§ 266. 7-й год войны в Галлии (52). – Всеобщее восстание в Галлии; – движение Цезаря из южной Галлии в среднюю; – действия его и Верцингеторикса. – § 267. Осада и взятие Аварика и действия во время и после того. – § 268. Движение Цезаря и Верцингеторикса вдоль р. Элавер к Герговии; – осада Герговш и действия во время оной. – § 269. Восстание эдуитов и всех галлов; – действия Цезаря, Лабиена и легата Л. Цезаря; – Верцингеторикс, его меры и движение на встречу Цезарю, а Цезаря, после боя, за ним к Алезии. – § 270. Осада Алезии; – сражение при ней, взятие её и конец похода; – замечания. – § 271. 8-й и последний год войны в Галлии (51). – новое восстание галлов; – действия Цезаря. против битуригов, карнутов и белловаков. – § 272. Движение Цезаря в земли Амбиорикса и разорение их; – действия легатов Фабия. и Каниния; – осада Дивоны или Кадурки; – действия Цезаря в Аквитании. – § 273. Общий вывод о войне Цезаря в Галлии и об образе и скусстве ведения им оной.

Источники и исторические пособия – указанные в главе XXXVI.

II.
Война в Галлии (58–51).
(Окончание).

§ 266. 7-й год воины в Галлии (52). Всеобщее восстание в Галлии; – движение Цезаря из южной Галлии в среднюю; – действия его и Верцингеторикса.

В цизальпинской Галлии Цезарь узнал об убиении в Риме Клодия и что, вследствие декрета сената, все молодые люди в Италии должны были вооружиться и поступить в войско. Поэтому Цезарь приказал и в цизальпинской Галлии произвести военный набор.
Слух об этом тотчас распространился в трансальпийской Галлии и с ним всеобщее мнение, что смуты в Италии удержат в ней Цезаря и что поэтому ему долго будет невозможно возвратиться к своей армии. Галлы не хотели упустить такого благоприятного случая к освобождению своему наконец от римского ига и положили произвести одновременно всеобщее восстание. Вожди их собирались в разных потаенных местах Галлии и прежде всего положили воспрепятствовать возвращению Цезаря к своей армии, что казалось им тем легче выполнить, что ни один легион не мог без его приказания покинуть места своего расположения и что Цезарь не мог доехать до них один, без прикрытия. Затем карнуты изъявили готовность первые открыть военные действия, а все прочие племена обязались клятвой не покидать их и назначили день всеобщего восстания.
В этот день карнуты, под предводительством двух отчаянных людей, Котуата и Конктодуна, напали на Генабум (Орлеан) и перерезали всех найденных в нем римлян. Слух об этом с быстротою молнии распространился по всей Галлии – и все племена пришли в движение. В тоже самое время один из вождей арвернов (н. Овернцы, в Оверни), молодой Верцингеторикс, привлек к себе многих приверженцев своих и особенно людей простого звания, и приобрел такое громадное влияние, что был провозглашен верховным вождем общенародная ополчения. В короткое время он привлек к союзу с собою сеннонов, лютециев, пиктонов, кадурков, туронов, авлерков, лемовиков, андов и другие приморские племена, словом – все племена, обитавшие в нынешней Франции между p. p. Сеной и Луарой, к западу до океана. Все эти племена признали Верцингеторикса верховным вождем общенародного ополчения, дали ему заложников в верности, обещали ему войск и в известное время – общее поголовное ополчение. Верцингеторикс обратил особенное внимание на сбор многочисленной и хорошей конницы и на введение в свое войско строжайшего воинского порядка. А когда оно стало уже достаточно сильным, он послал часть его с Луктерием в южную Галлию, к пределам римской нарбонской провинции (Languedoc и Rouergue), а сам с главными силами двинулся в земли битуригов (Berry, гл. гор. Bourges).
Слух обо всем происходившем в Галлии достиг до Цезаря в то время, когда он узнал, что в Риме уже было восстановлено спокойствие. Поэтому он решился немедленно отправиться в трансальпийскую Галлию, но при этом был в затруднении, как ему прибыть в свою армию. Придвинуть ее к себе – могло подвергнуть ее поражению по частям, а лично отправиться к ней – подвергало его самого опасности попасть в руки галлов. А между тем Луктерий уже увлек за собою, на сторону арвернов – рутенов, нитобригов и габалов, на границах римской нарбонской провинции. Тогда Цезарь, видя, что нельзя было долее медлить, принял следующие меры: прибыв лично в нарбонскую провинцию, он приказал на пределах её поставить гарнизоны, а части стоявших в этой области войск и приведенным им с собою, новонабранным в цизальпинской Галлии войскам собраться на границах земель арвернов. Луктерий отступил, а Цезарь перешел, хотя и с большими затруднениями, через севенские горы, вступил в земли арвернов, произвел внезапное нападение на это племя и выслал вперед, на значительное в ширину протяжение края, всю конницу свою, дабы распространить повсюду страх и ужас. Верцингеторикс, призываемый общим голосом арвернов на помощь, двинулся в их земли с своим войском. Цезарь, ожидавший этого, остановил свою армию и, оставив ее под начальством молодого Брута (сына), сам под достаточным прикрытием двинулся усиленными, переходами к Виенне на р. Родане (ныне Vienne на р. Роне), где нашел вновь набранную и собранную там, по его приказанию, конницу свою. Затем он с всевозможною поспешностью пошел вверх по р. Родану, через земли эдуев или эдуитян и мандубиев (в-Бургонии), в земли лингонов, к гор. Андаматуну (н. Langres на р. Марне), где нашел стоявшие там зимою 2 легиона. Туда же приказал он прибыть 6-ти легионам, стоявшим в Агендике (ныне Sens на р. Сене). Чрезвычайная быстрота, с которою он совершил эти превосходные движения и сделал мудрые распоряжения, воспрепятствовала эдуитам и мандубиям произвести какое-нибудь нападение на него. Верцингеторикс же, сведав о движении и распоряжениях Цезаря, отступил в земли битуригов (Berry) и осадил в них город Герговию бойев (Gergovia Bojorum, близь нынешнего гор. Moulins), названную так в отличие от другой Герговии арвернов (Gergoria Arvernorum, ныне гор. Clermont в Оверни). Первую Герговию Цезарь, после боя с гельветами, на-селил покоренными бойями и передал эдуитам, из коих те и другие пребыли верными римлянам.
Цезарь не мог оставить осады Герговии Верцингеториксом без внимания, не подвергая себя подозрению галлов, что он не хочет защитить верных ему эдуитов и что поэтому никто в Галлии не может полагаться на его защиту. Но с другой стороны время года было еще очень раннее, дороги дурны, перевозочные средства недостаточны и вследствие того у него мог оказаться недостаток в продовольствии, что очень озабочивало его. Но он предпочёл лучше подвергнуться этим последним затруднениям, нежели подозрению и нареканию галлов. Вследствие того он оставил 2 легиона и все тяжести армии в Агендике (Sens), приказал эдуитам доставить ему продовольствие и со всеми остальными войсками двинулся к Герговии, дав наперед знать туда, что идет на выручку её.
На пути туда, он обложил город сеннонов, Веллаунодун (Веашие), частью для того, чтобы не оставлять неприятелей в тылу за собой, частью же для устройства в этом городе промежуточного склада продовольствия. В два дня устроена была контрвалационная линия, а на третий – город сдался. Цезарь оставил в нем легата Требония и двинулся к Генабуму (Орлеан), подошел к нему совершенно неожиданно и тотчас же занял приречную часть города 2-мя легионами, дабы жители не могли спастись по р. Нигеру (Луаре). Они действительно пытались исполнить это ночью, но Цезарь тотчас же двинул готовые легионы в городские ворота и овладел городом. В отмщение за избиение в нем перед тем римлян, почти все жители города были истреблены, а город разграблен. Затем Цезарь двинулся далее к Аварику (Бурж). Близ него он осадил город Новиодун (ныне селение Neuvi), но он сдался ему. И в то время, когда римские войска готовились вступить в обладание им и обезоружить жителей его, внезапно явилась перед ним передовая конница Верцингеторикса, который, сведав о движении Цезаря к Герговии, снял осаду её и двинулся на встречу ему. Жители Новиодуна затворили городские ворота и отказались сдаться. Но Цезарь выслал вперед свою конницу, поддержанную 400 чел. союзной германской конницы, и конница Верцингеторикса была принуждена отступить с большим уроном; жители же Новиодуна пришли в такой страх, что тотчас же сдались.

§ 267. Осада и взятие Аварика и действия во время и ― после того.

