161-180 гг.
Марк Аврелий (161-180 гг.) родился в 121 г. и был наречен Марком Аннием Вером. Его прадед по отцовской линии, Анний Вер, из Уккуби (город в Бетике), обеспечил процветание семье, добившись ранга сенатора и претора. Дед императора трижды становился консулом, а отец, Анний Вер, женился на Домиции Луцилле, богатая семья которой владела производством гончарных изделий (перешедшим к Марку по наследству) в предместьях Рима. В ранние годы к его имени присовокуплялось также имя деда по материнской линии, Катилия Севера (который назначался консулом в 110 и 120 гг.).
В детстве он привлек к себе особое внимание императора Адриана, назвавшего его "Правильнейший" и сделавшего жрецом салийской коллегии, когда мальчику было всего восемь лет. Император поручил заняться его образованием лучшим учителям того времени, включая знаменитого Фронтона, обучавшего Аврелия латинской литературе. Когда в 136 г. Адриан усыновил Луция Элия Цезаря, дочь Элия определили в невесты Марку, после смерти Элия император в 138 г. усыновил Антонина, который, в свою очередь, сразу же усыновил двух преемников. Одним из них был Марк, приходившийся племянником жене Антонина, Фаустине Старшей, и принявший имя Марк Аврелий Цезарь (Аврелий - одно из имен Антонина), другим же юным наследником стал Луций Вер (так он назвался впоследствии), сын упомянутого Элия.
Вслед за восшествием на престол Антонина помолвка Марка Аврелия с дочерью Элия была расторгнута, и в 139 г. он обручился с дочерью самого императора, Аннией Галерией Фаустиной Младшей, на которой женился шесть лет спустя. В 140 и 145 гг. Марк становился консулом, напарником своего названного отца, а в 146 г. получил полномочия, фактически делавшие его наследником престола (должность трибуна, или tribunicia potestas, и пост проконсула с высшими полномочиями вне Рима, или imperium). К тому времени, к большому разочарованию Фронтона, Марк Аврелий бросил риторику и увлекся философией стоиков (ее преподавал ему Юний Рустик), оказавшей определяющее влияние на его дальнейшую жизнь. В 161 г. Антонин Пий на смертном одре из рук в руки передал ему императорскую власть. Новый правитель, уже носивший имя Аврелий и теперь прибавивший к нему имя Антонин, потребовал от сената признания за Вером равных с собою прав, осуществив тем самым новую концепцию правления (см. <Луций Вер>). Вскоре на разных участках границы начались неприятности. Тяжелый кризис разразился на Востоке: парфянский царь Вологез III (148-192 гг.) вторгся в Армению и одну за другой разбил две римские армии. Однако после того, как значительно ослабленные войска были выведены из-под непосредственного командования Луция Вера, в течение 163-164 гг. Армения была вновь захвачена римскими полководцами и превращена в протекторат; тем самым Марк Аврелий возобновил политику Траяна, создавшего зависимое от Рима государство на территориях за Евфратом. Во время празднования Триумфа в честь этой победы в 166 г. два сына Аврелия, пятилетний Коммод и трехлетний Анний Вер, получили титулы Цезаря и приняли участие в процессии.
К этому времени, однако, на северных границах самые грозные германские племена перешли Данувий, гарнизон которого состоял из десяти римских легионов; для сравнения, на Рейне было четыре легиона. Эта миграция привела к событиям, надолго изменившим карту Европы. Впервые римлянам пришлось противостоять неприятелю, вторгнувшемуся на их собственные земли; с этих пор приграничное население подвергалось давлению со стороны переселявшихся с севера народов. Сначала в Верхнюю Германию вторглось западное германское племя хатгов. С ним удалось расправиться, но через четыре года сложилась гораздо более серьезная ситуация, когда относительно романизированные маркоманны из Бойгема заодно с лангобардами и прочими племенами переправились через Данувий, тогда как сговорившиеся с ними сарматы наступали между Данувием и Тиссой. Эти бешеные атаки не стали неожиданностью, но из-за войны на Востоке их было трудно предотвратить.
В 167 г. оба императора направились к северным рубежам. Затем, спустя два года, после смерти Луция Вера (см. <Луций Вер>), Аврелий вынужден был вновь вернуться на Данувий, чтобы ответить на вызов более решительно. Борьба оказалась упорнее, чем когда-либо прежде, и продолжалась под личным руководством императора большую часть из оставшихся четырнадцати лет его жизни. Хронология этой кампании спорна, но известно, что в 170 г., или чуть раньше, случились два бедственных события. Во-первых, маркоманны и квады, прорвавшиеся через равнинные земли южнее верхнего и среднего течения Данувия, сожгли Опитергий и осадили Аквилею. Почти одновременно костобоки, мародеры из карпатского региона, захватили область в нижнем течении Данувия и проникли в глубь Греции, где разграбили Элевсин. Армии Аврелия, ослабленные страшной эпидемией, распространившейся с востока (см. <Луций Вер>), медленно и с трудом восстановили контроль лишь после затяжной серии кампаний.
