1. Цезарь, собираясь ехать в Италию, послал Сервия Гальбу, с двенадцатым легионом и частью конницы, к Нантуатам, Вераграм и Седунам, живущим между землею Аллоброгов, озером Леманом, рекою Роною и вершинами Альпов. Причина отправления была та, чтобы сделать свободною дорогу через Альпы, сопряженную дотоле для купцов с большою опасностью и тяжкими пошлинами. Цезарь дозволил Гальбе, если только сочтет это нужным, поставить свой легион в тех местах на зимние квартиры. Гальба в нескольких сражениях разбил неприятеля и взял у него много укреплений; со всех сторон явились в нему послы с изъявлением покорности и дали ему заложников. Установив мир, Гальба заблагорассудил поставить две когорты в земле Нантуатов, а сам, с остальными когортами того легиона, остался зимовать в селении Верагров, называемом Октодур; оно находится в небольшой долине, со всех сторон окруженной весьма крутыми горами. Рекою разделено оно на две части: одну уступил Гальба Галлам, а другую, выслав оттуда Галлов, отвел своим когортам для зимних квартир; это место он укрепил валом в рвом.
2. Уже прошла большая часть зимы, и Гальба приказал доставить в себе в это место провиант, как вдруг лазутчики дали ему знать, что Галлы ночью все ушли из своей части селения, а нависшие горы наполнены огромным множеством Седунов в Верагров. У Галлов много было побуждений вдруг возобновить военные действия в подавить наш легион. Во-первых, они с презрением смотрели на его малочисленность: от него, бывшего и без того не в полном составе, были отделены две когорты, и кроме того множество людей по одиночке было разослано для снабжения его провиантом. Во-вторых, они рассчитывали на несомненный успех, вследствие благоприятной для себя местности: с гор нападая и бросая стрелы, они надеялись смять Римлян первым натиском. Притом с прискорбием смотрели они, что дети их находятся в виде заложников во власти Римлян, и были убеждены, что Римляне пришли к ним не для оберегания торгового пути, шедшего по их земле, но для окончательного занятия вершин Альпов и присоединения этой местности к соседней провинции.
3. Получив это известие, Гальба тотчас собрал совет и спрашивал его мнения в положении тем более затруднительном, что, вследствие покорности Галлов, взятия у них заложников и потому отсутствия мысли о возможности с их стороны нападения, укрепления зимних квартир не вполне были окончены, и для снабжения провиантом не было взято достаточно безопасных мер. На этом совете иные, принимая в соображение неожиданность и важность опасности (в глазах Римлян все вершины гор кругом были покрыты вооруженными Галлами), отсутствие всякой помощи, и невозможность подвоза провианта вследствие преграждения неприятелем всех путей, предложили отчаянное средство к спасению: оставив все тяжести, попытаться оружием проложить себе путь через толпы Галлов тою же дорогою, какою они сюда пришли. Впрочем, большинство голосов на совете положило - прибегнуть к вышеизложенному мнению в случае крайности, а дотоле попытать военного счастия и оборонять лагерь.
4. Едва прошло столько времени, чтобы успеть принять, вследствие этого решения, самонужнейшие меры к обороне, как уже неприятель, по данному знаку, устремился к нам со всех сторон, бросая в вал камни и колья. Наши сначала встретили неприятеля твердо и мужественно; из бросаемых с вала их стрел ни одна не пропадала даром. Где угрожала опасность, туда наши подавали помощь. Одним перевешивал неприятель: в продолжение сражения утомленные ряды его воинов сменялись свежими; малочисленность же наших не только не позволяла им думать об отдохновении, но и раненные не могли оставлять своих мест и искать спокойствия.
5. Уже более шести часов длился упорный бой. У наших не только от усталости изнемогли силы, но и обнаружился недостаток в стрелах. Неприятель тем сильнее теснил наших и, не встречая уже упорного сопротивления, начал засыпать ров и пролагать себе дорогу через наш вал. Опасность уже дошла было до крайних пределов, как П. Секстий Бакул, сотник первого строя (мы упоминали о нем, что в битве с Нервиями он получил множество ран), и военный трибун, К. Волузен, человек столько же рассудительный, сколько и храбрый, поспешили к Гальбе в сказали ему, что к спасению одно средство - выйти из лагеря и сделать нападение. С этою целью созваны сотники, я чрез них приказано воинам приостановить военные действия, довольствуясь отражением стрел неприятельских, и отдохнуть немного от трудов; потом, собравшись с силами, по данному знаку, они должны были устремиться из лагеря, помня, что вся надежда на спасение заключается в их храбрости.
