Глава 21
Под командованием Конона и Фарнабаза персидские корабли успешно атакуют спартанский флот и, наконец, в битве при Книде сокрушает господство лакедемонян на море (394 г.). Артаксеркс приобретает решающее влияние на судьбы Греции, так что под его эгидой заключен так называемый Анталкидов мир, который делает все греческие города Малой Азии данниками великого царя.
21.1-6 Опять же, использование источника Плутарха в этой главе определить нелегко. Разумеется, в последний раз он прибег к ктесиевой Персике, из которой он берет информацию о том, что сам Великий царь послал Ктесия к Конону (Artax. 21, 4). Однако это заявление Ктесия разрешает Плутарху следовать другой версии, которая обвиняет Ктесия в фальсификации письма от Конона к Артаксерксу II с целью отправки Ктесия к Конону. Плутарх вводит этот вариант неопределенным «рассказывают». Согласно communis opinio Плутарх взял эту версию из Персики Динона. В самом деле вряд ли возможна любая другая возможность, поскольку столь детальная коррекция описания Ктесия может быть получена только из работы, которая выявляет ошибки и слабости Ктесия. Как это было во многих случаях, этот тип «коррекции» является одним из основных способов работы Донина (см., например, сообщение об убийстве Статиры). Что здесь поразительно, так это то, что Плутарх не упоминает Динона по имени, как он неоднократно поступал в противоречиях между ктесиевой работой и диноновой. Это невозможно объяснить, но может быть основано на использовании другого параллельного сообщения, которое должно было быть очень близко к работе Динона. Также вполне возможно, что этот «плагиатор» перенимал критику Динона. Сообщение о переписке между Кононом, Артаксерксом, Эвагаром и Ктесием сохранилось в деталях в выдержках Фотия, но в сводке событий она сложновата и не всегда понятна (FGrH 688, F 30 [72-74]). Однако, не вдаваясь в подробности, следует отметить, что Ктесий, по–видимому, приписывает Эвагору довольно важную роль в назначении Конона адмиралом персидского флота. Другие предания, однако, имеют тенденцию подчеркивать роль Фарнабаза (Diod. 14, 39, Just. 6, 1, Nep. Konon 2f.). Кроме того, неудивительно — и не сюрприз для Ктесия — что он сам выступает в видной роли. Так, Ктесий получает письма как от Конона, так и от Эвагора, с которыми Ктесий, очевидно, даже говорил о других политических проблемах, вроде примирения с Анаксагором, царем Кипра. Кроме того, Ктесий также говорит с Великим царем о Кононе. Уже Плутарх утверждает, что Ктесий демонстрирует тенденцию к представлению себя в важной функции, что делает этот отрывок весьма подозрительным (Artax. 13, 7). Если бы мы разделили мнение Плутарха, то факт, что греческий врач поразительно часто принимал важные решения (среди прочего, как доверенное лицо царицы–матери), должен вызвать подозрение. Информация Плутарха об этом письме, которое было отдано Кононом либо критянину Зенону, либо Поликриту из Менды, и должно было дойти до Великого царя через Ктесия в случае, если они были недоступны, вряд ли можно было бы получить из ктесиевой Персики. Ибо Ктесий претендует на то, что он ранее переписывался с Кононом и Эвагором, так что было бы удивительно, если бы Конон выбрал теперь другого адресата. Более того, введение дальнейших названий предполагает, что первоначальное сообщение Ктесия было пересмотрено с намерением не оставлять автора в хорошем свете: кажется, что Зенон появляется в работе Ктесия (FGrH 688, F 31; 22C), но ничто в отрывках Фотия не указывает на то, что Ктесий сыграл здесь роль в этих государственных делах. Скорее, ясно, что функция Ктесия должна быть умалена: танцовщица и другой врач называются изначальными доставителями, Ктесий же — последнее средство, поэтому его влияние здесь минимально. Только случайно письмо попадает ему в руки, и он сразу же подделывает его в свою пользу. Стивенсон считает версию Динона неубедительной, так как вряд ли возможно, что Ктесий должен был «пересмотреть» содержание письма. Это также исключает, как в связи с убийством Статиры, что Динон взял эту информацию из царской пропаганды: царь вряд ли был заинтересован в впечатлении, что его переписка может фальсифицироваться. Эта точка зрения, безусловно, должна встретить согласие; поправки к Ктесию, возможно, пришли только из воображения Динона. Следовательно, эти отрывки (убийство Статиры и здесь подделка), которые Динон, по–видимому, свободно разработал в качестве альтернативы Ктесию, должны спровоцировать вопрос, имеет ли он также хорошо информированный источник, близкий к двору. На мой взгляд, на это нужно ответить отрицательно.
