«Стратегемы» Фронтина и «Стратегика» Полиэна, хотя часто не принимаемые всерьез как исторические источники, на деле представляют собой единственные уцелевшие образцы целого раздела классической литературы — сборники военных хитростей. Меня же интересует лексика понятия стратагемы, интеллектуальный фон этого утраченного жанра, более широкие вопросы о том, что такое стратагема и как она функционирует, ее роль в древней военной мысли, оправдания стратагемы в древней политической теории и международном праве, а также связи стратагемы с древней религией, философией, историографией и этнографией.

«В 685 году в Херсонесе жил сверженный и сосланный император Юстиниан, изувеченный, с отрезанным языком и носом. Он, сам глубоко несчастный, был источником несчастий и для херсонитян, которые решили избавиться от него, но Юстиниан бежал и, снова воцарившись в Константинополе, вскоре пошёл мстить херсонитам. Он разорил город, его благосостояние, свободу и энергию». Эти строки, вышедшие из–под пера великого пролетарского писателя, наверняка впечатлили его читателей, в чьих умах прочно закрепился образ кровожадного диктатора, уничтожившего «советский» Херсонес. Однако, Юстиниану повезло. В своей самобытной монографии проницательная ученая дама взяла на себя труд соскрести мифологическую шелуху и представить «тирана» совсем в ином свете.

Основу этого тома составляет серия переводов текстов, которые показывают многогранность способов, которыми византийские интеллектуалы читали и реагировали на античную историографию. В него вошли стихи, предисловия к Константиновским эксцерптам, схолии в рукописях, эссе с размышлениями о древней истории и даже пространный комментарий. Эта книга адресована широкой научной аудитории.

Агафархид Книдский — географ, философ–перипатетик II в. до н. э., автор ряда сочинений, одно из которых, «Об Эритрейском море», сохранилось в выписках патриарха Фотия I Великого и пересказе ряда античных авторов. Наиболее крупные выдержки принадлежат Диодору Сицилийскому. До наших дней дошли фрагменты первой и пятой книг этого сочинения.

Агафокл Сицилийский занимался политической деятельностью в период с 330 по 289 год до н. э. После государственного переворота в 317/316 году до н. э. он получил особую политическую власть, которая позволяла ему править единолично. Его политические и военные амбиции выходили за пределы Сицилии и распространялись на Северную Африку, Южную Италию и даже Коркиру. Этот мемуар призван реконструировать, как древние литературные источники называли самодержавную власть Агафокла приписыванием ему различных титулов и как они их толковали, что поможет лучше понять историю сицилийского тирана. Настоящая диссертация следует тенденции последних нескольких лет, стремясь пролить новый свет на западного деятеля, который оказывал политическое влияние за пределами своей страны.

Римские описания войны с Пирром просочились сквозь века пересказов, преувеличений и интерпретаций, где Пирр виделся вторым Александром Македонским, который стремился завоевать Запад, но столкнулся с растущей мощью Рима в грандиозном поединке за судьбу Средиземноморья. Но Пиррова война была совсем иной, нежели как ее представляли поздние поколения. Пирр не собирался завоевывать Италию, Рим, Сицилию и Карфаген, но вместо этого преследовал более ограниченную цель — подчинить себе греческие города южной Италии и Восточной Сицилии. Однако он не сумел понять всю сложность ситуации на Западе.

Темой данных этюдов является экскурс об афинских демагогах, включенный в десятую книгу «Филиппик» Феопомпа (F 85-100). Сохранившиеся фрагменты «экскурса» приводят портреты Фемистокла (F 84 - F 87), Кимона (F 88 - F 90), Перикла (F 91), Клеона (F 92 - F 94), Гипербола (F 95 - F 96), Каллистрата (F 97, F 98) и Евбула (F 99, F 100). Это отступление представляет собой жестокую атаку на афинскую демократию V и IV веков.