Эратосфен. Географика
Географика
Книга 1
Введение
1 (IA1). Strabo, Geography 1.1.1. Я считаю, что наука география, которой я теперь решил заниматься, так же как и всякая другая наука, входит в круг занятий философа. Что этот наш взгляд правилен, ясно по многим основаниям. Ведь те, кто впервые взяли на себя смелость заняться ею, были, как утверждает Эратосфен, в некотором смысле философами: Гомер, Анаксимандр из Милета и Гекатей, его соотечественник; затем Демокрит, Евдокс, Дикеарх, Эфор и некоторые другие их современники.
Гомер и география
2 (IA4, IA19, IA21). Strabo, Geography 1.2.3. Эратосфен указывает, что цель всякого поэта — доставлять наслаждения, а не поучать. Древние же, напротив, утверждали, что поэзия есть нечто вроде начальной философии, которая с детства вводит нас в жизнь и, доставляя нам удовольствие, формирует наш характер, чувства и поступки. И наша школа, сверх того, утверждает, что "только мудрец является поэтом". Поэтому–то различные государства Греции первоначально воспитывают молодежь на поэзии; конечно, не для простого развлечения, но ради морального назидания. Поэтому также и музыканты, обучаясь петь, играть на лире или на флейте, претендуют на понимание того искусства: ведь они утверждают, что эти занятия имеют воспитательное значение и способствуют нравственному усовершенствованию. Такие утверждения можно услышать не только от пифагорейцев, в таком же духе высказывается и Аристоксен. И Гомер называет аэдов моральными руководителями, когда говорит о страже Клитемнестры,
[стражу]… которому царь Агамемнон,
В Трою готовяся плыть, наблюдать повелел за супругой,
(Од. III, 267)
и добавляет, что Эгист не мог овладеть Клитемнестрой, пока
Тот песнопевец не был сослан на остров бесплодный,
Где и оставлен.
Он же ее, одного с ним желавшую, в дом пригласил свой.
(Од. III, 270)
Но и, кроме этого, Эратосфен противоречит себе: ведь немного раньше упомянутого заявления и в самом начале своего трактата по географии он говорит, что с древнейших времен все поэты стремились показать свое знание географии. В самом деле, говорит он, Гомер внес в свои поэмы все, что он узнал об эфиопах и жителях Египта и Ливии; при описании Греции он увлекся даже излишними подробностями, называя Тисбу "любезной стадам голубиным" (Ил. II, 502), Галиарт — "многотравным" (Ил. II, 503), Анфедон — "предельным" (Ил. III, 508), Лилею же — находящейся "при шумном исходе Кефисского тока" (Ил. III, 523). Эратосфен добавляет, что Гомер никогда напрасно не бросает эпитетов. В таком случае, спрашиваю я, похож ли поэт на человека, который развлекает или поучает? [8] "Конечно, клянусь Зевсом, последнее правильно, — скажет он, — но несмотря на то что Гомер употребил эти эпитеты с целью поучения, все, что находится за пределами его наблюдения, и он и другие поэты наполнили мифическими небылицами". Тогда Эратосфену следовало бы сказать, что "всякий поэт в одном случае пишет для развлечения, в другом — для поучения". И Эратосфен совершенно напрасно старается, когда спрашивает: что прибавляется к высокому достоинству поэта от того, что он стал знатоком географии, военного дела, земледелия, риторики или любой другой области знания, которую некоторые пожелали ему приписать? Поэтому стремление наделить Гомера знаниями во всех областях можно рассматривать как свойство человека, честолюбие которого перешло должные границы; как если бы, по словам Гиппарха, кто–нибудь повесил на аттическую иресиону яблоки и груши или еще что–нибудь, чего она не может произвести; так нелепо было бы наделять Гомера всеми знаниями и всеми искусствами. В этом случае, ты, Эратосфен, пожалуй, и прав, но не прав, когда отнимаешь у Гомера великую ученость и объявляешь поэзию старушечьими сказками, где позволялось, как ты говоришь, выдумывать все, что кажется подходящим для цели развлечения.
3 (IA11). Strabo, Geography 1.2.7. Однако Гомер, по словам Эфатосфена, говорит не только о странах, которые находятся по соседству и в самой Греции, но даже и о многих отдаленных странах; и при изложении мифов Гомер более точен, чем последующие писатели, так как он не во всем видит чудеса, но в поучение употребляет аллегории, перерабатывает мифы или стремится снискать расположение слушателей, особенно в рассказе о странствованиях Одиссея; говоря об этом странствовании, Эратосфен допускает много ошибок; он объявляет пустыми болтунами не только толкователей Гомера, но и самого поэта.
4 (IA17). Strabo, Geography 1.2.17. Ведь все согласны, что поэма Гомера есть философское произведение, в противоположность мнению Эратосфена, который предлагает нам судить о поэмах, имея в виду их смысл, а не искать в них истории.
5 (IA16). Strabo, Geography 1.2.15. Полибий не одобряет такого рода заявления Эратосфена: "Можно найти местность, где странствовал Одиссей, если найдешь кожевника, который сшил мешок для ветров".
6 (IA2, IA12, IB3, HIB 115). Strabo, Geography 1.2.11-14. (11) Сделав это предварительное замечание, надо спросить, что означает утверждение о том, что, согласно Гомеру, странствования Одиссея происходили в области Сицилии и Италии. Ведь этот взгляд можно принять двояко: в более основательном и менее основательном смысле. Более основательная точка зрения — это согласиться с тем, что, по убеждению Гомера, странствования Одиссея происходили в этих областях и что, приняв эту гипотезу за истину, поэт подверг ее поэтической переработке. Ведь это уместно сказать о Гомере, и во всяком случае можно обнаружить следы странствования Одиссея и некоторых других не только в области Италии, но даже вплоть до крайних пределов Иберии. Менее основательная точка зрения — принять гомеровскую переработку гипотезы за историю, так как поэт явно выдумывает небылицы в рассказах об Океане, Аиде, о быках Гелиоса, о гостеприимстве у богинь, о превращениях, об огромных Киклопах и Лестригонах, о виде Скиллы, о расстояниях, пройденных во время плавания, и о многом другом в подобном роде. Но, с одной стороны, не стоит возражать тому, кто так явно неправильно толкует поэта, тем более, если кто–нибудь станет утверждать, что возвращение Одиссея на Итаку, убиение женихов и битва с ним итакийцев, происшедшая в поле, — все это произошло точно так, как описал поэт. С другой стороны, неправильно спорить с тем, кто толкует Гомера на свой лад.
(12) Однако, оспаривая эти утверждения, Эратосфен неправ. Что касается второго утверждения, то он неправ, потому что пытается опровергать рассказы, явно выдуманные и нестоящие долгого обсуждения; что же касается первого, то он неправ потому, что объявляет всех поэтов болтунами, считая, что их знакомство с местностями и знание искусств не доставляет им преимущества. Кроме того, хотя Гомер относит арену действия своих мифов не только к местностям, действительно существующим (как, например, Илион, гора Ида и гора Пелион), но также и к вымышленным (как те, в которых обитают Горгоны или Герион), но Эратосфен говорит, что даже местности, упомянутые в рассказе о странствованиях Одиссея, также относятся к числу вымышленных; мнение же тех, кто утверждает, что они не выдуманы, но существуют в действительности, по его словам, опровергается самим фактом несогласия между ними самими. Во всяком случае одни помещают Сирен у мыса Пелориады, в то время как другие поселяют их у Сиренусс, на расстоянии более 2000 стадий от этого места (Сиренуссы — это трехвершинная скала, отделяющая Комский залив от залива Посидонии). Но эта скала не трехвершинная и вообще не поднимается в высоту (не имея вершины), но длинная и узкая, выдается в море вроде локтя от области Сиррента до пролива Капреи; на одной гористой стороне ее находится святилище Сирен, на другой же, обращенной к Посидонийскому заливу, лежат три пустынных, скалистых островка, которые называются Сиренами; у самого же пролива находится святилище Афины, от которого получил свое прозвище и сам "локоть".
(13) Тем не менее, если те, кто сообщает нам сведения о данных местностях, не согласны между собой, то мы не должны начисто отвергать эти сведения, но иногда следует принять рассказ целиком. Например, если возникает вопрос, происходили ли странствования Одиссея у берегов Сицилии и Италии и находятся ли скалы Сирен где–то поблизости; тот, кто помещает скалы Сирен на мысе Пелориады, не согласен с тем, кто помещает их на Сиренуссах; однако оба они согласны с тем, кто утверждает, что скалы Сирен расположены поблизости от Сицилии и Италии. Напротив, они делают последнее утверждение более достоверным, потому что хотя и не называют одинакового места для скал, но во всяком случае оно не выходит у них за пределы Италии и Сицилии. Если затем присоединить к этому, что в Неаполе показывают могилу одной из Сирен Парфенопеи, то мы получим еще более веское доказательство, хотя, называя Неаполь, мы вводим в обсуждение третью местность. Далее, тот факт, что Неаполь также расположен в этом заливе (называемом Эратосфеном Кумским), который образуют Сиренуссы, еще больше убеждает нас, что Сирены находились по соседству с этими местами. Ведь нельзя узнать от поэта точно все подробности, да мы и не требуем от него научной точности; тем не менее мы не можем предположить, что Гомер вообще сочинил рассказ о скитаниях Одиссея, не исследуя, где и как они происходили.
(14) Но, как предполагает Эратосфен, Гесиод знал из расспросов, что ареной странствований Одиссея была Сицилия и Италия, и, приняв на веру это известие, упоминал не только местности, о которых говорит Гомер, но также Этну, Ортигию (маленький островок вблизи Сиракуз) и Тиррению. И несмотря на это, Эратосфен утверждает, что Гомер ничего не знал об этих местностях и не желал приурочивать странствования Одиссея к известным местностям. Но разве Этна и Тиррения были ему знакомы, а Скиллей, Харибда, Киркей и Сиренуссы совершенно неизвестны? Или же Гесиоду было свойственно не говорить вздора и следовать господствующим представлениям, а Гомеру "шумно и без толку выбалтывать все, что ни попадет на язык"? Ибо, кроме сказанного мной о типе мифотворчества, свойственного Гомеру, большинство писателей, касающихся тех же предметов, что и Гомер, а также множество различных местных преданий могут доказать нам, что это — не выдумки поэтов или историков, а следы реальных личностей и событий.
7 (ΊΑ14). Strabo, Geography 1.2.18-19. Ибо какой же поэт или прозаик убедил неаполитанцев назвать могильный памятник памятником Сирены Парфенопы, а жителей Кумы, Дикеархии и Везувия увековечить имена Пирифлегетонта, Ахерусийского озера, оракула мертвых у Авернского озера и Байя и Мисена, спутников Одиссея? Тот же самый вопрос можно задать и относительно рассказов Гомера о Сиренуссах, о проливе, о Скилле, Харибде и об Эоле; все эти рассказы мы не должны строго критиковать и отбрасывать как не имеющие корней и опоры в местной традиции, как вовсе не притязающие на истинность и на пользу как история.
(19) Равным образом и сам Эратосфен подозревал об этом, так как, по словам, можно предположить, что поэт хотел приурочить странствование Одиссея к западным странам, но оставил свое намерение отчасти в силу недостатка точных сведений, отчасти потому, что он и не думал о точности, предпочитая развивать каждый сюжет в сторону более страшного и чудесного. Эратосфен правильно толкует гомеровскую манеру описания, но он неверно понял мотивы поэта. Ведь Гомер творил не ради пустой болтовни, но ради пользы. Поэтому следует упрекнуть Эратосфена как за это, так и за его утверждение о том, что чудесные рассказы Гомера были потому приурочены к отдаленным областям, чтобы удобнее было выдумывать о них небылицы.
8 (IA5, IA6, IB4). Strabo, Geography 7.3.6-7. (6) Однако то, что утверждает Аполлодор в предисловии ко II книге своего сочинения "О кораблях", никоим образом недопустимо. Ведь он одобряет мнение Эратосфена о том, что Гомер и прочие древние писатели, хотя и знали все греческие страны, но относительно отдаленных земель обнаружили полное незнание, так как были неопытными в далеких путешествиях по суше и несведующими мореходами. В согласии с этим Аполлодор говорит, что Гомер называет Авлиду "каменистой" (как она и есть), Этеон — "лесисто–холмистым", Фисбу — "стадам голубиным любезной" и Галиарт — "на лугах многотравных"; но ни Гомер, ни прочие писатели, по его словам, не знали отдаленных стран. Во всяком случае, говорит он, несмотря на то что около 40 рек впадает в Понт, Гомер не упоминает ни одной из самых славных, как например Истр, Танаис, Борисфен, Гипанис, Фасис, Фермодонт и Галис. Кроме того, не упоминая о скифах, он измышляет каких–то "дивных мужей гиппемолгов", "галактофагов" и "абиев". О живущих внутри страны пафлагонцах он сообщает, правда, сведения, полученные от посещавших эти области сухим путем, но побережье ему не знакомо. Это и естественно, потому что в те времена это море было недоступно для плавания и называлось "Аксинским" из–за зимних бурь и дикости окрестных племен, особенно скифов, так как последние приносили в жертву чужестранцев, поедали их мясо, а черепа употребляли вместо кубков. Впоследствии, после основания ионянами городов на побережье, это море было названо "Евксинским". Подобным же образом Гомер не знаком с фактами, касающимися Египта и Ливии, как например с разливами Нила и наносами моря, о чем он нигде не упоминает; не упоминает поэт и о перешейке между Красным и Египетским морями, ни об Аравии,, ни об Эфиопии, ни об океане; поэтому следовало согласиться с философом Зеноном, который предлагает такое чтение:
К черным проник эфиопам, гостил у сидонян, арабов.
(Од. IV, 84)
Но незнакомство со всем этим неудивительно для Гомера, потому что и позднейшие писатели многого не знают и рассказывают небывальщину. Так, Гесиод говорит о "людях полупсах", о "большеголовых" и о "пигмеях"; Алкман — о "людях с перепончатыми ногами"; Эсхил — о "песьеглавцах", о "людях с глазами на груди", об "одноглазых" (в "Прометее", как говорят) и о множестве других сказочных существ. От этих поэтов Аполлодор переходит к историкам, которые говорят о "Рипейских ropax", о "Горе Огии" — обиталище Горгон и Гесперид; о "Меропийской стране" у Феопомпа, о "Киммерийском городе" у Гекатея, о "Панхейской стране" у Евгемера, о "речных камнях, образовавшихся из песка, но распадающихся от дождей" у Аристотеля. В Ливии, продолжает Аполлодор, есть "Дионисов город", куда один и тот же человек не может попасть дважды. Он порицает также тех, кто относит гомеровские скитания Одиссея к области около Сицилии. Если, может быть, и следовало утверждать, что скитания Одиссея происходили там, но поэт баснословия ради перенес их за океан. Если это, прибавляет Аполлодор, можно простить прочим писателям, то Каллимаху ни в коем случае, так как он претендует на филологические знания: Каллимах утверждает, что Гавд — это "Остров Калипсо", а Коркира — "Схерия". Другим Аполлодор делает упреки за выдумки относительно "Герен", "Акакесия", "Дема" на Итаке, "Пелефрония" на Пелионе и "Главкопия" в Афинах. Аполлодор, наконец, заканчивает, прибавив к этим замечаниям еще некоторые мелочи в таком роде, заимствованные у Эратосфена и, как я заметил уже раньше, неправильные. Конечно, можно согласиться с Аполлодором и Эратосфеном, что позднейшие писатели были более сведующими в этих вопросах, чем древние; но все же за то, что они в своей критике, особенно Гомера, переходят должные рамки, как мне кажется, им можно бросить справедливый упрек и, напротив, указать, что они упрекают поэта в том, чего сами не знают. Об остальном, что еще нужно сказать по этому вопросу, будет сответственным образом упомянуто при описании отдельных стран, а также в общем описании;
(7) До сих пор я говорил о фракийцах и [упоминал]
Мисян бойцов рукопашных и дивных мужей гиппемолгов,
Галактофагов и абиев, из смертных что всех справедливей,
(Ил. XIII, 5-6)
так как хотел сравнить мое описание с сообщениями Посидония, Аполлодора и Эрастофена. Следует добавить, что их доводы находятся в противоречии с выставленными ими же положениями. Так, они поставили себе задачу показать, что у древних было меньше сведений о странах, удаленных от Греции, чем у людей более позднего времени. Однако они доказали как раз противное и не только относительно отдаленных стран, но и относительно областей в самой Греции. Тем не менее, как я сказал, отложим все прочее и рассмотрим теперь только одно. Эратосфен и Аполлодор утверждают, что Гомер по неведению не упоминает о скифах и о их жестокости к чужеземцам (которых они приносили в жертву, поедая их мясо и употребляя черепа вместо чаш), хотя из–за них Понт стали называть "Аксинским", но поэт выдумал каких–то у
… дивных мужей гиппемолгов,
Галактофагов и абиев, из смертных что всех справедливей,
(Ил. XIII, 5-6)
народ, которого, однако, не существует нигде на свете. Как же Древние могли называть Понт "Аксинским", если не знали о дикости жителей и о них самих, как о самом диком народе? А это, конечно, были скифы. А племена, жившие за мисийцами, фракийцами и гетами? Разве это не были гиппемолги, галактофаги и абии? Но и теперь ещё есть так называемые "обитатели кибиток" и "кочевники", занимающиеся скотоводством и питающиеся молоком, сыром и главным образом сыром из кумыса; они не умеют делать запасов и не знают торговли, кроме обмена товара на товар. Как же Гомер мог не знать скифов, если он называет каких–то "гиппемолгов и галактофагов"? Ведь современники поэта называли скифов гиппемолгами, и Гесиод этому свидетель в словах, приведенных Эратосфеном:
Эфиопов, лигуров и скифов–гиппемолгов.
(Фрг. 55. Наук)
9 (IA3). Strabo, Geography 1.2.37. В согласии с Эратосфеном и его школой Аполлодор критикует Каллимаха за то, что тот — ученый филолог — считает Гавд и Коркиру местностями, по которым странствовал Одиссей.
10 (IA7, IA8, IB1). Strabo, Geography 1.2.22-24. Эратосфен упорно настаивает далее на своем неправильном толковании Гомера: он утверждает, что поэт не знает еще о существовании нескольких рукавов в устье Нила и настоящего имени реки, хотя Гесиод уже знает, так как упоминает об этом. Что касается имени, то, кажется, в гомеровскую эпоху оно еще не употреблялось; точно так же, если факт существования нескольких, а не одного устья Нила был неизвестен или о нем знали только немногие, то можно допустить, что и Гомер не слышал об этом.
[Дальнейшие уточнения и Гомеровы знания местности опущены.]
23. Несправедливо упрекать Гомера за то, что он считает остров Фарос "находящимся в открытом море", и утверждать, что Гомер сказал это по незнанию.
[Опровержение этого утверждения опущено.]
24. Ту же самую ошибку допускают люди, утверждающие, что Гомеру был неизвестен перешеек между Египетским морем и Арабским заливом и что он неправильно говорит об
… отдаленной стране эфиопов
Крайних людей, поселенных двояко.
(Од. I, 23)
В более позднюю эпоху нашлись люди, несправедливо упрекавшие за это Гомера, а он ведь совершенно прав. И действительно, упрекать Гомера в том, что он не знал о перешейке, весьма несправедливо.
11 (IA10). Strabo, Geography 1.2.20-1. А в другом месте Гомер точен:
Шумный Борей и Зефир, как из Фракии дуя…
(Ил. IX, 5)
Эратосфен, неправильно поняв этот стих, ложно обвиняет поэта, будто тот вообще утверждает, что западный ветер дует из Фракии; Гомер не говорит об этом явлении в общем смысле, но относит его к тому моменту, когда оба эти ветра сталкиваются в Меланском заливе на Фракийском море (часть Эгейского моря); потому что Фракия делает изгиб к югу, образуя мыс в том месте, где она граничит с Македонией, и выдается в море. Это создает впечатление у населения Фасоса, Лемноса, Имброса и Самофракии и на море вокруг этих островов, что западный ветер действительно дует из Фракии, подобно тому как жителям Аттики кажется, что эти ветры дуют от Скироновых скал; поэтому–то западные ветры и в особенности северо–восточные называются "Скиронами". Но Эратосфен не понял этого места у Гомера, хотя и догадывался о его смысле. Во всяком случае он сам описывает упоминаемый мною изгиб берега. В самом деле, Эратосфен принимает стих Гомера, толкуя его в общем смысле, и затем обвиняет поэта в невежестве на том основании, что, по Гомеру, западный ветер дует с запада и со стороны Иберии, тогда как Фракия не простирается так далеко на запад. Неужели Гомер действительно не знал, что Зефир дует с запада?
[Обсуждение ветров опущены.] Эти поправки должны быть сделаны в начале первой книги Geographika.
История географии.
12 (IB5). Strabo, Geography 1.1.11. Теперь же, я думаю, достаточно уже сказано для того, чтобы показать, что Гомер был первым географом. И, как всем известно, преемники Гомера были также людьми знаменитыми и хорошо знакомыми с философией. Эратосфен говорит, что первыми двумя преемниками Гомера были Анаксимандр, ученик Фалеса и его соотечественник, и Гекатей Милетский; и что Анаксимандр первым выпустил в свет географическую карту, а Гекатей оставил труд по географии, приписываемый ему на основании сходства с другими его сочинениями.
13 (IB6, IB8, IIA9, IIIB93, IIIB114). Strabo, Geography 1.3.1-2. (1) Эратосфен не прав и в том, что он весьма подробно упоминает людей, не заслуживающих упоминания, критикуя их в одном смысле, в другом же доверяет им, ссылаясь даже на их авторитет, например на Дамаста и подобных. Ведь если у них и есть зерно истины, то все же не следует ссылаться на них в таком случае или из–за этого им доверять. Напротив, такой способ нужно применять только в отношении людей достойных, которые сообщили много верного, хотя много фактов пропустили или изложили неосновательно, но ничего не высказали заведомо ложного. Ссылаться же на авторитет Дамаста ничуть не лучше, чем пользоваться свидетельством Антифана из Берги или мессенца Евгемера и прочих писателей, которых сам Эратосфен цитирует, чтобы высмеять их нелепую болтовню. Сам Эратосфен передает один из таких нелепых рассказов Дамаста, который полагает, будто Аравийский залив является озером и что Диотим, сын Стромбиха, будучи во главе афинского посольства, поднялся вверх по реке Кидну из Киликии до реки Хоаспа, которая протекает около Суз, и через 40 дней прибыл в Сузы; и Эратосфен говорит, что Дамасту все это рассказал сам Диотим. Затем Эратосфен прибавляет что Дамаст выражает удивление, как это возможно, чтобы река Кидн, пересекая Евфрат и Тигр, впадала в Хоасп.
