Прорыв через перевал у Порфириона открыл дорогу войскам Селевкидов для вторжения в Келесирию. Систематическими усилиями добившись контроля над различными регионами, Антиох удалился на зимние квартиры в Акру (Polyb. 5.71.12). Армия Птолемеев, которая выродилась от длительного простоя в течение примерно одного поколения, была созвана в 219 г. до н. э. и проходила интенсивное обучение (ibid. 63-5). Когда подготовка была завершена, в июне 217 г. до н. э. (Gauthier-Sottas, pp.34. ℓℓ.10-11) Птолемей IV совершил форсированный марш за 5 дней в южную Палестину и стал лагерем в 50 стадиях от Рафии. Антиох, узнав о приближении врага, оставил Акру и поспешно проследовал по береговой линии через Газу к Рафии (ibid. 80.3-4). Победа Птолемеев в битве решила спор за Келесирию на ближайшие 17 лет.
Источники подробного рассказа Полибия о битве (5.79-85) являются неопределенными. В то время как Момиглиано считает их проптолемеевыми и предполагает Зенона Родосского прямым источником Полибия, Отто и другие, которые всячески подчеркивали повторяющиеся замечания Полибия о любви Птолемея к роскоши и безразличие к внешним делам (5.87.3,7; ср. 34, 42.4, 62.7, 107; 14.12.2-3 и всюду), предпочитают рассматривать источники Полибия как проселевкидские. Браун, Phoenix 15 (1961) 193, принимает средний путь, предполагая, что Полибий пользовался как проселевкидскими, так и проптолемеевскими источниками. Но сомнительно, чтобы источники Селевкидов так описывали бы царя, который настолько решительно разбил Антиоха III, учитывая приставку "Великий", полученную несколько лет спустя. С другой стороны, показания "Птолемеевского" источника гораздо более выразительные: тайная подготовка Птолемея зафиксирована в деталях (5.65-8); личному появлению Птолемея в рядах фаланги приписано вдохновляющее воздействие на войска и подавление боевого духа противника (85.8). Прежде всего, народ Келесирии, предмет раздора между двумя царствами, как говорят, традиционно склонялся в пользу Птолемеев (86.9-10), в то время как само собой разумеется, что благодаря экономической политике Птолемеев, они были на стороне Селевкидов. Действительно, есть некоторые признаки для такого предположения и, в любом случае, Селевкидский источник не поддержал бы притязания Птолемеев на Келесирию таким признанием. Случайное замечание о характере Птолемея скорее всего связано с использованием источника от "ястребов" при Александрийском дворе, которые были возмущены равнодушием Птолемея к внешним делам. Источник этот, вероятно, Птолемей из Мегалополиса, соотечественник Полибия, который служил при египетском дворе и написал скандальную историю Птолемея IV, которая была известна Полибию.
Идентификация источника Полибия была бы полезной при оценке достоверности его комментариев по поводу маневрирования Антиоха и тактического планирования.
Полибий помещает поле боя на дороге от Пелусия к Рафии, в 50 стадиях (9,25 км.) от Рафии (80.3). В соответствии с описанием марша Селевкидов и отступления, которые указывают на использование основной дороги из Газы в Рафию, он имел в виду не приморскую Рафию, а скорее старый город, который находился за пределами морских дюн. Недавно он был убедительно идентифицирован возле Аль-Шайх Сулейман Рафах (Высота 42; long. 07850/lat. 07915), как лесистый холм на краю дюн западнее современной Рафиях (см. карту 7). Полибий утверждает, что Птолемей планировал достичь этого места (80.3). Фантастическая скорость пятидневного марша (ibid.) 75 000-го войска (79.2), со всем своим багажом, под палящим июньским солнцем Синайской пустыни, 180 км. от Пелусия до поля боя, по 36 км. в день, подтверждает заявление Полибия и предполагает, что Птолемей стремился избежать неблагоприятной местности и сам навязать место битвы. Хронология Полибия подтверждается трехязычной стелой Пифома, согласно которой Птолемей сражался на десятый день после выхода из Пелусия. Марш Птолемея занял пять дней, и Антиох прибыл на место в ту же ночь (80,4). Две армии стояли лагерем друг против друга пять дней, прежде чем вступить в бой. Сражение, по-видимому, произошло в конце дня (85.13, 86.1,3), согласно заявлению, что армии ждали пять дней. Ср. форсированный марш за четыре дня от Пелусия до Рафии (Jos. Bell. 4.660-3), но он был зимой (ibid. 654, 658) и с малым войском из отборных солдат. Александр со много меньшим и значительно более легким войском (в сопровождении флота, который, вероятно, нес багаж) покрыл расстояние от Газы до Пелусия (205 км.) за семь дней (Arr. Anab. 3.1.1; Curt. 4.7.2), а Антигон со своей огромной армией в 306 г., вероятно, за десять дней (Diod. 20.73.3).
