Frr. 1, 2 и 3: Римская легенда основания
Три хронологически первых фрагмента Макра тесно связаны между собой. Первый имеет дело с отцом, второй — с близнецами Ромулом и Ремом, а третий со смертью Рема и Фаустула. Следовательно, мы находимся в области римской легенды основания. Эти фрагменты резко контрастируют с тем, что мы впервые читаем в версии Фабия Пиктора, где Марс показывает себя как отец близнецов, волчица кормит новорожденных, а Ромул совершает впервые засвидетельствованное Эннием братоубийство (Fabius Pictor bei Dion. Hal. Ant. Rom. 1,79-83; OGR 20; Ennius Ann. 94-95 Skutsch). Несмотря на то, что Макр идет по той же базовой схеме, он очищает историю от маловероятного и сверхъестественного. Поэтому дядя Реи Амулий заменяет Марса, и волчица удалена из истории. Если сравнить фрагменты 1 и 2 (= 1 P), то, вероятно, можно выиграть еще больше для Макра. В fr. 1 видно, что у Макра близнецы не подвергаются от кого–либо воздействию и, следовательно, не сосут волчицу. Отсутствие же волчицы предполагает, что Акка была проституткой до своего брака с Фаустулом, что, поскольку scorta (блудницы) назывались в Риме lupae, приводило к путанице с настоящей волчицей. Эта версия может быть найдена уже у Варрона (в Tert. Ad nat. 2,10), затем у Ливия, Дионисия, Плутарха, Кассия Диона и в Origo gentis Romanae (Liv. 1,4,6-7; Dion. Hal. Ant. Rom. 1,84,1-4; Plut. Rom. 4-5, Quaest. Rom. 34-35; Cassius Dio ар. Eustathius in Odyss. p. 1961, 13-16; Origo gentis Romana 21,4). В Origo это заявление, однако, явно приписывается Валерию Антиату (OGR 21). Тем не менее, есть признаки того, что Акка заменила волчицу у Макра в качестве nuper meretrix. В контексте fr. 3, в котором говорится о смерти Рема и Фаустула, вероятно, ставилась цель очистить Ромула от уродливого обвинения в братоубийстве. Шмидт также проводит убедительную связь между смертью Фаустула и браком Акки Ларенции с Тарутием, о котором свидетельствует Макр у Макробия (fr.2 = 1 P). Смерть Фаустула стала предпосылкой для Акки вступить в новый брак во время правления Ромула. Поэтому она должна была освободить место для Тарутия. Основываясь на трех фрагментах, римская легенда об основании, представленная у Макра, может быть реконструирована следующим образом: Амулий стремился к альбанскому трону. Он изнасиловал Рею Сильвию, которая затем родила близнецов. Амулий требует новорожденных себе, но Нумитор подсовывает ему других детей и передает внуков пастуху Фаустулу. Жена Фаустула Акка Ларенция, бывшая проститутка, воспитывает детей. Нумитор заманивает своих подросших внуков под каким–то предлогом в Альбу, где они вместе убивают Амулия. Нумитор возвращается на трон. Близнецы уходят, чтобы основать новый город. Фаустул и Рем погибают в спорах. Ромул становится царем. Акка выходит замуж за богатого этруска Тарутия и назначает Ромула наследником имущества.
1. Origo gentis Romanae 19,5-7
Контекст:
В главах 19-21 Origo gentis Romanae озвучены различные версии рождения и юности близнецов Ромула и Рема. О воцарении Амулия на троне сказано в 19.1-4 со ссылкой на Валерия Антиата. Затем следует сообщение Макра и Марка Октавия о беременности Реи и рождении близнецов. В 20.1 следует цитата из Фабия Пиктора. Изображение Пиктора — это вариант изложения Макра. Третья версия добавляется в 21.1-3 опять по Валерию Антиату. Глава 21 заканчивается кратким рассказом о свержении Амулия.
Параллельные места: Dion. Hal. Ant. Rom. 1,77,1; 1,84.
Марк Октавий: Этот автор цитируется в Origo в 12.2 и 19.5. Это предположительно М. Октавий Херсенний, который жил в конце римской республики и написал произведение De sacris saliaribus Tiburtium (см. Macrob. Sat. 3,12,7).
2 (1 Peter). Macrob. Sat. 1,10,17
Контекст:
Цитата Макра находится у Макробия в реферате об Акке Ларенции и Ларенталиях (Sat. 1,10,11-17). Макробий сообщает о трех этиологических рассказах о происхождении этого праздника: Первый помещает Акку Ларенцию, в честь которой был установлен праздник, во времена царя Анка Марция. Она была гетерой, которая из–за ставки храмового служителя провела ночь в храме Геркулеса, по чьей воле вышла замуж за богатого этруска и завещала свое наследство римскому народу. Во второй версии, происходящей из Origines Катона, Ларенция приобретает свое состояние от доходов со своего ремесла. Макр у Макробия приводит третью версию, согласно которой Акка была кормилицей Ромула и Рема и завещала свое состояние, унаследованное от Карутия, Ромулу.
Параллельные места: Valerius Antias fr. 1 Ρ (Aulus Gellius Noct. Att. 7,7,5-7) и в Origo gentis Romanae 21; Varro Ant. rer. div. fr. 220ab Cardauns (ар. Aug. Civ. Dei 6,7 und Tert. Ad nat. 2,10); Liv. 1,4,6-7; Dion. Hal. Ant. Rom. 1,84,4; Livius 1,4,6-7; Verrius Flaccus (Fasti Praenestini CIL I2,338); Plutarch Rom. 4-5; Quaest. Rom. 34-35; Cassius Dio (ар. Eustathius in Odyss. p. 1961, 13-16); Lactantius Inst. div. 1,20,2.4; Serv. In Aen. 1,273.
Акка Ларенция: этиологические рассказы о ней встречаются в латинской литературе от Катона до Августина снова и снова. В принципе, можно различить две разные версии. С одной стороны, Макробий приписывал Макру представление, которое помещало ее во времена Ромула и изображало как жену Фаустула и кормилицу Ромула и Рема. Тем самым Макр является самым древним информатором для этой версии. Вторая версия также может быть найдена у Макробия, который привел анонимную лекцию. Акка — известная в городе распутница во времена Анка Марция, которую служитель храма Геркулеса поставил на кон, сыграв с ним в кости. Геркулес выиграл, и Акке привиделось, что бог посетил ее ночью и отпустил с напутствием воспользоваться первой предложенной ей возможностью. Потом Акка встречает богатого Тарутия, который влюбляется в нее, она выходит за него замуж, наследует его имущество, и со своей стороны делает римский народ наследником. Это повествование впервые доступно для нас у Варрона, который, похоже, знал версию Макра (Varro Ant. rer. div. fr. 220ab у Aug. Civ. Dei 6,7 и Tert. Ad nat. 2,10; что Варрон знал обе версии, ясно из цитаты у Тертуллиана). Обе версии приводят аition (причину) для Ларенталий, и в обеих Акка Ларенция завещает унаследованное от Тарутия имущество Ромулу или римскому народу. Сочетание двух aitia можно найти наряду с Варроном и Макробием у Веррия Флакка, Плутарха, Тертуллиана и Сервия. У Макробия (Sat. 1,10,16) есть еще одна версия, которую он приписывает Катону (fr. 16 Ρ = 1,23 Chassignet). Здесь Акка также упоминается как meretrix, но разбогатевшая от торговли телом и завещавшая свое богатство римскому народу.
В какое время поместить катонову Акку? Шредер выступает за правление Анка Марция. В частности, аргумент о том, что Ларенция у Катона не как у Макра Ромула, но как и в истории с Геркулесом назначает римский народ своим наследником. Факт, что Акка, по словам Катона, стала богатой благодаря своей деятельности в качестве проститутки, Шредер объясняет тем, что Тарутий, вероятно, был у Катона любовником Акки, а не супругом. Тарутия также называют Веррий Флакк, Плутарх и Августин. Однако сомнительно, первым ли Макр связал Акку Ларенцию с Ромулом. В Origo gentis Romanae 20.3 упоминается, что выступала в роли жены уже у Энния: «Но свинопас той местности, Фаустул, подсмотрел, как их (т. е. близнецов) спустили в реку, а потом, когда вода начала спадать, увидел, как корыто, в котором были дети, зацепилось за дерево фикус. Крики младенцев были услышаны неожиданно появившейся волчицей; сначала она принялась их лизать, а потом дала им свои соски, отягощенные наполнившим их молоком. Фаустул спустился вниз, взял корыто и передал младенцев на воспитание своей жене Акке Ларенции. Так об этом пишут Энний в книге I и Цезарь в книге II». В дошедшем стихе Энния (Ann. 65 Skutsch) волчица тоже появляется внезапно. Это означало бы, что у Энния и волчица, и Акка Ларенция стояли в связи с близнецами. Однако Акка Ларенция Энния, вероятно, еще не интерпретировалась как lupa = scortum, так как у него также была настоящая волчица. Это толкование произошло только позднее. Вероятно, оно вдохновлено ​​историей Геракла, потому что там Акка Ларенция является проституткой и являет двойной смысл слова lupa. В случае с Макром ясно, что он изъял волчицу из повествования, поскольку у него Нумитор согласно fr. 1 передал детей непосредственно Фаустулу. В этом разрыве у Макра, вероятно, Акка интерпретировалась как бывшая проститутка. То, что Макр смешал две истории, также ясен из факта, что он берет Тарутия из истории о Геркулесе.
Однако Акка Ларенция явно засвидетельствована как lupa только у Валерия Антиата (см. OGR 21.2, fr.1 Ρ (= Gellius Noct. Att. 7,7,5 и далее). Из этого следует, что интерпретация Акки Ларенции в легенде об основании как lupa является вторичной.
Религиозную историю Ларенталий и Акки Ларенции трудно понять. По словам Макробия, речь шла о празднике мертвых в честь Акки Ларенции 23 декабря. Это был праздник Юпитера, потому что в вероучении «древних» души исходили от Юпитера и возвращались к нему же. Согласно Веррию Флакку в Ларенталиях речь шла также о «звере Юпитера». Макробий также сообщает, что Акка была погребена в Велабруме, и именно поэтому там было место ее поклонения (а также Varro De ling. Lat. 6,24; Plut. Rom. 5,4). Цицерон также свидетельствует о том, что Ларенции приносили жертвы у Велабрума (Ad. Brut. 1,15,8). С другой стороны, Плутарх в другом месте описывает празднование в честь кормилицы Ромула и Рема как обязанность жреца Марса и устанавливает его в апреле (Plut. Rom. 4,5; Quaest. Rom. 35). В декабре он ставит празднование в честь Фабулы Ларенции, которое он приравнивает к истории геркулесовой Ларенции (Plut. Quaest. Rom. 34). Как праздник мертвых также мог отождествляться с праздником бога–светоча Юпитера, стало предметом спора в современных исследованиях. Моммзен признал противоречие, но считал решение невозможным. По его словам, более поздние легенды не предлагают решения этой проблемы и представляют собой молодые этиологии, не имеющие никакого отношения к культу. При этом Моммзен следует тенденции, которая лишает римлян истинных древних мифов и понимает Рим как безмифичный. Виссова предполагает, что нет никакой внутренней связи между случайными праздниками Юпитера и Ларенции в один и тот же день. Как и Моммзен, он считает, что саги не имеют ничего общего с религией. По словам Латте, Ларенталии не могли быть церемонией смерти. Он интерпретирует Ларенции как Mater Larum, в честь которой 23 декабря приносили жертвы. Радке, с другой стороны, выводит «Ларенталии» из гипотетических larentes, которые он интерпретирует как доброжелательные силы. Ларенцию также можно хорошо представить в связи с Юпитером. Отто также прилагал усилия, чтобы доказать привязанность рассказов о Ларенции к культу. Он интерпретирует Ларенцию как «мать ларов» и подчеркивает связь между Аккой Ларенцией, Геркулесом, Фавном и Луперкалиями. Она была lupa как принадлежавшая к богу–волку Фавну и к «празднику оплодотворения» Луперкалиям. Этому тезису противоречит особенно Момильяно, который возвращается к точке зрения Моммзена и отвергает культовые связи. С другой стороны, Коарелли пересматривает идею ритуальной связи и понимает историю Геркулеса как aition для ежегодного ритуала в конце года. Этот аспект также подчеркивает Саббатуччи. Эти усилия, направленные на прослеживание повествований об Акке Ларенции к ритуалу, кажется, проходят долгий путь. В случае с кормилицей Ромула Акки Ларенции в роли бывшей проститутки вместо настоящей волчицы, из вышеизложенного можно предположить, что здесь налицо молодая конструкция без ссылки на культ.
