Μέχρι τούτου φθάσας ὁ συγγραφεὺς εἰς τὴν τῶν Ῥωμαίων ἐπικράτειαν τὴν ἐκβολὴν ποιεῖται:
В этом отрывке Фотий суммирует в общих чертах отступление, которое Мемнон посвятил истокам Рима и формированию их власти. Возможно, первоначальное повествование было слишком длинным, так что Фотий посчитал целесообразным представить менее сокращенную версию, хотя его интерес к работе гераклейского историка основывался главным образом на истории событий, которые произошли в Азии. Я предлагаю употреблять фразу «господство римлян» вместо «империя римлян», как предлагает Анри, поскольку экскурс предлагает рассказать историю Рима от его происхождения до первых контактов между Римом и Гераклеей (ср. 19.6:). Однако на тот момент Рим не был империей, и мне кажется, что слово «господство» в этом случае более адекватно.
ὅσα τε εἰς τὴν τῆς῾Ρώμης κτίσιν προὔλαβέ τε καὶ ἐπράχθη, καὶ τῶν ἐπαρξάντων αὐτῶν ἐπιτρέχων, καὶ πρὸς οὓς πολέμοις διηγωνίσαντο, καὶ τήν τε τῶν βασιλέων κατάστασιν καὶ τὴν εἰς ὑπάτους τῆς μοναρχίας μεταβολήν:
Обобщение патриарха не позволяет определить, какой конкретно миф об основании сообщает Мемнон. Вероятно, гераклейский историк рассказал миф об Энее и Трое. Рождение Рима упоминается в легендарных рассказах, приведенных, среди прочих, Вергилием (Энеида, II-VII), Титом Ливием (I, 1-2) и Дионисием Галикарнасским (I, 45-59). В Энеиде Вергилий рассказывает о приключениях троянца Энея, сына Венеры. Он бежал из Трои, когда ее разграбили ахейцы, со своим сыном Асканием (или Юлом) и группой троянцев. После многих приключений он прибывает в Лаций, где основывает город Лавиний.
Затем, по словам Фотия, Мемнон упоминал различных вождей римлян до основания Рима, то есть вождей из рода Энея и его сына Аскания, альбанских царей (Tite–Live, I, 3), и миф о Ромуле и Реме (Tite–Live, I, 4 - 6, 2). Вполне вероятно, что фраза «рассматривает вождей, которых они имели, врагов, против которых они боролись, водворение царей, переход царской власти в консульство относится к основанию Рима в 753 г. до н. э. (Tite–Live, I, 6, 3-7), к различным войнам, которые вел Римом во время правления Ромула (Tite–Live, i, 10-15) и к череде различных царей до Тарквиния Гордого (I, 18-58). Наконец, он упомянул о переходе царской власти к республике в 509 г. до н. э., и определенно обозначает двух первых консулов, Луция Юния Брута и Луция Тарквиния Коллатина (Tite–Live, i, 59-60).
ὅπως τε ὑπὸ Γαλατῶν Ῥωμαῖοι ἡττήθησαν, καὶ ἥλω ἂν ἡ πόλις, εἰ μὴ Κάμιλλος ἐπιβοηθήσας τὴν πόλιν ἐρρύσατο;
Фотий суммирует рассказ Мемнона о разграблении Рима галлами в 390 году. Они одержали победу в битве при Аллии, и Рим был разорен. Марк Фурий Камилл прибыл в тот момент, когда римляне собирались выплатить огромное количество золота, требуемого галлами. Камилл, который был назначен диктатором, отказался от того, чтобы Рим был выкуплен и призвал римлян; ему удалось победить захватчиков, в 387 году по словам Анри (Tite–Live, V, 37-55; Plutarque, Camille, 37).

