к Платону учеников. Сначала он, конечно, учился, затем стал писать диалоги, подражая учителю, в которых он, по словам Цицерона, "изливал золотой поток красноречия", и, наконец, учить других; известно по крайней мере, что он преподавал риторику и вел полемику с знаменитым оратором Исократом. Никаких дальнейших конкретных указаний на работу Аристотеля в Академии не осталось; предание гласит только, что у него не раз возникали нелады с учителем. Недруги Аристотеля преувеличивали их, приписывая ему такую агрессивность, которую по всему, что мы знаем об Аристотеле, он вряд ли мог проявлять, так как муж этот, по словам биографа, был μέτριοι εις υηερβοΛήο, т.е. умерен до чрезвычайности. Но так как дым редко бывает без огня, то, повидимому, известные пункты расхождения между учителем и учеником несомненно существовали еще в то время. Это могли быть прежде всего расхождения по вопросам внешнего порядка; об них следует сказать несколько слов, так как они дают кое-что для характеристики личности Аристотеля. Аристотель, как передают, был щеголем: изысканно одевался, причесывался, носил кольца, обувь на высоких каблуках; это была придворная привычка, которая, быть может, удерживалась им сознательно, чтобы компенсировать некоторые бросающиеся в глаза, недостатки, так как в одной эпиграмме он описывается "малорослым, картавым, плешивым". Далее он был "привержен к наложницам" и вообще вел свободный образ жизни, представляя во всем этом прямую противоположность Платону, который к тому же, при всех своих достоинствах, не отличался терпимостью. Более существенное значение имели, конечно, расхождения идеологического порядка в отношении заветного платоновского учения об идеях и диалектике; кроме того, Аристотель не склонен был придавать преувеличенного значения математике, смотря на нее как на результат абстракции; его привлекали больше реальная природа с ее разнообразием форм и человек с разнообразными проявлениями своей деятельности. Критическое отношение к некоторым пунктам философии Платона возникло у него, вероятно, давно, ион, конечно, высказывал это, но своей философии при жизни Платона он не давал. Во всяком случае пребывание в Академии дало Аристотелю очень много, можно сказать, что оно определило все его мировоззрение. Но об этом мы будем говорить в дальнейшем.
Итак, "годы ученичества" затянулись у Аристотеля надолго. Ему было около 37 лет, когда начались его "годы странствия". В 348 г. он поехал с философом Ксенократом, своим другом по Академии, в Малую Азию к Гермию, тирану атарнейскому, который раньше слушал его чтения по риторике и приглашал к себе. В 345 г. Гермий, вовлеченный в заговор против персов, был умерщвлен по приказу царя Артаксеркса, и Аристотель, женившийся перед этим на дочери (по другим данным конкубине) Гермия Пифиаде, переехал в г. Митилену на острове Лесбос. Там шил он до 343 г., когда Филипп Македонский, друг его детства, предложил ему быть наставником сына Александра, которому в то время исполнилось 14 лет. Аристотель принял это предложение, которое как нельзя более соответствовало его обширным познаниям во всех областях и многолетнему академическому стажу, и, как известно, с честью выполнил его. Обучение продолжалось до 339 года и, помимо обязательного в то время изучения поэзии и риторики, носило энциклопедический характер. Аристотель с учеником жил тогда частью в Пелле, столице Македонии, частью в Стагире, которая в это время была уже под македонским владычеством и где для них была выстроена вилла Нимфеум, По окончании наставничества Аристотель прожил еще несколько лет в Стагире, которая благодаря его стараниям была восстановлена после разрушения и где он пользовался большим почетом, но в 336 г., когда Александр вступил на престол, переехал опять в Афины. Чем Аристотель занимался до переезда в Македонию, об этом никаких сведений нет; в Македонии он, как рассказывает Плиний и др., собирал материалы для истории животных при материальной поддержке со стороны Филиппа и Александра. Во всяком случае, надо думать, что внешние дела и заботы не поглощали у него всего времени, и ум философа не оставался праздным. Наоборот, масштаб его последующей деятельности только тогда становится понятным, если предположить, что 12 лет странствий были посвящены разработке и приведению в систему всех отделов его философии.