(2) Эратосфена можно упрекнуть не только за подобные рассказы; он утверждает, что в его время точных и подробных сведений о морях еще не было, и в то же время призывает нас не принимать необдуманно на веру сообщения из случайных источников и пространно излагает причины, почему мы не должны верить никому из тех, кто пишет мифические рассказы о странах, расположенных вдоль Евксинского Понта и Адриатического моря; сам он, однако, верит рассказам первого встречного. Так, например, он принял на веру сообщение, что Исский залив является самым восточным пунктом Средиземного моря, между тем как залив у Диоскуриады в самом отдаленном углу Евскинского Понта находится почти на 3000 стадий восточнее, даже если следовать исчислению стадий самого Эратосфена, о котором он говорит. При описании северной и самой отдаленной частей Адриатического моря он не оставляет в стороне ни одной басни. Он верит множеству фантастических рассказов о странах за Геракловыми Столпами, упоминая остров по имени Керну и другие страны, которые теперь нигде нельзя обнаружить; об этом я упомяну далее. И хотя Эратосфен сказал, что древнейшие греки совершали плавания ради грабежа и торговли, правда не в открытом море, а вдоль берегов, как например Иасон, который даже оставил корабли и из страны колхов предпринял поход вплоть до Армении и Мидии, но позднее он говорит, что в древнее время никто не решался плавать ни по Евксинскому Понту, ни вдоль берегов Ливии, Сирии и Киликии. Если под словом "древние" он понимает тех людей, которые жили в незапамятные времена, то нам вовсе не нужно говорить о них, совершали ли они плавания или нет. Если же Эратосфен говорит о людях, упоминаемых в предании, то можно сказать не задумываясь, что древние, по–видимому, совершали более далекие путешествия по суше и по морю, чем люди позднейшего времени, если только следует принимать во внимание такое предание.
14 (IB7, IIIB1, IIIB96). Strabo, Geography 2.4.1-2. (1) В описании стран Европы Полибий заявляет, что он умалчивает о древних географах, но рассматривает взгляды Дикеарха и Эратосфена, которые критиковали их (последний написал новейший труд по географии), а также Пифея, который многих ввел в заблуждение. Ведь Пифей заявил, что прошел всю доступную для путешественников Бреттанию, он сообщил, что береговая линия острова составляет более 40000 стадий, и прибавил рассказ о Фуле и об областях, где нет более ни земли в собственном смысле, ни моря, ни воздуха, а некое вещество, сгустившееся из всех этих элементов, похожее на морское легкое; в нем, говорит Пифей, висят земля, море и все элементы, и это вещество является как бы связью целого: по нему невозможно ни пройти, ни проплыть на корабле. Что касается этого, похожего на легкое вещества, то он утверждает, что видел его сам, обо всем же остальном он рассказывает по слухам. Таков рассказ Пифея; он добавляет еще, что при возвращении из тех мест он посетил всю береговую линию Европы от Гадир до Танаиса.
(2) Таким образом, во–первых, Полибий считает невероятным, чтобы частный человек — и к тому же бедняк — мог проехать такое большое расстояние по морю и суше; и хотя Эратосфен недоумевал, следует ли ему верить этому, тем не менее поверил сообщению Пифея относительно Бреттании и областей около Гадир и Иберии; он говорит, что гораздо лучше верить Мессенцу [Евгемеру], чем Пифею. Евгемер по крайней мере утверждает, что он плавал только в одну страну — Панхею, тогда как Пифей говорит, что он лично исследовал всю северную часть Европы вплоть до пределов мира — утверждение, которому никто не поверил бы, даже если бы его высказал Гермес. Что же касается Эратосфена, добавляет Посидоний, то он, правда, называет Евгемера бергейцем, но все же верит Пифею, хотя даже Дикеарх не верил ему. Последнее замечание — хотя даже Дикеарх не верил ему — смешно. Как будто Эратосфену надо было принимать за образец того, кого он сам так много критикует. И я уже сказал, что Эратосфену были неизвестны западная и северная части Европы. Это можно еще простить Эратосфену и Дикеарху, потому что они не видели тех областей своими глазами. А кто это простит Полибию и Посидонию. Но все же как раз Полибий называет сведения Эратосфена и Дикеарха относительно расстояний в этих областях и во многих других "ходячими представлениями", хотя сам он не свободен от ошибок даже там, где критикует их.
Формирование Земли
15 (IB 11, IB 12, IB13, IB14, IB15). Strabo, Geography 1.3.3-4. (3) Рассказав о том, насколько продвинулись вперед в познании обитаемого мира не только поколение после Александра, но и люди его времени, Эратосфен переходит к вопросу о форме земли, однако не земли в смысле обитаемого мира (что более бы подходило в его специальном сочинении об этом предмете), а земли в целом. И этот вопрос, конечно, также подлежит обсуждению, но в своем месте. Итак, установив, что земля как целое шаровидна (правда, не так шаровидна, как если бы была выточена токарном станке, а имеет некоторые неровности на шаровой поверхности), он приписывает ей много последовательных отступлений от правильной формы в результате воздействия воды, огня, землетрясений, вулканических извержений и других причин подобного рода; и здесь также он не соблюдает должного порядка. Ведь шаровидная форма, свойственная земле в целом, проистекает из строения вселенной, а такие изменения, как указывает Эратосфен, вовсе не приводят к изменению земли в целом (ведь в больших телах такие незначительные изменения незаметны), хотя и влекут за собой все новые и новые состояния только для обитаемого мира, и непосредственные причины, вызывающие их, различны.
(4) Далее, по словам Эратосфена, особенно требует изучения вопрос, отчего во многих местах внутри материка на расстоянии 2 или 3 тысяч стадий от моря находят большое количество двустворчатых раковин, раковин устриц, гребенчатых раковин, а также встречаются лиманы, например, говорит он, в окрестностях храма Аммона и вдоль дороги, ведущей к нему на протяжении 3000 стадий. В этой местности существуют, по его словам, большие отложения устричных раковин; и теперь еще можно обнаружить там пласты соли и струи морской воды, поднимающиеся на известную высоту; кроме того, там показывают обломки морских кораблей, которые выброшены, по словам туземцев, через какую–то расселину, и дельфинов, изображенных на маленьких столбиках с посвятительной надписью: священных послов Кирены. Рассказав об этом, Эратосфен с одобрением цитирует мнение физика Стратона и Ксанфа из Лидии. По словам Ксанфа, в царствование Артаксеркса была столь сильная засуха, что высохли реки, озера и колодцы, а самому ему приходилось во многих местах вдали от моря — в Армении, в Матиене и в Нижней Фригии — видеть камни в форме двустворчатой раковины, раковины гребенчатого типа, отпечатки гребенчатых раковин и лиман, поэтому он высказал убеждение, что эти равнины когда–то были морем. Далее, Эратосфен одобряет мнение Стратона, который еще ближе подходит к исследованию причин. Стратон высказывает мнение, что Евксинский Понт прежде не имел выхода у Византия, но реки, впадающие в Понт, прорвали и открыли проход и вода устремилась в Пропонтиду и Геллеспонт. То же самое явление, по Стратону, произошло и в Средиземном море. Ведь в этом случае пролив у Столпов был размыт после того, как море наполнилось водой рек, и во время отлива воды обнаружились мели. По мнению Стратона, причина этого, во–первых в том, что уровень дна Атлантического океана и Средиземного моря различен, во–вторых, что у Столпов еще и теперь тянется поперек подводная гряда от Европы к Ливии, указывающая на то, что Средиземное море и Атлантический океан прежде не могли быть одним морем. Моря бассейна Понта, продолжает Стратон, очень мелки, тогда как Критское, Сицилийское и Сардинское моря весьма глубоки, но так как рек, текущих с севера и с востока, очень много и они весьма большие, то моря бассейна Понта наполняются илом, другие остаются глубокими. В этом причина того явления, почему Понтийское море самое пресноводное и его течение направлено в сторону наклона дна. Далее, по мнению Стратона, весь Понт целиком впоследствии будет занесен илом, если такие наносы будут продолжаться. Ведь даже теперь уже обмелели области на левой стороне Понта, например Сальмидесс и область в устье Истра, называемая моряками "Груди" и Скифская пустыня. Может быть, и храм Аммона, прежде находившийся на берегу моря, теперь лежит в центре страны вследствие того, что произошел отлив морских вод. Стратон предполагает, что оракул Аммона, по всей вероятности, получил такую широкую известность и славу оттого, что был расположен на море; теперешнее местоположение оракула, столь удаленное от моря, не дает разумного объяснения его известности и славы; и Египет в древности был покрыт морем вплоть до болот в Пелусийской области, горы Касия и Сирбонийского озера. Действительно, даже еще теперь в Египте при добыче соли находят углубления, наполненные песком и ископаемыми раковинами, как если бы страна прежде была затоплена морем и вся область около горы Касия и так называемая Герра представляли собой болото, соединявшееся с заливом Красного моря; после того как море отступило, в этих местностях обнажилась суша, но Сирбонийское озеро осталось; затем и оно прорвалось к морю и превратилось в болото. Таким образом, берега так называемого озера Мериды имеют больше сходства с морскими берегами, чем с берегами реки. Можно допустить поэтому, что значительная часть материка некогда была покрыта водой в течение определенного периода, а затем снова обнажилась; равным образом можно допустить, что вся поверхность земли, находящаяся теперь под водой, представляет неровности на дне моря, подобно тому, разумеется, как часть земли над поверхностью моря, на которой мы живем, подвержена многочисленным изменениям, как утверждает сам Эратосфен. Таким образом, что касается аргументации Ксанфа, то в ней нельзя обнаружить ничего нелепого.
16 (IB 16, IB 19, IB20, IIA8). Strabo, Geography 1.3.11-15. (11) Эратосфен отличается такой наивностью, что, будучи математиком, не хочет даже подтвердить научные положения Архимеда, который в своем трактате "О плавающих телах" говорит, что поверхность всякого жидкого тела в состоянии покоя и равновесия шаровидна и этот шар имеет одинаковый центр с землей. Ведь это положение принимают все, кто вообще занимается математикой. Хотя сам Эратосфен и признает, что Средиземное море является одним сплошным морем, однако он считает, что оно имеет одну общую непрерывную поверхность, даже в местах, лежащих в непосредственной близости. В доказательство такого неразумного мнения он ссылается на авторитет строителей, хотя сами математики объявили строительное искусство частью математики. Ведь, по его словам, Деметрий [Полиоркет] сделал попытку прорыть Пелопонесский перешеек, чтобы устроить проход своему флоту, но выполнить это намерение Деметрию помешали строители–инженеры: они сделали измерения и доложили, что море в Коринфском заливе выше, чем у Кенхреев, так что если прорыть разделяющую два моря полосу земли, то весь Эгинский пролив и сама Эгина с соседними островами будет затоплена и канал будет бесполезен. Эратосфен говорит, что по этой причине узкие проливы имеют сильные течения, особенно Сицилийский пролив, в котором происходят явления, схожие с приливами и отливами в Океане; ведь течение в нем изменяет направление дважды каждый день и ночь, подобно тому как в Океане дважды бывают прилив и отлив. В самом деле, продолжает Эратосфен, приливу соответствует течение, которое стремительно несется из Тирренского моря в Сицилийское, как будто бы с более высокого уровня, и действительно называется "нисходящим"; это течение соответствует приливу и потому, что начинается и оканчивается одновременно с приливами; ведь начинается оно во время восхода и захода луны и прекращается, когда луна достигнет обоих меридианов, именно меридиана — над землей или: под землей. Отливу соответствует обратное течение (оно называется "восходящим"), которое подобно отливам начинается, когда луна доходит до, обоих меридианов, и прекращается при достижении луной пунктов восхода и захода.
(12) Вопросом о приливах и отливах достаточно занимались Посидоний и Афинодор. Что же касается обратного течения в проливах (которое подлежит более глубокому естественнонаучному исследованию, чем это нужно для настоящего труда), то достаточно только сказать для объяснения [течения в проливах], что характер течения, соответственно каждому роду [проливов] не один и тот же; ведь в таком случае Сицилийский пролив не менял бы своего течения дважды в день (как говорит Эратосфен), а Халкидский — 7 раз в день, тогда как пролив у Византия вовсе не меняет своего течения, а постоянно имеет только одно, идущее из Понта в Пропонтиду и, по сообщению Гиппарха, даже иногда останавливающееся; если бы характер течений был действительно одним и тем же, то это была бы не та причина, которую выставляет Эратосфен: море по обеим сторонам пролива имеет разный уровень. Ведь это не имело бы ста и в отношении рек, разве только когда они имеют катаракты; и при наличии катарактов они не текут вспять, но всегда текут по направлению более низкого русла. И это происходит оттого, что течение и его поверхность наклонны. Но кто же скажет, что поверхность моря наклонна, особенно имея в виду гипотезы, по которым 4 тела (которые мы также называем "стихиями") имеют шаровую форму? И поэтому пролив не только не течет вспять, но и не стоит на месте вообще без течения, хотя в нем происходит слияние двух морей; но уровень не один [а два]: один–выше, другой — ниже. Ведь вода — не то, что земля, которая, отличаясь твердостью, приняла соответствующую форму и поэтому имеет постоянные углубления и возвышенности, — в силу простого влияния тяжести движется по земле, принимая такого рода поверхность, какую ей приписывает Архимед.
(13) К замечаниям об Аммоне и Египте Эратосфен добавляет предположение о том, что гора Касий некогда омывалась морем и вся область, где ныне лежат так называемые Герры, представляла собой болото (так что соединялась с заливом Красного моря), но при слиянии морей [19] она обнажилась. Утверждение, что упомянутая область была заболочена, представляется сомнительным, так как она соединялась с заливом Красного моря, потому что "быть соединенным с чем–либо" означает или "подходить близко", или "касаться", так что если это выражение отнести к массе воды, то оно означало бы, что одна масса воды сливается с другой. Мое объяснение сводится к тому, что мелководье "подошло" к Красному морю, когда еще узкий перешеек у Геракловых Столпов был закрыт; и только после разрыва этого перешейка мелководье отошло вследствие понижения Уровня Средиземного моря из–за отлива воды через пролив у Геракловых Столпов. Но Гиппарх, истолковав выражение "быть соединенным" равнозначным выражению "сливаться" (т. е. полагая, что наше Средиземное море "слилось" с Красным морем вследствие наполнения водой), критикует Эратосфена и спрашивает: почему, когда наше Средиземное море из–за отлива вод у Геракловых Столпов изменило свой уровень в том направлении, это не заставило Красное море (которое слилось с ним) также изменить уровень; почему, наконец, Красное море сохранило [прежний] Уровень, а не понизилось как Средиземное? Ведь, продолжает он, даже ели согласиться с самим Эратосфеном, все внешнее море слилось воедино, следовательно, западное и Красное море образуют единое море. Затем Гиппарх добавляет вывод, что море за Геракловыми Столпами, Красное море и даже Средиземное (слившееся с Красным) имеют одинаковый уровень.
(14) Эратосфен возражает на это, что не говорил о слиянии Средиземного моря с Красным в то время, как Средиземное море переполнилось, но утверждал только, что Средиземное приблизилось к Красному; кроме того, из его положения не следует, что одно сплошное море всюду имеет одинаковую высоту и одинаковый уровень (как, например, не имеет наше Средиземное море и совершенно несомненно — его часть у Лехея и около Кенхреев). Это обстоятельство отмечает и сам Гиппарх в сочинении против Эратосфена. Так как Гиппарху известна эта точка зрения Эратосфена, то пусть он лучше выдвинет против какие–нибудь собственные доводы и не принимает сразу на веру, будто тот, кто говорит о едином внешнем море, утверждает, что и уровень повсюду одинаков.
(15) Считая надпись киренских священных послов на дельфинах подложной, Гиппарх приводит неубедительный довод в пользу своего взгляда: хотя основание Кирены и относится к временам, о которых помнит человечество, однако ни у кого из историков не встречается упоминания о том, что оракул когда–либо находился у моря. Почему же, несмотря на отсутствие у историков сообщения об этом факте, по признакам, на которых мы основываем свою догадку, что эта местность была некогда приморской, нельзя заключить, что дельфины были действительно посвящены и надпись была составлена киренскими священными послами? Далее, хотя Гиппарх принял, что вместе с поднятием морского дна поднялось и само море и наводнило всю местность вплоть до оракула (находящегося на расстоянии, несколько большем 3 тысяч стадий от моря), почему он не допускает поднятия моря до такой высоты, чтобы были покрыты весь остров Фарос и большая часть Египта, как будто такой высоты подъема моря было бы недостаточно, чтобы наводнить также и эти области. И затем, сказав, что если бы Средиземное море действительно наполнилось до образования прорыва у Столпов, до уровня, указанного Эратосфеном, то прежде вся Ливия и большая часть Европы и Азия должны были быть покрыты водой, он прибавляет, что Понт, вероятно, в некоторых местах сливается с Адриатикой. Между тем Истр (по его предположению), разветвляясь на рукава из области Понта, впадает в оба моря в силу особого расположения местности. Но Истр не берет начала в Понтийских областях, напротив, его истоки находятся в горах над Адриатикой; он не впадает в оба моря, а только в Понт, разделяясь на рукава лишь у самого устья. Эту неосведомленность Гиппарха разделяют и некоторые его предшественники, которые признают существование какой–то другой, одноименной с Истром реки; последняя, по их представлениям, ответвляется от Истра и впадает в Адриатику; от этой реки, как они полагают, получило свое имя племя истров (так как этот Истр протекает через их область), и Иасон этим путем возвращался из страны колхов.
17 (IB 18). Strabo, Geography 1.2.31. Конечно, перешеек [между Средиземным и Эритрейским морем] был также непроходим для кораблей и предположение Эратосфена неверно. Ведь, по его мнению, разрыва суши у Геракловых Столпов тогда [во время Троянской войны] еще не существовало, поэтому Средиземное море, уровень которого был выше, соединилось с Внешним морем у перешейка и покрыло его; но после разрыва у Геракловых Столпов уровень Средиземного моря понизился и таким образом обнажилась суша около Касия и Пелусия вплоть до Красного моря.
18 (IB 17). Strabo, Geography 16.2.44. По словам Эратосфена, который утверждает противное, территория эта некогда была озером [Мертвое море] и большая ее часть обнажилась, поднявшись над водой вследствие извержений, как это имело место и в море.
Географические Фальсификации
19 (IB22). Strabo, Geography 1.3.23. Вслед за этим Эратосфен переходит к возражениям тем писателям, которые рассказывают явно вымышленные и невозможные вещи: одни в виде сказаний, другие — в научной форме; о них не стоило бы упоминать. И Эратосфену не следовало бы в таком вопросе обращать внимание на подобных болтунов. Таков ход доказательств Эратосфена в I книге его "Записок".
20 (IB21). Strabo, Geography 1.3.22. Геродот [4.36] утверждает, что не существует никаких гипербореев, потому что нет также и гипернотов. Эратосфен говорит, что этот нелепый довод похож на следующий софизм: если сказать, что "Не существует радующихся чужому несчастью, потому что нет и радующихся чужому благу". И, может быть, прибавляет Эратосфен, существуют и гиперноты, во всяком случае Нот не дует по Эфиопии, а дальше к северу.
21 (IB23). Strabo, Geography 15.1.7. Что касается рассказов о Геракле и Дионисе, то Мегасфен с немногими другими писателями признает их достоверность, но большинство и среди них Эратосфен — считает их лживыми и баснословными, как сказания, распространенные у греков.
22 (IB23). Strabo, Geography 2.1.9. Но Деимах и Мегасфен в особенности не заслуживают доверия. Ведь они рассказывают нам о людях, которые сидят на своих ушах, о безротых, безносых, об одноглазых и длинноногих и о людях с повернутыми назад пальцами; они возобновили гомеровскую басню о войне журавлей с пигмеями, которые, по их словам, были трех пядей росту; они рассказывают также о муравьях, добывающих золото, и о Панах с головами клинообразной формы, о змеях, проглатывающих быков и оленей вместе с рогами. И в рассказах об этом они, как утверждает и Эратосфен, опровергают друг друга. Ведь они были посланы с посольством в Палимботры (Мегасфен к Сандрокотту, Деимах к Аллитрохаду, сыну Сандрокотта). И в качестве воспоминаний о своем путешествии они оставили описания такого рода, из каких побуждений, неясно. Патрокл меньше всего заслуживает такого упрека. Да и прочим свидетелям, к которым прибегает Эратосфен, нельзя отказать в доверии.
23 (IB24). Arrian, Anabasis 5.3.1-4. Пусть этому кто хочет верит, а кто хочет нет. Что касается меня, то я не во всем согласен с киренцем Эратосфеном, по словам которого рассказы македонцев о том, что совершено богами, имели целью только польстить Александру и сверх меры возвеличить его. (2) Он рассказывает, что македонцы, например, нашли в стране парапамисадов пещеру, про которую услышали местное сказание (а может быть, сами, сложили его и стали распространять), что это грот Прометея, где он был привязан; сюда постоянно прилетал орел есть внутренности Прометея и сюда же пришел Геракл, который убил орла и отвязал Прометея. (3) Македонцы переместили своими рассказами гору Кавказ с Понта в восточные области, страну парапамисадов к индам, а гору Парапамис назвали Кавказом, чтобы прославить Александра: Александр будто бы перешел через Кавказ. (4) Увидев в индийской земле, коров с выжженным тавром–палицей, они сочли это доказательством того, что Геракл был у индов. Эратосфен к подобным же рассказам о странствии Диониса относится тоже с недоверием. Я этими рассказами заниматься не буду.
24 (IIC23). Strabo, Geography 11.7.4. К рассказам об этом море [Гирканское] присочинено много вымысла в угоду тщеславию Александра. Ввиду того что река Танаис, по всеобщему признанию, отделяет Азию от Европы и что область между морем и Танаисом, составляющая значительную часть Азии, не была подвластна македонянам, решили пуститься на хитрость: показать, что Александр (по крайней мере в народной молве) покорил также и эту страну. Поэтому они объединили озеро Меотиду, принимающее Танаис, с Каспийским морем, причем называли и последнее озером, утверждая, что оба водоема связаны друг с другом подземным проходом и один является частью другого. Поликлет приводит даже доказательства того, что это море является озером (потому что в нем водятся змеи и вода там несколько пресновата). А то, что Каспийское море не представляет особое море, отличное от Меотиды, он заключает из того, что Танаис впадает в Меотиду. С тех же самых Индийских гор, откуда текут Ох, Оке и некоторые другие реки, вытекает Иаксарт и подобно тем рекам впадает в Каспийское море; это — самая северная из всех этих рек. Реку Иаксарт они назвали Танаисом, а к этому утверждению они тоже прибавили доказательство того, что это и есть упомянутый Поликлетом Танаис: в области за этой рекой растет ель, а скифы, живущие там, употребляют еловые стрелы; это, по их словам, служит доказательством того, что заречная область относится к Европе, а не к Азии. Действительно, в верхней и восточной Азии ель не растет. Эратосфен, напротив, утверждает, что ель растет также и в Индии и что Александр построил там из нее свой флот. Эратосфен старается оспаривать многие утверждения в таком роде. Что до меня, то сказанного об этом достаточно.
