Однако досадовать по-настоящему на свой отказ от общественной жизни и государственной карьеры Катулл начинает, видимо, значительно позднее (см. стих. 52, направленное против цезарианцев Нония и Ватиния), а пока что он разнообразит свое праздное времяпрепровождение в Риме сочинением эротических стихов в обществе таких же праздных людей (otiosi), как и он сам. Это его чрезвычайно увлекает (50):

Друг Лициний! Вчера в часы досуга
Мы писали стихи поочередно,
Превосходно и весело играли.
Мы писали стихи поочередно,
Подбирали размеры и меняли,
Пили, шуткой на шутку отвечали.
И ушел я, твоим, Лициний, блеском
И твоим остроумием зажженный.
И еда не могла меня утешить,
Глаз бессонных в дремоте не смыкал я,
Словно пьяный, ворочался в постели,
Поджидая желанного рассвета,
Чтоб с тобой говорить, побыть с тобою.
И когда, треволненьем утомленный,
Полумертвый застыл я на кровати,
Эти строчки тебе, мой самый милый,
Написал, чтоб тоску мою ты понял.
Берегись же и просьб моих не вздумай
Осмеять и не будь высокомерным,
Чтоб тебе не отмстила Немесида!
В гневе страшна она. Не богохульствуй!

Это послание сразу вводит нас, так сказать, в лабораторию тех поэтов-бездельников, в среду которых попал Катулл в Риме. Лициний Кальв (C. Licinius Calvus), к которому оно обращено, принадлежал к той же школе поэтов, которых Цицерон презрительно называл "подголосками Эвфориона"[1] (cantores Euphorionis; "Тускуланские беседы", III, 45) и "неотериками", т. е. по-нашему, "модернистами" (οί νεώτεροι; К Аттику, VII, 2, 1-№ 292 по изд. АН СССР).
Кроме Лициния Кальва, с которым Катулл был, по-видимому, очень дружен (14), хотя и подшучивал над ним (53), и который в позднейших свидетельствах постоянно упоминается рядом с Катуллом (Овидий, "Любовные элегии", III, 9, 62; Плиний Младший, Письма, I, 16 и IV, 27), молодой веронец сошелся и с другими поэтами-неотериками, многие из которых были к тому же и его земляками. Мы находим среди этих поэтов Гая Гельвия Цинну (C. Helvius Cinna - 10), автора поэмы "Смирна" (95), бывшего вместе с Катуллом в свите Меммия, который и сам писал стихи; Корнифиция (Cornificius - 38) ; Квинта Гортензия Гортала (Q. Hortensius Hortalus - 65), больше известного в качестве оратора, соперника Цицерона; Гая Асиния Поллиона (G. Asinius Pollio - 12), впоследствии друга Вергилия и Горация; Вара (10), которого отождествляют с Квинтилием Варом (Quintilius Varus), критиком и поэтом из Кремоны; некоего Цецилия (Caecilius), родом из Кома, известного лишь по 35-му стихотворению Катулла, которого поэт зовет к себе в Верону из его родного города и которого поэтому нельзя причислять к столичным друзьям поэта; наконец еще одного земляка Катулла -главу школы неотериков Публия Валерия Катона (Publius Valerius Cato), если только именно к этому Катону обращено 56-е стихотворение Катулла. Произведения этих поэтов частью совсем не сохранились, а частью дошли в досадных по скудости фрагментах. Что же касается поэтов, к которым Катулл относится с пренебрежением и насмешкой, то о них мы знаем и того меньше. Ни Цесий, ни. Суффен, старательно заботившийся о роскошном издании своих стихов, ни Волусий с его cacata charta, ни другие pessimi poetae (14, 22, 36, 95, 105) совершенно нам не известны. Но, но всей вероятности, эти поэты были действительно очень плохи, хотя и наводняли своими произведениями римские книжные лавки (14).
Исключительно скудное наследие, оставшееся от поэтов., современников Катулла, не позволяет нам составить сколько-нибудь ясное представление об их творчестве. От произведений Марка Фурия Бибакула, Квинта Сцеволы, Гая Лициния Кальва, Гая Гельвия Цинны, Квинта Корнифиция, Тициды, Квинта Гортензия Гортала, Гая Меммия, Луция Волумния и других сохранилось в общей сложности не более полутораста по большей части разрозненных строчек.
Таким образом, единственным поэтом, по произведениям которого мы можем судить о творчестве неотериков, остается Катулл.