Аристотель приехал вторично в Афины, когда ему было 48 лет, и последующие 13 лет являются годами зрелого мастерства, когда Аристотель дал все то, что обессмертило его имя. Академия продолжала существовать под главенством Спевсиппа и разрабатывать проблемы идей и чисел в прежнем неприемлемом для Аристотеля духе, и он открыл собственную школу "Ликей" с совершенно иным направлением, которая скоро приобрела большое количество учеников и последователей. Аристотель решил проблему идей, над которой безуспешно мучился Платон и его последователи, по-своему, чисто натуралистически. Отвергая внемировое сверхъестественное существование идей, он ввел их в природу как второе основное начало ее; он превратил их в формы, организующие материю и создающие, таким образом, все естественные тела, подобно тому, как форма, сообщенная меди, делает из нее статую. Философия природы в общей системе философии получала, таким образом, значительно больший удельный вес, а вместе с тем отпадали спекуляции с числами в пифагорейском духе.
Во второй половине IV века в области философии, естествознания и социальных наук нельзя уже было довольствоваться тем, что удовлетворяло мысль в V веке. Широкие перспективы Анаксимандра, остроумные, подчас гениальные интуиции Гераклита, конкретные научные объяснения природных явлений Эмпедокла, заимствованные из того же источника, не могли уже удовлетворить умы, утратившие непосредственность восприятия о расшатанные скептицизмом эпохи просвещения. Чтобы образованный человек поверил чему-нибудь, надо было его убедить или доказать ему истинность сказанного. Первое делала риторика для больших собраний политического характера и публичных дискуссий на разные темы, до которых греки были большие охотники. Но тезисы философского и научного характера, разбиравшиеся в школах, требовали не убеждения, а более строгого доказательства, особенно после апорий Зенона, разрушивших достоверность самого очевидного восприятия явлений. Над этим делом трудились многие, и в особенности Платон, искания которого отразились во многих диалогах (Менон, Государство, Теэтет, так называемые диалектические диалоги: Филеб, Софист, Политик), но только Аристотель смог, опираясь на труды предшественников и присоединив сюда свою теорию силлогизма, создать систему научных доказательств различной степени достоверности и тем заложить фундамент научного знания.
Особенность школы Аристотеля, впервые проявившаяся в истории человеческой образованности, заключалась в том, что он читал в ней систематические курсы лекций, построенные так, что каждый из них представлял собой законченное научное целое, охватывающее весь доступный тому времени эмпирический материал.
Если за школой Платона можно, в переводе на современный язык, сохранить название Академии, то Ликей следует назвать прообразом университета, учреждения, которому в ряде веков пришлось сыграть неизмеримо большую образовательную и научную роль.
Большинство сочинений Аристотеля, дошедших до нас, представляет собой лекции, читанные им в Ликее для подготовленных слушателей, иногда в записи и обработке учеников (как 7-я книга "Физики" и варианты "Этики"). Простое перечисление их лучше всего покажет характер и размер деятельности Аристотеля в Ликее. Сочинения разделяются на циклы, причем в ряде книг имеются ссылки на другие, предыдущие и последующие, что позволяет установить порядок их написания или чтения. Циклы эти таковы.
I. Логика и риторика: 1. Категории; 2. Об истолковании; 3. Первая аналитика (учение о силлогизмах); 4. Вторая аналитика (учение о доказательствах); 5. Топика (диалектика); 6. Опровержение софизмов; 7. Риторика.
II. Учение о природе. Неорганическая природа. 1. Физика (общее учение о природных началах и о движении); 2. О небе; 3. О возникновении и уничтожении (об элементах); 4. Метеорология.
III. Органическая природа. 1. История животных; 2. О частях животных; 3. О возникновении животных; 4. О душе и 7 небольших сочинений по физиологическим вопросам, служащих дополнением предшествующим (так наз. Parva naturalia).
