Весной 331 г. до н. э. Александр покинул Египет, чтобы возобновить решительную борьбу против персидского царя. Дарий после того, как его мирное предложение было отвергнуто македонским царем, стал проводить обширную, всестороннюю подготовку не только к обороне, но и к наступлению, для чего собрал значительные военные силы. Как явствует из свидетельств антиалександровской традиции, он даже сделал попытку снабдить свои войска лучшим вооружением для борьбы с македонянами. Согласно Курцию и Диодору, Дарий приказал собраться всем военным силам отдаленных народов в Вавилон. В числе их были бактрийцы, скифы и индусы. Диодор указывает, что Дарию удалось собрать пехоты 800 тыс., конницы 200 тыс. человек[1]. Эта огромная армия была перевооружена. Он заказал гораздо больше мечей и коней, чем у него было раньше. Для устрашения врага и сокрушительных действий против вражеской фаланги войско было снабжено 200 серпоносными колесницами [2]. Фактически после стольких потерь у персов была создана новая и более многочисленная армия, которой Дарий надеялся одолеть Александра. Во главе этой армии он двинулся из Вавилона, переправился через Тигр, поручив сатрапу - Вавилонии Мазею с б тыс. воинов воспрепятствовать переправе неприятеля через реку, а также опустошать и выжигать области, в которые он должен вступить [3].
В июле 331 г. до н. э. македонское войско, начав поход против Дария, прибыло в Фарсак на Евфрате. Арриан сообщает, что при приближении Александра Мазей оставил свои позиции и бежал. Своим бегством он позволил противнику беспрепятственно организовать переправу[4]. Курций дает другую характеристику персидскому сатрапу. Мазей не бежал, но, правда, не решился вступить в бой. За Тигром, выполняя приказ своего царя, он выжигал всю местность, куда проникал [5].
Достигнуть Вавилона Александр намеревался не прямым путем, а северным, по направлению к предгорьям Армении. Этот маршрут избран им с тем, чтобы его войска не так страдали от жары и трудностей с продовольствием. Как указывает Арриан, здесь было в изобилии все: трава для лошадей и съестные припасы для солдат[6]. По пути Александр узнал, что Дарий ждет своего противника не на вавилонской равнине, а много севернее, вблизи Тигра, с намерением не допустить Александра к переправе. Захваченные персидские разведчики сообщили, что войск у него гораздо больше, чем было, когда он сражался в Киликии[7]. Македонской армии предстояло форсировать бурный Тигр, несущий в себе не только огромные потоки воды, но и камни. Из-за быстроты течения эта река и получила свое название, что на персидском языке означает стрела [8]. Вследствие стремительного течения переправа была сопряжена с большими трудностями. Пехотинцы, разделившись на небольшие отряды, в окружении своих всадников, подняв над головой оружие, осторожно искали брод. Многих сбивали с ног камни и быстрины, потоки воды уносили важные грузы. Македонские воины были охвачены страхом. Курций говорит, что если бы кто решился вступить здесь с ними в бой, все войско могло бы быть уничтожено [9]. Но персидская сторона не сделала здесь никакой попытки воспрепятствовать переправе неприятельских войск[10]. Мазей во главе заградительного отряда, как указывает Курций, начал завязывать бой уже с построившимися и перевооружившимися на берегу частями, но он без особого труда был разбит и рассеян в конном сражении [11].
Александр на четвертый день после того, как перешел Тигр, встретил вражескую конницу, которая тотчас же обратилась в бегство. Попавшие в руки македонян пленные сообщили, что Дарий с многочисленным войском находится неподалеку [12].
Хотя Арриан полагает, что не было человека, который бы вел себя на войне так трусливо и неразумно, как Дарий, однако, на этот раз, по. мнению историка, он ожидал врага на территории, благоприятной для развертывания массы конницы и применения нового оружия, впервые используемого против македонян - серпоносных колесниц [13]. Недалеко от древней Ниневии 1 октября 331 г. до н. э. произошла решительная битва, которая получила свое название по небольшому местечку Гавгамелы, в 48 км от города Арбелы.