Carutio — уникальная форма. Петер хочет изменить ее на Tarutio, потому что это обычное имя (как у Веррия Флакка, Плутарха и Августина), и поэтому предполагает опечатку. Но у Макробия стоит Carutius, и Maкробий, вероятно, действительно прочитал так и не должен исправляться (Sat. 1,10,14).
3. Origo gentis Romanae 23.5
Контекст:
Последняя глава OGR посвящена планам Ромула и Рема о создании нового города и ауспициям по поводу основания. Макр цитируется в ходе этого сообщения, как заявляющий, что ауспиции закончились ссорой, в ходе которой были убиты Фаустул и Рем. Однако это представление противоречит свидетельствам Эгнатия, согласно которому Рем жил даже дольше, чем Ромул.
Параллельные места: Liv. 1,7,2; Dion Hal. Ant. Rom. 1,87; Cassius Dio (bei Joh. Zonaras 7,3); Serv. In Aen. 6,779.
По словам Макра, Фаустул и Рем погибли в ходе вооруженных столкновений, вспыхнувших после основания Рима. Это противоречит другим версиям, согласно которым Рем был убит самим Ромулом или Целером, когда он пересекал новую стену Рима. То, что Ромул сам убил своего брата, есть уже у Энния (Ann. 94-95 Skutsch). Так что это, вероятно, самая древняя версия. Она также найдена у Ciс. De off. 3,10,41; Hör. Ep. 7,18ff.; Liv. 1,7,2; Plut. Rom. 10,2; Serv. In Aen. 6,779.
Целер встречается у Диодора (8, 6, 3), Дионисия (Ant. Rom. 1,87,4), Овидия (Fasti 4,837ff.; 5,469ff.), Плутарха (Rom. 10,2) и Сервия (In Aen. 11,603). Из другого отрывка Сервия (In Aen. 11,603) и замечания Дионисия (Ant. Rom. 2,13,2) можно было также заключить с Петером, что Целер убил Рема уже у Валерия Антиата.
4 (5 Ρ). Dion. Hal. Ant. Rom. 2,52,4
Контекст:
В главах 2.51-52 Дионисий описывает, как умер Татий, сабинянин, соправитель Ромула.
В шестой год их совместного правления произошло следующее: друзья Татия совершили ограбление на территории Лавиния, после чего лавинийское посольство в Рим потребовало удовлетворения. В то время как Ромул склонялся к выдаче преступников, Татий настаивал на процессе в Риме. Послы, которые ушли ни с чем, подверглись по дороге домой нападению и были жестоко избиты сабинами. Когда второе лавинийское посольство в Рим пожаловалось на это нарушение священного права, Ромул выдал преступников. Но Татий последовал со своими воинами и похитил уводимых. Лавинийцы отомстили Татию и убили его по одной версии во время визита в Лавиний. Татий хотел принести там жертву с Ромулом. Дионисий же добавляет вариант Макра, согласно которому Таций пришел в Лавиний один и не из–за жертвоприношения. Он хотел попросить пострадавших лавинян простить его людей, но был убит родственниками убитых.
Параллельные сообщения: Liv. 1,14,1-3; Plut. Rom. 23.1-3.
У Дионисия есть два варианта относительно убийства Татия. Первый найден также у Ливия (1,14,2) и Плутарха (Rom. 23.3), второй — у Макра. Формулировка Дионисия в начале макровой цитаты ставит вопрос о том, ссылался ли также Макр на другую версию и отверг ее, или же здесь комментарий Дионисия. В тексте Макра Татий отправляется к лавинийцам независимо от Ромула, чтобы договориться с ними. Лавинийцы разочарованы тем, что Татий не выдал виновных, но вместо этого просид прощения, и убили его. По–видимому, убийство должно быть лучше мотивировано. Макра, возможно, беспокоил тот факт, что Татий так легко отправился на убой в Лавиний, хотя должен был знать, как там к нему настроены. Казалось более правдоподобным, что Татий хотел достичь дружеского соглашения в Лавинии. Он признает, что его люди были виноваты и просит прощения. Прежде всего, Ромул также выглядит в лучшем свете. Поскольку он не присутствовал в Лавинии, он не мог говорить за Татия. Становится ясно, что он не несет ответственности за смерть своего соправителя. В ответ Макр отреагировал на упрек в другой версии, что Ромул не особенно горевал о смерти Татия (Liv. 1,14, 3, Plut. Rom. 23, 5).
Вероятно, Макр как и в fr. 3 создает как можно более позитивный портрет Ромула. Приказ о выдаче Ромула и сената стал постановлением, на которое ссылаются лавинийцы. В другом варианте (Ant. Rom. 2,52,3) лавинийцы действуют на основе заговора. Скорее спонтанное убийство ножами и шампурами, готовыми для жертвоприношения, замещается камнями. Побивание камнями в качестве кары за сакральные правонарушения использовалось главным образом в Греции, но в Риме не было известно. Сторонники Татия также нарушили священное право, убив послов. Поэтому Макр, возможно, выбрал этот метод убийства на основе антикварных исследований и тем самым доказал свою эрудицию. Также предыдущая глава Ant. Rom. 2.51-52.2 полна схожих конституционных анахронизмов: Есть разговоры о посольствах, выдачах, процессах, священном праве и законах. Если интерпретировать это как типичный для Макра подход, можно предположить, что Дионисий взял главу 2,51-52 полностью из Макра и только в 2,52-3 записал вариант. Поэтому Макр будет не второстепенным, а главным источником. Однако это должно оставаться гипотезой.
Как насчет исторической оценки этой легенды? Сабины играют в традиции раннего римского царского периода значительную роль (похищение сабинских женщин, предательство Тарпеи, двойное царствование Ромула/Татия, Нума, Анк Марций). Однако известные современные исследователи предполагают, что эти нарративы не имеют какой–либо исторической основы и представляют собой обратные проекции. В самом деле литературные и внелитературные источники не могут ни доказать, ни опровергнуть влияния сабинов в раннем Риме.
Frr. 5 и 6
Фрагменты 5 и 6 тематически близки друг другу: Оба относятся к учреждениям Ромула относительно римского календаря и имеют этиологический характер. Макр отклоняется здесь от обычной традиции, поскольку основателем двенадцатимесячного календаря антикварные исследования перед ним обычно считали не Ромула, а Нуму. Фульвий Нобилиор (189 г.) первым приписал введение 12‑месячного года Нуме (Cens. 20, 4). См. также Liv. 1,19, 6; Plut. Num. 18,6; Solinus I, 34ff.; Macrobius Sat. 1,13,1-3; Юний Гракхан приписал это нововведение Тарквинию (Cens. 20, 4). Интеркаляция также по словам Цицерона (De leg. 2.29), Валерия Антиата (fr. 5 Ρ = Macrob. Sat. 1,13, 20), Ливия (1,19,6) и Плутарха (Num. 18,3) возводится к Нуме. Однако Юний Гракхан назвал ее автором Сервия Туллия, Семпроний Тудитан и Кассий Гемина — децемвиров, а Фульвий Нобилиор — М. Ацилия, консула 191 г. до н. э. (Macrob. Sat. 13, 20-21). Это преобладающее в древности мнение предполагало, что во времена Ромула год составлял всего десять месяцев, всего 304 дня, а месяцы январь и февраль отсутствовали (Cens. 20, 2-3, Solinus, 34, Plut. Numa 18, 6, Macrob. Sat. 1, 12, 3, 4, 38-39). Но Плутарх (Numa 18,2-5) также знает источники, согласно которым год Ромула знал двенадцать месяцев, но ни одного дополнительного. Можно было бы подозревать за этим источником Макра, но последний и интеркаляцию приписывал царю–основателю. Календарь, назначенный Макром Ромулу и другими историками и антикварами Нуме (или более поздним царям или магистратам), упоминается в современных исследованиях как доюлианский или республиканский. Он насчитывал 355 дней и имел дополнительный месяц из 22 дней каждые два года. Эта интеркаляция была попыткой скорректировать итоги двенадцати месяцев с 355 дней до солнечного года, который составляет 365 1/4 дня. Тем не менее, древние возведения этого доюлианского календаря ко временам царей современными исследованиями подвергаются сомнению. Они ставят начало этого календаря в основном в децемвират. Что касается десятимесячного года Ромула, то Бринд‘Амур и Рюпке настроены скептически. С другой стороны, Гиттард думает, что это можно сделать, расширив его до 360 дней и не фиксируя длину месяцев. Правдоподобное объяснение, почему римские антикварные исследования выбрали в качестве реформатора календаря Нуму, предлагается Майклс:
В своих исследованиях она предполагает, что древние источники упоминают Фульвия Нобилиора как первого свидетеля реформы календаря Нумы и пытаются объяснить, почему Фульвий мог так выразиться. Нума, по преданию, был мудрым, ученым и мирным царем, который ввел множество религиозных институтов. Кроме того, он долго считался учеником Пифагора (что впервые оспаривается Цицероном в De Republica, 2.28). В 181 г. до н. э. у подножия Яникула были найдены две коробки, одна из которых, предположительно, содержала книги Нумы (ср. Liv. 40,29,9-14). Согласно Кассию Гемине (fr. 37 P), Писону (fr. 11 Ρ = 19 Forsythe) и Валерию Антиату (fr. 9 P) они были пифагорейского содержания. Майклс же приходит к выводу, что эти якобы пифагорейские книги, свидетелем находки которых был Фульвий, побудили Нуму стать создателем доюлианского календаря.
Фульвий цитируется Цензорином (20, 4) не только в той связи, что Нума распределил 355 дней вместо 354, но и для указания, что число 355 было более счастливым. Это согласуется с доктриной Пифагора, которая считает нечетные числа благоприятными. Поэтому, по словам Майклс, близок тот факт, что Фульвий подкрепил факт, что год был 355 дней, заявлением что Нума устроил его так, потому что он был пифагорейцем, что он обосновал содержимым коробки. В результате могла возникнуть традиция, согласно которой Нума ввел доюлианский календарь. Как же объясняется датировка этого календаря Макром временем Ромула? Повторная передача Макром 12‑месячного деления и високосного месяца должна рассматриваться в контексте с его другой тенденцией изображать Ромула основателем важных римских праздников и учреждений (fr. 2 [= 1 P]: Ларенталии, fr. 7 [= 10 P]: диктатура). Можно говорить вместе с ним о фактической «ромулизации». Мифическая фигура первого царя, очевидно, была им значительно расширена.
5 (3 P). Censorinus De die natali 20,2
Контекст:
В главах 19-20 своей книги «О дне рождения» Цензорин занимается годом и его разделением в разных культурах. В 20,2 он говорит о годе у римлян. Он указывает на показания Макра и Фенестеллы, согласно которым римский год с самого начала насчитывал двенадцать месяцев, но предпочитает верить более достоверной по его мнению точке зрения о первоначальном десятимесячном годе по альбанской модели. В подкрепление Цензорин цитирует Юния Гракхана, Фульвия Нобилиора, Варрона и Светония. В 20,6ff. Цензорин говорит о введении високосного месяца и его неправильном использовании до реформы Цезаря.
Фенестелла: антикварный историк (около 35 лет до нашей эры — 35 н. э.). Его история включала как минимум 22 книги и продолжалась, по крайней мере, до 57 года до н. э. (fr. 21 P).
6 (4P). Macrob. Sat. 1,13,20
Контекст:
Макробий в главах 12.2-14.15 первой книги своих Сатурналий приводит описание порядка года и месяцев у римлян, прежде всего ссылаясь на 10‑месячный год Ромула (1,12, 2-39), а затем (1,13,1-7) сообщает об инновациях Нумы. Необходимой мерой Нумы, согласно Макробию, также был дополнительный месяц, введение которого он рассматривал в 1,13,8-21. Что касается создателя интеркаляции, Макробий добавляет в 1.13, 20-21 другие варианты, включая версию Лициния Макра, которая приписала доплнительный месяц Ромулу. Показания Макра он противопоставляет заявлениям Валерия Антиата, Юния Гракхана, Семпрония Тудитана, Кассия Гемины, Фульвия Нобилиора и Варрона. В главе 1,14 Макробий продолжает календарной реформой Цезаря.