6. Приказание это было исполнено; нападение Римлянами было учинено вдруг, одновременно, изо всех ворот лагеря. Неприятель поражев был его неожиданностью, не понимал, что это значит, и совершенно растерялся. Таким образом наши с ним поменялись положением и тех, которые уже в мыслях овладели нашим лагерем, окружив со всех сторон, поражали. Из тридцати тысяч Галлов, пришедших для нападения на наш лагерь, пало более третьей части, прочие обращены в бегство и, преследуемые нашими, даже на высотах гор не нашли безопасности. Поразив неприятеля и обобрав его оружие, наши возвратились в укрепления лагеря. Избегнув счастливо опасности, Гальба не желал в другой раз испытывать судьбу, видя, что он встретил совсем другое, а не то, для чего он был послан, а особенно испытывая недостаток в подвозе хлеба и съестных припасов; вследствие этого он на другой день предал огню занятое им селение и отправился обратно в провинцию. Неприятель нигде не старался преградить или замедлить ему путь, и Гальба без потери привел свой легион сначала в землю Нантуатов, а оттуда Аллоброгов, и там зимовал.
7. После этого, Цезарь по всем причинам почитал Галлию замиренною: Белги были побеждены, Германцы изгнаны, Седуны побеждены на Альпах. Таким образом, в начале зимы, Цезарь отправился в Иллирик, желая познакомиться и с этою страною и ее жителями. Вдруг неожиданная война вспыхнула в Галлии от следующей причины: молодой П. Красс, с седьмым легионом, зимовал в земле Андов, близ берегов океана. Ощущая недостаток в хлебе, он разослал многих трибунов военных и префектов по соседственным городам для собрания продовольствия в его доставления; в этом числе Террасидий был послан к Унеллам, М. Требий Галл - к Куриосолитам, К. Веланий и Т. Силий - к Венетам.
8. Это племя Венетов занимает первое место между всеми прибрежными племенами Галлии, во-первых, потому, что оно имеет многочисленный флот, служащий ему для сообщения с Британиею. Притом оно обладает званием и опытностью морского дела и, имея в своей власти немногие пристани, какие только есть на этом открытом и бурном море, оно берет дань со всех мореходов, его посещающих. Венеты первые задержали Силия в Велания, надеясь за них выручить заложников, данных Крассу. Следуя примеру Венетов, их соседи - в природе Галлов ветреность в непостоянство - задержали с тою же целью Требия и Террасидия. Они тотчас обослались между собою послами в положили, через своих первых сановников, - ничего не предпринимать без общего согласия и разделять всем одну и ту же участь. они убеждали в прочие племена лучше не изменять вольности, завещанной им предками, чем носить иго рабства Римлян. Быстро все приморские племена соединились для одной цели и отправили общее посольство к П. Крассу с требованием - $1выдать заложников их, буде желает обратно получить своих послов."
9. Цезарь, уведомленный об этом Крассом, так как сам находился слишком далеко, распорядился пока строить длинные суда на реке Лигере[1] (*), впадающей в океан, набирать в провинции гребцов, матросов в кормчих. Когда все это поспешно было изготовлено, Цезарь, как только возможно было по времени года, отправился к войску. Венеты в другие с ними общества, узнав о прибытии Цезаря и сознавая всю преступность своего поступка (они задержали в бросили в оковы послов, которых личность неприкосновенна в священна у всех народов), всеми силами стали готовиться к войне, сообразно важности угрожавшей им опасности; особенное внимание обратили они на умножение морских сил. Главная надежда их была на благоприятные для них условия местности. Пути для пеших были все перерезаны морскими течениями; плавание для Римлян было весьма затруднительно по незнанию местности и малочисленности пристаней. Притом они надеялись, что римское войско, по недостатку съестных припасов, не может долго оставаться в их стране. Но если бы они и ошиблись во всех этих расчетах, то более всего убеждены были в превосходстве своих морских сил. Римляне не имели большего количества судов и вовсе не знали местности страны, где должны были вести войну, не знали положения пристаней, островов в мелей. Притом мореплавание на обширном и, со всех сторон открытом, океане, не имело ничего общего с плаванием по Средиземному, отовсюду замкнутому, морю. Сообразив такой план действия, Венеты укрепляют города, собирают в них хлеб с полей, сосредоточивают сколько можно более судов в Венетию куда, как достоверно знали, Цезарь прежде всего обратит свое оружие. Союзниками их в этой войне были Озизмии, Лексовии, Наннеты, Амбилиаты, Морины, Диаблинты, Менапии; пригласили вспоможение и из Британии, лежащей против их области через пролив.