Книга 2
Введение
25 (IIAl). Strabo, Geography 1.4.1.
Во II книге Эратосфен предпринимает некоторый пересмотр всей географии и выдвигает собственные положения, которые, быть может, нуждаются в дальнейших исправлениях, и я должен попытаться их привести. Итак, введение им в географию основ математики и физики — вещь похвальная; следует одобрить и его положение о том, что если земля шаровидна, подобно вселенной, то она обитаема всюду вокруг, и другие его положения подобного рода. Однако позднейшие писатели не согласны с ним по вопросу о величине земли: так ли она велика, как он утверждает, и не одобряют его измерения земли. Тем не менее, когда Гиппарх составляет карту небесных явлений для отдельных населенных пунктов, то он пользуется теми расстояниями, которые получил Эратосфен в результате измерения на меридиане между Мерое, Александрией и Борисфеном; эти расстояния, по словам Гиппарха, только слегка уклоняются от истины. В дальнейшем изложении Эратосфен, касаясь вопроса о форме земли, показывает, что не только земля вместе с жидкой частью, но и небо шаровидно, и, по–видимому, говорит о предметах, не относящихся к его теме; ибо [как он полагает] краткого указания достаточно.
Методология
26 (IIA2). Theon of Alexandria 394-5. Эратосфен показал, используя диоптр — которым измерял с расстояния — что линия падения с высочайших гор десять стадий.
27 (IIB43). Pliny, Natural History 12.53. Схен по вычислениям Эратосфена 40 стадий, что равно пяти милям, но другие считали один схен 32 стадиям.
Размер и форма Земли
28 (IIB39). Pliny, Natural History 2.247-8. 247. Вот относительно длины и ширины [обитаемого пояса Земли] все, что, как мне думается, достойно быть увековеченным в памяти. Что касается общей земной окружности, то Эратосфен (великий ученый во всем, но в этой области особенно славный, что по–моему общепризнанно) предпринял попытку ее измерить — попытку дерзкую, но столь тонко обоснованную, что даже стыдно было бы не поверить [ее результатам. А они таковы:] 252 тысячи стадиев, по римскому счету — 31 500 миль. Гиппарх же, поразительной глубины ученый (и когда он начинает спорить с Эратосфеном, и во всем остальном), добавил еще почти 26 тысяч стадиев.
248. Не настолько, как им, можно верить Дионисодору. Он был родом с острова Мелоса и прославлен в геометрической науке. Умер он в старости на своей родине, погребенный своими родственницами и наследницами. Рассказывают, будто они, когда выполняли в последующие дни положенные обряды, нашли в могиле письмо от имени Дионисодора к тем, кто остался на Земле: «Я спустился от могилы до наибольшей глубины Земли — 42 тысячи стадиев». Нашлись геометры, которые объяснили это таким образом, что письмо действительно было послано из центра земного шара, каковой есть наиболее удаленное от поверхности место и вместе с тем центр шара. Отсюда расчет дает земную окружность равной 252 тысяч стадиев.[1]
29 (IIB 12). Markianos of Herakleia, Periplous of the External Sea 1.4 fGGM vol. 1, p. 519). Эратосфен из Кирены говорит, что максимальная окружность Земли составляет 259000 стадий. Таковы же измерения Дионисия, сына Диогена.
30 (IIB27). Strabo, Geography 2.5.5-6. Поэтому примем гипотезу о том, что земля вместе с морем шарообразна и что поверхность земли одна и та же, что и поверхность морей. Ибо возвышенности на земной поверхности потерялись бы при такой величине земли, потому что они малы в сравнении с размером земли и могут быть незаметны; мы употребляем "шарообразную" форму для фигур этого рода не в том смысле, что они вышли с токарного станка, и не так, как геометр применяет шар для наглядного доказательства, а в помощь нашему представлению о земле и притом довольно грубому. Далее, представим шар с 5 поясами, и пусть экватор будет изображен в виде круга на этом шаре, затем пусть будут второй круг, параллельный этому, отделяющий холодный пояс в северном полушарии, и третий круг, проходящий через полюса, пересекающий другие два круга под прямыми углами. Так как северное полушарие занимает 2/4 земли, которые экватор образует с кругом, проходящим через полюса, в каждой из 2/4 отделяется четырехсторонняя площадь. Северная сторона ее является половиной параллели у полюса, южная же сторона — половина экватора; две остальные стороны суть дуги круга, проходящего через полюса; эти дуги лежат друг против друга и равны по длине. Далее, в одном из этих четырехугольников (в каком, по–видимому, безразлично), как мы утверждаем, лежит наш обитаемый мир, омываемый морем и похожий на остров. Ведь, как я уже сказал, это доказывается данными наших чувств и разумом. Если же кто–либо не верит доказательству разума, то для географии безразлично, представляем ли мы обитаемый мир островом или просто допускаем то, чему научились из опыта: что возможно объехать обитаемый мир с двух сторон — с востока и с запада, за исключением немногих участков в середине. Что касается этих участков, то безразлично, ограничены ли они морем или необитаемой землей; ведь географ имеет в виду описание известных частей обитаемого мира, но опускает без рассмотрения неизвестные его части, так же как он опускает и части, лежащие за пределами из обитаемого мира. И достаточно будет соединить прямой линией самые крайние точки прибрежного плавания по обеим сторонам обитаемого мира, чтобы дополнить очертание так называемого "острова".
6. Предположим, в самом деле, что этот остров находится в упомянутом сферическом четырехугольнике. Тогда его величиной мы должны считать фигуру, воспринимаемую нашими чувствами, отняв от целой величины земли наше полушарие; затем от этого пространства его половину, а от этой половины в свою очередь четырехугольник, в котором, как мы сказали, находится обитаемый мир. Подобным же образом мы должны сделать заключение о форме этого острова, приспособляя воспринимаемую нашими чувствами форму острова к нашим гипотезам. Но так как сегмент северного полушария, лежащий между экватором и кругом, описанным параллельно ему у полюса, по форме представляет веретено и круг, проходящий через полюс, рассекая северное полушарие надвое, делит веретено пополам и образует четырехугольник, то ясно, что четырехугольник, в котором находится Атлантическое море, будет половиной поверхности веретена; обитаемый же мир есть остров, имеющий форму хламиды, так как по величине он меньше половины четырехугольника. Это ясно и на основании геометрии, а также из величины окружающего моря, которое покрывает оконечности материков с обеих сторон и придает им суживающуюся кверху форму; в-третьих, это ясно из наибольшей длины и ширины. Обитаемый мир по большей части ограничен морем, еще не доступным для мореплавания (в силу того что оно представляет огромную пустыню); длина обитаемого мира составляет только 70000 стадий; ширина же его меньше 30000 стадий, так как он ограничен странами, необитаемыми из–за жары и холода. Часть четырехугольника, необитаемая из–за жары, так как ее ширина 8800 стадий и наибольшая длина 126000 стадий (т. е. составляет половину длины экватора) больше половины обитаемого мира, а остаток четырехугольника, пожалуй, еще больше.
31 (IIA7). Strabo, Geography 2.5.13. С другой стороны, дать точные сведения о всей земле и обо всем "веретене", о котором я говорил выше, — это дело другой науки; например, поставить вопрос: обитаемо ли "веретено" также и на противоположной четверти? Конечно, если оно и обитаемо, то не такими людьми, как у нас, или мы должны рассматривать его как другой обитаемый мир, что вероятно. Я же должен говорить о том, что находится в этой нашей части.
32 (IICl). Agathemeros 1.2. Сначала Демокрит, человек больших познаний, установил, что Земля вытянутая, длиной в 1 1/2 больше ширины, а Дикеарх перипатетик согласился. Эвдокс сделал длину в два раза больше ширины, а Эратосфен больше чем в двое.
33 (IIA6). Strabo, Geography 1.4.6-8. Между тем, стараясь подробнее доказать свое положение о том, что считать расстояние с востока на запад большим "соответствует природе", Эратосфен утверждает, что "обитаемый мир соответственно природе с востока на запад длиннее"; "и как я уже установил, — говорит он, — пользуясь выражением математиков, обитаемый мир образует полный круг, соединяясь сам с собой; так что если бы не существовало препятствия в виде огромного пространства Атлантического океана, то можно было бы проплыть из Иберии в Индию по одной и той же параллели остальную часть круга, кроме упомянутого выше расстояния, составляющего больше трети целого круга, если круг, проходящий через Афины, по которому я производил упомянутое измерение стадий от Индии до Иберии, действительно меньше 200000 стадий в окружности". Тем не менее и это утверждение Эратосфена неправильно: хотя эти доводы Эратосфена можно отнести и к умеренному, т. е. к нашему, поясу, с точки зрения математиков (так как обитаемый мир является частью умеренного пояса), относительно обитаемого мира дело обстоит не так — ведь "обитаемым" миром мы называем тот, в котором живем и который знаем; возможно, что в одном и том же умеренном поясе два обитаемых мира и даже больше, особенно поблизости от параллели, проходящей через Афины, которая проведена через Атлантический океан. Затем, снова подчеркивая свое доказательство шаровидной формы земли, Эратосфен может, как и раньше, встретить те же возражения. Совершенно так же он не перестает спорить с Гомером о тех же предметах.
(7) Указав далее, что было много споров о материках и что одни ученые отделяют их реками — Нилом и Танаисом, считая материки островами, Другие же разграничивают их перешейками — перешеек между Каспийским и Понтийским морями и перешеек между Красным морем и Экрегмой — и признают их полуостровами, Эратосфен говорит, что не видит практической пользы от такого исследования; это, по его мнению, только занятие людей, предпочитающих дискуссии, как это принято в школе Демокрита; ведь если нет точных границ, между Колиттом и Мелитой (например, каменных столбов или оград), то мы только можем сказать: "Это Колитт" а "то Мелита", границ же не можем указать. По этой причине часто возникали споры о некоторых местностях, например спор аргосцев с лакедемонянами о Фиреях и между афинянами и беотийцами об Оропе. Кроме того, говорит он, греки насчитывали 3 материка, имея в виду не весь обитаемый мир, а только свою собственную страну и землю, лежащую прямо напротив них, т. е. Карию, где теперь живут ионийцы и их соседи. С течением времени, двигаясь все дальше и знакомясь все с большим числом стран, греки в конце концов пришли к нынешнему делению материков. Возникает вопрос, неужели "первые люди", разделившие 3 материка (чтобы начать с последних положений Эратосфена, давая пищу спорам не так, как Демокрит, но в манере самого Эратосфена), были теми, кто старался отделить свою собственную страну от Карий, лежащей напротив; или же последние имели представление только о Греции, о Карий и о небольшой части прилегающей к ней области, не будучи знакомы ни с Европой, ни с Азией, ни с Ливией, тогда как в последующее время люди могли обойти достаточно стран, чтобы получить представление об обитаемом мире; спрашивается, были ли это те, кто разделил землю на 3 части. Как же они не смогли разграничить обитаемый мир? И кто же, говоря о 3 частях и называя каждую из них материком, не имеет в виду целое, которое он делит на части? Если он, расчленяя только какую–то часть обитаемого мира, не принимает во внимание весь обитаемый мир, тогда могут спросить, какой части обитаемого мира Азия или Европа или материк вообще составляли часть. Действительно, эти положения Эратосфена сформулированы нескладно.
(8) Еще более нескладно объявить, что он не видит, какую практическую пользу может принести установление границы, и приводить в пример Колитт и Мелиту, а затем сворачивать на противоположное. Ведь если войны за Фиреи и Ороп возникли из–за незнания границ, то разграничение земель приносит все же какую–то практическую пользу. Или, может быть, Эратосфен полагает, что точное установление границ между странами и, клянусь Зевсом, каждым народом в отдельности практически полезно, тогда как разграничение материков излишне? И даже в этом случае оно не менее важно; ведь может возникнуть спор и о границах материков у могущественных правителей; например, один владеет Азией, другой — Ливией, кому же из них принадлежит Египет (так называемый Нижний Египет). Если пренебречь этим примером (так как он редко встречается в действительности), то следует сказать, что материки делят соответственно главному принципу деления, относящемуся также ко всему обитаемому миру. На этом основании нам не надо думать о том положении, что пользующиеся реками в качестве границ оставляют некоторые области без разграничений, потому что реки не достигают океана и не превращают материки в настоящие острова.
34 (IIIA39, IIB 15, IIB23). Strabo, Geography 2.5.7-9. С этим согласуется и сообщение Гиппарха. Он говорит, что, приняв в виде гипотезы величину земли, установленную Эратосфеном, должен затем вычесть из нее величину обитаемого мира. Ведь в отношении небесных явлений для некоторых обитаемых местностей не составит большой разницы, производится ли измерение по Эратосфену или так, как сделали позднейшие географы. Так как, по Эратосфену, экватор составляет 252000 стадий, то 1/4 его равна 63000 стадий, а это и есть расстояние от экватора до полюса, именно 15/60 из 60 частей, на которые делится экватор. Расстояние же от экватора до зимнего тропика равно 4/60; зимний тропик есть параллель, проведенная через Сиену. Таким образом, отдельные расстояния определяются единицами измерения, с очевидностью обнаруживающимися на небе. Зимний тропик, например, должен проходить через Сиену, потому что здесь во время зимнего солнцестояния указатель солнечных часов в полдень не отбрасывает тени. Меридиан через Сиену проводится почти вдоль течения Нила от Мерое до Александрии; и это расстояние составляет около 10000 стадий; Сиена же должна лежать в Центре этого расстояния, так что расстояние от Сиены до Мерое равно 5000 стадий. Если пройти по прямой около 3000 стадий к югу от Мерое, то остальное пространство уже больше необитаемо вследствие жары; поэтому параллель через эти местности, одинаковую с параллелью, проходящей через Страну корицы, следует считать границей и началом нашего обитаемого мира в южном направлении. Так как от Сиены до Мерое 5000 стадий, а к этому прибавляется еще 3000 стадий, то общее расстояние от Сиены до границ обитаемого мира будет 8000 стадий. Но до экватора от Сиены 16800 стадий (ибо столько стадий составляют 4/60, так как каждая шестидесятая часть равна 4200 стадий), поэтому от границ обитаемого мира до экватора 8800, а от Александрии — 21800 стадий. С другой стороны, все согласны, что морской путь от Александрии до Родоса идет по прямой линии одинаково с течением Нила, как и путь отсюда вдоль берегов Карий и Ионии до Троады, Византия и Борисфена. Итак, приняв уже известные и доступные для мореплавания расстояния, географы исследуют, как далеко обитаемы области за Борисфеном, прямо [в соответствии] с этой линией, и как далеко простирают свои границы северные части обитаемого мира. 3а Борисфеном же обитают роксоланы, последние из известных скифов, хотя они живут южнее, чем наиболее отдаленные известные нам народы севернее Бреттании; и области за страной роксоланов необитаемы вследствие холода. Южнее роксоланов живут савроматы (за Меотийским озером), а также скифы, страна которых простирается вплоть до восточных скифов.
(8) Далее, Пифей из Массалии говорит, что Фула, самый северный из Бреттансккх островов, является наиболее отдаленной страной и там летний тропик одинаков с полярным кругом. [Возражения Страбона по этому поводу опущены.] Если параллель через Византии проходит приблизительно через Массалию, как говорит Гиппарх, основываясь на свидетельстве Пифея (Гиппарх говорит, что в Византии отношение гномона к тени такое же, как, по словам Пифея, в Массалии), и если параллель через устье Борисфена отстоит от этой параллели приблизительно на 3800 стадий, то, принимая во внимание расстояние от Массалии до Бреттании, круг, проведенный через устье Борисфена, придется где–нибудь в Бреттании. [Последующая критика Страбоном ошибок Пифея опущена.]
(9) Далее, если к расстоянию от Родоса до устья Борисфена прибавить расстояние от устья Борисфена до северных областей, т. е. 4000 стадий, то общая сумма составит 12700 стадий; расстояние же от Родоса до южной границы обитаемого мира 16600 стадий; поэтому общая ширина обитаемого мира с юга на север должна быть меньше 30000 стадий. Длина же его считается равной приблизительно 70000 стадий, т. е. длина с запада на восток, расстояние от оконечностей Иберии до оконечностей Индии, измеряемое частью сухопутными переходами, частью переездами по морю. А то, что эта длина находится в пределах упомянутого выше четырехугольника, ясно из отношения параллелей к экватору; отсюда длина обитаемого мира больше двойной его ширины. Его фигура представляется приблизительно в виде хламиды; ведь если обойти каждую в отдельности область обитаемого мира, то обнаружится значительное сужение его ширины по краям, особенно на западных краях.
35 (IIC2). Strabo, Geography 1.4.2. Далее Эратосфен, определяя широту обитаемого мира, утверждает, что от Мерое, на меридиане, проходящем через Мерое, до Александрии 10000 стадий, оттуда до Геллеспонта — около 8100, потом до Борисфена- 5000; далее, до параллельного круга, проходящего через Фулу (которая, по словам Пифея, отстоит от Бреттании к северу на 6 дней морского пути и находится вблизи замерзшего моря), около 11500 стадий. Таким образом, если мы еще добавим 3400 для стран к югу от Мерое, чтобы охватить осторов египтян, Страну, производящую корицу, и Тапробану, то получим 38000 стадий.
36 (IIC5). Strabo, Geography 2.5.42. Эратосфен говорит, что эти области отстоят от Мерое немногим больше чем на 23000 стадий, так как расстояние от Мерое до параллели через Геллеспонт составляет 1800 стадий и оттуда до Борисфена на 5000 стадий.
37 (IIC 18). Strabo, Geography 1.4.5. Допустив погрешность при исчислении ширины обитаемого мира, Эратосфен неизбежно впал в ошибку, определяя его длину. Ведь и позднейшие писатели, как и наиболее компетентные из древних, признают, что известная нам часть земли более чем в два раза превышает по длине свою ширину. Я считаю, что расстояние от оконечности Индии до оконечности Иберии в два раза больше расстояния от Эфиопии до параллели, проходящей через Иерну. Далее, Эратосфен, определив упомянутую ширину — от крайних пределов Эфиопии до параллели Фулы, — увеличивает длину [ойкумены] больше чем следует, чтобы сделать ее в два раза больше упомянутой ширины. Во всяком случае он говорит, что самая узкая часть Индии вплоть до реки Инда составляет 16000 стадий: ведь та часть Индии, что простирается до мысов, еще на 3000 стадий длиннее; расстояние оттуда до Каспийских Ворот равно 14000; далее, до Евфрата — 10000; от Евфрата до Нила — 5000; до устьев Нила у Каноба — еще 1300; затем до Карфагена — 13 500; до Геракловых Столпов — не менее 8000; это превышает 70000 стадий на 800. К этому следует присоединить, говорит Эратосфен, расположенный против Иберии с наклоном к западу изгиб Европы за Геракловыми Столпами и простирающийся не менее чем на 3000 стадий; необходимо добавить еще все мысы, особенно же мыс остимиев, называемый Кабеем, и острова около него; по словам Пифея, самый крайний из этих островов — Уксисама — отстоит на 3 дня морского пути. Упомянув эти последние места (хотя они все ничего не прибавляют к длине обитаемого мира), Эратосфен присоединяет области поблизости от мысов, области остимиев, Уксисамы и всех островов, о которых он говорит. (Все эти местности лежат к северу, они кельтские, а не иберийские или же скорее — это фантазия Пифея). К упомянутым выше расстоянием Эратосфен добавляет еще другие: 2000 стадий на западе, 2000 на востоке, чтобы ширина [ойкумены] не оказалась больше половины длины.
38 (IIC19). Measurement of the Entire Inhabited Earth 1 fGGM vol. 1, p. 424). Длина нашего обитаемого мира от устья Ганга до Гадеса составляет 83000 стадий, а ширина от Эфиопского моря до реки Танаис — 35000 стадий. Область между реками Евфрат и Тигр, называемая Месопотамия, имеет длину 3000 стадий. Эратосфен, один из самых образованных людей древности, сделал эти измерения.
Природа океана
39 (IIA 13). Strabo, Geography 1.1.8-9. О том, что обитаемый мир является островом, можно заключить из показаний наших чувств и из опыта. Ведь повсюду, где только человек может достичь пределов земли, находится море; и это море мы называем Океаном. И где нельзя этого воспринять чувством, там путь указывает разум. Например, восточную часть обитаемого мира (индийскую) и западную (иберийскую и маврусийскую) можно целиком обогнуть и продолжить путешествие на далекое расстояние по северной и восточной областям. Что же касается остальной части обитаемой земли, для нас до сих пор не достижимой (вследствие того что мореходы, плававшие в противоположных направлениях, никогда друг с другом не встречались), то она невелика, если считать на основании доступных нам параллельных расстояний. Невероятно, чтобы Атлантический океан был разделен на два моря, отделенных настолько узкими перешейками, что они мешают круговому плаванию; но более вероятно, что это — открытое море, от слияния образующее одно целое. Ибо те, кто предпринял кругосветное плавание и затем возвратился назад, не достигнув цели, говорят, что они вернулись не потому, что наткнулись на какой–то материк, который помешал их дальнейшему плаванию, так как море оставалось открытым, но вследствие недостатка съестных припасов и пустынности мест. Этот вывод лучше соответствует явлениям, происходящим в Океане во время приливов и отливов. Ведь всюду наблюдается одинаковый (или с небольшим отклонением) принцип, объясняющий изменение (повышение и понижение) уровня вод, так как будто их движение производится одним морем и по одной причине.
(9) Возражения Гиппарха против этого мнения неубедительны: во–первых, не всюду в Океане наблюдаются одинаковые явления, во–вторых, даже и при этом допущении отсюда еще не следует, что Атлантический океан течет вокруг земли по непрерывному кругу. В подтверждение своего мнения Гиппарх ссылается на авторитет Селевка Вавилонского.
Уникальные качества Сиены и ее области
40 (IIB36). Strabo, Geography 2.1.20. Что касается "климата" Мерое, то Филон, который составил описание своего плавания в Эфиопию, рассказывает, что солнце там находится в зените за 45 дней до летнего солнцеворота; он указывает также отношение гномона к тени как при солнцевороте, так и при равноденствии, и сам Эратосфен вполне соглашается с Филоном.