Расчеты Птолемея должны были основываться на оценке наличных войск. Он имел в своем распоряжении более 60 000 фалангитов и 6 000 полу-тяжелых войск (см. ниже), тогда как мобилизационный потенциал Антиоха для тяжело-вооруженных войск, которые как правило составляли 42 000-44 000 человек, был сокращен восстанием в Малой Азии и Киррестике примерно до 30 000 человек. Крупномасштабный набор греческих наемников, чтобы заполнить брешь, несомненно имел место. Птолемей мог рассчитывать на подавляющее численное превосходство в фаланге, но в виду контроля Селевкидов над верхними сатрапиями, он мог ожидать, что будет сильно уступать в кавалерии, легкой пехоте и в качестве слонов в своем распоряжении. Изучение маршрута от египетской границы к Риноколуре (Эль Ариш) в северном направлении проливает свет на его соображения. Вскоре после выхода из Риноколуры дорога входит в 10-ти км. длинный проход, шириной 200-300 м. (Джиради), заблокированный непроходимыми морскими дюнами на северо-востоке и песчаной пустыней на юго-востоке. Такое поле боя благоприятствовало бы слонам Селевкидов, если бы они были размещены по фронту при поддержке легкой пехоты по флангам, и стало бы ловушкой для колонны тяжелых войск Птолемеев, сделав их бесполезными. Проход между песчаными дюнами расширяется чуть более 10 км на выходе из Джиради, но, по-видимому, это альтернативное поле боя совсем не устраивало Птолемея. Он выбрал место для лагеря возле так называемого "перекрестка Рафиях", где пески Халусы вытягиваются на запад "пальцем", состоящим из разрозненных песчаных ползущих холмов, которые здесь и там ограничивают ширину прохода до 3,4-5 км. Природа местности и ее заброшенность в то время до некоторой степени были оттенены замыслами выравнивания и подготовки земли для деревни Садот в области Рафиях. Севернее перекрестка проход снова расширяется на юго-восток.

Карта 7: Поле боя при РафииДистанция 9,25 км. от Рафии приводит нас к тому месту, где ширина прохода составляет 3,4 км., ограниченного большим холмом Кефар Шан на юге и морскими дюнами на севере. Поверхность на северо-востоке вполне подходит и для пехоты и для кавалерии. Согласно геоморфологического анализа возможного продвижения морских дюн в течение последних 2 200 лет, оказывается, что в 217 г. до н. э. проход имел ширину около 5,6 км. (Я обязан г-ну Х. Цоару из географического факультета Университета Бен-Гуриона в Неген, который любезно мне предоставил эту информацию, основанную на его полевых исследованиях в этой области.) Поле боя такой ширины позволило бы Птолемею занять все пространство прохода своими войсками, расставленными согласно обычного порядка, не опасаясь сделать слишком тонким боевой порядок и таким образом поставить под угрозу его способность противостоять лобовой атаке. (61 000 фалангитов Птолемея будучи развернуты на обычную глубину 16 шеренг (Polyb. 18.30.1), занимали бы фронт 3 600 м. (по 3 фута на фалангита, Polyb. 18.29.2, Arr. Tact. 12-16). На 6 000 полутяжелых фракийцев и галатов, глубиной 8 линий, обычного построения для таких войск (см. там же 14.2; Asclep. Tact. 6.2), когда каждый солдат занимает по 3 фута, потребовалось бы 650 м. 5 000 кавалерии, поставленные в 8 шеренг, оставляя между илами равное ширине фронта каждой илы расстояние, когда каждый кавалерист занимает 3 фута (Polyb. 12.18. 