21.1 Конон был одним из ведущих афинских генералов во время Пелопоннесской войны и сражался в Коринфской войне под персидским верховным командованием против Спарты. Ему удалось после афинского поражения при Эгоспотамах уйти с несколькими кораблями на Кипр (Xen. an. 2, 1, 28f., Diod. 13, 106, 6 ), где он был принят царем Эвагором. Конон оставался на Кипре в течение нескольких лет, всегда ожидая возможности помочь родному городу (Isokr. Or. 7, 62-65, 9, 52-57, Diod. 14, 39, 3). Когда Спарта начала войну в Малой Азии против персов, у него была возможность с помощью Фарнабаза и Артаксеркса II построить на Кипре флот из 100 кораблей для борьбы со Спартой в качестве адмирала на персидской службе (Diod. 14, 39, 1f.; Just. 6, 1, 4–9). Работы должно быть завершились быстро (397), и флот, среди прочего, оснащен афинскими экипажами и оружием (Isokr. or. 9, 56). Первоначально военно–морские операции Конона на юго–востоке Эгейского моря были не столь успешны, и ему также пришлось бороться с финансовыми проблемами, которые были окончательно устранены после его поездки к Великому царю в Вавилон (Diod. 14, 81, 4-6; 6, 2, 12-16). С Фарнабазом в качестве последующего командира флота Конон одержал в 394 году решающую победу над спартанским флотом при Книде. В последующий период Конон использовал персидские деньги для завершения реконструкции «Длинных Стен» и укрепления портовых сооружений (Пирей) в Афинах (Xen. Hell. 4, 8, 9-12, Diod. 14, 85, 2). Его главной целью — также на персидской службе — было, очевидно, возобновление укрепления и восстановления утраченной гегемонии Афин после поражения в войне против Спарты. В результате этого развития Спарта вступила в мирные переговоры через Анталкида, с новым сатрапом Сард, Тирибазом, который конкурировал с Фарнабазом и предложил лакедемонянам отказаться от греческих городов Малой Азии. Конон также оказался — вероятно, неофициально — в Сардах у Тирибаза, который, настроенный спартанскими переговорщиками, интерпретировал отказ Конона от условий договора как измену и приказал его арестовать (Xen. Hell. 4, 8, 16; Diod. 14, 85, 4). Говорят, что ему удалось бежать на Кипр к Эвагору, где, как говорят, он умер через некоторое время (Lysias 19, 39-41).
Фарнабаз II, сын Фарнабаза I, сатрапа Геллеспонтской Фригии при Ксерксе и Артаксерксе I (Thuk. 2, 67, 1), состоял при Дарии II и Артаксерксе II сатрапом отцовской области. Его резиденция была в Даскилии (Xen. an. 5, 6, 24, 7, 8, 25, Hell. 4, 1, 15). Имя Фарнабаз, как и Тирибаз, содержит в качестве второго компонента древнеиранское *vazdah — («сила, выносливость, процветание»), тогда как первым элементом является древнеиранское личное имя *farnah — («слава»). В Пелопоннесскую войну он первоначально поддерживал Спарту, но также заключал договоры с афинянами, потому что не мог отражать атаки на его территорию (Xen. аn. 1, 3, 8-13). В 404 году он принял Алкивиада, но не помешал его убийству чуть позже. Для этого у Фарнабаза было несколько мотивов: Плутарх утверждает, что Лисандр по приказу спартанских властей Фарнабаза потребовал убить Алкивиада (Plut. Alc. 38), а Диодор сообщает, что он убил его за то, что тот соперничал с ним за благосклонность Великого царя: в частности, речь шла об информации о спартанском сотрудничестве с Киром Младшим против Артаксеркса (Diod. 14, 11, 2–4; Isokr. or. 16, 40). Он помогал Конону в строительстве флота, и вместе с ним нанес решающее поражение спартанскому флоту при Книде. Фарнабаз покорил Мелос и Киферу в следующем году и, как говорят, женился на дочери Артаксеркса II, Апаме.
Эгоспотамы («козья река») — название ручья на восточном побережье фракийского Херсонеса напротив Лампсака (Xen. Hell. 2, 1, 21: ширина моря между побережьем острова и материком составляет около 15 стадий, примерно 2, 8 км). Это место было известно катастрофическим поражением афинского флота против спартанцев под командованием их наварха Лисандра в 405 г. Это поражение решило Декелейскую войну (413-404) и, тем самым, и Пелопоннесскую, поскольку Афины лишились всего флота и не могли собрать никаких ресурсов для строительства нового. Спартанский флот мог теперь свободно осаждать Афины и препятствовать жизненно необходимому притоку зерна по морю. Через год после поражения, которое было результатом военных ошибок Афин, они были вынужден капитулировать.