10. Таковы были затруднения к ведению войны, которые мы выше показали; но многое впрочем побуждало Цезаря к этой войне: "задержанием посланных Красса сделано оскорбление народу римскому: бунт произошел по изъявлении покорности и после дачи заложников; множество племен приняло участие в союзе". Цезарь опасался, в случае, если пренебречь этою частью дела, то как бы и прочие народы Галлии не сочли бы себе тоже позволенным. Он понимал, что Галлы от природы имеют большую наклонность к переменам и с жадностью хватаются за первый повод к войне. Притом вольностью и независимостью дорожить, и стараться о свержении рабства - свойственно каждому человеку. А потому Цезарь обратил все свое внимание на то, чтобы предупредить союз многих племен, и для того счел нужным как можно шире распределить свое войско по их землям.
11. А потому Цезарь посылает легата Т. Лабиена с конницею в землю Тревиров, самих близких к берегам Рейна, и приказывает ему зайти к Ремам и прочим Белгам и удержать их в повиновении, а Германцев, о которых говорили, что они призваны Белгами на помощь, если они будут пытаться силою на судах переходить реку, отразить. П. Крассу с двенадцатью когортами из легионов, и с большим количеством конницы, Цезарь велел идти в Аквитанию. дабы из этих народов не были посланы вспоможения в Галлию, и такие сильные народы не соединились бы вместе. К. Титурия Сабина с тремя легионами посылает в землю Унеллов, Куриосолитов и Лексовиев, чтобы развлечь силы этих народов. Флот из наших судов и галльских, набранных у Пиктонов, Сантонов и других покорных нам племен, Цезарь вверил еще юному Д. Бруту и приказал ему с ним при первой возможности отправиться к Венетам; сам он туда же двинулся с пешими войсками.
12. Почти все города Венетов были расположены так, что, находясь на оконечностях мысов и перешейков, вдавшихся в море, они были недоступны для войск, потому что прилив морской, случающийся постоянно два раза в сутки, совершенно прекращал сообщение с сушею; корабли также могли подходить к стенам их только во время прилива; с отливом же они остались бы на мели. Таким образом и то, и другое обстоятельство препятствовало осаде городов. Если, после величайших трудов и усилий, удавалось нам, среди самих волн моря, сделать насыпь, и по ней достигнуть стен города, то осажденные, доведенные до крайности, во время прилива садились на суда, собранные во множестве, и со всем имуществом перебирались в близ лежащий город. Тут они защищались опять теми же, для них благоприятными, условиями местности. Таким образом прошла уже большая часть лета без вреда для них; наш же флот не мог действовать по случаю противных ветров и величайшей трудности плавать в обширном и открытом море, волнуемом. сильными течениями с редкими пристанями или почти без них.
18. Суда Венетов имели следующее устройство и вооружение: днища у них несколько более плоски, чем у наших, для удобнейшего движения по мелям и низким во время отлива водам. Кормы у них весьма возвышенные, и носы приспособлены выдерживать силу волн во время бурь. Эти суда во всех частях были сделаны из дубу, и потому не боялись никакого удара. Скамьи для гребцов на них были из бревен, в целый фут толщины, прибитых гвоздями в большой палец толщины. Якори у них были прикреплены не на веревках, но на железных цепях. Кожи зверей, тонко выделанные, служили им вместо парусов, или по неимению льна и незнанию его употребления, или, что вероятнее, потому, что такие паруса способнее льняных могли служить к управлению столь тяжелыми судами и выдерживать порывы бурь, свирепствующих на океане. В стычках наших судов с судами Венетов, первые превосходили быстротою и легкостью движения; последние же, более приспособленные к местности, к силе бурь, во всех отношениях были удобнее и лучше наших. Крепкие бока венетских судов безвредно выдерживали удары носов наших судов, а вышина их делала наши стрелы безвредными; она же облегчала им движение между подводными камнями. Во время ветров, суда венетские выдерживали их легко, становились на мели и, оставленные морем в отливе, места безвредно и не опасались подводных скал и утесов. Для наших же судов все эти случайности были предметом опасений.