Император предусмотрел два основных решения германской проблемы. Согласно первому, от 171 г., этим многочисленным племенам позволялось поселиться в Империи, как они того желали. Такое делалось и прежде, но Аврелий упорно развивал этот процесс и на многих территориях - в Дакии, Паннонии, Мисии, Германии и в самой Италии - поручал поселенцев заботам римских землевладельцев или арендаторов имперской собственности и официально прикреплял их к землям, которые они впредь должны были занимать и обрабатывать. Такую политику осуждали и тогда, и в дальнейшем, как политику варваризации Римского мира; тем не менее она уменьшила давление на границы и обеспечила прирост земледельцев и солдат, которые могли пригодиться на службе следующим правителям. Другим важным стремлением Аврелия было раздвинуть северные границы и создать две новые провинции: Сарматию, расположенную между Данувием и Тиссой, и Маркоманнию, включавшую в себя Бойгем и часть территории нынешних Моравии и Словакии. Эти меры, которые могли действительно привести к далеко идущим улучшениям, должны были сократить границу, чтобы ее большая часть пролегала по горам, а не по рекам, и поставить бы потенциально опасных германцев под контроль Империи.
Однако захватнические планы Марка Аврелия принесли не больше успехов, чем подобные попытки императора Августа. Первая такая кампания была вскоре прервана из-за опасного восстания на Востоке. Его поднял Авидий Кассий, сын сирийского ритора: одержав победу в Месопотамской войне и получив в 172 г. особые властные полномочия во всех восточных провинциях, он в 175 г. вознамерился заполучить и трон. Возможно, он поверил, что Марк Аврелий погиб на далеком Данувии - очевидно, его убедила в этом императрица Фаустина Младшая, которая находилась рядом с мужем и сочла, что император не переживет серьезной болезни. Все восточные провинции, за исключением Каппадокии и Вифинии, поддержали мятеж. Однако, когда выяснилось, что Аврелий не только остался жив, но и возвратился из данувийских земель в Рим и теперь собирается в восточные провинции, восстание - менее чем через сто дней от момента его начала - угасло, а Авидий Кассий был убит своими же людьми.
Тем не менее императору пришлось отправиться на Восток, его сопровождала Фаустина. Она уже четыре года находилась рядом с ним во время северных кампаний и на выпущенных в ее честь монетах была названа "Матерью лагерей" (mater castrorum), и хотя ее подозревали в участии в восстании Авидия, Аврелий, очень ей доверявший, не обращал на это внимания. Однако Фаустина умерла, когда они достигли юго-восточных районов Малой Азии, и по настоянию императора была обожествлена. Сам он вернулся в Рим в конце 176 г. и отпраздновал Триумф. На следующий год он во второй раз отправился на Север, чтобы завершить кампанию против германцев, и один из его военачальников в 178 г. одержал решающую победу над маркоманнами, которая почти - но не полностью - обеспечила осуществление захватнических намерений Аврелия. Но тут Аврелий вновь серьезно заболел и, послав за сыном, тихо скончался во сне 17 марта 180 г.
В делах судейских Марк Аврелий придерживался принципов справедливости и беспристрастности, унаследованных от Антонина Пия. Подобно своему предшественнику, он глубоко интересовался юриспруденцией и пользовался советами видного юриста Квинта Сервидия Сцеволы, получившего известность не только как советник императора, но и как автор пространных научных работ. Кроме того, правительство Аврелия, как и правительство его предшественника, было склонно проводить лишь отдельные реформы, а не совершать решительные преобразования. Пожалуй, наиболее отличительной особенностью его царствования стало дальнейшее совершенствование имперской бюрократии, послужившее упрочению взаимосвязей между административными, финансовыми и военными структурами Римского мира.
Все свои обязанности он исполнял с неослабной тщательностью и обходился с сенатом подчеркнуто почтительно. Затраты на продолжительную войну вкупе с семью крупными раздачами денег (считавшимися необходимыми для поддержания общественного мнения) вызвали недопустимое истощение государственных финансовых ресурсов, следствием чего стали распродажа через аукционы имперской собственности и тайное снижение качества серебряных монет, которое вскоре, естественно, было обнаружено. Назначение специальных уполномоченных лиц в неиталийских областях, близких к банкротству, было симптоматично при отсутствии инициативы на местах, что стало характерной чертой эпохи. За фасадом правительства с искренними высокими принципами сочетание экономического спада с ростом влияния бюрократии совершенно очевидно вело к мрачному авторитаризму грядущего века.