7 (10 Ρ). Dionys. Hal. Ant. Rom. 5,74,4
Контекст:
По случаю назначения первого римского диктатора Ларция в 498 г. до н. (5.70-72) Дионисий в 5.73-74 рассказывает о названии и происхождении этой должности.
В главах 5,73,3-74,3 он приписывает учреждение греческим образцам, так как понятие «избираемый тиран», которым Дионисий определяет диктатуру, уже Феофрастом была преобразована в эсимнета. Затем в качестве варианта он упоминает точку зрения Макра, согласно котрой римская диктатура была альбанского происхождения. В конце главы 74 он, кажется, хочет уступить Макру в том, что хотя имя может быть альбанское, образец, однако, должен быть греческий.
Параллельное место: Plut. Rom. 27.
Эта цитата Макра находится в государственно–правовом экскурсе, который Дионисий всталяет в рассказ о первом римском диктаторе. Если Дионисий цитирует здесь Макра, это не значит, что он использовал его для исторического описания этой диктатуры. Для своего отступления он, возможно, использовал дополнительные источники. Как показано в приложении 2, можно предположить, что Дионисий цитирует Макра совершенно в другом контексте, царствовании Ромула. Высказывания Макра показывают, что диктатура в свое время породила дискуссии о ее природе и происхождении. Макр вмешался в эту антикварную дискуссию, спроецировав римскую диктатуру в альбанскую и связав ее с мифическими фигурами, Амулием и Нумитором. После смерти обоих царская власть в Альбе была заменена на ежегодную должность, диктатуру. Аналогичную версию можно найти и у Плутарха (Rom. 27,1), с добавлением, что Ромул сам ввел эту должность в Альбе. По словам Макра, диктаторы в Альбе были ежегодными чиновниками с царскими полномочиями. Попытки объяснить происхождение диктатуры не утихают до сих пор.
Интерпретация Макра нашла особенно непреклонного защитника в лице Розенберга. Розенберг предположил, что Рим следует понимать как латинское сообщество из институтов латинян, и поэтому он встретился в этом случае с Макром. По его словам, как римская, так и альбанская диктатура представляют собой «введение монархической царской власти в республиканский государственный порядок». Тем самым римская диктатура стала новым учреждением республиканской конституции в соответствии с моделью латинской диктатуры. Эта интерпретация вскоре столкнулась с противоречием Рудольфа, который на основе критичных к источникам аргументов отвергает тезис Макра как недавнее изобретение. Как конструкцию древней «латинской диктатуры» во времена Ромула и в эпоху царей (см. Liv. 1,23,4.24,9.27,1; Dion. Hal. Ant. Rom. 3,5,3.7,3.23,3) основанную исключительно на летописных свидетельствах, его следует рассматривать скептически. Тем более, что, по словам Макра, эта диктатура связана с легендарными альбанскими царями. Заявление Макра представляет собой лишь его собственную интерпретацию. Рудольф видит в доримской албанской диктатуре обратную проекцию, которая была мотивирована, с одной стороны, тем, что альбанская царская семья угасла согласно легенде со смертью Нумитора, с другой стороны тем, что альбанский диктатор был даже во времена анналистов. Этот альбанский диктатор впервые был представлен римлянами в латинских муниципалитетах. У него была задача обеспечивать житиё латинских городов в сакральном смысле. Получается, что диктатор был сакральным лидером сообщества. Рудольф также добавляет, что термин «диктатор» для римского магистрата также является копией латинского муниципального диктатора. Название было получено от одной из специальных функций более поздней римской диктатуры, dictator Latinarum feriarum. Этот диктатор представлял римский народ на латинском национальном празднике - Latiar. Рудольф считает, что диктатура является созданием самих римлян. Как интерпретировать эту римскую диктатуру? Где ее происхождение? Если исключить объяснения Макра, то следует полагаться на современные интерпретации. Уже Моммзен видел в соответствии с римской традицией (кроме Макра) в диктатуре новшество, у которого не было предшественников. Рудольф, Ставели и Вернер присоединяются к нему, подчеркивая, что диктатура уступала по значимости консульству. Они также предполагают, что это изначально было чисто военной должностью, которая также выходит из рамок первоначального magister populi. Другая интерпретация исходит от Коэна, который признает сакральные элементы в природе римской диктатуры. Диктатор обладал особыми «магическими» полномочиями, максимальным максимумом, и поэтому назначался во времена нужды.
Frr. 8,9,10 и 11
Хотя эта первая группа грамматических цитат содержит ссылки на книги Макра, они, однако, не дают никакой информации об организации работы, поскольку сами цитаты не могут быть упорядочены по времени. Fr. 8 из первой книги упоминает auspicia pulchra et luculenta. Здесь можно было бы предположить ауспиции Ромула. Fr. 9 относится к войне. Поскольку и он из книги 1, то также должен принадлежать к временам царей. В случае с frr. 10 (из 2‑й книги) и 11 (из 16‑й книги) определить что–либо невозможно, но оба они, вероятно, взяты из речей.
8 (6 P). Nonius p. 63 Μ, p. 87/88 L
LUCULENTUM, pulchrum et bonum et perspicuum: dictum a luce. Licinius Macer annali lib. I: auspicia pulchra et luculenta conmemorat.
pulchra и luculenta: Ноний цитирует здесь Макра для использования luculentum в значении pulchrum et bonum et perspicuum. Комбинация luculentus и pulcher встречается также у Плавта (Cornicula fr. 3).
9 (7 Ρ). Priscianus 6, p. 243 H
Nam INQUIES, cuius extremam corripi dicit Probus, INQUIETIS declinatur, quod trium factum est generum, ut supra ostendimus. cuius etiam simplex in usu invenitur trium generum…. Licinius Macer in I annali: non minimo opere milites quietes volebant esse.
quietes: Присциан обращается сперва к существительным quies и requies, а затем говорит о прилагательных inquies и quies. Для адъективного употребления quies он цитирует наряду с Макром также Невия (fr. 24 Strzelecki). Еще один пример находится у Апулея (Pl. 2,5).
10 (21 P). Nonius p. 52 Μ, p. 73 L
LUES a rebus solvendis proposita. Licinius Macer annalibus lib. II: nequaquam sui lavandi reluant arma lue.
nequaquam sui lavandi reluant arma lue: По крайней мере, существует вероятность того, что Макр сознательно выбрал архаичную конструкцию. Очевидно, Мюллер хочет сделать предложение более понятным, но слишком сильно вмешивается в текст. Его перевод, вероятно, будет гласить: «Ни в коем случае, к их облегчению, они не обмоют свое оружие». Если сохранить традиционный текст, понимание будет сложнее, но перевод по–прежнему возможен: «Ни в коем случае они не должны очищать свое оружие от осквернения ради собственного очищения» или «сами по себе они не должны очищать свое оружие от осквернения», чтобы очистить себя.
Arma lue reluere означает либо «очиститься от осквернения», либо «смыть загрязненной водой». В первом смысле, однако, возникает более четкий смысл: Очищение загрязненного оружия не приводит к очищению носителей этого оружия. Эта полемика почти наверняка указывает на речь, в которой оратор обвиняет противников в внешней или внутриполитической борьбе в том, что они осквернили свое оружие преступными действиями. Если бы они были противниками войны, это, вероятно, было бы нарушением международных норм, а на внутренней арене речь шла, возможно, об убийстве политического соперника.
11 (22 P). Priscian 10, p. 525 H
Excipiuntur mutantia simplicis significationem, quae superius posuimus: NEGLEGO NEGLEXI, DILIGO DILEXI, INTELLEGO INTELLEXI, quamvis Licinius Macer in XVI annalium ‘omnium nostrum neglegerit auctoritatem’ pro NEGLEXERIT ait.
В настоящей цитате есть определенная путаница с Анналами Лициния Макра. Поэт Эмилий Макр жил во времена Лукреция и был предшественником Вергилия (Quint. Inst. Or. 12,11,27). Его перу принадлежат Ornithogonia, Theriaca и Alexipharmaca. Два Макра часто смешивались в источниках.
auctoritatem: Термин omnium nostrum auctoritatem указывает, что этот фрагмент происходит из речи. Оратор жалуется на то, что «auctoritas всех нас» недооценивается. Теперь очевидно думать о сенаторе, который жалуется на потерю patrum auctoritas (власти сената). Можно представить здесь контекстом дебаты в сенате, когда речь идет о том, что человек пытается отвергнуть волю сената. Однако определить время фрагмента точнее не представляется возможным, поскольку мы не знаем, какой период Макр рассматривал в 16‑й книге. Конфликт между сенатом и влиятельными отдельными политиками представлял собой серьезную проблему, особенно в поздней республике. Но цитата не обязана появляться в современности, потому что Макр переносит обстоятельства своего времени во времена царей и ранней республики. Как показывают и fr. 7 (= 10 P) и 17 (= 27 P), Макр рассматривает проблему patrum auctoritas еще в ранней римской истории. В этом фрагменте также можно было бы представить себе, что он описывал в красках сенатские разговоры ранней или средней республики.
12 (8 Ρ). Dion. Hal. Ant. Rom. 4,6,4
Контекст:
В главах 4,6-7 содержится отступление, в котором Дионисий объясняет, почему он назвал Аррунса и Луция, позднее Тарквиния Суперба, в предыдущем представлении, вопреки обычной традиции, не сыновьями, а внуками Тарквиния Приска. Он подсчитал, что Приску во время его смерти было около 80 лет, и его сыновья уже не могли быть детьми, как того требует традиция (4,6). Более того, если бы Луцию было около 27 лет, когда умер его отец, он лишил бы власти Туллия в возрасте 70 лет, и в свою очередь был бы изгнан с трона 95-летним. Чтобы избежать этих нелепостей, Дионисий добавляет поколение, причем, как он сам говорит в 4, 7, 3, он был вдохновлен на эти соображения Л. Кальпурнием Писоном (Piso fr.15 Ρ = 22A Forsythe). В рамках этого аргумента Макр цитируется вместе с Геллием для общего утверждения, а именно, когда Тарквиний Приск приехал в Рим и принял участие в латинской войне Анка Марция.
Дионисий показывает особое предпочтение хронологическим вопросам. До «Римских древностей» он уже написал специальную хронологию, результаты которой он представил в Ant. Rom. 1.74-75. По словам Клемента Александрийского (Strom. 1,102) сочинение называлось περί χρόνων. Хотя он принимает информацию, предоставленную римскими историками о правлениях царей, он производит от них поправки из внутренних разногласий. По словам Дионисия, Геллий и Макр уже указали точное время прибытия Тарквиния (Приска) в Рим: у Геллия в первом году правления Анка, у Макра в восьмом. У обоих в девятом году правления Анка Тарквиний участвует в качестве командующего конницей в войне против латинян.
Исходя из этой информации, разумно предположить, что Геллий и Макр обычно пытались собрать фиксированную ежегодную структуру о времени царей. Каким образом Макр изобразил хронологию последних четырех царей в целом, вряд ли можно реконструировать. Мы можем лишь предположить, что он не принял поправки Писона, согласно которой Тарквиний Суперб был внуком Тарквиния Приска, но, как и Фабий Пиктор (у Dion. Hal. Ant. Rom. 4, 6, 1), обозначил Тарквиния Суперба как сына Тарквиния Приска, а также поддерживал (исторически неправдоподобно длинные) сроки правлений (24 года для Анка Марция, 38 для Тарквиния Приска, 44 для Сервия Туллия и 25 для Тарквиния Суперба). В этом экскурсе Дионисий доходит до того момента царствования Анка Марция, когда Тарквиний Приск приехал в Рим. Информация, которую он приводит из Геллия и Макра, также относится к этому времени. Дионисий удалил ее из своего первоначального контекста и ввел в свое отступление.
Теперь возникает вопрос, действительно ли Дионисий в своем собственном рассказе о событиях, окружающих царствование Анка в Ant. Rom. 3.36-45 и прибытие Тарквиния в Рим в Ant. Rom. 3,46-48 использовал в качестве источника также Геллия и/или Макра. Стоит проверить, есть ли параллели между цитатами из Геллия и Макра и сообщением Дионисия касательно латинских войн. Фактически Дионисий упоминает Тарквиния в 3,39,2, 3,40,4 и в 3,48,3 в качестве полководца Анка Марция. В 3,40,4 он также прямо ссылается на него как на командующего кавалерией, что согласуется с цитатой Макра в 4,6,4. Однако эти параллели, вероятно, недостаточно понятны, чтобы идентифицировать Макра в качестве источника Дионисия, поскольку именно специфика представления Макра, то есть точные данные о годах, у Дионисия отсутствует.