IV. Гуманитарно-общественные науки: 1. Этика; 2. Политика и экономика; 3. Поэтика.
V. Первая философия, так называемая метафизика (название позднейшего происхождения) - учение о первых началах и причинах бытия, о сущем как таковом и его основных свойствах (онтология). Сюда же относится учение о существах, не воспринимаемых чувствами и неподвижных, т.е. внеприродных, какими для Платона были идеи, а для Аристотеля - только первый двигатель (теология). Первая философия не получила у Аристотеля окончательной обработки и систематического изложения, как другие науки, и дошедшая до нас "Метафизика" представляет собой ряд книг разнородного содержания, соединенных в одно целое посторонней рукой.
Помимо этих основных сочинений, сохранился ряд небольших книг по частным вопросам физики и большие сборники под названием "Проблемы", составленные из отдельных вопросов по разным отделам естествознания и других наук с короткими ответами на них. Что из них написано самим Аристотелем, что учениками-решить трудно; во всяком случае в них отравились вопросы, обсуждавшиеся в Ликее. Какое внимание уделялось вопросам обществоведения, можно судить по тому, что в Ликее были собраны конституции 150 греческих городов; труд, посвященный конституции Афин и принадлежащий самому Аристотелю, был найден лишь в конце XIX века. Много книг, названия которых имеются в каталогах сочинений Аристотеля, до нас не дошло; среди них-книги по математике, медицине и сельскому хозяйству.
Для характеристики направления, господствовавшего в Ликее, следует привести также названия трудов, принадлежавших ученикам Аристотеля. Они все занимались собиранием и обработкой материалов по различным отраслям знания, мало или совсем не затронутым самим Аристотелем. Теофраст, его самый близкий ученик и преемник, написал историю растений и историю физических мнений; Эвдем - историю математики и астрономии; Менон - историю медицины; Аристоксен разрабатывал учение и историю музыки. Очевидно работа была распределена планомерно с тем, чтобы в окончательном итоге получилась энциклопедия, охватывающая все отрасли знания. Можно только пожалеть, что все труды Ликея не дошли до нас: мы имели бы тогда более правильное представление об античной науке.
В 323 году деятельность Аристотеля в Ликее внезапно прервалась. Дело в том, что все эти годы афиняне вели скрытую борьбу против македонской гегемонии; душой оппозиции был знаменитый оратор Демосфен. Аристотель, как можно предполагать, держал себя очень осторожно, но близость к македонскому двору человека, стоящего во главе популярной школы, не могла быть приятной многим патриотам. Чтобы его удалить, враги прибегли к испытанному средству: обвинили его в неуважении к богам. Зная, чем это может кончиться, Аристотель бежал на соседний остров в Евбею, "чтобы афиняне еще раз не погрешили против философии". Там он прожил год и скончался в 322 г., 63 лет, от болезни желудка, которой, как говорят, страдал всю жизнь.

II
Теодор Гомперц в 3-м томе своей истории греческой философии (Griechische Denker) очень верно охарактеризовал Аристотеля как синтез платоника и асклепиада. Основная философская установка Аристотеля была и осталась платоновской, но она была существенно переработана в духе "разумной эмпирии", которая так характерна для некоторых книг Гиппократова сборника и которую Аристотель очевидно воспринял на заре сознательной жизни от отца - Асклепиада. Платон в свою очередь целиком стоит на плечах предшественников; его учение можно рассматривать, следуя некоторым историкам, как синтез воззрений Гераклита и Парменида. Гераклит Эфесский резко формулировал мысль всех ранних натурфилософов: "все течет", все возникает путем изменения единой субстанции, лежащей в основе мира явлений, будь то огонь (как думал сам Гераклит), вода, воздух или нечто безграничное и неопределенное. Парменид сделал ударение на самой субстанции. Если все течет, то сущее неизменно и неподвижно; в действительности оно одно только и есть. Платон произвел синтез противоположных воззрений; он соединил вечно меняющееся с вечно существующим, поставив мир идей как неизменный образец для природы: если в природе и происходит непрерывное возникновение и уничтожение вещей, то только благодаря неподвижным идеям, накладывающим свой отпечаток на беспорядочно движущуюся материю. Такое миропонимание представляло собой резкий дуализм, при котором взаимодействие двух совершенно разнородных начал оставалось непонятным, и, чтобы перекинуть между ними мост, Платону пришлось привлечь пифагорейское учение о числах, как основном начале вещей и сделать числа посредниками между идеями и материей.