41 (IIB38). Pliny, Natural History 2.183-5. 183. Подобным же образом в городе Сиене [Асуане], в пяти тысячах стадиев к югу от Александрии, в день летнего солнцестояния теней нет, и колодец, специально вырытый для проверки этого наблюдения, был весь освещен, откуда становится ясно, что Солнце в тот день стоит прямо над головой. Онесикрит утверждает, что сходное в тот же день имеет место в Индии на реке Гипанис [Гарра]. Известно также, что в Беренике, городе трогодитов, и в лежащей оттуда в 4820 стадиях Птолемаиде, городе того же племени, который был основан на берегу Красного моря для первых охот на слонов, то же самое случается за 45 дней до и спустя 45 дней после летнего солнцестояния, а в течение этих 90 дней тени отбрасываются к югу.
184. Далее, в Мероэ — а это обитаемый остров и столица эфиопов на Ниле в пяти тысячах стадиев от Сиены — тени исчезают дважды в год: когда Солнце находится в 18‑м градусе Тельца и в 14‑м Льва. [Описание явлений связанных с наблюдением солнца опущено.]
185. Эратосфен утверждает, что по всей Трогодитике тени падают неправильно дважды в год по 45 дней.
42 (IIB37). Pliny, Natural History 6.171. Это — область (она описана нами во второй книге [2.183]), в которой в течение 45 дней до летнего солнцестояния и столько же дней после [него] тени исчезают в шестом часу; а остальные часы они падают на юг, а в прочие дни — на север, тогда как в Беренике, которую мы поместили первой, тени исчезают полностью только в шестом часу самого дня солнцестояния, и ничего другого нового [здесь] на расстоянии 602 миль от Птолемаиды не отмечается. Этот факт величайшей важности послужил поводом для применения чрезвычайно тонкого приема исследования — здесь была открыта картина мира, когда, основываясь на несомненном соотношении теней, Эратосфен задумал отсюда определить размеры земли.
43 (IIB40). Ammianus Marcellinus 22.15.31. Далее находится Сиена (Асуан). Во время солнцестояния, когда Солнце начинает свой летний путь, его лучи, освещая все перпендикулярно, не позволяют тени выходить за пределы тела. Поэтому если поставить прямо палку или посмотреть на стоящего человека или дерево, то можно заметить, что тень заканчивается в очертаниях самого предмета. Совершенно такое же явление происходит и в Мероэ, лежащей в Эфиопии в непосредственной близости к тропику, где в течение 90 дней тень падает в сторону противоположную, чем у нас; поэтому и жителей тамошних зовут «антискиями» (противотенными)[2].
Зональность Земли.
44 (IIB26). Geminos, Introduction to the Phenomena 15. Поверхность земли имеет форму сферы и разделена на пять зон. Из них две возле полюсов, лежащие дальше всего от солнечного пути, называются холодными и они необитаемы из–за холода, и ограничены арктическим [кругом и простираются] вплоть до полюсов. Следующие те, которые занимают среднюю позицию относительно солнечного пути и называются умеренными. Они ограничены арктическим и тропическим кругами и лежат между ними. Осталась одна, которая лежит между этими выше упомянутыми и которая лежит прямо под путем солнца. Она называется выжженной. Она разделена на две земным экватором, который лежит по кругом небесного экватора. В отношении двух зон с умеренным климатом, северная соответствует обитаемой зоне в которой мы живем, длина которой около 100000 стадий, а ширина примерно в двое меньше.
45 (IIA5). Strabo, Geography 2.3.2. Если область, лежащая под экватором, принадлежит к умеренному поясу, как говорит Эратосфен (с чем согласен и Полибий, хотя он добавляет, что это — самая возвышенная часть земли, отчего она и подвержена осадкам, потому что в этой области в пору этесийских ветров с севера облака в большом числе сталкиваются с горными вершинами), то гораздо лучше было бы считать ее третьим умеренным поясом (хотя и узким), чем вводить пояса под тропиками.
Книга 3
План обитаемого мира
46 (IIIA24). Strabo, Geography 2.5.16. При такой общей форме обитаемого мира представляется полезным взять две пересекающиеся под прямыми углами линии; одна из них пойдет через всю наибольшую длину, а другая — через наибольшую ширину обитаемого мира; первая линия будет одной из параллелей, вторая — одним из меридианов. Затем полезно будет вообразить другие линии, параллельные этим двум, на обеих сторонах их и разделить ими землю и море, с чем мы как раз имеем дело. Таким образом, станет яснее, что форма обитаемого мира представляется именно в том виде, как я ее только что описал, если судить по протяжению линий разных размеров — линий длины и ширины; лучше обнаружатся и "климаты" на востоке и западе, равно как на юге и севере.
47 (IIIA2). Strabo, Geography 2.1.1-3. В III книге "Географии" Эратосфен дает набросок карты обитаемого мира; эту карту он делит на две части с запада на восток линией, параллельной экватору. Концом этой линии он принимает на западе Геракловы Столпы, на востоке же — оконечности и самые отдаленные вершины горной цепи, образующей северную границу Индии. Эту линию он ведет от Геракловых Столпов через Сицилийский пролив и южные оконечности Пелопоннеса и Аттики вплоть до Родоса и залива у Исса. До этого пункта, говорит он, упомянутая линия проходит через море и примыкающие к нему материки (ведь все наше Средиземное море само также простирается в длину до Киликии); затем линия почти прямо идет вдоль всей горной цепи Тавра вплоть до Индии. Ведь Тавр, продолжает он, простирается по прямой линии вместе с морем, начинающимся у Геракловых Столпов, и делит всю Азию в длину на 2 части — северную и южную; поэтому как Тавр, так и море от Геракловых Столпов до Тавра лежат на параллели Афин. (2) Упомянув об этом, Эратосфен высказывает мнение о необходимости исправить древнюю карту, ибо на этой карте восточные части гор значительно отклоняются к северу, поэтому сама Индия, отклоняясь вместе с ними, расположена севернее, чем должно быть. В доказательство этого эратосфен приводит сначала соображения такого рода: самые южные оконечности Индии лежат напротив области Мерое (с чем согласны многие авторы, которые судят по климатическим условиям и небесным явлениям), я от оконечностей до самых северных областей Индии у Кавказских гор, как говорит Патрокл (особенно заслуживающий доверия как в силу его высокого положения, так и потому, что он не является профаном в географии) расстояние составляет 15000 стадий, но несомненно расстояние от Мерое до параллели Афин приблизительно такое; поэтому северные части Индии, примыкающие к Кавказским горам, оканчиваются на этой параллели.
(3) Другое доказательство такого рода: расстояние от залива у Исса до Понтийского моря (если идти на север к местностям около Амиса или Синопы) равняется приблизительно 3000 стадий, это настолько же большое расстояние, как и ширина гор; и от Амиса, если направиться к равноденственному востоку, сначала прибудем в Колхиду, затем к горному проходу на Гирканском море и вслед за этим [нам откроется] путь на Бактру и к скифам за ее пределами, причем горы будут справа. Если эту линию провести на запад через Амис, то она пройдет через Пропонтиду и Геллеспонт. От Мерое же до Геллеспонта расстояние не больше 18000 стадий, столько же, сколько и от южной стороны Индии до ее частей, лежащих около земли бактрийцев, если прибавить к 15000 стадиям 3000 стадий (из которых одни приходятся на ширину гор, другие — на ширину Индии).
48 (IIIA23). Strabo, Geography 11.12.4-5. Таким образом, я помещаю по эту сторону Тавра Мидию (к которой относятся каспийские Ворота) и Армению.
(5) С нашей точки зрения, эти народности относятся к северным, так как они обитают еще по эту сторону Тавра; однако Эратосфен, установивший деление Азии на южную и северную и на так называемые им "сфрагиды" (называя одни "сфрагиды" северными и другие — южными), представляет Каспийские Ворота границей между обоими "климатами". Поэтому южными он может считать части южнее Каспийских Ворот (среди них Мидия и Армения), а части севернее Каспийских Ворот — северными, так как это зависит от различных способов деления страны, которые применяют. Быть может, Эратосфену не пришло в голову, что за Тавром к югу не лежит ни одной части Армении или Мидии.
49 (IIIB3, IIIB7). Strabo, Geography 2.1.31. Итак, Эратосфен правильно делит обитаемый мир на две части цепью Тавра и морем у Геракловых Столпов. В южной части границы Индии определены многими способами — горой, рекой, морем и одним названием, как бы названием одной племенной группы, так что Эратосфен правильно называет ее четырехсторонней и ромбоидальной.
50 (IIIA8). Strabo, Geography 2.1.5. Прежде всего хотя Эратосфен пользуется, по словам Гиппарха, показаниями большого числа свидетельств, он опирается, однако, на одни показания Патрокла. Кто же были те, кто утверждал, что южные оконечности Индии находятся против области Мерое? И кто установил, что расстояние от Мерое до параллели Афин было именно таким? И кто же опять–таки были те, кто вычислил ширину горной цепи Тавра или же признал расстояние от Киликии до Амиса одинаковым с шириной этих гор? А кто утверждал относительно расстояния от Амиса через Колхиду и Гирканию до Бактрии и через области за Бактрией (которые простираются до Южного моря), что оно идет по прямой линии к равноденственному востоку? Или кто утверждает относительно расстояния, провезенного с помощью этой линии к западу по прямому направлению, что эта линия проходит через Пропонтиду и Геллеспонт? Однако все это Эратосфен считает фактами, действительно засвидетельствованными людьми, добывавшими на месте, так как он прочитал много их ученых сочинений, которые находил в изобилии, имея под руками обширную библиотеку, как это признает и сам Гиппарх.
51 (IIIA11, IIIA35). Strabo, Geography 2.1.10-11. Если меридиан через Родос и Византии проведен правильно, тогда следует считать, что и меридиан через Киликию и Амис взят правильно. Ведь из многих соображений вытекает параллельность этих меридианов, так как нельзя доказать, что они встречаются в каком–либо месте.
(11) А что плавание из Амиса в Колхиду идет в направлении к равнодейственному востоку, доказывается ветрами, временами года, плодами и самими восходами солнца. Такое же направление имеют и проход, идущий к Каспийскому морю, и путь оттуда вплоть до Бактр. Ведь во многих случаях очевидность и согласие всех свидетельских показаний достовернее любого инструмента. Впрочем, даже тот же Гиппарх, принимая, что линия от Геракловых Столпов до Киликии идет прямо к равноденственному востоку, не полагался всецело на инструменты и геометрический расчет, а доверялся мореплавателям в отношении всего расстояния от Геракловых Столпов до Сицилийского пролива. Поэтому его утверждение — "Так как мы не можем установить ни отношения самого длинного дня к самому короткому, ни отношения гномона к тени вдоль отрога гор от Киликии до Индии и не можем сказать, идет ли уклон гор по параллельной линии, то мы должны, оставив линию неисправленной, сохранить ее кривой, в том виде, как она изображена на древних картах" — неправильно. Прежде всего "не быть в состоянии сказать" — это то же самое, что воздерживаться от высказывания; и человек, который воздерживается высказывать что–нибудь, не склоняется ни на ту, ни на другую сторону. Но когда Гиппарх предлагает нам оставить линию такой, как на древних картах, то он склоняется на сторону древних. Гиппарх оказался бы более последовательным, если бы посоветовал нам вообще не заниматься географией. Ведь мы не можем таким образом установить положения других гор, например Альп, Пиренеев, Фракийских, Иллирийских и Германских. Но кто может думать, Что древние географы более достойны доверия, чем позднейшие, ведь при составлении географических карт древние допустили столько ошибок, что Эратосфен правильно критикует их; и ни одна из этих ошибок не встретила возражения со стороны Гиппарха.
52 (IIIA14, III A3 4, IIIB65). Strabo, Geography 2.1.39. Гиппарх допускает ошибку и в следующем заключении, желая доказать, что Эратосфен дает путь от Фапсака до Каспийских Ворот (путь длину которого Эратосфен определил в 10000 стадий) измеренным как бы по прямой линии (хотя он так не измерен), так как прямая линия гораздо короче. Аргументация его против Эратосфена следующая: согласно самому Эратосфену, меридиан через устье Нила у Каноба и меридиан через Кианейские скалы — один и тот же; этот меридиан отстоит от меридиана через Фапсак на 6600 стадий, и Кианейские скалы отстоят на 6600 стадий от горы Каспия, которая находится у горного прохода, ведущего из Колхиды к Каспийскому морю; поэтому расстояние от меридиана через Кианейские скалы до Фапсака в пределах 300 стадий равно расстоянию оттуда до горы Каспия; таким образом, Фапсак и гора Каспий расположены приблизительно на одном и том же меридиане. Из этого следует, говорит Гиппарх, что Каспийские Ворота отстоят на равном расстоянии от Фапсака и от горы Каспия; но Каспийские Ворота находятся от горы Каспия на расстоянии, значительно меньшем 10000 стадий, — расстоянии, отделяющем, по словам Эратосфена, Каспийские Ворота от Фапсака. Поэтому они находятся от последнего на расстоянии, значительно меньшем 10000 стадий, измеренном по прямой линии; следовательно, те 10000 стадий, которые Эратосфен считает от Каспийских Ворот до Фапсака по прямой, являются окружным путем. Тогда я отвечу Гиппарху: хотя Эратосфен берет свои прямые линии только приблизительно, как это обычно в географии, и принимает приблизительно свои меридианы и линии к равноденственному востоку, Гиппарх все же критикует его с точки зрения геометра так, как будто каждая линия проведена с помощью инструментов. И сам Гиппарх не проводит линий с помощью инструментов, но скорее принимает на глаз отношение "перпендикуляров" и "параллелей". В этом — одна из ошибок Гиппарха; другая ошибка в том, что он даже не принимает установленных Эратосфеном расстояний и не критикует их, но возражает против им же самим придуманных расстояний. Поэтому, например, хотя Эратосфен сначала указал расстояние от устья Понта до Фасиса в 8000 стадий и прибавил к этому пути горный проход, ведущий от Диоскуриады до горы Каспия в 5 дней пути (расстояние, которое, согласно самому Гиппарху, составляет предположительно около 1000 стадий), так что общее расстояние, по Эратосфену, доходит до 9600 стадий; Гиппарх сокращает это число, говоря, что от Кианейских скал до Фасиса 5600 стадий, а оттуда до горы Каспия еще 1000 стадий.
Форма обитаемого мира
53 (IIIA12). Strabo, Geography 2.5.14. По форме обитаемая земля — нечто, похожее на хламиду, наибольшую ширину которой образует линия, проходящая через Нил; эта линия начинается от параллели через Страну корицы и остров египетских изгнанников и кончается параллелью через Иерну; длина же ее [т. е. ойкумены] образуется линией, перпендикулярной к этой линии, которая проходит с запада через Геракловы Столпы, пролив у Сицилии до Родоса и залива у Исса и тянется вдоль цепи Тавра, опоясывающей Азию, и оканчивается у Восточного моря между Индией и страной скифов, живущих за Бактрианой. Следует представить себе некоторый параллелограмм, в который вписана фигура в форме хламиды так, что наибольшая длина хламиды совпадает с наибольшей длиной параллелограмма и равняется ему; в таком же соответствии находится и наибольшая ширина хламиды с шириной параллелограмма. Эта хламидообразная фигура, следовательно, и есть обитаемый мир; ширина же ее, как я сказал, определяется самыми крайними сторонами параллелограмма, отделяющими ее обитаемую и необитаемую части в обоих направлениях. Эти стороны: на севере — параллель Иерны, в жаркой области — параллель Страны корицы; следовательно, эти стороны, продолженные к востоку и западу до частей ойкумены, "возвышающихся напротив них", образуют некоторый параллелограмм с меридианными линиями, соединяющими их при оконечностях. То, что ойкумена расположена в этом параллелограмме, ясно из того, что ни наибольшая ширина, ни длина не выходят за его пределы. А то, что форма обитаемого мира похожа на хламиду, видно из того, что края ее, омываемые морем, суживаются на обеих сторонах и таким образом уменьшают ширину. И это известно от людей, плававших вокруг восточной и западной частей в обоих направлениях. По сообщениям этих мореходов, остров под названием Тапробана находится значительно южнее Индии, хотя еще обитаем и "возвышается напротив" острова египтян и Страны корицы; ведь температура воздуха там и здесь почти совершенно одинакова; севернее самой крайней Скифии за Индией лежат области около устья Гирканского моря, а еще севернее — области около Иерны. Подобные же рассказы передают и о стране за Геракловыми Столпами: мыс Иберии, который называется "Священным мысом", является самой западной точкой обитаемого мира. Этот мыс лежит приблизительно на линии, проходящей через Гадиры, Геракловы Столпы, Сицилийский пролив и Родос. Во всех этих пунктах, как говорят, совпадают тени, отбрасываемые солнечными часами, и благоприятные ветры того или другого направления дуют с одной и той же стороны, а также продолжительность самых длинных дней и ночей одна и та же; ведь самый длинный день и самая длинная ночь имеют 14 1/2 равноденственных часов.
54 (IIIA15). Strabo, Geography 2.1.35. …сам Эратосфен заявляет, продолжает Гиппарх, что даже в пределах 400 стадий разницы долгот ощутимы, например между параллелями Афин и Родоса. Восприятие же разниц долготы не ограничивается одним способом, но при большей разнице применим один способ, при меньшей — другой; там, где величина больше, мы можем в суждении о "климатах" довериться глазу или свойству плодов, или температуре атмосферы; при меньшей величине мы определяем разницу с помощью гномонов и диоптрических инструментов. Таким образом, параллели Афин, Родоса и Карий, измеренные посредством гномона, дали заметную разницу (как это естественно при столь большом расстоянии) в долготе. Если кто–нибудь возьмет пространство шириной в 3000 стадий и длиной в 40000 стадий горной цепью плюс 30000 стадий морем, проведя линию с запада к равноденственному востоку, и назовет области по обеим ее сторонам южной и северной частями, а части последних — "плинфиями" или "сфрагидами", то следует разобраться, что он имеет в виду под этими терминами и почему он называет одни стороны северными, другие — южными, опять–таки почему одни — западными, другие же — восточными. И если он не обращает внимания на весьма серьезные погрешности, то пусть даст объяснение (ибо это справедливо); что же касается незначительных погрешностей, то даже если он пренебрегает ими, его не приходится осуждать. Здесь ни в каком отношении нельзя упрекнуть Эратосфена.
55 (IIIA16). Strabo, Geography 2.1.37. Поэтому не за это приходится критиковать Эратосфена, а за то, что данные им приближенно величины и фигуры также требуют какой–то меры — эталона, и за то, что в одном случае следовало делать больше допущений, в другом — меньше. Например, если принять ширину горной цепи простирающейся к равноденственному востоку, и ширину моря, доходящего до Геракловых Столпов, в 3000 стадий, … [некоторые расчеты Страбона удалены] … для широты целой цепи Тавра и моря до Геракловых Столпов предположить расстояние равным 3000 стадий, то можно принять какую–либо одну площадь параллелограмма, включающую в себя целую горную цепь Тавра и упомянутое море.
[некоторые расчеты Страбона удалены]
Но когда Эратосфен берет, начиная от Каспийских Ворот, не только линию, идущую через самые горы, но также линию, сразу значительно отклоняющуюся от гор к Фапсаку, как будто обе они проведены До Геракловых Столпов на одной параллели, и когда он снова проводит еще дальше другую линию от Фапсака до Египта, которая занимает столь значительное дополнительное пространство, и затем длиной этой линии измеряет длину всей фигуры, то он все–таки, по–видимому, измеряет длину своего четырехугольника его диагональю. И когда линия не является даже диагональю, а ломаной линией, то он, вероятно, совершает гораздо более грубую ошибку. Ведь линия, проведенная от Каспийских Ворот через Фапсак до Нила является ломаной.
56 (HIB46). Strabo, Geography 2.1.33. Между тем Эратосфен берет длину обитаемого мира на линии через Геракловы Столпы, Каспийские Ворота и Кавказ, как бы на прямой; Длину третьего отрезка — на линии, идущей через Каспийские Ворота и Фапсак; длину четвертого отрезка — на линии, идущей через Фапсак и Героонполь До области между устьями Нила — линии, которая должна оканчиваться вблизи Каноба и Александрии; ведь последнее устье Нила, так называемое Канобское, или Гераклеотийское, расположено в этом месте. Итак, помещает ли он эти две долготы на прямой линии друг за другом или так, что они образуют угол у Фапсака, из его собственных слов ясно, что ни одна из них не параллельна длине обитаемого мира. Ведь он определяет длину обитаемого мира по цепи Тавра и Средиземному морю прямо До Геракловых Столпов, по линии через Кавказ, Родос и Афины; и он Утверждает, что расстояние от Родоса до Александрии по меридиану, идущему через эти места, немногим меньше 4000 стадий; так что параллели долготы Родоса и Александрии должны отстоять друг от друга как раз на такое расстояние. Параллель долготы Героонполя приблизительно та же, что и Александрии, или во всяком случае южнее последней, следовательно, линия, пересекающая как параллель долготы Героонполя, так и параллель Родоса и Каспийских Ворот (будет ли она прямой или ломаной линией) не может быть параллельной ни одной из них. Во всяком случае долготы взяты Эратосфеном неправильно, и части, простирающиеся на север, приняты им тоже неправильно.
Параллели
57 (IIIA17). Strabo, Geography 2.5.35. По словам Гиппарха, люди, обитающие на параллели Страны корицы (эта параллель проходит на 3000 стадий южнее Мерое и отстоит от экватора на 8800 стадий), живут почти посредине между экватором и летним тропиком, проходящим через Сиену; ведь Сиена находится от Мерое в 5000 стадий. Эти народности Страны корицы первые, для кого Малая с Медведица целиком находится внутри полярного круга и всегда видима; ведь яркая звезда на оконечности хвоста ее, самая южная в созвездии, расположена на самом полярном круге так, что соприкасается с горизонтом. Аравийский залив расположен приблизительно параллельно упомянутому меридиану, к востоку от него. Выход из этого залива во Внешнее море находится в Стране корицы, где в древнее время была охота на слонов. Эта параллель выходит за пределы обитаемого мира, так как, с одной стороны, она идет несколько южнее Тапробаны или до самых последних ее обитателей, с другой — до самых южных областей Ливии.
58 (IIB22). Strabo, Geography 2.2.2. …от Сиены (которая является пунктом на пограничной линии летнего тропика) до Мерое простирается на 5000 стадий в ширину, а часть от Мерое до параллели Страны корицы (где начинается жаркий пояс) простирается на 3000 стадий в ширину. Таким образом, все пространство, занимаемое этими двумя частями, измеримо, так как его можно пересечь по морю и по суше. Остальная же часть пространства до экватора, согласно расчетам Эратосфена при измерении земли, оказывается равной 8800 стадиям. Каково отношение 16800 стадий к этим 8800 стадиям, таково и отношение расстояния между двумя тропиками к ширине жаркого пояса.