3-4; Asclep. Tact. 7.4; Diod. 19.27), заняли бы 1 000 м. Эти контингенты, вместе с необходимыми разрывами между ними заняли бы примерно всю ширину 5,6 км. прохода.) Дюны по обе стороны должны были обеспечить фланги защитой от Селевкидской кавалерии, которая, как ожидалось, значительно превосходила числом и качеством. Селевкиды в этом случае были бы вынуждены развернуть только часть кавалерии на флангах, и сконцентрировать в передовой линии против фаланги легкие войска, чья эффективность в фронтальном сражении была весьма ограничена. Альтернативы, с которыми столкнулся Антиох, заключались либо в углублении своей кавалерии больше чем на восемь линий, или в размещении кавалерии, а не части пехоты, против фаланги Птолемеев, что было непрактично, так как не было никакого тактического преимущества в углублении кавалерийского строя (см. Polyb. 12.18.3), а обычная конница не могла действовать против длинных пик фалангитов. 'Катафракты", полностью бронированные и снабженные длинными пиками, могли бы проломить линию фаланги, но Антиох не имел катафрактов на этом этапе, и даже позже, при Панионе и Магнесии, кавалерийская пика еще не могла равняться с грозными пехотными сариссами. С другой стороны, на более широком поле боя Антиох, как следовало ожидать, растянул бы кавалерию за пределы построения Птолемеев, чтобы обеспечить быстрый обходной маневр при поддержке легко-вооруженных застрельщиков. Действительно, на таком поле боя, сокращая глубину центра до 16 линий, Птолемей мог бы вынудить противника развернуть легкие войска для борьбы с превосходящим численным перевесом Птолемеевых фалангитов, но опасность оголить свои уязвимые фланги, по-видимому, перевешивала это преимущество. На самом деле одно решающее предположение оказалось ошибочным: Птолемей имел подавляющее численное превосходство в тяжелых и полутяжелых войсках - 61 000 фалангитов (5.65) и 6 000 фракийцев и галатов против 35 000 фалангитов Антиоха (5.79) - но в кавалерии обе стороны были почти равны - 6 000 селевкидской кавалерии против 5 000 у Птолемеев. Птолемеи: 25 000 "фаланга", 20 000 египтян и 3 000 ливийцев, обученных по македонскому образцу, 3 000 агема, 2 000 "пельтастов" - возможно, гипаспистов, и 8 000 греческих наемников. Селевкиды: 20 000 фаланги, 10 000 аргираспидов и 5 000 греческих наемников (см. 84.9); отметим также, что противостоящие им "пельтасты" Птолемеев на самом деле были фалангитами. Единственное предположение, которое подтвердилось - преимущество Селевкидов в легких войсах: 21 000 легко-вооруженных были выстроены в боевой линии Селевкидов, тогда как Птолемей имел всего 3 000 критян в своем распоряжении. Конница селевкидов была слабее своей обычной численности, вероятно потому, что еще сохранились некоторые волнения в восточных провинциях и всадники были наиболее эффективной силой для патрулирования этих обширных областей. Вполне возможно, что не всем поселенцам в Мидии и восточным национальным контингентам можно было доверять после восстания Молона. Птолемей не мог предсказать эти события, и, в любом случае, планировал свои движения в предположении, что Антиох будет пытаться компенсировать потери в живой силе за счет дополнительных наемных сил кавалерии (фракийцы, галаты, и т. д.). Если Антиох на самом деле не пытался усилить свои войска, то в основном потому, что Птолемей успешно скрыл мобилизацию и обучение.
