Глава 25
Чтобы снабдить свою армию, которая страдает от бедствия на обратном пути из похода, необходимым ресурсом, великий царь вырубает царский сад. В то же время Плутарх характеризует Артаксеркса как тирана, который — после неудачной кампании против кадусиев — из страха может казнить многих из первых людей в своем окружении. Основываясь на информации, что эти события, как говорят, произошли после кадусийской кампании, возможно (с необходимой осторожностью) датирование после 384 г.
25.1-4 Исследователи подчеркивают тесную связь между главами 24 и 25, и оба отрывка приписываются Динону. Так как данные Плутарха являются очень обобщенными, невозможно получить полезную информацию. Действительно начало главы можно рассматривать как продолжение повествования предыдущей. Характеристика Артаксеркса как патологического труса после неуспешной кампании с большими потерями соответствует также и другой картине, написанной Плутархом. Отнюдь не факт, что Плутарх взял эту характеристику, составляющую вторую половину этой главы, из своих источников (здесь, вероятно, из Динона); кроме того, можно предположить, что Плутарх отражает свою собственную оценку характера великого царя на основе исследований источников, которые могут также отражать напряженность между положительным (благородный нрав, хороший командир) и отрицательным (колеблющийся, внушаемый, робкий) элементами. В конце концов, Плутарх сам говорит, что в большинстве случаев поведение Артаксеркса отличалось мягкостью и обходительностью (этот образ можно найти, например, у Диодора и Непота), но он знает лучше: это скорее вялая медлительность (4, 4), и его репутация добряка основана особенно на сравнении с его жестоким сыном Охом (30, 9).
25.1 В древние времена инфраструктура, особенно дорожная система, была очень известна в персидской империи. Множество развитых путей и дорог пронизывает всю империю (в общей сложности 12900 км), особенно так называемые «имперские трассы», из которых «Царская дорога» из Сард через Малую Азию и Месопотамию в Сузу по описанию Геродота, вероятно, самая знаменитая (Hdt. 5, 52), использовалась главным образом для быстрой доставки новостей как основа управления империей. Они использовались также для транспортировки материалов и быстрого и упорядоченного перемещения войск (кроме того, для голосовой почты). Внешняя торговля, помимо перевозки предметов роскоши, будет иметь большое значение только для коротких расстояний (Вейсенхофер советует не недооценивать гражданское использование междугородных дорог). Геродот сообщает, что на «царской дороге» есть везде царские станции и постоялые дворы. Кроме того, дорога безопасна и ведет только через обитаемую страну (Hdt. 5, 52). Также для расширенных путешествий великих царей между главными резиденциями империи (Персеполис, Экбатана и т. д.), хорошо развитые дороги и царские стоянки, безусловно, имеют большое логистическое значение.
