Глава 12
Приведя два варианта смерти Кира, Плутарх продолжает свой рассказ: царский чиновник («царёво око») обнаруживает труп Кира и сообщает об этом Великому царю, который находится в чрезвычайной ситуации из–за своей травмы. Слуги отправлены, чтобы подтвердить слухи о смерти узурпатора. Анекдот, описывающий нетребовательность Артаксеркса в частности, и человека, пребывающего в нужде, вообще, завершает главу.
12, 1–13, 7: Согласно communis opinio, с 19‑го века по многим причинам видно, что работа Ктесия является единственным донором для глав 11-18. Поскольку главы 12 и 13 образуют основную единицу, которая заканчивает описание непосредственного развития событий на поле битвы, анализ источников первоначально ограничивается этой областью. Множество подробностей в этих двух главах указывают на зависимость от сообщения Ктесия (как по Artax. 11, так и по эксцерпту Фотия): 1. Артасир уведомляет Артаксеркса, который явно в стороне от боя, о смерти Кира. Это описание не должно обнаруживаться в процессе действия, описанном Диноном и Ксенофонтом, поскольку Кир погибает там в присутствии Великого царя. 2. Этот Артасир уже известен как генерал Дария II из эксцерпта Фотия (FGrH 688, F 15 [52]). 3. Отправка и последующее возвращение 30 слуг (которые должны проверить слухи о смерти Кира) и особенно рассказы о ранении Великого царя, не должны включаться в описание Плутарха как происходящие от Динона. 4. Ктесий также знает — как мы знаем из эксцерпта Фотия — евнуха Сатибарзана (FGrH 688, F 16 [60], F 30 [73]), которому, должно быть, царь доверял. Все эти противоречия Ксенофонту и Динону заставляют Ктесия казаться донором для большей части информации в этой главе.
Плутарх, кажется, широко черпает здесь из Ктесия, которого, собственно, он не ставил высоко, что он, кроме всего прочего, показал его неоднократной критикой. Согласно предыдущим результатам и моему тезису, в этих двух главах Плутарх постоянно должен был дистанцироваться от Ктесия. Поскольку этого не происходит, значит, у него был еще один источник, очень близкий к замечаниям Ктесия. То, что это предположение не является необоснованным, особенно очевидно при анализе источников главы 15 и следующих, в которых степень отклонений между эксцерптом Фотия и Плутархом настолько велика, что сommunis opinio необходимо исправить. Поскольку, однако, для главы 12 и далее сравнительные источники отсутствуют (Фотий здесь ничего не сообщает), то тут можно приводить аргументы только в пределах плутархова сообщения, которое не показывает никаких противоречий само по себе, так что Ктесий действительно должен рассматриваться как единственный донор. Но как показывает более поздний анализ, статус Ктесия как единственного донора должен быть поставлен под сомнение еще не раз.
Следует предположить, что помимо некоторых вставок в главе 13, в которых Плутарх сравнивает сообщения Ксенофонта, Ктесия и Динона, вся эта область взята из работы Ктесия (при том в любом случае нужно обращать внимание, что по меньшей мере для отдельных сведений вроде увечья трупа Кира, существовали конечно параллельные сообщения). Несмотря на весь скептицизм, возможно даже из–за различных обстоятельств, предположить Ктесия донором для главы 12 и далее, не обвиняя Плутарха в непоследовательности.