ὅπως τε ἑπὶ τὴν Ἀσίαν Ἀλεξάνδρῳ διαβαίνοντι, καὶ γράψαντι ἢ κρατεῖν, ἐὰν ἄρχειν δύνωνται, ἢ τοῖς κρείττοσιν ὑπείκειν:
Арриан (Anabase, VII, 15, 4-6) также сообщает о контакте между Александром и римлянами. Однако его рассказ, вероятно, указывает на другую традицию, поскольку, по его мнению, именно римляне вступили в контакт с завоевателем, отправив посольство македонскому царю, когда он вернулся в Вавилон в 323 году после смерти Гефестиона. Арриан сообщает об этом посольстве в контексте делегаций, возглавляемых негреческими народами и прибывших с Запада, чтобы воздать должное новому владыке мира. В отличие от Мемнона, он не сообщает о воинственных высказываниях Александра в адрес римлян, а пишет, наоборот, что последний «предвещал их будущее величие». Арриан упомянул показания, которые он взял у Ариста из Саламина и Асклепиада. Тем не менее Арриан уточняет, что он считает этот анекдот маловероятным, так как–де у Рима нет оснований заискивать перед царем, которого он ни в коем случае не боялся. По его словам, ни один историк не упоминает об этом посольстве. Плиний же доводит до нашего сведения существование этой традиции у Клитарха. Последний упоминает только отправку посольства к Александру (Clitarque, FGrH 137 F 31 apud Pliny, NH. 3, 57). Тит Ливий сообщает о традиции, согласно которой римляне признали величие Александра, но он считает ее не заслуживающей доверия и явно антиримской (IX, 18, 6). Хумм отметил, что Ливий противоречит себе, когда утверждает, что римляне IV века не слышали об Александре, так как он упоминает некоего Л. Папирия Курсора, которого его современники назначили, чтобы противостоять Александру, если тот решит заняться Италией после подчинения Азии (Tite–Live, IX, 16, 19).
Пассаж Мемнона вторит Страбону, который упоминает о посольстве, отправленном Александром в Рим с жалобой на «жителей Антия, которые владели кораблями и занимались пиратством вместе с тирренами», в результате чего «римляне прекратили эту деятельность» (Strabon, V, 3, 5).
Янке считает, что слова Александра в версии Мемнона странно напоминают слова, которые приписываются ему псевдо-Каллисфеном в другом месте: «или будьте лучшими, или платите дань лучшим». Александр, прибывший в Африку, сказал так жителям, просившим его свергнуть римлян.
По мнению Янке, пассаж Мемнона является результатом путаницы между двумя событиями. Первое — это римское посольство, которое якобы было отправлено к Александру в 324-3 году. Версия гераклейского историка помещает это посольство в 334 году, то есть после перехода Александра в Азию, что Янке считает невозможным. Так что Мемнон перепутал контакты, установленные в 335-334 году с римлянами с целью остановить пиратство, с римским посольством, отправленным в Вавилон в 323 году.
στέφανον χρυσοῦν ἀπὸ ἱκανῶν ταλάντων Ῥωμαῖοι ἐξέπεμψαν:
В армянском варианте «Романа об Александре» упоминается дар золотого венка от римлян: «римские стратеги отправили своего представителя Марка Эммелия с венком Арамазда (Зевса) Капитолийского, сделанного из золота и жемчуга, чтобы сказать ему: «мы тоже, следуя обычаям Александра, венчаем тебя золотым венком стоимостью в 100 литр». Повествование Мемнона об этом контакте между Александром и римлянами не льстит последним. Действительно, по словам гераклейского историка, Александр предоставил им на выбор или победить его, если они считают, что они способны победить, или подчиниться более сильному, чем они. Поэтому тот факт, что римляне отправили македонскому царю золотой венок, представляется как акт подчинения, которым они признавали величие правителя. Так и в республиканские времена, как отмечает Ярроу, народы признавали силу Рима и посылали ему золотые дары, чтобы признать римское величие и сохранить свою автономию. Подробности, с которыми сообщается этот эпизод, свидетельствуют о том, что Фотий счел нужным не сокращать его, в отличие от других событий, упомянутых в этом отступлении о Риме.
По мнению Хумма, источники выделяют в римско–македонских отношениях две фазы. Первый контакт был инициирован Александром, который, когда он собирался вторгнуться в Азию, хотел успокоить Европу. Так, он просил римлян взять на себя ответственность за пиратство. Хумм считает, что первое римское посольство было отправлено в 334 году с поручением доставить Александру золотой венок, чтобы обозначить доброжелательность к нему и факт уничтожения антиатского флота. Другой контакт касается отправки римской делегации в то время, когда царь принимал западные посольства, вероятно, в 324 и 323 гг. Римляне должны были получить благосклонность нового азиатского владыки, который по слухам собирался вторгнуться в Европу. Со своей стороны, я считаю более вероятным разместить пожертвование венка во второе посольство.