Затем, Цезарь решился осадить Аварик (Бурж), значительнейший город битуригов, обещая себе, с взятием его, покорить весь окрестный край.
Тогда Верцингеторикс составил план действий, который приносит большую честь его военным дарованиям. Он положил действовать против Цезаря совершенно иначе, нежели галлы действовали против него до тех пор, а именно – не боем в открытом поле, а разорением и опустошением страны, отрезыванием римлянам подвозов продовольствия и фуража, и лишением их способов добывания их, особенно фуража, в котором крайне нуждалась многочисленная конница их. Это должно было вынудить римлян к дальним фуражировкам, во время которых галлы могли разбивать их по частям. Словом – Верцингеторикс, имея сам в тылу за собой нетронутый край, хотел выморить римлян голодом и, избегая боя с ними, разбивать их по частям. Этот план Верцингеторикса, хотя и жестокий в отношении к собственной стране, заслуживает особенного внимания в отношении к противодействию римлянам.
Действительно, он вскоре оказал на них свое влияние. Более 20-ти городов в землях битуригов и селения в окрестностях Аварика были сожжены. Аварик, по просьбе жителей его, был пощажен, потому что имел выгодное для своей обороны местоположение. Верцингеторикс расположился верстах в 20-ти от него в укрепленном лагере, ежедневно имел верные сведения о ходе осады, разведывал окрестности, особенно места римских фуражировок, и где только можно было, нападал на фуражиров.
Аварик был со всех сторон окружен рекою (ныне p. Evres, левый приток Луары) и болотами, между которыми к городу вел только один узкий подступ. Тут Цезарь приказал построить высокое земляное укрепление, прикрытое навесами, и две башни; контрвалационную же линию устроить препятствовало местоположение города. Но в продовольствии и фураже вскоре стал оказываться все больший и больший недостаток, так что войска по нескольким дням оставались без хлеба в зерне. Однако они переносили все лишения с необыкновенными терпением и мужеством, и ни разу не роптали. Цезарь предложил им, если лишения слишком тягостны для них, снять осаду. Но все они просили его не делать этого, говоря, что с тех пор, как состояли под его начальством, никогда еще не покрывали себя стыдом, и ничего, начав, не доканчивали. С такими войсками, чего не мог совершить такой полководец!
Осадные работы производились так скоро, как только было возможно. Между тем получено было известие, что Верцингеторикс приближался к Аварику и с своею конницею и легкою пехотою расположился в засаде близ такого места, мимо которого римские войска должны были идти на фуражировку. Вследствие того, Цезарь ночью, в величайшей тишине, двинулся с большею частью армии к лагерю неприятельского войска и поутру подступил к нему. Галлы тотчас отослали свои тяжести назад в лес, а сами выстроились на возвышенной местности, окруженной болотистою лощиной, футов в 50 ширины, на которой сломали мосты, а броды сильно, заняли войсками. Цезарь, убедясь, что напасть на них в такой местности нельзя было без большего урона, отступил в свой лагерь – и поступил благоразумно и осторожно. Можно было бы только заметить, что он избавил бы свою армию от напрасного передвижения туда и обратно, если бы предварительно разведал местоположение лагеря галлов лично с конницей, но тогда уже невозможно было бы нечаянное нападение, которое он имел в виду.
По отступлении его, Верцингеторикс воротился из своей засады и был встречен всеобщим неудовольствием и даже обвинением в измене за то, что взял с собою всю конницу, приблизился к римлянам, покинул свое войско и подверг его опасности нападения на него. Но он собрал военный совет и так убедительно доказал побудительные причины своих поступков, что возбудил восторг своего войска и восстановил доверие его к нему. Этот случай любопытен тем, что служить к сравнению обоих полководцев и их войск в это время.
Осада города производилась с большими трудами со стороны римлян, а оборона его – с не меньшим искусством со стороны осажденных. Между тем наступили дожди и холодная погода, и осажденные положили бежать из города к войску Верцингеторикса, но, не имея возможности ни взять с собою, ни покинуть жен и детей своих, отказались от своего намерения – на беду свою, потому что вскоре после того Цезарь взял город удачно произведенным приступом и из 40 т. жителей его спаслись не более 800, а все остальные погибли.
Затем Цезарь снабдил свою армию найденным в Аварике продовольствием и хотел, с наступлением весны, или выманить войско Верцингеторикса из его лесов и болот, либо окружить и обложить его в них. Но эдуиты призвали его к себе для решения возникшего между ними раздора. Пойти к ним, прервав начало своих военных действий, было для Цезаря несвоевременным, и опасным; но он решился на это, не желая, чтобы в тылу за ним были смуты, которые могли бы подать, повод к вмешательству Верцингеторикса. Поэтому он отправился лично в земли эдуитов и, порешив раздор между ними и обещав им большие награды по окончании войны, потребовал от них всю их конницу и 10 т. чел. пехоты, которые хотел расположить постами (этапами) до своей армии, для обеспечения подвоза к ней продовольствия, что для него было бы очень важно и полезно, если б было исполнено,

§ 268. Движение Цезаря и Верцингеторикса вдоль р. Элавера к Герговии; – осада Герговии и действия во время оной.