Во всех античных источниках сражение у Гавгамел, которое окончательно разгромило персидскую армию, получило довольно широкое, подробное, но далеко не идеи тинное освещение.
Главное известие об этой битве содержится у Арриана, который, в основном, опирается на данные Птолемея и является лучшим авторитетом в изложении военных событий. Арриан показывает подготовку к ней, расположение войск Александра и Дария перед боем, численность военных сил противников, говорит о распоряжениях Александра своим подчиненным и о тщательном инструктаже их, о ходе сражения, об особенностях построения боевого порядка македонян по сравнению с предыдущими сражениями, о разгроме персов и их потерях, наконец, о бегстве Дария и преследовании его Александром.
Как сообщает Арриан, численность македонских войск, принявших участие в решающем сражении, исчисляется 47 тыс. человек, из которых 40 тыс. пехоты и 7 тыс. конницы [14]. О силе персов упоминаются фантастические, во многом завышенные цифры: до 1 млн. пехотинцев, до 40 тыс. всадников, 200 серлоносных боевых колесниц и 15 слонов, которых привели с собой инды [15]. Сам Арриан не особенно верит в правдивость этих данных, поэтому он спешит заручиться словом "говорят", чем и снимает с себя ответственность за предложенные им данные. Состав персидского войска комплектовался из разных племен и народностей обширной Персидской державы. Они пришли по зову Дария под руководством своих сатрапов. Так, сатрап бактрийской земли Бесс стал во главе индов, бактрийцев, согдиан; Мазак предводительствовал саками - азиатскими скифами, союзниками персидского царя; сатрап Арахозии Барсаент привел арахотов и так называемых горных индов; сатрап Арии Сатибарзан возглавлял ариев, Фратаферн-парфян, гирканов и тапуров; Атропат командовал мидянами, кадусиями, албанами и секесинами; Оронтабат, Ариобарзан и Орксин распоряжались людьми с побережья Красного моря; у сусианов и уксиев командиром был Оксафр, сын Абулита; у вавилонян, карийцев и ситакенов - Булар; у армян - Оронт и Мифравст; у каппадокийцев -Ариак; у сириицев из Келесирии и Междуречья - Мазей [16]. Из этого видно, что под знамена персидского царя встали более двух десятков народов.
С этим войском Дарий расположился лагерем на Гавгамельской равнине, предварительно выровненной, на которой свободно могли действовать его главные силы - конница и боевые колесницы [17]. Полагая, что теснота и недостаток места были главными причинами поражения при Иссе, Дарий расположил свои войска в две линии. Наиболее боеспособные были выдвинуты в первую линию. в центре боевого порядка, где находился и сам царь, наряду с другими стояли греческие наемники, как единственные солдаты, которые могли противостоять македонской фаланге [18].
Здесь же находилась и персидская гвардия, на флангах выстроилась конница, причем >на левом крыле стояли "всадники и пехотинцы вперемешку" [19]. За центром, в глубине располагались разноплеменные конные и пехотные войска. Центр и левое крыло прикрывали слоны и боевые колесницы. Такое размещение войск дает возможность сделать вывод о том, что персы основной удар противника ожидали на своем левом крыле и здесь предполагали нанести ему поражение. Получив известие о появлении вражеских войск, Дарий всю ночь держал свою армию в строю в полной боевой готовности. Это было вызвано тем, что их лагерь не был надежно укреплен и ночное нападение казалось вероятным. Арриан говорит, что персам очень повредило это долгое стояние в полном вооружении; оно утомило воинов и вселило в них страх перед грозной опасностью [20].