Асклепиад - Аристотель усвоил себе в общем концепцию Платона, но сильное в нем чувство природной действительности не позволяло ему уничтожать единство природы, и дуализм двух миров он превратил в дуализм начал внутри самой природы, иначе говоря, встал на путь старых натурфилософов. Он признал два основных начала: оформляющее, для которого сохранил платоновское название Эйдос (Вид, идея) или морфеформа и оформляемое-материя. Все существа, тела, предметы как естественные, так и искусственные состоят из материи и формы, строго согласованных между собой: всякая форма требует известной материи и наоборот. Когда предмет разрушается, его форма исчезает, но исчезает также его материя; в момент разрушения она получает другую форму и продолжает существовать в виде других предметов. Если разбить вазу, останутся черепки глины. Разрушая и разделяя предметы, мы дойдем до элементов: земли, воды, воздуха, огня, которые могут превращаться друг в друга, но и эти элементы являются оформленными телами, так как в природе ни материя <5ез формы, ни форма без материи немыслимы; чистая материя ее формы не познаваема, ибо она не может вызвать никакого чувственного впечатления.
Возникновение предметов и их разрушение происходят в процессе природного изменения. Основную сущность природы как "порождающего начала" составляет беспрерывное изменение или движение в широком смысле слова. Оно бывает четырех видов: качественное изменение, количественное (увеличение и уменьшение), перемещение в пространстве и, наконец, возникновение и разрушение, которые являются результатом ряда других изменений. Так как вселенная конечна (это положение Аристотель заимствовал у Платона, дав ему свое обоснование), то количество форм и их видов также конечно; формы постоянны и предметы одного и того же вида разнятся незначительно в зависимости от материи и случайных обстоятельств. Если оставить в стороне небесные светила - существа вечные, то вся жизнь природы в подлунном мире сводится к вечной смене одних и тех же форм, возникающих и исчезающих вместе с телами. В таком виде у Аристотеля завершается синтез Гераклита и Парменида, начатый Платоном. Так как душа представляет собой образование, тесно связанное с телом и близкое к его форме - энтелехию и энергию данного тела, то после разрушения тела она исчезает, и говорить о ее бессмертии, а тем более о переселении (как это делали Платон и пифагорейцы) нет возможности. Аристотель безжалостно изгоняет все красивые мифы Платона о странствиях и перевоплощениях души, о созерцании ею красоты и блага самих в себе и т. д. Он признает вместе с Платоном и красоту, и благо, и совершенство, приписывая им действенное значение, но только не выводит их за пределы природы и человеческого общества.
Несмотря на все это, Аристотелю - Асклепиаду не удалось полностью преодолеть платоновский дуализм двух разнородных миров, π после устранения идей он восстанавливает потусторонний мир, но только в другой форме-в виде неподвижного первого двигателя, существующего извечно наряду со вселенной. Путь, который приводит его к такому признанию, логически вытекает из основных положений его натурфилософии и подробно излагается им в 8-й книге "Физики". Суть сводится к тому, что вселенная ограничена (актуальную бесконечность чувственных предметов Аристотель отвергает), но существует вечно, и вечно происходит в ней движение, а всякое движение требует двигателя. Все это, взятое вместе, в конечном итоге приводит к двигателю неподвижному и существующему вечно, а такой двигатель, как не имеющий движения, величины и места, в природе существовать не может; следовательно, существует наряду с ней. Задача первого двигателя сводится к тому, чтобы вызывать круговое беспрерывное движение небесных светил, которое затем через посредство "косого круга" солнца (движения по эклиптике) передается подлунному миру, миру прерывного движения, возникающих и гибнущих тел. В метафизике этот двигатель определяется, с одной стороны, как чистая форма (возврат к идее!), с другой-как разум, замкнутый в себе и мыслящий только самого себя; прямого контакта с миром природы у него нет. Аристотель признает разум и в природе, именно в человеке, в которого он входит при развитии извне и который в познании и действиях человека играет главную роль (разум теоретический и практический), но какое место он занимает в природе и что вообще собой представляет, остается неизвестным. Если бы Аристотель признал вместе с Демокритом, что разум есть высшая часть души или что он нисходит от внемирового разума, как впоследствии Платон, дело было бы ясно. Но и то, и другое определенно отвергается; поэтому все учение о разуме остается белым пятном в системе Аристотеля, которое его истолкователи тщетно пытались восполнить.
