Диоген Лаэртский. Жизнеописания и мнения знаменитых философов

Переводчик: 

Диоген Лаэртский - автор своеобразного учебника греческой философии "Жизнеописания и мнения знаменитых философов". Сочинение представляет собой собрание цитат, выдержек и анекдотов, рассчитанных на занимательность.

IV, 7
[Бион]

Бион [1] был родом борисфенит: кто были его родители и чем он занимался, пока не обратился к философии, об этом он сам рассказал Антигону [2]. Когда тот спросил его:

Кто ты? Откуда? Каких ты родителей? Где обитаешь? [3] -

Бион, почувствовав, что его уже оклеветали, сказал царю: - Отец мой - вольноотпущенник, из тех кто локтем нос утирает (это означало, что он был торговцем соленой рыбой), родом борисфенит. И было у него не лицо, а роспись по лицу - знак хозяйской жестокости. Мать моя под стать такому человеку: взял он ее в жены из публичного дома. Отец мой однажды проворовался и был продан в рабство вместе с нами. Меня, молодого и пригожего, купил один ритор, потом он умер и оставил мне все свое имущество. Прежде всего я сжег все его сочинения, а потом наскреб денег, приехал в Афины и занялся философией.

Вот и порода и кровь, каковыми тебе я хвалюся [4].

Вот и все, что касается меня. Поэтому пусть перестанут болтать об этом Персей и Филонид; [5] а ты суди обо мне по моим собственным словам.
В самом деле, Бион был мастером на все руки, а также искусным софистом и оказал немалую помощь тем, кто хотел ниспровергнуть философские учения. При этом он любил пышность и не был чужд заносчивости. Он оставил много сочинений о достопамятных вещах, а также полезные и дельные изречения...
На вопрос, кому тревожнее живется, он ответил: - Тому, кто больше всего жаждет благоденствия. - На вопрос, стоит ли жениться (и о нем есть такой рассказ), он сказал: - Уродливая жена будет тебе наказанием, красивая - общим достоянием. - Старость он назвал пристанищем для всех бедствий, потому что все несчастья скопляются к этому возрасту. Славу он называл матерью доблестей, красоту и добро считал чуждыми друг другу, в богатстве видел движущую силу всякого дела. Человеку, промотавшему свое имение, он сказал: - Амфиарая [6] поглотила земля, а ты поглотил землю. - Он говорил: - Великое несчастье - неумение переносить несчастье. - Он презирал людей за то, что они сжигают мертвых, словно те ничего пе чувствуют, и взывают к ним, словно те всё чувствуют...
Он говорил, что дорога в Аид легка, потому что на нее вступают с закрытыми глазами. Алкивиада он порицал за то, что когда он был мальчиком, ради него мужья бросали жен, когда был юношей - жены бросали мужей. В ^бытность свою на Родосе он учил философии афинян, приезжавших туда учиться риторике; на вопрос, почему он это делает, он сказал: - Как я могу продавать ячмень, если привез пшеницу?
Он говорил, что если бы Данаиды носили воду не в продырявленных, а в целых сосудах, это было бы им более тяжким наказанием. Когда один болтун просил его помочь ему на суде, он сказал: - Я исполню твою просьбу, если ты защитников пришлешь, а сам не придешь. - Однажды он плыл по морю вместе с дурными людьми и попал вместе с ними в плен к пиратам. Спутники стали плакаться: - Мы погибли, если нас узнают. - А я погиб, если меня не узнают, - сказал Бион. В самомнении он видел помеху успеху. Про богатого скупца он сказал: - Не он владеет богатством, а оно им. - Он говорил, что скупцы так заботятся о богатстве, словно оно их собственное, но так мало им пользуются, словно оно чужое. В молодости, говорил он, надо отличаться храбростью, а в старости - блистать умом. Разум, по его словам, настолько превосходит остальные добродетели, насколько зрение - остальные чувства. Он говорил, что не следует бранить старость: ведь мы и сами были бы рады дожить до старости. Увидев завистника мрачным, он сказал ему: - Не знаю, то ли с тобой случилось что-нибудь плохое, то ли с другим - хорошее. - Безродность он считал плохой подругой свободоречию:

Она и смельчака порабощает [7].

Друзей надо выбирать осмотрительно, чтобы не подумали, что мы общаемся с дурными людьми или отвергаем хороших.
Сначала он примыкал к Академии, хотя в это же время был слушателем Кратета. Затем он обратился к киническому образу жизни, надел плащ и взял посох: в самом деле, как было иначе достигнуть бесстрастия? Затем, послушав софистические речи Феодора Безбожника на всевозможные темы, он принял его учение. После этого он учился у перипатетика Феофраста. Был он любителем эффектов и умел поднять на смех что угодно, не жалея грубых слов. За то, что речь его была смешана из выражений разного стиля, Эратосфен, по преданию, сказал, что Бион первый нарядил философию в цветистое одеяние. Был он также мастером пародии; таковы его строки:

О нежнейший Архит, лирородный, блаженный во чванстве,
Ты, в мастерстве пререканий из всех искуснейший смертных!