Воротясь к армии, Цезарь отрядил легата Лабиена с 4-мя легионами против сеннонов и лютециев, а сам с остальными 6-ю легионами и конницей двинулся вдоль р. Элавера (Allier), в намерении осадить Герговию арвернов (н. Clermont). Из записок его не видно, как расположено было в это время войско Верцингеторикса, и потому следует предполагать, что или римская армия обошла правое крыло его, либо войско это ранее перешло через р. Элавер, дабы воспрепятствовать переходу через нее римской армии. Известно только, что оно- уничтожило все мосты на ней и следовало по правому берегу её за движением Цезаря по левому. Оба войска двигались днем и располагались ночью – в виду одно другого, разделяемые только рекой. Цезарь, желая избежать большой потери времени от этого, употребил хитрость: он расположил свою армию на ночь в закрытой лесом местности, прямо против одного сломанного моста. На следующее утро он остался тут в засаде с 2-мя легионами, а остальные 4, с конницей и тяжестями, послал вперед по левому берегу, взяв однако от каждого из этих 4-х легионов по 4 когорты и приказав им идти на месте 2-х оставшихся сзади легионов, дабы галлы не заметили отсутствия их. Но как только римская армия и галлы достаточно удалились, Цезарь приказал поспешно исправить мост и через несколько часов оба легиона перешли по нем через реку и заняли на правом берегу выгодное для боя, местоположение. Затем Цезарь приказал армии воротиться назад к мосту. Галлы были этим так обмануты, что без остановки двинулись прямо к Герговии, не желая быть принужденными к бою. Этот переход Цезаря через р. Элавер был столько же искусно соображен и исполнен, сколько с другой стороны по-дает повод предполагать, что, Верцингеторикс недостаточно тщательно наблюдал за правым берегом реки и позволил обмануть себя.
Цезарь также продолжал свое движение к Герговии и, прибыв к ней на 5-я сутки, обозрел город и местоположение его – на высокой, труднодоступной горе, и решил, что внезапным нападением и открытою силою взять его, в присутствии галльской. армии, было невозможно. Поэтому он прежде всего озаботился об обеспечении продовольствования своей армии. Верцингеторикс же расположил свое войско и на вершине горы, и под стенами города, и ежедневно, на восходе солнца, выезжал с своими военачальниками и с своею конницей, поддержанною стрелками из луков, и завязывал стычки с римскими войсками.
У подошвы горы, на которой был расположен город, находился крутой со всех сторон холм, выгодный для галлов тем, что позволял им удобно добывать воду, хлеб и фураж, и потому занятый их войсками, однако не очень сильно. Для Цезаря было выгодно овладеть этим холмом, чтоб отнять у галлов выгоды обладания им. Поэтому он ночью, в величайшей тишине, двинулся к нему из своего лагеря с 2-мя легионами, овладел им и соединил его с главным лагерем двойным рвом в 12 футов глубины.
Между тем у эдуитов снова произошли смуты, которые могли иметь опасные для Цезаря последствия и снова принудили его прервать только что начатые им действия против Герговии и Верцингеторикса.
Один из знатнейших эдуитов, Конвиктонитанис, назначенный Цезарем в верховные вожди этого племени, восстал со своими приверженцами против римлян и отправил 10 т. войск, обещанных Цезарю, под предводительством Литавика, как будто на соединение с Цезарем, действительно же против него, на соединение с Верцингеториксом. На пути отряд Литавика умертвил римлян, следовавших с большим транспортом, и двинулся прямо к Герговии.
Напротив два другие знатные эдуита, Эпоредорикс и Виридомар, пребывшие верными Цезарю, привели к нему эдуитскую конницу и объяснили, что эдуиты не причастны восстанию Конвиктонитаниса. Цезарь, нимало не медля, оставив в лагере перед Герговией легата Фабия с 2-мя легионами, сам с 4-мя легионами и всею своею конницей быстро двинулся в земли эдуитов. Пройдя около 30–35 верст, он встретил отряд. Литавика и преградил ему путь своею конницей.
Отряд Литавика, увидя себя обманутым и в опасности поражения, бросил оружие и просил пощады, а Литавик с своими подручниками бежал в Герговию. Цезарь уведомил эдуитов что простил их единоплеменников, хотя имел право казнить их и затем немедленно двинулся назад к Герговии. На полпути туда он получил от Фабия известие, что 2 легиона его были атакованы в их лагере превосходными силами неприятеля, совершенно изнемогли и понесли большой урон, и что на следующий день ожидается новое нападение. Цезарь ускорил, сколько можно было, свое движение и прибыл в свой лагерь еще до восхождения солнца; однако галлы не произвели вторичного нападения.
Вскоре из Бибракты (Autun) было получено известие, что Конвиктонитанис и его партия снова произвели беспорядки, умертвили бывших в городе римлян, а других вне оного ограбили. Но прочие власти народные, страшась мести Цезаря, отправили к нему послов с объяснением, что они и большинство народа не участвовали в этих беспорядках и просили возвратить им выставленные ими войска. За всем тем, они начали готовиться к войне, склонять к тому соседственные, племена. Цезарь знал это, однако принял послов благосклонно и отпустил их с такими же обещаниями. Тем не менее положение его в Галлии начинало становиться тревожным и небезопасным, угрожая Цезарю всеобщим со всех сторон на-падением. Поэтому он стал помышлять о благовидном отступлении от Герговии, так чтоб оно не показалось галлам бегством перед ними.
Вскоре ему представился удобный случай к тому. Обозревая меньший лагерь свои, он открыл, что галлы покинули одну высоту, до тех пор сильно занятую ими, и узнал от перебежчиков, что эта высота спереди была незанята, но сзади, ближе к городу, находилось очень узкое пространство, поросшее лесом, и что Верцингеторикс приказал укрепить его, дабы римляне не могли завладеть им и отрезать галлам добывания фуража и воды. На этом Цезарь основал план – сильно угрожать этому пункту, на который галлы опасались нападения, и когда они поспешат на помощь ему, напасть, посредством эскалады, на лагерь их, расположенный на горе.
Видимые распоряжения Цезаря для угрожения первому пункту имели полный успех: галлы двинули к этому пункту главные свои силы и тем совершенно ослабили занятие и оборону сильно укрепленного лагеря своего на горе. Цезарь, как только заметил это, двинул свои войска, скрытно и по частям, из большего своего лагеря в меньший и положительно приказал легатам не заходить слишком далеко вперед, дабы не подвергнуться фланговому нападению. Из описания, в записках Цезаря, происшедшего, вследствие того, боя, нельзя достаточно объяснить себе, как именно происходило дело, но кажется, что римские войска во время боя действительно не могли двинуться вперед к лагерю галлов, не навлекши на себя флангового нападения со стороны города и галльского войска в одно время.
В самом начале, войско Цезаря двинулось против лагеря галлов и без сопротивления овладело им. Цезарь тотчас приказал трубить к отступлению, предполагая, что галлы, поняв цель ложной атаки, примут сообразные с тем меры. По сигналу 10-й легион при Цезаре остановился, но прочие не слыхали сигнала и продолжали идти вперед. Хотя трибуны и центурионы старались остановить и устроить своих людей, но, увлеченные порывом, последние проникли до самых городских стен и ворота, причем, как видно, пришли несколько в беспорядок, – передние пытались взлезать на стены, но тщетно, потому что не имели лестниц, – задние же все более напирали на них, и, в происшедшем вследствие того беспорядке, легаты уже не могли исполнить приказания Цезаря.
В Герговии жители пришли в ужас и предались бегству, но галльское войско Верцингеторикса, сначала по частям, потом с превосходными силами, обратилось против атакующих и напало на них во фланг и в тыл. Римские войска, хотя и в невыгодном для боя местоположении, оборонялись с отчаянною храбростью, стараясь пробиться. Цезарь послал им в подкрепление легата Сексция с несколькими когортами из малого лагеря и сам с 10-м легионом выдвинулся несколько вперед.
Между тем на правом фланге римлян показались, по приказанию Цезаря, вспомогательные войска эдуитов, имевшие на-значение наблюдать за находившимися с этой стороны галльскими войсками. Но римские войска в пылу боя приняли их за неприятелей, сочли себя совершенно обойденными и стали отступать с боем, совершили чудеса храбрости и наконец отступили в свой лагерь, под прикрытием 10-го легиона и когорт Сексция, но понесли жестокий урон 46 центурионов и около 700 воинов! Верцингеторикс не продолжал наступления и отвел свои войска назад в лагерь.
Главною причиною неудачи этого боя было, кажется, то, что легионы, при взятии неприятельского лагеря, расстроились в рядах и порядке и увлеклись порывом до самых городских стен. Цезарь упрекнул их в этом на другой день, но вместе с тем воздал им должную и справедливую хвалу за их геройскую храбрость и тем еще более возвысил дух в них. Тем не менее, цель его – снять осаду, после нанесения неприятелю чувствительного удара, не была достигнута и потому он выступил с целою армией своей из лагеря в открытое поле, вызывая галлов на бой. Но Верцингеторикс не принял его, справедливо предпочитая оставаться в своем лагере под стенами города и будучи уверен, что при этом осада города была невозможна. Вследствие того, все ограничилось передовыми конными стычками, в которых успех был на стороне римлян. На следующий день Цезарь снова вывел, свою армию в поле, для того – как говорит – чтобы сбавить у неприятелей спеси и возвысить дух в собственных войсках, и когда галлы снова не приняли боя, то он в виду их, среди дня, предпринял отступление и, не будучи преследуем, в 3 перехода достигнул р. Элавера, восстановил мост на ней и перешел на другой берег.

§ 269. Восстание эдуитов и всех галлов; – действия Цезаря, Лабиена и легата Л. Цезаря; – меры Верцингеторикса и движение его на встречу Цезарю, а Цезаря, после боя, за ним к Алезии.