{Нелишним будет напомнить по этому поводу аверроизм - могущественное течение, которое волновало не только теологов, но и всех образованных людей в поздний период схоластики, начиная с XIII-XIV века. Аверроес (Ибн Рошд), арабский философ и комментатор Аристотеля, истолковал учение последнего о разуме в том смысле, что в мире существует единый разум и его индивидуальное существование является только временным. Это учение, нашедшее себе приют в Падуе и других итальянских университетах и широкий отклик среди людей свободомыслящих, было признано церковью еретическим и осуждено папскими буллами. См. Ренан. Аверроес и аверроизм, Собр. соч.,' т. VIII и IX, Киев, 1902.}
Несомненно, что сам философ не продумал его и не мог свести концы с концами. Из всего сказанного ясно, что преобладание платонизма у Аристотеля не было полным, и Ленин в своих философских заметках совершенно точно характеризует позицию Аристотеля, указывая, что мысль его колеблется между материализмом и идеализмом.

III
Но асклепиадовское наследство сказывается у Аристотеля полностью в вопросе о происхождении научного знания: в основе его лежат только чувственные восприятия и возникающий из них опыт. Достаточно привести следующее, часто цитируемое место из 2-Й "Аналитики" (гл. 19):
"Все животные имеют врожденную способность различения, которую называют ощущением. При наличии ощущения у одних животных происходит сохранение чувственного восприятия, у других не происходит. У кого этого не происходит, у тех нет познания, кроме ощущения..., у кого же происходит, тем возможно, не ощущая, иметь еще ощущение в своей душе... Из ощущения возникает память, как мы сказали; из памяти об одном и том же, часто происходящем, возникает опыт (эмпирия), ибо многочисленные запоминания дают один опыт. Из опыта... начало искусства и науки; если дело идет о возникновении чего-нибудь - то искусства, если о существовании-то науки". Это место интересно сравнить с тем, что мы читаем в одной из наиболее философских книг Гиппократа ("Наставления", гл. I):
"Должно приступать к лечению, обращаясь прежде всего не к вероятному рассуждению, но к опыту, соединенному с разумом. Ведь рассуждение состоит в некотором синтетическом воспоминании обо всем, что воспринимается чувством: ибо чувство получает очевидные образы, воспринимая воздействие вещей и передавая их мышлению. Это же последнее, часто получая их, наблюдая "через что", "когда", "каким образом" и слагая в самом себе, вспоминает. Итак, я вместе с тем хвалю и рассуждение, если только оно берет начало из случившегося обстоятельства и достигает вывода из явлений методическим путем".
В вышеприведенной цитате даются высказывания общего характера, но Аристотель этим не ограничивается: в своих логических сочинениях ("Органон") он развивает методологию научного знания в конкретном виде, которая и по настоящее время продолжает существовать в виде так называемой школьной логики. Главное в ней - способы отыскания научной истины и ее доказательства, методы индукции и дедукции, которые впервые были отчетливо сформулированы Аристотелем.