21.3 Критянин Зенон, как утверждается, был танцором при дворе Артаксеркса II. За исключением фрагмента Ктесия у Афинея (Athen. 1, 22C), где мы читаем, что Великий царь любил его, мы знаем о нем только из Плутарха, который, возможно, использовал в качестве донора Динона, который, похоже, переписывал Ктесия. В конечном итоге только Ктесий, похоже, сообщил о Зеноне. Говорят, Конон послал письмо Великому царю, в котором он представил ему свои планы морской войны против Спарты. Податель письма должен был передать его либо критянину Зенону, либо Поликриту из Менды, который, как говорили, был врачом при дворе Артаксеркса II.
О Поликрите мы знаем еще меньше и только из этого упоминания Плутарха. Смит подозревает, что он стоит за заявлениями Динона об убийстве Статиры Парисатидой (Artax. 19); это, с одной стороны, чистое предположение, а с другой анализ методологии Динона показывает, что он не следовал хорошо информированному авторитету, но свободно противоречил Ктесию, чтобы, вероятно, казаться достовернее его. По хронологическим причинам следует считать надежным, что он не может быть идентичен историку Поликриту из Менды, от чьей работы осталось несколько фрагментов (FGrH 559).
21.4 Здесь Плутарх опять критикует Ктесия, предлагая версию, предполагающую, что Ктесий подделал письмо, чтобы Великий царь послал его к Конону. Скорее, Плутарх использует возможность снова очернить Ктесия, как это часто бывает в этой Vita. Факт, что это обвинение, вероятно, возникло из работы Динона, уже обсуждался выше, поэтому немного озадачивает, что Плутарх не называет здесь Динона, поскольку он часто противопоставлял обоих авторов (1, 4, 6, 9, 10f.). По словам Плутарха, версия Ктесия была другой: Великий царь поручил ему эту задачу по своей инициативе. Несмотря на то, что фотиевы выдержки запутанно говорят о нескольких переписках между Великим царем, Кононом, Эвагором и Ктесием (FGrH 688, F 30 [72-74]), они не упоминают, что Ктесию была поручена подобная задача, но сообщается только, что он вернулся в Книд (FGrH F 30 [75]). Эта миссия, должно быть, опущена Фотием, потому что мы можем доверять эксцерпту Плутарха, который знает контрверсию.
21.5 Полис Книд на карийском или дорийском Херсонесе известен в основном морской победой персидского флота под командованием афинянина Конона (и персидского сатрапа Фарнабаза) в 394 г. над спартанцами. Конон, который состоял на персидской службе на юго–востоке Эгейского моря с 397 года, смог полностью уничтожить спартанское морское превосходство, победив 84 корабля под командованием спартанского наварха Пейсандра (Xen. Hell. 4, 3, 11f.; Isokr. Or. 9, 56, Diod. 14, 83, 4-7). Это был величайший успех персов (хотя и при афинском адмирале) с тех пор как они победили афинский флот в дельте Нила во время восстания Инара в 454 г. В результате греческие города Малой Азии были отрезаны от лакедемонян, и многие отпали от Спарты (Xen. Hell. 4, 8, 1-3, Diod. 14, 84, 3f.).
Еще до битвы при Книде персидские субсидии потекли через Тимократа в Грецию, чтобы укрепить антиспартанский альянс, так что великий царь весьма эффективно оказывал влияние на судьбы Греции (как это было во время Пелопоннесской войны, которая в конечном счете была выиграна тем полисом, у которого была персидская поддержка). Но после потери флота Спарта не смогла выдерживать давления в Малой Азии, и в течение нескольких месяцев после Книдской битвы большинство полисов Малой Азии перешли на сторону персов и изгнали спартанских гармостов (Xen. Hell. 4, 8, 1-3 Diod. 14, 84, 3f.). Кроме того, персидский флот под Кононом, продвинулся в Эгейское море, захватил Киклады и Киферу и отправился в Коринф (Xen. Hell. 4, 8, 8; Diod. 14, 84, 5). Впервые за почти 90 лет персидский флот оказался у берегов Греции, поэтому Бриан без преувеличения заключает, что персы достигли блестящего триумфа (Шульц еще яснее: «Персия была в зените своего могущества«). Персидское влияние на Грецию обрело реальность, успехи же Делосско–Аттической конфедерации ушли в небытие.