Этот раздел заканчивается инвективой против Ктесия, которая особенно бросается в глаза: Плутарх бросает обсуждать количестве солдат и павших в битве при Кунаксе на царской стороне у Ксенофонта и Динона с одной стороны и у Ктесия с другой, и на основе ксенофонтова сообщения пытается доказать ктесиеву ложь, которая вовсе не связана с проблемой, обсуждавшейся выше (13, 5-7): Ксенофонт (2, 1, 7) сообщает, что Фалин, фаворит Тиссаферна, был единственным греком, который участвовал в посольстве Великого царя греческим наемным вождям. Ктесий, который по Плутарху утверждал, что он был одним из послов, на этот раз не упоминается Ксенофонтом. Я хочу согласиться с Плутархом, что Ксенофонт не оставил бы этот факт неупомянутым. Поэтому участие Ктесия в этом посольстве должно быть исключено. Но критика Плутархом Ктесия примечательна: Если его предыдущие атаки все еще были связаны по содержанию с тем, что было описано выше, или были хотя бы очень общего характера, аргумент Плутарха здесь не имеет ничего общего с его фактическим повествованием: он дискредитирует изображение Ктесия, открыв сопутствующую сцену. Но здесь Плутарх еще не закончил свою критику: Он также называет Ктесия чрезвычайно желающим быть в почете, фанатом спартанцев и Клеарха (13, 7), но это интересный упрек Ктесию, где Плутарх оценил Ксенофонта, для которого то же самое (лаконофильство) верно, как автора столь высоко. Вместо того, чтобы критиковать Ктесия в этих главах снова и снова, Плутарх, похоже, приберег это для серьезной атаки в конце этого раздела.
Остается прояснить вопрос о том, почему Плутарх решился на столь долгое поглощение из Ктесия, которое еще не соответствовало его способу работы. Во–первых, следует подчеркнуть, что Плутарх был убежден в подлинности пребывания Ктесия при дворе Великого царя, так что он, естественно, предположил, что Ктесий иногда мог предоставить неплохую и верную информацию (поэтому он дважды встает на сторону Ктесия против Динона (1, 4; 6, 9). Недовольство Плутарха, по–видимому, вызывают склонность Ктесия к чрезмерной драматизации (см. 6, 9 и 18, 6-8), невероятные истории в Персике (см. 1, 4), чрезвычайно предвзятые изложения, например. в пользу Кира и Клеарха (см. 13, 7 и 18, 6-8), и желание постоянно вылезать на первый план (13, 5-7). Плутарх кажется стоит между потенциально хорошей информацией и очевидной ложью с преувеличениями, так что он часто использовал Ктесия только в том случае, если он мог прибегнуть к параллельной традиции. В общем, Плутарх, похоже, избегал интенсивного использования Персики Ктесия, поэтому я исключил Ктесия в качестве главного источника для большинства пассажей этой Vita.
Помимо факта, что Плутарх в этом более длинном отрывке очень четко дистанцировался от Персики Ктесия (сохраняя верность своей предыдущей практике), у него не было другого источника (по крайней мере, по нашему нынешнему состоянию знаний), если бы он захотел подробно рассказать о событиях вокруг Кира после битвы, поскольку, как уже было описано, все остальные авторы, которые мы получили, очень кратко сообщают о смерти Кира, в то время как Ктесий широко распространяется об этих обстоятельствах.
12.1 Артасир: У Ктесия Артасир (*Ŗta-sūra-) — это имя, по крайней мере, трех разных людей: союзника Кира II, доверенного лица Камбиза и генерала у Дария II, последний предположительно идентичен с нашим Артасиром, FGrH 688, F 15) [52]). Следовательно, Ктесий знал это имя и, возможно, также человека, упомянутого у Плутарха, хотя Фотий его не упоминает.
Артасир, упомянутый здесь Плутархом, возможно, является отцом Оронта, сатрапа Армении, который взял в жены дочь Артаксеркса II Родогуну (об Оронте и Родогуне см. Artax. 27, 7). По словам Плутарха, у него была функция «царева ока». К сожалению, ни один ахеменидский источник ничего не говорит об этой должности и о функции «ока». Сообщение Ксенофонта о «глазах и ушах царя» в Киропедии (Cyrop. 8, 2, 10-12) был истолкован в более ранних исследованиях как ссылка на настоящую шпионскую систему Великого царя, но это, согласно недавним исследованиям, не так.
По крайней мере, согласно греческим сообщениям, «око» был царским чиновником, которого сам царь выбирал из дружесственной аристократии или из собственной семьи (Aischyl. Pers. 989). То, что это служение имеет мидийское происхождение (возможно, происхождение служения может быть прослежено еще дальше до ассирийцев или урартцев, выведено из рассказа Геродота (Hdt. 1, 114), в котором молодой Кир (предположительно мидийский подданный) назначил одного из своих друзей оком, однако не следует забывать о сомнительном историческом содержании этого анекдота, тем более, что последние исследования отрицают существование организованной мидийской империи и, следовательно, господство мидян над персами.