Наиболее точным является метод дедукции, осуществляющийся путем силлогизма, т.е. выведения одного положения из другого, частного из общего при посредстве среднего члена, общего обоим. (Все люди смертны, Сократ-человек; следовательно, Сократ смертен; между смертностью и Сократом средним членом является человек.) Учение о силлогизмах и различных фигурах было подробно разработано Аристотелем и сейчас еще излагается в элементарных учебниках логики. Силлогизмы, следуя один за другим так, что заключение одного становится средним членом другого, образуют длинные цепи, часто применяемые в научных доказательствах. Но ценность доказательства, его истинности зависит от того положения, которое лежит в начале всей цепи; если оно вполне достоверно, силлогизм будет аподиктический, если в большей или меньшей степени вероятно-диалектический. Однако не все можно доказывать: существуют "положения без среднего члена", непосредственно очевидные, например математические аксиомы: они и служат началом аподиктических силлогизмов. В других случаях основные положения ("первые по природе") получаются путем анализа данной нам слитной и сложной действительности ("первого для нас"); для нахождения их применяется диалектический метод всестороннего рассмотрения всех возможных предположений с доведением большинства из них до абсурда, чтобы путем исключения найти наиболее истинное. Этот метод широко применяется Аристотелем в "Физике" для точного определения времени, места, решения вопроса о пустоте, бесконечности и т. д. Индукция, или наведение, "восхождение от частного к общему", метод, незаменимый в науках о природе, не был разработан Аристотелем в той же мере, как силлогизм (это было сделано только в XIX в. Дж. С. Миллем) и, высказывая какое-нибудь общее положение, он прибавляет только: "это ясно из наведения". Результаты индукций являются главным источником для дедукций в естественных науках, но они не имеют той степени достоверности, как ясно усмотренные положения типа аксиом, так как природные явления не имеют абсолютного постоянства. Поэтому, говоря о происходящем в природе, Аристотель постоянно делает оговорку: "так происходит всегда или по большей части". Вообще аподиктическая точность возможна только в науках о телах вечных и построенных на абстракциях, т.е. в астрономии и математике. Повидимому, Аристотель имел перед глазами методы математики, когда разрабатывал свое учение о силлогизмах: недаром вся его логика так легко перелагается на язык математических знаков, о чем свидетельствует "алгебра логики", созданная в XIX в.
Методы Научного исследования и доказательства не представляли для Аристотеля самоцель, как у большинства логиков последующего времени. Они все были применены им на практике при разработке отдельных наук и там только могут получить надлежащую оценку. Организация эмпирического материала громадной области в самостоятельную науку в том смысле, как мы понимаем ее теперь, несомненно дело Аристотеля. Начатки наук и отдельные научные труды существовали и до него; они представляли собой иногда перечни фактов, наблюдений, правил (медицинские сочинения), иногда рассуждения о причинах какого-либо ограниченного круга явлений (Демокрит) или прослеживание роли каких-нибудь факторов или физических агентов (например, воздуха или пневмы) в ряде разнообразных явлений (Диоген Аполлонийский), нередко очерки мироздания и основных элементов природы (многие натурфилософы). Но науки, планомерно организующей большую область в одно целое, зиждущейся на определенных принципах, объясняющей все термины и доказывающей каждое высказанное положение, не было. Это было сделано Аристотелем в Ликее, и может быть в этой громадной работе помимо всего прочего не последнюю роль сыграла его преподавательская деятельность. Окружение молодых людей, жаждущих знания и стремящихся понять не всегда легкую аргументацию, с их неизбежными вопросами, заставляет преподавателя глубже продумывать связь отдельных фактов и способ изложения материала, избегать пробелов и предупреждать возможные вопросы, о чем одинокий мыслитель, пишущий в своем кабинете, может и не заботиться. Чтобы читатель конкретнее представил себе, как Аристотель строил науку, мы вкратце проанализируем переведенное здесь сочинение "О частях животных", обращая главное внимание не на фактический материал, а на принципы и общие положения, на которых оно построено.