Александр, узнав от своей разведки о близости персов, дал своему войску отдых, чтобы напасть на врага со свежими силами. Македонская армия была подведена к полю сражения с большими предосторожностями. По совету Пармениона была тщательно рекогносцирована территория будущего сражения на предмет правильного размещения военных сил и ликвидации всех возможных естественных и искусственных препятствий, могущих затруднить военные действия[21]. Особые меры были приняты по поддержанию порядка и дисциплины в войске. Александр указал на необходимость организации взаимной поддержки и выручки, безупречного выполнения приказаний в бою [22]. Александр отверг предложение того же Пармениона напасть на персов ночью, подчеркнув, что ему стыдно красть победу[23]. Арриан указывает, что эти громкие слова свидетельствовали не столько о тщеславии, сколько о спокойном мужестве и уверенности в своих силах среди опасностей. В то же время он подчеркивает, что эта позиция македонского царя была вызвана здравым расчетом; ночью имеется много неожиданностей, которых нельзя учесть, поэтому можно погубить сильных и обеспечить победу слабым. При ночном сражении преимущество персов заключается в том, что им хорошо знакома местность. Если бы Дарий потерпел в этих условиях поражение, они бы избавили его от признания того, что он плохой полководец, и дали бы ему повод переложить вину за поражение на ночной мрак, как раньше он переложил вину на горные теснины и море. Арриан хвалит Александра за учет всех этих обстоятельств [24].
Для боя македонская армия была построена в две линии [25]. В центре первой находилась фаланга гоплитов. На правом крыле стояла тяжелая конница, на левом - фессалийская конница; легкой конницей и пехотой прикрывалась первая линия войск. Обязанность отрядов второй линии заключалась в активной борьбе против персидского войска в случае попыток его окружить македонян. Однако фронт последних в результате построения пехоты в две линии был короче фронта войск персов. Это таило в себе большую опасность окружения. Эту опасность Александр хотел устранить прежде всего. К сожалению, изложение Арриана здесь недостаточно ясно, чтобы получить точную картину тактических мероприятий, которые предпринял македонский царь для предотвращения этой опасности. Из этого источника явствует, что когда войска сошлись, Александр выдвинул вправо свое правое крыло, а персы двинули на него свое левое крыло, которое заходило дальше македонского правого фланга. Стремясь предотвратить обход с флангов, Александр стал передвигать свое войско вправо, чтобы удлинить свой фланг. "Дарий, - пишет Арриан, - испугался, как бы македоняне не вышли на пересеченную местность, где его колесницы окажутся ни к чему, и приказал всадникам, выстроенным перед левым крылом, объехать неприятельское правое, которое вел Александр, и не дать ему возможности вести свое крыло дальше" [26]. Из данных Арриана можно сделать заключение, что мероприятия Александра по укреплению флангов, в основном, достигли своей цели: атаки, которые персы здесь направляли против врага, хотя и были ожесточенными, оставались безрезультатными. Македоняне выдержали натиск за натиском и расстроили ряды врагов[27]. Благодаря ловким мерам Александра полностью потерпела неудачу и атака серпоносных колесниц, на которую Дарий возлагал большие надежды; одни колесницы при их приближении были осыпаны градом дротиков, на других сталкивали возниц и убивали лошадей; даже те колесницы, которым удавалось проникнуть во вражеские ряды, не нанесли им серьезного урона, так как македонские солдаты, согласно приказу, расступались перед ними, пропускали их в глубину, а затем уничтожали[28].
Дарий двинул основные силы войск. Упорное сражение завязалось на левом фланге персов, против которого стоял сам Александр, сковавший на этом фланге главные силы противника. В это время в передней линии персов, образовался прорыв, которым македонский царь тотчас же воспользовался. В этот разрыв персидского фронта он проник со своей конницей, подкрепленной фалангой гоплитов. Согласованные удары тяжелой конницы и гоплитов привели к поражению персидских войск на этом участке фронта; конница македонян во главе с Александром решительно насела па врага, теснила его и поражала в лицо своими копьями. Когда македонская фаланга, ощетинившись сариссами, бросилась на персов, Дария обуял страх и ужас. Он первый обратился в бегство. Началось повальное бегство и его воинов; македоняне преследовали их и убивали бегущих[29].