59 (IIIA18, IIIA19). Strabo, Geography 2.5.36. В областях Мерое и Птолемаиды и в стране троглодитов самый Длинный день содержит 13 равноденственных часов; и эта обитаемая область лежит приблизительно посредине между экватором и параллелью Александрии — расстояние до 1800 стадий, а у экватора — больше. [48] Параллель Мерое проходит через неведомые земли, а частью — через оконечности Индии. У Сиены и Береники, что у Аравийского залива, и в стране троглодитов солнце находится в зените во время летнего солнцеворота и самый длинный день содержит 13 ½ равноденственных часов; в пределах полярного круга также видна почти вся Большая Медведица, за исключением ног, оконечности хвоста и одной из звезд четырехугольника. Параллель Сиены тянется через страну ихтиофагов в Гедросии и через Индию, а частью через области, лежащие почти на 5000 стадий южнее Киренаики.
60 (IIIA20, IIIA21, IIIA22). Strabo, Geography 2.5.38-41. В областях, лежащих приблизительно на 400 стадий южнее параллели Александрии и Кирены, где самый длинный день содержит 14 равноденственных часов, Арктур находится в зените, только немного отклоняясь к югу. В Александрии отношение указателя солнечных часов к тени в день равноденствия равняется 5 к 3; но упомянутая область лежит на 1300 стадий южнее Карфагена, если только в Карфагене отношение указателя солнечных часов к тени в день равноденствия равняется 11 к 7. Но эта параллель Александрии проходит в одном направлении через Кирену и область на 900 стадий южнее Карфагена до центральной Маврусии, в другом направлении — через Египет, Келесирию, Верхнюю Сирию, Вавилонию, Сусиану, Персию, Карманию, Верхнюю Гедросию и Индию.
(39) В Птолемаиде, Финикийском Сидоне, Тире и в окружающих областях самый длинный день содержит 14¼ равноденственных часов; эти области лежат севернее Александрии приблизительно на 1600 стадий и почти на 700 стадий севернее Карфагена. Но в Пелопоннесе и в областях центрального Родоса, около Ксанфа в Ликии или немного южнее, а также в области на 400 стадий южнее Сиракуз самый длинный день содержит 14½ равноденственных часов. Эти местности отстоят на 3640 стадий от Александрии. Согласно Эратосфену, эта параллель проходит через Карию, Ликаонию, Катаонию, Мидию, Каспийские Ворота и часть Индии вдоль Кавказа.
(40) В Александрии троадской и в соседних областях, в Амфиполе, в Аполлонии эпирской и в местностях южнее Рима, но севернее Неаполя самый длинный день имеет 15 равноденственных часов. Эта параллель идет приблизительно на 7000 стадий севернее параллели Александрии египетской, отстоит более чем на 28800 стадий от экватора и на 3400 стадий от параллели Родоса; она на 1500 стадий южнее Византия, Никеи, Массалии и соседних областей. Немного севернее ее лежит параллель через Лисимахию, которая, по словам Эратосфена, проходит через Мисию, Пафлагонию, Синопу с соседними областями, Гирканию и Бактры.
(41) В Византии и соседних областях самый длинный день содержит 15¼ равноденственных часов и отношение указателя солнечных часов к тени во время летнего солнцеворота равно 120 к 42 минус ⅕. Эти области отстоят приблизительно на 4900 стадий от параллели через центр Родоса и приблизительно на 30 300 стадий от экватора. Если, войдя в Понт, проплыть к северу около 1400 стадий, то самый длинный день окажется равным 15½ равноденственным часам. Эти области находятся на одинаковом расстоянии от полюса и от экватора, и здесь полярный круг в зените.
61 (IIIA13). Strabo, Geography 2.1.16. И Эратосфен приводит следующую эпиграмму из храма Асклепия в Пантикапее, начертанную на бронзовой гидрии, лопнувшей от мороза:
Если же кто не поверит, что в нашей стране приключилось,
Пусть он узнает тогда, гидрию эту узрев:
Богу не в дар дорогой, а в знак лишь сурового хлада
Нашей страны иерей Стратий, ее посвятил.
Так как климатические условия в перечисленных мною азиатских странах не приходится сравнивать ни с таковыми в областях на Боспоре, ни даже в Амисе и Синопе (ведь эти земли можно считать более мягкими по климату, чем страны на Боспоре), то вряд ли эти азиатские области можно поместить на одной параллели с местностями около Борисфена и со страной кельтов на крайнем севере. Ведь азиатские страны едва ли лежат на одинаковой широте с областями Амиса, Синопы, Византия и Массалии, которые, как принято считать, находятся на 3700 стадий южнее Борисфена и страны кельтов.
62 (IIIA28, IIA32, IIIA33, IIIB47). Strabo, Geography 2.1.36. Он справедливо критикует Эратосфена именно за то, что тот считает длиной этой сфрагиды линию от Фапсака до Египта, как будто желая назвать диагональ параллелограмма его длиной. Ведь Фапсак и побережье Египта лежат не на одной параллели широт, а на параллелях, далеко отстоящих друг от друга; и между этими двумя параллелями линия от Фапсака до Египта проведена вроде диагонали и вкось. Когда Гиппарх удивляется, как Эратосфен отважился определить расстояние от Пелусия до Фапсака в 6000 стадий, тогда как оно более 8000 стадий, то он неправ.
[Аргументы Гиппарха опущены.] Ведь Эратосфен утверждал, что расстояние от Фапсака до Вавилона 4800 стадий, но не говорил, что это расстояние измерено от параллели через один пункт до параллели через другой.
[Аргументы Гиппарха опущены.] Путь от Фапсака до Вавилона Эратосфен определил в 4800 стадий.
63 (IIIA31, HIB30, IIB 17). Strabo, Geography 2.1.29. Но Гиппарх, сразу же приняв эти положения как доказанные и (как он полагает) показав, что Вавилон, согласно Эратосфену, лежит восточнее Фапсака немногим более чем на 1000 стадий, снова придумывает положение для дальнейшей аргументации; он говорит, что если представить себе прямую линию, проведенную от Фапсака на юг, и перпендикулярную к ней линию от Вавилона, то мы получим прямоугольный треугольник, составленный из стороны, простирающейся от Фапсака до Вавилона, из перпендикуляра, проведенного от Вавилона до меридиана, проходящего через Фапсак, и из самого меридиана, идущего через Фапсак. Сторону этого треугольника от Фапсака до Вавилона он делает гипотенузой, считая ее равной 4800 стадий; и перпендикуляр от Вавилона до меридианной линии через Фапсак он полагает несколько меньше 1000 стадий, т. е. на то расстояние, насколько линия к Фапсаку превышает по протяжению линию к Вавилону. Отсюда он рассчитывает, что и другая из двух сторон, образующая прямой угол, во много раз длиннее упомянутого перпендикуляра. К этой линии он добавляет линию, продолженную от Фапсака на север до Армянских гор, одна часть которой, по словам Эратосфена, измерена и составляет 1100 стадий, другую же часть он рассматривает как неизмеренную. Гиппарх принимает протяжение последней стороны равным по крайней мере 1000 стадий, так что обе стороны составляют вместе 2100 стадий; прибавив эту цифру к протяжению стороны у прямого угла треугольника, которая тянется вплоть до перпендикуляра, опущенного из Вавилона, Гиппарх считает расстояние в несколько тысяч стадий от Армянских гор и параллели, проходящей через Афины, до перпендикуляра из Вавилона (этот перпендикуляр он полагает на параллели, проходящей через Вавилон). Он указывает по крайней мере, что расстояние от параллели через Афины до параллели, проходящей через Вавилон, не больше 2400 стадий, если принять, что весь меридиан имеет в длину столько стадий, сколько считает Эратосфен. Если это так, тогда Армянские горы и горы Тавра не могут лежать на параллели, проходящей через Афины (как это утверждает Эратосфен), но на много тысяч стадий севернее, согласно утверждению самого Эратосфена. В этом пункте, помимо того, что он пользуется уже опровергнутыми положениями для построения своего прямоугольного треугольника, он принимает также и следующее ничем не подтвержденное положение; гипотенуза его — прямая линия от Фапсака до Вавилона — составляет 4800 стадий. Эратосфен не только утверждает, что этот путь проходит вдоль течения Евфрата, но когда он сообщает, что Месопотамия вместе с Вавилонией охвачены большим кругом, образуемым Евфратом и Тигром, то он говорит, что большая часть окружности образована Евфратом. Поэтому прямая линия от Фапсака до Вавилона не может проходить вдоль течения Евфрата и иметь в длину даже приблизительно такого большого числа стадий. Таким образом, расчеты Гиппарха опрокинуты. Однако, как я уже сказал раньше, если допустить, что проведены две линии от Каспийских Ворот, одна на Фапсак, другая к той части Армянских гор, которая соответствует по положению Фапсаку (она, согласно самому Гиппарху, отстоит от Фапсака по крайней мере на 2100 стадий), то невозможно, чтобы эти линии были параллельны линии, проходящей через Вавилон, которую Эратосфен назвал "южной стороной". Но так как Эратосфен не мог считать путь вдоль горной цепи измеренным, то он утверждал только, что путь от Фапсака до Каспийских Ворот измерен и добавлял слова — "говоря в общих чертах". Кроме того, поскольку Эратосфен хотел определить только длину страны между Арианой и Евфратом, то не будет большой разницы, измерял ли он один путь или другой.
Меридианы
64 (IIIA27, HIB 11). Strabo, Geography 2.1.34. Затем он [Гиппарх] делает вывод, что согласно этим положениям, меридиан, проходящий через Каспийские Ворота, пересечет параллель, идущую через Вавилон и Сусы в пункте западнее пересечения той же параллели с прямой линией, идущей от Каспийских Ворот к границам Кармании и Персиды, более чем на 4400 стадий; линия, продолжающаяся через Каспийские Ворота к границам Кармании и Персиды, образует почти что половину прямого угла с меридианом, проходящим через Каспийские Ворота, и склоняется в направлении к середине между югом и равноденственным востоком; река Инд параллельна этой линии, так что она течет не с гор к югу, как утверждает Эратосфен, а между югом и равно женственным востоком, как изображено на древних картах. [Комментарий об ошибках Гиппарха опущен] И без этих предпосылок Эратосфен утверждал, что фигура Индии ромбоидальна и подобно тому, как ее восточная сторона простирается далеко на восток, особенно на ее крайней оконечности (которая в сравнении с остальной прибрежной полосой выдается более к югу), так и сторона вдоль течения Инда простирается значительно на восток.
65 (IIIA40). Strabo, Geography 2.1.40. Например, проход из Эпидамна к Фермейскому заливу в Действительности простирается более чем на 2000 стадий, хотя Эратосфен считает его длину в 900 стадий; расстояние от Александрии до Карфагена он считает более 13000 стадий, хотя фактически оно составляет не более 9000 стадий, если только Кария и Родос лежат на одном меридиане с Александрией и Сицилийский пролив — на одном меридиане с Карфагеном. Ведь общепринято, что морской путь от Карий до Сицилийского пролива не больше 9000 стадий; хотя можно допустить, что меридиан, взятый на значительном расстоянии между двумя пунктами, для пункта более западного будет одинаковым с меридианом, который на столько удален от него на запад, на сколько Карфаген западнее Сицилийского пролива, однако на расстоянии в 4000 стадий ошибка совершенно очевидна. И когда Эратосфен помещает Рим (который расположен несколько западнее Сицилийского пролива, как и Карфаген) на одном меридиане с Карфагеном, то он обнаруживает крайнее незнание как этих местностей, так и областей к западу вплоть до Геракловых Столпов.
Сфрагиды
66 (IIIB2, HIB5). Strabo, Geography 2.1.22. Ибо Эратосфен соответственно упомянутому ранее своему тезису о Тавре и Средиземном море делит этой линией обитаемый мир в этом месте на две части, называя одну из них северной, другую — южной; затем он пытается разрезать каждую часть на соответственные отрезки и называет их "сфрагидами". Таким образом, назвав Индию первой сфрагидой, а Ариану — второй (так как их очертание легко определить), он имел возможность не только определить их длину и ширину, но, как бы это сделал геометр, дать некоторое представление и о их фигуре. Ведь, по его словам, во–первых, Индия имеет ромбоидальную форму, так как из четырех ее сторон две омываются морем (южным и восточным), образующим берега без заливов; из остальных сторон одна отделена горой, другая — рекой; на этих двух сторонах также сохраняется почти что прямолинейная фигура.
Первая сфрагида (Индия)
67 (IIIA9). Strabo, Geography 2.1.19. Далее, Эратосфен желает выставить Деимаха профаном и человеком несведущим в подобных вопросах. Ведь, по мнению Деимаха, говорит он, Индия лежит между осенним равноденствием и зимним тропиком; Деимах противоречит Мегасфену, утверждавшему, что в южных частях Индии Медведицы заходят и тени падают в противоположных направлениях; Деимах считает, что подобных явлений нигде в Индии не бывает. Такое утверждение Деимаха Эратосфен считает невежественным. Ведь представление о том, что осеннее равноденствие отличается от весеннего Расстоянием от тропика, является невежественным, потому что круг, описываемый солнцем, и восход его одинаковы при равноденствии. И так как расстояние от зимнего тропика до экватора (где Деимах помещает Индию) при измерении земли оказалось значительно меньше 20000 стадий, то в результате получилось бы (даже согласно самому Деимаху) то, что утверждает Эратосфен, а не то, что Деимах. Ведь если бы Индия была шириной в 20000 или даже 30000 стадий, то она не могла бы уместиться в пределах такого пространства. Но если ширина ее такова, как вычислил Эратосфен, то она поместится в этих пределах. Подобное же незнание выдает и утверждение Деимаха о том, что нигде в Индии Медведицы не заходят и тени не падают в противоположных направлениях, так как стоит только пройти 5000 стадий на юг от Александрии, как сейчас же обнаружится это явление. Таким образом, Гиппарх опять неверно исправляет это утверждение Эратосфена.
68 (IIIA10). Strabo, Geography 2.1.20. Однако относительно "климата" Индии никто не дает сведений, и даже сам Эратосфен. Если действительно верно, что в Индии обе Медведицы заходят (как полагают, основываясь на свидетельствах Неарха и его последователей), то тогда невозможно, чтобы Мерое и оконечности Индии лежали на одной параллели. Однако если Эратосфен присоединяется к тем, кто утверждает, что обе Медведицы заходят, то как же, спросим мы, можно сказать, что никто не сообщает о "климате" Индии и даже сам Эратосфен. Ведь это высказывание Эратосфена относится к "климату". Если Эратосфен не согласен с сообщением о заходе Медведиц, то пусть его избавят от обвинения. И, действительно, Эратосфен не согласен! Более того, даже когда Деимах высказал утверждение, что нигде в Индии Медведицы не заходят и тени не падают в противоположном направлении (как предполагал Мегасфен), то Эратосфен обвинил его в невежестве, считая ложным связь мыслей.
69 (IIIB6). Strabo, Geography 15.1.10-11. В подобных случаях приходится принимать сообщения, наиболее близкие к достоверности. Я уже исследовал в пределах возможности этот вопрос в первых разделах моей "Географии". [4] Теперь я хочу сразу же принять установленные там положения как доказанные и прибавить другие, насколько это необходимо для объяснения. На основании предшествующего нашего исследования наиболее достоверным представляется краткий рассказ Эратосфена о земле, которую в его время считали Индией, т. е. когда Александр напал на эту страну; река Инд была тогда границей между Индией и лежащей дальше к западу Арианой, которая принадлежала персам. Действительно, впоследствии индийцы завладели большой частью Арианы, получив ее от македонян. Рассказ Эратосфена об Индии следующий.
(11) С севера Индия отделена на пространстве от Арианы до Восточного моря самыми крайними частями Тавра, [5] которым местные жители дают по частям названия Паропамис, Эмод, Имай и другие, а македоняне- Кавказ. На западе границей Индии является река Инд. Что же касается ее южной и восточной сторон, то они гораздо больше остальных и выдаются в Атлантическое море. Таким образом, фигура этой страны становится ромбоидальной, причем каждая из больших сторон превышает противоположную на 3000 стадий; на столько же стадий простирается и общий для восточного и западного побережий мыс, одинаково далеко выдающийся в обоих направлениях по сравнению с остальным побережьем. Длина западной стороны от Кавказских гор до Южного моря обычно считается 13000 стадий, вдоль реки Инда до ее устьев, так что длина противоположной, восточной стороны, к которой надо прибавить еще 3000 стадий длины мыса, составит 16000 стадий. Это наименьшая и наибольшая ширина страны. Что касается длины, то она считается с запада на восток. Часть этой длины до Палибофров можно определить более надежно, так как она измерена измерительным шнуром и является царской дорогой на расстоянии 10000 стадий. Длину частей за Палибофрами исчисляют предположительно во время плавания с моря вверх по реке Гангу до Палибофров. Эта длина может составить что–то около 6000 стадий. Таким образом, общая длина страны, именно наименьшая, будет 16000 стадий; эта цифра, согласно Эратосфену, взята из "Списка дорожных станций", обычно самого достоверного. С Эратосфеном согласен и Мегасфен, тогда как Патрокл принимает на 1000 стадий меньше. Если к этому расстоянию прибавить еще длину мыса, выдающегося далее на восток, то эти 3000 стадий составят наибольшую длину. Последняя есть расстояние от устьев реки Инда вдоль следующего дальше побережья до упомянутого мыса и восточных пределов Индии, где обитают так называемые кониаки.
70 (IIIB8). Pliny, Natural History 6.56. А там, начиная откуда о народах известно достоверно, возвышаются горы Гемод и начинается народ индов — не только до Восточного моря, но и до Южного, которое мы называем Индийским. Та часть, которая обращена к востоку, простирается по прямой линии до поворота у начала Индийского моря на 1 875 000 шагов, далее, часть, обращенная на юг, — на 2 475 000 шагов, как передает Эратосфен, до реки Инд, которая составляет границу Индии на западе.
71 (IIIB9). Arrian, Anabasis 5.6.2-3. Южная Азия распадается на четыре части, и самой большой из этих частей и будет земля индов. Так утверждают Эратосфен и Мегасфен, который живал у Сибиртия, сатрапа Арахозии, и часто бывал, по его словам, у индийского царя Сандракотта. Самая малая из этих частей находится между Евфратом и нашим Внутренним морем. Две остальных лежат между Евфратом и Индом, и обе вместе не могут и сравниться с землей индов. (3) Границами индийской страны являются: на востоке и на юге Великое море; на севере гора Кавказ вплоть до того места, где она соединяется с Тавром; на западе и с той стороны, откуда дует япиг, вплоть до Великого моря, река Инд. Значительную часть страны занимает равнина, которую, как предполагают, образовали речные наносы.
72 (IIIBIO). Арриан, Indika 3.1-5 . (1) Для меня наиболее достоверным автором будет Эратосфен Киренец, так как Эратосфен позаботился об описании земли.
(2) Он говорит, что сторона земли индов, идущая от горы Тавр, где лежат истоки Инда, вдоль самого Инда вплоть до Великого моря и устья Инда составляет 1300 стадий. (3) Противоположную же сторону он образует от той же горы вдоль Восточного моря, но не равной той стороне, а с выдающимся на 3000 стадий мысом, уходящим далеко в море: по его сведениям, восточная сторона земли индов тянется якобы на 16 000 стадий. (4) Такой у него выходит в итоге ширина земли индов, длину же с запада на восток до города Палимботра, говорит, что записал измеренную в схенах, так как это царская дорога; равна же она 10 000 стадий; противоположная же сторона не так достоверно измерена, (5) те же, кто писал, основываясь на слухах, говорят, что выдается в море вместе с мысом на 10 000 стадий; и равняется длина земли индов 20 000 стадий.
73 (IIC21). Strabo, Geography 2.1.7. Во II книге Гиппарх говорит далее, что сам Эратосфен подвергает сомнению достоверность свидетельства Патрокла ввиду его разногласия с Мегасфеном о длине северной стороны Индии (Мегасфен определяет ее в 16000 стадий, а Патрокл утверждает, что она на 1000 стадий короче). Ибо Эратосфен, исходя из какого–то "Списка путевых станций", не доверяет обоим из–за их разногласий, придерживаясь указаний этого "Списка".
74 (HIB 12). Strabo, Geography 15.1.13-14. Вся Индия орошается реками, которые отчасти сливаются с самыми большими реками — Индом и Гангом, отчасти же впадают в море собственными устьями. Все реки берут начало на Кавказе и сперва текут на юг, затем одни продолжают течь в том же направлении (главным образом притоки Инда), другие же поворачивают на восток, как и река Ганг. Этот последний, вытекая из горной страны и достигнув равнин, поворачивает на восток и течет мимо Палибофр, самого большого города в Индии; затем изливается в море в этой области одним устьем, будучи самой большой индийской рекой. Инд же впадает в Южное море двумя устьями, охватывая область под названием Паталена, похожую на египетскую Дельту. По словам Эратосфена, вследствие испарений таких больших рек и воздействия пассатных ветров Индия орошается влагой летних дождей, а равнины заболачиваются. Во время дождей сеют лен и просо; кроме того, сесам, рис и босмор; в зимнее время — пшеницу, ячмень, бобовые и другие съедобные растения, которые у нас неизвестны. В Эфиопии и в Египте водятся почти те же самые животные, что и в Индии; из речных животных в индийских реках встречаются все остальные, кроме гиппопотама; впрочем, по Онесикриту, там водятся и гиппопотамы. Что касается населения, то южные индийцы по цвету кожи похожи на эфиопов, а по чертам лица и волосам — на прочих людей (ведь из–за влажности воздуха волосы у них некурчавые), тогда как северные — на египтян.
(14) Тапробана, как говорят, остров в открытом море, отстоящий от самых южных частей Индии, земли кониаков, на расстоянии 7 дней пути в южном направлении. Остров простирается в сторону Эфиопии длиной почти в 8000 стадий; на нем водятся также слоны. Таковы известия Эратосфена об Индии. Добавленные к ним сообщения прочих писателей, так или иначе их уточняющие, придадут своеобразие моему описанию.
75 (HIB 17). Strabo, Geography 15.1.20.
Мегасфен, отмечая плодородие Индии, указывает, что земля там приносит дважды в год двойной урожай. Подтверждает это и Эратосфен, который называет один посев зимним, а другой — летним (равно как и дожди). Действительно, говорит он, не бывает ни одного года без дождей в эти два срока. Отсюда и происходят изобильные годы, так как земля никогда не остается бесплодной. Плодовые деревья приносят также много плодов; в изобилии встречаются корни растений, в особенности большого тростника; они сладки в сыром и вареном виде, так как и дождевая вода, и речная нагревается от солнца. Поэтому Эратосфен хочет в некотором смысле сказать, что процесс, называемый у других "созреванием плодов или соков", у индийцев носит имя "сваривания", и при "созреваний" плоды получают столь же приятный вкус, как от варки на огне. В силу этого, говорит он, так гибки и ветви деревьев, из которых делают ободья для колес, и по этой же причине на некоторых деревьях появляется "шерсть".