Необходимой предпосылкой служит эмпирический материал, собранный в "Истории животных". Там дана "история", а не "наука"; история устанавливает фанты, а наука должна выяснить причины этих фактов, что и служит главной задачей книги "О частях животных". Наука, далее, имеет дело не с частным, а с общим, не с отдельными особями, или даже видами, а с родами. Поэтому при изучении животных необходимым условием является их классификация, и Аристотель впервые дал в "Истории животных" такую классификацию. С основами этой классификации читатель познакомится в дальнейшем из текста Аристотеля и примечаний к нему и там же увидит ее сильные п. слабые стороны. Далее, прежде чем выяснять причины, необходимо составить определенное представление о самом животном, его строении и тех основных функциях, которые образуют сущность жизни. Аристотель устанавливает и то, и другое. Тело животного, которое, как всякое тело, состоит из материи и формы, обнаруживает сложный состав, в виде последовательного включения [друг в друга ряда материй и форм. В основе лежат элементы: 1 земля, вода, воздух, огонь. Они служат материей для частей однородных: мяса, кости, нервов, крови и т. д.; эти в свою очередь образуют части неоднородные! т.е. органы. И, наконец, органы слагаются в высшее единство-тело животного. Основные жизненные функции, выяснению которых посвящены особые сочинения (о дыхании, о жизни и т. д.), сводятся в двух словах к взаимодействию врожденного тепла, источником которого является сердце, и процесса дыхания, служащего для охлаждения тепла, т.е. устранения могущего быть вредным его избытка. Все эти предварительные данные, т.е. систематика, анатомия и физиология животного, служат предпосылкой для настоящей науки, которая сравнивает и подвергает обсуждению составные части тела животных с точки зрения их причинных связей, иначе говоря, дает научную трактовку явлений. Четыре основных вида причин, которые Аристотель различает в "Физике", здесь сводятся к двум: причине "ради чего", т.е. цели, и причине "в силу необходимости", т.е. материальной. Первая имеет в виду функциональную деятельность части, вторая выясняет механизм ее возникновения: например, рога, с одной стороны, существуют ради 8ащиты, но, с другой-они необходимо возникают в силу избытка землистого вещества в соседних частях. Таким образом, Аристотель выступает как бы в роли двуликого Януса: телеолог, с одной стороны, с другой - он как будто чистый механист. Но телеология Аристотеля всецело имманентна, т.е. говорит о цели и значении того или другого органа для жизни данного животного, а вопрос о необходимости ставится и решается им в такой широте, которая далеко оставляет за собой узость механистического подхода. Всякую часть Аристотель рассматривает с оглядкой на целое и на другие связанные с ней части; но целое неотделимо от окружающей среды, части - от элементов, их образующих. В этом его "прирожденная диалектика" (Энгельс). Получается охват чрезвычайно широкого масштаба, поглощающий и примиряющий противоречия, непреодолимые при узких подходах. Принцип корреляции частей задолго до Кювье был применен и использован Аристотелем в полной мере, и классический пример такой корреляции-наличие рогов и отсутствие зубов в верхней челюсти-принадлежит ему. Но этот принцип является частным случаем более общего принципа экономии, который формулируется, смотря по обстоятельствам, различным образом: "Природа ничего не делает напрасного и излишнего"; "что природа отнимает в одном месте, то она отдает другим частям", "природа пользуется по своему обыкновению одними и теми же частями для многих дел" и т. д. Применение и конкретизирование этих общих принципов проводятся Аристотелем на основе сравнительного метода рассмотрения частей. Каждая часть, как Однородная, так и неоднородная, рассматривается им последовательно по всему ряду животных форм, и разница, обнаруживающаяся при сравнении, в связи с различием строения других частей тела и различными условиями жизни (которым Аристотель придает большое значение), дает материал, необходимый для применения вышеуказанного принципа экономии и выяснения причин существования данной части, в таком именно виде. Этого мало: для того чтобы производить сравнение между организациями животных, далеко отстоящих друг от друга, Аристотель вводит принцип аналогии, учение о частях совершенно разнородных по форме, но соответствующих друг другу; в пропорциях организма как целого они занимают одинаковое место. Аналогами являются волоса, перья, щитки пресмыкающихся, чешуя рыб; у животных с кровью существует кровь, у бескровных - ее аналог. Аналоги, как ряды параллельных линий, пронизывают все животное царство и дают прочную Методологическую основу сравнительного рассмотрения животных. Учение об аналогии держалось в зоологии до эпохи Дарвина-Гегенбаура, когда эволюционное учение выдвинуло на его место гомологию - учение о частях однородных по происхождению, но различных по функции, в результате I чего сравнительная зоология вступила окончательно на путь морфологии и превратилась в современную сравнительную анатомию, причем целостная концепция Аристотеля была по необходимости разрушена. Много позднее стала возникать сравнительная физиология, которая и сейчас еще не вышла из начального периода, тогда как ее старшая сестра, сравнитель-, ная анатомия, давно уже существует в законченной форме.
