Из всех эллинистических и пергамских государств наибольшего процветания достигло царство Птолемеев в Египте, начиная с Птолемея I Сотера (320 -285), при котором началась ученая деятельность первого библиотекаря Александрийской библиотеки Зенодота и деятельность косского литературного кружка (см. ниже, т. II, раздел VII), -и кончая Птолемеем VI Филометором (181-146). при котором во главе Александрийской библиотеки и научной школы стоял самый знаменитый из "грамматиков" Аристарх Самофракийский. Между Зенодотом и Аристархом стоят фигуры блестящих ученых - Каллимаха, Аполлония Родосского, Эратосфена, Аристофана Византийского. Некоторые из них были также и поэтами. Менее крупными фигурами этого периода являются Гермипп Смирнский, Деметрий из Скепсиса и др.
Известный упадок эллинистического Египта со второй половины II века до н. э. не вызвал сильного ослабления этой научно-литературной деятельности. После Аристарха действуют Аполлодор Афинский, Аммоний, Дионисий Фракийский и др. На ряду с александрийской школой возникает аналогичная деятельность ученых при дворе пергамских Атталидов. Связующим звеном между александрийской и пергамской школой был Аполлодор Афинский. Таковы ученые и поэты Арат, Эвфорион Халкидский. Кратет Малосский. Последний переносит науку, созданную в эллинистических государствах, в Рим.
Подробный обзор александрийской и пергамской филологии будет дан во втором томе, в особой, посвященной этому вопросу главе, вследствие чего здесь можно не останавливаться ни на содержании александрийской доктрины, ни на деятельности отдельных грамматиков. Эта доктрина усваивается Римом, и в момент падения Западной империи (V век н. а.) она там находится уже в состоянии большого упадка (ср. "Свадьбу Филологии и Меркурия" Марциана Капелы); в Византии, напротив, подобного упадка не замечается (к VI веку относится деятельность такого энциклопедиста, как Гесихий).
На Западе греческий язык уже в VI веке совершенно забывается. В Византии даже в эпоху культурного упадка VII-X веков классическая греческая литература не совсем исчезает из школьного преподавания. Однако несомненно, что многое было утеряно именно в VII-VIII веках.[1] Это ясно сознают наиболее просвещенные люди периода Македонской династии (867-1056), и именно в это время вновь начинается усиленное собирание материала. В IX веке наибольшее значение имеет деятельность константинопольского патриарха Фотия, составившего в 50-х годах свою "Библиотеку" - перечень 280 сочинений с аннотациями и иногда довольно большими выдержками из самых сочинений. У Фотия были в руках еще такие авторы, как, например, историки Ктесий, Феопомп, Эфор, от которых до нас дошли только фрагменты. В первой половине X века по поручению императора Константина Багрянородного делаются обширные извлечения из древних историков, классифицируемые по темам в соответствии с интересами византийского двора. На рубеже X и XI веков составляется огромный "Лексикон" Свиды, использовавший множество источников, теперь нам не известных (более ранние глоссарии, схолии и комментарии, тексты историков, философов и т. д.). Если бы у нас не было Свиды, наше представление о развитии древнегреческой литературы было бы еще менее полно, чем сейчас.·[2]
В XI веке начинается так называемый "византийский Ренессанс" (см. т. III). В богатой литературе этого времени возрождаются с особой силой классические традиции в языке, писатели стремятся к возрождению аттицизма. В XII веке Евстафий, епископ Фессалоникский, и Иоанн Цец усердно занимаются комментированием Гомера. Евстафий комментирует также Пиндара, Цец - Гесиода и Ликофрона. Цец пишет сам компилятивные поэмы, стилизуя древний эпический язык. В конце XII и в начале XIV века Максим Плануд составляет свою "Антологию", переводит с латинского языка Катона, Цицерона, Цезаря, Овидия и других латинских авторов. Деятельность Плануда по собиранию античного литературного наследия во многом предвосхищает деятельность итальянских ученых конца XV и начала XVI века. Для него уже ясно понимание культурного единства античного мира: греческие и римские авторы представляются для него почти одинаково интересными. Но эллинство у него и у его продолжателей до падения Византийской империи остается на первом месте: у итальянцев оно уступит свое первое место, и европейское "возрождение" будет проходить целиком под знаком латинской культуры.
Ученик Плануда Мануил Мосхопул (Μοσχοποῦλος) составил на основе Дионисия Фракийского греческую учебную грамматику Ἐρωτήματα γραμματικά. Ее привезли с собою в Италию греческие ученые, бежавшие туда от турок. Она послужила образцом для составления грамматик Хрисолоры и Димитрия Халкондилы, по которым Западная Европа вновь начала учиться греческому языку. Мосхопул составлял также комментарии к первым двум песням "Илиады", к "Войне мышей и лягушек", к Пиндару, Эврипиду, Феокриту и другим авторам. Его старший современник Фома Магистр составил на основании Свиды и других лексикографов компилятивную энциклопедию аттицизма (Ἐκλογή ὀνομάτων καὶ ῥημάτων Ἀττικῶν, издана Ричлем в 1832 г.) и комментировал трагиков и Аристофана.
Еще большее значение имеет деятельность третьего филолога начала XIV столетия, Димитрия Триклиния, которого Виламовиц-Меллендорф называет "первым текстологом в нашем смысле слова" ("der erste moderne Textkritiker").[3] В противоположность более ранним схолиастам он не следовал слепо традициям, но самостоятельно изучал текст Гесиода, Эсхила,[4] Софокла, Эврипида и Пиндара. О метрике Софокла и Пиндара он составил по два специальных трактата. Продолжателями трех великих византийских филологов начала XIV века были Каллиэрг, Марулл и другие, которые и передали древнегреческое литературное наследство новой Европе.