76 (IIIB18). Pliny, Natural History 6.81. Эратосфен же сообщил и о размерах острова: 7 тысяч стадий в длину и 5 тысяч в ширину, городов нет, а селений 700.
Вторая сфрагида (Ариана)
77 (IIIB22). Strabo, Geography 15.2.1. После Индии идет Ариана — первая часть области, подвластной персам за рекой Индом, и верхних сатрапий за Тавром. На юге и на севере Ариана ограничена тем же самым морем, теми же горами, что и Индия, и той же рекой — Индом, который протекает между ней и Индией. От реки Инда Ариана простирается на запад до линии, проведенной от Каспийских Ворот к Кармании, так что ее фигура представляется четырехсторонней. Южная ее сторона начинается от устьев Инда и Паталены и оканчивается у Кармании и у входа в Персидский залив, где она образует мыс, значительно выдающийся к югу. Затем она делает изгиб в залив, в сторону Персиды. Обитают в Ариане, во–первых, арбии, одноименные с рекой Арбис, которая отделяет их от непосредственно следующих оритов. По словам Неарха, арбии занимают побережье длиной около 1000 стадий. Это побережье также является частью Индии. Затем следуют ориты — самостоятельная народность. Морской путь вдоль берегов страны, населенной этой народностью, составляет 1800 стадий, вдоль побережья непосредственно следующей области ихтиофагов — 7400 стадий, а вдоль области карманиев вплоть до Персиды — 3700. Таким образом, общее протяжение пути составляет 12 900 стадий.
78 (IIIB20, IIIB23). Strabo, Geography 15.2.8-9. Ариана — обширная область, и даже Гедросия простирается в глубь страны вплоть до земли дрангов, арахотов и паропамисадов, о которых Эратосфен сообщает следующее (ведь я не могу дать никакого лучшего описания этих стран). По его словам, Ариана на востоке ограничена Индом, на юге — Великим Морем, на севере — горой Паропамисом и следующими за ним горами вплоть до Каспийских Ворот; границей ее западных частей являются те же самые горы, которые отделяют Парфию от Индии и Карманию от Паретакены и Персиды. Ширина страны — это длина Инда от Паропамиса до его устьев, т. е. 12 000 стадий (а по другим — 13 000); длина ее от Каспийских Ворот, как это изложено в "Списке азиатских дорожных станций", указывается двояко: до Александрии в стране ариев, от Каспийских Ворот через область парфян идет одна и та же дорога; затем отсюда проходит по прямой одна дорога через Бактриану и горный проход на Ортоспаны до перекрестка трех дорог от Бактр — города, который находится в области паропамисадов; другая дорога слегка отклоняется к югу от Арии к Профтасии в Дрангиане; остальная ее часть ведет назад до границ Индии и до Инда. Таким образом, эта дорога через область дрангов и арахотов длиннее; вся ее длина 15300 стадий. Если отнять от этого числа 1300 стадий, то получим как остаток длину страны по прямой линии — 14 000 стадий. Длина береговой линии немногим меньше, хотя некоторые писатели преувеличивают ее общую длину, прибавляя к 10 000 стадий Карманию протяжением в 6000 стадий. Ведь они, очевидно, считают эту длину, включая заливы, или вместе с частью карманского побережья внутри Персидского залива. Впрочем, название Арианы распространяется на часть Персии и Мидии, а также на северные части стран бактрийцев и согдийцев. Ведь эти народности говорят почти на одном языке только с незначительными отступлениями.
(9) Географическое распределение народностей следующее: по течению Инда живут паропамисады, над которыми возвышается гора Паропамис; далее на юг — арахоты, еще дальше к югу — гедросены вместе с прочими племенами, занимающими побережье. Инд течет вдоль всех областей этих племен, вдоль широты этих местностей. Некоторыми из этих областей, частично расположенными вдоль Инда и ранее принадлежавшими персам, владеют индийцы. Александр отнял эти земли у арианов и основал там собственные поселения, но Селевк Никатор отдал их Сандрокотту; он заключил с последним соглашение о взаимных браках и получил в обмен 500 слонов. На западе вдоль страны паропамисадов обитают арии, а вдоль земель арахотов и гедросиев — дранги. Арии живут вдоль страны дрангов на севере и на западе, почти что окружая небольшую часть их области. Бактриана же расположена к северу вдоль Арии и страны паропамисадов; в этой области Александр перевалил через Кавказ, направляясь к Бактрам. На западе непосредственно за ариями живут парфяне и лежит область У Каспийских Ворот. К югу от этих областей находится пустыня Кармании, а затем идут остальные части Кармании и Гедросия.
79 (IIIB19). Strabo, Geography 2.1.22. Хотя он [Эратосфен] видит, что Ариана имеет по крайней мере три стороны, удобные для образования фигуры параллелограмма, и хотя он не может отграничить западную сторону математически точными пунктами в силу того, что племена, живущие там, перемешаны друг с другом, однако он обозначает эту сторону некоторой линией, идущей от Каспийских Ворот и оканчивающейся у вершин Кармании вблизи Персидского залива. Таким образом, эту сторону он называет западной, а сторону вдоль по течению Инда — восточной, но он не считает их параллельными, так же как не считает параллельными и остальные две стороны (одну, ограниченную горой, и другую — морем), но называет их просто "северной" и "южной".
80 (IIIA30). Strabo, Geography 2.1.28. Однако, во–первых, Эратосфен не утверждал, что линия, ограничивающая западную сторону Арианы, лежит на меридиане; он не говорил также, что линия от Каспийских Ворот до Фапсака находится под прямым углом к линии меридиана через Каспийские Ворота; он говорил скорее относительно образованной горной цепью линии, с которой линия на Фапсак составляет острый угол, так как последняя проведена вниз из той же точки, откуда и линия, образованная горной цепью.
81 (IIIB24). Strabo, Geography 15.2.14. Кармания — последняя страна на побережье, считая от Инда, хотя она лежит гораздо севернее устья Инда. Первый ее мыс выдается к югу в большое море; затем, образовав вход в Персидский залив вместе с мысом, который тянется от Счастливой Аравии и лежит на виду, Кармания делает поворот в сторону Персидского залива, пока не дойдет до Персиды.
Третья сфрагида (Месопотамия)
82. Strabo, Geography 2.1.31. Ариана уже имеет менее точные очертания, потому что ее западная сторона сливается с другими; но она определяется все же тремя сторонами, как бы прямыми линиями, а также названием Ариана, именем одной племенной группы. Очертания третьей сфрагиды совершенно невозможно определить, во всяком случае так, как ее определил Эратосфен. Ведь у нее общая с Арианой сторона сливается, как я сказал выше, и южная обозначена весьма приблизительно; ибо она не очерчивает границы сфрагиды (так как проходит через ее центр и оставляет много областей на юге) и не представляет также наибольшей ее длины (ибо северная сторона длиннее); и Евфрат не образует ее западной стороны (даже если бы его течение шло по прямой), так как его крайние точки — верховья и устье — не расположены на одном меридиане.
83 (IIIB25). Strabo, Geography 2.1.23-6. (23) Таким образом, если вторую сфрагиду он изображает до некоторой степени в общих чертах, то третью дает еще более грубо–приблизительно — и в силу многих причин. Первая причина уже упомянута: сторона, начинающаяся от Каспийских Ворот и простирающаяся до Кармании (общая третьей и второй сфрагидам), определена неясно; во–вторых, потому что Персидский залив врезается в южную сторону, как говорит сам Эратосфен; поэтому он был вынужден принять линию, начинающуюся в Вавилоне и проходящую через Сусы и Персеполь до границ Кармании и Персиды, за прямую, где можно было найти точно вымеренную проезжую дорогу протяжением немногим больше 9000 стадий. Эту сторону Эратосфен называет "южной", но не параллельной северной стороне. Далее, ясно, что и Евфрат, который у него является границей западной стороны, нигде не образует прямой линии; он течет сначала с гор на юг, а Затем поворачивает на восток, а потом опять на юг вплоть до места впадения в море. Сам Эратосфен указывает на непрямое течение реки, когда говорит о фигуре Месопотамии, образуемой от слияния Тигра и Евфрата и, по его словам, похожей на галеру. Кроме того, что касается расстояния от Фапсака до Армении, то Эратосфен даже не знает, что оно — западная сторона, ограниченная Евфратом, — целиком измерено, но утверждает, что не может определить, как велика часть, сопредельная с Арменией и северными горами, оттого, что она не измерена. Итак, на основами всего этого Эратосфен и изобразил эту третью часть грубо, в общих чертах. Ведь, по его словам, даже данные о расстояниях собраны им из многих авторов путевых дневников (некоторые из них были, как он говорит, даже без заглавий).
[Критика Гиппарха Страбоном опущена.]
(24) Таким образом, по словам Эратосфена, он представил третью часть "грубо, в общих чертах" длиной в 10000 стадии от Каспийских Ворот до Евфрата. Затем, разбив это расстояние на части, он измеряет его так, как нашел его уже определенным другими, начиная в обратном порядке от Ефрата и перехода через него у Фапсака. Соответственно он принимает расстояние от Евфрата до Тигра в том месте, где эту реку перешел Александр, в 2400 стадии; отсюда до следующих мест через Гавгамелы, Лик, Арбелы и Экбатаны (по пути, которым Дарий бежал из Гавгамел до Каспийских Ворот) он восполняет эти 10000 стадий, превысив это расстояние только на 300 стадий. Таким–то образом Эратосфен определяет размеры северной стороны, не считая параллельной горам или линии, идущей через Геракловы Столпы, Афины и Родос. Фапсак находится на значительном расстоянии от гор и, горная цепь, и дорога от Фапсака пересекаются у Каспийских Ворот. Это северные части третьей сфрагиды.
25. Описав таким образом северную сторону, Эрастофен говорит, что нельзя представить южную сторону идущей вдоль моря, потому что Персидский залив врезается в нее; но он утверждает, что расстояние от Вавилона через Сусы и Персеполь до границ Персиды и Кармании составляет 9200 стадий. Эту сторону он называет "южной", но не параллельной северной стороне. Что же касается разницы в установленной длине северной и южной сторон, то она, по его словам, возникает оттого, что Евфрат до определенного пункта течет на юг, а затем делает крутой поворот на восток.
26. Из двух поперечных сторон Эратосфен сначала говорит о западной; но какова эта сторона, состоит ли она из одной или двух линий, остается неясным. Ибо от перехода у Фапсака вдоль по течению Евфрата до Вавилона он считает 4800 стадий, а оттуда до устья Евфрата и города Тередона 3000. Что же касается расстояния от Фапсака на север, то оно измерено вплоть до Армянских Ворот и составляет около 1100 стадий; расстояние же через Гордиею и Армению еще не измерено, поэтому Эратосфен оставляет его без рассмотрения. Но одна часть восточной стороны, которая идет через Перейду от Красного моря к Мидии и на север, представляется Эратосфену протяжением не меньше 8000 стадий. Однако если считать от некоторых мысов, то даже свыше 9000 стадий; остальная же часть [идущая] через Паретакену и Мидию до Каспийских Ворот составляет около 3000 стадий. Реки Тигр и Евфрат, по его словам, текущие из Армении на юг, минуя горы Гордиеи и описав большую дугу с охватом значительной территории — Месопотамии, поворачивают к зимнему восходу солнца и на юг, особенно Евфрат. И Евфрат, все время сближаясь с Тигром по соседству со стеной Семирамиды и селением под названием Опис (в 200 стадиях от Евфрата), протекает через Вавилон и впадает в Персидский залив. "Таким образом, — говорит он, — фигура Месопотамии и Вавилона становится похожей на галеру". Таковы слова Эратосфена.
84 (IIIB26). Strabo, Geography 2.1.27. Эратосфен добавляет, что южная сторона, идущая от Вавилона до границ Кармании, немногим больше 9000 стадий в длину; сторона же на запад от Фапсака вдоль по течению Евфрата до Вавилона простирается на 4800 стадий и далее от Вавилона к устью Евфрата на 3000 стадий; что же касается стороны на север от Фапсака, то измерена только одна часть ее — [расстояние] до 1100 стадий, тогда как остальная еще не измерена.
85 (IIIB27). Strabo, Geography 2.1.34. Таким образом, прибавляет Гиппарх, Эратосфен вынужден сделать Перейду частью второй сфрагиды. На это я уже ответил, что Эратосфен не считает расстояние от Вавилона до Кармании лежащим на одной параллели и не говорит о прямой линии, отделяющей две сфрагиды, как о меридиане. Таким образом, Гиппарх этим доводом ничего не возразил Эратосфену и не сказал ничего верного в своем последующем выводе. Ведь так как Эратосфен считает упомянутые 6700 стадий расстоянием от Каспийских Ворот до Вавилона, а расстояние от Каспийских Ворот до Сус в 4900 стадий, от Вавилона до Сус — 3400 стадий.
86 (IIIB34). Strabo, Geography 15.3.1. Согласно Эратосфену, длина этой страны по направлению на север и к Каспийским Воротам около 8000 стадий, считая от некоторых выдающихся мысов; длина же остальной части в сторону Каспийских Ворот не больше 2000 стадий. Что касается ширины Персиды, то во внутренней части от Сус до Персеполиса она составляет 4200 стадий, а оттуда до пределов Кармании — еще 1600 стадий. Живут в этой стране так называемые племена патисхоров, ахеменидов и магов. Маги стремятся к благочестивой жизни; киртии же и марды занимаются разбоем, другие — земледельцы.
87 (HIB38, HIB31). Strabo, Geography 16.1.21-2. Месопотамия получила имя от своего положения. Как я уже сказал, эта область расположена между Евфратом и Тигром; Тигр омывает только восточную ее сторону, тогда как Евфрат — западную и южную; на севере возвышается Тавр, отделяющий от Месопотамии Армению. Наибольшее расстояние, отделяющее эти реки, находится около гор. Это, быть может, то самое расстояние, которое дает Эратосфен от Фапсака (там в древности был мост через Евфрат) до переправы через Тигр, где Александр перешел эту реку, — 2400 стадий. Наименьшее же расстояние между этими реками находится где–то около Селевкии и Вавилона и составляет несколько больше 200 стадий. Тигр протекает через середину озера под названием Фопитида в направлении его ширины. Дойдя до противоположного берега озера, река со страшным шумом, извергая пену и водяную пыль, уходит под землю; пройдя под землей скрыто значительное пространство, Тигр снова появляется на поверхности недалеко от Гордиеи. Река пересекает озеро, по словам Эратосфена, так стремительно, что оно, будучи в других местах соленым и лишенным рыбы, в этой части становится пресным, течет как река и полно рыбы.
(22) Имея суженную форму, отчасти похожую на корабль, Месопотамия на значительном протяжении выдается вперед. Наибольшая часть ее окружности образована Евфратом. Согласно Эратосфену, расстояние от Фапсака до Вавилона составляет 4800 стадий, расстояние же от Зевгмы в Коммагене (у начала Месопотамии) до Фапсака не меньше 2000 стадий.
88. Strabo, Geography 14.2.29. Местности, лежащие на прямой линии с этими вплоть до Индии, те же самые у Артемидора и у Эратосфена. Однако, по словам Полибия, и относительно этих местностей следует доверять преимущественно известиям Артемидора. Он начинает от Самосат в Коммагене, которые лежат при переправе через реку и у Зевгмы; он насчитывает до Самосат от границ Каппадокии около Томисов через Тавр 450 стадии.
89 (IIIB32). Strabo, Geography 11.14.8. Река Тигр, стремительно низвергающаяся из пределов горной страны у Нифата, протекает через озеро, сохраняя в силу быстроты своего течения воды несмешанными с водами озера, отсюда и название реки, так как мидийцы называют стрелу "тигрис". В этой реке водится разнобразная рыба, тогда как озерная рыба только одной породы. В самой отдаленной части озера река падает в пропасть и, пройдя значительное расстояние под землей, снова выходит на поверхность у Халонитиды. Отсюда река Тигр течет уже по направлению к Опию и к так называемой стене Семирамиды, оставляя вправо область гордиеев и всю Месопотамию, тогда как Евфрат, наоборот, оставляет эту же страну налево. Сблизившись друг с другом, реки образуют Месопотамию, а затем Тигр течет через Селевкию в Персидский лив, а Евфрат — через Вавилон, как я уже сказал где–то выше, возражая Эратосфену и Гиппарху.
90 (IIIB37). Strabo, Geography 16.1.15.
В Вавилонии в большом количестве находят асфальт. Об асфальте Эратосфен сообщает следующее: жидкий асфальт, называемый нефтью, встречается в Сусиде, а сухой, способный затвердевать, — в Вавилонии. Источник сухого асфальта находится поблизости от Евфрата. При разливе этой реки во время таяния снегов источник асфальта также наполняется и изливается в реку. Здесь образуются большие асфальтовые глыбы, пригодные для постройки домов, сооружаемых из обожженного кирпича.
91 (IIIB 35). Stephanos of Byzantion, "Assyria." Ассирия говорит Эратосфен, как Иллирия от иллирийцев.
Четвертая сфрагида (Аравия, Египет и Эфиопия)
92 (IIIA29). Strabo, Geography 2.1.32. 32. Четвертой была бы сфрагида, состоящая из Счастливой Аравии, Аравийского залива, всего Египта и Эфиопии. Длиной этого отрезка будет расстояние, ограниченное двумя меридианными линиями, одна из которых проведена через самый западный пункт отрезка, другая — через самый восточный. Шириной его будет расстояние между двумя параллелями широты, одна из которых проведена через самый северный пункт, другая — через самый южный.
93 (IIIB41). Pliny, Natural History 6.108. Это (Эритрейское море) делится на два залива. Первый на востоке называется Персидским, 2500 в окружности, как сообщает Эратосфен. Напротив Аравия, 1500 миль в окружности, и с другой стороны второй залив, называемый Арабский, и океан, омывающий Азию. На входе ширина Персидского залива, согласно некоторым, пять миль, а по другим — четыре. Отсюда вглубь залива примерно 1125 миль по прямой линии, а его форма напоминает голову человека.
94 (IIIB39). Strabo, Geography 16.3.2-6. (2) Персидский залив называется также Персидским морем. Эратосфен дает такое описание его. Вход в залив, говорит он, настолько узок, что от Гармозов, мыса Кармании, можно видеть мыс у Мак в Аравии. Побережье направо от входа в залив, будучи круглым, вначале склоняется от Кармании немного к востоку, а потом к северу, затем — к западу вплоть до Тередона и устьев Евфрата. Побережье охватывает берег карманиев и частично персов, сусиицев и вавилонян на протяжении приблизительно 10 000 стадий. Об этих народностях я уже говорил. Отсюда дальше до устьев побережье идет еще на 10000 стадий, как, согласно Эратосфену, сообщает Андросфен фасиец, который не только сопровождал в плавании Неарха, но и самостоятельно плавал вдоль побережья Аравии. Отсюда ясно, что это море только немного уступает по величине Евксинскому морю. Андросфен, совершивший с флотом плавание вокруг залива, по словам Эратосфена, сообщает, что если плыть вдоль берега, держа материк на правой стороне, то непосредственно за Тередоном встретишь лежащий перед берегом остров Икар и на нем храм, посвященный Аполлону, с оракулом Таврополы.
(3) Проплыв вдоль берегов Аравии 2400 стадий, встретишь расположенный в глубоком заливе город Герры — поселение халдейских изгнанников из Вавилона, живущих в местности с соленой почвой и в домах, построенных из каменной соли. Но так как постоянно отделяющиеся из–за солнечного жара пластинки соли отпадают, жители поливают стены водой, сохраняя таким образом их плотными. Город находится от моря в 200 стадиях. Геррейцы занимаются торговлей, перевозя сухим путем главным образом аравийские товары и благовония. Однако Аристобул, напротив, утверждает, что геррейцы большую часть товаров ввозят в Вавилонию на плотах; отсюда они плывут с товарами вверх по Евфрату до Фапсака, а затем развозят по суше по всем частям страны.
(4) Проплыв далее, встречаем другие острова — Тир и Арад, где находятся святилища, похожие на финикийские. По крайней мере жители островов утверждают, что одноименные финикийские острова и города являются их колониями. Эти острова находятся на расстоянии десятидневного пути от Тередона и в одном дне пути от мыса близ устья залива у Мак.
(5) Неарх и Орфагор сообщают, что в 2000 стадий к югу от Кармании в открытом море лежит остров Огирис, на котором показывают могилу Эрифры — большой курган, обсаженный дикими пальмами. Эрифра был царем этой страны, и от него получило свое название Эрифрейское море. По словам Неарха, об этом сообщил им Мифропаст, сын фригийского сатрапа Арсита; Мифропаст, изгнанный Дарием, жил на этом острове и присоединился к македонянам, когда те высадились в Персидском заливе, и искал возможности возвратиться с их помощью на родину.
(6) Вдоль всего побережья Красного моря в глубине моря растут деревья, похожие на лавр и маслину; во время отливов деревья эти полностью выступают из воды, а во время приливов иногда совсем скрыты, [6] в то время как лежащая над морем земля лишена деревьев; так что это явление становится тем более странным. Таковы сообщения Эратосфена о Персидском море, которое, как я сказал, образует восточную сторону Счастливой Аравии.
95 (HIB48). Страбон, География 16.4.2-4. (2) Однако вернемся к дальнейшим сведениям об Аравии в изложении Эратосфена. О северной, или пустынной, части Аравии (между Счастливой Аравией, Келесирией и Иудеей до углубления Аравийского залива) Эратосфен говорит, что расстояние от Героонполиса, образующего впадину Аравийского залива у Нила, в сторону Петры в земле набатеев до Вавилона — 5600 стадий; при этом весь путь идет по направлению к летнему восходу солнца через прилегающие земли арабских племен, именно набатеев, хавлотеев и агреев. Над этими землями находится Счастливая Аравия, Она простирается на 12000 стадий к югу до Атлантического моря. Первыми обитателями этой страны после сирийцев и иудеев являются земледельцы. После них идет сплошь песчаная и бесплодная земля, где редко растет пальма, аканф и тамариск, а вода добывается из колодцев, как и в Гедросии. Обитают в этой земле арабы–скениты и верблюжьи пастухи. Самые крайние области к югу, находящиеся против Эфиопии, орошаются летними дождями; посев производится здесь, как и в Индии, 2 раза в год, а реки теряются в равнинах и озерах. Страна вообще отличается плодородием, в особенности же она богата пчелиными пасеками; много в ней домашнего скота, за исключением лошадей, мулов и свиней; есть много птицы, кроме гусей и кур. Самую крайнюю часть упомянутой страны населяют 4 самых больших племени: во–первых, минеи — в части, лежащей на Красном море; самый большой город у них Карна, или Карнана; затем к ним примыкают сабеи, столица которых Мариаба; третье племя — каттабаны, область которых простирается до пролива и переправы через Аравийский залив; царская столица их называется Тамна. Наконец, дальше всего на восток обитают хатрамотиты; город у них Сабата.