Таким образом, на правом крыле македоняне завоевали победу. Зато большие трудности и опасности оказались на другом конце поля боя. Стоявшие дальше налево подразделения македонской фаланги не могли, как при Иссе, быстро последовать за продвижением Александра; они, кроме того, были заняты тяжелой борьбой, которая завязалась на левом македонском фланге. Из-за их отставания образовалась брешь в македонском боевом порядке. Эту брешь использовала часть индов и персидской конницы, которая прорвала вражескую линию и пробивалась к обозу македонян. Здесь завязалась горячая схватка. Персы нападали на людей, в большинстве своем невооруженных и не ожидавших, что можно проникнуть к ним через двойной фронт. Ободренные этой неожиданной вылазкой пленные персы присоединились к своим соотечественникам и вместе напали на македонян[30]. Это был для последних критический момент, которым не смогли воспользоваться их противники. Вместо того, чтобы напасть с фланга или с тыла, персидская конница бросилась грабить македонский лагерь. Это вовремя заметили предводители македонских отрядов, стоявших за первой линией; они зашли в тыл персам, многих убили, остальных обратили в бегство.
Возникла и другая опасность для македонян. Правое крыло персов, еще не знавшее о постыдном бегстве своего царя, напало на левое крыло македонской армии. Его командующий Парменион вынужден был послать курьера с просьбой об оказании ему немедленной помощи, настолько была серьезна атака и велика опасность. Это известие заставило Александра прекратить преследование разбитого врага и поспешить на помощь своему левому флангу. На пути он встретил персидскую конницу, обращенную в бегство из македонского лагеря, а также многочисленные и сильные отряды персов. Они отчаянно пытались пробиться сквозь преградивших им путь македонян. Начался конный бой, который, по утверждению Арриана, был самым жарким во всей этой битве[31]. Каждый поражал того, кто был перед ним, жалости и пощады не было ни у тех, ни у других; сражались уже не ради чужой победы, а ради собственного спасения. Александр потерял около 60 "друзей", среди раненых оказались Гефестион, Кен и Менид. Хотя эта жаркая битва и окончилась победой македонян, но все же часть персидской конницы смогла прорваться и обратилась "в неудержимое бегство"[32]. Когда Александр приблизился к своему левому флангу, необходимость в его помощи уже отпала. Фессалийская конница под руководством Пармениона, блистательно сражавшаяся, не только удержала свои позиции, но и обратила в бегство персидские конные отряды. Все македонское войско начало теперь энергичное преследование разбитого врага. Парменион захватил лагерь персов, их обоз, слонов и верблюдов[33]. Александр, с наступлением темноты прекратив преследование, уже в полночь во главе своей отдохнувшей конницы, взял направление на Арбелы, в надежде захватить там Дария, деньги и все царское имущество. Эти надежды, однако, не оправдались; только орошенные персами сокровища, колесница, щит и лук Дария попали в руки Александра. Сам Дарий бежал дальше [34].
Арриан дает разительную разницу потерь: македоняне потеряли всего 100 человек, а у их противника погибло до 30 тыс. человек, в плен же было взято гораздо больше; кроме людей, были захвачены слоны и колесницы, сохранившиеся во время боя [35].
Такова суть версий Арриана о Гавгамельской битве. Другая версия зиждится на изложении Каллисфена. Она дошла до нас, главным образом, у Плутарха и теряется в интересных деталях, среди них - исключительное спокойствие Александра перед битвой, который спал спокойным непробудным сном, и его с трудом разбудил Парменион; жертвоприношения; вражеский стан с миллионной армией, который вызвал тревогу у македонских полководцев. Один из главных полководцев Парменион получает у Плутарха неблагоприятное отражение, которое исходит из предубеждений Каллисфена. Снижение роли выдающегося македонского военачальника прослеживается в разных ситуациях перед битвой: и когда он был поражен количеством вражеского войска, и во время самой битвы, когда теснимый со всех сторон, он умолял Александра о помощи [36].
В описании самого хода битвы у Плутарха нет такой ясности, которой отличается изложение Арриана. Рассказ здесь очень краток. Упоминается о том, что македонская фаланга, как морской вал, налетела на врага, обратила его в бегство и начала страшное преследование·, затем показана картина борьбы в центре, где находился Дарий; вокруг него падали друг на друга лучшие и благороднейшие персы, катаясь между людьми и лошадьми, задерживая преследование, в то время как он сам бросил колесницу и оружие и убежал на лошади [37]. В том, что Александр дал ему возможность убежать, Плутарх винит Пармениона, который позвал его на помощь и вообще проявил в этой битве нерадивость и вялость.
