Книга вторая. Евтерпа

Поход Камбисы в Египет (1). Опыт Псамметиха над детьми; естественные свойства Египта (2—18). Свойства реки Нила (19—34). Характер и нравы египтян; религиозные верования их и культы; зависимость эллинов от египтян (35—65). Священные животные, другие нравы египтян. (66—85). Бальзамирование (86—90). Еще бытовые черты египтян. (91—98). История египетских царей до Амасида; сооружения их; разделение египтян на классы (99—182).

1. По смерти Кира царство наследовал Камбиса, сын Кира и Кассанданы, дочери Фарнаспы; когда она умерла, Кир сильно горевал сам и всем подданным велел по ней печаловаться. Сын этой именно женщины и Кира, Камбиса, смотрел на ионян в эолян, как на рабов, полученных по наследству; он предпринял поход на Египет, и в его войсках вместе с другими подданными находились и подвластные ему эллины.
2. Ранее царствования Псамметиха египтяне считали себя первым по происхождению народом. Когда царем сделался Псамметих, он пожелал узнать какой народ древнее всех прочих, и с того времени египтяне считают фригиян древнее себя, а себя древнее всех остальных. Так как Псамметих в своих разысканиях о том, кто были первые люди, решительно не мог напасть на верную дорогу, то придумал наконец следующее: двух новорожденных мальчиков простого звания передал он пастуху на воспитание при стадах, причем сделал распоряжение, чтобы никто в присутствии детей не говорил ни одного слова, дабы они были предоставлены самим себе в уединенной хижине, и чтобы только пастух в определенные часы пригонял к младенцам коз, кормил бы их козьим молоком и делал все прочее, что понадобится. Все это было сделано и приказано Псамметихом из желания услышать, какое первое слово прорвется у детей после бессвязного младенческого лепета. Так и было сделано. Когда после двух лет такого воспитания, пастух открыл дверь и вошел в хижину, оба младенца припали к нему и, протягивая ручонки, говорили бекос. Первое время пастух слушал эти звуки равнодушно; по так как ему часто приходилось слышать их, всякий раз, когда он приходил к детям и ухаживал за ними, то наконец сообщил об этом своему господину и по его приказанию привел к нему детей. Услышал то же слово и сам Псамметих; тогда он стад разыскивать, какой народ и что называет словом «бекос», и узнал, что так фригияне называют хлеб. Только тогда, на основании такого свидетельства египтяне допустили, чтобы фригияне считались древнее их. Такой рассказ я слышал от жрецов Гефеста, что в Мемфисе. Эллины в числе других нелепостей рассказывают, будто Псамметих велел вырезать языки нескольким женщинам и им–то передал детей на воспитание.
3. Так рассказывали мне о воспитании детей. Много другого узнал я в Мемфисе из бесед со жрецами Гефеста; потом побывал в Ѳивах и Гелиополе с целью убедиться, согласуются ли тамошние рассказы с мемфисскими, так как гелиополяне слывут наиболее сведущими из египтян. Сообщать о том, что я слышал о предметах божеских, я не имею охоты, за исключением лишь имен божеств, полагая, что все люди знают об этих предметах одинаково недостаточно; если же и буду упоминать что–либо о божеских предметах, то лишь настолько, насколько вынудит к тому ход повествования.
4. Что касается предметов человеческих, то названные жрецы рассказывали о них согласно друг с другом так: египтяне первые установили год, разделив времена его на двенадцать частей; руководились они при этом наблюдением небесных светил. Египетское летосчисление потому, мне кажется, правильнее эллинского, что эллины для согласования летосчисления с переменами года должны через два года на третий прибавлять вставочный месяц; между тем египтяне, считая двенадцать месяцев по тридцати дней каждый, ежегодно прибавляют только к этому числу по пяти дней, и круговорот годичных перемен всегда совершается у них в одно в то же время. Жрецы говорили также, что египтяне первые ввели в употребление наименования двенадцати богов, заимствованные от них эллинами; они же первые поставили богам алтари, кумиры и храмы и высекали изображения на камнях. Уверения свои они подтверждали большею частью фактами. По словам их, первым египетским царем из людей был Мин[1]. В его время весь Египет за исключением ѳивского округа представлял болото, и на всем пространстве ниже Миридского озера не было свободного от воды пункта; до Миридского озера от моря семь дней плавания вверх по реке.
5. Мне кажется, о стране своей они говорили верно. Для каждого здравомыслящего человека, — если он только взглянет, хотя бы раньше и не слышал, — ясно, что та часть Египта, которую посещают эллины, есть для египтян страна добавочная и дар реки; такова же и другая часть страны, простирающаяся на три дня плавания выше Миридского озера, хотя жрецы и не говорили о ней чего–либо подобного. Природные свойства Египта таковы: когда ты только еще подъезжаешь к Египту, находясь на расстоянии одного дня пути от суши, и бросишь лот, то вытащишь ил, причем глубина моря всего одиннадцать сажень; а это показывает, как велики там речные наносы земли.
6. Далее, Египет вдоль моря имеет шестьдесят схенов длины, согласно тому, как мы определяем Египет от Плинѳинетского залива до Сербонидского озера, подле которого тянется хребет Касий; шестьдесят схенов именно от этого озера. Все малоземельные народы измеряют свои страны на сажени, менее малоземельные на стадии, имеющие много земли измеряют на парасанги, а очень богатые землею на схены. В парасанге содержится тридцать стадий, а в каждом схене, составляющем египетскую меру, шестьдесят стадий. Таким образом прибрежная полоса Египта тянется на три тысячи шестьсот стадий.
7. Отсюда но суше до Гелиополя Египет широк, на всем пространстве ровен, обилен водою и тенист. Путь от моря вверх до Гелиополя по длине такой же, как тот, что идет из Аѳин от жертвенника двенадцати богов до Писы к храму Зевса Олимпийского. Если бы кто сравнил эти две дороги, то нашел бы между ними лишь ничтожную разницу по длине, не более как на пятнадцать стадий, именно: дороге из Аѳин в Пису не достает только пятнадцати стадий до тысячи пятисот, а дорога от моря до Гелиополя содержит в себе это последнее число стадий полностью.
8. От Гелиополя далее вверх Египет узок. По одной стороне его тянется хребет Аравии с севера на юг, направляясь непрерывно вверх к так называемому Ериѳрейскому морю. В этом хребте есть каменоломни, из которых добывали камень для пирамид в Мемфисе. Здесь хребет не тянется дальше, но поворачивает к упомянутой выше границе. Как я узнал, в самой широкой части хребет имеет два месяца пути в направлении с востока на запад. На восточных окраинах его растет ладан. Таков один из хребтов. Со стороны Ливии тянется другой хребет Египта, также скалистый, в котором сооружены пирамиды; он покрыт песком, тянется в том самом направлении, что и часть Аравийского хребта, идущая на юг. От Гелиополя вверх Египет занимает уже немного земли, так как на расстоянии четырнадцати дней плавания по реке он узок. Пространство, лежащее между упомянутыми хребтами, представляет гладкую равнину; однако, как мне кажется, Египет имеет здесь в наиболее узком месте, между Аравийским хребтом и так называемым Ливийским, не больше двухсот стадий. Дальше Египет широк. Таковы свойства этой страны.
9. От Гелиополя вверх до Ѳив девять дней плавания, а по суше четыре тысячи восемьсот шестьдесят стадий, или восемьдесят один схен. Если все стадии сложить, то получится длина Египта вдоль моря, отмеченная уже раньше[2], в три тысячи шестьсот стадий; каково расстояние от моря вглубь страны до Ѳив, я скажу, именно, шесть тысяч сто двадцать стадий. От Ѳив до города, называемого Елефантиною, тысяча восемьсот стадий.
10. Большая часть названной страны казалась мне, так говорили и жрецы, добавленною египтянам. Для меня было очевидно, что промежуточное пространство между названными выше хребтами над городом Мемфисоми. составляло некогда морской залив подобно тому, как окрестности Трои, Тевѳрания, Ефес и равнина Меандра, насколько позволительно малое сопоставлять с большим. Действительно, из одна из рек, образовавших своими наносами эти местности, не может быть по величине сближаема даже с одним каким–либо из устьев Нила, а устьев он имеет пять. Есть однако другие реки, не равняющиеся по величине Нилу, и все–таки сделавшие много. По–именно я назову из числа этих рек прежде всего Ахелой, который протекает через Акарнанию и изливается в море; он превратил в части материка уже половину Ехинадских островов.
11. В Аравии не далеко от Египта есть морской залив, от Ериѳрейского моря углубляющийся в материк, очень длинный и узкий, как я покажу. Длина залива от самого углубленного пункта до открытого моря сорок дней плавания для весельного судна; ширина залива в самом широком месте полдня плавания. Прилив и отлив бывают там ежедневно. Мне кажется, и Египет был некогда таким же заливом; тянулся он от северного моря к Эѳиопии, тогда как другой, Аравийский, от южного моря к Сирии так, что бухтами своими они почти входили один в другой, разделяясь только узкой полосой земли. Если предположить, что Нил направил бы свои воды в Аравийский залив, то нет ничего невозможного в том, что этот залив через двадцать тысяч лет наполнился бы илом этой реки; впрочем я полагаю, он наполнился бы илом и в десять тысяч лет. Почему же за время, протекшее до моего рождения, залив, правда, гораздо больший Аравийского, не мог бы наполниться илом столь большой в деятельной реки?
12. Этим рассказам об Египте я верю и сам думаю о нем совершенно то же, и вот почему: я видел, что Египет выступает в море дальше смежной страны, что в горах лежат раковины, а почва покрывается солью, выходящею из земли, разъедающею даже пирамиды, что из всех египетских гор одна только, проходящая выше Мемфиса, покрыта песком, что кроме того Египет не похож на пограничные страны, Аравию и Лявию, ни на Сирию, — прибрежную полосу Аравии занимают сирияне, — почва в Египте черноземная, рыхлая, так как она состоит из ила и наносов, отбрасываемых рекою из Эѳиопии. Ливия напротив, как нам известно, имеет почву красноватую и песчаную, а Аравия и Сирия глинистую и каменистую.
13. Касательно такого происхождения страны жрецы указывали мне, как на важное свидетельство, на то, что в царствование Мирида река затопляла Египет ниже Мемфиса, когда вода в ней поднималась всего на восемь локтей; между тем от смерти Мирида прошло менее девятисот лет. В настоящее время река не разливается по стране, если вода в ней не поднимается на шестнадцать или по крайней мере на пятнадцать локтей. Поэтому я делаю такое заключение: если Египет будет подниматься в такой же мере, как в прежде, и на столько же приращаться, если Нил не будет более наводнять страну, то жители той части Египта, которая лежит ниже Миридского озера, особенно жители Дельты будут впредь всегда терпеть то, что они предсказывали эллинам, именно: они слышали, что вся страна эллинов орошается не реками, как их земля, а только дождями, и замечали, что некогда надежды эллинов будут обмануты, и они претерпят сильный голод. Замечание это означает, что если божеству не угодно будет ниспослать эллинам дождь, и оно пожелает продлить засуху на долго, то эллины погибнут от голода, ибо нет–де у них иного источника воды, кроме Зевса.
14. Это замечание египтян об эллинах верно; но и самим египтянам я скажу теперь, каково их положение. Если, как я сказал выше[3], часть их страны ниже Мемфиса, то есть та, которая приращается, будет подниматься в такой же мере, как поднималась в прошлом, то наверное живущие там египтяне подвергнутся голоданию, если только земля их не будет орошаться дождем, и река не в состоянии будет наводнять поля. Теперь они действительно собирают земные плоды с меньшим трудом, нежели прочие народы и остальные египтяне: они не трудятся над тем, чтобы провести борозды плугом, чтобы взрыхлить землю кирками или исполнить какую–нибудь другую работу над пахотным полем, обязательную для всякого иного народа. Сама собою река наводняет и орошает поля, а оросив вступает обратно в свои берега; тогда каждый засевает свое поле и пускает на него свиней, которые и втаптывают семена в землю; затем он ждет жатвенной поры, вымолачивает верно свиньями и получает таким образом хлеб.
15. Если бы мы пожелали принять мнение об Египте ионян, во словам которых только Дельта составляет Египет, именно, от так называемой сторожевой башни Персея вдоль моря до Пелусийских рыбосолелен, — здесь сорок схенов ширины, — от моря внутрь страны эта часть Египта тянется до города Керкасора, где Нил разделяется и течет одним рукавом к Пелусию, другим к Канобу, остальной Египет по их словам относится частью к Ливии, частью к Аравии, — если бы мы последовали этому мнению, то могли бы доказать, что прежде у египтян вовсе не было земли; ибо Дельта их, как говорят сами египтяне и как мне думается, представляет землю наносную и, можно сказать, новейшего происхождения. Но если когда–нибудь у египтян не было земли, то какою же глупостью была бы их вера в то, что они древнейший народ! В таком случае им не было бы нужды в испытании детей, на каком языке заговорят они прежде всего. Со своей стороны я не думаю, что египтяне произошли в одно время с тою страной, которую ионяне называют Дельтою, что напротив они существовали искони с того времени, как произошел род человеческий, и по мере того, как земля их выступала вперед, многие из египтян оставались на прежних местах, а многие другие спускались вниз. Ведь в древности только Ѳивы назывались Египтом, а в окружности область эта имеет всего шесть тысяч сто двадцать стадий.
16. Если наше мнение об Египте верно, то ионяне заблуждаются. Если же ионяне правы, то я покажу, что ни эллины, ни сами ионяне не умеют считать, если они утверждают, что вся земля делится на три части: Европу, Азию и Ливию; если Дельта Египта не относится ни к Азии, ни к Аравии, то они должны считать ее за четвертую часть земли. Действительно согласно с мнением ионян о Дельте Нил вовсе не отделяет Азии от Ливии; но так как он разделяется у вершины Дельты, то сама Дельта должна быть помещена в промежутке между Азией и Ливией.
17. Мнение ионян мы впрочем оставляем, а сами думаем об этом предмете так: Египет есть вся та страна, которая населена египтянами, как Киликия населена киликиянами, а Ассирия ассириянами, причем мы не знаем в действительности никакой другой границы между Азией и Ливией, кроме Египта. Если мы примем мнение эллинов, то тем самым должны будем признать, что весь Египет, начиная от Катадупов и города Елефантины, разделяется на две части и сообразно с сим причастен к наименованиям обеих стран, потому что одна половина входит в состав Ливии, другая Азии. Начиная от Катадупов Нил протекает посередине Египта до моря, разделяя страну на две половины. До города Керкасора Нил. течет одной рекой, а от этого города разделяется и идет по трем направлениям: один рукав, обращенный на восток, называется Пелусийским, другой обращен на запад и называется Канобским, а прямой путь Нила идет так: река направляется сверху и достигает вершины Дельты, отсюда, разделяя Дельту пополам, вливается в море; этот рукав доставляет в море немалое количество воды и пользуется некоторою известностью. Называется он Себеннитским. Есть еще два других рукава, отделяющиеся от Себеннитского и вливающиеся в море. Имена их таковы: одного Саитский рукав, другого Мендетский. Болбитский и Буколический рукава не естественного, но искусственного происхождения.
18. Что Египет занимает столь значительное пространство, как я говорю, подтверждается и изречением Аммонского оракула; я узнал о нем уже после того, как составил себе понятие об Египте. Жители городов Мареи и Аписа в той части Египта, которая граничит с Ливией, считали сами себя ливиянами, а не египтянами; стесняясь египетским способом почитания богов, именно, не желая воздерживаться от употребления в жертву коров, они послали сказать Аммону, что между ними и египтянами нет ничего общего; живут–де они за пределами Дельты, во всем различаются от египтян и желают, чтобы им дозволено было употреблять всякую пищу. Но божество не разрешило этого, говоря, что Египет есть вся та земля, которую водами своими орошает Нил, а египтяне и все те, которые живут ниже города Елефантины и пьют воду из реки Нила. Таков был ответ оракула. Во время наводнения Нил заливает не только Дельту, но и некоторые части тех местностей, которые причисляются к Ливии и Аравии, на два дня пути по обеим сторонам реки, иногда даже больше этого, другой раз меньше.
19. О природе Нила я не мог узнать ничего ни от жрецов, ни от кого–либо другого. От них я пытался узнать причину, по которой в Ниле прибывает вода начиная от летнего солнцестояния в продолжение ста дней, а по истечении этого времени река возвращается в свои берега, так как вода в ней убывает; таким образом в течение всей зимы непрерывно вода в Ниле стоит низко до нового летнего солнцестояния. Ни от кого из египтян я пе мог узнать ничего этого, хотя и расспрашивал, почему Нил по своим естественным свойствам так резко отличается от прочих рек. Посредством расспросов я желал узнать причину этого явления, а также и то, почему из всех рек от одного Нила вовсе не дуют ветры.
20. Однако некоторые эллины, желая прославиться мудростью, предлагают относительно Нила троякое объяснение. Два способа объяснения я считаю не стоящими упоминания, разве только кратко отмечу их. Одно из этих объяснений состоит в тон, будто прибывание воды в реке производится пассатными ветрами, так как они препятствуют Нилу изливаться в море. Но пассатные ветры много раз не дули вовсе, а с Нилом все–таки происходило то же самое. Кроме того, если бы пассатные ветры действительно были причиною этого явления, то и все прочие реки, текущие противно пассатам, подвергались бы тому же самому, что и Нил, при том настолько больше, насколько реки эти меньше и течение в них слабее, нежели в Ниле. Между тем в Сирии и Ливии течет много рек, и с ними не бывает ничего подобного тому, что происходит с Нилом.
21. Второе объяснение еще нелепее первого, еще, можно сказать, изумительнее, именно: будто такого рода повышение и понижение воды в Ниле бывает потому, что оп течет из Океана, а Океан кругом–де обтекает всю землю.
22. Третье объяснение кажется правдоподобнейшим, хотя на самом деле оно наиболее ложно. Говоря, что Нил вытекает из тающих снегов, объяснение это не говорит ровно ничего. На самом деле, Нил вытекает из Ливии, проходит через середину Эѳиопии и вливается в Египет. Каким же образом Нил может вытекать из снегов, если он течет от самых теплых стран в такие, которые большею частью холоднее первых? Для человека, способного соображать подобные предметы, первым важнейшим свидетельством против уверения, будто Нил вытекает из снегов, является то, что дующие из тех стран ветры теплые. Во–вторых, та страна никогда не имеет ни дождей, ни льда: если где падает снег, то за ним через пять дней должен идти и дождь; следовательно, если бы в этих странах выпадал снег, то шел бы и дождь. В-третьих, тамошнее население имеет вследствие зноя черный цвет кожи; коршуны и ласточки остаются там целый год; журавли спасаясь от скиѳской стужи, улетают на зиму в эти местности. Если бы в тех местах, через которые Нил проходит и в которых он начинается, было хоть немного снегу, то несомненно все это было бы невозможно.
23. Кто говорит об Океане, тот впутывает в объяснение неизвестные предметы, и потому мнение его не подлежит даже обсуждению. Я не знаю о существовании какой–либо реки Океана; мне кажется, что Гомер или другой кто–нибудь из прежних поэтов выдумал это имя и внес его в поэзию.
24. Если отвергая прежние мнения, необходимо высказаться самому о предмете темпом, то я сообщу свое предположение, почему летом Нил разливается. В зимнюю пору солнце вытесняется бурями из своего обычного пути и проходит через верхнюю Ливию. Этим в кратких словах все сказано. Если только это божество, солнце, находится очень близко к какой–нибудь стране и проходит прямо над нею, то естественно такая страна испытывает сильнейшую жажду, и тамошние реки высыхают.