Антиох со своей стороны, по-видимому, спешно выступил на юг (80.3-4), так как скорее всего он не хотел допустить захвата Газы, традиционной твердыни Птолемеев, которая в случае поражения Птолемеев способна была выдержать длительную осаду (ср. Polyb. 16.22a), предлагая убежище войскам и средства для эвакуации морским путем. Быстрая реакция Антиоха позже оказалась также тактическою необходимостью: не осознавая изменения баланса сил он сперва стал лагерем в 10 стадиях (1,8 км.) от лагеря Птолемеев (80.4), вероятно намереваясь дать сражение в широкой части прохода (6,2-6,7 км.), где разрыв в песках на юге мог предложить кавалерии некоторую свободу маневра. Однако, узнав о неожиданном изменении размера фаланги Птолемеев и равенстве в кавалерии, он поспешил изменить позицию и выдвинулся вперед на 5 стадий (80.6-7), предпочтя самую узкую часть возможного поля боя. Мрачная альтернатива противостоять части Птолемеевой фаланги легкими войсками была гораздо более опасна, чем возможность столкнуться с глубоким строем фаланги в центре. Нестандартная глубина фаланги была придумана в основном для пополнения передовой линии в долгом и изнурительном сражении, и Антиох, несомненно, надеялся, что его опытные фалангиты не позволят бою достичь этой стадии. Как явствует из заявления, что кавалерия правого фланга обеих сторон обогнула слонов своей передовой линии и ударила во вражескую кавалерию и с фронта и с тыла (84.8, 85.1), армия Птолемеев, фактически, не была защищена дюнами. В виду равенства кавалерии обеих сторон в этом не было необходимости. С другой стороны, с тем чтобы численное превосходство фаланги дало полный эффект, Птолемей имел в центре глубину строя гораздо больше обычных шестнадцати шеренг, возможно тридцать две (см. ниже), что позволило ему уменьшить ширину фронта. Более того, преимущество индийских слонов Селевкидов над африканскими слонами Птолемеев требовало для кавалерии по фронту некоторого пространства между краями и дюнами, с тем чтобы дать кавалерии больше места для маневра, чтобы избежать нападения слонов и атаковать вражескую кавалерию. Если фаланга в центре, которая насчитывала 45 000 человек, была развернута в 32 шеренги, вся армия Птолемеев должна была простираться не более чем на 4,1 км. в проходе шириной 5,6 км. Я предполагаю, что если бы Птолемей столкнулся с превосходящей армией Селевкидов и защитил свои фланги дюнами, он бы поместил перед строем индийских слонов такие технические приспособления, какие с успехом применил Птолемей Лаг при Газе.
Боевой порядок двух армий был продиктован отчасти военной традицией Селевкидов, отчасти их относительной силой или слабостью, или тем и другим. Простояв в лагере под Рафией пять дней, обе стороны, вероятно, от перебежчиков, шпионов и пленников выяснили силы друг друга, и будучи поставлены лицом к лицу, были в состоянии планировать свою диспозицию соответствующим образом (см. карта 8). Вообще говоря, фалангиты Селевкидов были поставлены в центре, кавалерия на флангах, а прочая пехота между фалангой и кавалерией. Правый фланг как обычно был самым сильным, а кавалерия правого крыла, возглавляемая лично Антиохом (82.8, 84.8), была в двое сильнее конницы левого крыла (79.12, 82.5,8). Половина этих сил была развернута отдельным корпусом справа и выдвинута перед боевой линией (82.9 - ἐν ἐπιϰαμπίῳ). Антиох лично командовал этими выдвинутыми 2 000 кавалеристами, которые состояли из 1 000 Товарищей (84.1, 85.12), и, возможно, 1 000 агемы. Как результат численного превосходства врага в фаланге и полутяжелых войсках, Антиох был вынужден противопоставить легкие войска некоторым из этих контингентов. В дополнение к кавалерии левый фланг