Наконец, рассказ об этом сражении, предположительно почерпнутый у Клитарха, представляет третью версию. Она образует общий источник Курция, Диодора, Юстина. В центре клитарховой традиции находится личная борьба между Александром и Дарием, усиленное сопротивление последнего. Особенно активность Дария находится в существенном противоречии с птолемеевским изложением.
Курций говорит о страхе и трепете, которыми были охвачены македонские войска при приближении к персам, и о мерах Александра, при помощи которых он ликвидировал паническое настроение своих солдат. Можно заметить непоследовательность в изложении действий македонского царя: то перед битвой он переживает тревогу, беспокойство, проявляет колебание в выборе плана нападения, вынужден прибегнуть к прорицателю Аристандру, то он спит беспробудным сном перед самой решительной битвой [38]. В речи перед воинами Александр говорит о мужестве македонян, о неустройстве персидского войска, о необходимости добиться победы [39]. Выступая перед своими воинами, Дарий также призывал их к решительности, мужеству и отваге. Он подчеркнул, что в случае поражения отступать некуда, ибо все в тылу разорено продолжительной войной; в городах не осталось жителей, в полях - земледельцев[40]. Если же будет одержана победа, будет выиграна вся война. Противник будет заперт с одной стороны Тигром, с другой - Евфратом, и бежать ему некуда [41]. Дарий выражал уверенность в победе своего огромного войска над малочисленной неприятельской армией с ее редкими рядами, растянутыми флангами, пустым центром, с задними рядами, открывающими тыл. Он считал, что ее можно затоптать лошадьми с серпоносных колесниц[42], а Александра - безрассудного и неразумного - наказать. Он заклинал своих воинов идти в бой бодрыми и полными надежд[43]. Сам Дарий обещал в бою показать пример мужества.
Курций оставил нам более ясную картину действия серпоносных колесниц, которые, в отличие от указаний Арриана, сумели нанести большой урон македонянам. Колесницы помчались, опустив вожжи, чтобы потоптать больше людей, не ожидавших такого нападения. Одних ранили копья, торчащие впереди из дышла, других - выставленные с боков косы. Македоняне не только отступали перед ними, но в бегстве расстроили свои ряды [44]. Однако, когда колесницы прорвались к фаланге, македоняне, собравшись с мужеством, сомкнули копья, прокалывали ими животы напиравших на них лошадей, потом окружали колесницы и сбрасывали с них колесничих. Раненые животные рвали упряжки, опрокидывали колесницы. Лишь немного колесниц достигло последних рядов строя, принося ужасную смерть тем, на кого они налетали. На земле лежали изрубленные людские тела[45]. В противовес Арриану, Курций излагает и некоторые другие ответственные моменты боя. Если первый подчеркивает, что главные силы персов Александр сковал на правом фланге, то второй говорит, что всю тяжесть сражения принял на себя Парменион и только после того, как Дарий перебросил бактрийцев для нападения на обоз, и ряды правого фланга персов поредели, Александр бросился на ослабевшие ряды и произвел в них большое избиение [46]. Курций указывает, что оба строя пришли в смятение. Враги окружали Александра со всех сторон. Много частей оказалось оторванными от своих, сражалось где попало. Дарий бежал с поля боя, после того как у него был сражен возничий и возникла опасность плена. Победители висели на плечах убегающих, но тучи пыли застилали все вокруг[47]. Только у Курция мы находим подробное описание трагической судьбы и бегства побежденных; одни убегали по кратчайшим путям, другие искали ущелий и незнакомых противнику тропинок. Все смешалось: пехота с конницей, безоружные с вооруженными, раненые с невредимыми. Убегающих мучила жажда, они утоляли ее в мутных ручьях, от чего испытывали страшные желудочные заболевания. Вокруг стояли плач и стоны [48].
