1. Я поступаю чудовищно, если могу говорить, когда Руфин мертв. Однако, поелику судьба сохранила меня единственно ради того, чтобы я оплакал это несчастье, я все-таки буду говорить. Веление высшего закона побуждает меня почтить отпрыска красноречия надгробным словом. Сколь славна эта задача! Быть может, судьба для того и сохранила отцовское искусство, чтобы оно тебя прославило? О, если б мне суждено было говорить, стоя над твоей могилой! О, если б ораторской трибуной был твой могильный холм! Тогда я был бы трижды блажен! А ты похищен у меня, не сказавши ничего, не попрощавшись, не подарив отца последним объятием. (2.) Думаю, что злой рок положил начало беде уже в тот самый день, как лишил меня общения с тобою, а тебя - моих объятий и лобзаний. Но зачем винить судьбу!

*[1]
Вступление к речи

(декламация, произнесенная без подготовки)

1. Говорят, на острове Делосе его жители показывают храм, по своему убранству очень скромный, но в речах и сказаниях прославленный. Молва гласит, что у Латоны, когда она рождала богов, именно там закончились родовые муки и что Аполлон почтил это место, положив на нем лавровые ветви и воздвигнув священные треножники, чтобы отсюда провозглашалось правосудие для всей Эллады. Ибо для каждого сладостно и почитаемо место, где началась его жизнь, хотя бы само по себе оно было и незначительно.

1. Принесем прежде всего в нашем доме жертву музам; а жертва музам - речи; приступим к священнодействиям раньше всего на нашем домашнем алтаре. Таков аттический закон: прежде чем обращаться к вышним богам, участвуя в таинствах, справляемых вне стен дома, надо умилостивить их священными обрядами в самом доме. Мы имеем обычай и в разных иных делах начинать с малого и стремиться к великому. Ни один моряк не пустится сразу в открытое море, не научившись управлять своей лодкой в тихом заливе; когда же он увидит, что его судно хорошо выдерживает легкую зыбь, тогда только он становится смелее и решается спустить его на бурные волны.