состоял только из легко-вооруженных (82.11-2), а правый был поделен между 5 000 греческих наемников, снаряженных как фалангиты и 5 000 легко-вооруженных из восточных провинций (82.10). (Вторая часть параграфа, безусловно, искажена; союз καί нужно вставить между καθωπλισμένων и τούς, а последовательность предложений изменить, потому что Биттаку были поручены 5 000 восточных легко-вооруженных (см. 79.3), а контингент "вооруженный по-македонски", несомненно, поставлен был рядом с легко-вооруженными в центре (см. 82.2).) В этих обстоятельствах следовало ожидать, что Антиох прикроет легко-вооруженных, расставив слонов перед их фронтом, но ему помешала сделать это диспозиция слонов Птолемея перед кавалерией на обоих флангах и частью пехоты правого фланга (82.7, 84.9). Достаточно примечательно, что Птолемей не прикрывал ливийскую фалангу, которая противостояла восточным легко-вооруженным Селевкидов, но только агему и "пельтастов", которые должны были состязаться с тяжело-вооруженными греческими наемниками. Легко-вооруженные, будучи скованы строем, исключая критян, которые возможно были поставлены между слонами правого крыла (82.8, 10), чтобы противостоять критянам Птолемея (82.4,7), были лишены традиционной роли застрельщиков войск передовой линии. (Слова παῤ αὐτοὺς τοὺς ἱππεῖς (82.4) должны быть дополнены ἐν μετώπῳ (ср. 82.10), в противном случае положение критян в обеих армиях не будет иметь смысла.) Центр состоял из двух контингентов: справа стояли 10 000 аргираспидов (79.4, 82.8,10) ("Вооруженные по-македонски" (82.10) несомненно относится к аргираспидам, см. 79.4 и ср. 82.2.), ударная сила пехоты, в соответствии с традиционной практикой помещать лучшие войска на этой стороне, а слева 20 000 фалангитов, т. е. военных поселенцев, служащих в резерве.
Диспозиция Птолемеев, как кажется, была хорошо приспособлена к встрече с боевым порядком Селевкидов. Кавалерия левого крыла была сильнее правого, Птолемей лично, в окружении гвардии, занял позицию напротив царя Селевкидов (82.7, 84.1, 85.7). Пехота на правом крыле полностью состояла из фалангитов (исключая критян, которые служили прикрытием для слонов), тогда как более слабый Селевкидский левый фланг столкнулся с полу-тяжелыми фракийцами и галатами, в дополнение к греческим наемным фалангитам (82.5-6). В центре, где 45 000 Птолемеевых фалангитов (65.4,9, 82.4,6) были выставлены против 30 000 Селевкидских фалангитов (82.2-3, 85.9-10), войска Птолемеев были построены на большую глубину. Так как обычная глубина фаланги (в том числе фаланги Селевкидов) составляла 16 линий (Polyb. 18.30.10), фалангиты Птолемеев должны были построиться, по крайней мере, на глубину 24 линии. В виду необходимости сужения линии фронта, с тем чтобы оставить кавалерии достаточно места для маневра, глубина фаланги Птолемеев, возможно, была увеличена до 32 шеренг, подобно фаланге Селевкидов при Магнесии (Livy 37.40.2; App. Syr. 32(162), и ср. Arr. Tact. 5.6). Войскам Селевкидов пришлось приспосабливаться, и, следовательно, они построились в 24 шеренги. Расположение новонабранной и неопытной фаланги, составленной из египтян, заслуживает внимания: она была поставлена справа (82.5-6), т. е. напротив фаланги Селевкидов, состоящей из резервистов военных поселений, а не против намного более подготовленного контингента аргираспидов, гвардейской пехоты, которые оказались связаны Птолемеевой "фалангой", составленной из военных поселенцев европейского происхождения. Их положение справа от центра также имело целью избежать психологическое воздействие на эти неопытные войска от возможного развала левого фланга, так как неудача на Птолемеевом правом фланге была менее вероятна.