Персов пало в этом бою, по Курцию, 40 тыс., македонян- около 300 человек[49]. Эти данные не согласуются с данными Арриана. Оба источника не согласуются также и относительно численности войск, участвовавших в битве. Численность македонского войска Курций совсем не упоминает, а численность персов определяет в 45 тыс. всадников и 200 тыс. пехотинцев[50].
В ключе клитарховской традиции излагает указанное событие и Диодор, хотя по некоторым вопросам у него и есть с ней расхождение. Прежде всего, в этом источнике мы находим новое количество войска персов: 800 тыс. пехотинцев и не меньше 200 тыс. всадников[51]. Здесь имеется также и не соответствующее другим источникам число погибших воинов; у персов пала вся их конница и 90 тыс. пехотинцев, у македонян - 500 человек погибших и очень много раненых [52]. Диодор считает Дария опытным военачальником, сумевшим хорошо вооружить своих воинов, вести ее по богатой стране с достаточным для них провиантом и щедрым кормом для животных, избрать для сражения равнину, удобную для маневрирования, делать ежедневные смотры своим войскам, укреплять их дисциплину и преданность[53]. Весь последующий ход подготовки к сражению, дислокация войск на поле боя, его ход, применение и действия колесниц, непосредственная борьба царей и победа Александра, бегство побежденных и погоня за ними - изложено, как у Курция. Ничего нового, по сравнению с ним, Диодор не сообщает [54].
Еще более кратким предстает рассказ Юстина. Он ничего не добавляет к нашим сведениям об этой битве, которую считает самой кровопролитной [55]. Все то немногое, что им изложено, может лишь подтвердить факт принадлежности автора к традиции, идущей от Клитарха [56].
Таким образом, в источниках о Гавгамельском сражении мы можем отчетливо различать три традиции, ведущие свои истоки от Птолемея, Каллисфена и Клитарха и поэтому дающие разнообразные толкования отдельных сторон этого важнейшего события восточных походов. Эти особенности далеко не всегда учитывают представители буржуазной историографии [57].
Много внимания сражению при Гавгамелах уделил Ф. Энгельс, который подчеркивал, что для таких противников, каких Александр имел перед собой в этом сражении, его две большие фаланги явно были непобедимыми [58]. Исход сражения решили катафракты, которые использовались Александром для решающего маневра[59]. Ф. Энгельс здесь определяет общие принципы кавалерийской тактики и решающее значение конницы в разгроме персидского войска в этой битве, указывает на взаимодействие различных родов войск в бою. Он отмечает, что Гавгамельское сражение было наиболее славным для македонской конницы, которая составляла крайнее правое крыло боевого порядка армии Александра, в то время как фессалийская конница составляла ее левое крыло. Попытки персов обойти его с фланга натолкнулись на смелый маневр Александра, в решительный момент выдвинувшего свежие силы из тыла, чтобы в свою очередь обойти противника. Кроме того, Александр устремился в промежуток, создавшийся у персов между левым крылом и центром, отделил их левое крыло от остальной части армии, совершенно смял его и преследовал на значительное расстояние. Вынужденный прийти на помощь своему собственному левому флангу, он очень быстро собрал свою конницу и, пройдя позади вражеского центра, обрушился с тыла на персидское правое крыло. Сражение было, таким образом, выиграно, и Александр с той поры считается одним из лучших кавалерийских командиров всех времен. Он хорошо усвоил и умело осуществлял основные принципы кавалерийской тактики: нападать на пехоту, когда она находится в походном порядке или во время ее перестроения, атаковать конницу преимущественно во фланг; пользоваться каждой брешью в линии противника, чтобы, устремившись в нее и развертываясь затем вправо и влево, обойти с фланга и с тыла войска, расположенные около этого прорыва; закреплять победу стремительным и беспощадным преследованием разбитого врага[60].
