I. К Дионисию
(1) Исократ Дионисию желает здравствовать. Если бы я был помоложе, то не стал бы посылать письма, но сам бы побеседовал с тобой, приплыв сюда. Но поскольку расцвет моей жизни не совпал с решающим моментом в твоей практической деятельности (я уже устал и состарился, твои же дела находятся в состоянии наивысшего подъема), - я попытаюсь высказаться по их поводу в той мере, как это возможно в нынешних условиях.
(2) Я хорошо знаю[1], насколько выше стоит личное общение, по сравнению со всякой перепиской для тех людей, которые хотят выступить с советами[2]. Это происходит не только потому, что об одних и тех же вещах легче говорить при личной встрече, чем объясняться письменно, и также не из-за того, что все люди скорее доверяют словам, высказанным устно, нежели написанному тексту, внимая первым как полезным поучениям, вторые же принимая за сочинения литературного характера. (3) Ко всему этому ведь надо еще добавить, что при устных беседах, если что-нибудь покажется непонятным или неизвестным, или не заслуживающим доверия, то присутствующий рассказчик может коренным образом изменить дело; в письмах же и литературных сочинениях, если что-нибудь подобное будет иметь место, некому исправить положение (так как пишущий человек отсутствует, некому выступить с разъяснением того, что написано). Но, принимая во внимание, что судить о написанном будешь ты, я горячо надеюсь, что мы окажемся в роли людей, говорящих нечто полезное; я надеюсь также, что ты, отбросив все затрудняющие обстоятельства, о которых говорилось выше, обратишь свое внимание на самую суть дела.
(4) Некоторые из тех людей, которые близко с тобой соприкасались, пытались отпугнуть меня, говоря, что ты чтишь тех, кто тебе льстит, но презираешь тех, кто пытается давать тебе советы. Но даже если бы я и поверил их речам, я сохранил бы душевное спокойствие. Ныне же никто не может убедить меня в том, что можно приобрести такую славу и совершить подобные деяния, не учась одному, не внимая другому, не изобретая и выдумывая третьего, не собирая и не привлекая отовсюду всего того, при помощи чего возможно усовершенствование собственного ума и дарования.
(5) Итак, я решился по этой причине обратиться к тебе с письмом и собираюсь говорить тебе о вещах великого значения, о которых тебе из всех живущих на земле подобает услышать более, чем кому-либо другому. Не подумай, однако, что пылкость моего обращения к тебе продиктована моим желанием найти в твоем лице слушателя моих сочинении. Меня отнюдь не снедает честолюбие настолько, чтобы я желал достигнуть почестей при помощи торжественной речи; кроме того, мне хорошо известно, что ты сыт ими по горло. (6) К тому же еще всем ясно, что для лиц, желающих отличиться в красноречии, наиболее подходящей аудиторией является праздничное собрание (ведь только там человек сможет раскрыть силу своего искусства перед большим количеством людей); те же лица, которые хотят добиться своей речью чего-либо конкретного, должны обращаться с речами к тому, кто скорее всего сможет воплотить в действительность выдвинутые в данной речи предложения[3].
(7) Если бы я хотел вмешаться в дела какого-нибудь отдельного государства, я обратился бы со своей речью непосредственно к тем лицам, которые стоят во главе государства. Но поскольку я вознамерился выступить с советами об общем для всех эллинов благе и спасении, к кому же мне, по справедливости, скорее всего следовало бы обратиться, как не к человеку, который является первым среди эллинов по происхождению и обладает наибольшей силой?
(8) И нам представляется, что мы вспомнили обо всех этих вещах весьма кстати и вовремя. Когда гегемония принадлежала лакедемонянам, тебе не легко было бы заняться делами, касающимися нашей земли, и одновременно бороться со спартанцами и вести войну с карфагенянами. Но поскольку дела спартанцев[4] обстоят таким образом, что им надлежит радоваться, если они смогут удержать свою собственную землю[5], а наше государство охотно предоставило бы себя в твое распоряжение для совместной борьбы, если ты пожелаешь сделать доброе дело для всей Эллады, то какой же иной более удобный случай, чем настоящий, может выпасть на твою долю?
(9) Ты не должен удивляться тому, что я, не будучи ни политическим деятелем, ни стратегом, ни в другом отношении влиятельным человеком, берусь за это дело и пытаюсь выступить по двум столь важным вопросам- выступая одновременно в защиту интересов всей Эллады и обращаясь к тебе с советами. Ведь я с самого начала оказался в стороне от всякой общественной деятельности (объяснение причин[6] потребовало бы большого труда); что же касается науки, которая пренебрегает ничтожным, а пытается достичь лишь великих целей, - в ней я, пожалуй, не мог бы считаться одним из последних[7]. (10) Таким образом, отнюдь не следует удивляться тому, что я смог усмотреть полезное скорее, чем те люди, которые правят государством без разумного расчета, но стяжали себе большую славу. Насколько мы заслуживаем внимания, мы покажем не дальнейшими отговорками, а тем, о чем будет сказано ниже...
[1] Ср. Phil. 25.
[2] Συμβουλειίείν употреблено здесь в техническом смысле (выступать с советами на политические темы, устно или письменно).
[3] Ср. Phil. 13.
[4] Принимаем чтение амбросианской рукописи Λακεδαιμόνιοι.
[5] Исократ рисует обстановку, создавшуюся после битвы при Левктрах 371 г.
[6] Ср. Phil. 81.
[7] Ср. Antid. 50.