25. Говоря более подробно, дело состоит в следующем. Проходя по верхней Ливии, солнце производит следующее действие: так как в стране этой воздух всегда ясен, земля нагрета и нет ветров, то во время своего прохождения оно действует так, как в летнюю пору, когда находится в середине неба, именно: оно притягивает к себе воду, а притянув снова отталкивает ее в верхние земли; ветры подхватывают воду, рассеивают ее и пары снова превращают в жидкость. Вот почему дующие из этих стран ветры, южный и юго–западный, дождливы более всех прочих ветров. Однако мне кажется, солнце отпускает не всю ту воду, которую притягивает ежегодно из Нила; часть ее оно удерживает при себе. Когда зимние холода уменьшаются, солнце опять возвращается на середину неба и с того времени тянет к себе воду одинаково из всех рек. До этой поры реки имеют большую воду, потому что к ней в изобилии примешивается вода дождевая, когда землю орошают дожди и изрывают потоки; напротив летом, когда реки не получают воды из дождей, а солнце притягивает к себе воду, они умаляются. Между тем Нил, вовсе не получающий дождевой воды, по притягиваемый солнцем, единственный из всех рек должен быть в зимнюю пору гораздо скуднее водою, нежели в летнюю; ибо летом Нил притягивается солнцем одинаково с прочими реками, а зимою солнце пьет воду только из него одного. Таким образом источником этого явления я считаю солнце.
26. По моему мнению, солнце зимою и того, что воздух здесь сухой, так как оно накаляет свой путь. Поэтому–то в верхних частях Ливии постоянное лето. Если бы порядок времен года был обратный, так что юг и южный ветер были бы там, где теперь северный ветер и холод зимы, и наоборот северный ветер был бы там, где теперь южный, если бы так случилось, то солнце было бы оттеснено с середины неба холодом зимы и северным ветром и проходило бы в верхних частях Европы, так, как теперь оно проходит в Ливии, и я полагаю, что, совершая путь через всю Европу, солнце производило бы такое же действие на Истр, какое теперь производит на Нил.
27. Что со стороны Нила не дует ветер, я объясняю тем, что вообще никаких ветров не бывает из стран очень теплых, что напротив ветер дует обыкновенно из страны холодной.
28. Но пускай это остается, как есть и как было искони. Что касается истоков Нила, то ни один из тех, с кем приходилось мне беседовать, ни из египтян, ни из ливиян, ни из эллинов, не говорил, что знает их, за исключением блюстителя священных сокровищ Аѳины в египетском городе Саисе. Но мне кажется, что и он лишь шутя уверял меня, что знает истоки Нила в точности. По его словам, между городами Ѳиваиды Сиеною и Елефантиною есть две горы с острыми вершинами, из которых одна называется Крофи, другая Мофи; между этими горами и лежат будто бы бездонные истоки Нила, причем половина воды направляется к Египту на север, а другая половина к Эѳиопии на юг. Что истоки Нила бездонны, говорит он, это узнал египетский царь Псамметих: он велел сплести канат длиною в несколько тысяч сажень; его опустили к источникам, и все–таки дна не достали. Этим рассказом хранитель сокровищ, если только говорил он искренно, хотел, как мне думается, сказать, что в том месте существуют сильные водовороты и течения в противоположные стороны, вода разбивается о скалы, вследствие чего опущенный туда лот и не может доставать дна.
29. Ничего другого ни от кого я не мог узнать об этом предмете. Но я узнал кое–что другое об Египте на очень большом пространстве, потому что до города Елефантины я доходил сам и был здесь очевидцем, а о местностях, далее лежащих, узнавал из рассказов. Вверх от города Елефантины местность поднимается; судно здесь необходимо тащить, как быка, веревками, привязанными с обеих сторон его; если канат оборвется, то судно уносится сильным течением вниз. Такой путь имеет протяжения четыре дня плавания; в этом месте Нил извилист на подобие Меандра; этим способом нужно плыть на протяжении двенадцати схенов. Засим мы входим на гладкую равнину, где Нил обтекает остров, носящий имя Тахомпсо. Область выше Елефантины и половину этого острова занимают эѳиопы, другую половину острова населяют египтяне. За островом следует большое озеро, на берегах которого живут кочевники эѳиопы; переплыв через озеро, вступаем в русло Нила, который в это озеро изливается; дальше следует путь вдоль реки в сорок дней, потому что в Ниле торчат острые подводные камни и многочисленные утесы, делающие плавание по реке невозможным. Сделав этот путь по суше в сорок дней, мы снова садимся в другое судно и плывем двенадцать дней, затем вступаем в большой город по имени Мероэ, считающийся метрополией остальных эѳиопов. Здешние жители признают из богов только Зевса и Диониса, воздавая им великие почести; у них есть и прорицалище Зевса. Они совершают военные походы только тогда, когда им посоветует поход божество через своего оракула, и идут только туда, куда божество укажет.
30. Идя дальше от этого города, мы спустя такое же время, пятьдесят шесть дней, в какое от Елефантины дошли до метрополии эѳиопов, приходим к «Перебежчикам». Перебежчики эти называются Асмах, египетское слово, по–эллински означающее «стоящие по левую руку царя». Это были египетские военные люди, в числе двухсот сорока тысяч отложившиеся от египтян и перешедшие к эѳиопам по следующей причине: при царе Псамметихе они составляли в городе Елефантине гарнизон против эѳиопов, в Дафнах при Пелусии против арабов и сириян, в Марсе против Ливии; еще и теперь стоят гарнизоны персов, как стояли при Псамметихе, в Елефантине и в Дафнах. Египтяне прослужили было три года в гарнизоне, и никто не сменял их; тогда они обсудили свое положение, по общему решению отложились от Псамметиха и перешли в Эѳиопию. Получив весть об этом, Псамметих пустился за ними в погоню, и догнав, долго упрашивал их не покидать отеческих богов, детей и жен. Рассказывают, что один из беглецов в ответ на увещания царя взялся рукой за детородные части и, указывая на них, сказал: «где будет это, там будут и дети, и жены». Затем они пришли в Эѳиопию и передались во власть эѳиопскому царю, а тот наградил их так: некоторые из эѳиопов были с царем во вражде, он предоставил египтянам изгнать их, а землю заселить самим. С переселением египтян к эѳиопам, эти последние стали более благодушны, усвоив себе египетские нравы.
31. Итак, Нил известен, сверх своего течения в Египте, на четыре месяца пути, отчасти водного, отчасти по суше; столько именно месяцев получится, если сложить все дни пути от Елефантины до «Перебежчиков». Нил до этого места течет с запада; о направлении его дальнейшем никто не знает ничего достоверного, так как страна эта вследствие зноя пустынна.
32. Однако вот что я слышал от киренян, ходивших по их словам, к оракулу Аммона и там беседовавших с аммонским царем Етеархом; между прочим речь заходили и о Ниле, о том, что никто не знает его источников; тогда Етеарх заметил, что к нему приходили однажды насамоны. Это — ливийский народ, занимающий земли на Сиртисе и небольшую область на восток от него. Явившиеся насамоны на вопрос царя, не имеют ли они более обстоятельных сведений о пустынях Ливии, рассказали такую историю: некогда сыновья знатнейших насамонов, люди своевольные в отважные, в зрелом возрасте проделывавшие всевозможные странности, между прочим выбрали из своей среды по жребию пятерых, которые должны были отправиться в пустыню Ливии и посмотреть, не узнают ли чего–нибудь нового там, куда не проникали еще прежние посетители пустыни. Часть Ливии, прилегающую к северному морю, начиная от Эгввта и кончая мысом Солоентом, крайнею оконечностью Ливии, всю эту часть за исключением местностей, заселенных эллинами и финикиянами, занимают ливияне и многие ливийские племена. Но Ливия, лежащая внутри материка выше моря и приморских жителей, занята дикими зверями, а еще выше тянется песчаная полоса, страшно безводная, голая пустыня. Итак, говорил Етеарх, молодые люди, посланные своими сверстниками с достаточным запасов воды и пищи, прошли сначала населенную область, перейдя ее, вступили в землю, изобилующую дикими зверями, а отсюда проникли в пустыню, совершая по ней путь в направлении к западу. Пройдя значительную часть песчаной пустыни, они много дней спустя увидели растущие на равнине деревья, подошли к ним и ели висевшие на них плоды; в это время напали на них маленькие люди, ростом меньше обыкновенных людей, взяли их и увели с собою; языка их насамоны не понимали вовсе, а равно и уводившие их люди не знали ничего по–насамонски; молодых людей провели через обширнейшие болота, а потом они прибыли в город, все жители которого были такого же роста, как и их проводники, притом черного цвета; мимо этого города протекала большая река в направлении от запада на восток, а в реке были крокодилы.
33. О рассказе Етеарха аммонского сообщено достаточно; прибавлю разве, что по его словам насамоны возвратились домой, как передавали киреняне, и что тот народ, к которому они приходили, состоит весь из колдунов. Что касается протекающей там реки, то уже Етеарх предполагал, что это Нил, и здравый смысл так говорит. Действительно, Нил берет свое начало из Ливии и перерезывает ее пополам; если позволительно заключать о неизвестном по сходству с известным, то я предполагаю, что Нил имеет такое же течение, как и Истр. Ибо река Истр начинается в земле кельтов, подле города Пирены и на своем пути пересекает Европу. Кельты живут по ту сторону Геракловых Столбов, граничат с кинесиями, из всех европейских народов наиболее крайний на западе. В конце течения Истр, протекая через всю Европу, вливается в море, именуемое Евксинским Понтом, там, где лежит Истрия, колония милетян.
34. Если Истр, протекая по населенным землям, известен многим, то об источниках Нила никто не в состоянии утверждать что–либо наверное, потому что не обитаема и пустынна та часть Ливии, через которую Нил протекает; о течении его я сообщил раньше[4], насколько можно было узнать. Наконец он входит в Египет. Египет расположен почти напротив гористой Киликии, откуда в Синопу, что на Евксинском Понте, пять дней прямого пути для бодрого путника. Синопа лежит против устья Истра. Таким образом, думается мне, Нил, проходя через всю Ливию, по направлению своему уподобляется Истру.
35. Сказанного о Ниле достаточно. Об Египте я буду говорить обстоятельно, потому что в нем есть очень много достопримечательного, есть несказанно громадные сооружения, бо́льшие, нежели в какой–либо другой стране. Ради этого–то об Египте и будет сказано у меня больше.
Как небо над египтянами отличается особенными свойствами, и река их по своей природе отличается от всех прочих рек, так подобно этому почти все нравы и обычаи их противоположны нравам и обычаям остальных народов. Женщины у них посещают площадь и торгуют, а мужчины сидят дома и ткут; у прочих народов толкают уто́к вверх, у египтян вниз; мужчины их носят тяжести на головах, женщины на плечах; женщины мочатся стоя, мужчины сидя; испражняются дома, а едят за домом на улицах, объясняя это тем, что все непристойное, хотя бы и необходимое, следует делать сокрыто. а пристойное публично. Ни одна женщина не исполняет жреческих обязанностей ни при мужском, ни при женском божестве; жрецами состоят только мужчины как при богах, так и при богинях. Сыновья вовсе не обязаны, если не желают, содержать родителей, дочери напротив обязаны непременно, хотя бы того и не желали.
36. В других местах священнослужители носят длинные волосы, в Египте жрецы стригутся. У остальных народов в обычае, что ближайшие к покойнику лица в знаки траура стригут себе волосы; египтяне в случае смерти родственника отпускают себе волосы на голове и бороде, а обыкновенно ходят стриженные. У других народов люди живут отдельно от животных, египтяне живут вместе с ними. Другие питаются пшеницей и ячменем, у египтян такого рода питание — величайший позор; они приготовляют себе хлеб из олиры, которую иные называют полбой. Тесто египтяне месят ногами, глину руками; руками же подбирают навоз. Прочие люди оставляют детородные части в их естественном виде, за исключением тех, которые усвоили себе египетский обычай, а египтяне совершают обрезание. Мужчины носят по два платья, женщины по одному. Парусные кольца и веревки привязываются у всех других народов снаружи, у египтян внутри корабля. Эллины пишут и считают камешками от левой руки к правой, а египтяне от правой к левой, хотя и утверждают, что они пишут к правой руке, а эллины к левой. Египтяне употребляют двоякое письмо; одно называется священным, другое простым.
37. Египтяне чрезвычайно религиозны, гораздо больше всех других народов. Соблюдают они следующие обряды: пьют только из медных сосудов, которые чистят ежедневно; делают это все, а не так, что один делает, другой нет. Платье носят полотняное, всегда свежевымытое, и это составляет для них предмет большой заботы. Обрезают себя ради чистоты, предпочитая быть опрятными, нежели красивыми. Жрецы через день стригут себе волосы на всем теле для того, чтобы не иметь на себе ни вши, ни какой–либо другой скверны во время служения богам. Одежда жрецов только полотняная, а обувь из папируса; им нельзя носит ни платья иного, ни обуви. Моются они два раза в день и два раза в ночь. Разных других обрядов соблюдают они, можно сказать, бесчисленное множество. За то жрецы пользуются у них немалыми выгодами. Из собственного состояния они ничего не потребляют и не тратят: у них есть печеный священный хлеб; воловьего мяса, гусей каждый из них имеет ежедневно в изобилии; им доставляется и виноградное вино. Употреблять рыбу в пищу жрецам воспрещено. Бобов в Египте не сеют вовсе, а если они в вырастают, то их не едят ни сырыми, ни вареными; жрецы не позволяют себе даже смотреть на бобы, считая их нечистым зельем. Каждому божеству служит не один жрец, но много, причем один из них главный; если кто–нибудь из них умирает, то звание его наследуется сыном.
38. Быков египтяне считают принадлежностью Епафа, и потому подвергают их такому искусу: если испытующий заметит на быке хоть один черный волос, он считает его уже запретным. Испытание производится назначенным для того жрецом, в присутствии которого животное ставят, кладут, вытягивают ему язык, чтобы убедиться свободен–ли он от особых знаков, о которых я скажу в другом месте[5]. Затем он осматривает волосы на хвосте, обыкновенного–ли они качества, или нет. Если от всего этого бык чист, то жрец отмечает его, заворачивая рога в папирус и накладывая на него печать из глины; глину придавливает своим перстнем; только после этого быка уводят. За умерщвление немеченного быка следует смертная казнь.
39. Так производится исследование жертвенного животного, а жертва совершается следующим образом: меченое животное ведут к алтарю, в то место, где желают принести жертву, и возжигают огонь, потом делают возлияние вином на алтарь и на жертвенное животное, взывают к божеству и убивают жертву; убитому животному отрезают голову. Туловище быка обдирают, а над головой произносят различные заклинания и несут ее на рынок, где имеют жительство эллинские купцы; принеся туда голову, спешат продать ее; если эллинов нет, то голову бросают в реку. Произносимые над головами заклятия гласят так: «если самим совершителям жертвы или целому Египту угрожает какая–нибудь беда, то пускай обратится она на эту голову». Что касается голов приносимых в жертву животных и возлияния вином, то все египтяне при всех жертвоприношениях соблюдают одинаковые обряды; в силу такого обычая ни один египтянин не употребляет в пищу головы никакого животного. Напротив потрошение и сожигание животных производится относительно разных животных неодинаково.
40. Я скажу о том, какое божество у них главнейшее, и которому из них устраивается торжественнейшее празднество… Сняв кожу с быка и произнеся заклинания, тотчас вынимают из него целиком желудок и, оставляя внутренности и жир, отрезывают бедра, хвостец, плечи и шею. После всего этого наполняют туловище быка чистым хлебом, медом, изюмом, винными ягодами, ладаном, смирною и другими благовонными веществами. Наполнив животное в обильно возлив на него масла, сожигают его. Перед совершением жертвы египтяне постятся, а когда жертва сожигается, все в слезах сокрушаются; по окончании печалования устраивают пир из остатков от жертвы.
41. Непорочных быков и телят приносят в жертву все египтяне; коров же им не дозволяется приносить в жертву, так как они посвящены Исиде. Изображение Исиды представляет женщину с рогами коровы подобно тому, как эллины изображают Ио; вообще все египтяне чтут коров гораздо больше, нежели остальных животных. Вот почему ни египтянин, ни египтянка не поцеловали бы эллина в губы, не стали бы употреблять ножа, вилки, котла, принадлежащих эллину, не стали бы даже есть непорочного быка, если он разрезан ножом эллина.
Павших животных они погребают так: коров бросают в реку, а быков каждый зарывает в землю в своем предместье, причем один рог или оба торчат над землею для обозначения места погребения. Когда труп быка согниет, и после этого пройдет определенный срок, в каждый город приходит судно с острова, называемого Просопитидою. Остров этот лежит в Дельте и имеет в окружности девять схенов. На острове Просопитиде среди многих других городов есть и тот, из которого приходят суда за костями быков; город этот называется Атарбехис; в нем есть высокочтимый храм Афродиты. Многие жители Атарбехиса странствуют по разным городам, вырывают там кости быков, увозят их и хоронят в одном месте. Таким же образом, как и быков, погребают египтяне всех вообще павших животных с соблюдением тех же правил; иных они не убивают.
42. Все те египтяне, которые имеют на своей земле храм ѳивского Зевса или живут в ѳивском округе, не употребляют для жертв овец, а только коз. Не все египтяне одинаково чтут одних и тех же богов, за исключением Исиды и Осириса, который по их словам есть тот же Дионис; только эти божества одинаково почитаются всеми египтянами. Напротив те египтяне, у которых есть храм Мендета, или которые живут в мендетском округе, приносят в жертву овец, а не коз. Ѳивяне и все те египтяне, которые не употребляют для жертвоприношения овец, рассказывают следующее о происхождении этого обычая: однажды Гераклу сильно захотелось посмотреть на Зевса, а Зевс вовсе не желал, чтобы тот видел его; наконец, так как Геракл продолжал настаивать, Зевс схитрил: он снял руно с барана, покрыл им себя, потом отрезал барану голову и, держа ее перед лицом, в таком виде показался Гераклу. С этого времени египтяне изображают Зевса с головою барана, а от египтян этот способ изображения переняли и аммонии; эти последние происходят от египтян и эѳиопов, и язык их занимает середину между языками этих двух народов. Мне кажется, что и название аммониев они присвоили себе на основании своего происхождения: Аммуном египтяне называют Зевса. Ѳивяне не приносят баранов в жертву по той же причине: бараны у них считаются священными животными. Только раз в год в праздник Зевса они убивают одного барана, снимают с него руно, надевают его точно так же, как надевает на себя божество на изображении Зевса, в потом подносят к нему другое изображение, Геракла. Устроив это, все присутствующие у храма плачут по барану и засим хоронят его в священной гробнице.
43. Относительно Геракла я слышал, что он находится в числе двенадцати богов. о другом Геракле, которого знают эллины, я не мог нигде узнать. Что не египтяне заимствовали у эллинов имя Геракла, но эллины у египтян, и именно те эллины, которые сыну Амфитриона дали имя Геракла, в пользу этого есть у меня многие доказательства, в числе их то, что оба родителя Геракла, Амфитрион и Алкмена, через своих предков происходят из Египта; потом египтяне утверждают, что имена Посейдона и Диоскуров им не известны, и что эти боги не стоят у них в числе богов. Если бы они заимствовали имя какого–либо божества от эллинов, то, я полагаю и в том убежден, они не забыли бы, а напротив отлично помнили бы именно это божество; ведь в то время египтяне уже плавали по морю, были мореплаватели и в среде эллинов; таким образом имена этих божеств были бы египтянам более известны, нежели имя Геракла. Но у египтян Геракл одно из старейших божеств; как сами они говорят, за семнадцать тысяч лет до воцарения Амасида от восьми божеств произошло двенадцать, в числе которых называю они и Геракла.