Битва началась ударом Селевкидских слонов на правом фланге. Слабые слоны Птолемеев были отброшены и смяли свою собственную конную гвардию в тылу, которая в это же самое время подверглась фланговой атаке вражеской кавалерии под личным командованием Антиоха, который разгромил Птолемеевскую конницу левого фланга и начал стремительное преследование (84.8-10, 85.11-12). Птолемею удалось ускользнуть и присоединиться к рядам фалангитов в центре (85.7-8). Обратное произошло на другом фланге, где Птолемевская кавалерия правого фланга взяла верх почти таким же способом (85.1-4). Только случайные данные зарегистрированы о судьбе других контингентов на флангах. Справа греческие наемники Селевкидов разгромили Птолемеевых "пельтастов" (84.9), а с другой стороны греческие наемники Птолемея разбили арабов и восточную легко-вооруженную пехоту (85.2,4). Полибий в общих терминах говорит о победе Селевкидов справа и их поражении слева (85,5). Он продолжает, что фалангиты в центре обеих армий остались с оголенными флангами (85,6), но не следует уделять слишком много внимания этому голословному утверждению. Быстро разгромив противостоящий фланг (85,4), Птолемеевы конница и пехота правого фланга не имели причины для организации стремительной погони, особенно в виду поражения их левого фланга. Во всяком случае, в отличие от подробного описания пути следования Селевкидской конницы правого фланга, такое преследование не упоминается. Что касается пехоты на Птолемеевом правом фланге, их тяжелое снаряжение, и, как следствие, малая подвижность по сравнению с противостоящей легко-вооруженной пехотой Селевкидов, исключали возможность того, что они соблазнились поспешить в погоню. То же самое можно сказать и о победоносной пехоте правого фланга Селевкидов, которая была слишком тяжела для эффективного преследования. Столкновение фаланги возможно началось, обе стороны были раскрыты, но кавалерия Птолемеев и пехота правого фланга, конечно, вернулись вовремя, чтобы поддержать свои войска. Как бы там ни было, иначе ход событий в центре будет непонятен. Селевкидская фаланга, т. е. военные поселенцы, уступили почти сразу (85.10; см. 79.5 о Никархе), тогда как аргираспиды сопротивлялись дольше. Так как большая глубина фаланги Птолемеев могла сказаться только после долгой и изнурительной борьбы, поспешное отступление Селевкидских фалангитов-поселенцев можно объяснить только тем, что для них возникла реальная угроза обхода Птолемеевой кавалерией правого фланга. Так как "фаланга" противостояла неопытным египетским machimoi, а аргираспиды европейской фаланге Птолемеев, которые должны были быть сильнее туземцев как физически, так и потому, что они имели традицию воевать фалангой, разница в поведении двух контингентов Селевкидского центра не может быть объяснена исключительно высоким военным стандартом Селевкидской царской гвардии. Аргираспиды не были разбиты первым ударом, потому что их правый фланг не подвергался действию Птолемеевой кавалерии, и, возможно, был защищен какими-то победоносными пехотными контингентами Селевкидов с правого фланга. "Фаланга", с другой стороны, была оставлена на милость правого фланга Птолемеев. После бегства своих товарищей по левому флангу, опасность для аргираспидов стала неизбежной, и они вынуждены были признать свое поражение.
Таким образом битва была выиграна Птолемеем, потому что Антиох и его кавалерия отсутствовали на поле боя. Полибий приписывает долгое преследование неопытности Антиоха и его убеждению, что другое крыло было столь же успешным (85.11). Вторая часть объяснения Полибия показывает, что тот кто представил это утверждение, не знал правды и был озадачен, как и мы сами, безответственными действиями Антиоха. В виду слабости левого фланга и уступая по численности в центре, Антиох не мог ожидать подобного успеха в этих частях своей линии, и должен был знать о необходимости своего присутствия и присутствии его правого крыла на поле боя. Предполагаемую "неопытность" Антиоха также следует рассматривать с некоторым скептицизмом: еще до Рафии он проявил себя в решающем сражении против Молона, в блестящем штурме укреплений Порфириона, а также в нескольких осадных кампаниях на оккупированных территориях в Палестине. Возможность того, что Антиох упорствовал в погоне, с тем чтобы помещать противнику опомниться и вернуться на поле боя, также маловероятна: даже в соответствии с Птолемеевским источником, лежащем в основе Полибия, мы имеем дело с полным разгромом конницы, которая еще до этого была приведена в замешательство натиском слонов (84.7-8). Появление слонов почти неизменно вызывало у лошадей панику, а на узком поле боя, окруженном дюнами с обеих сторон, в любом случае можно было рассчитывать преградить им путь на покинутый фланг, как это было при Ипсе, когда слоны Селевка выступили против Деметрия Полиоркета.