13 (9 Ρ). Dion. Hal. Ant. Rom. 5,47,2-3
Контекст:
В 503 году до нашей эры два консула П. Постумий Туберт и Агриппа Менений были удостоены триумфа после победы над сабинами. Менений получил «больший» триумф, Постумий — «меньший», который Дионисий называет ούαστής и который, очевидно, означает овацию. Дионисий производит термин из греческого εύάζειν , потому что слово первоначально звучало как εύαστής. Он также нашел это этимологическое объяснение у латинских авторов. Далее он говорит, что эта форма триумфа по словам Макра была предоставлена в Риме впервые. Затем он приводит описание различий между овацией и триумфом, которые в основном относятся к предметам церемониала: средствам передвижения, одежде и венков.
Параллельное место: Plin. Nat. hist. 15,125.
ούαστήν: Эта форма триумфа, которую Дионис также упоминает как έλάσσων θρίαμβος, относится к овации, которая у Плиниия Старшег (Nat. Hist. 15,19) и Сервия (In Aen. 4, 543) называется minor triumphus. Древние знали две этимологии слова ovatio. Та, которую также упоминает Дионисий, производит этот термин от победного клика возвращавшихся домой солдат. Однако Дионисий преобразует эту этимологию, создавая из εύαστής связь с εύάζειν. Поэтому слово было получено из основного действия, то есть ликования. Это соответствует объяснению его римских источников, и ovatio, очевидно, также вытекает из ликования. Фактически ovare в смысле «праздновать победу», вероятно, не должно быть отделимо от ovare, «радоваться». Поэтому Роде присоединяется к этой интерпретации и обозначает римский возглас в соответствии с греческим εύοΐ в качестве основы.
Другая интерпретация находится у Плутарха (Маrc. 22,8), Сервия (In Aen. 4,543) и Иоанна Лида (De mens. 4,3 р. 67 W): ovare происходит здесь от ovis, потому что победоносный генерал жертвовал овцу на Капитолии. Производил ли Макр, как и Дионисий, ovatio от ликования, неясно. Особенности овации, описанные Дионисием в сравнени с настоящим триумфом, также встречаются у других авторов (Plin. Nat. Hist. 15, 125, Plut. Marc. 22, 1-4, Gell. Noct. Att. 5,6,20ff.; Paul. Fest. 195 M): На овации победоносный полководец движется по Риму пешком, а триумфатор едет на колеснице. Он также облачен в тогу–претексту вместо триумфального наряда и не несет с собой скипетр. Вместо труб звучат флейты. Наконец, миртовый венок заменяет лавровый триумфатора. Тем не менее, Дионисий находится в противоречии со всеми другими источниками, поскольку он говорит о лавровом венке в связи с овацией. Однако он также согласно с Ant. Rom. 2,34,2 сообщает, что триумфатор украшался лавром. Интересно, однако, что Плиний (Nat. Hist. 15: 125) говорит, что после победы над Спартаком в 71 году до нашей эры Красс на овации также был в лавре вместо мирта. Цицерон (In Pis. 58) и Авл Геллий (Noct. Att. 5, 6, 23) также свидетельствуют о том, что Красс решительно невзлюбил свой лавровый венок.
Красс и Макр принадлежали к одному роду, и Красс в 66 г. до н. э. был защитником Макра в процессе о вымогательстве. Выходит, между ними обоими были интенсивные отношения. Мюнцер уже связал фрагмент Макра с Крассом и предположил, что Красс, возможно, предоставил Макру возможность уделить особое внимание овации в его работе. Здесь можно было бы пойти дальше и предположить, что Макр уже перенес лавровый венок в первую овацию, чтобы подтвердить требование Красса, и что Дионисий взял этот элемент из Макра. В этом случае Макр антикварно инициировал и легимитизировал бы нововведение Красса. Также Постумий носил лавр в первой овации. Дионисий сообщает в Ant. Rom. 5, 47, 4, что Постумий, следовательно, получил лишь овацию, потому что он потерпел поражение в начале боев против сабинов (Ant. Rom. 5,44,3-4). Так что меньший триумф присуждался, когда было какое–то препятствие для нормального триумфа. Примерами этих причин являются Gell. Noct. Att. 5,6,21ff., Paul. Fest. p. 195 Μ и Plut. Marc. 22,1.
Согласно Макру, первая овация состоялась в 503 г. до н. э. Явное упоминание о введении этого института хорошо вписывается в очевидную тенденцию к рассмотрению появления римских реалий в других фрагментах. Здесь также выражаются антикварные интересы Макра, который, как мы видели, руководствуется здесь определенным намерением, то есть легитимацией претензий Красса. Современные исследования обычно включают датирование Макром первой овации, хотя традиция не является уникальной: Ливий ставит сабинскую войну в первом консульстве Постумия в 505 году до нашей эры, упомянув о том, что оба консула получили триумф (2,16,1: consules triumpharunt). С другой стороны, под 503 году до н. э. он сообщил о войне против аврунков во главе с одним из консулов (2,16,8-9). Овацию он не упоминает.
14 (11 P). Dion. Hal. Ant. Rom. 6,11,1-2
Контекст:
В 496 году между Тарквиниями, с которыми объединились зять Суперба Октавий Мамилий и латины, с одной стороны. и римлянами с другой произошло враждебное столкновение на Регилльском озере. В ходе описания этой битвы (6, 5,1-13, 5) Дионисий упоминает в 6,11,2 Геллия и Лициния Макра, которые утверждали, что Тарквиний Суперб сражался в этой битве в возрасте 90 лет лично.
Параллельное место: Liv. 2,19,6.
Дионисий отрицает сражающегося Тарквиния и говорит о хронологических проблемах у Геллия и Макра: невероятно, что почти 90-летний Тарквиний Суперб все еще активно участвовал в битве. Теперь возникает вопрос, происходит ли это утверждение о возрасте из Геллия и Макра или из самого Дионисия. Если бы первые двое были правы, у нас был бы еще один пример точных годовых данных для этих авторов (ср. fr. 12 (= 8 P). Но если комментарий восходит к Дионисию, он сам пересчитал бы, в каком возрасте должен был находиться Тарквиний. Если Дионисий понял свои источники не ошибочно, это означало бы, что Геллий и Макр назвали Тарквиния Суперба сыном, а не как Писон, внуком Тарквиния Приска, поскольку в противном случае он не достиг бы глубокой старости. В обоих случаях Геллий и Макр, следуя Фабию Пиктору (Dion. Hal. Ant. Rom. 4, 6, 1), не смогут вставить другое поколение между Приском и Супербом.
Критическое замечание Дионисия вложено в описание битвы на Регилльском озере между римлянами с одной стороны, и латинами и Тарквиниями с другой. Речь идет о последней попытке бывшей царской семьи вернуться в Рим силой. Сама битва стилизована, прежде всего, у Ливия (2, 19,3-20,13) как гомеровская борьба героев. Однако в параллельных изображениях Дионисия и Ливия возникают многочисленные расхождения. Клотц и Огилви пришли к выводу, что ливиева версия была полностью макровой, а дионисиева основана на другом источнике. С другой стороны, у Дионисия и Ливия битва происходила в разные годы: у Дионисия в консульство А. Постумия и Т. Вергиния, а у Ливия в консульство Сервия Сульпиция и М. Туллия тремя годами ранее. Однако под 496 г. до н. э. Ливий отмечает, что у него есть источники, по которым к Регилльская битва произошла в этом году (2,21,3). Очевиден вывод, что Ливий и Дионисий следовали двум весьма различным источникам, которые датировали битвы по–разному. Очевидно, Ливий также знал об источнике, который использовал Дионисий, но сам он следовал другому. Это также проявляется в том, что у Дионисия Секст Тарквиний, обидчик Лукреции, сражается на переднем крае латинян, в то время как у Ливия он убит в конце первой книги в Габиях (1,60,2).
Вернер же, из комментария Ливия (2.22.4) по случаю начала войны с вольсками заключает, что Ливий теперь снова следует тому источнику, который начал битву в 496 г. и на котором также базировался Дионисий. Вернер, однако, в отличие от Клотца и Огилви видит в Макре источник Ливия только для войны с вольсками, поэтому Макр не может быть шаблоном Ливия для Регилльской битвы (может Л. Элий Туберон). Он полагает, что источник Дионисия для войн сабинов времени царей и ранней республики, а также для войны с вольсками из 495 г. был тем же самым, а затем идентифицирует этот источник с Макром, потому что Дионисий цитирует Макра в связи с первой овацией после Сабинской войны 503 г. (fr. 13 = 9 P).
Замечание Вернера, что «в конце первого года Сабинской войны 503 года Дионисий отмечает триумф двух консулов, добавив, что это был первый триумф, разрешенный сенатом, источником для которого факта он приводит Г. Лициния Макра», вводит в заблуждение, поскольку, по словам Макра, предоставлен был не первый триумф, а первая овация. Проблема с очень плотным эссе Вернера заключается в том, что в своем поиске источников он слишком быстро расширяет отдельные цитаты у Дионисия на все изложение, не задумываясь о том, где именно начинается и заканчивается фрагмент.
Следовательно цитата Макра для первой овации и первой диктатуры являются антикварными замечаниями, которые Дионисий мог так же вставить из источника, который не был его основным источником, что, вероятно, обстоит также и в случае с fr. 14: цитата Макера вставлена ​​именно там, где два источника противоречат друг другу: Дионисий описывает в 6,11,1 первое столкновение диктатора Постумия с Титом Тарквинием, сыном Тарквиния Суперба. В этот момент он отметил, что в других источниках (Геллий и Макр) противником Постумия является сам Тарквиний Суперб (так и у Ливия 2, 19,6). Теперь он кратко рассматривает это другое мнение и противоречит ему, указывая на преклонный возраст Тарквиния.
Это также говорит о том, что Макр не является основным источником Дионисия. Из антикварного экскурса о первой диктатуре (Dion, Hal. Ant. Rom. 5,73-74), в котором Дионисий цитирует Макра (fr. 7 = 10 P) также не допускается заключение, что Дионисий также взял датировку этой диктатуры у Макра. Дионисий, вероятно, цитирует здесь Макра из очень ранней книги, в которой речь шла о назначении Ромулом диктатора в Альба–Лонге.
Огилви добавляет, что факт, что Дионисий упоминает Макра, но отвергает его изображение, в то время как у Ливия это описание приводится в значительной степени теми же словами, что и в тексте Дионисия, этот факт скорее говорит о том, что Ливий выписал Макра, а Дионисий Макра и Геллия только в виде сноски (Liv. 2,19,6; Dion. Hal. Ant. Rom. 6,11,2). Кроме того, согласно Огилви, гомеровские отголоски в ливиевой битве могли также указывать на Макра, как и ливиево описание битвы при Альгиде (4,28-29), «где нет никаких сомнений, что источник там Лициний», было сильно вдохновлено Илиадой. Однако, здесь не так однозначно, поскольку Ливий цитирует Макра по имени лишь в 4,23,1 (fr. 18 = 14 P) в совершенно другом контексте.
Реплика Вернера на эссе Огилви не помогает прояснить проблему. Поэтому мы можем заключить, что его гипотеза, что Дионисий использовал Макра в качестве источника для сабинских и вольских войн, слишком неопределенна и поэтому должна быть отвергнута. Что касается настоящего фрагмента, мы можем предположить, что Макр не был основным источником Дионисия. Однако у Ливия Макр как шаблон для Регилльского боя принимается в соображение вполне.
15 (12 Ρ). Dion. Hal. Ant. Rom. 7,1,3-5
Контекст:
Седьмая книга Дионисия начинается с описания нехватки зерна в Риме при консулах Т. Гегании и П. Минуции, что было результатом первой сецессии плебеев. В ответ сенат направил послов к этрускам, в Кампанию и Сицилию, чтобы купить зерно. В этом контексте Дионисий исправляет Геллия и Макра, потому что они ошибочно назвали Дионисия Сиракузского, а не Гелона самым влиятельным тираном на Сицилии. Олимпийские годы служат ему в качестве сравнения и инструмента контроля. Дионисий приходит к выводу, что тиран Дионисий жил только два–три поколения спустя (7,1,6). Наконец, он также упрекает римских историков в том, что они никогда не использовали греческих авторов для проверки.