Между тем эдуиты, к которым Цезарь был так благосклонен и снисходителен, окончательно и решительно изменили ему, в Новиодуве (Nevers), где были Цезаревы склады, умертвили всех римлян, разграбили все денежные кассы и часть обоза и имущества самого Цезаря, отняли прибывшие из Италии и Испании ремонты лошадей, наконец сожгли самый город, начали собирать войска и старались отрезывать римлянам подвозы продовольствия.
Цезарь, узнав об этом и говоря, что покрыл бы себя стыдом, если б отступил в римскую нарбонскую область, двинулся усиленными переходами к р. Лигеру (Луаре), чтобы перейти через нее прежде, – нежели эдуиты успели бы собрать войска. При этом он имел в виду также не предоставлять легата Лабиена с его легионами собственной его судьбе, но соединиться с ним и действовать так, чтобы восстание галлов дорого обошлось им. Этот план был вполне достоин его!
Следуя днем и ночью, он прибыл совершенно неожиданно для Галлов к р. Лигеру, перешел через нее в брод, снабдил армию зерновым хлебом и скотом и быстро двинулся прямо к Агендику (Sens), в землях сеннонов. Страх его имени предшествовал его движению и без боя нанес удар восстанию галлов в краю, через который проходил Цезарь.
Между тем Лабиен с своими легионами двинулся к Лютеций (ныне Париж), на пути оставив часть войск в Агендике, для прикрытия этого города и оставленных в нем тяжестей, складов и прибывших из Италии новобранцев. Начальствовавший галльскими войсками в Лютеции (состоявшей тогда лишь -из части нынешнего Парижа, на острову между двумя рукавами Сены) не впустил Лабиена в город и решился обороняться в нем. Лабиен, предвидя трудность осады, двинулся вверх по правому берегу р. Секваны (Сены) к гор. Мелодуну (н. Melun), завладел им, перешел через реку, восстановил мост по другую сторону города и вниз по левому берегу двинулся к Лютеции. Устрашенные жители этого города сожгли его, отступили на правый берег и разрушили мосты за собой. Лабиен, получая со всех сторон самые преувеличенные известия о всеобщем восстании галлов и крайнем положении римских войск, справедливо рассудил, что в этих обстоятельствах вопрос состоял не в том, чтобы наносить галлам поражения и делать завоевания, но в том, чтобы сохранить свой отряд и привести его обратно в Агендик – в целости. С этою целью он сделал ложные приготовления к переходу через р. Секвану выше Лютеции, ночью же переправился ниже, опрокинул многие галльские отряды и наконец разбил их с большим для них уроном. Затем он беспрепятственно до-шел до Агендика и вскоре соединился в нем с Цезарем. Все эти действия Лабиена изобличают в нем опытного и искусного военачальника и заслуживают полной и справедливой похвалы.
Между тем эдуиты, прежде столь преданные римлянам, теперь сделались главными врагами их и пригласили Верцингеторикса и вождей всех галльских племен на общенародное собрание в Бибракте (н. Autun). Здесь, где не было представителей только от лингонов (Лангр) и ремов (Реймс), верных римлянам, и от тревиров (Трир), занятых войною с германцами, Верцингеторикс был провозглашен верховным военным вождем всех галлов (к крайнему неудовольствию эдуитов, которые желали этой чести для одного из своих одноплеменников). Верцингеторикс потребовал от галлов заложников, 15 т. чел. конницы и предания полей и жилищ огню, от эдуитов 10 т. чел. пехоты, которых с 800 чел. конницы послал напасть на аллоброгов (в Савоие и Дофинэ), обещая им независимость, если они восстанут; наконец арвернам (Auvergne) и соседним габалам приказал опустошить южную часть Галлии (Rouergue, Quercy и Bas-Languedoc).
Аллоброги обороняли по силам р. Родан (Рону) и преградили вход в свои земли. В них находилось всего только 22 когорты вновь набранных римских войск, под начальством, легата Л. Цезаря. Слабость этих сил и угрожавшая опасность побудили этого легата обратиться за помощью к за-рейнским германцам, от которых он и получил несколько плохой конницы и легкой пехоты. Он находился в весьма трудном и опасном положении, окруженный со всех сторон превосходными силами галлов и отрезанный не только от Италии, но даже и от римской нарбонской области. Однако он умел, сколько и как мог, держать себя и действовать так, чтобы в этом отчаянном положении никогда и нигде не подвергать себя поражению, что принесло ему много чести.
Между тем Верцингеторикс, весьма значительно усилившись и узнав, что Цезарь намерен от Агендика идти через земли лингонов (Langres) и секванов (Franche-Comte) к югу, положил преградить ему путь туда и двинулся на встречу ему, разделив свое войско на три части или большие отряды: фланговые должны были напасть на Цезаря с флангов, а средний с фронта. Цезарь также разделил свою конницу на 3 части и двинул ее против галльской конницы, а всю пехоту остановил на месте, и расположил между нею все тяжести и повозки.
Пехота римская поддерживала римскую конницу, где только последняя была теснима, до тех пор, пока германская конница на правом фланге римлян не опрокинула с одной высоты галльскую конницу и не преследовала ее до берегов реки, где Верцингеторикс стоял с своей пехотой в развернутом боевом порядке. Остальная галльская конница, опасаясь быть охваченной и окруженной, обратилась в бегство и в преследовании римскою конницею понесла большой урон. Верцингеторикс, увидав бегство и поражение своей конницы, отступил в свой лагерь, а из него тотчас двинулся со всеми тяжестями к городу Алезии (ныне Mont Auxois, в департаменте Сote-d'Or, между p. p. верхними Сеной и Ионной, см. ниже). Цезарь, поставив все свои тяжести и повозки, под прикрытием 2-х легионов, на одну ближнюю высоту, преследовал галлов до вечера, взял около 3 т. их в плен и на другой день расположился лагерем и против Алезии. Он немедленно обозрел местность и город, и приказал устраивать контрвалационную линию. К этому он прибавляет в своих записках, что поражение галльской конницы, которую галлы считали главным родом войск своих, видимо произвело сильный упадок духа в их войске.
Из комментариев Цезаря не видно, где именно произошел упомянутый выше бой, и какая это была река. Затем вообще можно заметить, что Верцингеторикс неблагоразумно отступил от принятого им прежде намерения не вступать с армией Цезаря в бой в открытом поле. Решиться на это, с неустроенным, хотя и храбрым, народным ополчением галлов, против римской армии, правильно и отлично устроенной, привыкшей к маневрированию, закаленной в боях и предводимой таким полководцем, как Цезарь – было крайне неблагоразумно. Цезарь же, с своей стороны, проявил в этом случае высокие свои военные дарования, находчивость и решимость действовать сообразно с главною своею целью, обстоятельствами и средствами. Главною целью его было, приблизиться к римской нарбонской области и отвлечь от неё значительные силы галлов. Встретив на пути туда превосходное в силах галльское войско, он не помыслил ни об отступлении, которое могло погубить все его дело в Галлии, ни об остановке на месте и принятии оборонительного боя, что также было несогласно с его личным характером, ни с достоинством и значением римской армии, но на предлагаемый ему наступательный бой немедленно отвечал таким же наступательным – и искусными: распоряжениями своими и распределением и действием своих войск – конницы, поддерживаемой пехотой, опрокинул галльскую многочисленную конницу, тем принудил Верцингеторикса отступить и, преследуя его усиленно, нанес ему урон и в людях, и нравственный, соответствовавший полной победе.

§ 270. Осада Алезии; – сражение при ней, взятие её и конец похода; – замечания.