44. Желая добыть относительно этого точные сведения, откуда бы то ни было, я поплыл в Финикию, в Тир, так как я узнал, что там есть высокочтимый храм Геракла. Я увидел, что храм изобилует многочисленными пожертвованиями, что между прочим в нем есть два столба, один из чистого золота, другой, ярко сверкающий по ночам, из смарагда. В беседах с жрецами этого божества я спросил, сколько прошло времени от сооружения храма; оказалось, что они не согласны в этом случае с эллинами. По их словам, храм сооружен в одно время с Тиром, а от основания Тира прошло две тысячи триста лет. В Тире же я видел другой храм Геракла, носящего название Фасийского. Был я и на Ѳасе, где нашел храм Геракла, сооруженный финикиянами, которые отплыли было на поиски за Европой и заняли Ѳас. Случилось это за пять поколений до рождения в Элладе амфитрионова сына Геракла. Сведения наши доказывают ясно, что Геракл есть древнее божество. Мне кажется, основательнее всего поступают те из эллинов, которые соорудили у себя два храма Геракла, причем одному из них приносят жертвы, как бессмертному, по прозванию Олимпийцу, другому воздают почести, как герою.
45. Эллины рассказывают много неосновательного; нелепа и та басня их о Геракле, будто, когда он пришел в Египет, египтяне наложили на него венок и с процессией повели его для принесения в жертву Зевсу. Сначала Геракл был спокоен; потом, когда у алтаря приступили к жертвоприношению, он, собравшись с силами, перебил будто бы всех присутствовавших. Мне кажется, эллины рассказывают это потому, что совершенно не знают ни характера египтян, ни их обычаев. Дело в том, что убивать животных, кроме свиней, быков и телят, если только они чисты, а также гусей, у них не дозволяется; каким же образом они могли бы приносить в жертву людей? Кроме того, естественно–ли, чтобы Геракл один, к тому же человек, перебил, как говорят, огромное множество народа? Впрочем да простят нам боги и герои за то, что мы столько наговорили о них.
46. Те из египтян, о которых я сказал выше, не употребляют в жертву коз и козлов по следующей причине. Мендетяне помещают Папа в число восьми божеств, а эти восемь божеств, по их словам, были раньше двенадцати. Живописцы и скульпторы египтян делают изображение Папа с теми же чертами, что и эллины: с головой козы в с ногами козла; при этом они не считают его действительно козлом, но похожим на прочих богов. Почему они изображают Папа в таком виде, у меня нет охоты говорить. Мендетяне чтут всех коз, притом самцов больше, нежели самок; равным образом козопасы пользуются большим почтением, нежели пастухи другого скота; один из козлов пользуется особенным почетом, так что когда он умирает, весь мендетский округ повергается в тяжкую скорбь. И козел, и Пап называются по–египетски Мендет. В том округе в мое время было такое чудо: козел имел сообщение с женщиной публично; это совершилось на виду у людей.
47. Свинью египтяне считают нечистым животным; поэтому если кто–нибудь коснется мимоходом свиньи, то спешит тотчас к реке, чтобы омыться в ней вместе с платьем. Потом, только свинопасы, хотя бы они были туземного происхождения, не входят в Египте ни в один из храмов; равным образом никто из египтян не желает выдавать своей дочери за свинопаса, ни жениться на дочерях свинопасов; эти последние женятся и выходят замуж только в собственной среде. У египтян не дозволяется приносить свиней в жертву никакому божеству, за исключением Луны и Диониса; им свиньи приносятся в жертву в одно и то же время, в самый день полнолуния, а по совершении жертвы едят свиное мясо. Почему египтяне так гнушаются свиней на прочих празднествах, а на этом приносят их в жертву, об этом существует у египтян рассказ; хотя я в знаю его, но неприличным считаю сообщать. Принесение в жертву свиней Луне совершается так: убив животное, жрец складывает вместе кончик хвоста, селезенку в сальник, покрывает это всем тем жиром, что на животе, и засим сожигает в огне; остальное мясо съедается в тот же день полнолуния, в который приносится жертва; ни в какой другой день нельзя было бы есть этого мяса. Бедняки по скудости своего хозяйства лепят свиней из теста, пекут и приносят их в жертву.
48. Каждый египтянин вечером накануне праздника убивает в честь Диониса поросенка перед дверью своего дома и потом отдает убитое животное продавшему его свинопасу, чтобы тот унес его обратно. Остальную часть празднества Диониса египтяне совершают во всем, за исключением хоров, почти так же, как эллины. Впрочем вместо фаллосов они ввели в празднество нечто другое, именно, маленькие кумиры почти в локоть вышиною, приводимые в движение крепкими нитками; женщины носят эти изображения по деревням, причем детородный член, лишь немного меньший всего кумира, то поднимается, то опускается. Впереди выступает флейтист, за ним следуют женщины, воспевающие Диониса. Почему детородный член в изображении так велик, в почему из всего тела он один приходит в движение, об этом существует священное сказание.
49. Мне кажется, что Меламподу, сыну Амиѳаона, празднество это было не безызвестно; напротив он знал его хорошо, почему и просветил эллинов относительно имени Диониса, его праздника и процессии с фаллосом. Однако выражаясь точно, Мелампод не изложил предмета во всем его объеме; полнее он был объяснен следовавшими за ним сведущими людьми. Что касается фаллоса, который носят в честь Диониса в торжественной процессии, то он был введен уже Меламподом, и тому, что теперь эллины совершают, научились они через него. По моему убеждению, Мелампод, как человек умный, сам научился искусству прорицания, многие культы узнал из Египта, между прочим служение Дионису, и только с небольшими изменениями перенес их к эллинам. Я не могу допустить, чтобы служение египетское совпадало с эллинским лишь случайно; в противном случае культ Диониса согласовался бы с нравами эллинов и не был бы у них позднейшего происхождения. Равным образом не могу я допустить и того, чтобы египтяне заимствовали от эллинов это или какое–нибудь другое богослужение. Мне кажется, что сведения свои о культе Диониса Мелампод позаимствовал главным образом от Кадма тирянина и его спутников, прибывших из Финикии в ту страну, которая теперь называется Беотией.
50. Из Египта перевили в Элладу имена почти всех божеств. Что они заимствованы от варваров, это я знаю наверное из расспросов, и мне кажется, что скорее всего имена эти перешли из Египта. Действительно, за исключением Посейдона и Диоскуров, о чем сказано было выше[6], а также Геры, Гестии, Ѳемиды, Харит и Нереид, имена всех остальных божеств искони и всегда были туземными у египтян. Я говорю это со слов самих египтян. Те божества, имен которых египтяне, по их собственным словам, не знают, названы, как мне кажется, пеласгами, кроме впрочем Посойдона; это последнее божество эллины узнали от ливиян, потому что никакой другой народ, кроме ливиян, не имел имени Посейдона издревлс, а ливияне искони, неизменно чтут это божество. Почитания героев у египтян нет вовсе.
51. Это и многое другое, о чем я буду говорить еще, эллины переняли от египтян. Однако делать кумиры Гермеса со стоящим детородным членом научились эллины не от египтян, но от пеласгов; из всех эллинов аѳиняне первые позаимствовали это от пеласгов, а от них остальные эллины. Уже в то время, когда аѳиняне принадлежали к эллинам, пеласги жили в соседстве с ними в их стране, почему и начали почитать их за эллинов. Всякий, посвященный в таинства Кабиров которые совершаются самоѳракиянами по заимствовании от пеласгов, понимает, что я говорю. Дело в том, что первоначально Самоѳракию занимали те самые пеласги, которые жили рядом с аѳинянами, и самоѳракияне от них позаимствовали свои таинства. Первые из эллинов аѳиняне, научившись от пеласгов, сделали изображения Гермеса со стоящим членом. Пеласги сообщали об этом священное сказание, содержание которого представлялось в мистериях на Самоѳракии.
52. Первоначально пеласги совершали всякие священнодействия и молились богам, как мне рассказывали, в Додоне, не называя по имени ни одного из богов, потому что никаких имен они и не знали; богов, θεоί, назвали так вследствие того, что все предметы поставлены ими в порядок, и все распределение их боги имели в своей власти. Только много времени спустя пеласги узнали имена богов, перешедшие из Египта, а Диониса узнали лишь гораздо позже. Впоследствии пеласги вопрошали оракула в Додоне относительно имен; прорицалище это считается древнейшим из всех эллинских оракулов; и в то время это был единственный оракул. Когда пеласги обратились с вопросом к додонскому прорицалищу, принимать ли нм имена богов варварские, оракул отвечал утвердительно. С того времени они при совершении жертвы называли богов по именам; от пеласгов обыкновение это заимствовали впоследствии эллины.
53. Однако откуда произошли боги, всегда–ли они существовали, каковы лики их, эллины ничего этого не знали, так сказать, до самого недавнего времени. Действительно, я полагаю, что Гесиод и Гомер жили раньше меня не более, как за четыреста лет; между тем они составили для эллинов родословную богов, снабдили имена божеств эпитетами, поделили между ними достоинства и занятия и начертали их образы. Что касается поэтов, именуемых более древними, нежели Гесиод и Гомер, то, мне кажется, они были позже их. Первая часть этих сведений сообщена додонскими жрицами, вторая относительно Гесиода и Гомера принадлежит мне.
54. Египтяне передают следующий рассказ об оракулах у эллинов и в Ливии: по словам жрецов ѳивского Зевса, две женщины жрицы были увезены финикиянами из Ѳив, причем одна из них, как они слышали, была продана в Ливию, а другая эллинам; эти женщины и были первыми основательницами оракулов у сказанных народов. Когда я спросил, откуда они знают это, что говорят с такою уверенностью, жрецы отвечали, что с их стороны были произведены усиленные розыски этих женщин, но они не могли найти их, и только впоследствии узнали то именно, что рассказывают.
55. Слышал я это от жрецов фиских. Напротив додонские прорицательницы сообщают следующее: две черные голубки, снявшиеся в Ѳивах египетских, прилетели одна в Ливию, другая в Додону; эта последняя села на дубе и человеческим языком проговорила, что здесь должно быть учреждено прорицалище Зевса; жители Додоны приняли эти слова за повеление божества и согласно с ним поступили. Другая голубка, говорят они, удалилась к ливиянам и приказала им основать прорицалище Аммона; и это прорицалище принадлежит Зевсу. Додовские жрицы, рассказавшие мне это, назывались так: старшая Променея, средняя Тимарета, младшая Никандра. Согласно с ними рассказывали и прочие додоняне, прислуживающие в храме.
56. Мое мнение об этом таково. Если верно, что финикияне увезли священных женщин и одну из них продали в Ливию, а другую в Элладу, то мне кажется, что эта вторая женщина продана была в ту именно часть нынешней Эллады, именовавшейся раньше Пеласгией, которую населяют ѳеспроты, что впоследствии, будучи рабыней, она соорудила здесь под настоящим дубом святилище Зевса; естественно было, что женщина, служившая в зевском храме в Ѳивах, сохранила о нем память и там, куда потом прибыла; со временем научившись эллинскому языку, она основала здесь прорицалище. Вероятно также, она рассказывала, что сестра ее продана в Ливию, теми самыми финикиянами, которые продали и ее.
57. Я полагаю, что женщины названы были у додонян голубками потому, что они были варварки и, казалось, говорили по–птичьи. По словам додонян, голубка со временем заговорила человеческим языком, то есть, после того, как женщина стала говорить понятно для туземцев; пока она говорила на чужом языке, то казалось им говорящею по–птичьи, ибо каким же образом голубка могла бы говорить на человеческом языке? Называя голубку черною, додоняне обозначают этим, что женщина была египтянка.
58. Действительно, способы прорицания в египетских Ѳивах и в Додоне оказываются сходными. Гадание по жертвам точно также перешло из Египта. Египтяне раньше всех других народов стали устраивать общенародные праздничные собрания, процессии и жертвенные приношения; от египтян научились этому эллины, подтверждением чего служит для меня следующее обстоятельство: в Египте действия эти совершаются с очень давних времен, у эллинов они новейшего происхождения.
59. Праздничные собрания у египтян бывают не один раз в году, но многократно; наичаще и наиохотнее собираются они в городе Бубастисе в честь Артемиды, потом в Бусирисе в честь Исиды; в этом последнем городе находится наибольший храм Исиды; а самый город стоит в середине Дельты. Исида на эллинском языке называется Деметрою. В третьих, собираются они на празднество Аѳины в городе Саис, в четвертых, в Гелиополь в честь Солнца, в пятых, в город Буто в честь Латоны, в шестых, в город Папремис в честь Арея.
60. На пути в город Бубастис египтяне ведут себя так: едут туда мужчины и женщины вместе, причем в каждом судне помещается множество лиц обоего пола. Несколько женщин в продолжение всего путешествия трещат трещотками, а несколько мужчин играют на флейтах, остальные женщины и мужчины поют песни и хлопают в ладоши. Подплывая к какому–нибудь другому городу, они пригоняют судно с берегу, причем некоторые женщины проделывают то же, что и прежде, другие кричат и издеваются над женщинами этого города, третьи пляшут, четвертые подпрыгивают, поднимают платье и обнажаются. Едущие проделывают это у каждого города, лежащего на речном пути. Когда наконец они прибывают в Бубастис, устраивают там празднество с обильными жертвами, и виноградное вино выписывается тогда в большем количестве, нежели за все остальное время года. Собирается здесь мужчин и женщин, не считая детей, около семисот тысяч душ, как рассказывают туземцы. Таково празднество в Бубастисе.
61. Как совершается празднество в Бусирисе, я сказал уже прежде[7], именно: после жертвоприношения все мужчины и женщины в числе многих десятков тысяч сокрушаются в слезах; по ком они сокрушаются, грешно было бы говорить. Все те карийцы, которые живут в Египте, делают еще больше этого: ножами разрезывают себе кожу на лице, из чего видно, что они не египтяне, а пришельцы.
62. На праздничном собрании в городе Саисе все участвующие зажигают в одну из ночей во время жертвоприношений множество лампад под открытым небом, вокруг дома, причем лампадами служат чашки, наполненные солью с маслом; сверху плавает светильня. Лампады горят целую ночь, и самый праздник называется Возжением лампад. Те из египтян, которые не попадают на празднество, все–таки соблюдают эту праздничную ночь и сами возжигают лампады; благодаря этому огни горят не в одном только Сатсе, но по целому Египту. Ради чего эта ночь освещается и почитается, объясняется в одном священном сказании.
63. На собраниях в Гелиополе и Буто только совершается жертвоприношение. В Папремисе жертвоприношение и празднество совершаются точно так же, как и в других местах. Впрочем когда солнце склоняется к западу, несколько жрецов заняты бывают около кумира божества, а большинство их с деревянными дубинками в руках стоит у входа в храм. На противоположной стороне помещается толпа людей в тысячу с лишним человек во исполнение обета; все они тоже с дубинками. Изображение божества, помещающееся в небольшом деревянном позолоченном храме, переносится накануне празднества в другое священное строение. С другой стороны те немногие жрецы, которые оставались подле кумира, подвозят четырехколесную повозку с храмом и кумиром в нем, а стоящие у входа в храм жрецы не пропускают повозки, причем исполняющие обет спешат к божеству на помощь и наносят удары не пропускающим божества жрецам; эти последние защищаются. Следствием этого бывает ожесточенная битва, дерущиеся бьют дубинами друг друга но головам и, как я полагаю, многие умирают от этих ушибов. Египтяне, правда, уверяют, что убитых не бывает тогда вовсе.
64. По словам туземцев, происхождение празднества таково: некогда в храме этом жила мать Арея; воспитанный и возмужавший вдали от матери, сын пришел однажды к ней и желал иметь с нею сообщение; слуги матери, никогда раньше не видавшие Арея, не желали впустит его и гнали прочь; однако Арей привел с собою людей ив другого города, жестоко расправился со слугами матери и вошел к ней. Отсюда, говорят они, и ведет свое начало это побоище в честь Арея на его празднике.
65. Египтяне первые воспретили половые сообщения в храмах и первые стали не дозволять после сообщения входить в храм не обмывшись. Действительно, почти все народы, кроме египтян и эллинов, дозволяют себе сообщаться с женщинами в храмах, а после сообщения не обмывшись входить в храм. Они полагают, что между людьми и прочими животными нет никакой разницы; эти народы видят, говорят они, что другие животные и различные породы птиц сообщаются в самых храмах богов и в посвященных богам местах; если бы богам было не угодно, то животные этого и не делали бы. Впрочем, как в других случаях, так и в нижеследующем, египтяне обнаруживают чрезвычайное религиозное настроение. Хотя Египет граничит с Ливией, но он не особенно богат животными; за то все, имеющиеся в нем животные, почитаются там священными, причем некоторые породы содержатся вместе с людьми, а другие отдельно от них. Если бы я стал объяснять, почему египтяне почитают животных священными, я бы коснулся божеских предметов; между тем я строжайше воздерживаюсь говорить о них, и то, что до сих пор сказано об этом, было вынуждено только необходимостью. Обращаются египтяне с животными так: для ухода за каждой породой животных назначены особые сторожа мужского или женского пола, причем звание сторожа переходит у них по наследству от отца к сыну. Кроме того, жители городов так выполняют данные ими обеты: давая обет тому божеству, которому принадлежит известное животное, они стригут своим детям или всю голову, или половину, или третью часть головы и взвешивают волосы на серебро; сколько весят волосы, столько вручают они серебра сторожихе животных, а она покупает на это серебро рыбы, режет ее на мелкие куски в отдает животному в пищу. Таково их питание. Если кто–нибудь убьет это животное с умыслом, то наказывается смертною казнью, если же без умысла, то подвергается такому штрафу, какой будет наложен жрецами. Но кто убьет ибиса ила ястреба, с умыслом ли или без умысла, должен быть казнен.
66. Как ни много есть животных, которые содержатся вместе с людьми, но их было бы гораздо больше, если бы кошек не постигала такая участь: окотившиеся самки не идут больше к самкам, самцы напротив ищут случая сообщиться с самцами но не находят их. Тогда они пускаются на хитрость: у самок похищают котят и умерщвляют их, но трупов не пожирают. Будучи лишены детенышей и сильно желая иметь их опять, самки после этого обращаются к самцам, потому что это — животное чадолюбивое. Если случается пожар, то на кошек нападает что–то необыкновенное: став на некотором расстоянии друг от друга, египтяне в таком случае стерегут кошек, вовсе не заботясь о тушении пожара; однако кошки проскальзывают между ними или перепрыгивают через них в кидаются в огонь. Подобные случаи причиняют египтянам сильное огорчение. Если кошка в каком–нибудь доме умрет своею смертью, то все обитатели этого дома стригут себе одни брови; если умрет собака, то остригают все тело и голову.
67. Умерших кошек перевозят в священные помещения, бальзамируют в хоронят в Бубастисе. Собак хоронят все в своих городах в священных гробницах. Ихневмонов хоронят так же, как и собак. Землероек и ястребов отвозят в город Буто, а ибисов в Гермесов город. Медведей, которые у них редки, и волков, которые немного больше лисиц, хоронят там, где находят их трупы.