(3) Все эти города управляются единолично правителями и процветают; они украшены пышными святилищами и царскими дворцами. Жилые дома похожи на египетские по способу соединения балок. Из этих четырех округов каждый охватывает большую территорию, чем египетская Дельта. Царство у них наследует не сын от отца, но сын какого–нибудь знатного человека, первым родившийся после избрания царя. Поэтому вместе с избранием кого–нибудь на царство составляют список беременных жен знатных людей и приставляют к ним стражу для наблюдения, которая из них первой родит; по закону сына этой женщины царь усыновляет и его воспитывают по–царски, как будущего наследника.
(4) Каттабания производит ладан, а Хатрамотитида — смирну. Эти и другие благовония жители обменивают купцам. Последние приезжают к ним из Элан в Минею за 70 дней пути. (Эланы — это город в другом углу Аравийского залива, близ Газы, который, как я уже сказал выше, называется Эланитским). Между тем герреи приезжают в Хатрамотитиду за 40 дней. Часть Аравийского залива, простирающаяся вдоль Аравии, начиная от Эланитской впадины, занимает пространство в 14 000 стадий, как пишут спутники Александра и Анаксикрат. Но эта цифра слишком преувеличена. Часть же этого залива против Троглодитики (которая лежит на правой стороне, если плыть от Героонполя) до Птолемаиды и места охоты на слонов занимает 9000 стадий к югу и немного на восток. Отсюда далее на восток до пролива около 4500 стадий. Пролив этот образует в сторону Эфиопии мыс под названием Дира с одноименным городком, где живут ихтиофаги. Здесь, как говорят, стоит столп Сесостриса Египетского; начертанные на нем иероглифы сообщают о переходе царя через залив. По–видимому, этот царь первый покорил Эфиопию и Троглодитику; затем он переправился в Аравию, а оттуда прошел всю Азию. Поэтому во многих местах находятся так называемые укрепления Сесостриса и копии храмов египетских богов. Пролив у Диры суживается до 60 стадий. Впрочем, это место теперь не называется больше проливом но [место], лежащее на пути дальше, где расстояние между материками составляет около 200 стадий; там находятся следующие непосредственно один за другим 6 островов, которые заполняют пролив, оставляя только весьма узкий проход; через него провозят товары на плотах с одного материка на другой. Этот–то проход и называется теперь проливом. За этими островами дальнейшее плавание идет по изгибам заливов вдоль страны, производящей смирну, по направлению на юг и восток до Страны корицы почти на 5000 стадий. До настоящего времени, как говорят, никто не проникал дальше этой страны. Хотя на этом побережье города встречаются редко, зато внутри страны много городов густо населенных. Таковы сведения Эратосфена об Аравии.
96 (HIB36). Strabo, Geography 16.1.12.
Эратосфен сообщает в связи с упоминанием озер близ Аравии, что вода их, не находя выхода, открыла подземные проходы и по ним шла вплоть до Келесирии; там она прорывается на поверхность в местности около Риноколуры и горы Касия, образуя озера и пропасти.
97 (IIIB50). Pliny, Natural History 6.163.
Тимосфен оценил протяженность залива в четыре[?] дня плавания и два в ширину, 1¼ в самом узком месте, Эратосфен 1200 миль от устья до внутренней стороны, 1750 миль длины Аравийского берега и 1184½ Троглодитики до Птолемаиды.
98 (IIIB51). Strabo, Geography 17.1.1-2. (1) Так как в мое описание Аравии я включил также заливы, охватывающие ее и превращающие ее в полуостров, именно Персидский и Аравийский заливы, и при этом вместе с последним я коснулся некоторых частей Египта и Эфиопии, именно области троглодитов и племен, живущих далее вплоть до конца Страны корицы, то теперь я должен рассказать об остальных землях, примыкающих к этим племенам; я имею в виду местности около Нила. После этого я дам краткое описание Ливии, которая составляет последнюю часть всего моего описания земли. И здесь я должен сначала изложить известия Эратосфена.
(2) Согласно Эратосфену, Нил находится на расстоянии 900 или 1000 стадий к западу от Аравийского залива; по форме он походит на перевернутую букву N. Ибо, продолжает Эратосфен, Нил течет на протяжении около 2700 стадий к северу от Мерое, а затем, поворачивая назад, течет к югу и в направлении к зимнему заходу солнца на протяжении 3700 стадий; далее, почти достигнув областей около Мерое и проникнув далеко в Ливию после второго поворота, река Нил течет на расстоянии 5300 стадий к северу до большого катаракта, отклоняясь слегка к востоку; затем 1200 стадий — до меньшего катаракта у Сиены и, наконец, еще 5300 стадий — до моря. 2 реки, которые вытекают из каких–то озер на востоке и окружают весьма большой остров Мерое, впадают в моря. Одна из этих рек, которая течет на восточной стороне, называется Астабором, другая же — Астап, хотя некоторые зовут ее Астасобой, говоря, что Астап — это другая река, вытекающая из нескольких озер на юге; эта последняя река образует почти всю прямую часть Нила в совокупности и наполняется от летних дождей. Выше слияния Астабора и Нила, говорит Эратосфен, на расстоянии 700 стадий, расположен Мерое — город, одноименный острову. Есть и другой остров выше Мерое, которым владеют египетские изгнанники, восставшие во время Псаммитиха; они называются сембритами, как бы "пришельцами". Управляет ими женщина–царица, но они подвластны царям Мерое. Низменные части страны по обеим сторонам Мерое вдоль по течению Нила по направлению: к Красному морю населяют мегабары и блеммии, подвластные эфиопам и граничащие с египтянами; вдоль берега моря живут троглодиты (троглодиты, что против Мерое, находятся на расстоянии 10 или 12 дней пути 0 т Нила); части же на левой стороне течения Нила в Ливии населяет большое племя нубийцев на пространстве от Мерое вплоть до излучин реки; нубийцы не подвластны эфиопам, но разделяются на несколько отдельных царств. Морское побережье Египта от Пелусийского устья до Канобского простирается на 1300 стадий. Таковы сведения Эратосфена.
99 (IIIB52). Proklos, Commentary on Plato's Timaios p. 37b. Другие говорят, что Нил разливается из–за ливней, о чем недвусмысленно заявил Эратосфен.
Ливия
100 (IIIB59). Strabo, Geography 17.3.1-2. (1) Следующим по порядку пусть идет описание Ливии, так как из всей нашей "Географии" еще остается именно эта часть. Хотя уже прежде мне приходилось много говорить об этой стране, однако и теперь следует еще раз упомянуть все, подходящее к данному предмету, добавляя то, чего не было сказано раньше. Писатели, которые разделили обитаемый мир на материки, разделили его на неравные части. Действительно, трехчастное деление заставляет предполагать деление на 3 равные части; однако Ливия мало того, что не составляет третьей части обитаемого мира, но даже вместе с Европой не может, по–видимому, сравниться с Азией. Может быть, она пространством даже меньше Европы, уступая последней еще более в могуществе, ибо большая часть ее внутренней области и океанского побережья является пустыней; она усеяна маленькими поселениями, разбросанными там и сям и обитаемыми большей частью кочевниками; кроме пустынь, еще и то обстоятельство, что Ливия является питомником диких с зверей, заставляет людей покидать даже те области, которые могут быть обитаемыми. Ливия охватывает значительную часть жаркого пояса. Во всяком случае все противолежащее нам побережье, именно между Нилом и Геракловыми Столпами, особенно часть, некогда принадлежавшая карфагенянам, плодородна и густо населена; но и здесь попадаются некоторые безводные области, как например около Сиртов, Мармаридов и Катабафма. По форме Ливия, если ее представить на плоскости, прямоугольный треугольник, основание которого — противолежащее нам побережье, от Египта и Нила до Маврусии и Геракловых Столпов; перпендикулярную к нему сторону образует Нил вплоть до Эфиопии, причем я продолжил эту сторону до океана; наконец, стягивающая прямой угол сторона — это все океанское побережье между эфиопами и маврусийцами. Что же касается самой вершины вышеупомянутой фигуры, которая почти что относится к жаркому поясу, то из–за недоступности этих мест приходится высказывать лишь предположение, так что я не могу даже определить наибольшей ширины страны; хотя в предшествующем изложении я уже так много говорил о том, что если идти на юг из Александрии в Мерое — столицу эфиопов, то длина пути будет около 10000 стадий, а оттуда по прямой линии до границ между жарким поясом и обитаемым миром еще 3000 стадий, это же протяжение следует принять за наибольшую ширину Ливии, именно 13000 или 14000 стадий, а за длину — немногим менее чем вдвойне. Это мое описание Ливии в целом. Теперь следует перейти к частностям, начав с западных и более известных частей.
(2) Здесь обитают народности, которых греки называют маврусиями, а римляне и туземцы — маврами; это большое и богатое ливийское племя, живущее на противоположной Иберии стороне пролива. Здесь находится пролив у Геракловых Столпов, о котором мне приходилось часто говорить. Если плыть дальше из этого пролива у Столпов, имея Ливию на левой стороне, то достигнем горы, называемой у греков Атлас, у варваров же — Дирис. От этой горы идет отрог — самая крайняя вершина к западу от Маврусии, называемая Котисы. Поблизости расположен маленький городок над морем, который варвары зовут Тинксом, Артемидор же назвал его Линксом, а Эратосфен — Ликсом. Он лежит на другой стороне пролива у переправы против Гадир на расстоянии 800 стадий; на таком же расстоянии расположено (каждое из этих двух мест от пролива у Геракловых Столпов. На юг от Ликса и Котисов находится залив под названием Эмпорик с финикийскими торговыми поселениями. Правда, все побережье, примыкающее к этому заливу, обильно бухтами, но если исключить бухты и выступы на подобной треугольнику фигуре, которую я набросал, то следует представить себе, что протяжение материка увеличивается более к югу и к востоку. Как на самой горе, которая тянется через середину Маврусии от Котисов до Сиртов, так и на других горах, идущих параллельно ей, вначале обитают маврусии, но в глубине страны — наиболее крупное из ливийских племен — так называемые гетулы.
101 (IIIB53). Pliny, Natural History 5.39. Эратосфен определяет путь по суше от Кирены до Александрии в 525 миль.
102 (IIIB54). Strabo, Geography 2.1.40 (part ofF65). …расстояние от Александрии до [Эратосфен] Карфагена он считает более 13 000 стадий.
103 (IIC20). Pliny, Natural History 5.40. Полибий и Эратосфен, самые тщательные, считают от Океана до Великого Карфагена 1100 миль; от него Канопское, ближайшее, устье Нила [удалено на] 1688 миль.
104 (IIIB56). Strabo, Geography 2.5.20. Меньший из Сиртов имеет в окружности около 1600 стадий; острова Менинкс и Керкина лежат по обе стороны входа в него. Окружность же Большого Сирта, по словам Эратосфена, составляет 5000 стадий, а его длина 1800 стадий от Гесперид до Автомалов и до общей границы Киренаики против остальной части Ливии в этой области.
105 (IIIB57). Pliny, Natural History 5.41.
Эти моря омывают не очень много островов. Самый известный из них — Менинкс, длиной в 25 миль, шириной в 22 мили, названный Эратосфеном Лотофагитида; на нем есть два города: Менинкс со стороны Африки и с другой [стороны] — Тоар; сам же остров лежит в 1,5 мили от правого мыса меньшего Сирта. В 100 милях от этого острова, против левого [мыса, находится] Керкина с одноименным свободным городом; ее длина — 25 миль, ширина — не более половины этого, а в конце — не более 5 миль. К этому [концу] со стороны Карфагена мост соединяет очень маленький [остров] Керкинитиду. Примерно в 50 милях отсюда Лопадуса, шесть миль длиной, затем Гавлос и Галата, чья земля убивает скорпионов, ужасающих африканских животных.
106 (IIIB58). Strabo, Geography 3.5.5. Поэтому некоторые держатся мнения, что мысы пролива и есть Столпы; другие считают Столпами Гадиры, а третьи полагают, что Столпы находятся еще дальше впереди по ту сторону Пролива, чем Гадиры. Далее некоторые считали Столпами Кальпу и Абилик, ливийскую гору, возвышающуюся против Кальпы, которая, согласно Эратосфену, находится в Метагонии — области, занятой кочевым племенем, тогда как иные, наконец, признавали Столпами островки вблизи обеих гор (один из этих островков они называют островом Геры). Артемидор, упоминая об острове Геры и о ее святилище, утверждает, что это какой–то другой остров; однако он не говорит ни о горе Абилик, ни о племени метагонов. Есть и такие писатели, кто переносит сюда Планкты и Симплегады, считая эти скалы Столпами, которые Пиндар называет "вратами Гадир" (и признает их самыми крайними пределами, достигнутыми Гераклом). Дикеарх, Эратосфен и Полибий и большинство греческих писателей предполагают, что Столпы расположены где–то по соседству с Проливом.
107 (IIIB60). Strabo, Geography 17.3.8. Артемидор возражает Эратосфену за то, что тот называет какой–то город около западных оконечностей Маврусии Ликсом вместо Линкса и упоминает большое число разрушенных финикийских городов, никакого следа от которых теперь незаметно; за то, что, назвав воздух в области западных эфиспов соленым, Эратосфен утверждает, что в утренние и вечерние часы воздух густой и туманный.
Северо–восточная часть обитаемого мира
108 (IIIB20, IIIB63). Strabo, Geography 11.8.8-9. Но словам Эратосфена, арахоты и массагеты живут рядом с бактрийцами, на запад от них, по течению Окса; вся территория саков и согдийцев лежит против Индии. Напротив, бактрийцы противолежат Индии только на небольшом пространстве, так как большая часть их расположена вдоль Паропамиса. Река Иаксарт отделяет саков от согдийцев, а Оке — согдийцев от бактрийцев. Между гирканцами и ариями живут тапиры. В окружности у моря за гирканцами обитают амарды, анариаки, кадусии, албанцы, каспии, витии и, быть может, вплоть до скифов, другие народности. По другую сторону гирканцев живут дербики, а кадусии граничат с мидийцами и матианами у подошвы Парахоафры.
(9) Что касается расстояний, то Эратосфен приводит следующие. От горы Каспия до реки Кира около 1800 стадий; отсюда до Каспийских Ворот — 5600; затем до Александрии в стране ариев — 6400; далее до города Бактры (который называется также Зариаспой) — 3870; потом до реки Иаксарта (до которой дошел Александр) — около 5000. Всего 22670. Расстояние от Каспийских Ворот до Индии Эратосфен определяет следующим образом: до Гекатомпила 1960 стадий, до Александрии в стране ариев — 4530; затем до Профтасии в Дранге — 1600, по другим — 1500; далее до города Арахотов — 4120; потом до Ортоспаны, до перекрестка 3 дорог из Бактры, — 2000; наконец, до границ Индии-1000. Всего 15300. Длину Индии от реки Инда до Восточного моря следует представлять как непосредственное продолжение этого расстояния по прямой линии.
109 (IIIB67). Strabo, Geography 11.7.3. Через Гирканию протекают реки Ох и Оке до впадения в море. Из этих рек Ох течет также через Несею, но, по словам некоторых, Ох впадает в Оке. Аристобул даже объявляет Оке самой большой из виденных им в Азии рек, кроме индийских. По его словам, эта река судоходна (и он, и Эратосфен заимствовали это известие у Патрокла) и много индийских товаров привозят вниз по ее течению в Гирканское море; оттуда их переправляют в Албанию и через реку Кир и следующие затем местности доставляют в Евксинский Понт.
110 (IIIB68). Strabo, Geography 11.6.1. Вторая часть Азии начинается у Каспийского моря, у которого кончается первая часть. Это море называется также Гирканским. Об этом море и о живущих около него народностях я должен сказать сначала. Каспийское море представляет собой залив, простирающийся от океана к югу; вначале море довольно узкое, но, расширяясь по мере удаления вглубь и в особенности в области самой отдаленной части, ширина его достигает около 5000 стадий. Расстояние от входа, который находится почти что на границе необитаемого мира, до самой отдаленной части моря, пожалуй, немногим больше. Согласно Эратосфену, известный грекам путь вокруг этого моря вдоль берегов албанцев и кадусиев составляет 5400 стадий, а вдоль берегов анариаков, мардов и гирканов вплоть до устья реки Окса — 4800 стадий, а оттуда до Иаксарта — 2400.
111 (IIIB71). Pliny, Natural History 6.36. Эратосфен добавляет и его размеры с юго–востока по берегу Кадусии и Албании — 5400 стадиев, оттуда через [земли] анариаков, амардов и гирканов до устья реки Эон — 4800 [стадиев], отсюда до устья Яксарта15) — 2400 [стадиев], что в сумме дает 1575 миль.
112 (IIIB 72). Scholia to Apollonios of Rhodes 2.1247. Эратосфен говорит, что те кого называют Кавкасии, живут близ Каспийских ворот.
113 (IIIB73). Strabo, Geography 11.2.15. По словам Эратосфена, местные жители называют Кавказ Каспием, может быть от имени [племени] каспиев.
114 (IIIB79). Ammianus Marcellius 22.8.10. Окружность моря, если плыть по побережью, как вокруг острова, измерена в 23 тысячи стадий, как утверждают Эратосфен, Гекатей, 588Птолемей и другие авторитетнейшие специалисты в этого рода знаниях; и все географы единогласно уподобляют вид моря скифскому луку с натянутой тетивой.
115 (IIIB78). Pliny, Natural History 6.3. Некоторые дают измерение Понта от Боспора до Меотийского озера в 1438,5 мили, а Эратосфен на 100 миль меньше.
116 (IIIB77). Pliny, Natural History 5.47. …от устья же Понта до устья Меотиды, по свидетельству Эратосфена, — 1545 миль
Анатолия
117 (IIIB80). Scholia to Euripides, Medea 2. Эратосфен в своем географическом трактате говорит, проход [в Симплегады] узкий и кривой, из–за чего возникло предствление, что моряки будут пойманы в скалах.
118 (IIIB82). Tzetzes on Lykophron, Alexandra 1285. Эратосфен называет их Синормадами. Он говорит, что они имеют скрытые и невидимые скалы вокруг Эвксинского моря, особенно в узких местах.
119 (IIIB84). Strabo, Geography 11.14.7. В стране течет несколько рек. Самые известные из них — Фасис и Лик — впадают в Понтийское море (Эратосфен неправильно пишет вместо Лика Фермодонт).
120 (IIIB 7 5). Scholia to Apollonios of Rhodes 2.399. Фазис течет с Армянских гор, как говорит Эратосфен. Она впадает в море в Колхиде.
121 (IIIB76). Scholia to Apollonios of Rhodes 4.131. Река Титенида, из страны по имени Титенида, как Эратосфен говорит в своей Географии.
122 (IIIB86). Stephanos of Byzantion, "Gangra." Эратосфен употреблянт "Гангро" в среднем роде.
123 (IIIB87). Stephanos of Byzantion, "Amaxa." Амакса — область Вифинии по Эратосфену.
124 (IIIB 88). Stephanos of Byzantion, "Tarsos." Эратосфен употребляет Терсос… и Эратосфен также говорит Тарсенои.
125 (IIIB89). Eustathios, Commentary on Dionysios Periegetis 867. Эратосфен говорит, что город получил название от Зевса Терсиоса.
126 (IIIB85). Pliny, Natural History 5.127. Эратосфен сообщает народы Азии, что вымерли: солимы, лелеги, бебрики, коликантои и трипседы.
Средиземноморье.
127 (IIIB92). Pliny, Natural History 3.75. Эратосфен однако называет всех между устьем моря и Сардинией сардами, отсюда до Сицилии — тирренами, отсюда до Крита — сикелами, а отсюда — критянами.
128 (IIB28). Strabo, Geography 2.5.24. Переезд морским путем от Родоса в Александрию при северном ветре составляет около 4000 стадий, тогда как плавание вдоль берегов в два раза дольше. По словам Эратосфена, это лишь простое предположение мореходов относительно длины морского пути, так как одни говорят, что она составляет 4000 стадий, другие же без колебания утверждают, что даже 5000 стадий. Сам же он с помощью улавливающих солнечную тень часов [35] определил это расстояние в 3750 стадий.
129 (IIIB94). Strabo, Geography 10.4.5. Эратосфен считает от Киренаики до Криуметопона 2000 стадий, а оттуда до Пелопоннеса меньше
130 (IIIB91). Strabo, Geography 14.6.4-5. …если мы сопоставим с ними известия Дамаста? Ведь он измеряет длину острова с севера на юг, от Гиерокепии, как он говорит, до Клид. И мнение Эратосфена также не правильно. Дело в том, что, критикуя Дамаста, он утверждает, что Гиерокепия находится не на севере, а на юге; ведь она расположена не на юге, а на западной стороне острова, там же, где Пафос и Акамант. Таково географическое положение Кипра.
(5) В отношении плодородия Кипр не уступает никакому острову. Действительно, он богат и вином, и оливковым маслом, имеет достаточно хлеба для собственного употребления. На острове находятся богатые медные рудники у Тамасса, где добывают медный купорос и медянку, полезную в силу ее лечебных свойств. Согласно Эратосфену, в древности равнины острова поросли столь густым лесом, что не были годны для земледелия; немного помогла делу и разработка рудников, так как население рубило деревья для выплавки меди и серебра; впоследствии присоединилось также строительство флотов, так как плавание по морю было уже безопасно, когда появились военные корабли. Однако киприоты не могли справиться с лесами, и им пришлось разрешить всем, кто желал или мог вырубать леса, очищенное пространство обращать в собственность свободную от налогов.
Европа
131 (IIIB66, IIIB96). Strabo, Geography 2.1.41. Теперь следует отметить, что Тимосфен, Эратосфен и их предшественники совершенно не знали Иберии и Кельтики, Германия и Бреттания в тысячу раз больше были им неизвестны, а также страны гетов и бастарнов; они в значительной степени обнаруживают незнание Италии, Адриатического моря, Понта и стран, лежащих за ним к северу; хотя, пожалуй, такие утверждения вызваны нашей склонностью к порицанию. Хотя Эратосфен утверждает, что в тех случаях, когда дело идет о весьма отдаленных странах, он будет приводить только расстояния, переданные по традиции, однако он не настаивает на их достоверности и добавляет, что только передает традиционные данные (хотя иногда присоединяет слова "по более или менее прямой линии"), поэтому не следует применять строгий геометрический масштаб к расстояниям, не согласованным друг с другом. Это как раз и пытается делать Гиппарх не только в вышеупомянутых случаях, но и там, где разбирает расстояние от области около Гиркании до Бактрии и до областей племен, живущих за ними, кроме того, расстояния от Колхиды до Гирканского моря.