Осада Цезарем Алезии есть такое мастерское дело древней полиорцетики и в таком ярком свете выставляет при этом превосходство римских войск и особенно высоких военных дарований Цезаря, что заслуживает несколько подробного и обстоятельного описания.
Алезиа (Alesia, ныне Mont Auxois, близ Sainte-Reine, к С. 3. от Flavigny и к С. В. от Semur, в департаменте Сote-d'Or) была расположена на вершине отдельной, высокой горы или -овальной плоской возвышенности, между двумя речками (ныне Oze и Ozerain), обтекавшими гору с севера и юга, и впадавшими невдалеке на западе в третью речку (ныне Brenne). Местность впереди Алезии, к западу, образовала равнину, длиною около 3 т. щагов (геометрических), а с остальных трех сторон была окружена горами, одинаковой вышины с тою, на которой был расположен город, и пересеченными несколькими глубокими лощинами (ныне, с севера – между селениями Menes-treux-le-Pitois и Bussy-le-Grand, с востока – Mont Pevenelle и близ сел. Darcey, а с юга – Mont Druaux, близ Flavigny).
Цезарь, обозрев местность и расположение Алезии и войска Верцингеторикса, нашел, что расположена последнего было неприступно, но не признал невозможным запереть его на горе, окружив укрепленными линиями, и принудить его, либо удалиться во-время либо подвергнуться всем последствиям неизбежного голода. Армия Цезаря состояла из 10 легионов (около 50 т. чел.), набранной у германцев конницы (по Аппиану Александрийскому – 10 т. чел.) и вспомогательных галльских войск, а всего от 60 до 70 т. чел. У Верцингеторикса же было, по показаниям историков – до 80 т. чел. войск. Наполеон I сомневается в этом, потому что Алезия была городок небольшой и, кроме войск, вмещала в себе также и своих постоянных жителей. Во всяком случае, по сказанию истории, Цезарь с 60 т. войск решился обложить в Алезии Верцингеторикса с 80 т. войск – пример, неслыханный в военной истории и в истории осад, так как известно, что осаждающий, для успеха осады крепости, должен быть по крайней мере вдвое сильнее осажденного. Но эта-то несоразмерность сил и возвышает еще более смелую решимость Цезаря, которого высокое искусство в исполнены имело решительные успех и влияние в отношении не только к судьбе Алезии, Верцингеторикса и галльских войск, но и целой Галлии.
Прежде всего Цезарь занял окружающие Алезию горы с севера, востока и юга несколькими легионами в отдельных укрепленных лагерях. В тоже время он назначил направление контрвалациояной линии вокруг горы, на которой была расположена Алезия, и места 23-х четвероугольных, высоких, земляных укреплений.
Едва были начаты эти работы, как Верцингеторикс двинулся с своею конницей на западную равнину. Тут произошел весьма упорный бой между галльскою и римско-германскою конницами: последняя отразила и опрокинула первую в беспорядке и с уроном.
Когда высокие укрепления были построены, Цезарь приказал соединить их, сообразно с местностью, сильно-укрепленными линиями. Но это было сопряжено с огромными затруднениями и трудами: почва была очень неудобна для земляных работ и, сверх того, пересечена высотами и лощинами, на весьма большом пространстве, а именно – более 11 т. шагов (геометрических, около 7 ½ верст) в окружности. Пока войска производили работы, часть их должна была постоянно оставаться под оружием, для противодействия галлам, расположенным под стенами города. Наконец, много труда и времени потребовалось также для сбора в окрестностях материалов, нужных для работ.
Верцингеторикс, видевший с вершины горы работы Цезаря и понявший цель их, не отважился однако еще во-время отступить с своим войском из под стен Алезии, дабы не быть разбитым на походе, а решился оставаться при Алезии, соотечественников же своих побудить к скорейшей помощи ему. Для этого он отослал свою конницу, содержать которую для него было очень трудно, и поручил ей представить племенам Галлии необходимость как можно скорее освободить его от обложения, потому что продовольствия у него было не более как на, 30 суток. Так как римские линии не были еще вполне довершены, то галльская конница, в числе 15 т. чел., и успела спастись без труда. Верцингеторикс же, с оставшеюся пехотой, покинул свой лагерь и заперся в городе. Наполеон I и это также находит очень трудным и сомнительным, так как у Верцингеторикса все еще оставалось около 65 т. войск, сверх жителей Алезии.
Цезарь, узнав от пленных и перебежчиков о намерениях Верцингеторикса, убедился в трудности своего предприятия и в необходимости, вследствие того, еще значительно усилить свои укрепленные линии. Для этого он приказал вырыть, в 400 футах (геометрических) впереди их, глубокий ров, в 20 фут. глубины и ширины, с отвесными боками, а вынутая земля образовала вал для защиты войск от метательного оружия. В 400 футах позади этого передового рва находилась контрвалационная линия, с 2-мя параллельными рвами в 15. футов глубины и ширины. Из них внутренний ров был наполнен водою, проведенною из двух речек, обтекавших Алезию. За ним был устроен вал в 12 футов вышины, с парапетом, амбразурами и древесными стволами и ветвями, утвержденными на гребне вала. Вал был фланкируем высокими укреплениями, построенными на расстоянии 80 футов одно от другого.
В тоже время Цезарь приказал устроить, точно таким же образом, и циркумвалационную линию, в окружности не менее 14 т. футов, для предохранения себя от нападения галлов со стороны поля.
Но и все это Цезарь признал еще недостаточным и, для крайнего затруднения подступов к линиям, изобрел тройную преграду. Он приказал: во 1-х впереди каждой линии устроить ров в 9 футов глубины, с тыном из заостренных древесных стволов, укрепленных на дне рва; – во 2-х впереди этого рва устроить волчьи ямы в 8 рядов, в шахматном порядке, на 3 фута расстояния одну от другой, с толстыми, заостренными бревнами на дне, прикрытыми сверху травой и хворостом, – и наконец в 3-х впереди волчьих ям рассеять во множестве, по всей местности, железные крючья, прикрепленные к врытым в землю толстым кольям (шострапы).
Труднодоступный высоты и лощины вокруг Алезии, по направленно линий, чрезвычайно затрудняли работы. Однако, не смотря на это и на громадность работ, протяжение их в длину и ширину (контрвалационная линия имела в окружности около 7 ½, а циркумвалационная – около 9 ½ верст), и количество употребленных материалов (в ближайших лесах недостало дерева и нужно было добывать его все далее и далее), Цезарь говорит, что успел совершенно обложить Алезию и обеспечить самого себя со стороны поля, трудами 60 или 70 т. войск – в течении около 40 дней! Он имел такое доверие к своим легионам, что мог бы с ними – как часто говаривал – перевернуть небо! ― В Риме работы его вокруг Алезии возбудили такой восторг, что там говорили, что смертный человек едва-ли отважился бы предпринять их, но только одно божество могло совершить оные!
Между тем галлы собрали до 240 т. чел. пехоты и 8 т. чел. конницы, под предводительством 4-х избранных вождей, но, как ни спешили, не могли прибыть к назначенному Верцингеториксом сроку (до истечения 30-ти дней), что привело осажденных в совершенное отчаяние. Нуждаясь в продовольствии, они обдумывали уже самые отчаянные предприятия и выслали из города всех лишних и бесполезных людей, но Цезарь не пропустил их.
Наконец, только через 6 недель (42 суток) после выхода конницы, вспомогательное галльское войско явилось в виду Алезии и заняло высоты с юго-западной стороны (близ нынешнего селения Mussy-la-Fosse), в расстоянии 4 т. футов от римской циркумвалационной линии. Цезарь называет эти высоты Collis exterior (внешние высоты, в отличие от внутренних, занятых римскими линиями). На другой день вся галльская конница, поддержанная стрелками, легкими войсками и позади их всею пехотой, двинулась на западную равнину между двумя речками. Цезарь, приняв все нужные меры для обороны этой части линий, двинул всю свою конницу против галльской. Произошел упорнейший бой, продолжавшийся от полудня до вечера, без особенного успеха с той и с другой стороны. Но наконец, германская конница общим, дружным ударом сломила и опрокинула галльскую. Однако галлы не лишились бодрости и всю ночь готовились к решительному приступу к той части циркумвалационной линии, которая была обращена к западной равнине: приготовляли лестницы, фашины, – косы и крючья для срывания тына и т.п. и еще до рассвета двинулись на приступ. В тоже время и Верцингеторикс произвел вылазку против частей контрвалационной линии, расположенных в лощинах. Но тщетны были все усилия галлов с той и с другой стороны, и с восходом солнца галлы с обеих сторон отступили.
Только тогда внешние галлы догадались, что они напали на самую сильную часть римских линий, и послали знающих людей обозреть всю окружность этих линий. К северу от Алезии они нашли высокий холм, на вершине которого римские войска не могли провести циркумвалационную линию и были вынуждены расположить ее на легком скате этого холма (между Menestreux-le-Pitois и Bussy-le-Grand), так что вершина холма значительно господствовала над нею и весьма способствовала нападению на нее. Вследствие того, в следующую же ночь для этого отправлены были 60 т. галльских войск, под предводительством одного из 4-х вождей, Вергасиллауна. Последпий, при восходе солнца, предпринял решительное нападение, и в тоже время главные силы галлов развернулись в боевом порядке на равнине против западной части римских линий, а Верцингеторикс произвел сильную вылазку из города и стремительно напал на римские линии, левее Вергасиллауна, с северной стороны.
Самое сильное нападение было произведено со стороны Вергасиллауна и не без успеха, так что римские войска (легионы Антистия и Каниния) начинали уже уступать превосходству сил. Цезарь послал им в подкрепление Лабиена с 6-ю когортами и приказанием сделать вылазку, еслиб он не был в состоянии ограничиться обороной, а против Верцингеторикса послал Брута (сына) с 6-ю и легата Фабия с 7-ю когортами, и сам двинулся за ними с другими подкреплениями, и едва успел поддержать бой, так сильно напирали и упорно сражались галлы Верцингеторикса. Отсюда он обратился на подкрепление Лабиена, с большим трудом удерживавшегося против Вергасиллауна, и приказал большей части своей конницы выйти из линий и напасть на атакующих галлов Вергасиллауна с тыла. Между тем и Лабиен успел притянуть к себе слева – из линий на равнине, против которых главные силы галлов стояли в бездействии и не предпринимали ничего – 38 когорт. Присоединив их к себе, Лабиен произвел вылазку одновременно с конницей. Произошел упорнейший бой, который римская конница решила в пользу римлян, нападением на галлов- с тыла. Тогда Цезарь обратился со всеми силами против Верцингеторикса. Последний совершил чудеса храбрости, но, видя отражение Вергасиллауна и бездействие главных сил, был вынужден отступить и, собрав свои войска, объявил, что они могут выдать его лично, если хотят сдаться на выгодных условиях. И они – сдались, но были проданы в рабство, а Верцингеторикс взят в плен и в последствии; в большом триумфе Цезаря в Риме, следовал за его победной колесницей (что поставляют в упрек Цезарю, не почтившему в лице Верцингеторикса героя, хотя и несчастливого).
Так кончилась эта знаменитая осада Алезии, в которой высокие искусство Цезаря и необычайные доблести римских войск – с одной стороны, и бездействие главных сил галльского вспомогательного войска, в самую решительную минуту, не смотря на необыкновенные подвиги мужества и храбрости, оказанные Вергасиллауном, Верцингеториксом и их войсками – с другой стороны, решили судьбу не одной только Алезии и осады её, но и целой Галлии и войны в ней. Осада Алезии окончательно сломила сопротивление галлов, и хотя они после того пытались еще производить частные восстания, но главная сила их уже была сокрушена, уничтожена – и через год Галлия вполне покорилась римлянам:

Рассматривая вообще военные действия в Галлии в этом, 7-м году войны в ней, нельзя не заметить, что никогда, в целую эту войну, галлы не проявили такого необыкновенного напряжения сил. В месяц времени они собрали с 40 племен, из числа всех 85, обитавших в Галлии, 240 т. войск, которые, с 80 т. обложенными в Алезии, составляли 320 т. чел., против 60 т. войск Цезаря – более нежели в 5 раз более! И положительно можно сказать, что только одни отличные качества и доблести Цезаревых войск и особенно высокие дарования и искусство его самого, а с другой стороны недостаток согласия и умелости галлов, спасли Цезаря и его армию от величайшей опасности. Как ни отлично были устроены им укрепленные линии, но если бы главные силы галлов произвели решительное нападение на них с запада, одновременно с нападением Вергасиллауна с северо-запада и Верцингеторикса с севера, то положение Цезаря и его армии могло бы быть весьма опасным и из осаждавшего он мог бы сам обратиться в осажденного. Но, в конце концов. необыкновенный: искусство его и мужество его войск одолели превосходную числом и храбрую, но дурно устроенную и управляемую вооруженную силу галлов – и повели к громадным военным и политическим результатам, как увидим ниже.
По этой причине, вообще этот 7-й год войны Цезаря в Галлии есть важнейщий и замечательнейший из всех 8-ми, во всех отношениях, и стратегическому и тактическом, и полиорцетическом. Особенно замечательны по искусству соображения и исполнения: 1) движение Цезаря из нарбонской области чрез севенские горы к границам земель арвернов и оттуда лично в земли лингонов, где он сосредоточил свои войска на фланге и в тылу Верцингеторикса; – 2) движение его от Агендика к Веллаунодуну, Генабу, Новиодуну и Аварику, который осадил и взял; – 3) движение его от него по р. Элаверу к Герговии, которую осадил, а по снятии осады ее – обратно через р. ― Элавер и р. Лигер в земли эдуитов и сеннонов и к Агендику, близ которого соединился с Лабиеном; – 4) движение его чрез земли лингонов в земли секванов, для сближения с нарбонскою областью, и по разбитии Верцингеторикса, преградившего ему путь и отступившего к Алезии – к этому городу, который осадил, взял и тем положил конец походу и, можно сказать, всей войне в Галлии. Все эти 4 движения и действия во время их одинаково замечательны высоким искусством соображений и исполнения.
Верцингеторикс был в этом году достойным противником Цезаря и изобличил замечательные военные дарования, соединенные с качествами храброго воина и искусного полководца. Особенно замечателен план его – избегать боя с Цезарем в поле и выморить римскую армию голодом, опустошая край. Но затем он сделал важную ошибку, отступив от этого плана и отважившись на открытый бой с Цезарем, а быв разбит в нем, позволил осадить и взять в плен себя в Алезии. Галлы проявили в этом году чрезвычайное напряжение сил, выставив более 300 т. войск, _ против 60 т. чел. римских, но, при всем своем нравственном возбуждении и одушевлении, не обладая хорошим военным устройством и тактическим образованием, и главное – не имея надлежащих между собою единства и согласия, не могли одолеть 60 т. отличного римского войска, храброго, превосходно устроенного, опытного, закаленного в трудах и боях, и предводимого таким великим полководцем, как Цезарь, и принуждены были покориться. Таким образом превосходство отлично устроенного, хотя и слабейшего числом, римского войска и высокое искусство его полководца вполне восторжествовали над неустроенным, хотя и превосходным в силах, храбрым и предводимым искусным вождем, народным ополчением, словом – искусство вполне восторжествовало над простою, трубою силою.

По взятии Алезии Цезарем, все восставшие галльские племена снова покорились ему и он расположите свою армию на зимних квартирах. Лабиена с 2-мя легионами и всею конницею он послал в земли секванов (Franche-Comte), на востоке, – Фабия и Минуция Базилия с 2-мя легионами – в земли ремов (Rheims), на северо-востоке, – Антистия Регина с 1 легионом – в земли эдуитов и боиев (Nivernais), Сексция с 1 легионом – в земли битуригов (Berry), тех и других – в средине Галлии, Каниния с 1 легионом – в земли на нижней Гарумне (ныне Гаронна, в Rовеrgue), на юго-западе, – а Цицерона и Сульпиция, для сбора продовольствия, первого – в Кабиллон (Chalons-sur-Sаone), а второго – в Матиско (Macon), на р. Арар (Саоне). Таким образом он расположил главные свои силы на востоке, северо-востоке и в средине Галлии, а часть сил (1 легион) на юго-западе; сам же лично расположился в Бибракте (Autun).

§ 271. 8-й и последний год войны в Галлии (51). Новое восстание галлов; – действия Цезаря против битуригов, карнутов и белловаков.