68. Нравы крокодилов таковы: это четвероногое земноводное животное ничего не ест в течение самых суровых четырех зимних месяцев; кладет и высиживает яйца на суше, на суше же проводит и большую часть дня, а целую ночь живет в реке, потому что в воде теплее, нежели под открытым небом во время росы. Это единственное из всех известных нам животных, которое из очень маленького становится очень большим. Действительно, яйца крокодила только немного больше гусиных, новорожденный по величине соответствует яйцу, а с возрастом увеличивается до семнадцати локтей и даже больше. Глаза он имеет свиные, большие зубы и клыки, соответствующие размерам всего тела. Это — единственное животное, не имеющее языка. Нижнею челюстью крокодил не двигает, и из всех животных он один опускает верхнюю челюсть на нижнюю; когти у него крепкие, а кожа чешуйчатая, на спине не пробиваемая. В воде он слеп, а на открытом воздухе имеет острое зрение. Так как он живет обыкновенно в воде, то пасть его всегда полна пиявок. Все птицы и звери избегают крокодила; с одной тиркушкой живет он в ладу, потому что пользуется ее услугами, именно: когда крокодил выходит из воды на сушу, он открывает свою пасть, — почти всегда по направлению к западному ветру, тиркушка входит в пасть и пожирает пиявок. Это доставляет крокодилу удовольствие, и он не причиняет ттркушке никакого вреда.
69. Для одной части египтян крокодилы священны, для другой нет, и эти последние обращаются с ними как с врагами. Особенно священными почитают крокодилов в Ѳивах и в окрестностях Миридова озера. Жители обеих этих местностей кормят одного отборного крокодила, сделав его ручным, вешают ему в уши серьги из стекла и золота, на передние лапы надевают кольца, дают ему особенную пищу и приносят жертвы, вообще при жизни обращаются с ним с чрезвычайною заботливостью, а умершего бальзамируют и кладут в священной гробнице. Напротив жители окрестностей Елефантины не считают крокодилов священными и употребляют их в пищу. В Египте называются они впрочем не крокодилами, но хамисами; крокодилами назвали их ионяне, уподобляя их по виду тем ящерицам, или крокодилам, которые попадаются у них в стенах.
70. Охотятся на крокодилов многочисленными разнообразнейшими способами; я опишу один из них, по моему мнению наиболее того заслуживающий. Свиной хребет накалывается для приманки на крючок и опускается в воду посередине реки, сам охотник становится в это время на берегу реки, с живым поросенком и бьет его. Услышав крик поросенка, крокодил бежит на него, нападает на хребет и глотает его; тогда крокодила вытаскивают на сушу, и охотник прежде всего грязью залепляет ему глаза. После этого очень легко справиться с крокодилом, а иначе было бы трудно.
71. Гиппопотамы в папремитском округе — священные животные, а для прочих египтян они не священны. Наружный вид животного таков: четвероногое, с раздвоенными копытами, с тупым носом, с лошадиной гривой, с выступающими наружу клыками, с лошадиным хвостом и голосом, величиною с самого большого быка. Кожа его так толста, что ее засушивают и делают из нее копейные древка.
72. В Ниле водятся также выдры, почитаемые священными. Из числа рыб священными считаются так называемая чешуйчатка и угорь; египтяне говорят, что рыбы эти посвящены Нилу; из птиц священна кархаль.
73. Есть впрочем и другая священная птица; называется она феникс. Я не видел ее, разве на рисунке только. Действительно, по словам гелиополян, она редко посещает Египет, раз в пятьсот лет; прилетает птица тогда, говорят они, когда умрет ее отец. Величина и наружный вид ее таковы, если только верно изображают ее: цвет перьев феникса частью золотистый, частью пурпурный; по величине и строению он походит наибольше на орла. Следующие действия приписываются фениксу, чему однако я не верю: будто он отправляется из Аравии в храм Солнца и несет туда положенного в благовонную смолу своего отца и там хоронит его. Феникс поступает при этом так: прежде всего он приготовляет из смирны яйцо такой величины, что едва может поднять его, потом для пробы несет яйцо; после испытания делает в нем отверстие в кладет туда труп отца, другим куском смирны замазывает отверстие яйца, в которое положен отец, после чего вес яйца остается первоначальным. С ним феникс улетает по направлению к Египту в храм Солнца. Вот что по рассказам делает эта птица.
74. В области Ѳив есть священные змеи; они не причиняют людям никакого вреда, малые и имеют два рога на верхушке головы; по смерти хоронят их в храме Зевса, потому что, говорят ѳивяне, змеи посвящены этому божеству.
75. В Аравии, очень недалеко от города Буто, есть местность, куда я совершил путешествие для разведок о крылатых змеях. Там я увидел несказанное множество змеиных костей и остовов. Они лежали целыми многочисленными кучами, большими, несколько меньшими и еще меньшими. Местность, в которой лежат кучи этих костей, представляет узкую горную долину, которая выходит на обширную равнину, а эта последняя граничит с равниной египетской. Существует рассказ, что при начале весны змеи летят из Аравии в Египет, но навстречу им вылетают ибисы до самой теснины, не пропускают их в Египет и истребляют. За эту–то услугу, говорят арабы, и пользуются ибисы таким почетом у египтян; согласно с этим объясняют свое почтение к ибисам и сами египтяне.
76. Наружный вид ибиса таков: весь он совершенно черный, на журавлиных ногах, с сильно изогнутым клювом, величиною почти с крекса. Такова наружность черных ибисов, воюющих со змеями. но те ибисы, которые больше держатся среди людей, — потому что есть два вида ибисов, — имеют голову и всю шею обнаженными, перья белые, кроме головы, шеи, концов крыльев и гузки: все это, как мы сказали, совершенно черного цвета; ноги и клюв такие же, как и у черного ибиса. Наружный вид змеи такой же, как и гидрофид, крылья ее без перьев; они очень похожи на крылья летучей мыши. Столько о священных животных.
77. Что касается самих египтян, то те из них, которые занимают обрабатываемую часть Египта и ревниво сохраняют память о прошлом, оказываются наиболее сведущими из всех исследованных мною народов. Образ жизни их нижеследующий: в уверенности, что все болезни приключаются людям от употребляемой ими пищи, они в заботах о здоровье ежемесячно в течение трех дней очищают себе желудок рвотными и клистирами. Вообще египтяне после ливиян самый здоровый народ, благодаря, как мне кажется, климату, именно постоянству погоды. Действительно, болезни у людей происходят большею частью от всякого рода непостоянства, главным образом от перемен в погоде. Питаются египтяне хлебом из полбы, называемым у них киллестис. Вино приготовляется у них из ячменя, так как виноград в их земле не растет. Рыбу частью вялят на солнце и едят в сыром виде, частью солят и едят в рассоле. Из птиц они солят и едят сырыми перепелок, уток и вообще мелкую птицу. Всех остальных, имеющихся у них птиц и рыб, за исключением тех конечно, которые почитаются священными, египтяне употребляют в пищу в жареном или вареном виде.
78. В богатых домах на пиршествах по окончании обеда обносят лежащее в гробу деревянное изображение мертвеца, мастерски сделанное и раскрашенное, величиною в один или два локтя; каждому из пирующих показывают его со словами: «пей и наслаждайся, но взгляни и на него; по смерти ты будешь таким же». Так поступают они на пирах.
79. Верно соблюдая отеческие обычаи, египтяне не заимствуют ничего от иноземцев. Многие обычаи их заслуживают упоминания; есть у них между прочим одна песня, Лин, такая самая, какую поют в Финикии, на Кипре и в других местах, причем у каждого народа она имеет особое название; с нею совершенно сходна в та песня, которую под именем Лина поют эллины. Многое в Египте возбуждало во мне удивление, в том числе и песня Лина, именно, откуда египтяне заимствовали имя Лина. Они очевидно искони поют эту песню. Лин по–египетски называется Манерос. Египтяне мне рассказывали, что он был единственный сын первого египетского царя, что после безвременной смерти он был почтен жалобными излияниями в песне; это–де и была у них первая и единственная мелодия.
80. И в другом отношении египтяне имеют сходство с эллинами, но из эллинов только с одними лакедемонянами, именно: младшие при встрече со старшими уступают им дорогу, сворачивают, а когда старшие подходят близко, младшие встают со своих мест. Следующая черта отличает египтян от всех других народов: на улицах они приветствуют друг друга не словесно, во низким поклоном, причем одну руку опускают до колена.
81. Египтяне носят полотняные туники с бахромою у голеней, так называемые каласирис. Поверх туники надевается белая шерстяная одежда в накидку. Однако в шерстяных одеждах грешно входить в храм или хоронить покойников. В этом отношении обычаи египтян согласуются с орфическими м вакхическими обрядами, в сущности египетскими и пифагорейскими: посвященному в эти таинства грешно быть погребену в шерстяных одеждах. Об этом обычае впрочем существует священное сказание.
82. Египтяне придумали еще и многое другое, например: каждый месяц и каждый день у них посвящен особым божествам, и по тому, в какой день кто родился, можно угадать, какова будет его судьба, какою смертью умрет он, и какой будет у него характер. Этими правилами воспользовались из эллинов те, которые занимались поэзией. Чудесных знамений у египтян наблюдается больше, нежели у всех других народов вместе; если случается какое–нибудь знамение, они записывают его и наблюдают исход; если потом подобное знамение случится вторично, они ожидают такого же исхода.
83. Искусство прорицания находится у них в таком положении: оно принадлежит не кому–либо из людей, но некоторым божествам. Здесь есть прорицалища Геракла, Аполлона, Аѳины, Артемиды, Арея и Зевса; но ни одно из них не пользуется таким уважением, как прорицалище Латоны в городе Буто. Сами способы прорицания у разных оракулов различные.
84. Врачебное искусство разделено у них таким образом, что каждый врач излечивает только одну болезнь. Поэтому везде у них полно врачей; одни лечат глава, другие голову, третьи зубы, четвертые желудок, пятые внутренние болезни.
85. Оплакивание покойника в похороны совершаются у них так: если в каком–нибудь доме умирает мужчина с известным значением, то немедленно все женщины этого дома намазывают себе грязью голову, а иногда и лицо, потом, оставив покойника в доме, бегают сами по городу с плачем, подпоясавшись и обнажив груди; вместе с ними делают то же и все родственницы покойника. Мужчины со своей стороны предаются печалованию, подпоясавшись подобно женщинам. Только после этого труп уносят для бальзамирования.
86. В Египте есть особые лица, занимающиеся бальзамированием трупов и владеющие этим искусством. Когда принесут к ним покойника, они показывают принесшим деревянные, раскрашенные образцы покойников; при этом совершеннейший способ бальзамирования, говорят они, применен к тому существу, назвать которое по имени я считаю для себя в настоящем случае грехом; затем показывают они второй способ, менее совершенный и не столь дорогой, наконец третий, самый дешевый. После объяснений они спрашивают лиц, принесших покойника, во какому из трех способов желательно им бальзамировать труп. Родственники уславливаются в цене и удаляются, а остающиеся в своей мастерской бальзамировщики производят бальзамирование по наилучшему способу таким образом: прежде всего с помощью железного крючка извлекают из головы через ноздри мозг; так извлекается впрочем только часть мозга, другая часть посредством вливаемых туда медикаментов; потом острым эѳиопским камнем делают в паху разрез и тотчас вынимают из живота все внутренности; вычистив полость живота и выполоскав ее пальмовым вином, снова вычищают ее перетертыми благовониями; наконец живот наполняется чистою растертою смирною, касоей и прочими благовониями, только не ладаном, и зашивается. После этого труп кладут в самородную щелочную соль на семьдесят дней; дольше держать в соли не дозволяется. По прошествии семидесяти дней, покойника обмывают, все тело обворачивают в тонкий холст, порезанный в тесьмы и снизу смазанный гумми, который в большинстве случаев употребляется у египтян вместо клея. Тогда родственники получают труп обратно, приготовляют деревянную человекоподобную фигуру, кладут туда труп, накрывают ее и сохраняют в могильном склепе, поставив стоймя подле стены.
87. Так бальзамируют покойников по самому дорогому способу. Если же родственники покойного, во избежание больших расходов, желают бальзамировать по умеренной цепе, то бальзамировщики поступают таким образом: в клистирные трубки наливают кедрового масла и наполняют им живот, но при этом не делают разреза в паху и не вынимают внутренностей; масло вливают через задний проход, не выпускают промывательного назад и кладут труп в соль на определенное число дней; в последний день выпускают из живота кедровое масло, влитое в него раньше. Свойство этого масла такое, что вместе с собою оно вырывает и живот, и распустившиеся внутренности; в соли распускается мясо, так что от покойника остаются только кожа да кости. После этого немедленно возвращают покойника родственникам, потому что ничего больше с ним не делают.
88. Третий способ бальзамирования, употребительный для бедняков, состоит в следующем: редечным маслом вычищают живот покойника и потом кладут его на семьдесят дней в соль; по прошествии этого времени труп возвращается.
89. Если умирает жена лица значительного, то покойницу отдают бальзамировать не тотчас, равно как трупы женщин очень красивых и пользовавшихся значением; бальзамировщикам передают таких покойниц только на третий или на четвертый день после смерти. Делается так для того, чтобы бальзамировщики не сообщались с покойницами. Действительно, рассказывают, что один из бальзамировщиков уличил своего товарища в том, что он имел сообщение со свежим еще трупом женщины, в чем и был пойман на месте.
90. Если кто–либо из египтян ли, или чужеземцев безразлично, оказывается умершим от крокодила, похитившего его, или утонувшим в реке, то жители того города, к которому труп такого покойника будет занесен водою, непременно обязуются набальзамировать его, возможно лучшие убрать и похоронить в священных гробницах. Никто не в праве·касаться такого покойника, ни из родственников, ни из друзей его, одни только жрецы Нила принимаются за него и хоронят как нечто высшее человека.
91. Египтяне избегают заимствований от эллинов, и не только впрочем от эллинов, но вообще от какого бы то ни было народа. Сообразно с этим так все египтяне и поступают. Однако в ѳивском округе вблизи Нового города есть большой город Хеммис; в этом городе имеется четырехугольный храм Персея, сына Данаи, вокруг которого растут пальмы. Преддверие храма каменное, обширное, а у входа в него стоят два колоссальных каменных кумира. В ограде стоит дом божий, а в нем помещается кумир Персея. По словам хеммитян. Персей часто появляется у них в разных местах их страны, иногда внутри храма; они прибавляют, что здесь находят его сандалию величиною в два локтя, и что как только она появляется, весь Египет благоденствует. Так рассказывают хеммитяне, и вот что устраивают в честь Персея по примеру эллинов: учреждают состязательные игры всякого рода, причем наградами служат скот, плащи и кожа. Когда я спросил, почему Персей является лишь им одним, и почему в отличие от прочих египтян они устраивают у себя состязание, хеммитяне отвечали, что Персей происходит из их города, что хеммитяне Данай и Линкей отплыли в Элладу; ведя родословную этих двух лиц вниз, они доходили до Персея. В Египет прибыл Персей, по их рассказам, по той же причине, о какой говорят и эллины, именно за головой Горгоны; за этим прибыл он в Египет, явился к ним, и здесь узнал всех своих родственников, а в Египет прибыл–де потому, что раньше из рассказов матери узнал имя Хеммиса; по его–то внушению они и учредили состязание.
92. Все эти учреждения существуют у египтян, живущих над болотами. Что касается тех египтян, которые занимают область болот, то, говоря вообще, нравы и обычаи их такие же, как и остальных; между прочим подобно эллинам каждый из них имеет одну жену. Однако ради удешевления пропитания они придумали следующее особое средство: когда река выступает из берегов и заливает равнину, на воде вырастают в большом числе лилии, называемые у египтян лотосом; они срезывают их, сушат на солнце, потом разбивают макоподобные семена лотоса, добываемые из середины цветка, и приготовляют тесто, которое пекут на огне. Корень этого лотоса также съедобен и имеет довольно приятный сладковатый вкус; он круглый и величиною с яблоко. В реке бывает и другой вид лилии, похожий на розу; плод цветка помещается в особой чашечке, вырастающей из корня сбоку; он похож по виду на соты осы. В чашечке содержится множество съедобных зерен, величиною с косточку маслины; их едят сырыми или сушеными. На болотах же вырывают однолетний папирус; верхнюю часть его срезают и употребляют на различные поделки, а оставшуюся нижнюю длиною почти в локоть поедают. Если кто желает иметь особенно вкусный папирус, то поджаривает его в пылающей печи и ест в таком виде. Некоторые из этих египтян питаются только рыбой; поймав рыбу и вынув из все внутренности, ее сушат на солнце и в сухом виде едят.
93. Те рыбы, которые держатся в воде толпами, в здешних реках водятся мало; находятся они обыкновенно в озерах, причем замечается следующее: всякий раз, когда наступает пора оплодотворения, они толпами устремляются в море. Впереди идут самцы и мечут семена, а следующие за ними самки проглатываю их и оплодотворяются. Оплодотворившись в море, рыбы отплывают обратно, на свои обычные места жительства. При этом предводительствуют уже не самцы, но самки; предводительницы плывут толпами и делают то же самое, что прежде делали самцы, именно: выбрасывают из себя по несколько яиц величиною с пшено, а следующие за ними самцы глотают их вместе с водой; зернышки эти есть рыбы; рыбы рождаются из уцелевших зерен, не проглоченных самцами. Пойманные на пути в море рыбы оказываются с ссадиной на левой стороне головы, а пойманные на обратном пути в озера имеют ссадину с правой стороны головы. Происходит это вот отчего: когда они плывут в море, то держатся левого берега реки, того же берега держатся в на обратном пути, причем рыба идет очень близко к берегу и трется об него, чтобы течением не быть сбитою с пути. Когда вода в Ниле начинает прибывать, то наполняются просачивающейся из реки водой прежде всего впадины и болота, лежащие вдоль реки; в лишь только эти места наполнятся водою, как их переполняет мелкая рыба. Мне кажется, я верно объясняю, отчего это обыкновенно происходит: каждый год в то время, когда вода в Ниле начинает убывать, рыба кладет яйца в ил и потом уходит вместе с последней водой; по прошествии некоторого времени вода возвращается снова, и рыба немедленно рождается из покинутых яиц. Столько о рыбах.
94. Занимающие болотные пространства египтяне приготовляют себе масло, которое называется у них кики, следующим образом из плодов силликиприя: этот силликиприй, растущий у эллинов в диком состоянии, египтяне сеют по берегам рек и озер; посевы приносят обильные плоды, но с дурным запахом. Собранные плоды или толкут и таким образом выжимают масло, или высушивают и варят, а вытекающее из них масло собирают. Масло это жирно и не менее оливы пригодно для освещения, только имеет тяжелый запах.
95. Против огромного множества комаров египтяне придумали следующее средство: выше болот живущие египтяне пользуются для этой цели башнями, куда взбираются на время сна, ибо ветер мешает комарам летать высоко. Жители болотных пространств вместо башен прибегают к следующему средству: каждый из них запасается неводом; днем он ловит им рыбу, а ночью ставит его кругом той постели, на которой спит, потом подползает под невод и спит под ним. Если бы он спал в шерстяном или полотняном платье, то комары кусали бы через него, но через сетку они не пытаются кусать.
96. Ластовые суда строят они из темной акации, которая по наружному виду очень похожа на киринейский лотос, а смола ее служит гумми. Из этого дерева вырезывают доски локтя в два длиною, складывают их вместе как кирпичи; затем эти ряды двухлоктевых бревен скрепляются проходящими насквозь гвоздями, деревянными, густо вбиваемыми. Сколотив таким образом плот, кладут на него связывающие доски поперек. Ребер такое судно не имеет вовсе; пазы изнутри законопачиваются папирусом. Судно имеет один руль, который проходит через самую нижнюю часть дна. Мачта делается из акации, а паруса изготовляются из папируса. Суда эти не могут ходить вверх по реке, разве при сильном ветре, и обыкновенно их тянут стоящие на берегу люди. Вниз по течению судно идет так: из тамарискового дерева приготовляют решетку, обтянутую тростниковым плетением, и берут просверленный камень весом таланта в два. Решетку на канате пускают впереди судна, а камень на другом канате бросают сзади; под напором течения решетка плывет быстро и увлекает за собою барис, — так называется это судно, — между тем как тянущийся сзади в глубине камень дает направление судну. Такого рода суда у египтян в большом употреблении, и некоторые из них тянут по несколько тысяч талантов груза.