Единственное объяснение рокового просчета Антиоха, которое я могу вообразить, состоит в том, что он пытался убить Птолемея и таким образом решить исход боя. Птолемею, однако, удалось ускользнуть, и усилиями выследить его можно объяснить большую продолжительность преследования. Полибий говорит, что Антиох намеревался лично биться с Птолемеем (82.8), и неудачная попытка Феодота убить египетского царя в палатке (81) может также указывать в этом направлении. Вот схема, которою можно объяснить панику, посеянную, как говорят, среди Селевкидских фалангитов внезапным возвращением Птолемея на поле боя (85.8). Учитывая в целом пренебрежительное отношение источника Полибия к Птолемею IV, эта ссылка не может восприниматься как лесть, хотя по общему признанию панику можно приписать естественному беспокойству фалангитов за судьбу Антиоха III в кавалерийской стычке. Антиох, возможно, применил эту тактику не только потому, что был последователем Александра, но главным образом потому, что состав его армии был недостаточен. Он также, вероятно, пытался решить бой без лишнего кровопролития, чтобы сберечь своих солдат, и, возможно, заполучить потенциальную живую силу от своего противника для будущих экспедиций в Малую Азию и в утраченные восточные провинции. То что Полибий дает другое объяснение ни в малейшей степени не дискредитирует предложенную интерпретацию: придворный Птолемея, который был прямым или косвенным источником Полибия, не мог знать план сражения Антиоха, тогда как предложенное объяснение погони Антиоха на самом деле вызывает сомнения.
В ходе этой дискуссии я принял как должное цифры сообщенные Полибием о Птолемеевой фаланге в центре, и пытался соответственно понять тактические соображения и ход событий на поле боя. Но так как эти цифры были оспорены, стоит заново пересмотреть их в свете предложенной реконструкции битвы.
В списке контингентов, собранных и обученных перед Рафией, Полибий перечисляет 25 000 фалангитов и 20 000 египтян, снаряженных по македонскому образцу, каждый со своим командиром (65.4,9). Эти два контингента снова упоминаются в отчете о битве, и, как было сказано, составляли центр Птолемеев (82.2, 85.9 и см. 65.3,9 об Андромахе и Сосибии). Общая численность Птолемеевой пехоты по Полибию составляла 70 000 человек (79.2), учитывая 45 000 фалангитов в центре.
Махаффи и Гриффитс предположили, что фаланга Птолемеев состояла только из 25 000 солдат. Но в то время Махаффи считает, что меньшую часть составляли египтяне, Гриффитс предполагает, что 20 000 из 25 000 были египетскими machimoi. Эти различия вытекают из разных объяснений происхождения цифр Полибия: Махаффи рассматривает цифру 20 000, приписываемую египетской фаланге, как интерполяцию, призванную подогнать общее количество войск под цифру 70 000, данную Полибием. По его мнению, цифра 70 000 сама по себе является палеграфической порчей цифры 50 000. Гриффитс думает, что Полибий ошибочно воспринял цифру 25 000 в своем источнике как всего лишь отдельный контингент европейских поселенцев, и считает, что она представляет собой общую численность Птолемевой фаланги.
Главный аргумент Махаффи и Гриффитса в пользу недоверия Полибиевой общей численности 45 000 фалангитов в центре, состоит в том, что такое подавляющее численное превосходство над центом Селевкидов имело бы очевидное влияние на тактику Птолемеев. Можно было бы ожидать, что Птолемей ударит первым в центре, но вместо этого фаланга оставалась неподвижной, пока не разрешилась ситуация на флангах. Кэри зашел так далеко, что предположил, что фаланга Птолемеев, будь она составлена из 45 000 бойцов, первым бы натиском разбила линию Селевкидов. Гриффитс придерживается своей собственной аргументации, отметив стремление египтян восстать вскоре после Рафии, утверждая, что если бы египтяне составляли меньше половины центра Птолемеев, то они бы не надеялись на победу (107.1-3). Эти аргументы на первый взгляд подтверждаются заявлением Полибия, что Птолемей был в восторге от своего неожиданного успеха (87.3), и что оба царя возлагали свои надежды на фаланги (83.2), что может свидетельствовать о том, что Птолемей в целом уступал в живой силе, и что фалангиты были приблизительно равны по численности.