Цезарь желал и. надеялся дать своей армии необходимый ей отдых на зимних квартирах, после перенесенных ею в 52 г. трудов. Но в начале зимы он узнал, что галлы замышляли новое восстание, только на других, нежели в 52 г. основаниях. Именно – они полагали, что если бы общие, соединенные силы их и не были в состоянии сопротивляться Цезарю, то армия его во всяком случае была бы поставлена в большое затруднение, если бы война вспыхнула снова в нескольких различных местах Галлии в одно время, что не позволило бы Цезарю иметь достаточно ни времени, ни войск, ни взаимной связи между ними, для того, чтобы везде одолеть галлов. При этом последние надеялись, что ни одно из их племен не откажется от необходимых жертв для восстановления своей прежней независимости. Такого рода план галлов мог бы быть очень опасным для Цезаря и его армии, если бы между галлами было единство, согласие и искусный предводитель, такой, например, каким был Верцингеторикс. Но как ни того, ни другого, ни третьего не было, то план галлов мог только кончиться неудачей, к большему еще вреду для них. Притом, пока они еще только замышляли это и готовились к тому, Цезарь, узнав об этом, немедленно решился быстро предупредить исполнение ими своих замыслов. Поручив своему квестору М. Антонию охранение зимних квартир, он быстро двинулся в последний день 52 года с конницей из Бибракты (Autun) в земли битуригов (Berry), где был расположен 12-й легион. Притянув к себе ближайший 11-й легион и оставив 2 когорты для охранения тут зимних квартир, он быстро двинулся внутрь земель битуригов, запретив своей передовой коннице жечь жилища жителей, как для того, чтобы этим расположить последних к себе, так и для того, чтобы самому себе не затруднить способов продовольствования в краю. Вступление его в земли битуригов было так внезапно и неожиданно, что битуриги, вовсе неготовые еще к восстанию, и не помышляли о сопротивлении, а искали только спасения в бегстве. Но Цезарева конница, рассеясь по всему краю, часть бежавших перехватила, а другой отрезала все пути в земли соседних племен. Таким образом, без боя и кровопролития, Цезарь защитил и поддержал приверженцев римлян, а на противников последних навел такой страх, что они покорились ему, выдали заложников и встретили со стороны Цезаря великодушное и кроткое обращение с ними. Это так подействовало на все соседственные племена (боиев, эдуитов, мандубиев и др.), что и они последовали примеру битуригов и все было кончено в самое короткое время.
Затем Цезарь выдал своим войскам чрезвычайные денежные награды (по 200 сестерций или около 15 рублей каждому рядовому воину и по 2000 сестерций или около 150 рублей каждому центуриону), за необыкновенный усилия и труды их в предыдущие осень и зиму, и распустил их по квартирам, а сам возвратился в Бибракту на 40-й день по выступлении из неё.
Но уже 18 дней спустя (в конце февраля 51 года) битуриги прислали. к нему просить его помощи против карнутов (Chartres). Немедленно притянув к себе 6-й и 14-й легионы Цицерона и Сулпиция из Кабиллона (Chalons) и Матиско (Macon) на р. Арар (Sаone) в землях секванов, он двинулся с ними в земли карнутов. Последние бежали из своих городов и селений, и с большим трудом искали чем прокормиться в это, еще суровое, время года. Расположив свою тяжелую пехоту в Генабуме (Orleаns), Цезарь приказал легкой пехоте и коннице пройти чрез земли карнутов по всем направлениям, и так как они нигде не встретили сопротивления, то оставил оба легиона, под начальством легата Требония, в землях карнутов, а сам отправился в Дурокортор (Rheims), в землях ремов. Причиною этого было то, что он получил отсюда известия о сборе белловаками (Beauvais в Beauvoisis, к с. з. от Парижа), одним из храбрейших племен, вместе с их соседями, ополчения под предводительством белловака Коррея и атребата (Arras) Коммия, с целью нападения на союзное с ремами племя суэссонов (Soissons). Так как ремы были союзниками римлян и оказали им большие услуги, то Цезарь счел долгом поспешить на их защиту. Вторично притянув к себе 11-й легион, а также один из легионов Лабиена, он двинулся с ними к границам земель белловаков, а легату Фабию с его 2-мя легионами приказал идти к границам земель суэссонов. Остановившись на границах земель белловаков, он послал в эти земли свою конницу для разведания и узнал от неё, что белловаки, покинув все свои жилища и оставив в них только неспособных сражаться людей, для наблюдения за римлянами, сами, со всеми соседними племенами, в составе общего союзного ополчения из всех способных сражаться людей, расположились на одной горе, окруженной болотами, а тяжести свои скрыли в ближайших лесах. Кроме того Цезарь узнал, что союзные галлы имели многих вождей, возбудивших их к восстанию, но что из них Коррей был главным, а Коммий отправился за вспомогательными войсками германцев, и наконец, что вожди галлов единогласно положили: в случае, если у Цезаря было, как они полагали, только 3 легиона, то вступить, с ним в бой, если же более 3-х легионов, то оставаться в своем лагере и отрезать Цезарю все способы добывания продовольствия и фуража, которые без того в это время года ему очень трудно было добывать. Из всех этих сведений Цезарь заключил, что восставшие галлы составили очень разумный и с их положением сообразный план действий. Поэтому он положил на нем самом основать собственные свои действия и, выдвинув вперед только З из своих 4-х легионов, тем-побудить галлов к нападению на него. Вследствие того он двинул вперед 7-й, 8-й и 9-й легионы, составленные из старых и опытных войск и на которые он мог вполне положиться, – за ними все тяжести, а за тяжестями в самом хвосте 11-й легион, составленный из отборных молодых воинов. Всем старшим частным начальникам войск он сообщил и объяснил свои намерения и дал согласно с тем приказания.
Галлы, не ожидавшие его наступления, взялись за оружие, но не вышли из своего лагеря. Цезарь же, найдя его очень выгодно и сильно расположенным, стал против него также в весьма сильно укрепленном лагере, с валом в 12 футов вышины, 2-мя рвами в 15 футов ширины и глубины и с многими 3-х-ярусными башнями, которые соединялись мостами и крытыми ходами. Устройством таких сильных укреплений он имел целью показать галлам вид, будто очень озабочен обеспечением себя, но вместе с тем и действительно усилить свою небольшую армию против превосходного числом и силой неприятеля и надежнее производить около лагеря фуражировки.
В таком расположены обе стороны оставались несколько времени, ведя с переменным успехом малую войну между обоими лагерями. Успехи, приобретенные галлами, как при этом, так особенно против римских фуражиров и прикрывавшей их, галльской союзной конницы, и прибытие Коммия с 500 чел. германской конницы – все это возбудило в галлах чувство гордости и уверенности в успехе, но не надолго. Цезарь, видя, что ему нельзя было ни атаковать, ни обложить галлов в их лагере, приказал легату Требонию присоединить к себе 13-й легион легата Сексция и с 3-мя легионами, усиленными переходами присоединиться к нему, Цезарю. А между тем, в одном из ежедневных частных дел с. обеих сторон, отряд германской пехоты, вызванной Цезарем из-за Рейна, имел смелость перейти в брод через болото и преследовать галлов до самого их лагеря, а это произвело в нем на всех галлов чувство беспокойства и страха. Вскоре затем весть о приближении Требония с его легионами еще более усилили это чувство и заставили галлов, из опасения одинаковой с жителями и войсками Алезии участи, помышлять уже только о скорейшем удалении своем. Выслав до рассвета вперед всех своих стариков и больных и все свои тяжести, они утром двинулись за ними из своего лагеря, оставив впереди его несколько войск для прикрытия своего отступления и задержания римлян.
Цезарь приказал тотчас навести через болото мосты, двинул через них легионы на гору, где был расположен лагерь галлов, и следовал далее в боевом порядке. Галлы, не смея в виду его продолжать отступления, остановились, в намерении обороняться в случае его нападения, а Цезарь с своей стороны разбил лагерь и выстроил войска свои впереди его, в боевом порядке. Тогда галлы прибегли к хитрости: собрали все имевшиеся у них запасы соломы и фашин, разместили и зажги их впереди всего фронта своего лагеря и, под прикрытием огня и дыма, их, ночью отступили со всею возможною поспешностью.
Цезарь, узнав об этом, послал вслед за ними всю свою конницу, но с большими предосторожностями, и сам с пехотой двинулся вслед за конницей. Галлы, отступая быстрее, нежели римские войска следовали за ними, вскоре снова расположились в весьма выгодной позиции, поставив части своей пехоты и конницы в разных местах скрытно в засады.
Вскоре Цезарь узнал, что Коррей с 6,000 челов. пехоты и 1,000 челов. конницы отборных войск скрытно расположился в засаде в таком месте, куда полагал, что римляне вышлют фуражиров, так как в этом месте было большое обилие в продовольствии и фураже. Вследствие того Цезарь двинул вперед конницу с стрелками, для прикрытия фуражиров, и сам с легионами последовал за конницей. Последняя вскоре открыла галлов на окруженной лесом поляне, шагов в тысячу длины и ширины и ограниченной глубокою речкой. Римская конница двинулась против галлов, а римская пехота со всех сторон на поляну. Коррей сначала показался только с частью своих войск и напал на римскую конницу, которая оборонялась, но не отступила. Тогда Коррей выступил из своей засады со всеми своими войсками и принудил римскую конницу к отступлению. Римские стрелки поспешили на помощь ей и бой, сделавшись общим, продолжался без решительного успеха до тех пор, пока Цезарь не прибыл с легионами. Тогда Коррей положил отступить, но нашел все пути к отступлению уже отрезанными, и войска его бросились во все стороны в рассыпную, но были преследованы и почти все истреблены, а сам Коррей, не хотевший ни уступить, ни сдаться, защищался с отчаянием и был убит.
Затем Цезарь перешел через реку и двинулся прямо против лагеря галлов, расположенная в одном переходе. Туда уже достигла весть о поражении и смерти Коррея, и восставшие галлы, видя, что не могут долее сопротивляться Цезарю, отправили к нему послов с изъявлением покорности и просьбы о пощаде и заложников в верности. Коммий же бежал в Германию.
Цезарь, объявив им, что они сами были виновниками всех бедствий и зол, постигших Галлию в предыдущем и этом годах, не смотря на то простил их, а затем все другие восставшие племена последовали примеру белловаков и также изъявили покорность.
Тогда Цезарь мог уже считать себя вполне победителем галлов, так как ни одно из племен их уже не могло, казалось, помышлять о восстании и сопротивлении. А потому он разместил свою армию по квартирам, квестора М. Антония с 11-м легионом он оставил в главной квартире Бибракте, – Фабия с 25 когортами послал в Рутению (Rouergue), где, как известно было, некоторые племена были в вооружении и легат Каниний Ребил с 2-мя легионами был недостаточно силен для удержания, их в повиновении, а легата Лабиена с 12-м легионом – в римские колонии в верхней или северной Италии, для охранения их от вторжения пограничных народов.

§ 272. Движение Цезаря в земли Амоборикса и разорение их; – действия легатов. Фабия и Каниния; – осада Дивоны или Кадурки; – действия Цезаря в Аквитании (51).