97. Во время разливов Нила поверх воды виднеются только города подобно островам в Эгейском море. Действительно, весь Египет превращается тогда в море, над поверхностью которого выдаются города. В такое время суда ходят не по руслу реки, но напрямик по равнине; так, плывущий из Навкратиса вверх к Мемфису проходит мимо самих пирамид; обыкновенный же путь лежит мимо вершины Дельты и подле города Керкасора. С другой стороны от моря и Каноба в Навкратис путь лежит через равнину мимо города Анѳиллы и так называемого Архандрова города.
98. Из этих городов Анѳилла — город значительный; со времени персидского господства в Египте каждый царь отдает этот город супруге своей в собственность на башмаки. Другой город назван, как мне кажется, по имени зятя данаева Архандра, сына Фѳия и внука Ахея, потому что город называется Архандровым. Если бы даже был и другой Архандр, то все же название это не египетское.
99. До сих пор я излагал во личному наблюдению, а также собственные заключения и сведения, добытые расспросами; далее буду сообщать рассказы египтян так, как я слышал их, прибавляя впрочем кое–что и из собственного наблюдения.
По словам египетских жрецов, первый царь Египта Мин оградил плотинами Мемфис. Первоначально река протекала вдоль песчаного хребта со стороны Ливии, а Мин соорудил стадий на сто выше Мемфиса плотину и тем упразднил рукав реки к югу от города, прежнее русло оставил сухим и направил реку по новому руслу между двух гор. Еще и теперь персы ревниво охраняют этот рукав Нила и следят за тем, чтобы река не прорвала плотины, и потому ежегодно укрепляют ее. Действительно, если бы река прорвала в этом месте плотину и потекла бы через нее, то всему Мемфису угрожала бы опасность затопления. Осушив прежнее русло посредством плотины, первый царь Египта Мин основал на том самом месте нынешний Мемфис; в самом деле Мемфис лежит в узкой части Египта. Снаружи с севера и запада он обвел город озером, которое питается Нилом, а сам Нил ограничивает город с востока. В городе царь поставил обширный и достойный упоминания храм Гефеста.
100. Жрецы перечислили по книге после Мина еще триста тридцать имен других царей Египта. В этом числе человеческих поколений восемнадцать царей были эѳиопы, одна женщина туземная, а все прочие цари египтяне. Царица Египта называлась Нитокридою так же, как и царица вавилонская. По словам жрецов, она отомстила египтянам за своего брата, египетского даря, которого египтяне убили, а царскую власть передали Нитокриде; в отмщение за него она коварно перебила множество египтян таким образом: соорудив очень длинную подземную залу, она делала вид, что желает освятить ее, но замысел был иной. Царица устроила большой пир, на который позвала лиц, наиболее причастных к убийству брата; во время пиршества царица открыла потайной большой канал и выпустила на пировавших воду из реки. Ничего больше жрецы о ней не рассказывали, кроме разве того, что она, боясь наказания за свой поступок, бросилась в комнату, наполненную золою.
101. Что касается остальных царей, то они не ознаменовали себя ни сооружениями, ни какими–либо блестящими подвигами, за исключением одного из них, последнего, Мирида. Он соорудил памятник, портик к храму Гефеста, обращенный к северу, а также выкопал еще озеро; сколько стадий имело оно в окружности, я скажу после; наконец поставил на озере пирамиды, о величине которых я скажу при описании озера. Вот что совершил этот царь; из остальных ни один ничего больше.
102. Умолчав об этих царях, я расскажу о том, который царствовал после них, и назывался Сесострисом. Жрецы рассказывали, что он первый вышел из Аравийского залива на длинных кораблях и покорил жившие вдоль Ериѳрейского моря народы; он шел все дальше, пока не достиг моря, неудобного для плавания по причине мелей. Тогда он возвратился в Египет и, как рассказывают жрецы, собрал большое войско; затем выступил в поход по суше, покоряя себе каждый народ, какой встречался ему на пути. Если он сталкивался с народом воинственным и высоко ценившим свободу, то на земле такого народа он ставил столбы с надписями, гласившими о том, как называется царь и его родина, а также о том, что этот народ покорен силою оружия; если же какой–нибудь город он брал без сопротивления и легко, в том он ставил столбы с такою же надписью, как и у народов воинственных, но прибавлял еще женский детородный член с целью показать, что народ этот труслив.
103. Так прошел он материк, пока наконец из Азии не перешел в Европу, где покорил скиѳов и ѳракиян. Мне кажется, это дальнейший пункт, до которого доходило египетское войско; действительно, в землях этих народов стоят еще упомянутые выше столбы, а дальше их нет. Отсюда он повернул назад и потом появился на реке Фасиде. Наверное я не могу сказать, отделил–ли сам Сесострис часть своего войска и поселил его в этой стране, или же некоторые из его воинов остались на реке Фасиде, так как были утомлены странствованиями.
104. Колхидяне очевидно египтяне; сам я пришел к такому заключению прежде еще, чем услыхал о том от других. Так как это занимало меня, то я расспрашивал и колхидян, и египтян, причем первые лучше помнили последних, нежели наоборот. Однако египтяне говорили, что по их мнению колхидяне происходят от войска Сесостриса. Я и сам предполагал так на том основании, что колхидяне имеют кожу черного цвета и курчавые волосы; но признаки эти ничего не доказывают, так как есть и другие такие же народы. С бо́льшим основанием я заключил так из того, что из всех народов только колхидяне, египтяне и эѳиопы искони совершают обрезание. Что касается финикиян и палестинских сириян, то они сами говорят, что заимствовали обычай этот от египтян, а те сирияне, что живут при Ѳермодонте и на реке Парѳении вместе с соседями своими макронами утверждают, что недавно переняли обрезание от колхидян. Это единственные народы, обрезающие себя, и очевидно они подражают в этом египтянам. Относительно египтян и эѳиопов я не могу решить, кто из них заимствовал обрезание у другого; у обоих оно существует искони. Что другие народы позаимствовали этот обычай из Египта в сношениях с ним, доказывается для меня между прочим следующим важным обстоятельством: все те финикияне, которые живут в Элладе, не подражают более египтянам и не обрезают своих детей.
105. О колхидянах я могу сообщить еще кое–что в доказательство родства их с египтянами. Так, только колхидяне и египтяне приготовляют полотно одинаковым способом; кроме того, весь образ жизни и язык обоих народов одинаковы. Правда, колхидское полотно эллины называют сардинским, а получаемое из Египта — египетским.
106. Большинства тех столбов, которые в разных странах водрузил египетский царь Сесострис, очевидно нет более; но в Палестинской Сирии я сам видел столбы с такою надписью, как сказано выше, и с женскими половыми органами. В Ионии есть два изображения этого царя, высеченные в скале, одно на пути из Ефеса в Фокею, другое на пути из Сард в Смирну. На обоих местах высечена мужская фигура в четыре с половиною локтя вышиною, с копьем в правой руке и с луком в левой; остальное вооружение ее на половину египетское, на половину эѳиопское; на груди от одного плеча до другого находится высеченная священными египетскими письменами надпись, гласящая так: «плечами своими я приобрел эту страну». Кто и откуда изображенный человек, Сесострис поясняет не здесь, но в другом месте. По мнению некоторых, видевших изображение, это — фигура Мемнона; но они сильно заблуждаются.
107. Жрецы рассказывали, что царь Египта Сесострис на обратном пути вел за собою множество народа из покоренных им стран, а когда пришел в Дафны Пелусийские, то брат, которому поручено было управление Египтом, пригласил на пир его самого в детей его, потом обложил дом дровами и велел их поджечь. Как скоро Сесострис заметил это, он посоветовался с супругой, которая всегда находилась при нем. Та посоветовала положить на дрова двух из шести сыновей их в виде моста через огонь, перейти по ним и таким образом спастись. Сесострис так и сделал: два сына были сожжены, а остальные вместе с отцом спаслись.
108. Возвратившись в Египет, Сесострис наказал брата, а с тою толпою, которую привел с собою поступил так: громадные камни, которые в его царствование доставлены были к храму Гефеста, притащены этими людьми; потом он заставил их выкопать все те каналы, которые имеются в настоящее время в Египте; этим, сами того не желая, они сделали Египет, ранее того удобный для езды верхом и в повозке, совершенно непроезжим. Действительно, с того времени Египет представляет равнину, хотя и гладкую, но непроходимую ни для лошадей, ни для повозок, виною этому каналы, многочисленные, идущие во всевозможных направлениях. Царь изрезал всю страну по следующему побуждению: все те египтяне, которые жили в городах не при реке, но в глубине материка, лишались воды всякий раз, как Нил входил в русло, и вынуждены бывали пить солоноватую воду, добываемую из колодцев. Ради этого Египет и был так изрезан каналами.
109. Жрецы же рассказывали, что этот царь разделил страну между всеми египтянами, причем все они получили по одинаковому четырехугольному участку земли; этим он создал для себя доходы, приказав уплачивать ежегодно известный налог. Если река отрывала кусок от какого–нибудь участка, то владелец его являлся к царю и объявлял о случившемся. Царь посылал нескольких людей для осмотра и измерения, на сколько потерпевший участок уменьшился, дабы впредь владелец его платил все–таки соответственно установленному первоначально налогу. Мне кажется, таково было происхождение геометрии, из Египта перешедшей в Элладу. Что касается солнечных часов, солнечного показателя в деления дня на двенадцать частей, то все это эллины заимствовали от вавилонян.
110. Сесострис один только из египетских царей владычествовал над Эѳиопией. Памятниками по себе он оставил два каменных изображения перед храмом Гефеста в тридцать локтей каждое, его самого и супруги его, а также четыре изображения сыновей в двадцать локтей каждое. Много времени спустя жрец Гефеста не позволил персидскому царю Дарию поставить свое изображение впереди двух первых; жрец при этом заметил, что Дарий не совершил столько дел, сколько совершено было царем египетским Сесострисом, именно: Сесострис покорил не меньше народов, как и Дарий, а сверх того в скиѳов, которых Дарий не мог одолеть. Поэтому несправедливо было бы поставить его изображение впереди памятников Сесостриса, так как подвигами он не превзошел этого последнего. Как рассказывают, Дарий согласился с этим замечанием.
111. По смерти Сесостриса царскую власть наследовал, как говорят, сын его Ѳерон, который не совершил ни одного военного похода и случайно ослеп при таких обстоятельствах: однажды в его царствование вода в реке поднялась выше, нежели когда–либо, до восемнадцати локтей, так что затопила поля; от сильного ветра заволновалась река. Царь в исступлении схватил копье и бросил его в самую пучину реки; немедленно после этого он заболел глазами и ослеп. Десять лет он был слепым; на одиннадцатом году царь услышал изречение оракула, что в городе Буто, гласившее, что время наказания его исполнилось, что он прозреет, если промоет себе глаза мочою женщины, которая имеет сообщение только с мужем и другого мужчины не имеет. Он прежде всего испытал мочу собственной жены и когда не прозрел, подверг испытанию всех женщин подряд, пока наконец не прозрел. Тогда он собрал всех женщин, которых испытывал, кроме той, от мочи которой прозрел, в один город, именуемый теперь Краснопольем, и всех их сжег вместе с городом; на той женщине, от мочи которой прозрел, царь сам женился. За исцеление глаз он разослал дары во все известные храмы, между прочим, что особенно заслуживает упоминания, пожертвовал замечательные предметы в храм Солнца, именно два каменных обелиска, каждый обелиск из цельного камня, вышиною во сто, а шириною в восемь локтей.
112. По словам жрецов, после Ѳерона царскую власть наследовал житель Мемфиса, который по–эллински назывался Протеем. Еще и теперь есть в Мемфисе посвященное ему место, очень красивое и хорошо устроенное, лежащее к югу от храма Гефеста. В окрестностях его живут тирские финикияне, почему самое место называется кварталом тирян. На той же площади Протея находится храм, называющийся храмом Чужой Афродиты. По моему предположению, это храм Елены, дочери Тиндарея; действительно, я слышал рассказ, что Елена жила у Протея, притом храм носит название храма Чужой Афродиты; между тем ни один из прочих храмов Афродиты так не называется.
113. На мои расспросы об Елене жрецы рассказывали следующее: с похищенной Еленой Александр отплыл ив Спарты в родной город. Когда он был в Эгейском море, противные ветры отбросили его в Египетское море; отсюда, так как ветер не унимался, он приплыл к Египту, а в Египте к нынешнему так называемому Канобскому устью Нила и к рыбосолельням. Там на берегу стоял, да стоит еще и теперь, храм Геракла. Если раб, чей бы он ни был, укроется в этом храме и отметит себя священными черточками в знак принадлежности божеству, то он становится неприкосновенным. Этот закон соблюдается неизменно издревле до нашего времени. Когда слуги Александра узнали о существовании такого закона в храме, они покинули Александра и, сидя в храме в качестве просителей божества, обвиняли Александра с целью повредить ему; при этом они рассказали все, как было с Еленою, и какую обиду причинил Александр Менелаю. Во всем этом слуги обвиняли его в присутствии жрецов, а также блюстителя этого устья, по имени Ѳониса.
114. Выслушав обличителей, Ѳонис тотчас послал в Мемфис Протею следующее известие: «прибыл сюда чужеземец, тевкр по происхождению, совершивший в Элладе нечестивое дело, именно: он обманул жену своего хозяина и увез ее вместе со многими сокровищами, но ветры занесли его в твою землю. Отпустить–ли нам его невредимым, или отнять у него то, с чем он прибыл?» В ответ на это Протей прислал такое распоряжение: «человека этого, поступившего столь нечестиво со своим хозяином, захватите и доставьте мне; послушаю, что он станет говорить».
115. В силу такого приказания Ѳонис схватил Александра и задержал его корабли; потом отвел в Мемфис его самого и Елену вместе с сокровищами, а равно и просителей. Когда все были представлены, Протей спросил Александра, кто он и откуда плывет. Александр перечислил ему своих предков, назвал свою родину, и рассказал ему, откуда плывет. Затем Протей спросил, откуда он взял Елену. Александр путался в показаниях и не открывал правды; тогда присутствовавшие здесь просители изобличили его и изложили всю историю учиненной им обиды. В заключение Протой объявил присутствующим такой приговор: «если бы я не считал для себя обязательным не предавать смерти никого из чужеземцев, сколько бы их ни занес ветер в нашу землю, то в отмщение за эллина казнил бы тебя, бесчестнейший человек, за то, что ты так нечестиво поступил с радушным хозяином; ты пришел к жене твоего хозяина, но этого тебе было мало: ты возбудил в ней желания и воровски увез ее с собою. Однако и этим ты не довольствовался: ограбил дом твоего хозяина и с награбленным добром явился сюда. И вот теперь, хотя я ни за что не позволю себе убить чужеземца, не допущу, чтобы ты увез с собою эту женщину и сокровища; я сохраню все для хозяина эллина к тому времени, когда он придет сюда сам и пожелает получить свое обратно. Что касается тебя и твоих спутников, то приказываю вам удалиться из моей земли в какую–нибудь другую страну в течение трех дней; в противном случае велю поступить с вами как с врагами.
116. Так–то, по рассказам жрецов, Елена очутилась у Протея. Мне кажется, что и Гомеру рассказ этот был известен; только он не был так удобен для его поэтического произведения, как другой рассказ, которым поэт и воспользовался, а потому он сознательно опустил его, при этом однако дал понять, что знает и другой рассказ. Ясно это именно из описания странствования Александра в «Илиаде», — нигде в другом месте он к нему не возвращается, — где рассказывается, что Александр во время блужданий с Еленою заносим был в различные страны, между прочим попал и в Сидон в Финикии. Гомер упоминает об этом в «Геройских подвигах Диомеда»[8] в следующих выражениях: «там лежали у нее расшитые узорами одежды, работы сидонских женщин, которых увез из Сидона сам богоподобный Александр, переплывая обширное море, совершая тот самый путь, которым увозил он знатную по происхождению Елену». Упоминается об этом и в «Одиссее» в следующих словах: «эта дочь Зевса обладала хитрыми, сильными снадобьями, которыми наделила ее египтянка Полидамна, супруга Ѳоона; там кормилица земля во множестве производит разнородные растения, частью целебные, частью ядовитые»[9]. А вот что в другом месте говорит Менелай Телемаху: «Я жаждал вернуться домой, но боги все еще задерживали меня в Египте, потому что я не совершил им обильной жертвы»[10]. Из этих стихов ясно, что поэт знал странствование Александра в Египет; Сирия граничит с Египтом, а финикияне, которым принадлежит Сидон, живут в Сирии.
117. Равным образом эти стихи совершенно ясно показывают, что не Гомер, а какой–нибудь другой поэт составил «Кипрские песни»; здесь ведь сказано, что Александр вместе с Еленой прибыл в Трою на третий день по отъезде из Спарты, по спокойному морю при попутном ветре, тогда как в «Илиаде» говорится, что Александр блуждал с Елевой. Но оставим Гомера и «Кипрские песни».
118. Когда я спросил жрецов относительно повествования эллинов о Трое, нелепо–ли оно, или правдиво, они на это отвечали, что знают происшествие из рассказов самого Менелая, именно: что после похищения Елены прибило в Тевкрскую землю огромное войско эллинов на помощь Менелаю, что, высадившись на сушу и расположившись лагерем, эллины отправили в Трою послов, вместе с ними пошел и сам Менелай, что, войдя в городские укрепления, они требовали обратно Елену, уворованные Александром сокровища, а также удовлетворение за обиду; в ответ на эти требования тевкры тогда и впоследствии говорили одно и то же, под клятвою и без клятвы, что ни Елены, ни требуемых сокровищ у них нет, но что все это находится в Египте, и потому несправедливо било бы подвергать ответственности их за то, чем владеет египетский царь Протей. Но эллины думали, что те смеются над ними, и продолжали осаду города, пока не взяли его. Когда акрополь был взят, Елены не оказалось в городе; эллины услышали тот же рассказ, что и прежде; тогда они отрядили к Протею самого Менелая.
119. По прибытии в Египет, Менелай отправился водою в Мемфис, там рассказал все, как было, нашел очень радушный прием, получил обратно Елену здравую и невредимую и сверх того все свои сокровища. Однако за все это Менелай отплатил египтянам обидою. Противные ветры не давали ему отплыть, и так как это затянулось надолго, то он совершил следующее нечестное деяние: схватил двух детей туземцев и принес их в жертву. Когда злодеяние стало известно, он, ненавистный и преследуемый, бежал со своими кораблями в Ливию; куда он направился оттуда, египтяне не могли уже сказать. Все это знают они, говорили жрецы, частью из расспросов, частью потому, что случилось это у них и им достоверно известно.
120. Рассказывали так египетские жрецы; и сообщенному ими рассказу об Елене я по собственному соображению могу прибавить следующее: если бы Елена была в Трое, то ее отдали бы эллинам, с согласия–ли Александра, или вопреки ему. В самом деле, ни Приам, ни прочие близкие ему люди не были же настолько безумны, чтобы рисковать собственною жизнью, детьми своими и государством из–за того только, дабы Александру жить с Еленою. Если бы даже в первое время Приам и его родственники были действительно так настроены, то после гибели многих троян, павших в битвах с эллинами, после того, как в каждом сражении сам Приам терял по два, по три и даже больше сыновей, — раз только можно говорить на основании поэтического произведения, — то я уверен, что после всего этого если бы даже сам Приам жил с Еленою, он возвратил бы ее ахеянам в надежде избавиться от удручавших Трою бедствий. Кроме того, царская власть не переходила к Александру, так что при старости Приама государственные заботы не на нем лежали; наследовать власть Приама должен был Гектор, как старший и более мужественный; ему не подобало потворствовать несправедливым действиям брата особенно тогда, когда через это и на него самого, и на всех прочих троян обрушивались грозные несчастия. Трояне говорили правду, что не могут выдать Елену; но эллины не верили им; по моему мнению, которое я и высказываю, случилось так по божескому соизволению ради того, чтобы поголовная гибель троян дала ясно понять людям ту истину, что за тяжкие неправды следует от богов и тяжкие наказания. Таково мое мнение.