Мемнон имеет много общего с различными версиями, представленными выше. Основываясь на сходстве между псевдо-Каллисфеном и Мемноном, А. Аусфельд предполагает, что оба автора, вероятно, черпали из одного источника, в то время как Р. Меркельбах считает, что Мемнон использовал «Роман об Александре». Это последнее предположение отвергается Кроллем и Янке. По мнению Мемнона, он вряд ли консультировался с другим источником помимо того, который он использует для своего отступления о Риме. Со своей стороны, мы не должны исключать возможности того, что для этой части истории Гераклеи Мемнон консультировался с вторичными источниками. Янке предполагает, что Мемнон был знаком с римской историей, написанной на греческом языке, и упоминает автора II века до н. э. Ацилия, который, как утверждается, способствовал построению римской историографии. Этот Г. Ацилий был затем переведен на латинский язык неким Клавдием Квадригарием и затем использована Титом Ливием (XXV, 39, 11; XXXV, 14, 1).
Янке не отвергает гипотезу, что Мемнон использовал враждебный Риму источник. Кстати, ее предпочитает Дьюк, который, учитывая нюансы между Аррианом и Мемноном и враждебные высказывания Тита Ливия, считает, что гераклейский историк должен был использовать для своего рассказа о римских делах греческий источник, но последний, по всей вероятности, зависел от предания, отличающегося от традиции, что именно Рим вступил в контакт с Александром.
Как справедливо отметил Фейлаттр, Мемнон, возможно, сообщает о традиции, на которую ссылались «греки», о которых, по его мнению, жестко судил Ливий. Здесь выдвигаются имена Тимагена Александрийского (FGrH 88 T 8 и 9) и Метродора Скепсийского. С другой стороны, предположение Хумма о том, что среди этих греков был Мемнон, не убеждает меня, поскольку мне кажется, что историк жил во II веке нашей эры.
Этот отрывок вызывает множество вопросов. Со своей стороны, на основе имеющихся в нашем распоряжении элементов трудно утверждать, что Мемнон использовал один из вышеупомянутых источников. На самом деле, его версия имеет сходство с различными параллельными источниками, но одной точки сравнения недостаточно, по моему мнению, для того, чтобы принять решение.
По мнению Янке, эти несогласующиеся источники только ослабляют ценность данных Мемнона в этом пассаже. Вполне вероятно, что часть его рассказа имеет доказанные элементы, но он также, по–видимому, в значительной степени зависит от антиримской пропаганды. Хумм прекрасно резюмирует молчание римских источников о существовании дипломатических контактов: «за молчанием или полусловами Тита Ливия и с ним всей римской анналистической традиции разве не стоит политическая и дипломатическая реальность, которую римская историография более или менее сознательно стремилась скрыть, чтобы сохранить национальную гордость Рима?» Иными словами, не оказались ли современные Александру римляне в политической или дипломатической ситуации неполноценности, подчиненности или страха перед македонской монархией, несовместимыми с величием римского народа с тех пор, как он стал владеть миром?
И наоборот, для историка вроде Мемнона, который, по моему мнению, стремится напомнить римлянам, что доминирующие державы не вечны, этот эпизод был возможностью напомнить им о прошлом могуществе греков. Правда, версия Мемнона в этом эпизоде объединяет все враждебные Риму элементы: агрессивное письмо Александра и подчинение римлян, которые, отправив венок, признавали его величие, но выражали страх перед этим завоевателем. Он подчеркивает подчинение римлян, поставив этот первый контакт в 334 году, то есть в то время, когда Александр еще не победил персов.