14. Цезарь овладел многими неприятельскими городами, но видя, что все его труды напрасны, и неприятель без вреда от него убегает с одного места на другое, решился дождаться флота. Как только он прибыл, и неприятель его заметил, то его суда, числом около 220, совсем готовые и снабженные оружием всякого рода, вышли из пристани и стали против наших. Ни начальнику флота Бруту, ни военным трибунам и сотникам, которым распределены были отдельные суда, не было известно, как поступить и какой избрать порядок битвы. Их суда - они это знали - не могли вредить ударом носов - неприятельским; даже если бы на них поставить башни, то в тогда вышина их была бы ниже палубы неприятельских судов, а потому стрелы Римлян мало могли вредить Венетам, тогда как их, падая с высоты, были тем пагубнее. Весьма же большую пользу принесли нашим преострые косы, воткнутые на длинных шестах, похожие на таковые же косы, употребляемые при осадах городов; ими цепляли за веревки неприятельских судов, привязывавшие снасти к мачтам, приводили их в себе, и потом гребли всею силою весел, от чего это веревка натягивалась в лопалась. Тогда снасти сами по себе падали в суда неприятельские, потеряв паруса и все вооружение, делались разом совершенно негодными в дело. Тут уже исход борьбы зависел единственно от личного мужества, а им превосходили наши воины неприятелей, тем более, что битва происходила в виду Цезаря и всего нашего войска, и ни один сколько-нибудь замечательный подвиг не мог остаться в неизвестности: наше войско занимало все холмы и высоты, прилежащие к морю, с которых можно было поближе видеть на море.
15. Когда сброшены были, как мы уже сказали снасти, то каждое из судов должно было иметь дело с двумя или тремя из наших; тут наши воины всячески старались перейти на неприятельские суда. Дикари, заметив, что это удавалось нашим и уже многие их суда взяты, не нашли возможности сопротивляться и искали спасения в бегстве. Впрочем, в то самое время, когда они повернули свои суда по ветру, сделалась вдруг такая тишь, что они не могли двинуться с места. Это обстоятельство пришлось как нельзя более кстати для довершения дела; наши нагнав суда взяли их порознь, так что весьма немногим, под покровом ночи, удалось пристать к земле, а сражение происходило почти от четвертого часу до захода солнца.
16. Этою битвою приведена к концу война с Венетами и всем морским прибрежъем. Все их молодые люди в даже все старики, отличавшиеся благоразумием или опытностью, участвовали в ней, а все корабли, сколько их было, собраны отовсюду к этому сражению в одно место. Утратив все это, неприятель не знал, где искать спасения и каким образом защищать города. А потому он отдал себя и все свое Цезарю, и тот решился поступить с побежденными как можно строже, чтобы приучить Галлов на будущее время более чтить святость посольского звания, а потому он, предав смертной казни весь сенат, остальных продал в рабство с молотка.
17. Пока это происходило у Венетов, К. Титурий Сабин с войсками, вверенными ему Цезарем, прибыл в землю Унеллов. Ими предводительствовал Виридоковикс; в его руках была верховная власть над всеми племенами, возмутившимися против власти Римлян; из них набрал он сильное войско. В скором времени Авлерки, Эбуровики и Лексовии избили своих старейшин, не советовавших войны, заперли ворота своих городов и присоединились к Виридовиксу. К нему же стеклись со всей Галлии преступники всякого рода, искатели приключений и все вообще, для кого война и надежда грабежа была привлекательнее ежедневного труда и занятия земледелием. Сабин, избрав во всех отношениях выгодное место для лагеря, оставался в нем. Виридовикс остановился в двух милях от него и всякий день выводил войско из лагеря, предлагая нашим сражение. Таким образом Сабин не только скоро пришел в презрение у неприятеля, но терпел порицание даже от своих; робость Римлян до того казалась велика, что неприятель бесстрашно подходил почти к окопам нашего лагеря. Причиною бездействия Сабина было то, что он, будучи только легатом, в отсутствие главнокомандующего не решался сразиться с неприятелем, столь превосходившим числом, иначе, как при самих благоприятных для себя обстоятельствах.