121 Жрецы говорили, что после Протея царскую власть получил Рампсинит. Памятником по нем остался портик в гефестовом храме, обращенный на запад; против него он поставил два кумира величиною в двадцать пять локтей каждый; один из них, стоящий на север, египтяне называют летом, другой, обращенный на юг, зимою. Перед тем кумиром, что называется летом, египтяне благоговеют, чтут его приношениями, а с кумиром зимы обращаются совершенно противоположно α) По словам жрецов, Рампсинит был так богат и имел столько денег, что ни один из последующих царей не только не мог превзойти его в этом отношении, но даже приблизиться к нему. Для сохранения своих сокровищ в безопасности он велел построить каменную кладовую, одна стена которой примыкала к наружной стороне его дворца. Однако архитектор со злым умыслом устроил так, что один из камней можно было легко вынимать из стены двум человекам, или даже одному. По сооружении кладовой царь поместил в ней свои сокровища. По прошествии некоторого времени строивший кладовую архитектор не задолго перед смертью подозвал к себе сыновей, — у него их было два, — и рассказал им, что он сделал при постройке царской сокровищницы в заботливости о том, чтобы они жили богато. При этом отец в точности объяснил все касательно выемки камня, дал им мерку его я в заключение добавил, что, если они сохранят ее, будут казначеями царской сокровищницы. По смерти архитектора дети его не замедлили приступить к делу: ночью отправились в царский дворец, нашли в стене камень, который вынули без труда, и унесли с собою много сокровищ. β) Отворив кладовую, царь с изумлением заметил, что в сосудах не доставало сокровищ, и не знал, кого обвинять в краже, так как печати на дверях были целы, и кладовая оставалась запертой. Когда, открывая кладовую второй–третий раз, он видел, что сокровищ становится все меньше, так как воры не переставали обкрадывать его, тогда он поступил так: заказал капканы и поставил их кругом сосудов с сокровищами. Воры пришли по прежнему; один из них пролез в сокровищницу, подошел к сосуду, но тотчас попал в капкан. Поняв беду, вор поспешно окликнул брата, объяснил ему случившееся, посоветовал тотчас влезть и отрубить ему голову; иначе, если его увидят и узнают, кто он, то должен будет погибнуть вместе с ним и брат. Тот согласился с этими доводами, поступил по совету брата и, приладив камень, поспешил домой с головой брата. γ) На следующий день царь вошел в кладовую и был поражен видом обезглавленного трупа в западне, тогда как кладовая оставалась нетронутой, не было в нее ни входа какого–либо, ни лазейки. Царь был в недоумении в придумал следующее: велел повесить труп вора на стене и подле него поставил стражу, обязанную согласно его приказанию арестовать и вести к нему всякого, у кого она заметит слезы или сострадание. Когда труп был повешен, мать сильно скорбела, о чем и говорила с оставшимся в живых сыном, наконец потребовала от него каким бы то ни было способом снять труп со стены в доставить ей; в противном случае, угрожала мать, она пойдет к царю и откроет, что сокровища у ее сына. δ) Вообще мать сильно нападала на оставшегося в живых сына, и увещания его не успокаивали матери. Тогда он пустился на такую хитрость: снарядил несколько ослов, навьючил на них полные мешки вина и погнал. Подойдя близко в повешенному трупу и его страже, он потянул к себе свесившиеся концы двух или трех мехов и развязал их; вино потекло, а он бил себя по голове и громко кричал, делая вид, будто не знает, к какому из ослов ему прежде броситься. Стража при виде текущего в изобилии вина стала сбегаться на дорогу с сосудами в руках и собирала пролитое вино, как доставшееся на их долю; а тот ругал то одного, то другого из них и притворно сердился; когда стража стала утешать его, он притворился, что мало–помалу смягчается, что гнев его проходит, наконец прогнал ослов с дороги и снова навьючил их. Стража еще больше разговорилась с ним, а один из сторожей подшучивал над ним и рассмешил его, за что и получил в подарок мех вина. Стража расположилась тут же, где стояла, и принялась пить, причем, пригласила и его, предлагая остаться и пить вместе с ними. Тот послушался их и остался. Так как во время попойки сторожа обращались с ним очень ласково, то он подарил им и другой мех вина. Стража выпила много, опьянела и заснула глубоким сном на том самом месте, где пила. Когда наступила глухая ночь, вор снял труп брата, а всей страже в знак поругания остриг правую бакенбарду; труп положил на ослов и погнал их домой, исполнив таким образом повеление матери. ε) Царь вознегодовал, когда ему объявили, что труп вора украден. Желая во что бы то ни стало открыть виновного в этих проделках, царь, чему я впрочем не верю, употребил следующее средство: родную дочь он поместил в публичном доме и приказал ей допускать к себе одинаково всех мужчин, только прежде сообщения заставлять каждого сказать ей, что в своей жизни он сделал самого хитрого и бессовестного; кто из них расскажет ей происшествие с вором, того она обязана схватить и не отпускать. Девушка действительно поступала так, как приказывал ей отец; но вор дознался, зачем все это устроено, и порешил перехитрить царя. Поступил он для этого так: отрезал у свежего трупа руку по плечо, спрятал ее под плащ и так вошел к царской дочери. В ответ на вопрос, предложенный ему так же как и прочим мужчинам, он рассказал как бессовестнейший поступок в своей жизни, тот случай, когда отрезал голову брату, попавшему в капкан в царской сокровищнице, а самая хитрая проделка его состояла в том, что он напоил стражу допьяна и снял висевший труп брата. При этих словах девушка схватила его, но вор, пользуясь темнотою, протянул ей мертвую руку; та схватила рук и крепко держала в уверенности, что у нее рука нужного ей мужчины; между тем вор, оставив ей руку, выбежал в двери. η) Когда царю донесли о случившемся, он изумился изворотливости и дерзости этого человека и наконец велел по всем городам объявить, что он дарует безнаказанность этому человеку и обещает ему большие подарки, если он только предстанет пред царские очи. Вор поверил обещанию и явился к царю. Рампсинит восхищался им и выдал за него дочь, как за умнейшего из людей; египтян он считал мудрейшим из народов, а этого человека мудрейшим из египтян.
122. После этого, рассказывали жрецы, царь живым нисходил в то место, которое эллины считают преисподней; там он играл будто бы в кости с Деметрою, причем частью выигрывал, частью проигрывал, наконец опять возвратился на землю и принес с собою от богини в подарок золотой утиральник. В память нисхождения Рампсинита в преисподнюю, говорили жрецы, египтяне установили со времени возвращения царя празднество, которое, как мне известно, совершают они до сих пор; однако я не могу сказать, таково–ли происхождение этого празднества, или иное. В самый день праздника жрецы ткут плащ; немедленно по изготовлении его они накладывают одному из своей среды повязку на глаза, одевают его в плащ и выводят на ту улицу, которая ведет в храм Деметры, а сами возвращаются назад. Говорят, что этого жреца с завязанными глазами провожают два волка к храму Деметры, отстоящему от города на двадцать стадий, и потом из храма проводят его обратно на то самое место.
123. Пускай принимает рассказы египтян тот, для кого они заслуживают веры. Я же во всем моем повествовании желаю изложить то, что от кого–либо слышал. По словам египтян, над преисподней царствуют Деметра и Дионис. Египтяне первые высказали учение, что душа человека бессмертна, что с разрушением тела она вселяется в другое животное, которое рождается в то же самое время; обойдя всех животных, земных, морских и пернатых, душа вселяется снова в нарождающееся тело человека; круговращение совершается в течение трех тысяч лет. Учение это излагали и некоторые эллины, как свое собственное, одни раньше, другие позже; имен их я не сообщаю, хотя и знаю.
124. По рассказам жрецов, до царя Рампсинита господствовала в Египте полнейшая законность, и страна пользовалась цветущим состоянием. Но после него царь египетский Хеоп поверг Египет во всевозможные беды. Прежде всего он запер все храмы и воспретил египтянам приношение жертв, потом заставил всех египтян работать на него. Одни обязаны были таскать камни из каменоломен, что в Аравийском хребте, к Нилу; по перевозке камней через реку на судах, их должны были принимать другие египтяне и тащить к хребту, называемому Ливийским. Таким образом работало непрерывно в течение каждых трех месяцев по сто тысяч человек. Народ томился десять лет над проведением дороги, по которой таскали камни, работа, как мне кажется, только немного легче сооружения пирамид; действительно, дорога имеет пять стадий в длину, десять сажень в ширину в восемь в самом высоком месте в вышину; она вымощена шлифованным камнем с высеченными на нем изображениями. Десять лет продолжалась постройка дороги и подземных покоев в том холме, на котором стоят пирамиды; покои эти он сооружал для себя, как усыпальницу, на острове, для чего провел канал из Нила. Самое сооружение пирамиды длилось двадцать лет; каждая из четырех сторон ее имеет восемьсот футов длины и столько же высоты; сделана она из шлифованных камней, в совершенстве пригнанных друг в другу; кроме того, нет ни одного камня меньше, как в тридцать футов.
135. Сделанная уступами, которые у иных называются зубцами, у других алтарчиками, пирамида эта сооружалась таким образом: по окончании уступов поднимали остальные камни машинами, сложенными из коротких кусков дерева, сначала с земли на первый ряд уступов; каждый положенный здесь камень перекладывали на другую машину, уже стоявшую в первом ряду ступенек; отсюда камень поднимался с помощью третьей машины во второй ряд. Вообще или машин было столько, сколько рядов ступеней в пирамиде, или же машина была одна, удобо–подвижная, которую переносили с одного ряда на другой, лишь только камень был свят с нее; о двух способах мы говорим потому, что и нам так рассказывали. Прежде всего отделаны верхние части пирамиды, потом следовавшие за ними снизу, наконец самые нижние части, те, что лежат на земле. В египетской надписи, начертанной на пирамиде, обозначено, сколько издержано было для рабочих на редьку, лук и чеснок; как я хорошо помню, переводчик при чтении надписи говорил мне, что всего было выдано тысяча шестьсот талантов. Если это действительно так, то сколько же должно быть издержано на железные орудия для работы, на пищу и одежду рабочих? На все эти работы употреблено столько времени, сколько мною сказано[11]; не мало времени пошло также, думается мне, на ломку и доставку камней и на земляные работы.
126. Подлость Хеопа доходила до того, что, нуждаясь в деньгах, он поместил в публичный дом родную дочь и обязал ее зарабатывать определенную сумму денег; сколько именно, мне не говорили. Дочь зарабатывала столько, сколько требовал с нее отец. а для себя решила поставить памятник. С этою целью от каждого приходившего к ней мужчин она требовала подарить ей один камень на постройку. Мне говорили, что из таких именно камней сооружена пирамида, по величине средняя из трех, стоящая впереди большой пирамиды; каждая сторона ее имеет длины полтораста футов.
127. По словам египтян, Хеоп царствовал пятьдесят лет, а по смерти его царская власть перешла к брату его Хефрену. Он во всем подражал предшественнику, между прочив построил пирамиду, уступавшую по величине пирамиде брата; мы сани измеряли ее. Под нею нет подземных покоев; к ней не проведен канал из Нила, как к пирамиде брата; там река течет по искусственному руслу и кругом омывает остров, на котором, говорят, и покоится Хеоп. Хефрен сделал цоколь пирамиды из пестрого эѳиопского камня, но его пирамида ниже той, первой пирамиды, находящейся вблизи. Обе пирамиды стоят на одном в том же холме, имеющем около ста футов вышины. Хефрен царствовал, как говорят, пятьдесят шесть лет.
128. Насчитывают сто шесть лет, в течение которых египтяне терпели всевозможные беды, и запертые храмы их не открывались. Из ненависти к этим царям египтяне неохотно называют имена их, а пирамиды приписывают пастуху Филитию, который в тех местах пас в то время свои стада.
129. Жрецы говорили, что после Хефрена царем Египта был Микерин, сын Хеопа. Деяний отца своего он не одобрял, отворил храмы и дозволил народу, угнетенному до крайности, вернуться к своим занятиям и празднествам; кроме того, он справедливее всех египетских царей разрешал тяжбы, за что хвалят его египтяне больше, нежели какого–либо из предшествовавших ему царей Египта. Действительно, решения его всегда были справедливы, а если кто оставался недоволен его приговором, тому он выдавал возмещение потери из собственного имущества и тем удовлетворял недовольного. Не взирая на то, что Микерин был так благодушен к гражданам и так заботился о них, его постигли некоторые несчастия, прежде всего смерть дочери, единственного дитяти в доме. Несчастие повергло царя в тяжкую скорбь и, желая похоронить дочь необыкновенным способом, он велел сделать из дерева пустую корову, позолотил ее снаружи и в ней похоронил умершую дочь.
130. Корова эта не была зарыта в землю; она стояла открыто еще в мое время в городе Саисе и помещалась в царском дворце, в прекрасно отделанном покое. Ежедневно сожигаются перед нею всевозможные благовония, и каждую ночь горит лампада от вечера до утра. Подле коровы в другом покое находятся статуи наложниц Микерина, как говорили мне жрецы в городе Саисе, именно: там стоят деревянные колоссы в числе двадцати, изображающие женщин. Но кто такие эти женщины, не могу ничего сказать больше того, что слышал.
131. Некоторые по поводу этой коровы и колоссов рассказывают следующую историю: Микерин был влюблен в родную дочь и изнасиловал ее; девушка после этого с горя повесилась, а царь похоронил ее в этой корове; мать девушки отрубила руки тем служанкам, которые выдали дочь отцу; еще и теперь изображения их показывают, что они претерпели при жизни. Все это, мне кажется, пустая болтовня, особенно рассказ о руках колоссов. Мы сами видели, что руки кумиров отвалились от времени и еще в мое время лежали тут же, у ног их.
132. Корова закрыта пурпурным покрывалом, только шея и голова ее обложены толстой золотой бляхой; между рогами помещено золотое изображение солнца. Корова не стоит прямо, но полулежит на коленях; величина ее почти натуральная. Ежегодно корову выносят из ее помещения в то время, когда египтяне оплакивают божество, которого нельзя мне назвать в этом повествовании. Тогда–то и корову выносят на свет, причем рассказывают, что дочь перед смертью просила отца своего Микерина дать ей возможность однажды в год видеть солнце.
133. После смерти дочери случилась с этим царем, как рассказывают, другая беда, именно: из города Буто получено было изречение оракула, что он проживет всего шесть лет, а на седьмом умрет. Царь вознегодовал и послал к оракулу укор божеству такого рода: тогда как его отец и дядя заперли храмы, забыли богов, губили людей и все–таки жили долго, он при всем благочестии своем должен умереть так рано. Тогда от оракула пришло другое изречение, гласившее, что именно этим он и сократил себе жизнь, так как не сделал того, что должен был сделать: Египту суждено было бедствовать сто пятьдесят лет, что и поняли два предшествовавших ему царя, а он не повял. Выслушав такой приговор себе, Микерин заказал множество лампад и велел зажигать их лишь наступала ночь, затем пил, наслаждался непрестанно днем и ночью, бродил по болотам и лесам, везде, где рассчитывал найти возможно больше наслаждений. Все это он делал с целью изобличить лживость оракула, показать превращением ночей в дни, что ему остается жить двенадцать лет, а не шесть.
134. Микерин также оставил после себя пирамиду, правда, гораздо меньше отцовской; каждая из четырех сторон ее имеет в длину по триста футов без двадцати; на половину сделана из эѳиопского камня. По ошибочному уверению некоторых эллинов, пирамида эта сооружена публичной женщиной Родопис; говорящие так не знают даже, что за женщина Родопис; иначе они не приписали бы ей пирамиды, на которую израсходованы, можно сказать, бесчисленные тысячи талантов. Не знают они также, что Родопис жила в царствование Амасида, а не Микерина. Действительно, Родопис жила много лет спустя после тех царей, которые соорудили эти пирамиды; по происхождению она была ѳракиянка, рабыня самийского жителя Иадмона, сына Гефестополиса, которому принадлежал также баснописец Эзоп. Что и Эзоп был рабом Иадмона, это особенно ясно из следующего обстоятельства: когда дельфийцы много раз по внушению оракула вызывали, кто мог бы получить выкуп за убитого у них Эзопа, никто не объявлялся; наконец получил выкуп внук этого Иадмона, тоже Иадмон. Следовательно и Эзоп принадлежал Иадмону.
135. Родопис доставлена была в Египет жителем Сама Ксанѳою для промысла телом, но ее выкупил за большие деньги митиленец Харакс, сын Скамандронима, брат поэтессы Сапфо. Родопис таким образом была освобождена, но осталась в Египте и благодаря своим прелестям заработала большие деньги, большие для Родопис, по недостаточные для сооружения подобной пирамиды. Десятую часть ее сокровищ может видеть всякий желающий и теперь еще; судя по этому, ей нельзя приписывать большого богатства. Дело в том, что Родопис сильно желала оставить по себе памятник в Элладе, и для этого заказала такую вещь, какая не была еще никем придумана и поставлена в храме; эту память по себе она пожертвовала в Дельфы, именно: на десятую часть состояния сделала множество железных вертел, столько, сколько можно было сделать на такие деньги, и отослала их в Дельфы. И теперь еще они лежат там в куче позади жертвенника, посвященного хиосцам, прямо против храма. Кажется впрочем, что в Навкратисе публичные женщины вообще прелестны; по публичная женщина, о которой теперь идет речь, так прославилась, что имя Родопис стало известно всем эллинам. Другая была позже ее, по имени Архидика; ее воспевали по всей Элладе, хотя говорили о ней меньше нежели о первой. После выкупа Родопис Харакс возвратился в Митилену, а Сапфо жестоко осмеяла его за это в одном стихотворении. Но о Родопис довольно.
136. Жрецы говорили, что царем Эгипта после Микерина бил Асихис, который соорудил на восточной стороне гефестова храма портик, из всех портиков самый великолепный и обширный. Все портики украшены рельефными изображениями и представляются на вид до бесконечности разнообразными произведениями, но портик Асихиса далеко превосходит остальные. По словам жрецов, в его царствование был большой недостаток денег в обращении, почему издан был закон, в силу которого берущий деньги в займы обязан оставлять под залог мумию отца; этот закон дополнен был другим, по которому дающий деньги в займы становится владельцем всего фамильного склепа должника, а заимодавец, взявший под такой залог деньги, подвергается следующему наказанию, если откажется уплатить долг: ни сам должник, ни кто другой из его родственников не может быть после смерти похоронен ни в фамильном склепе, ни в какой–либо другой гробнице. С целью превзойти своих предшественников на египетском престоле царь этот в память о себе соорудил пирамиду из кирпича, а на ней поместил высеченную на камне такую надпись: «когда сравниваешь меня с каменными пирамидами, то не пренебрегай мною: я превосхожу их настолько, насколько Зевс превосходит остальные божества. В озеро погружали шест, потом собирали ту глину, которая на шесте задерживалась, из нее выделывали кирпичи и таким способом построили меня. Столько совершено было этим царем.