Но на самом деле Птолемей не мог рассчитывать на свое численное превосходство в центре. Соотношение три к двум между двумя сторонами не гарантировало Птолемеям успех, тем более что египетская фаланга была нововведением, еще не проверенным на поле боя, а обучением европейских поселенцев пренебрегали в течение многих лет, тогда как армия Селевкидов принимала участие в постоянных военных предприятиях, не говоря уже о высоких стандартах гвардии. Глубина фаланги дает преимущество на более позднем этапе борьбы, когда обе фаланги истощены, но Птолемей не мог быть уверен в способности своих войск достичь этой стадии. Все эти соображения также объясняют почему, несмотря на численное превосходство, Птолемей был удивлен своим успехом, и почему Антиох полагался на свою фалангу, хотя следует учитывать, что эти два замечания вполне могут быть собственными комментариями Полибия, и он, конечно, даже с точки зрения Гриффитса, рассматривал птолемеевскую фалангу как превосходящую в численности. Кроме того, так как темп движения кавалерии значительно быстрее, если фаланга Птолемеев уже была вовлечена в настоящий бой на первом этапе битвы, она неизбежно подверглась бы обходному маневру со стороны победоносного Селевкидского фланга. Оставаясь на расстоянии от вражеской линии, они имели время, пространство и мужество принять защитное построение, чтобы встретить дополнительный вызов, и чему бы способствовало численное превосходство над вражеской фалангой.
Что касается роли египетских machimoi в успехе Птолемеев, Перманом было отмечено, что фраза Полибия, "будучи уверены в себе в результате своей победы при Рафии" не обязательно означает, что они приписывали победу себе, но что эти недооцененные и низкосортные воины были воодушевлены своим относительным успехом. Но по-существу у них были основания полагать, что на самом деле они решили исход сражения: развал Селевкидской фаланги, которая стояла перед ними, хотя скорее под воздействием кавалерии, а не стараниями фалангистов, вскоре привел к полному поражению армии Селевкидов, когда аргираспиды, элита пехоты, уступили.
Возвращаясь к оценке Гриффитса европейского личного состава, то трудно поверить, что военные поселения Птолемеев не в состоянии были обеспечить 5 000 солдат европейского происхождения для фаланги. У нас нет конкретных данных о численности европейских военных поселенцев в Египте, но цифры для Птолемеевой армии в конце четвертого века до н. э. составляли несколько десятков тысяч в дополнение к дезертирам и различным вражеским пленным. Хотя epigonoi, несомненно, превратились скорее в фермеров, чем в иррегулярных солдат и пренебрегали своими военными обязанностями, можно было бы ожидать, что Птолемеи предпочли бы обучить их перед Рафией, а не египетских machimoi, которые также недавно были набраны и обучены. Европейские поселенцы заслуживали больше доверия, а их военный и физический потенциал был гораздо выше, благодаря более лучшему питанию и наследственности, которую не нужно недооценивать. Тем не менее, я не оспариваю важный вывод Гриффитса о том, что военные поселения Птолемеев не могли исполнить назначение, ради которого они были учреждены, - обеспечить постоянное наличие подготовленных солдат фаланги в египетской армии; но доказательства этого не в мнимом малом числе их при Рафии, но в том, что 25 000 европейских поселенцев оказались ни на что не пригодны, когда их призвали под знамена в 219 г. до н. э., и в том, что потребовалось около двух лет, чтобы превратить их в боеспособный контингент, в то время как Птолемеи в основном утратили земли в иностранных доменах.