ПРОЛОГ К "ОПИСАНИЮ ОЙКУМЕНЫ"
(ст. 1-25)
Песню начавши мою о земле и о море широком,
О городах, о потоках, о сонме народов несметном,
Прежде всего Океан вспомяну я глубокопучинный.
В нем вся земля, словно остров огромный, лежит, обвитая
Всюду (водой, как венком; но не круглы ее очертанья:
Там, куда солнце идет, земля становится узкой,
Форму принявши пращи. Хотя земля и едина,
Люди, ее на три части разбив, им дали названья:
Ливии - первой, Европы - второй и Азии - третьей.
Ливии грань и Европы дугою кривой изогнулась;
Тянется эта дуга от Гадеса [1], а Нильское устье
Служит концом для нее; там Египет глядит на Борея,
Там прославленный храм воздвигнут в память Каноба [2],
Азии грань и Европы - река Танаис; извиваясь,
Он сквозь страну Савроматов течет из пределов Борея [3],
Скифии край прорезает, стремясь в Меотийские топи [4].
К югу граница идет, Геллеспонта касаясь; оттуда
Тянется далее к югу, кончаясь у Нильского устья.
Впрочем, считают иные, что грань пролегает на суше.
Есть перешеек большой - он в Азии самый высокий -
Между Каспийской пучиной и морем Эвксинским; его-то
Многие гранью считают Европы и стран азиатских.
Есть перешеек другой, огромный и длинный, он к югу
Тянется между арабским заливом и краем Египта.
Он от азийских земель отделяет ливийские страны.
[1] Гадес — торговый приморский город на южном побережье Испании, основанный финикийцами. Теперь Кадис.
[2] Каноб — кормчий корабля, на котором Менелай, возвращаясь из Трои, долго скитался по морю и не мог нигде пристать к берегу. Наконец, благодаря искусству Каноба, корабль пристал в Нижнем Египте, близ будущей Александрии. Каноба здесь настигла смерть. Менелай построил на этом месте город и храм, назвав город именем своего кормчего.
[3] Т. е. из стран, расположенных к северу от Понта Эвксинского.
[4] Меотийские топи — так называлась северо–восточная часть Понта Эвксинского от живших по его берегу меотов. Теперь это Азовское море. В древности были неверные представления о его размерах и предполагалось, что Меотида — часть Великого северного Океана. Ошибочность этих мнений была доказана во время походов Александра Македонского.