137. После Асихиса царствовал в Египте человек слепой, родом из города Анисиса, по имени Анисис. В его царствование на Египет напали с большим войском эѳиопы с царем своим Сабаконом. Слепой царь бежал в страну болот, а в Египте воцарился эѳиоп и царствовал в течение пятидесяти лет. За это время он поступал так: кто бы из египтян ни совершил преступление, он никого но казнил смертью; каждого преступника соответственно вине его он присуждал насыпать землю подле родного города, в котором тот или другой преступник жил. Благодаря этому города стали еще выше; раньше, при царе Сесострисе земля была насыпана теми, которые проводили каналы, а вторично поднята, притом на большую высоту в царствование эѳиопа. Хотя в Египте города вообще высоки, но выше всех насыпная почва, как мне кажется, в Бубастисе; здесь же находится в замечательнейший храм Бубастис; есть, правда, некоторые храмы более обширные и более великолепные, но нет ни одного столь очаровательного на вид. Бубастис значит на эллинском языке Артемида.
138. Храм этой богини имеет следующее устройство: за исключением входа это — остров, потому что идущие из Нила каналы не сливаются друг с другом; до самого входа каналы эти омывают храм с двух разных сторон; каждый из них осенен деревьями и имеет сто футов в ширину. Портик храма имеет десять сажень высоты и украшен достойными внимания шестилоктевыми фигурами. Храм стоит посередине города и потому виден со всех сторон, притом сверху. В самом деле, почва в городе была высоко поднята насыпной землей, а храм оставался нетронутым с того времени, как построен; поэтому–то он и виден кругом. Он окружен каменною стеною с высеченными фигурами, а в пределах ограды кругом большого храма есть роща очень высоких деревьев; внутри храма находится кумир богини; в длину и ширину храм имеет одну стадию. Ко входу в храм ведет вымощенная камнем улица на протяжении почти трех стадий, которая проходит черев рывок в восточном направлении; ширина ее около четырехсот фугов; по обеим сторонам улицы посажены высочайшие деревья; ведет она в храму Гермеса. Таков этот город.
139. Причиною того, что Эѳиоп удалился из Египта, было следующее сновидение: увидел он во сне человека, который подошел к нему в посоветовал собрать вместе всех египетских жрецов и каждого из них рассечь пополам. Увидевши такой сон, царь сказал, что по его мнению боги дают ему этот совет затем только, чтобы он оскорбил святыню и тем навлек бы на себя какую–нибудь беду от богов или от людей; поэтому, сказал он, он не поступит так, как внушает ему сновидение, но удалится из Египта, так как согласно оракулу кончился уже срок царствования его в Египте. Действительно, когда он был еще в Эѳиопии, тамошние оракулы объявили, что ему суждено царствовать в Египте пятьдесят лет. Поэтому, когда срок этого истек, Сабакон смущенный сновидением, добровольно покинул Египет.
140. Когда наконец Эѳиоп удалился из Египта, слепец возвратился из области болот и снова стал царствовать. В болотах он прожил пятьдесят лет и за это время насыпал там остров из земли в золы. Всякий раз, когда тайком от Эѳиопа являлись к нему египтяне со съестными припасами в том порядке, как им было приказано, он требовал доставить ему в подарок еще в золы. Никто раньше Амиртая не мог открыть этого острова; в течение более семисот лет он оставался неведомым для египетских царей, предшественников Амиртая. Имя острова Ельбо, а величина его десять стадий в длину и столько же в ширину.
141. После Анисиса царствовал жрец Гефеста по имени Сеѳос. Он презирал и ни во что ставил военное сословие египтян, как будто нисколько не нуждался в нем: всячески оскорблял достоинство воинов и лишил их участков земли, тогда как при прежних царях каждый из них получил в дар по двенадцати лучших полевых участков. После этого на Египет напал с большим войском Санахариб, царь арабов и ассириян; но египетские воины не желали помогать царю. В затруднительном положении жрец вошел в храм и перед кумиром жаловался на угрожающую беду. Царь еще плакал, когда на него низошел сон, и во сне ему показалось, что явилось божество и ободряло его тем, что с ним не случится никакой беды, если он выступит против арабского войска, что тогда само божество пошлет ему помощников. Полагаясь на сновидение, царь взял с собою египтян, добровольно последовавших за ним, и расположился с войском в Пелусии, там, где лежит вход в Египет. Из воинов не пошел за ним никто; при нем находились мелочные купцы, ремесленники и базарные торговцы. На вступивших сюда неприятелей напали ночью полевые мыши и погрызли им колчаны, луки, рукоятки у щитов, так что на следующий день они, безоружные, обращены были в бегство и пали в большом числе. В настоящее время в храме Гефеста стоит каменное изображение этого царя с мышью на руке и со следующею надписью: «глядя на меня, учись благочестию».
142. До сих пор излагали историю египтяне и жрецы их, указывая на то, что от первого египетского царя до последнего, которым был жрец Гефеста, прожило триста сорок одно поколение людей, что за это время было в Египте столько же первосвященников и царей. Триста человеческих поколений составляют десять тысяч лет, потому что три поколения образуют столетие; остальные сорок одно поколение сверх трехсот — тысячу триста сорок лет. Таким образом в течение одиннадцати тысяч трехсот сорока лет не было, по словам жрецов, ни одного человекообразного божества; не было чего–нибудь подобного, продолжали они, ни прежде этого времени, ни при последующих царях Египта. Они говорили также, что за это время солнце четыре раза покидало обычное место восхода, что дважды оно восходило там, где теперь заходит. Между тем за то же самое время не произошло в Египте по их словам никакой перемены ни в произведениях земли или реки, ни в свойствах болезней или видах смерти.
143. Когда несколько раньше историк Гекатей излагал в Ѳивах свою родословную и соединил род свой в шестнадцатом колене с божеством, жрецы Зевса поступили так же, как и со мною, хотя я в не излагал им своей родословной, именно: они ввели меня в большую залу, показывали и пересчитывали колоссальные деревянные изображения людей; их было точно столько, как я сказал[12] ), потому что каждый первосвященник ставит при жизни свое изображение. Жрецы при этом объяснили мне, что каждое из показываемых и пересчитываемых изображений представляет сына своего предшественника–отца; они начали счет с изображения первосвященника, умершего позже всех, подводили меня к каждому, пока не показали всех изображений. Так как Гекатей излагал собственную генеалогию и в шестнадцатом колене связывал ее с божеством, то жрецы после упомянутого перечисления выставляли против него свои генеалогии, не допуская при этом, чтобы человек произошел от божества. Свои ответные родословные вели жрецы так, что по их словам каждый колосс был пиромис, происходивший от пиромиса; таким образом они показали ему на трехстах сорока пяти изображениях, что пиромис происходит от пиромиса, причем не ставили их в связь ни с героем, ни с божеством. Пиромис значит в переводе на эллинский язык «честный и мужественный».
144. Жрецы при этом объяснили, что все те лица, изображения которых находились там, были именно такими, какими изображены, то есть совершенно отличными от богов. Напротив раньше этих людей царствовали в Египте боги, жили они вместе со смертными, и всегда только один из них бывал владыкою; последний из богов, царствовавших в Египте, был Ор, сын Осириса, именуемый у эллинов Аполлоном; лишив власти Тифона, он последним царствовал в Египте. Осирис называется по–эллински Дионисом.
145. У эллинов самыми младшими божествами почитаются Геракл, Дионис и Пан, а у египтян Пан — одно из старейших божеств и принадлежит к числу первых восьми богов, Геракл к числу вторых, двенадцати, Дионис к числу третьих, происшедших от двенадцати божеств. Уже раньше я сказал[13], сколько лет, по словам самих египтян, прошло от Геракла до царя Амасида; от Пана они насчитывают еще больше, а от Диониса наименьше, и все–таки от этого последнего до царя Амасида они насчитывают пятнадцать тысяч лет. Египтяне уверяют, что они знают это достоверно, так как непрерывно ведут летосчисление и записывают годы. Они говорят, что Дионис, сын Семелы, кадмовой дочери, жил приблизительно за тысячу шестьсот лет до нашего времени, а Геракл, сын Алкмены, за девятьсот лет; от Пава, сына Пенелопы, — эллинские сказания производят от нее и Гермеса, — прошло до нашего времени еще меньше, нежели от Троянской войны, именно около восьмисот лет.
146. Что касается этих двух счислений, то каждый может принимать то из них, которое кажется ему вероятнее; свое мнение о них я высказал[14]. В самом деле, если бы и эти два божества, Дионис, сын Семелы, и Пан, сын Пенелопы, столь же прославились у эллинов, как Геракл, сын Амфитриона, и оставались бы в Элладе до старости, то можно было бы сказать, что в эти божества подобно Гераклу были первоначально людьми, получившими свои имена от предшествовавших им богов. Между тем на самом деле о Дионисе эллины говорят, что он тотчас по рождении зашит был Зевсом в бедро в отнесен в Нису, лежащую над Египтом в Эѳиопии; а относительно Пава они совсем не могут сказать, что с ним случилось после рождения. Для меня таким образом очевидно, что эллины узнали имена этих двух богов позже, нежели прочих, причем и родословную этих божеств ведут с того самого времени, с какого впервые узнали их.
147. Все это рассказывают сами египтяне; теперь я передам то, что рассказывается другими народами об этой стране, и с чем египтяне соглашаются; впрочем добавлю кое–что и из собственного наблюдения. По освобождении от эѳиопов, после царствования жреца гефестова, египтяне поставили себе двенадцать царей, — без царей они не могли никогда обходиться, — причем весь Египет разделили на двенадцать частей. Цари породнились между собою и царствовали с соблюдением такого уговора, чтобы не свергать друг друга с престола, не добиваться превосходства одному над другим и жить в возможно более дружественных отношениях. Договор этот цари заключили и верно соблюдали, для чего и поступали так: тотчас по получении ими власти было изречение оракула, по смыслу которого тот из них будет царствовать над целым Египтом, кто сделает возлияние из медной чаши в храме Гефеста; поэтому на все священнодействия они являлись вместе.
148. Цари эти пожелали оставить но себе общий памятник, ради чего соорудили лабиринт немного выше Миридского озера, подле так называемого Города крокодилов. Я видел его и нашел, что он выше всякого описания. Действительно, если бы собрать вместе все эллинские укрепления и другие сооружения, то оказалось бы, что они стоили меньше труда и денег, нежели лабиринт, хотя в Ефесе и на Саме есть замечательные храмы. Правда, были и пирамиды, превосходящие описание, каждая из них стоила многих, даже огромных сооружений эллинов, но лабиринт превосходит сами пирамиды. Это — двенадцать крытых зал, порталами своими расположенных одна против другой и соединенных между собою в одно помещение; шесть зал обращены на север, а шесть на юг. Снаружи они окружены общей стеной. Покои в лабиринте двоякого рода, одни подземные, другие на поверхности земли над первыми; всех покоев три тысячи, по полторы тысячи в каждой половине. Покои наружные мы видели сами, ходили по ним, рассматривали их и на основании этого говорим о них, тогда как о покоях подземных мы узнавали только по рассказам. Египетские сторожа ни за что не хотели показывать их нам, потому что, говорили они, там помещаются гробницы царей, соорудивших лабиринт, и священных крокодилов. Таким образом о подземных покоях ми говорим по слухам, а наружные, превосходящие дела рук человеческих, мы осматривали сами. Действительно, переходы через покои и извилистые повороты от одной залы до другой, исполненные разнообразнейшего великолепия, представляли тысячи чудес, когда, бывало, переходишь из залы в покои, из покоев в коридоры, из коридоров в другие покои, из этих покоев в новые залы. Крыша над всеми помещениями, равно как и стены, сделана из камня; на стенах в изобилии рельефные изображения; каждая зала снабжена кругом колоннами из кусков белого камня, отлично сложенных. К тому самому углу, где кончается лабиринт, тесно примыкает пирамида в сорок сажень вышиною с огромными высеченными в стенах изображениями; к пирамиде ведет подземный ход.
149. Если таков лабиринт, то еще большим чудом представляется так называемое Миридское озеро, у которого построен лабиринт. Озеро имеет в окружности три тысячи шестьсот стадий, или шестьдесят схенов, столько же, сколько имеет Египет вдоль моря. Озеро тянется в длину с севера на юг и имеет глубины в самом глубоком месте пятьдесят сажень. Что озеро это искусственное, вырытое, видно по нем самом: почти посередине озера стоят две пирамиды, поднимающиеся над поверхностью воды на пятьдесят сажень и на столько же сидящие под водою; на каждой из них помещено по колоссальному каменному изображению, сидящему на троне. Таким образом высота пирамид сто сажень, а сто сажень составляют стадию и шестьсот футов, если сажень имеет шесть футов или четыре локтя, фут состоит из четырех, а локоть из шести ладоней. Озеро наполняется водою не из источников, потому что вся эта местность до крайности безводна; вода проведена сюда по каналу из Нила, причем шесть месяцев она течет в озеро и шесть месяцев вытекает в него. Когда вода уйдет из озера, то в царскую казну оно приносит в течение шести месяцев каждый день по одному таланту, выручаемому за рыбу, а когда озеро наполнится водою, то только по двадцати мин.
150. По словам туземцев, озеро это изливается под землею в ливийский Сиртис, причем направляется на запад в глубь материка вдоль хребта, что над Мемфисом. Так как я к удивлению моему нигде не замечал той земли, которая была выкопана, то спрашивал ближайших к озеру жителей, где ссыпана вырытая земля; они указали место, куда вывезена была земля, и я легко поверил им, Из рассказов я знал, что нечто подобное было и в Нине, ассирийском городе, именно: однажды воры задумали похитить громадные сокровища царя Нина Сарданапалла, хранившиеся в подземных кладовых. Воры начали рыть подкоп, начиная от своих жилищ по направлению к царскому дворцу, а выносимую их канавы землю по наступлении ночи бросали в реку Тигр, протекающий мимо Нина, пока работы своей не привели к желанному концу. Подобным образом действовали, как я слышал, и при вырытии Миридского озера в Египте, с тою разницею конечно, что здесь работа производилась не ночью, а днем; вынимаемую землю египтяне относили в Нил, который в размывал ее. Так, рассказывают, выкопано это озеро.
151. Двенадцать царей управляли страною справедливо. Однажды при совершении жертвы в храме Гефеста, когда в последний день праздника они должны были совершить возлияние, первосвященник вынес им золотые чаши, в которых обыкновенно совершалось возлияние царями, но ошибся и вынес одиннадцать чаш для двенадцати царей. Таким образом один из царей, Псамметих, стоявший с краю, не получил чаши; тогда он снял с головы своей медный шлем, и подставил его для того, чтобы совершить из него возлияние. Все прочие цари также носили шлемы и тогда были в шлемах. Псамметих подставил свой шлем без всякого злого умысла, но прочие цари обратили внимание на поступок Псамметиха и нашли его отвечающим изречению оракула, что тот из них будет единственным царем Египта, который совершит возлияние из медной чаши[15]. Но припомнив предсказание оракула, они не нашли нужным лишать жизни Псамметиха, так как по исследовании убедились, что поступок совершен был без всякого умысла. Поэтому они порешили лишить его значительной доли власти в сослать в болота с воспрещением отлучаться оттуда или вступать в сношение с остальным Египтом.
152. Раньше Псамметих бежал от эѳиопа Сабакона, убившего отца его Нехо; тогда он бежал в Сирию, но египтяне саитского округа призвали его назад, когда эѳиоп бежал из Египта по внушению виденного им во сне призрака. Потом он сделался царем и из–за шлема был вторично изгнав одиннадцатью царями в область болот. Считая поступок их тяжкой для себя обидой, Псамметих задумал отмстить своим гонителям. С этою целью он послал в город Буто, где находится правдивейшее египетское прорицалище, вопросить оракула Латоны; в ответ получено было изречение, что месть наступит с моря, когда появятся медные люди; он совсем не поверил тому, будто получит помощь от медных людей. Между тем немного спустя ионяне и карийцы во время разбойнических странствований по морю занесены были в Египет. Они высадились на сушу в медных доспехах, о чем какой–то египтянин, придя в болото, и дал знать Псамметиху; никогда раньше он не видел людей в медном вооружении и потому сообщал теперь, что с моря явились медные люди и опустошают равнину. Изгнанник усмотрел в этом исполнение прорицания, оказал ионянам и карийцам радушный прием и щедрыми обещаниями склонил их остаться у него на службе, а потом при их содействии в вместе с охотниками из египтян свергнул царей с престола.
153. Псамметих таким образом овладел целым Египтом; в храме Гефеста в Мемфисе он соорудил на южной стороне его портик, выстроил против него двор для Аписа, где он и содержится, лишь только появятся на свет. Двор этот окружен со всех сторон колоннами и украшен множеством изображений; вместо столбов двор поддерживают громадные изображения в двенадцать локтей вышиною каждое. Апис называется по–эллински Епафом.
154. Пособникам своим, ионянам и карийцам, Псамметих отвел для поселения земли, лежащие одна против другой в разделенные Нилом; эти участки земли получили название Лагерей. Кроме земли, царь дал им все, что обещал, а также детей египтян отдавал к ним для обучения эллинскому языку; от них–то научились эллинскому языку теперешние переводчики в Египте. ионяне и карийцы занимали эти земли долгое время; лежат они подле моря немного ниже города Бубастиса, на так называемом Пелусийском устье Нила. Впоследствии царь Амасид переселил их отсюда в Мемфис, образовав из них стражу для себя против египтян. Благодаря поселению этих отрядов в Египте и сношениям с ними эллинов, мы знаем достоверно все, что делается в Египте со времени царя Псамметиха и позже; это были первые иноязычные поселенцы в Египте. На покинутых местах жительства еще в мое время были следы корабельных стоянок и обломки домов. Так Псамметих овладел Египтом.
150. Много раз уже я упоминал об оракуле в Египте[16]; но он заслуживает особого рассказа. Этот египетский оракул есть святилище Латоны, находящееся в большом городе подле так называемого Себеннитского устья Нила, на пути от моря вверх. Имя города, в котором находится оракул, Буто, как сказано уже раньше[17]. В Буто есть святилище Аполлона и Артемиды. Храм Латоны, в котором помещается оракул, велик и имеет портик в десять сажень вышиною. Что касается внешности храма, то вот что поразило меня наибольше: в священной ограде есть монолитный храм Латоны, одинаковой длины и высоты, и все стены его одинаковой величины, а каждое измерение сорок локтей. Кровлею служит другой камень с карнизом в четыре локтя.
156. Из открытых для публики окрестностей святилища наиболее изумительным показался мне этот храм, а потом остров по имени Хеммис. Лежит он на глубоком обширном озере подле святилища в Буто; египтяне считают его плавучим. Сам я не замечал, чтобы остров плавал или передвигался, в с крайним изумлением слушал, когда называли его плавучим. На острове есть большой храм Аполлона и три жертвенника; растет на нем множество пальм и других деревьев, фруктовых и диких. Называя остров плавучим, египтяне приводят для этого следующее основание: первоначально остров не был плавучим, пока Латона, одно из восьми первых божеств, обитавшая в Буто в имевшая там это прорицалище, не получила от Исиды Аполлона на сохранение и не скрыла его на острове, который считается теперь плавучим; в то время Тифон бросался всюду в поисках за сыном Осириса. Аполлона и Артемиду называют детьми Диониса в Исиды, а Латона была их кормилицею и спасительницею. Аполлон по египетски называется Ором, Деметра Исидою, Артемида Бубастис. Из этого, а не из какого–либо другого рассказа Эсхил, сын Евфориона, позаимствовал то, о чем я скажу, и в чем он был единственным из прежних поэтов, именно, представил Артемиду дочерью Деметры[18]. Говорят, что поэтому–то остров и стал плавучим. Таков рассказ египтян.
159. Псамметих царствовал в Египте пятьдесят четыре года, из которых двадцать девять лет он провел в осаде большого сирийского города Азота, пока не взял его. Из всех известных нам городов Азот наидольше выдерживал осаду.