через семнадцать лет после изгнания царей: Здесь Дионис, как в 4,6-7 и в 6, 11,2, пересматривает римскую традицию с точки зрения хронологии. Он идет от указания Геллия и Макра ( ώς ούτοι … συγγραφείς όμολογοΰσι), согласно которым посольство проходило в 18‑й год с начала республики. Когда он ставит его на первый год 68‑й Олимпиады, то есть в 507 г. до н. э. (5,1,1), он назначает посольство на второй год 72‑й олимпиады, то есть в 490 г. до н. э. (7,1,5). Это соответствует исчислению Варрона 492 г. до н. э.; см. Liv. 2,34,1-3. Поскольку Дионисий стал тираном только в третьем году 93‑й Олимпиады, он не мог быть у власти в 72‑ю Олимпиаду. Тем не менее, поправка Дионисия не может быть согласована с варроновой записью, поскольку посольство состоялось согласно исчислению Варрона в 492 году до нашей эры в то время, когда Гиппократ все еще был тираном в Геле. В результате Макр поставил этот голод на 18‑й год республики, и по ошибке назвал тирана Дионисия. Унгерн–Штернберг предлагает привлекательный тезис о том, как эта ошибка могла произойти. Он видит суть истории в изначальном вечном повествовании о голоде, случаев которого в V веке до нашей эры было очень много. Поскольку в 3 веке до нашей эры Рим действительно получил помощь от тирана Гиерона II Сиракузского, этот факт был проецирован назад вместе с помогающими тиранами. По случаю нехватки зерна после первой сецессии плебеев, он просто подсунул самого известного из них, Дионисия I Сиракузского. Это подтверждается пассажем Ливия (4,52,6), у которого в 411 году до нашей эры Рим также нашел поддержку от тиранов, когда в действительности на Сицилии тогда тиранов не было. Тем самым вина в заблуждении лежит не на Геллии и не на Макре, а на устной традиции, которая еще не имела прочной хронологической основы и поэтому могла сочетать разрозненные периоды времени. В качестве сравнительного примера, Унгерн–Штернберг связывает Нуму Помпилия с Пифагором. Вероятно, он полагался на свое предварительное исследование сравнительной хронологии, в котором он синхронизировал греческую хронологию с римской (ср. Dion. Hal. Ant. Rom. 1.74.75 и комментарии к frr. 12,14 (= 8,11 P). Итак, историчность импорта зерна в V веке до нашей эры как правило, подвергается сомнению. Традиция рассказывает эти случаи под 507 г. (Dion. Hal. Ant. Rom. 5,26), под 492 г. до н. э. (Dion. Hal. Ant. Rom. 7.1, Liv. 2.34), под 440 г. до н. э. (Liv. 4,12,9) и под 433 г. до н. э. (Liv. 4, 25, 4). Это предполагает, что римская понтификальная хроника уже в V веке до нашей эры предоставила бы достоверные данные о голоде, да и сицилийские хроники зарегистрировали бы поставки зерна в Рим. За этим обсуждением стоит вопрос о том, основывалась ли римская традиция ранней республики на подлинных документах или на устной традиции, которая была добавлена ​​позже в хронологическую схему.
Frr. 16,17,18 и 19
Frr. 16,17,18 и 19 — все из первой трети четвертой книги Ливия. Здесь Ливий в первый раз упоминает Макра как своего осведомителя. Плотность цитат свидетельствует о том, что Макр был здесь одним из главных источников Ливия. Это подтверждается в подробном анализе, особенно фрагментов 16 и 17. И внутренний контекст Ливия, и сравнение с параллельными частями Дионисия делают вероятным, что в представлении первого трибуната с консульской властью (4,7) и в повествования о Мелии (4,12,6-14,7) Ливий в значительной степени следовал Макру. В результате Дионисий также использовал Макра в качестве источника в конце 11‑го и в начале 12‑й книги. Другим важным элементом четырех фрагментов являются libri lintei. По словам Ливия, Макр ссылается на этот список магистратов за этот период снова и снова. Вероятно, специально за этот документальный источник в качестве шаблона Ливий в своей четвертой книге особенно ценил Макра.
16 (13 P). Liv. 4,7,1-3.7-12
Контекст:
Четвертая книга Ливия начинается с 445 года до н. э.. Главы 1-5 посвящены спорам вокруг предложения трибуна Г. Канулея о браках между патрициями и плебеями (conubium). В главе 6 другие трибуны требуют выборов консула–плебея. Наконец, сенат согласен с браками и в качестве компромисса предлагают выборы трех трибунов с консульской властью, места которых также могли занимать плебеи. В 444 г. три трибуна с консульской властью были избраны в качестве верховных магистратов (глава 7). Однако через три месяца им пришлось уйти в отставку из–за формальной ошибки. В последующее междуцарствие сенат добивается, чтобы снова избирались консулы. Эти два консула возобновляют соглашение с Ардеей. Для Ливия это является свидетельством, что консулы являются «реальными», хотя их нет ни в annales prisci, ни в libri magistratuum. В качестве свидетеля он упоминает Макра, который читал имена двух консулов ​​как в libri lintei, так и в договоре с Ардеей.
Параллельное место: Cic. Fam. 9,21,2.
consules creat L. Papirium Mugillanum L. Sempronium Atratinum: Maкр называет Папирия и Семпрония консулами–суффектами в 444 году до н. э., хотя они не записаны у старших анналистов или в libri magistratuum. Ливий дает ему веру, так как Макр может ссылаться на два источника, содержащие имена двух консулов: libri lintei и договор с Ардеей. В современных исследованиях эти консулы были предметом многих споров: В то время как Моммзен, Клотц, Вернер и Огилви считают, что макровы консулы вставлены, Лейце и Фриер выступают за их подлинность, но уделяют трибунам с консульской властью и консулам до двух лет пребывания на посту.
Моммзен предполагает, что Макр по ошибке упомянул чиновников, названных в договоре с Ардеей в 444 году до н. э., поскольку в то время суффектов не было. В действительности, эти должностные лица идентичны двум трибунам с консульской властью 416 года до н. э., Семпронию Атратину и М. Папирию Мугиллану, которые были названы в договоре как представители всей коллегии. Следовательно, договор относился к 416 году до н. э. Однако интерпретация Моммзена вызывает скептицизм, поскольку, во–первых, преномены чиновников не совпадает, а во–вторых, Моммзен руководствуется предубеждениями о достоверности Макра.
Что касается проблемы консулов–суффектов, Лейце представляет решение, которое пытается реабилитировать презентацию Макра и сохраняет Папирия и Семпрония в качестве консулов 444 года до н. э.: Папирий и Семпроний, по его словам, фактически не были consules suffecti, но занимали посты после отказа от трибунов с консульской властью полный год. Путаница в фастах и у анналистов возникла из–за того, что авторы не согласны с тем, должны ли они участвовать в обеих коллегиях в течение одного или двух лет. Макр по праву уделял трибунам с консульской властью и консулам один должностной год, а суффекты были «неудачной гипотезой Ливия». Сравнение с Dion. Hal. Ant. Rom. 11,62,3 показывает, однако, что, вероятно, уже Макр обозначил консулов–суффектов и поставил трибунов с консульской властью и консулов в одном и том же году. Кроме того, Liv. 5,17,3-4 предоставляет другой пример абдикации в это раннее время. Нет никаких веских оснований сомневаться в том, что Макр читал libri lintei и договор.
Тем не менее, Клотц также считает, что макровы консулы вставлены. Он начинает с введения римской цензуры в 443 году до н. э. (Liv 4,8,7), что он считает достоверным вопреки Моммзену. По словам Ливия, в год после своего консульства цензорами были избраны consules suffecti, которые засвидетельствованы Макром. Поскольку Моммзен отвергает этих консулов, он также отвергает и цензоров. Фактически выражение «чье консульство вызывает сомнение» (Liv. 4,8,7) явно относится к предыдущему сообщению (Liv. 4: 7, 10-11), согласно которому Папирий и Семпроний были избраны в 444 г. до н. э. в качестве consules suffecti. Поэтому сообщение о введении цензуры, вероятно, восходит к Макру. Но если, как показано выше, макровы консулы не могут быть отклонены априорно, то же самое относится и к первым цензорам.
Клотц согласен с датой первой цензуры в Риме, поскольку создание независимого бюро цензуры было прямым следствием создания трибуната с консульской властью. Lustratio populi, которое до этого было обязанностью консулов, по его мнению, по–прежнему могло осуществляться по религиозным соображениям только патрициями. Консулов же 444 г. до н. э. он все еще считает ложными. Он думает, что это подтверждается прежде всего тем фактом, что цензура была изначально начинающим ведомством без большого авторитета. Однако изобретение консулов предполагает наличие двух цензоров только потому, что Макр просто дублирует их. Какие мотивы должен был иметь Макр, чтобы добавить в 444 г. до н. э. дополнительную вымышленную пару консулов?
Вернер и Огилви также считают, что два макровых консула здесь вставлены, потому что они не появлялись в annales prisci и напротив имели этот приоритет по отношению к libri lintei. Из сравнения с Liv. 4,52,4, где в качестве консулов в 411 году до н. э. названы М. Папирий Атратин и Г. Навтий Рутилий, Огилви реконструирует сложный процесс коррупции. Необычный для Папириев когномен Atratinus предполагает, что в 411 г. до н. э. на самом деле на своем посту находились три трибуна с консульской властью, М. Папирий <Мугиллан, Семпроний> Атратин и Навтий. Призошла путаница в анналистическом предании. Когда же Макр прочитал имена Папирия Мугиллана и Семпрония Атратина в договоре с Ардеей, он из–за недостатка предания не смог идентифицировать их с должностными лицами 411 года до н. э. и ошибочно вставил их в 444 г. до н. э.. То, что Макр встретил в надписи имена только двух из трех трибунов с консульской властью 411 года до н. э., Огилви не считает невероятным. Ливий прямо заявляет (4, 7, 12), что Макр нашел имена двух консулов также в libri lintei. Но как они могли попасть туда, если Макр впервые «назначил» консулов в 444 г. до н. э.? Если верить Ливию, Макр нашел двух консулов в двух независимых друг от друга источниках.
Огилви, очевидно, также приравнивает annales prisci к tabulae dealbatae или к Annales Maximi, официальному документу понтификов. Это предположение неверно. Скорее всего, Ливий понимал annales более широко в смысле (летописных) исторических работ. Даже в Liv. 4, 20, 11 и 7, 9, 3, где также упоминаются annales veteres, подразумеваются литературные исторические произведения. Следовательно, показания libri lintei не должны описываться как вторичные и отвергаться. Поэтому интерпретация Огилви должна быть отклонена.
Со своей стороны, Фриер активно занимается обоими консулами и соглашением с Ардеей, на которое ссылается Макр. Он считает, что consules suffecti Макра являются исторически подтвержденными личностями, которые не должны приравниваться к главным должностным лицам 411 г. до н. э.: Л. Папирий Мугиллан был отцом Л. Папирия Мугиллана, консула 427 г. до н. э., а Л. Семпроний Атратин был братом одного из трибунов с консульской властью 444 года до н. э. (Dion. Hal. Ant. Rom. 11,62,2), сыном консула 497 и 491 г. до н. э. и отцом А. Семпрония Атратина, трибуна с консульской властью 425, 420 и 416 до н. э. В частности, подтвержденная Капитолийскими фастами родственная связь между Л. Папирием Мугилланом и А. Семпронием Атратином позволяет предположить, что их отцы действительно жили в 40‑х годах пятого века до н. э.. были политически активны, и прочтение Макра libri lintei и его интерпретация foedus Ardeatinum были правильными в рамках его возможностей. По словам Фриера, должен быть вставлен дополнительный год.
Поэтому Фриер и Огилви согласны с тем, что они считают, что макровы консулы являются в основном подлинными, и их назначение в качестве consules suffecti 444 года до н. э. считается конструкцией Макра. Огилви выступает за перемещение в 411 г. до н. э., в то время как Фриер хочет переместить их на следующий год, что приведет к перемещению всего последующего ряда фастов. Но это решение также имеет гипотетический характер и не является априори более вероятным, чем сообщение Макра. Мы можем заключить, что версия Макра не должна принципиально отвергаться и что даже современные исследования не привели к более убедительным решениям. Для режима работы Макра следует, что он проводил свои собственные исторические исследования, а также использовал внелитературные документы вроде текстов договоров. Этот антикварный интерес также проявляется и в других фрагментах, которые включают, например, календарь (fr. 5.6 = 3.4 P), религиозные праздники (fr. 2 = 1 P) или происхождение государственных учреждений (frr. 7.13 = 10.9 P) и касаются подробностей политии (frr. 4.20.21.22 = 5.16.17.18 P).