132 (IIIB96). Strabo, Geography 2.4.2 (part ofF14). И я уже сказал, что Эратосфену были неизвестны западная и северная части Европы. Это можно еще простить Эратосфену и Дикеарху, потому что они не видели тех областей своими глазами.
133 (IIIB 110, IIIB 123, IIIB119). Strabo, Geography 2.4.4. Далее Полибий продолжает исправлять ошибки Эратосфена, иногда правильно, а иногда сам впадая в еще большие ошибки, чем Эратосфен. Если Эратосфен считает расстояние от Итаки до Коркиры в 300 стадий, то Полибий определяет его более чем в 900 стадий; если Эратосфен дает расстояние от Эпидамна до Фессалоники 900 стадий, то Полибий говорит, что оно более 2000 стадий; эти цифры Полибий дает правильно. Но когда Эратосфен считает расстояние от Массалии до Геракловых Столпов равным 7000 стадий, а от Пиренеев до Геракловых Столпов 6000 стадий, то Полибий дает еще более неправильное расстояние — от Массалии более 9000 стадий, а от Пиренеев — немногим менее 8000; здесь Эратосфен подошел ближе к истине. В самом деле, теперешние авторы согласны в том, что если только устранить искривление дорог, то длина всей Иберии будет не больше 6000 стадий от Пиренеев до ее западной стороны, но Полибий устанавливает даже длину реки Тага от истока до устья, не принимая во внимание, конечно, извивы реки (ибо это не относится к географии), но считая расстояние по прямой линии, хотя истоки Тага отстоят от Пиренеев более чем на 1000 стадий. С другой стороны, Полибий прав, утверждая, что Эратосфену незнакома Иберия и поэтому он подчас высказывает о ней противоречивые утверждения; так, сказав, например, что внешнее побережье Иберии вплоть до Гадир населено галатами, если они действительно обитают в западных областях Европы до Гадир, он забывает об этом утверждении и нигде не упоминает о галатах в своем описании Иберии.
134 (IIIB97). Strabo, Geography 2.1.40. Во II книге Гиппарх снова принимается за тот же самый вопрос Эратосфена о границах обитаемого мира вдоль линии горной цепи Тавра, о чем я уже говорил достаточно; затем он переходит к рассмотрению северных частей обитаемого мира и, наконец, излагает высказывания Эратосфена о странах, лежащих за Понтом; по его словам, три мыса тянутся с севера: один мыс, на котором находится Пелопоннес; второй — Италийский; третий — Лигурийский; и эти три мыса образуют Адриатический и Тирренский заливы. Изложив в общих чертах эти положения Эратосфена, Гиппарх пытается критиковать его отдельные высказывания, но скорее как геометр, чем как географ. Однако число ошибок, допущенных по этому поводу Эратосфеном и Тимосфеном, написавшим сочинение "О гаванях" [83] (которого Эратосфен хвалит предпочтительно перед всеми остальными авторами, хотя мы обнаружили его несогласие с Тимосфеном в весьма многих пунктах), столь велико, что не стоит труда высказывать суждение ни об этих людях (так как оба они допустили столь грубые ошибки), ни относительно Гиппарха. Ведь Гиппарх некоторые ошибки даже обходит молчанием, других же не исправляет, но, критикуя Эратосфена, показывает просто, что его утверждения ложны или противоречивы. Можно, пожалуй, возразить Эратосфену, обвиняемому еще в том, что он говорит только о трех мысах в Европе, считая одним мысом тот, на котором находится Пелопоннес, тогда как Европа образует много разветвлений; например, Суний является, подобно Лаконике, мысом, поскольку он простирается на юг, почти как Малея, и отделяет значительной величины залив. И Херсонес фракийский образует против мыса Суния не только залив Мелан, но и все следующие за Меланом македонские заливы. Если пренебречь и этим возражением, то все же большинство расстояний, установленных Эратосфеном, явно неправильно и указывает на его поразительное незнание этих местностей, вовсе не требующее геометрических опровержений.
135 (IIIB97). Strabo, Geography 2.4.8. Европа выдается многими мысами, образующими полустрова, и описание их у Полибия лучше, чем у Эратосфена, но оно все же недостаточно. Ведь Эратосфен говорил только о трех мысах: первый мыс доходит до Геракловых Столпов, на нем расположена Иберия; второй — у Сицилийского пролива, на котором лежит Италия; и третий, оканчивающийся у мыса Малеи, на котором живут все народы, обитающие между Адриатическим морем, Евксинским Понтом и Танаисом.
136 (IIIB 100). Strabo, Geography 1.2.20 (part ofFll). Фракия делает изгиб к югу, образуя мыс в том месте, где она граничит с Македонией, и выдается в море… Но Эратосфен не понял этого места у Гомера, хотя и догадывался о его смысле. Во всяком случае он сам описывает упоминаемый мною изгиб берега.
137 (IIIB101). Stephanos of Byzantion, "Ichnai." Ихны — македонский город… Эратосфен говорит, что это одно и тоже с Ахны.
138 (IIIB 102). Life of Aratos I. Граждане Аттики называются афенаи. Таковые на Эвбее называются афенеты, как Эратосфен сообщает в первой [треьей?] книги своей Географии.
139 (IIIB 103). Strabo, Geography 8.7.2. Гелика была затоплена за два года до битвы при Левктрах. Эратосфен говорит, что он сам видел это место и перевозчики рассказывали ему. что бронзовая статуя Посидона еще и теперь прямо стоит в проливе, держа в руке гиппокампа, который грозит опасностью тем, кто ловит рыбу сетями.
140 (IIIB 105). Strabo, Geography 8.8.4. Эратосфен же говорит, что вблизи Фенея так называемая река Аний образует озеро в местности перед городом и стекает в какие–то подземные сточные каналы, которые называются zerethra; когда последние засорены, вода иногда заливает поля, когда же они опять открываются, вода сразу устремляется с полей и уходит в Ладон и Алфей, так что однажды в Олимпии около святилища земля была залита водой, тогда как озеро уменьшилось; Эрасин же, который течет мимо Стимфала, уходит под землю и протекает под горой, затем снова появляется в Арголиде; поэтому–то Ификрат при неудачной осаде Стимфала пытался закрыть спускное отверстие, заготовив для этого большое количество губок, но отказался от этого намерения после небесного знамения от Зевса.
141 (IIIB 106). Eustathios, Commentary on Iliad 2.612. … так Эратосфен говорит, что феллос находится в Аркадии, среди приноев и дийоев, некоторые из которых называются фелиприны.
142 (IIIB 108). Stephanos of Byzantion, "Agraioi." Есть и другие народы рядом с Аркадией… называемые агреи по Эратосфену.
143 (IIIB109). Stephanos of Byzantion, "Dyrrhachion." Эратосфен в третьей книге Географии, тавлантиои живут здесь. Город эллинов Эпидамн на Херсонесе называется Диррахион. Реки Дрилон и Аоос возле которых видны могилы Кадма и Гармонии.
144 (IIIB111). Stephanos of Byzantion, "Autariatai." Автаритаи, феспротский народ: Харакс… и Эратосфен.
145 (IIIB 112). Scholia to Apollonios of Rhodes 4.1215. Скилакс говорит, что нестайои — это иллирийский народ. Эратосфен в третьей книги Географии говорит: "среди илоирийцев есть нестайои, среди которых есть остров Фарос, где живут фариаи".
146 (IIIB 113). Periplous Dedicated to King Nikomedes 405-12. Далее большой полуостров Гиллис, который размером примерно равен Пелопоннесу. Говорят на нем 15 городов, построенных гиллоями, принадлежащих к эллинской расе. Сообщают, что Гиллос основали Гераклиды, но со временем они стали варварским народом, как записано и Тимея и Эратосфена.
147 (IIIB 117). Stephanos of Byzantion, "Tauriskoi." Тавриски — народ горы Альпейон… Эратосфен говорит, что они териски, используя…
148 (IIIB 9 8). Scholia to Apollonios of Rhodes 4.310. Эратосфен говорит в третьей книги Географики, что два устья Истра впадают в море вокруг треугольного острова Певка. Он похож на Родов, а Певкой называется из–за обилия сосен.
149 (IIIB99). Scholia toApollonios of Rhodes 4.284. Эратосфен в третьей книге Географики [говорит], что [Истр] вытекает из необитаемых земель и окружает остров Певка.
150 (IIIB 118). Caesar, Gallic War 6.24. Таким образом самые плодородные местности в Германии около Геркинского леса (как я нахожу, он известен по слухам Эратосфену и некоторым другим греческим ученым под именем Оркинского).
151 (IIIB 116). Strabo, Geography 5.2.6.
Таким образом, Эратосфен неправильно утверждает, что с материка не видно ни Кирна, ни Сардона.
152 (IIIB 120). Strabo, Geography 3.4.7. Между поворотом Ибера к морю и вершинами Пиренеев, где сооружен Победный памятник Помпея, — первый город — Тарракон, хотя и без гавани, но зато расположенный на заливе и имеющий довольно много других преимуществ, теперь его население не меньше, чем в Новом Карфагене. Действительно, он представляет природные удобства для пребывания наместников, являясь как бы главным городом не только страны по эту сторону Ибера, но и большей части области за Ибером. И Гимнесийские острова, лежащие перед городом, и Эбис — все острова, заслуживающие упоминания, так как обусловливают удобное положение города. По словам Эратосфена, город имеет рейд, хотя Артемидор, возражая ему, утверждает, что городу не особенно повезло даже с якорной стоянкой.
153 (IIIB 122). Strabo, Geography 3.2.11. Далее Эратосфен говорит, что страна, прилегающая к Кальпе, называется Тартессидой, а Эрифия — "Счастливым островом". Возражая Эратосфену, Артемидор утверждает, что это — другое ложное замечание Эратосфена, подобное указанию, что расстояние от Гадир до Священного мыса составляет 5 дней плавания (хотя оно не больше 1700 стадий); неверно и сообщение о том, что отливы кончаются у Священного мыса, хотя эти явления распространены в пределах всего обитаемого мира; не соответствует истине и то, что северные части Иберии представляют более легкий путь в Кельтику, чем если плыть туда по океану; и всякое другое утверждение, которое Эратосфен высказал, доверившись Пифею, ложно из–за пустословия последнего.
Заключение
154 (IB9). Strabo, Geography 17.1.19. По словам Эратосфена, обычай изгнания чужеземцев является общим для всех варваров, и все же египтян обвиняют в этом из–за мифов о Бусирисе, сочиненных в Бусиритском номе, так как позднейшие писатели хотели возвести на [жителей] этой местности ложное обвинение в негостеприимстве, хотя, клянусь Зевсом, никогда не существовало никакого царя или тирана по имени Бусирис; по его словам, также постоянно цитируют слова поэта:
Возвращаться в Египет путем продолжительно–трудным.
(Од. IV, 433)
Весьма много содействовал возникновению такого мнения недостаток гаваней в Египте, а также тот факт, что даже существующая гавань у Фароса была недоступна; она охранялась пастухами–разбойниками, которые нападали на корабли, бросавшие здесь якорь; карфагеняне, прибавляет Эратосфен, даже топили в море корабли всех чужеземцев, которые проплывали мимо их страны в Сардинию или к Геракловым Столпам, поэтому большая часть рассказов о западных странах не заслуживает доверия; и персы, говорит он, вероломно возили послов окольными дорогами и по труднодоступным местностям.
155 (IIC24). Strabo, Geography 1.4.9. В конце своей книги Эратосфен критикует тех, кто делит все человечество на две группы — на греков и варваров, а также и тех, кто советовал Александру считать греков друзьями, варваров — врагами; было бы лучше, продолжает он, делить людей по хорошим и дурным качествам, ибо есть не только много дурных греков, но и много образованных варваров (например, индусы и арианы), кроме того, существуют римляне и карфагеняне с таким удивительным государственным устройством. По этой причине говорит он, Александр, не обращая внимания на своих советников, принимал к себе как можно больше знаменитых людей, осыпая их милостями.
Об измерении Земли
Ранние комментаторы, такие как Бернарди и Бергер, не признают существование этого труда, но включают его фрагменты во Вторую книгу Географики. Полную дискуссию, почему Измерение на самом деле отдельный труд, см. A. Thalamas, Le géographie d'Eratosthène (Versailles 1921) 65-78. Ещё о трактате см также G. Knaack, "Eratosthenes von Kyrene" (#4), RE 6 (1907) 364-6; и обсуждение запутанных расчётов, см. Клеомен (ред. Bowen и Todd), рис.14-15, и стр.81-4; Kidd, Commentaiy 720-2; Geus, Eratosthenes 223-59; Georgio Dragoni, Eratostene e Vapogeo delta scienza greca (Bologna 1979) 161-232.
Есть три свидетельства, которые идентифицируют "Измерение":
a. Герон Александрийский, Dioptra 35, где цитируется название: Περὶ τῆς ἀναμετρήσεως τῆς γῆς.
b. Гален, Institutes of Logic 26-7, резюме математических и астрономических вопросов, все из одного труда Эратосфена, название не дано, но это не Geographika.
c. Макробий, в своем Комментарии на сон Сципиона (1.20.9), дает заглавие "Eratosthenes in libris dimensionum", которое, по–видимому, является латинским сокращением заглавия Герона. Тема: относительный размер Солнца и Земли.
Фрагменты "Измерения" следующие:
M1 (IIB19). Гемин, Введение в явления, 16.6-9. (6) Протяжённость большого круга Земли, лежащего под космическим меридианом, найдена в 252 000 стадиев, диаметр — в 84 000 стадиев. Меридиональный круг разделяется на 60 частей, и одна такая часть называется шестидесятой, равной 1400 стадиев: ведь если 252 000 стадиев разделить на 60 частей, получится шестидесятая в 4200 стадиев. (7) Расстояния между поясами определены таким путём. Ширина каждого из двух холодных поясов составляет 6 шестидесятых, то есть 25 200 стадиев. Ширина каждого из двух умеренных поясов составляет ⁵/₆₀, то есть 21.000 стадиев. Ширина жаркого пояса составляет ⁸/₆₀, так что от равноденственного круга до каждого из тропиков будет ⁴/₆₀, то есть 16 800 стадиев.
(8) Получается, что от земного полюса, лежащего напротив космического полюса, до земного арктического круга — 25 200 стадиев; от земного арктического круга, лежащего напротив космического арктического круга, до земного тропика, лежащего напротив летнего космического тропика — 21 000 стадиев; от летнего тропика до земного равноденственного круга, лежащего напротив космического равноденственного круга — 16 800 стадиев. (9) И опять, от равноденственного круга до другого тропика — 16 800, от тропика до арктического круга — 21 000, от арктического круга до другого полюса — 25 200. Так что расстояние между полюсами составляет 126 000 стадиев, то есть половину периметра Земли. Ведь от полюса до полюса — полукруг.[3]
M2 (IIB24). Macrobius, Комментарий на сон Сципиона 2.6.2-5. (2).В целом круг земли, то есть, круг охватывающий всю окружность, представленный как ABCD, был разделен теми, производил вычисления по свои измерениям, на 60 частей. (3) Во всей окружности 252 000 стадий, и каждая часть простирается на 4200 стадий. Таким образом, несомненно, его половина, та что от D через A и до C имеет 30 частей и 126 000 стадий. Четвертая часть, то есть от A до C начиная с середины жаркого пояса, имеет 15 частей и 63 000 стадий. Произведя измерение этой четвертой части весь размер окружности установить можно. (4) От A до N, которая является серединой жаркого пояса, имеем ⁴/₆₀, что дает 16 800 стадий. Поэтому вся жаркая зона ⁸/₆₀ и содержит 33 600 стадий.(5) Ширина нашей зоны, которая является умеренной, то есть от N до I, ⁵/₆₀, что дает 21000 стадий. Протяженность холодного пояса, то есть от I до C, ⁶/₆₀, что дает 25 200 стадий.
M3 (IIB30). Витрувий 1.6.9. … Эратосфен Киренский по пути солнца, равноденственным теням гномона и склонению неба определил, на основании математических и геометрических вычислений, что окружность земли равна двумстам пятидесяти двум тысячам стадиям…
M4 (ΊΙΒ31). Плиний, Естественная история 2,247. Эратосфен (великий ученый во всем, но в этой области особенно славный, что по–моему общепризнанно) предпринял попытку ее измерить — попытку дерзкую, но столь тонко обоснованную, что даже стыдно было бы не поверить.
M5. Цензорин, Книга о дне рождение, 13.2. Эратосфен из геометрических выкладок вывел наибольшую окружность земли в 252 000 стадиев.
M6 (IIB34, 35). Клеомед, Учение о круговращении небесных тел, 1,7. Многие мнения о размерах Земли были высказаны физиками, и лучшими среди них были Посидоний и Эратосфен, 75 доказательства которых основывались на геометрических методах; при этом метод Посидония был проще. Каждый из них принимал некоторые допущения, и доказательство велось в соответствии с этими допущениями.
[Способ Посидония опущен.]
Тот, кто это усвоил, без труда поймёт и сам метод Эратосфена. Он говорит, что Сиена и Александрия лежат на одном меридиане. Поскольку меридианы в космосе являются большими кругами, такими же большими кругами с необходимостью будут и меридианы на Земле. И поскольку таков солнечный круг между Сиеной и Александрией, то и путь между ними на Земле с необходимостью идёт по большому кругу.
Затем он говорит, что Сиена лежит на круге летнего тропика. И если бы летнее солнцестояние в созвездии Рака происходило ровно в полдень, то солнечные часы в этот момент времени с необходимостью не отбрасывали бы тени, поскольку Солнце находилось бы точно над головой; дела действительно обстоят таким образом в круге с диаметром в 300 стадиев. А в Александрии в этот же час солнечные часы отбрасывают тень, поскольку этот город лежит к северу от Сиены. Эти города лежат на одним меридиане и на большом круге. На солнечных часах в Александрии проведём дугу, проходящую через конец тени гномона и его основание, и этот отрезок дуги произведёт большой круг на чаше, поскольку чаша солнечных часов расположена на большом круге.
Далее, вообразим две прямые, опускающиеся под Землю от каждого гномона и встречающиеся в центре Земли. Солнечные часы в Сиене находятся отвесно под Солнцем, и воображаемая прямая проходит от Солнца через вершину гномона солнечных часов, производя одну прямую от Солнца до центра Земли. Вообразим ещё одну прямую, проведённую от конца тени гномона через вершину гномона к Солнцу на чаше в Александрии; и она будет параллельна уже названной прямой, поскольку уже сказано, что прямые от разных частей Солнца к разным частям Земли параллельны. Прямая, проведённая от центра Земли к гномону в Александрии, образует с этими параллельными равные накрестлежащие углы. Один из них — с вершиной в центре Земли, при встрече прямых, проведённых от солнечных часов к центру Земли; а другой — с вершиной на конце гномона в Александрии, при встрече с прямой, идущей от этого конца к концу его же тени от Солнца, где эти прямые встречаются наверху. Первый угол опирается на дугу от конца тени гномона до его основания, а второй — на дугу с центром в центре Земли, проведённую от Сиены до Александрии. Эти дуги подобны между собой, поскольку на них опираются равные углы. И какое отношение имеет дуга на чаше к своему кругу, такое же отношение к своему кругу имеет и дуга от Сиены до Александрии. Но найдено, что на чаше она составляет ¹/₅₀часть своего круга. Поэтому и расстояние от Сиены до Александрии с необходимостью будет составлять ¹/₅₀ часть большого круга Земли. Но оно равно 5.000 стадиев. Поэтому весь круг равен 250 000 стадиям. Таков метод Эратосфена.
Установим теперь в обоих городах солнечные часы зимнего тропика; и из обеих отброшенных теней большей по необходимости окажется тень в Александрии, поскольку этот город дальше отстоит от зимнего тропика. Если взять разницу теней, то есть превосходство тени в Александрии над тенью в Сиене, то окажется, что она составляет ¹/₅₀ часть большого круга солнечных часов. Отсюда также узнаётся, что большой круг Земли составляет 250 000 стадиев.[4]
M7 (IIB41). Martianus Capella 6.596-8. Окружность земли была вычислена как 252 000 стадий многомудрым Эратосфеном, используя гномон. Есть круглые бронзовые сосуды, называемые скафия, которые отмечают ход времени посредством вертикального пестика, помещенного в центр. Этот пестик называется гномон, тень которого, измеренная в день весеннего равноденствия, путем определения расстояния от центра, при умножении на 24 дает меру двойного круга. Эратосфен, получивший от землемеров царя Птолемея число стадий от Сиены до Мероэ, и установивший какая это часть земли, умножив это на соответствующую величину, без сомнений определил сколько тысяч стадий составляет окружность земли. M8 (ΊΙΒ42).
Птолемей, Математический Синтаксис. 1.67.22. Я нашел, что дуга от самого северного предела до самого южного, которая разделяет тропики, всегда 47 градусов и еще чуть больше чем ⅔ градуса, но меньше чем ¾ , что почти столько же как рассчитали Эратосфен и Гиппарх, ибо дуга между тропиками почти точно равна ¹¹/₈₃ меридиана.
M9 (IIB42). Теон Александрийский, Комментарий к математическому синтаксису (ed. Rome, vol. 2, p. 528, 20). Это почти столько же, как у Эратосфена, который пользовался Гиппархом, потому что было вычислено точно, как Эратосфен рассчитал весь круг как 83 и нашел, что часть между тропиками составляет 11. От 360 это 47 градусов, 42 минуты, 40 секунд, то есть как 83 к 11.
Архимед, Метод механических теорем, Предисловие. Архимед Эратосфену шлет привет. Ранее я посылал тебе несколько теорем мною открытых… Кроме того я вижу в тебе, как я говорил, нетерпеливого ученика и особо выдающегося ученого…
Критическое примечание: Это единственный сохранившийся до наших дней комментарий на Эратосфена и он показывает наличие профессиональных отношений с Архимедом.
5. Дионисий Кизикенский ("Греческая Антология 7,78).
Кроткая старость, не мрачный недуг, тебя погасила.
Ныне покоишься ты сном неизбежным для всех;
Мысли вершин ты достиг. Земля ж твоих предков, Кирена,
Эратосфен, не нашла прах твой в могилах своих.
Сын Аглая, как свой, ты чужбиною принят навеки
Здесь, в Протея земле, и на морском берегу.[5]
Критическое примечание: Дионисий нигде более не известен. Это, вероятно, подлинная эпитафия на Эратосфена, воздвигнутая на его могиле в Александрии, когда он умер около 200 г. до н. "Берег Протея" отсылка на Гомеровский Египет (Одиссея 4,365, 385).
[1] пер. Б. А. Старостина.
[2] пер. Ю. Кулаковского.
[3] Пер. Щетников А. И.
[4] Пер. Щетников А. И.
[5] Пер. Ю.Шульц.