καὶ ὡς πρὸς Ταραντίνους καὶ Πύρρον τὸν Ἠπειρώτην συμμαχοῦντα τούτοις ἐπολέμησαν, καὶ τὰ μὲν παθόντες, τὰ δὲ κακῶς τοὺς πολεμίους διαθέμενοι Ταραντίνους μὲν ὑπηγάγοντο, Πύρρον δὲ τῶν τῆς Ἰταλίας ἀπήλασαν:
По мнению Ярроу, целью Мемнона не является восхваление власти Рима, поскольку он подчеркивает неудачи римлян во время войны с тарентинцами и Пирром. Однако очевидно, что эта местная история направлена больше на то, чтобы выпячивать Гераклею, а не Рим. Мемнон, который никогда не упускает возможности подчеркнуть храбрость гераклеотов, неоднократно упоминал о трудностях, с которыми сталкивались его соотечественники во время конфронтаций (см. 9.5; 32.2). В 281 году Рим угрожал тарентинцам, как и луканам и самнитам, и те попросили помощи у Пирра, царя Эпира. Последний перешел в Италию и дважды победил римлян: при Гераклее на Сирисе в мае 280 и при Аускуле в Апулии в 279 году (Плутарх, Пирр, 21). Между 278 и 276 гг. он завоевал часть Сицилии и вернулся в Италию осенью 276 г. Он был побежден при Беневенте консулом Манием Курием Дентатом (Плутарх, Пирр, 22-25) в 275 году. Как указывает Анри, у Мемнона сперва был подчинен Тарент, а затем Пирр изгнан из Италии. Однако, в действительности тарентинцы были подчинены после ухода Пирра в 272 году.

ὅσα τε πρὸς Καρχηδονίους καὶ Ἀννίβαν Ῥωμαίοις ἐπράχθη:
Фотий кратко резюмирует рассказ Мемнона о второй пунической войне (218-202 гг.), начатой по инициативе карфагенян, которые хотели взять реванш.
καὶ ὅσα πρὸς Ἴβηρας ἄλλοις τε καὶ Σκιπίωνι κατωρθώθη:
Сципион находился в Испании между 218 и 206 гг., когда он воевал с карфагенянами, возглавляемыми Гасдрубалом и Магоном, братьями Ганнибала. Как отмечает Янке, краткое повествование Мемнона о второй пунической войне сосредоточено на операциях в Испании, в то время как самая важная битва произошла в Африке. Янке считает, что эта часть вводила Сципиона, и вполне вероятно, что Фотий удалил события при Заме, сохранив только бегство Ганнибала. По мнению Янке, под римскими вождями Мемнон подразумевает отца Африкана, П. Корнелия Сципиона, с его старшим братом Сп. Корнелием Сципионом, которые нашли смерть в Испании в 211 году.
καὶ ὡς παρὰ τῶν Ἰβήρων βασιλεὺς ψηφισθεὶς οὐκ ἐδέξατο:
После смерти отца и дяди молодой Сципион прибыл в Испанию в 210 г. и два года спустя победил Гасдрубала в битве при Бекуле. По словам Тита Ливия (XXVII, 19, 3-5), Сципион освободил иберийцев и отправил их домой, за что они дали ему титул царя, но тот отказался, считая, что единственным титулом, действительным для римлян, был титул императора, получаемый в награду от солдат (см. Polybe, X, 40, 1-6; Dion Cassius, XVI, FR.57; Silius Italicus, XVI, 279-280). Янке считает, что для патриарха этот эпизод был интереснее битвы при Заме.
ὅπως τε καταπολεμηθεὶς ἔφυγεν Ἀννίβας:
Из текста можно понять, что Ганнибал бежал из Испании, хотя отрывок, безусловно, относится к поражению Ганнибала в битве при Заме в 202 году, в результате которого Ганнибал в конце концов бежал в Азию.

Этот фрагмент относится к группе отрывков, которые представляют собой отступление об истории Рима. Мемнон впервые представляет события, которые способствовали превращению римлян в доминирующую силу на Западе, а затем, начиная с фрагмента 18.6, он интересуется их участием в делах Малой Азии.
καὶ ὡς πέραν τοῦ Ἰονίου Ῥωμαῖοι διέβησαν:
Если здесь не говорится о высадке римлян в Иллирии в 229 г., то несомненно, речь тут идет о 219 г., когда Рим окончательно обосновался в Иллирии, вытеснив Деметрия Фаросского (Полибий, IV, 37) в рамках войны союзников (которых собрал Антигон Досон, в том числе этолийцев). Иллирийцы были обвинены Римом в том, что они посылали пиратов против италийских торговцев. В следующем 228 году Рим лишил царицу Тевту почти всей Иллирии и наложил на нее дань (Полибий, II, 11-23).