Интересно также отметить, что Цицерон (Fam. 9,21,2) также знает консульство Папирия и Семпрония, упомянутое Макром, и вероятно, его комментарий прямо или косвенно восходит к Макру.
cum Ardeatibus foedus renovatum est: Ардея: город в Лации, примерно в 12 км от побережья. По условиям первого карфагенского договора (Polyb. 3,22,11) Ардея в начале республики находилась под римским господством. Из Дионисия (Ant. Rom. 5,61) можно сделать вывод, что Ардея была включена также в foedus Cassianum. Несправедливое решение Рима в земельном споре в 445 году до н. э. привело Ардею 444 г. до н. э. к отпадению от римлян (Liv. 3, 71-72, 4, 4, 4). Фриер подозревает, что это означает, что Ардея нарушила foedus Cassianum. По словам Макра, этот договор был возобновлен консулами–суффектами 444 года до н. э. Огилви выступает против этого места размещения и переводит договор в 411 год до н. э. Фриер, с другой стороны, считает договор с колонией невозможным и придерживается датирования Макра, которое он исправляет только в том смысле, что он вводит еще один год между 444 и 443 годами до н. э. и вставляет договор там. Договор должен был подготовить основание колонии. Бесспорно, что в 442 г. до н. в Ардее была создана латинская колония (Liv. 4,11).
Эта цитата Макра находится в контексте введения трибуната с консульской властью в Риме (4, 6-7). По словам Ливия, первые трибуны с консульской властью были вынуждены уйти в отставку через короткое время из–за формальной ошибки, что привело к междуцарствию и новым выборам (4,7,3-12). По Макру Ливий называет новоизбранными консулами Папирия Мугиллана и Семпрония Атратина. Поскольку эти консулы не были найдены ни в annales prisci, ни в libri magistratuum, аброгация и междуцарствие, очевидно, там отсутствовали. Поэтому можно предположить, что изображение Ливия также зависит от более широкого контекста цитаты Макра. Это ставит вопрос о том, как Макр сообщил о введении трибуната с консульской властью.
16a. Dion. Hal. Ant. Rom. 11,62,1-3
Контекст:
В главах 53-62 одиннадцатой книги Дионисий, как и Ливий в 4, 1-7, описывает внутриполитические конфликты 445 года до н. э. (по хронологии Дионисия 443 г. до н. э.), которые привело к введению трибуната с консульской властью в следующем году. Дионисий с самого начала делает упор на усилия трибунов открыть доступ к консульству для плебеев. Согласно Дионисию, предложение избирать трибунов с консульской властью ​​вместо консулов принадлежит Г. Клавдию (11,56,3). Канулей у Дионисия является вождем трибунов в этом вопросе (11,57), тогда как у Ливия он поборник conubium (браков между патрициями и плебеями), что не встречается у Дионисия. После бурного заседания в сенате сенат и трибуны договорились о выборах военных трибунов, что положило конец кризису (11.61). В 11.62 следуют ранняя отставка трибунов с консульской властью, назначение интеррекса и замена трибунов консулами.
Ссылка на libri lintei и почти полное совпадение между Dion. Hal. Ant. Rom. 11.62 и Liv. 4,7,3,7-12 предполагают, что Дионисий как и Ливий следовал здесь в качестве источника Макру. Различия между Дионисием и Ливием очень малы: У Дионисия военные трибуны уходят в отставку на 73‑й день с момента вступления в должность. При указании причины абдикации он, однако, менее подробен, чем Ливий. Ливий также отметил, что вокруг вопроса о том, следует ли вновь избирать трибунов с консульской властью или консулов, возникли разногласия между плебсом и сенатом, в то время как у Дионисия народ возвращается к консулам добровольно. Интересно, что и Дионисий высказывает критическое замечание, что не все римские историки приводили двух консулов, а некоторые только трибунов с консульской властью. Из этого можно сделать вывод, что уже Макр обратил внимание на этот факт и что Дионисий и Ливий взяли это указание у него. Так что сам Макер уже обсуждал различные традиции и обосновал введение консулов.
17 (27 Ρ). Liv. 4,12,8; 4,13,6-7
Контекст:
В главах 4,12,6-4,4,4,4 Ливий рассказывает историю Сп. Мелия: В 440 г. до н. э. Рим страдал от сильного голода, и префект анноны Л. Минуций не мог его смягчить. Затем Мелий купил благосклонность плебса частными пожертвованиями зерна и надеялся на царское правление (4,13,1-4). Однако в следующем году Минуций раскрывает секретные планы Мелия и сообщает о них в сенат. Тот решил избрать Л. Квинкция диктатором, который мог действовать против Мелия, не нарушая провокационного права. Г. Сервилий Ахала становится начальником конницы (4, 13,6-14) и убивает Мелия. Дом Мелия снесен, Минуций удостоен памятника (4,16,1-2).
Параллельное место: Dion. Hal. Ant. Rom. 12.1-3.
Минуций играл в исторических сообщениях 440/39 г. до н. э.. важную роль. Имел ли он в то время политический пост, является спорным, и если да и какой, то это противоречиво. В древнейшей для нас версии истории Мелия Цинций Алимент и Кальпурний Писон называют Минуция без официальной должности (Cincius fr. 6 P; Piso fr. 24 P = 31 Forsythe; оба у Dion. Hal. Ant. Rom. 12,4,2 ff.). На основании libri lintei, Ливий называет его префектом анноны. Эта идентификация, вероятно, исходила не от него самого, а от Макра, который чаще всего использовал этот источник (Ср. frr. 16.18 и, прежде всего, 19 = 13.14.15 P). Какую запись Макр нашел в полотняных книгах, реконструируется, и то неполностью лишь из Ливия. Ливий пишет: in libros linteos utroque anno relatum inter магистраты praefecti nomen. Это может означать, что было записано только имя Минуция. Поскольку магистраты были перечислены и в libri lintei, можно, вероятно, предположить, что упоминался и титул.
Ливий также знал других auctores, которые сообщили, что Минуций обратился к плебеям, и как одиннадцатый трибун урегулировал восстание, начатое Мелием (Liv. 4,16,3; см. также Plin. Nat. hist. 18,15). Моммзен приходит к выводу, что Минуций не появился ни в одном официальном каталоге, и что только анналисты перенесли его из семейной традиции Минуциев в представление истории Мелия. Макр сделал его анахроничным зерновым префектом, хотя эта должность не вводилась до 1‑го века до н. э. Моммзен отвергает показания libri lintei как неправдоподобные. Однако этот скептицизм может зайти слишком далеко, и нельзя исключать, что Макр фактически нашел Минуция в списке своих магистратов. Тем не менее остается вопрос, был ли Минуций действительно префектом анноны. Если Макр нашел в полотняых книгах только название praefectus, его интерпретация как зернового префекта восходила бы к нему. Мюнцер даже считает, что Минуций стоял в libri lintei без титула и интерпретировался Макром как praefectus annonae. Огилви, с другой стороны, утверждает, что хотя Минуций появился как префект в libri lintei, что означало praefectus urbi, Макр сделал его анахроничным зерновым префектом. Поскольку libri lintei нам почти недоступны, здесь, вероятно, нет ясности. Но поскольку мы не должны отклонять показания полотняных книг как ложные, Минуций в 440/39 г. до н. э. возможно, фактически занимал политический пост. Интересен также вопрос о том, какую роль сыграл Минуций в истории Мелия у Макра. Верный своей привычке, Ливий не цитирует главного источника своего изображения, но, похоже, он следовал Макру как источнику в другом месте. Это также подтверждается фактом, что Дионисий в Ant. Rom. 12,1-3 предлагает очень похожее представление, и здесь Минуций также выполнял роль, назначенную ему Макром как уполномоченному по зерну. У обоих авторов Минуцию было приказано сенатом во время голода обеспечивать поставки зерна. Однако, поскольку он в этом не преуспевает, Мелий выбивает из его рук руль управления и умудряется поставлять зерно в Рим на частной основе. У Дионисия есть дополнительный элемент в том, что Мелий порочил Минуция перед народом (12, 1, 6). Но Минуций раскрывает секретные планы Мелия и сообщает о них сенату. Это приводит к назначению диктатора и убийству Мелия у Ливия Сервилием Ахалой (4,14,6), у Дионисия его свитой (12,2,8). Поэтому у Макра Минуций исполняет важную функцию, сыграв решающую роль в раскрытии заговора Мелия.
Как насчет историчности роли Минуция в истории Мелия? Последнее оспаривается Мюнцером и Момильяно. Они предполагают, что Минуций был независимым персонажем, связанным с историей Мелия, потому что в обоих случаях речь шла о поставках зерна.
Однако сам Минуций и его заслуги, безусловно, должны рассматриваться как историчные, так как они подтверждаются свидетельствами Ливия, Дионисия, Плиния и монетами Минуциев (Liv. 4,16,2; Dion. Hal. Ant. Rom. 4.6, Plin. Nat. Hist. 18, 15, 34, 21). По словам Мюнцера, в сообщении Ливия есть противоречие, потому что Минуций, хотя и не смог обеспечить зерно, тем не менее был за это удостоен почестей. Минуций был лишен своей роли благодетеля народа путем смешения двух историй и был преобразован в разоблачителя заговора. Соединение двух фигур, по словам Мюнцера, привело к тому, что анналисты (например, греческий писатель Цинций Алимент) из–за каламбура μηνύειν - Μηνύκιος отождествляли обвинителя Мелия с Минуцием. Момильяно также выступает за разделение истории на Минуция и Мелия. По его словам, Минуций был в записан в фастах в 439 г. до н. э., а Мелий в 436 до н. э. (как народный трибун), как указывает дублет у Ливия. 4,21,3. Затем традиция соединила две фигуры и вернула Мелия назад во времени.
Объяснение, основанное на каламбуре, Момильяно отвергает. По его мнению, связующее звено заключено в факте голода около 440/439 г. до н. э., с которым оба повествования были связаны. Поэтому Момильяно видит Минуция и Мелия в более широком контексте. Они являются подлинными примерами того факта, что в V веке до н. э.. голод и импорт зерна был важным фактором во внутренней политике Рима и приводил к интенсивным контактам с западно–греческим миром (ср. также Liv. 2.34 и Dion. Hal. Ant. Rom. 7,1-2 под 492 г. до н. э. и Liv. 4.25 под 433 г. до н. э.)
Однако, по словам Момильяно, эти истории являются вечными рассказами, историчность которых сомнительна. Хотя было известно, что в Риме неоднократно голодали, подробности этих сообщений были получены из устной традиции; см. также комментарий к fr. 15 (= 12 P).
in libros linteos: Во второй раз в течение нескольких главах Ливий цитирует libri lintei как источник. Как и в 4, 7, 12, здесь также предполагается, что он сам не видел этот документ, но знает его только из Макра.
18 (14 Ρ). Liv. 4,23,1-3
Контекст:
В начале сообщения о 434 г. до н. э. Ливий видит, что сталкивается с расходящимися утверждениями в своих источниках относительно консулов. Maкр повторяет консулов предыдущего года, Г. Юлия и Л. Вергиния, Антиат и Туберон приводят новых, М. Манлия и Кв. Сульпиция. И Макр и Туберон ссылаются на libri lintei. Макр оказывает им полное доверие, в то время у Туберона есть оговорки, которых Ливий не комментирует. Кроме того, у Ливия Макр и Туберон не скрывают, что древние авторы приводят военных трибунов на этот год.
Параллельное место: Diod. 12,53,1.