21.5f. Анталкид является сыном Леонта по Плутарху. Если это примечание верно, его отец мог быть олимпийским чемпионом в 440 г. Педарит, защищавший Хиос в 412/11 г. в качестве спартанского гармоста против афинян и там погибший (Thuk. 8, 28, 4. 55, 3), стал бы его братом. Анталкид тогда должен был числиться среди спартанской аристократии. Он был с дипломатической миссией в Сардах весной 392 г. с целью убедить великого царя заключить мир со Спартой (как это уже было в 412/11 г., когда Спарта была готова отдать Малую Азию Великому царю), поскольку действия на фронтах Коринфской войны приостановились (Xen. Hell. 4, 8, 12-17; Анталкид неустанно предлагал официальное признание персидского суверенитета над греками Малой Азии, что вело к осуществлению главной территориальной цели персов, и выступал за автономию всех других греков). Удаление Персии из альянса с греческими противниками Спарты — как планировали спартанцы — должно было оживить войну. Условия казались благоприятными, так как Конон использовал персидские субсидии для восстановления афинской гегемонии (возобновление «Длинных Стены»), что не отвечало персидским интересам. Спартанское предложение по существу соответствовало условиям мира 387/86 г.: греческие полисы должны были быть автономными, за исключением городов Малой Азии, которым выпадала доля подпасть под персидское господство. Однако при известии о миссии Анталкида Афины, Коринф, Аргос и Беотия отправили послов в Сарды, чтобы помешать любым двусторонним переговорам между Спартой и персидским царем. Поскольку спартанские требования были неприемлемы для остальных полисов, эта незапланированная мирная конференция потерпела неудачу. Персидская политика в отношении ссорившихся греков в это время не имеет единой линии; и не следует говорить о «политике качелей», которая преднамеренно вела греческие полисы к столкновениям друг с другом. Тирибаз, похоже, тайно предоставил Спарте субсидии для вооружения флота, возможно, из соперничества с Фарнабазом (Xen. Hell. 4, 8, 12-17, Plut. Ages. 23, 2), не получив, по–видимому, согласия Великого царя, который отправил в Сарды в качестве замены Тирибазу Струфа. Последний проводил проафинский курс и выступил против Фиброна, который лишился жизни в борьбе с ним (Xen. Hell. 4, 8, 17-19, Diod., 14, 99, 1-3). Только через несколько лет после того как Афины снова активизировались в Эгейском море и поддерживали теперь восставшего Эвагора Саламинского на Кипре (Xen. Hell. 4, 8, 24, 5, 1, 10), Артаксеркс изменил свою внешнюю политику в отношении Спарты. Летом 388 г. Анталкид был с Тирибазом в Персии и вел переговоры, которые в конечном итоге привели к заключению Царского мира 387/86 (Xen. Hell. 5, 1, 6, 25, Diod. 14, 110, 2). Условия этого мира были продиктованы Великим царем и в значительной степени соответствовали спартанскому предложению 392 г.: «Царь Артаксеркс считает справедливым, чтобы ему принадлежали города Азии и острова Клазомены и Кипр, а другие греческие города маленькие и крупные сохранят независимость, кроме Лемноса, Имброса и Скироса; они должны принадлежать афинянам, как и в прошлом. Против тех, кто не желает принять этх условий, я пойду войной вместе с теми, кто хочет этого мира, по суше и морю, с моим флотом и моими деньгами (Xen. Hell. 5, 1, 31). Сопротивление Афин и других врагов Спарты должно было подавляться Анталкидом с персидской поддержкой путем перекрытия проливов (через которые шли поставки зерна в Афины). В 387 г. Тирибаз в Сардах прочита греческим послам текст мира, гарантом которого выступал великий царь («Царский мир», Xen. Hell. 5, 1, 31, Diod. 14, 110, 3). На следующем съезде в Спарте представители полисов должны были подтвердить этот мир (который, как известно, длился недолго), так что Коринфская война была официально закончена.
Плутарх видит в Анталкидовом мире оскорбление и предательство Греции (также Plut. Ages. 24, 1-4). Исократ, который со своим Панегириком вполне может считаться одним из самых острых критиков этого мира, требовал не меньше, чем его отмены и войны против его автора (Персидской империи). Исократова критика афинских политиков показывает, однако, что в Афинах существовала и была приемлема другая точка зрения. В других сочинениях Плутарх стремится приписать этот постыдный мир спартанским властям и, прежде всего, Анталкиду, который из личного соперничества и ненависти вел переговоры, чтобы сделать бессмысленными труды Агесилая в Малой Азии. Сам Агесилай никоим образом не участвовал в мирном соглашении (Plut. Ages. 23, Mor. 23B). По этой причине — и он подчиняется своему тенденциозному, дружественному Агесилаю мнению — Плутарх уже не выражал сомнений в лозунге «даешь свободу азийским грекам» со стороны спартанцев (Artax. 20, 2). Он упускает здесь из виду, что, по крайней мере, с момента поражения при Книде в 394 г. Спарта де–факто вряд ли оказывала какое–либо влияние на судьбы Малой Азии. Кроме того, спартанские договоры от 412/11 (и усилия по заключению двустороннего мира между Персидской империей и Спартой в 392/91 г.) показывают, что Спарта довольно быстро отказалась от своих интересов в Малой Азии.