18. Дав вкорениться· у неприятеля мнению о своей робости, Сабин выбирает из числа Галлов вспомогательного отряда одного хитрого и способного на все человека. Его большими наградами и обещаниями он убеждает перейди к неприятелю и дает ему наставление, как действовать. Тот явился к неприятелю и выдал себя за перебежчика; он сказал: "что будто в лагере Римлян господствует страх и смятение, что войско Цезаря находится в самом критическом положении от Венетов; дело доходят до того, что кажется в следующую же ночь Сабин со всем войском скрытно выступит из лагеря и пойдет на помощь Цезарю". Неприятельские воины, услыхав все это, воскликнули, что не надо терять столь удобного случая к победе, а следует тотчас же ударять на лагерь Римлян. Эта мера для Галлов казалась самою лучшею и необходимою по многим причинам: Сабин все время обнаруживал нерешительность, слова перебежчика подтверждали догадки Галлов; притом в их лагере начал обнаруживаться недостаток в съестных припасах вследствие их незаботливости о снабжении себя ими. Цезарь занят был войною с Венетами; притом человеку свойственно верить легко тому, чего он желает. Под влиянием всех этих обстоятельств, Галлы не прежде из собрания выпустили Виридовикса и прочих старейшин, как вынудив их согласие - взяться за оружие и идти на приступ римского лагеря. Получив дозволение к битве, Галлы радовались ей, как верной победе; взяв с собою кучи хвороста, чтобы заваливать рвы нашего лагеря, они двинулись к нему.
19. Место лагерей было возвышенное и мало-помалу сверху наклонное длиною почти на милю. Неприятель, с целью дать Римлянам как можно менее времени собраться и вооружиться, бегом устремился к нашим окопам, и достиг их в изнеможении и усталости. Сабин, сделав своим краткое увещание, дал знак к битве при их сильном желании. Пока неприятель возился с принесенными нм тяжестями, Римляне вдруг, по приказанию Сабина, сделали вылазку в двое ворот. Благодаря благоприятной для нас местности, неопытности неприятеля и его усталости, а также храбрости наших воинов и их опытности, приобретенной в прежних битвах, успех наш был до того полон, что неприятель не выдержал первого натиска наших и тотчас же обратил тыл. Наши воины со свежими силами без труда избили множество Галлов, утомленных и расстроенных, а конница, устремясь в погоню за бегущими, оставила из них живыми весьма немногих. Таким образом в одно и то же время пришла к Сабину весть о морской битве Цезаря, а к Цезарю известие о победе Сабина; взбунтовавшиеся же племена все немедленно отдались Титурию. Вообще Галлы горячо и охотно берутся за войну, но - переносить ее трудности и неудачи - не имеют достаточно терпения и твердости.
20. В тоже время П. Красс прибыл с войском в Аквитанию. Область эта, по обширности своей и числу жителей, составляет, как уже о том было сказано выше, третью часть всей Галлии. Красс, зная, что ему предстоят вести войну в тех же местах, где несколько лет перед тем легат Л. Валерий Преконин с войском потерпел поражение и убит, а проконсул Л. Маллий должен был, утратив обоз, искать спасения в бегстве, понимал необходимость обратить все внимание и старание на ведение этой войны. Обеспечив подвоз съестных припасов, собрал Красс конницу и вспомогательные войска, а многих людей, известных своею храбростью, он вызвал поименно из Тулузы, Каркасонны и Нарбонны, городов Галлии провинции, пограничной с этими краями, и повел войско в область Социатов. Узнав о его прибытии, Социаты, собрав большое войско пешее и конное (конница составляет главную их силу), встретили ваше войско на пути, и сначала завязали сражение конницею. Когда она была смята нашею, и началось преследование со стороны наших, вдруг явились на поле битвы пешие неприятельские войска, находившиеся в засаде в лощине; они напали на наших, расстроивших свои ряды во время преследования, и возобновили бой.