Диодор (12,53,1), по–видимому, использовал источник, в котором эти военные трибуны присутствовали. У Диодора они называются Марк Манлий, Квинт Сульпиций Претекст, Сервилий Корнелий Косс: два из этих трех трибунов с консульской властью идентичны консулам, называемым Тубероном и Антиатом. Как можно оценивать эти разные показания? Поскольку у Диодора самая древняя известная нам версия — Ливий приписывает ее scriptores antiqui (древним авторам) — то как Моммзен, так и Клотц высказались за них и против макровых консулов. Макр пытался избежать трудностей, отказавшись от всех традиционных имен и повторив консулов предыдущего года. Это типичный пример его «некритической критики». Клотц делает вывод из сравнения с Диодором, что libri lintei, используемые Макром, были не древними документами, а изобретением Макра, поскольку показания scriptores antiqui обязательно должны быть более древними. Опять он предполагает, что Туберон взял имена консулов из Антиата, Попытку реабилитации Макра и libri lintei на основании параллели с Liv. 4, 7-12 взял на себя Лейце. Как и в 444 году до н. э. в 434 г. до н. э. были также избраны первые трибуны с консульской властью. Но они должны были отречься и были заменены консулами. В libri lintei перечислены обе коллегии, что объясняет, почему и Туберон, и Макр могли их назвать. Это очень изящное решение имеет только один слабый момент: Лейце должен приписывать недоразумению Tуберона, что он вместо трех трибунов с консульской властью взял из libri lintei только двух консулов. Отсюда следует, что Туберон колебался между свидетельствами libri lintei (консулы) и высказываниями более древних историков (трибуны с консульской властью). Туберон и Макр нашли бы в libri lintei разных консулов, но не трибунов с консульской властью, которых они знали только у более древних историков. Тем не менее, решение Лейце предпочтительнее решения Моммзена и Клоца, поскольку он стремится понять существующие данные, не считаясь с преднамеренными фальсификациями Макра. Однако ситуация еще сложнее, чем предполагал Лейце, потому что показания libri lintei не могут быть согласованы с данными scriptores antiqui. В результате существуют две разные традиции, но уже невозможно решить, оправдывается ли заявление scriptores antiqui или libri lintei. Что касается содержания libri lintei, то чтение Туберона заслуживает большего доверия, поскольку Макру приходится принять итерацию обоих консулов, уникальную для римской республики. Макр, возможно, неправильно истолковал свой источник. Окончательная ясность в отношении возникающих здесь проблем не может быть получена из–за отсутствия источникового материала. Следовательно, для нас остается верным вердикт Ливия: «пусть же вместе со скрываемым под покровом старины, уйдет в неизвестность и это».
libros linteos: В четвертый раз в четвертой книге Ливий упоминает libri lintei. До четвертой книги Ливий вообще не цитирует Макра, после 4.23 все еще есть цитаты Макра, но без ссылок на полотняные книги. Возникает вопрос о том, является ли этот список магистратов просто фрагментом или Ливий не полностью его воспроизводит.
19 (15 Ρ). Liv. 4,20,5.8-10
Контекст:
В 436 году до н. э. согласно Ливию в 4,17,1, римская колония Фидены перешла к этрусскому царю Ларсу Толумнию. Когда римские послы прибыли в Вейи, Толумний убил их. Поэтому в следующем году Рим объявил ему войну, имея во главе диктатора Мамерка Эмилия. Решающее сражение ознаменовалось героическим подвигом военного трибуна А. Корнелия Косса, который убил самого Ларса Толумния (4,19,1-5). Диктатор был удостоен чести справить триумф. Коссу было разрешено сложить spolia opima, доспехи мертвого царя, в храме Юпитера (4, 20, 1-3). В 4, 20, 5, 11 Ливий обсуждает ранг Косса.
20 (16 Ρ). Liv. 7,9,3-5
Контекст:
В 361 году до н. э. консулы Г. Сульпиций и Г. Лициний Кальв продолжали борьбу с герниками, а также объявили войну тибуртинам. Кроме того, поскольку галльская армия угрожала Риму, был, как полагал Ливий, — назначен диктаторомТ. Квинкций Пен. Макр, с другой стороны, ссылается на Квинкция как на dictator comitiorum habendorum causa, которого консул Г. Лициний Кальв призвал предотвратить манипуляции с выборами своего коллеги. Ливий отвергает представление Макра как фальсифицированную похвалу своему роду. Затем следует описание поединка между галлом и Т. Манлием, позднее Торкватом.
Что касается когномена консула Лициния, в источниках есть несогласие: у Ливия в 7,9,1 Кальв, в Капитолийских фастах Столон. Относительно консула 364 года до н. э. наоборот: у Ливия (7,2,1) Г. Лициний Столон, в Капитолийских фастах Г. Лициний Кальв. Следвательно, два ливиевых консула присутствуют в обратном порядке.
propriae familiae laus: Ливий утверждает, что Макр пытался выдвинуть члена своего рода на передний план. Макр вопреки традиции приписал Лицинию введение электоральной диктатуры. Его цель состояла в том, чтобы предотвратить презренную попытку повлиять на своего противника (prava cupiditas). Следовательно, Лициний появляется дважды в хорошем свете: как основатель новой должности и как сторонник регулярных и нейтральных выборов.
Frr. 21, 22 и 23
Ливий цитирует здесь Макра три раза за короткий промежуток 11 лет (310-299 до н. э.). Хотя фрагменты относятся к бурному периоду Второй Самнитской войны и последующим боевым годам между этой и третьей Самнитской войной, Ливий использует Макра исключительно для внутренних подробностей, касающихся занятия должностей. Fr. 21 приводит подробную информацию о lex curiata для диктатора 310 года до н. э., fr. 22 говорит о выборах Флавия в эдилы, а fr. 23 касается выборов 299 года до н. э. Макр, похоже, не является основным источником Ливия для всех трех цитат, но используется в качестве дополнения.
21 (17 P). Liv. 9,38,15-16
Контекст:
Рим участвует в ожесточенных боях с этрусками (при консуле Фабии) и самнитами (при консуле Марции). Когда слухи о римском поражении в Самнии проникают в Рим, решено избрать диктатора (9,38,9). Выбору Л. Папирия Курсора может помешать консул Кв. Фабий Максим, личный противник Папирия. Поэтому бывшие консулы отправляются к Фабию, чтобы уломать его. Фабий уступает и назначает Папирия диктатором. Но когда тот хочет внести lex curiata, это предотвращается плохим предзнаменованием. Ибо Фавцийская курия, чье голосование было первым в двух предыдущих известных несчастьях, также должна иметь первый голос и в этот день. Ссылаясь на Макра, Ливий добавляет, что без Фавцийской курии не обошлось и в битве при Кремере (477 до н. э.). Папирий был одним из самых выдающихся политиков и генералов во время Второй Самнитской войны. До упомянутой здесь диктатуры он уже пять раз консульствовал. Его диктатура была в 310 году до н. э. По словам Ливия, его диктатура должна была быть приостановлена консулом Кв. Фабием Максимом Руллианом, потому что когда Папирий согласно традиции, был диктатором 325 года до н. э., Фабий, состоявший при нем начальником конницы, едва не был казнен им за непослушание (Liv. 8,30,1-37).
captae urbis et Caudinae pacis: завоевание Рима галлами и Кавдинский мир относятся к классическим римским поражениям. В 390 г. до н. галльские войска разгромили римскую армию на Аллии и заняли Рим (Liv. 5,37,4-49,6). После передачи выкупа в виде золота римлянами они беспрепятственно удалились. В 321 г. до н. э. римляне попали в засаду возле Кадиновского ущелья и должны были сдаться самнитам (Вторая Самнитская война, Liv. 9,2,6-6,4). Они были вынуждены согласиться на позорный мир и были отправлены под иго. Согласно Эннию, галлы также завоевали Капитолий (Ann. 408). Беспрепятственный уход галлов с добычей можно найти у Полибия 2,18,2-6,22,5. В версии Ливия Капитолий всегда был в руках римлян. Камилл также предотвратил сдачу города и разгромил галлов (5.49).
tertia etiam clade, quae ad Cremeram accepta est: Согласно Ливию, в знаменитой битве при Кремере в 477 году до н. э. триста шесть Фабиев пали в частной войне рода Фабиев против Вей (Liv. 2, 48-50, как и Dion. Hal. Ant. Rom. 9, 15-22, Serv. Aen. 6,845). Однако, по словам Диодора, экспедиция на Кремеру была предприятием всей республики (Diod., 11, 53, 6). Моммзен же полагает, исходя из Ливия 9, 38-16, что Макр рассматривал экспедицию на Кремеру как официальный поход. Факт, что Макр подчеркнул официальный аспект этой войны, кажется вполне заслуживающим доверия в свете других цитат. См. 1.2.4.5.6.7.13.17.20 (= 1.5.3.4.10.9.27.16 P).
22 (18 Ρ). Liv. 9,46,1-4
Контекст:
В конце девятой книги Ливий завершает доклад о 2‑й Самнитской войне. В главе 45 говорится о договоре с самнитами и о войне против эквов. Эквы уничтожены. Вся глава 46, заключительная глава 9‑й книги, затем посвящена внутренним политическим событиям в связи с эдилитетом сына вольноотпущенника Гн. Флавия. Описывая ход его избрания, Ливий приходит к разговору о его официальных действиях: Флавий опубликовал civile ius и фасты, освятил храм Конкордии и боролся со злобой нобилей. В 9, 46, 10-15 Ливий продолжает говорить, что избрание Флавия стало возможным только благодаря новому разделению триб Аппием Клавдием, цензором 312 года до н. э. Нобилитет был настолько расстроен этими выборами, что большинство из них носили траур и два цензора в 304 году до н. э. объединили forensis turba в четыре tribus urbanae.
Параллельные места: Gell. Noct. Att. 7,9 (Piso fr. 27 Ρ = 37 Forsythe); Cic. Mur. 25, De orat. 1,186, Att. 6,1,8; Diod. 20,36,6; Val. Max. 2,5,2; Plin. Nat. hist. 33,1,17-19; Pompon. Dig. 1,2,2,7; Macr. Sat. 1,15,9.
23 (19 Ρ). Liv. 10,9,9-13; 10,11,9
Контекст:
После завершения рассказа о 2‑й Самнитской войне в конце 9‑й книги Ливий изложил в первых главах десятой книги короткий период до начала 3‑й Самнитской войны (10.1-11). В относительно кратких ежегодниках 303-301 до н. э. описаны столкновения с эквами, спартанцем Клеонимом и этрусками. Главы 10,6,1-9,2 являются более подробным изложением сообщения о трибунате Кв. и Гн. Огульниев, который должен был открыть коллегии понтификов и авгуров для плебеев. В конце этого ежегодного доклада Ливий указывает на расхождения в своих источниках по поводу выборов: Макр и Туберон, следовательно, приводят других эдилов, чем Писон (Fr. 28 Ρ = 38 Forsythe).
24 (24 P). Nonius p. 196 Μ, 288 L
CLIPEUS generis masculini…. neutro Vergilius (Aen. IX, 709): … Licinius: in Marte pars magna laevis clipea portant.
in Marte: Петер предполагает, что фрагмент связан с историей Тарпеи. Согласно Ливию (1,11, 8), Тарпея в награда за свое предательство потребовала, чтобы сабины отдали ей то, что они имели на левой руке. Она подразумевала великолепные драгоценности. Но сабины забросали ее щитами вместо браслетов и колец. Следовательно, в обоих повествованиях играет роль то, в которой руке носили щиты. Однако палеографически гипотеза не может быть оправдана, посколькук следует тогда забыть in Marte. Линдсей даже сомневается в том, назначена ли цитата Лицинию Макру. По его словам, она могла поэтому произойти от Клодия Лицина, который цитируется Нонием только как «Лициний» (p. 221 M, 327 L).
25 (25 P). Nonius p. 260 M, p. 397 L:
CONTENDIT proripuit vel direxit significat…. Licinius Macer: quo die magistratum obirit, repente celeri gradu per forum se in Capitolium contendit.
magistratum obirit: Выражения magistratum inire у Ливия и magistratum inire у Макра означают вступление в должность консулов.
26 (26 P). Priscian 10, p. 532 H:
VERRO enim secundum Servium VERSI facit, secundum Charisium autem VERRI, quod et usus comprobat. Licinius Macer pro Tuscis: quis oportuit amissa restituere, hisce etiam reliquias averrerunt.
pro Tuscis: Здесь цитируется речь Макра за этрусков. Он, очевидно, взял на себя ходатайство за них, чтобы заявить протест против экспроприаций Суллы в Этрурии. Поскольку Цицерон (Брут 238) и Саллюстий (Hist. 3.48) свидетельствуют о том, что Макр сделал себе имя в качестве оратора в causae publicae и privatae, неудивительно, что он также публиковал свои речи.