В последние годы жизни Марк Аврелий способствовал значительному продвижению своего сына Коммода, получившего в 166 г. титул и имя Цезаря, в 177 г. (семнадцати лет от роду) - Августа, а еще три года спустя ставшего единовластным императором. Вдобавок ко всем прочим недостаткам, Аврелию вменяли в вину - при ретроспективных оценках - возврат к принципу прямого наследования, положивший конец восьмидесятидвухлетней практике усыновления преемника. Однако, в отличие от предшественников, волею судьбы он оказался в невыгодных условиях из-за отсутствия какого-либо иного кандидата, который был бы более приемлемым преемником. Так, например, выдвижение Тиберия Клавдия Помпеяна, в 169 г. ставшего супругом дочери Аврелия, Луциллы, лишь спровоцировало бы соперничество и гражданские войны. По крайней мере этого удалось избежать, поскольку сам переход власти не вызвал смуты.
По иронии судьбы, император, большую часть своего царствования проведший на войне, оказался наиболее известным царем-философом западного мира. Марк Аврелий был одним из тех редких правителей, произведения которых превзошли и пережили их деяния. Изложение глубочайших сокровенных мыслей, адресованное (согласно его редакторам) "К самому себе" и впоследствии распространившееся под названием Meditations, стало самой известной книгой, когда-либо сочиненной монархом. Написанное в оригинале на греческом языке и выдержанное в литературном стиле, оно представлено в форме частных записок; Аврелий не задавался целью когда-нибудь опубликовать это в высшей степени личное самоисследование и самоувещевание. Но записки были опубликованы, и его убеждения, таким образом раскрывшиеся, свидетельствуют о возвышенной и ободряющей чистоте. Он приходит к выводу, что следует со всей честностью и терпеливой смиренной стойкостью развивать лучшие из наших качеств. Чтобы найти необходимые для этого силы, мы должны заглянуть внутрь себя и собрать все свое мужество и терпение, без чего невозможно вынести бремя повседневных забот. Сам Аврелий - который призывал себя "не слишком окрашиваться в пурпур" - именно так нашел свой путь, несмотря на исключительные и огромные, почти невыносимые трудности. Однако, напоминает он себе и читателю, наше существование на этой земле - лишь мимолетное и преходящее событие, короткий визит в чужую страну. И мы - по крайней мере на то время, пока приглашены в сие путешествие - можем подняться над обременяющими нас убогими материальными проблемами (секс, пища и прочие плотские функции) и поступать по отношению к нашим спутникам по путешествию настолько достойно, порядочно и согласованно, насколько способны.
Многие из этих утверждений, призывающих надеяться лишь на себя самого, традиционны для философии стоиков, но никто из ее прежних представителей не излагал свое суровое учение в столь острых и наставительных выражениях. Впрочем, согласно Аврелию, не все так уж безнадежно. По его утверждению, хотя большинство событий в наших судьбах предопределено, многое можно изменить к лучшему, если собрать в кулак всю свою волю и дисциплину, ибо тогда "никто не в силах удержать тебя... Будь подобен мысу, о который разбиваются все волны... Постарайся, пока не слишком поздно, увидеть, что внутри себя ты выше и добрее простейших инстинктов, которые движут твоими эмоциями и дергают тебя, словно марионетку!" Стоики издавна утверждали, что все мужчины и женщины наделены искрой божьей и потому в конечном итоге все они - братья и сестры, члены одного всемирного сообщества: "Люди существуют друг для друга, - утверждал Аврелий, - чтобы друг друга улучшать и возвышать!"
Скульпторы той эпохи, пользовавшиеся возросшей свободой в применении контрастов света и тени, в некоторых портретах Аврелия смогли отобразить его склонность к познанию душевных качеств. Глубокомысленный эллинский идеализм, проявления которого дают дальнейшее определение духовности, видно в более раннем стиле портрета Аврелия в Малой Азии и Греции: золотая голова императора очень похожа на недавно обнаруженное изображение "святого в церкви". Христиане, однако, относились к нему без приязни. В годы его царствования их изгнали в Галлию, и впоследствии христианский летописец, знаменитый Оросий, назвал это изгнание бедствием того времени. Аврелий считал, что христиане сами изображают себя мучениками, чтобы уклониться от участия в общественной жизни Римской Империи, которая, при всех ее несовершенствах, казалась ему наиболее полным земным выражением идеального космополиса стоиков.