21. Бой был долговременный в упорный: Социаты, обнадеженные прежними победами, сражались храбро, полагая, что спасение всей Аквитании зависит от их мужества. Наши же старались показать, что они в состоянии сделать и с юным еще вождем, в при отсутствии главного начальника и без содействия прочих легионов. Наконец израненные неприятели вынуждены были обратить тыл. Избив большую часть их, Красс на походе приступил к городу Социатов. Упорное их сопротивление заставило его прибегнуть к правильной осаде, устроить насыпи и башни. Осажденные делали вылазки и вели подкопы против осадных работ Римлян (Аквитане обладают большою опытностью в этом деле, имея во многих местах своей области медные рудники). Видя, что все их усилия бесполезны перед упорством и старанием наших, они отправили послов к Крассу, прося принять их в свое распоряжение. Получив его согласие - и приказание - выдать оружие, они его и исполнили.
22. Но пока все внимание ваших было обращено на этот предмет, главный начальник Социатов, Адкантуанн, с шестьюстами отборных воинов, называемых у Галлов солдуриями, попытался из другой части города сделать вылазку, Эти солдурии имеют обычаем, каждый избрав себе друга, делить с ним все наслаждения жизни; если же кому-либо из них случится погибнуть, то друг его должен или тут же разделить его участь, или после причинить себе смерть; и не было еще на памяти людей примера, чтобы кто либо из них, в случае, если убит тот, чьей дружбе он себя обрек, отказался бы умереть с ним. Когда Адкантуанн попытался сделать вылазку, в с той стороны города услышав был военный крик, то воины наши устремились туда с оружием; схватка была упорная; наконец Адкантуанн со своими отброшен в город. Впрочем Красс согласился и его пощадить на том же условии, как и прочих.
23. Приняв оружие и заложников, Красс отправился в земли Вокациев и Тарузатов. Эти невежественные племена с ужасом услышали, что столь важный город, укрепленный природою и искусством, в такое короткое время сделался добычею Римлян; а потому повсюду рассылали послов, скрепляли свой союз клятвами и дачею заложников, и со всех сторон собирали войска. Они отправляют послов к племенам ближней Испании, соседственным с Аквитаниею; берут оттуда вспомогательное войско и вождей. По их прибытии Аквитанцы, полагаясь на многочисленность своего войска, с большою уверенностию пытаются вести войну. Вождями избраны те, которые постоянно находились при К. Сертории, и потому пользовались славою великой опытности и знания военного дела. Они, согласно обычая народа Римского, обращали внимание на местность для избрания лагеря, укрепляли его окопами и старались отрезать нашему войску подвоз съестных припасов. Красс понимал очень хорошо невозможность раздроблять свое войско отрядами, видел напротив, что многочисленность неприятеля дозволяет ему и рассылать по дорогам отряды и иметь достаточно сил для оберегания лагеря, а таким образом подвоз провианта к римскому войску не был безопасен и надежен; число же неприятелей умножалось с каждым днем. Принимая все это во внимание, Красс решился немедленно дать сражение; видя, что на военном совет все разделяют его мысли, следующий же день назначил для битвы.
24. На рассвете Красс вывел все свои войска, расположив их в две линии, причем вспомогательный отряд находился в середине, и ждал, на что решится неприятель. Он хотя и в открытой битве твердо надеялся на успех вследствие многочисленности своей и старинной военной славы, а малочисленности нашего войска, однако счел за лучшее безопасно получить победу, отрезав Римлянам подвоз съестных припасов. Когда же Римляне, терпя недостаток в съестных припасах и упав духом, вынуждены будут отступать, тут неприятель и хотел напасть на них на походе обремененных тяжестями. Этот план был одобрен всеми галльскими вождями, а потому они остались в лагере, когда Римляне вывели свои войска. Видя, что неприятель не принимает боя и тем как бы обнаруживает робость, а его нерешительность придает особенное рвение нашему войску, и слыша повсюду крики его вести к неприятелю, Красс решился не медлить долее и, к великому удовольствию наших воинов, сказав им краткое увещание, повел их к неприятельскому лагерю.