Сделав эти распоряжения, сам Цезарь двинулся во владения Амбиорикса, земли его разорил огнем и мечом, а жителей частью истребил, частью увел в плен и обратил в рабство. Причинами такого жестокого, бесчеловечного и притом ненужного поступка Цезаря, Гирций Панза, продолжатель его записок (см. источники в Введении I ч. В. В. И. древних времен), приводить то, что Цезарь, будто бы, был побужден к такому поступку бегством Амбиорикса, невозможностью вследствие того принудить его к покорности и необходимостью разорить его владения так, чтобы даже в случае возвращения своего он нашел вместо них одну пустыню и не мог водвориться в них. Верно или неверно это показание Гирция Панзы – неизвестно: во всяком случае факт жестокого и совершенного разорения владений Амбиорикса Цезарем не подлежит сомнению и чести Цезарю не приносит. Как бы ни был виновен Амбиорикс в жестоком поступка своем с легатами Цезаря Сабином и Коттой и вообще в крайне враждебных действиях своих в отношении к римлянам, но он был врагом, а не подданным их, и отмщение ему лично не могло и не должно было простираться на безвинных жителей его владений. ― Но в языческой древности вообще и в эти времена в частности, даже со стороны такого человека, как Цезарь – также язычника, такого рода соображения новейших времен, разумеется, не могли иметь места. За всем тем даже в эти времена и со стороны Цезаря, не раз оказывавшего великодушие к побежденным или беззащитным врагам, разорение им владений Амбиорикса ничем не может быть оправдано.
Совершив это, Цезарь притянул к себе Лабиена, еще не успевшего исполнить своего поручения, и послал его с 2-мя легионами в земли тревиров, столь диких, грубых и воинственных, что их не иначе можно было содержать в покорности, как силою оружия.
Между тем легат Каниний Ребил двинулся на помощь приверженцу римлян Дурацию, осажденному в городе Лимоне, в землях пиктов или пиктонов (ныне Poitiers в Poitou), многочисленным гальским войском под предводительством Думнака из города Андекави в землях андов (ныне Angers в Anjou). Думнак обратился против Каниния, но был с уроном отражен им и снова осадил Лимон. Но движение на помощь этому городу, Дурацию и Канинию легата Фабия принудило Думнака снять осаду и отступить за р. Лигер (Луару). Фабий, еще не соединясь с Канинием, двинулся вслед за Думнаком прямо к месту переправы его через Лигер, успел настигнуть хвост его войска и нанес ему большой урон. В следующую ночь он живо и сильно преследовал Думнака своею конницей. Во время долгого и жаркого боя с последнею, Думнак велел всей своей пехоте поспешно отступать, но по прибытии самого Фабия с легионами был опрокинут, а войска его рассеяны, преследованы конницей и потеряли до 12,000 чел. убитыми и пленными и все свои тяжести.
5,000 человек спасшихся при этом случае присоединились к толпам рабов, изгнанников, воров и разбойников, под предводительством некоего Драппа из города Агендика (н. Sens), и. вместе с ними и с такими же толпами Луктерия из города Дивоны или Кадурки в землях кадурков (ныне Cahors в Guyenne) двинулись в римскую нарбоннскую Галлию. Каниний преследовал их со своими 2-мя легионами, Фабий же пошел в земли карнутов (Chartres) и соседних с ними племен, поддерживавших Думнака, Карнуты покорились Фабию и дали заложников, а их примеру последовали и племена Арморики, на берегах океана, Думнак же спасся бегством на границы Галлии. А Драпп и Луктерий, быстро преследуемые и сильно теснимые Канинием, не могли, как хотели, вторгнуться в нарбоннскую Галлию и были принуждены запереться в Дивоне или Кадурке, где имели многих приверженцев. Почти неприступное местоположение этого города на высокой и крутой горе не позволило Канинию немедленно взять его ни открытою силой, ни осадою, но заставило обложить его кругом контрвалационною линией, соединявшею 3 укрепленные лагеря, на трех соседних высоких горах. Драпп и Луктерий, опасаясь участи Алезии, оставили часть войск в Дивоне, а с главными силами вышли на большую фуражировку, для сбора продовольствия и фуража. По окончании этой фуражировки, Драпп с частью войск остался, в своем лагере, а Луктерий с другою частью, разделенною на нисколько мелких отрядов, стал по ночам и по частям препровождать повозки с продовольствием и фуражом, небольшими лесными дорогами, в Дивону. Но римские передовые стражи, услыхав шум движения повозок, подняли тревогу и Каниний с караульными когортами напал на Луктерия, обратил его в бегство лишь с немногими из его войск и, оставив по легиону в каждом из трех лагерей своих, сам со всеми остальными войсками двинулся против Драппа, выслав вперед всю свою конницу и германскую пехоту. Эти конница и пехота внезапно напали на Драппа и завязали с ним бой, а прибывший вслед затем легион Каниния занял вокруг лежавшие высоты – и Драпп был разбит на голову и взят в плен с остатками своих войск. Затем Каниний воротился к Дивоне и продолжал укрепление своих лагерей и линии. А на другой день к нему присоединился Фабий с своими войсками.
Между тем Цезарь, оставив квестора своего М. Антония в землях белловаков (Beauvais, dep. de l'Oise), для наблюдения за бельгами, отправился в разные местности Галлии, для обозрения их и населений их, и везде. брал заложников. В землях карнутов (Chartres), возобновивших войну, он потребовал только выдачи ему главного зачинщика и предводителя восстания, Гутурвата, и по выдаче его, по словам Гирция Панзы, был вынужден подвергнуть его телесному наказанию прутьями, а потом казни отсечением головы, для, справедливая тем удовлетворения мести римских войск за все претерпенные ими несчастья и урон.
Здесь он узнал о действиях Каниния и Фабия против Драппа и Луктерия, и хотя пренебрегал этими последними, однако признал нужным как можно скорее покончить с ними, дабы не оставлять в галлах надежды и даже мысли о возможности еще сопротивления с их стороны, где бы то ни было. А потому он двинулся со всею своею конницею на соединение с Канинием и Фабием, а легату Калену с 2-мя легионами приказал следовать за ним малыми переходами.
При этом следует заметить вообще, что хотя Цезарь был очень, занят и военными действиями в Галлии, и необходимыми гражданскими делами и распоряжениями в ней и в прочих управляемых им областях (нарбоннской и цизальпинской Галлии и Иллирии), и хотя имел под своим начальством многих искусных, испытанных и доверенных легатов, однако, в случаях местных восстаний в Галлии, предпочитал немедленно обращаться туда самому, сосредоточивать нужное число войск, управлять военными действиями, ускорять их и личным, нравственным влиянием своим на восставших галлов скорее и решительнее одерживать над ними успех. Такого рода образ действий его много способствовал к скорейшему, окончательному и полному усмирению и покорению Галлии, объясняет также наблюдаемую им систему сочетания кротости и строгости в отношении к местно-восстававшим галлам, и наконец изобличает в самом Цезаре такие: хладнокровную, здравую рассудительность, силу и присутствие духа, смелость, отважность и веру в свое счастье, в каких он не уступает ни одному из великих полководцев древности.
К Дивоне он прибыл совершенно неожиданно, когда и лагери, и контрвалационная линия уже были совершенно укреплены и докончены. Узнав, что в Дивоне не было недостатка в продовольствии, он предпринял отрезать ей воду из реки, обтекавшей почти вокруг всей горы, на которой была расположена Дивона. Не смотря на то, что это было очень трудно, Цезарь успел в том, расположив стрелков, пращников и метательные орудия так, что они. обстреливали единственную дорогу, по которой осажденные могли спускаться к реке для добывания в ней воды. Но затем оставался еще один родник воды у подошвы городской стены, в том месте её, где река не обтекала горы. Дабы отрезать и этот родник, Цезарь приказал произвести чрезвычайно трудные, земляные и деревянные работы для всхода войск в этом месте на, гору, под прикрытием деревянных щитов (блиндажей) и высокого укрепления (кавальера), с 10-ю -ярусною деревянною башней на нем, хотя и не превышавшею городской стены, но господствовавшею над родником и обстреливавшею его метательными орудиями. Эти громадные и необыкновенно трудные работы были исполнены с полным успехом. Доведенные жаждой до крайности, осажденные старались сжечь римские деревянный постройки горючими, веществами, произвели вылазку и разрушили значительную часть работ осаждавших. Но римские войска исправили и продолжали их, и наконец совершенно отвели воду из родника и тем принудили осажденных сдаться. Цезарь счел нужным примерно строго наказать их, так чтобы этим навести страх на галлов и заставить их навсегда отказаться от всякой мысли о восстании. Поэтому всем вооруженным жителям Дивоны он приказал отрубить руки, Драпп сам добровольно избрал для себя голодную смерть, а Луктерий, схваченный и выданный Цезарю позже, был казнен.
Между тем Лабиен разбил в конном бою тревиров и соседних с ними германцев и взял в плен вождей их.
После всех этих счастливых успехов, Цезарь двинулся с 2-мя легионами. в Аквитанию (Guyenne, в юго-западной Франции), где еще не бывал, и часть которой уже покорил легат П. Красс. Здесь все племена выслали послов и заложников, и Цезарь с конницей отправился в Нарбонну, а армию свою в Галлии разместил на зимних квартирах: М. Антония, Требония, Ватиния и Кв. Туллия с 4-мя легионами – в бельгийской Галлии, 2 легиона – в землях Бибракты (Autun), 2 легиона – на границах земель карнутов и туронов, близ р. Лигера (Луары), а 2 остальные легиона – в землях лемовиков (Limousin), близ арвернов (Auvergne).
В нарбоннской Галлии. Цезарь провел только несколько дней, в продолжении которых посетил соседственные племена, производя между ними суд и расправу, прекращая распри между ними и награждая оказавших римлянам услуги. Затем он отправился в гор. Неметук в землях атребатов (ныне Arras), где и провел зиму с 51-го на 50-й год.
Главною заботой его теперь было содержать галлов в наилучших отношениях к римлянам, дабы, с предстоявшим прекращением управления его Галлиями, избежать всяких насильственных мер. Согласно с тем он и поступал с покоренными племенами, не обременял их новыми налогами, вождей их ласкал и дарил и т.п. и этим вполне достиг своей цели. Весною же 50-го года он отправился в северную Италию и посетил все главные города её – с политическою целью, дабы умножить число своих приверженцев и противодействовать своим врагам и партии Помпея в Риме. Повсюду он был встречаем, как победитель и триумфатор, всем народонаселением, с торжественными празднествами и выражениями уважения и преданности. Затем он поспешно воротился в Неметук, собрал легионы Лабиена к главному городу тревиров (Trier), произвел им смотр, назначил Лабиена, довереннейшего из своих легатов, правителем северной Италии, и затем снова отправился в последнюю, в город Равенну, дабы быть как можно ближе к Риму и следить за всем происходившим в нем.