Эта решающая битва обогатила военную практику новым опытом ведения бои [61]. Этот опыт включал в себя не только хорошую предварительную подготовку, разведку, учет конкретной обстановки, но и согласование действий всех частей боевого порядка, комбинированное применение пехоты и конницы. Успех, достигнутый последней, был своевременно закреплен и развит гоплитами, что позволило захватить решающие пункты позиций противника и укрепиться в них. В этом бою усложнился боевой порядок, а в связи с этим усложнилось и руководство боем. Появились впервые в (истории военного искусства прообразы резерва, в виде второй линии македонского боевого порядка. Это, а также использование конницы для преследования побежденного противника были важными тактическими нововведениями Александра.
Битва при Гавгамелах знаменует собой важную веху в стратегических и тактических экспериментах македонского царя.

---

[1] Diod. XVII, 53, 3.
[2] Curt. IV, 9, 2—5; Diod. XVII, 53, 1—2.
[3] Curt. IV, 9, 7—8.
[4] Arr. III, 7, 2.
[5] Curt. IV, 9, 14.
[6] Arr. III, 7, 3.
[7] Там же, 7, 4.
[8] Curt. IV, 9, 16.
[9] Там же, 9, 22.
[10] Arr. III, 7, 5; ср. Diod. XVII, 55, 1—5.
[11] Curt. IV, 9, 23—24.
[12] Arr. III, 8, 1—2.
[13] Там же, 22, 2,
[14] Там же, 12, 5.
[15] Arr. III, 8, 6.
[16] Там же, 3—6.
[17] Там же, 7. После боя победителями в царском лагере было найдено описание расположения персидских войск, поэтому расположение войск Дария на Гавгамельской равнине нам довольно точно известно. (См, U. Wileken. Op. cit., p. 124).
[18] Arr. III, 11, 7.
[19] Arr. III, 3.
[20] Там же, 1—2.
[21] Там же, 9, 4.
[22] Там же, 8.
[23] Там же, 10, 1—2; ср. Plut. Alex. 31.
[24] Arr. III, 10, 3—4.
[25] Там же, 12, 1.
[26] Там же, 13, 2,
[27] Arr. III, 3—4.
[28] Там же, 5.
[29] Там же, 14, 3--4.
[30] Arr. III, 14, 5
[31] Там же, 15, 2.
[32] Там же. 15, 3.
[33] Arr. III, 15, 4.
[34] Там же, 5.
[35] Там же, 6.
[36] Plut, Alex. 32.
[37] Plut. Alex. 33.
[38] Curt. IV, 13, 15—25.
[39] Там же, 14, 1—7.
[40] Там же, 11.
[41] Там же, 15.
[42] Там же, 14,
[43] Curt. IV, 25.
[44] Там же, 15, 4.
[45] Там же, 14—17.
[46] Там же, 15, 20.
[47] Там же, 32.
[48] Curt. IV, 16, II—15.
[49] Там же, 26.
[50] Там же, 12, 13.
[51] Diod. XVII, 53, 3.
[52] Там же, 61, 3.
[53] Там же, 53, 1—4; 61, 1.
[54] Там же, 56, 1—3; 57, 1—6; 58, 1—5; 59, 1—7; 60, 2—3.
[55] Just. XI, 4, 2.
[56] Там же, 13, 1—11; 14, 1—5; ср. Polyaen, IV, 3, 6; 17 и сл.
[57] U. Wilcken. Op. cit., S. 122—125. Fr. Schachermeyr. Op. cit., S. 221.
[58] См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 14, стр. 16 Ф. Энгельс численность армии Александра в Гавгамельском сражении исчисляет в 56 тыс. человек. Она состояла из двух больших фаланг гоплитов (около 30 тыс. человек), двух полуфаланг пелтастов (16 тыс.), 4 тыс. конницы и 6 тыс. иррегулярных войск (там же, стр. 17).
[59] Там же, стр. 17, 26.
[60] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 14, стр. 298—299. Ф. Энгельс обращает внимание на то, что после Александра мы уже не слышали об этой превосходной греческой и македонской коннице. В Греции снова стала преобладать пехота, а в Азии и Египте конные войска быстро пришли в упадок.
[61] См.: И. Е. Разин. Указ. соч., стр. 231—234; А. А. Строков. История военного искусства, т. 1. М., Воениздат, 1955, стр. 76—77.