καὶ ὡς Περσεὺς ὁ Φιλίππου τὴν Μακεδόνων ἀρχὴν ἐκδεξάμενος:
Филипп V, сын Досона, стал царем в 221 году (Полибий, II, 70). Македонский царь сражался с Римом во время двух войн. Первая (215-205) закончилась с миром, подписанным в 205 году в Фенике, в Эпире (Tite–Live, XXIX, 12), после чего римляне окончательно ступили в Иллирию. Вторая Македонская война (200 - 196 гг.) закончилась поражением Филиппа при Киноскефалах от Фламинина в июне 197 года (Polybe, XVIII, 18-27; Tite–Live, XXXIII, 6-10; Plutarque, Flam. 7-8). В конце концов, Филипп попросил мира, и сенат заставил царя очистить свои греческие владения как в Азии, так и в Европе (Polybe, XVIII, 33; 44; Tite–Live, XXXIII, 11-13; 24). На Истмийских играх в Коринфе Фламинин провозглашает свободу греков и их автономию (Polybe, XVIII, 46; ср. Tite–Live, XXXIII, 32-33).
καὶ τὰς συνθήκας τὰς πρὸς τὸν αὐτοῦ πατέρα Ῥωμαίοις γεγενημένας νεότητι κινῶν:
Персей сменил своего отца в 179 году и также вел борьбу против Рима во время третьей македонской войны 171-167 гг. Его действия и особенно его намерения осуждались Евменом II, который усмотрел в его действиях антиримский акт. Действительно, Персей расширил свое влияние на Грецию, заключил брачные союзы с Селевком IV и Прусием II, женившись на дочери первого и предложив сестру в жены вифинянину. Увеличивая свое влияние на Грецию и объединяясь с азиатскими правителями, которые были врагами Пергама, он мог лишь усилить беспокойство Рима, который видел в его действиях больше, чем нарушение договора, угрозу территориального порядка, который он создал и который мог быть расстроен ростом македонского влияния.
κατεπολεμήθη, Παύλου τὸ κατ’ αὐτὸν ἀναστήσαντος τρόπαιον:
Мемнон ссылается на битву при Пидне 22 июня 168 года (Tite–Live, XLIV, 41-42; Plutarque, Paul–Émile, 14-23), в ходе которой Персей был разбит консулом Павлом Эмилием, которому была доверена война в Македонии (Tite–Live, XLIV, 30).

ὅπως τε πρὸς Ἀντίοχον τὸν Συρίας καὶ Κομμαγηνῆς καὶ Ἰουδαίας βασιλέα δυσὶ μάχαις νικήσαντες τῆς Εὐρώπης ἐξέβαλον:
Мемнон перечисляет три региона, над которыми господствовал Антиох III. Селевкиды стали называться царями Сирии после Апамеи, когда Антиох III потерял свои малоазиатские владения. Удивительно, однако, что в F 10. 9 Мемнон не упоминает Сирию среди регионов, которыми до сих пор владел Антиох III, но вмешательство Фотия, вероятно, объясняет эту странность.
Ссылка на Иудею может быть понятна из восстаний, произошедших там во время правления Антиоха IV, и из репрессивного способа прекращения этих движений. Кстати, Антиох в еврейской традиции сильно осуждался. Упоминание о Коммагене требует большего внимания. Возможно, это связано с восстанием Птолемея, который в 162 году после смерти Антиоха V провозгласил себя царем. Поэтому с точки зрения Мемнона или его источника, возможно, было необходимо уточнить, что во время правления Антиоха IV Коммагена по–прежнему является частью селевкидского царства. По мнению Янке, упоминание этих двух стран, вероятно, подчеркивает интерес Мемнона или его источника. Он напоминает, что в I веке нашей эры произошло восстание евреев и осада Иерусалима в 70 году Титом и что через два года после того, как последний царь Коммагены из династии Оронтидов, Антиох IV Епифан был изгнан наместником Л. Цезеннием Петом, в результате чего страна будет интегрирована в провинцию Сирия. По мнению Янке, это, вероятно, может пролить свет на контекст Мемнона, даже если этот элемент не является определяющим для утверждения, что Мемнон жил в I веке н. э.