27 Nonius p. 259 Μ, p. 395 L:
CONTENDERE significat conparare…. Licinius Macer in epistula аd senatum: illi suam vitam mecum contendunt, quorum in corpore ita crebra sunt vulnera, ullae novae cicatrici ut locus non sit.
epistula ad senatum: Краузе и Иордан считают, что здесь настоящее сочинение Maкра, которое было опубликовано как речь. С другой стороны, Петер полагает, что письмо стояло в истории Саллюстия, и Мюллер считает, что здесь цитируется письмо из анналов Макра. Петер утверждает, что в Истории Саллюстия было несколько писем, и что цитата Макра стоит у Нония вместе с другими цитатами Саллюстия. Тогда Саллюстий предоставил Макру, как и Катилине, высказаться не только в речи, но и в письме. Иордан, с другой стороны, указывает на то, что сборник речей и писем из работ Саллюстия в Cod. Vat. 3864 имеет цельный вид. Письмо Макра, следовательно, не может происходить из Истории, но должно рассматриваться как его собственная работа. Иордан предполагает в ней апологетический отчет о провинциальном управлении Макра. То, что эти письма с политическим содержанием были опубликованы, Иордан видит на примере Кв. Лутация Катула. Оба письма были политическими произведениями. Поскольку вполне возможно, что Макр опубликовал это epistula, предположения Петера и Мюллера не нужны. Следовательно, письмо может быть включено в корпус фрагментов.
vulnera: эти «раны» должны пониматься метафорично, потому что Макр хотел дискредитировать своих критиков. Соответственно, это может означать не военные раны, которые отличали бы нападавших, но, как говорит Петер, — позорные пятна, которые происходят от предосудительного образа жизни, или раны от ударов, которые получали по их словам участвующие в политической борьбе.
Frr. 28 и 29 относятся к сомнительным фрагментам.
28 (2P). Johannes Malalas p. 178-180 Dind.
Параллельные места: Chronicon Paschale 211-213; Georgios Monachos 21-23; Georgios Hamartolos 22f.; Suda s.v. brumalia.
С Иоанном Малалой мы входим в область византийской литературы. Его жизнь простиралась от правления Анастасия I (491-518) до царствования Юстина II (565-578) и прошла при Юстиниане (527-565). Его сирийское прозвище (malal = Rhetor) и доминирующее положение Антиохии в его работе свидетельствуют о том, что он был антиохийцем. Хроника Малалы охватывала всемирную историю от библейского сотворения мира до его времени. Рукопись заканчивается 563 годом, но первоначально, вероятно, доходила до 574 г. Различие между историческими работами и хрониками является определяющей чертой византийской историографии. Хроники были очерками мировой истории в довольно разговорной форме, исторические же работы, однако, представляют собой отдельные разделы византийской истории, написанные языком высокого уровня. Византийские хроники были нацелены на среднюю аудиторию. Поскольку Юстиниан, который устранил «последние нехристианские элементы в общественной культурной и духовной жизни империи», не оставил никаких сомнений в христианском мировоззрении у читателей: все хроники имеют христианский фон. С другой стороны, в случае с историческими работами этот религиозный аспект часто менее выражен. В то же время хроники распространяли византийскую императорскую идеологию в народе. Типичными являются также анахронизмы, которыми авторы свободно переносили обстоятельства своего времени в прошлое. Работа Иоанна Малалы занимает особое место в истории византийской хроники. В ней содержится «самая древняя византийская хроника, сохранившаяся целиком». Ее 18 книг содержат библейскую историю, смешанную с греческой мифологией и ссылками на древний Ближний Восток (книги 1-6), римский царский период и историю эллинистических государств (книги 7-8), императорский период до Диоклетиана (книги 9-12) и ранневизантийский период (книги 13-17) до правления Юстиниана (книга 18). Как показывает 18‑я книга, Малала был верным приверженцем Юстиниана.
Откуда же византиец Малала, живущий в Антиохии, знал Макра? Он упоминает его только один раз, и трудно поверить, что рукопись Макра можно было найти в Антиохии в VI веке. Поэтому это цитата из вторых рук. Малала, как правило, цитирует многочисленных древних и византийских авторов. Современные исследования предполагают, что во многих случаях существует только косвенное о них знание. Византийские хронографы вроде Домнина, Несториана, Теофила, Тимофея и других в основном утеряны, и «попытка контролировать этих людей и определить их соответствующую долю в летописи Малалы может рассматриваться как провал». Важная роль в развитии византийской хронологии, представленной впервые у Малалы принадлежит произведениям Юлия Африкана, «отца христианского летоисчисления», в начале 3‑го века. Исторический материал поступал к Малале из разных источников, и кажется очевидным, что во время этого процесса закрадывались искажения, сокращения и т. д. Это особенно верно в том числе для раннеримской истории, которая была очень далека от византийских авторов. Малала сообщает о ней в начале 7‑й книги. Он называет в этом разделе (7.171 до 7.183) в качестве источников Каллимаха (для экскурса о введении гонок на колесницах Эномаем), Вергилия, Плиния и Ливия (для похищения сабинянок и изгнания Тарквиния Гордого), Лициния (для Брумалий) и Сервия (для истории Лукреции).
Брумалии связаны с детством Ромула и Рема. Начало этой истории очень интересно: Ромул и Рем были вскормлены волчицей после того как их выбросил Амулий. Илия забеременела от солдата, что привело к легенде о том, что отцом близнецов был Марс. Местная женщина нашла детей и воспитала их. В этом регионе женщин называли «ликайнами» (волчицами), потому что они жили среди волков. Затем Малала добавляет Брумалиям декор. Ромул представил этот фестиваль, чтобы пригласить зимой сенат и нобилей в алфавитном порядке на пир. Он хотел очистить себя от обвинения в том, что в юности его воспитывали и кормили незнакомые люди. Только здесь, в конце сообщения, «Лициний» называется его осведомителем. Тем самым, повествование делится на две части: первая на самом деле во многом отражает мысли Макра, как мы это знаем из цитат в Origo gentis Romanae и параллельных отрывков у Дионисия Галикарнасского и Плутарха. Рея Сильвия не была беременна от Марса (fr. 1), и веские аргументы свидетельствуют в пользу того, что волчица на самом деле была женщиной. Детали, однако, весьма разнообразны: У Макра Рея Сильвию соблазняет сам Амулий, а не солдат, (fr. 1). Нумитор у Макра передает близнецов Фаустулу, тогда как у Малалы дети выброшены в лес и найдены Ликайной; Ларенция, по всей вероятности, у Макра как и у Валерия Антиата (Origo Gentis Romanae 21,1) была проституткой, а не пастушкой. Однако объяснительные закономерности одинаковы: Марс ошибочно считается отцом, потому что соблазнитель был солдатом (у Макра Амулий замаскирован под воина); кормилица близнецов считается волчицей, потому что «волчица» может означать также пастушку, или у Макра meretrix. Оба автора также, похоже, преследовали аналогичное намерение: они хотели рационализировать сагу и тем самым историзировать ее. Интересно, что работа Малалы также имеет сильный критический к мифу характер. Византийский хронограф был знаком с методами Эвгемера и Палефата, которые также были важны для Макра. Он даже цитирует Палефата. Как и в случае с Макром, мифы историзируются рационализацией, поэтому их можно интегрировать в историческую работу. Боги и маловероятные события изгнаны из истории. В лице Макра, которого Малала нашел среди своих источников, он столкнулся с единомышленником. Поскольку интерпретации Макра соответствовали собственным подходам Малалы, неудивительно, что он принял его здесь. Малала использует метод упорядочения, чтобы история греческой и римской саги была приемлемой для христианина. Древние боги интерпретировались как люди в смысле Эвгемера. Однако во второй части раздела, посвященной созданию Брумалий, Малала растворяется из своего источника. У Макра после упоминания об Акке Ларантии следовало описание праздника Ларенталий, который Ромул назначил для своей мачехи (см. fr. 2 [p.1 P] = Macrob. Sat. 1,10,17 и Plut. Rom. 4.4). Кроуфорд подозревает, что Малала заменил Ларенталии на Брумалии. Брумалии — это чисто византийский праздник без прямых древних предвестников. В Риме был праздник под названием Брумы (Tert. De idol. 10.14), который отмечался 24 ноября. Но в Византии, по словам Кроуфорда, этот фестиваль был полностью пересмотрен. Он продолжался 24 дня с 24 ноября, в течение которых ежедневно носители букв греческого алфавита оказывали уважение императору. Замечание Иоанна Лида (De mens 4,158) подтверждает, что это было новшеством. Тем не менее, Малала упоминает именно это алфавитное питание в своей «макровой цитате». Поэтому он проецирует известные Брумалии обратно в римское царское время и дает им столь старинную причину. По–видимому, он использовал этимологию слова brumalium. Похоже, что он получил название от βρώμα и alium (пища), которое он интерпретировал как έκ των αλλότριων τρέφεσθαι. Поскольку Ромул и Рем были воспитаны Фаустулом и Ликайной, у него была привязка для Brumalia. Здесь также, как и в случае с цирковыми цветами, Малала проецировал обстоятельства своего времени в древность. Прошлое адаптировано к настоящему. Ромул становится византийским императором, представляющим Брумалии, которые отмечаются в византийской манере в алфавитном порядке и в которых могут принимать участие византийские пандуры: «Его концепция отдаленного прошлого определяется с точки зрения его собственной эпохи». Однако это также связывает Малалу с римскими анналистами, чьи интерпретации также часто были очень анахроничными. Отступления распространяются от общего переноса современных условий на преднамеренную передислокацию более поздних учреждений. Случай с малаловыми Брумалиями сравнивается с комментариями Макра по первой овации, где он вставляет лавр вместо миртового венка, чтобы угодить своему родственнику Крассу. Преследовал ли Малала более конкретную цель с его передачей византийских Брумалий? Брумалии, по–видимому, были популярным праздником во времена Юстиниана. Искусственно состарив его, Малала также дал ему достоинство и легитимность. Кроме того, ссылка на римскую античность была в тенденции времени. Сам Юстиниан часто упоминал Рим как образец в своих реформах. Малала тем самым внес свой вклад в популяризацию Византии как преемницы Рима и действовал в смысле пропаганды Юстиниана.
Подведем итог: этиологический рассказ о празднике Брумалии нельзя назвать фрагментом Макра. Брумалия была византийским праздником, который принципиально отличался от его римского предшественника. Но сообщение Малалы в конечном счете основано на упоминании Макра. Макр интерпретирует отца Ромула и Рема как человека (fr.1) и, вероятно, также «волка» как женщину. Поэтому здесь не чистое надувательство, даже если Малала и его предшественники фальсифицировали многие вещи и добавили свои собственные. Малала выбрал «цитату Макра» за рационализм и приложил к Брумалиям современное понятие. Однако, неясно, как макрова цитата достигла Малалы. Сервий, которого Бурье и Пациг принимают в качестве источника Малалы для ранних римских дней, знает рационалистическое объяснение того, что волчицей была на самом деле nuper meretrix Акка Ларенция, но он не назвал Макра (In Aen, 1 273). Только в Origo gentis Romanae (19.5 = fr. 1) Макр цитируется по имени в свидетельстве, что Амулий, а не Марс, был отцом близнецов. Поэтому Сервий не обязательно является источником приведенной цитаты Макра. Шмидт же размышляет, что Origo могло найти свой путь в византийскую хронографию через Юлия Африкана.
29 (20 Ρ). Priscian 13, p. 8 Η:
ALIS quoque antiquissimi pro ALIUS protulerunt;… nec non etiam secundum nominum secundae declinationis regulam in i quoque invenitur…. G. Licinius in II: perversum esse, alii modi postulare Pyrrum in te atque in ceteris fuisse.
G. Licinius: Так пишется в большинстве рукописей. Поэтому назначение цитаты Макру не представляется однозначно возможным. Кроме того, Присциан всегда упоминает Макра (Frr. 9.11.26 = 7.22.26 P) с полным именем (Licinius Macer), а также указывает название его работы. Не исключено, что здесь другой автор. В лучшем случае можно было бы рассмотреть Клодия Лицина, который написал историческую работу под названием Res Romanae. Этот текст прямо подтверждается Liv. 29,22,10, где цитируется Лицин из третьей книги за 194 год до н. э. Хотя эта цитата, вероятно, является глоссой, она не снижает ценности показаний Лицина. Еще две цитаты у Нония (p.221 M, 327 L; p. 535 M, 858 L), вероятно, также происходят из этого историка, и если во второй книге говорится о Пирре, то событие 194 г. до н. хорошо впишется в третью книгу. Напротив, хронология этой цитаты мешает Макру, поскольку, согласно фрагментам, царский период и ранняя республика изложены у него относительно подробно и было бы весьма удивительно, если бы он достиг Пирра уже во второй книге. Однако, действительно ли этот фрагмент относится к Клодию Лицину, остается гипотезой. Назначение Макру столь же неясно, поэтому отрывок и помещен среди сомнительных фрагментов.