158. У Псамметиха был сын Нехо, который после него и сделался царем Египта. Он первый начал прорытие канала, ведущего в Ериѳрейское море, того самого, который потом был вырыт персидским царем Дарием. Длина канала четыре дня плавания, а широк он настолько, что по нем могут идти гонимые веслами две триремы рядом; вода в него проведена из Нила. Канал начинается немного выше города Бубастиса, проходит подле арабского города Патума и впадает в Ериѳрейское море. Прежде всего он идет в той части египетской равнины, которая граничит с Аравией, у подножья того хребта, который тянется выше равнины к городу Мемфису, и в котором есть каменоломни; у подножья этого хребта канал тянется в длину от запада к востоку, потом уклоняется в сторону по направлению к югу и, проходя через ущелья, вливается в Аравийский залив. Кратчайшим путем от северного моря до южного и Ериѳрейского считается тот, что идет от хребта Касия, отделяющего Египет от Сирии, и содержащего в себе до Аравийского залива ровно тысячу стадий. Это — кратчайший путь; канал гораздо длиннее, потому что гораздо более извилист. При проведении этого канала погибло сто двадцать тысяч египтян. Нехо приостановил работы на половине, будучи смущен изречением оракула, что он работает для варвара, а варварами египтяне называют всех, говорящих не на одном языке с ними.
159. По прекращении работ над каналом Нехо занялся военными походами. С этою целью сооружены были триремы частью на северном море, частью в Аравийском заливе у Ериѳрейского моря; места стоянок их видны еще и теперь. В случае нужды он всегда пользовался этими триремами. Сириян Нехо разбил в сухопутном сражении при Магдоле, а после сражения овладел обширным городом Сирии, Кадитием. То платье, в котором совершены были эти подвиги, царь пожертвовал Аполлону и отослал в Бранхиды милетян. После того он умер, процарствовав всего шестнадцать лет, и передав царство сыну Псаммису.
160. В царствование Псаммиса прибыли в Египет послы от элидян с целью похвалиться, что элидяне устроили олимпийское состязание правильнейшим и превосходнейшим способом, и заявить, что сами египтяне, мудрейший из всех народов, не изобрели бы ничего подобного. Когда элидяне объяснили причину своего посещения, царь созвал тех из египтян, которые слыли мудрейшими людьми. Египтяне собрались, и на их расспросы элидяне рассказывали все, что соблюдали они при устройстве состязаний. Сообщив все это, послы объявили, что они прибыли в Египет с целью узнать, не могут–ли египтяне придумать что–нибудь лучше этого. Египтяне посоветовались между собою и спросили элидян, принимают ли участие в состязании и сограждане их. Те отвечали, что участвовать в состязании дозволяется каждому желающему, из них–ли, или из прочих эллинов, безразлично. Египтяне на это заметили, что такое правило грубо нарушает справедливость, ибо невозможно для них не быть пристрастными к состязающемуся гражданину и не обидеть таким образом иноземца. Поэтому если им желателен справедливый порядок состязания, и если ради этого прибыли они в Египет, то следует устраивать состязания только для иноземцев и не допускать к ним никого из элидян. Такой совет египтяне дали элидянам.
161. Псаммис царствовал в Египте только шесть лет; он умер вскоре после похода в Эѳиопию, а ему наследовал сын его Априя. После Псамметиха, деда его, он был счастливее всех царей, ему предшествовавших. Царствовал он двадцать пять лет и за это время совершил поход на Сидон и вмел морское сражение с тирянами и царем их. Однако ему суждено было претерпеть беду, о причине чего я подробнее скажу в повествовании о Ливии[19], а теперь ограничусь немногими словами, именно: Априя послал войско против киренян и потерпел жестокое поражение; египтяне обвинили его в неудаче и восстали против него, полагая, что Априя умышленно послал их на явную опасность с целью погубить часть египтян и тем спокойнее царствовать над остальными; подозрение это возмутило тех египтян, которые возвратились из похода, а равно друзей погибших, и они восстали открыто.
162. Априя узнал об этом и послал Амасида, чтобы тот подействовал на них увещанием. Когда Амасид явился туда, старался удержать их, уговаривал их бросить свои замыслы, один из египтян стал позади его, надел на него шлем, говоря, что это в знак царского достоинства. Предложение не было противно желанию Амасида, что он и дал понять. Когда мятежники провозгласили его царем. он стал готовиться к нападению на Априю. Получив известие об этом, Априя послал против Амасида одного из своих приближенных, знатного египтянина по имени Патарбемиса с приказанием доставить ему Амасида живым. Когда, подойдя к Амасиду, Патарбемис звал его отправиться вместе, тот, сидевший в то время верхом на лошади, поднял бедро и испустил ветер, предлагая доставить это Априи. Однако Патарбемис, говорят, продолжал требовать, чтобы Амасид шел к царю, если тот шлет за ним. Амасид отвечал тогда, что давно уже собирается сделать это, и что Априя не будет жаловаться на него, так как он в сам придет, и других приведет с собою. Патарбемис понял, что хотел сказать Амасид, к чему он собирался, и поспешил уйти, чтобы возможно скорее известить царя о положении дел. Когда он пришел к Априи без Амасида, царь не дал сказать ему ни слова и в сильном гневе велел отрезать ему нос и уши. Остальные египтяне, до тех пор стоявшие еще на стороне царя, при виде того, какому позорному наказанию подвергается знатнейший из них, не медлили более, соединились с противниками царя и перешли на сторону Амасида.
16З. Узнав об этом, Априя вооружил наемное войско и пошел на египтян; с ним было тридцать тысяч наемных солдат, карийцев и ионян, а дворец его, обширный и замечательный, находился в городе Саисе. Следовательно Априя со своим войском шел на египтян, а Амасид со своим на иноземцев. В городе Момемфисе сошлись оба войска и здесь решились помериться силами.
164. У египтян есть семь классов: жрецы, воины, пастухи рогатого скота, свинопасы, купцы, переводчики и кормчие; столько классов у египтян, а имена даны им по роду их занятий; но воины называются Каласириями и Гермотибиями и занимают следующие округа, — потому что весь Египет разделяется на округа.
165. Округа Гермотибиев: бусуритский, саитский, хеммитский, папремитский, остров Просопитида и половина Наѳо. Такие–то округа заняты Гермотибиями, число которых· доходит до ста шестидесяти тысяч человек. Никто из них не знает никакого ремесла; они заняты только военным делом.
166. Каласириям принадлежат другие округа: ѳивский, бубаститский, аффитский, танитский, мендетский, себеннитский, аѳрибитский, фарбаиѳитский, ѳмунтский, онуфитский, анисский, миекфоритский; этот последний округ находится на острове против города Бубастиса. Округа эти заняты Каласириями, число которых доходит до двухсот пятидесяти тысяч человек. Им также не подобает заниматься никаким ремеслом; занятия их исключительно военные, притом наследуемые сыном от отца.
167. Заимствовали ли эллины эти порядки от египтян, не могу решить достоверно, ибо я вижу, что ѳракияне, скиѳы, персы, лидяне, то есть, почти все варвары меньше ценят тех граждан и их потомков, которые занимаются ремеслами, напротив считают благородными тех, которым совершенно чужд ручной труд, и которые ведают только военное дело. Это заимствовано всеми эллинами, больше всего лакедемонянами; а меньше всех пренебрегают ремесленников коринѳяне.
168. Из египтян только воины и жрецы пользуются большой привилегией, именно: каждый из них получил по двенадцати полевых участков, свободных от налога, а участок содержит в себе сто египетских квадратных локтей; египетский локоть равняется самийскому. Этой привилегией пользовались все воины, но другая, следующая, распределялась между ними в известном порядке, причем никогда не пользовались ею все вместе, именно: тысяча Каласириев и столько же Гермотибиев служили в течение года телохранителями при царе; они каждый день получали за это, помимо земельных участков, по пяти мин хлеба, по две мины говядины, по четыре меры вина. Всегда выдавалось это тем, которые исполняли службу телохранителей.
169. Априя с своими наемными солдатами, а Амасид со всеми египтянами сошлись у города Момемфиса, в там завязалась битва. Иноземцы дралась храбро, но, сильно уступая неприятелю в численности, потерпели поражение. Говорят, Априя был настроен так, что само божество, казалось ему; не в силах было бы заставить его отказаться от царской власти, — так несокрушимым считал он свой престол. Теперь, разбитый в сражении и взятый в плен, он отведен был в город Саис, в тот дворец, который прежде был его, а теперь принадлежал Амасиду. Некоторое время его содержали здесь в царском дворце, и Амасид обходился с ним хорошо. Наконец египтяне стали укорять его в несправедливости за то, что он так содержит злейшего врага их и своего; тогда Амасид выдал Априю египтянам. Они задушили его и похоронили в фамильной гробнице, находящейся в святилище Аѳины, очень близко к алтарю, на левой стороне от входа. Всех царей из своего округа саитяне погребли в этом святилище. Правда, гробница Амасида стоит дальше от алтаря, нежели гробница Априи и его предков, но и она помещалась во дворе святилища. Гробница Априи представляет обширную каменную залу, обставленную колоннами в виде пальм и вообще разукрашенную; в зале есть двое дверей, а между ними царская гробница.
170. В Саисе в святилище Аѳины позади храма вдоль всей стены его есть гробница того божества, назвать которое по имени в этом случае я считаю для себя грехом. В ограде храма стоит два больших каменных обелиска, а подле них озеро с каменным цоколем и кругом прекрасно отделанное; озеро это, как мне кажется, такой же величины, как и то, которое находится на Деле и называется колесовидным.
171. На этом озере египтяне устраивают мимические представления страстей божества, именуемые мистериями. Хотя я знаю это таинство во всех подробностях, но благоговейно умолчу о нем; умолчу также и о празднестве Деметры, которое эллины называют ѳесмофориями, за исключением разве таких подробностей, о каких не грешно говорить. Дочери Даная вывезли это празднество из Египта и научили ему пеласгийских женщин. Впоследствии, когда жители Пелопоннеса были вытеснены дорянами, празднество это исчезло; сохранили его только те пелопоннесцы, которые остались в своей земле и не были вытеснены, именно, аркадяне.
172. По низвержении Априи воцарился Амасид; родом он был из саитского округа, из города по имени Сиуф. Первое время египтяне пренебрегали Амасидом и нисколько не ценили его, так как раньше того он был простым гражданином не знатного рода. С течением времени он расположил египтян к себе ловким и грубым средством, именно: у него было множество различных сокровищ, в числе их золотая лохань, в которой сам Амасид и все его застольники обмывали себе ноги. Лохань эту он взломал в куски, сделал из нее кумир божества и поставил его на самом видном месте в городе. Египтяне подходили к кумиру и оказывали ему большое почтение. Узнав о таком поведении горожан, Амасид созвал египтян и объяснил им, что кумир сделав из лохани, в которую прежде египтяне плевали, мочились, в которой мыли ноги, а потом ей же оказывают большое почтение. То же самое, что с лоханью, случилось, сказал он, и с ним самим; хотя прежде он был простой гражданин, но в настоящее время — царь их, а потому советовал им чтить его и высоко ценить.
173. Таким–то образом Амасид расположил к себе египтян и подчинил их. Порядок занятий его был таков: рано утром, когда городская площадь не наполнялась еще народом, он усердно занимался текущими делами, потом пил, шутил со своими застольными товарищами, неприлично дурачился с ними и забавлялся. Друзья его смущались этим и с целью подействовать на него говорили: «ты ведешь себя, царь, несогласно со своим достоинством, потому что слишком предаешься грубым забавам. На важном посту следует и сидеть важно и весь день проводить в занятиях. Тогда и египтяне сознают, что ими управляет великий человек, и будут прославлять твое имя. Теперь ты поступаешь совсем не по–царски». Царь на это отвечал им: «владеющие луком натягивают тетиву, когда имеют нужду в луке, и отпускают ее, когда лук более не нужен; если бы тетива оставалась натянутой все время, лук лопнул бы, и им нельзя было бы воспользоваться в случае нужды. Так и с человеком: если бы человек пожелал заниматься делами непрерывно и совсем не отдыхал бы в забавах, то наверное он незаметно для себя или сошел бы с ума, или совсем отупел бы. Я знаю это и потому отдаю свою долю и труду, и забаве». Так он отвечал друзьям своим.
174. Об Амасиде впрочем говорят, что, еще будучи частным человеком, он любил пить, веселиться и вовсе не любил серьезных занятий. Когда вследствие пьянства и развлечений он впадал в нужду, то бродил по окрестностям и воровал. Когда обворованные утверждали, что вещи их у него, а он отрицал это, то его водили к оракулу, какой был в той местности. Во многих случаях оракулы изобличали его, а в других оправдывали. Став царем, он поступил так: о храмах всех тех божеств, которые не признавали его вором, он вовсе не заботился, ничего не жертвовал на содержание их, не совершал в них жертв, ибо они ничего не заслуживали, а оракулы их считал лживыми; напротив, о всех тех божествах, которые объявляли его вором, он очень заботился, как о божествах действительных и владевших правдивыми оракулами.
175. В Саисе в честь Аѳины Амасид соорудил достойный удивления портик, далеко превзошедший портики всех строителей высотою и обширностью, величиною и достоинством камней. Потом поставил он огромные колоссы и длиннейшие мужские сфинксы, кроме того велел свозить необычайной величины камни на сооружение храма. Часть камней была доставлена из каменоломен, что подле Мемфиса, другая часть, громаднейшие камни, доставлены из города Елефантины, отстоящего от Саиса на двадцать дней плавания. Но более всего удивляет меня следующее: он велел перевезти из города Елефантины монолитный храм, доставка которого продолжалась три года, а заняты были ею две тысячи человек, прячем все они были кормчими. Что касается размеров покоя, то длина его снаружи двадцать один локоть, ширина четырнадцать, а высота восемь локтей. Таковы размеры этого монолитного покоя снаружи, а изнутри длина восемнадцать локтей и двадцать пальцев, ширина двенадцать, а высота пять локтей. Находится этот священный покой у входа в святилище; внутрь святилища не втащили его, как говорят, по следующей причине: в то время, когда покой тащили, архитектор сильно стонал и утомлялся работой, которая тянулась так долго; Амасид придал этому большое значение и не дозволил тащить храм дальше. Другие рассказывают, что один из рабочих, занятых передвижением покоя, был раздавлен, и что из–за этого он и не был втащен внутрь святилища.
176. Вообще во все знаменитые храмы Амасид пожертвовал замечательные по величине предметы; между прочим в Мемфисе перед храмом Гефеста он поставил кумир в семьдесят пять футов вышиною, изображающий лежащего на спине человека. На том же цоколе стоит два колосса из эѳиопского камня, по правую и по левую сторону главного кумира. Другой столь же громадный колосс стоит в Саисе и представляет, как и в Мемфисе, лежащую фигуру. Амасид соорудил в Мемфисе еще храм для Исиды, обширный и замечательный.
177. Говорят, в царствование Амасида Египет наслаждался полнейшим довольством, как в том, что страна получает от реки, так и в том, что дает народу земля, а всех населенных городов в Египте было в то время двадцать тысяч. Амасид издал для египтян закон, в силу которого каждый. египтянин ежегодно обязан указать областному начальнику все свои средства к жизни; тот, кто этого не сделает или кто не может показать, что он живет законными средствами, наказывался смертью. Этот закон Солон заимствовал от египтян и издал его для аѳинян, безукоризненный закон, и аѳиняне должны бы соблюдать его во веки.
178. Амасид любил эллинов, некоторым из них сделал много добра, а переезжающим в Египет отвел для поселения город Навкратис. Если кто из них не думал поселяться в Эгипте и приезжал туда только по торговым делам, для тех отводились участки земли, где они могли бы поставить жертвенники и храмы своим богам. Наибольший из этих храмов, наиболее известный и посещаемый, называется Эллинием. Следующие города соорудили храм общими усилиями: Хиос, Теос, Фокея, Клазомены ионийские, Род, Книд, Галикарнас, Фаселид дорийские, и только один город митиленских эолян. Храм Эллиний принадлежит всем этим городам; они же назначают и блюстителей тамошней торговли; все прочие города, заявляющие свои притязания на участие, не имеют на то никакого права. Эгиняне отдельно для себя построяли храм Зевса; другой храм, Геры, построили себе самияне, а храм Аполлона милетяне.
179. В древности один только Навкратис был местом торговли для иноземцев, никакого другого порта в Египте не было. Если кто–нибудь заходил в другое устье Нила, он должен был поклясться, что зашел туда невольно и, дав клятву, отплыть на том же самом корабле в Канобское устье; если противные ветры мешали плаванию, то следовало перевезти груз на лодках вокруг Дельты до Навкратиса. Таковы были привилегии Навкратиса.
180. Когда амфиктионы отдали в подряд сооружение дельфийского храма на триста талантов, — прежний храм случайно сгорел, — то на долю дельфийцев выпало доставить четвертую часть подрядной сумны. Во время странствований по городам за сбором пожертвований дельфийцы получили не мало в Египте: Амасид пожертвовал им тысячу талантов квасцов, а жившие в Египте эллины пожертвовали двадцать мин.
181. С киренянами Амасид вступил в дружбу и заключил военный союз. Он решил даже взять оттуда жену себе, или из желания иметь супругою эллинку, или для нового скрепления дружбы с киренянами. По словам одних, он женился на дочери Батта, по словам других на дочери Аркесилая, по словам третьих на дочери знатного гражданина Критобула, носившей имя Ладики. Каждый раз, когда возлежал с нею, Амасид оказывался неспособным иметь сообщение, хотя другими женщинами и пользовался. После многих таких случаев царь сказал наконец Ладике: «ты, жена, чарами своими причинила мне это, и тебе нет спасения от самой ужасной смерти, какою когда–либо умирала женщина». Никакие оправдания Ладики не могли смягчить Амасида; тогда она мысленно дала обет Афродите пожертвовать кумир богини в Кирену, если только в ближайшую ночь Амасид будет иметь сообщение с нею: только это и могло спасти ее от смерти. После такой молитвы Амасид в ту же ночь сообщился с Ладикою. С этого времени он сообщался с нею всякий раз, как являлся к ней, и горячо полюбил ее. Ладика во исполнение обета заказала кумир Афродиты и отослала в Кирену; он уцелел до моего времени и стоял за городом киренян. Это та самая Ладика, которую Камбиса после покорения Эгипта спросил, кто она, и невредимою отпустил в Кирену.
182. Пожертвования сделал Амасид также в Элладу, именно: в Кирену позолоченное изображение Аѳины и собственное нарисованное изображение, потом в Линд Аѳине пожертвованы два каменных кумира и замечательный льняной панцирь, в Сам Гере два собственных деревянных изображения, которые сохранились в большом храме до моего времени позади дверей. В Сам сделано пожертвование ради дружбы Амасида с Поликратом, сыном Эакеса, в Линд не по дружбе с кем–либо, но потому, что находящийся там храм Аѳины, как говорят, сооружен дочерьми Даная в то время, когда они, убегая от сыновей Эгипта, высадились у Линда. Таковы пожертвования Амасида. Кипр он завоевал первый и наложил на него дань.


[1] Хронология египетских царей по Лепсиусу.
[2] II, 6.
[3] II, 13.
[4] II, 29.
[5] III, 28.
[6] II, 43.
[7] II, 40.
[8] Илиада, VI, 289 слл.
[9] Одиссея, IV, 227 слл.
[10] Од. IV, 351 сл.
[11] II, 124.
[12] II, 142.
[13] II, 43.
[14] II, 43 сл.
[15] II, 147.
[16] II, 83. 111. 133. 152.
[17] II, 59. 63. 67. 83. 133. 152.
[18] В какой из потерянных трагедий поэта так изображена Артемида, неизвестно.
[19] IV, 159.