Наши источники показывают, что «око» имело явную личную близость с царем (как, например, вследствие упомянутого выше брака сына Артасира с дочерью Артаксеркса II) и работал в сатрапиях как осведомитель Великого царя. Их деятельность, которая обычно включала сбор информации о сатрапии, а также надзор за сатрапом, по–видимому, была разнообразной и требовала хороших знаний, поскольку Ксенофонт сообщает, что в обязанности «ока» входили еще помощь сатрапу, контроль над финансами и налогами, а также защита населения и предотвращение восстаний и региональных мятежей (Xen. Kyrop. 8, 6, 16). «Око» ни в коем случае не был военной должностью вроде хилиарха или функцией в виде сатрапского управления. Скорее он был имперским инспектором, который предоставлял царю информацию о сатрапиях, которую тот сам едва мог узнать.
Париск: Хотя имя самого верного евнуха Кира по Плутарху действительно звучит по–ирански (*Paris/škV-), из–за трудностей его интерпретации можно рассмотреть возможность того, что Ктесий, которому мы этим именем обязаны, дал здесь волю своей фантазии, как и в остальной части рассказа о смерти Кира Младшего (аналогичная возможность уже была рассмотрена мною для Артоста и Пасака: эти имена также предоставлены Ктесием, выглядят вполне по–ирански, но тем не менее противостоят всем попыткам интерпретации, так что они также могут быть чистыми выдумками.
12.2 В дополнение к упоминанию об Артасире, который случайно находит тело Кира, описание ранения и плохого состояния Великого царя — это четкая ссылка на Ктесия как на донора Плутарха для этой главы. Уже здесь упоминается, что Артаксеркс страдал от большой жажды. Этот мотив развивается в дальнейшем и завершается описанием, которое имеет явный характер анекдота (Artax. 12, 5f.).
12,3: Согласно сообщению Ктесия (Artax. 11, 3), было уже темно, когда Кир впервые был ранен. То, что люди, которые должны искать его тело, несли факелы, согласуется в повествовании. В следующей главе Плутарх снова косвенно упомянет о позднем времени суток. Этот повторный ввод является явным указанием зависимости обеих глав (12 и 13) от одного донора, который, вероятно, идентичен с донором Плутарха для Artax. 11 (Ктесий).
Сатибарзан — это персидское имя и означает в соответствии с последним уровнем знаний, по–древнеирански «счастье увеличивающий» (*Š (iy) āti–bŗz-ana-), наряду с древнеперсидским «радость создающий» (*Š (iy) āti–bŗd-ana-). Сатибарзан, упомянутый здесь Плутархом, является евнухом или камергером (по Plut. Mor. 173E, где он упоминается снова) в окружении Артаксеркса II. Согласно Ктесию (в выдержках из Фотия), он, как говорят, осудил Оронта, сына Теритухма, за прелюбодеяние с Парисатидой, после чего он был убит (FGrH 688, F 16 [60]). Кроме того, Ктесий упоминает Сатибарзана еще в описании событий 399 года: Сатибарзан получает подарки от посланника царя Эвагора (F 30 [73]). Повторное появление этого евнуха в отрывках Фотия является еще одним явным свидетельством того, что Ктесий был донором для этой главы Плутарха. Другой Сатибарзан является сатрапом Арии; он сражался на персидской стороне при Гавгамелах, а затем в качестве последователя Бесса участвовал в убийстве Дария III (Diod. 17, 78, 1-4, Curt. 6, 6, 13 и т. п.).
12. 4-6: Это краткое описание показывает характер Великого царя, который предстает здесь, как и в анекдотах в главах 4 и 5, умеренным и скромным человеком. Во времена неприятностей он выпивает худую воду и даже ее хвалит, и если он не может вознаградить ее поставщика, он просит, чтобы по крайней мере это сделали боги. Анекдотический характер этого отрывка, который не вписывается в строгую последовательность действий, может также указать на возобновление использования сборника анекдотов.