25. Тут одни засыпали рвы, другие осыпали защищавших вал и укрепления неприятелей градом стрел, стараясь сбить их оттуда; союзный отряд, по мнению Красса, не весьма надежный для битвы, подавал нашим стрелы, каменья, и делал из дерну мост к валу, и тем издали показывал вид, что также принимает участие в сражении. Неприятель со своей стороны сопротивлялся упорно и без робости; его стрелы, пускаемые с высокого места, причиняли ли большой вред нашим. Между тем некоторые наши всадники, объехав неприятельский лагерь, донесли Крассу, что он у задних ворот не так старательно укреплен, в что оттуда без труда можно в него проникнуть.
26. Красс убеждал префектов нашей конницы, чтобы они ободрили своих воинов обещанием значительных наград, и показал им как он хочет действовать. Они, по данному приказанию, выведя четыре когорты, оставленные для защиты нашего лагеря в потому не утомленные трудом, повели их далеко в обход для того, чтобы неприятель из лагеря не заметил их движения, а это было тем легче, что все внимание его было обращено на бой. Таким образом наши поспешно подошли в той части неприятельских укреплений, о которой мы сказали, прорвали их в очутились в лагере неприятеля прежде, чем он приметил их в понял в чем дело. Услыхав крики своих в тылу неприятеля, наши удвоили свои силы, в надежде на несомненную победу и, забыв свою усталость, ударили на неприятеля с новым жаром. Тот, обойденный со всех сторон, отчаялся в успехе и, метаясь через окопы, искал спасения в бегстве. Конница наша его преследовала до поздней ночи, благодаря совершенно открытой местности, в из пятидесяти тысяч воинов неприятельских, по достоверному известию пришедших из Аквитании и Кантабрии, дала уйти не более четвертой части. Была уже глубокая ночь, когда наша конница возвратилась в лагерь.
27. Услыхав об этом сражении, большая часть Аквитании отдалась Крассу, прислав по собственному побуждению заложников. В этом числе находились: Тарбеллы, Бигеррионы, Прецианы, Вокаты, Тарузаты, Элузаты, Гариты, Авски, Гарумны, Сибузаты в Кокозаты. Немногие лишь самые отдаленные племена, полагаясь на позднее время года (зима уже наступала), сочли ненужным покориться Римлянам.
28. В то же почти время Цезарь, хотя лето почти уже кончилось, повел войско в земли Моринов в Менапиев; эти племена, несмотря на усмирение всей Галлии, не изъявляли покорности, не присылали послов о мире и оставались вооруженными. Цезарь надеялся скоро окончить с ними войну; но они придумали для ведения ее совсем другой от прочих Галлов способ. Они слышали, что многие галльские народы, гораздо сильнее их, были побеждены Римлянами в открытом бою, а потому главную свою надежду они полагали на свои почти непроходимые леса и болота, снесли туда свои имущества и удалились в них сами. Когда Цезарь пришел к месту, где леса начинаются и стал лагерем, неприятеля нигде не было видно, и наши принялись за работу укреплений. Вдруг со всех сторон из лесу неприятель ударил на рассеянных по разных местам наших воинов. Они тотчас взялись за оружие и прогнали неприятеля обратно в лес и с большею потерею, но, углубясь за ним в лес и не зная местности, наши в сами понесли некоторые потери.
29. За тем в остальные дни Цезарь приказал рубить леса. а чтобы, во время их рубки, неприятель не вздумал напасть на наших безоружных и занятых работою воинов, он приказал срубленный лес валить на обе стороны к неприятелю в виде стены. В короткое время с невероятною быстротою очищено было от леса значительное пространство; во когда ваши достигали уже неприятельского обоза в стад, он удалялся с ними в леса еще более густые. Между тем настали такие непогоды, что необходимо было оставить работы, а постоянные дожди не представляли возможности долее держать воинов под палатками. А потому Цезарь, опустошив поля неприятельские и предав огню их села и строения, повел войско назад и поставил его на зимние квартиры в землях Авлерков, Лексовиев и других галльских племен. которые еще в самом недавнем времени вели с нами войну.