Таковы в беглом наброске руководящие принципы Аристотеля, применяемые им при построении науки о частях животных. Их следует пополнить еще одним принципом более широкого значения, охватывающим весь мир земных существ- принципом постепенного повышения организации, или учением о лестнице существ, которое сыграло большую роль в возникновении эволюционного учения (подробнее о нем в прим. 137). Нужно ли говорить о том, что читатель встретит в сочинениях Аристотеля много странных и ошибочных утверждений, которые в состоянии вызвать у зоолога XX века улыбку, но если их проанализировать, то они представляют собой безупречные выводы из того фактического материала, которым он располагал. И это, само собой разумеется, не может умалить значение Аристотеля как творца научной зоологии.

ЛИТЕРАТУРА
Литература о философии Аристотеля в целом и об отдельных частях ее чрезвычайно велика. Наиболее подробный список книг, статей и диссертаций можно найти у Ueberwe g- Η е i η ζ е, Grundriss der Geschichte der Philosophie, 12 Aufl. ITeil., Altertum. Bearbeitet von K. Praechter, Berlin, 1924.
Изложение философской системы Аристотеля имеется во всех руководствах и учебниках греческой философии и в ряде монографий, посвященных этому мыслителю. Из них можно привести следующие; Ζ е 11 е г. Ed., Die Philosophie der Griechen, 5 Bande.
Аристотелю посвящен особый том: Aristoteles und die alten Peripatetiker, 2 Teil, 2 Abt., 3 Aufl. Leipzig, 1879 (наиболее полное изложение всех произведений Аристотеля с цитатами и литературными ссылками).
Gomperz Th., Griechische Denker, 3 Bande, Leipzig, 1893-1902.
(3-й том посвящен Аристотелю. Оригинальная трактовка философов в связи с умственными течениями и развитием греческой науки.)
В i е s е Fr., Die Philosophie des Aristoteles, 2 Bande, Berlin, 1835-1842.
Grant Α., Aristotle, London, 1870 (немецкий перевод 1878).
Grote G., Aristotle, London, 1883. Siebeck H., Aristoteles, Stuttgart, 1902. Piat С, Aristote, Paris, 1903.
Hamelin Ο., Le systeme d'Aristote, 2 vol, Paris, 1920, 1931.
Jagep W., Aristoteles, Grundlegung einer Geschichte seiner Entwicklung, Berlin, 1923. (дополн. англ. перевод, London, 1934).
Ross W. D. Aristote. London, 1923. (французский перевод, Paris, 1930).
На русском языке (приводим в хронологической последовательности):
Литвинова, Аристотель, его жизнь и значение в истории науки, СПБ, 1902.
Зибек, Аристотель, СПБ, 1903.
Карпов Вл., Натурфилософия Аристотеля и ее значение в настоящее время, Вопр. псих, и филос, 1911.
Ленин В. И., Философские тетради, Партиздат, М., 1936. [Конспект книги Аристотеля "Метафизика" и в конспекте лекций Гегеля по истории философии.]
Д ы н ник Μ., Очерк истории философии классической Греции, М., 1936. глава 9-я.
В частности, о биологии Аристотеля трактуют;
Lewes G. Η., Aristotle, a chapter from the history of science, London, 1864. Есть немецкий перевод Carus, Leipzig, 1865.
Ε u с k e η R., Die Methode der aristotlischen Forschung, Berlin, 1872.
Meyer J. В., Aristoteles Tierkunde, Berlin, 1855. Meyer H., Der Entwicklung'sgedanke bei Aristoteles, Berlin, 1909.
L ο η e s Т. E., Aristotle's researches in natural science, London, 1912.
D'Arcy W. Thomson, On Aristotle as a biologist, Oxford, 1913.
Steier Α., Aristoteles und Plinius, Wurzburg, 1913. Manquat M., Aristote naturaliste, Paris, 1932.
На русском языке:
Ковнер С, История медицины, вып. 3-й, Киев, 1888. [Обстоятельное изложение зоологических сочинений Аристотеля под сильным влиянием Льюиса.]
Кроме того, много ценных указаний можно почерпнуть из комментариев к изданиям "Истории животных", Schneider, Lpz., 1811, и особенно Aubert и Wimmer, Lpz., 1868. Некоторые из сочинений, касающихся специальных вопросов, затронутых в книгах "О частях животных", приведены в примечаниях.