25.1f. Греки описывали парадизы как сады и парки царей Ахеменидов (например, Arr. Ind. 39; Curt. 7, 2, 22, а также Plin. nat. 13, 41). К сожалению, у нас нет здесь персидских источников, но мы находим о них большую информацию от греческих писателей, например, описание у Ксенофонта садов Фарнабаза в Даскилии (Hell. 4, 1, 11). В дополнение к письменным показаниям, археологические памятники, вроде Пасаргад, также имеют большое значение для изучения парков. Парадизы служили с одной стороны для царской охоты (Xen. Kyrop. 8, 1, 38), с другой как чисто сады (с ирригацией, деревьями, зданиями и т. д.), где отдыхали и предавались удовольствиям (здесь Ксенофонт несколько неясен: an. 1, 4, 10; ср. Diod. 19, 21, 3; Arr. Ind. 40). Туплин выдвикает предпложение о ритуальных функциях этих комплексов, которые должны были быть даже более важными, чем светские. Особая связь великого царя с заповедной природой проявляется и в сдержанных действиях солдат у Плутарха. Царь в его роли «царского садовника» возделывает свое царство, как сад. Он выращивает и ограждает производимый продукт от зла. Природа предстает упорядоченной и прирученной. Царь берет на себя роль защитника деревьев, нападение на них направлено непосредственно на его суверенитет в качестве правителя. В парадизе мы видим, следовательно, символическую иллюстрацию царства, империю садов (за которыми ухаживают великий царь, сатрапы и наместники провинций). В символическом акте восставшие против Артаксеркса III финикийцы уничтожили деревья в одном царском парке (351 г. до н. э.: Diod. 16, 41); Кир Младший разрушает парк и дворец наместника Белезиса, который встал на сторону царя (Xen. an. 1 ,4, 10); опустошение парков Фарнабаза Агесилаем и его войсками сатрап переносил настолько тяжело, что отказывался вступить в соглашение со спартанцами (Xen. Hell. 4, 1, 29-38). Не в последнюю очередь в слиянии царя или сатрапов с возделанным ландшафтом Вейсенхофер видит убедительную причину негативного отношения сатрапов Дария III к стратегии «выжженной земли» вождя греческих наемников Мемнона в войне против Александра (Arr. an. 1, 12, 9f.; Diod. 17, 18, 2–4; Curt. 7, 4, 3f.). Упомянутый Плутархом парковый комплекс, расположенный, скорее всего, в северной Мидии около одной из царских стоянок, имеет все отличительные признаки подобного парадиза при сравнении с окружающим бесплодным пейзажем.
25.2 Это описание совпадает с приведенным в 24-1 главе изображением Артаксеркса II, который готов выносить бремя и труды наряду с простыми воинами. Артаксеркс собственноручно валит самое большое и красивое дерево, чтобы послужить примером для своих солдат, которые не осмеливались прикоснуться к деревьям царского парка. При принятии решения в отсутствие негативных влияний (например, двора, матери и т. д.), плутархов Артаксеркс проявляет довольно благородные черты характера.
25.3 Так как у нас практически нет информации о кадусиях в целом и об этой кампании Артаксеркса II в частности, ничего нельзя сказать о потерях царской армии. Так как размеры войск у Плутарха (или, скорее всего, у Динона) явно слишком велики, то потери не будут столь громадными, как Плутарх хочет, чтобы мы верили. Тем не менее, Артаксеркс III, похоже, добился прочной военной победы над кадусиями вскоре после своего воцарения; в любом случае, в битве при Гавгамелах, они снова окажутся в команде великого царя (Arr. an. 3, 8, 4; Diod. 17, 59, 5; Curt. 4, 12, 12).
25.3f. Об актах насилия при дворе после малоуспешного похода против кадусиев (у Юстина речь идет даже о поражении) нет никаких других свидетельств. Но Бриан исходил из историчности этого описания, и Mойси оценивает эту информацию Плутарха даже как указание на восстание сатрапов 362/61 г., которое упоминает только Диодор (15, 90, 1-93, 6; резюме десятой книги Юстина знает только некоторых мятежных сатрапов: Датама, Ариобарзана и Оронта, побежденных Артаксерксом, и Непот рассказывает о восстании Датама в его биографии). Однако, Плутарх говорит здесь только об аристократах, которые должны быть принесены в жертву страху Артаксеркса, и не упоминает имен. Кроме того, он объединяет информацию с изучением характера царя, так что историческое содержание не поддается оценке вообще. Артаксеркс II у Плутарха реагирует на необоснованный страх, а не на какую–то конкретную причину, как предполагалось бы при восстании сатрапов. Разумеется, Великий царь «удалял» дворян по политическим соображениям (например, Тиссаферна, которого он считал одним из самых надежных друзей, Diod. 14, 26, 4). Однако, источники также сообщают о мягкости и справедливости Артаксеркса II (например, Diod. 15, 93 и Nep. reg. 1, 4). Эта заметка здесь (у Плутарха) не должна рассматриваться как дополнительное упоминание о великом восстании, зарегистрированным у Диодора.