Над музыкой и геометрией он постоянно подшучивал. Он любил роскошную жизнь, и поэтому часто переезжал из города в город, пускаясь иной раз даже на хитрости. Так, приехав на Родос, он уговорил матросов переодеться его учениками и следовать за ним; в их сопровождении он вошел в гимнасий и привлек к себе всеобщее внимание. У него был обычай усыновлять молодых людей, чтобы наслаждаться их любовью и пользоваться их помощью. Но больше всего он любил самого себя и постоянно твердил: - У друзей все общее! - Поэтому, хотя у него было много слушателей, никто не считает себя его учеником. Впрочем, некоторые переняли его бесстыдство: так, говорят, что один из его спутников, Бетион, сказал однажды Менедему: [8] - А я вот, Менедем, провожу с Бионом целые ночи и не вижу в этом ничего плохого.
В своих беседах с близкими ему людьми он высказывал много безбожных мыслей, заимствованных у Феодора. Однако потом, когда он заболел, - так рассказывают жители Халкиды [9], где он умер, - он дал надеть на себя амулеты и покаялся во всем, чем грешил перед богами. Ухаживать за ним было некому, и он сильно страдал, пока Антигон не прислал к нему двух рабов; и Фаворин [10] в "Разнообразных рассказах" сообщает, что его носили в носилках следом за царем. Так он и умер, и я написал о нем такие сатирические стихи:

Поэт Бион, борисфенит, в земле рожденный скифской,
Как мы слыхали, говорил: "Богов не существует!"
Когда 6 на этом он стоял, то мы сказать могли бы:
"Что думает, то говорит: хоть худо, да правдиво".
Но нынче, тяжко зоболев, он смерти испугался;
Он, говоривший: "Нет богов!", на храмы не глядевший,
Он, издевавшийся всегда над приносящим жертвы,
Не только начал возжигать и тук и благовонья
На очагах и алтарях, богам щекоча ноздри,
Не только "Грешен!" говорил, "Простите всё, что было!" -
Нет, взяв у бабки талисман, чтобы носить на шее,
Оя, полон веры, обвязал кусками кожи руку
И двери дома осенил шиповником и лавром,
Готовый все перенести, чтоб с жизнью не расстаться,
Дурак, хотел он подкупить богов - как будто боги
Живут на свете лишь тогда, когда ему угодно,
И лишь когда, почти прогнив, свою он понял глупость
И, руки простерев с одра, вскричал: "Привет Плутону!"

VI, 1
[Антисфен]

Антисфен [11], сын Антисфена, был афинянин, но, по слухам, нечистокровный. Впрочем, когда его этим попрекнули, он сказал: - Даже матерь богов - фригиянка. - Его собственная мать, как кажется, была фракиянкой. Поэтому-то, когда он отличился в сражении при Танагре, Сократ заметил, что от чистокровных афинян никогда бы не родился столь доблестный муж. А сам Антисфен, высмеивая тех афинян, которые гордились чистотой крови, заявлял, что они ничуть не родовитее улиток или кузнечиков.
Сперва он учился у ритора Горгия: из-за этого так заметен риторический слог в его диалогах, особенно же в "Истине" и в "Увещаниях". Гермипп говорит, что однажды на истмийских празднествах он даже хотел произнести речь и в порицание и в похвалу афинянам, фивянам и лакедемонянам, но отказался от такой мысли, увидев, как много народу пришло из этих городов.
Потом он примкнул с Сократу и так много, по его мнению* выиграл из этого, что даже своих собственных учеников стал убеждать вместе с ним учиться у Сократа. Жил он в Пирее и каждый день ходил за сорок стадиев, чтобы послушать Сократа. Переняв его твердость и выносливость и подражая его бесстрастию, он Этим положил начало кинизму. Он утверждал, что труд есть благо, и приводил в пример: из эллинов великого Геракла, а из варваров - Кира [12]. Он первый дал определение понятию: "Понятие есть то, что раскрывает, чем являлся или является тот или иной предмет".
Часто он говорил: - Я предпочел бы безумие наслаждению, - а также: - Сходиться нужно с теми женщинами, которые сами за это будут благодарны. - ...На вопрос, какую женщину лучше брать в жены, он сказал: - Красивая будет общим достоянием, уродливая - для тебя наказанием. - Узнав однажды, что Платон дурно отзывается о нем, он сказал: - Это удел царей: делать хорошее и слышать дурное.
Когда он принимал посвящение в орфические таинства и жрец говорил, что посвященные станут в Аиде причастными ко многим благам [13], он спросил жреца: - Почему же ты не умираешь? - Однажды его попрекали тем, что он происходит не от свободнорожденных родителей: - Но мои родители не были и атлетами, - возразил Антисфен, - а я, тем не менее, атлет [14]. - На вопрос, почему у него так мало учеников, он ответил: - Потому что я гоню их серебряной палкой. - На вопрос, почему он так суров с учениками, он ответил: - Врачи тоже суровы с больными. - Увидев прелюбодея, спасавшегося от погони, он сказал ему: - Несчастный! От какой опасности мог бы ты избавиться за какой-нибудь обол! [15] - Как сообщает Гекатон [16] в "Притчах", он говаривал, что лучше попасться стервятникам, чем льстецам: те пожирают мертвых, эти - живых.
На вопрос, какая человеческая судьба самая лучшая, он сказал: - Умереть счастливым. - Однажды ученик пожаловался ему, что потерял свои записи. - Надо было хранить их в душе, - сказал Антисфен. Он говорил, что как ржавчина съедает железо, так завистников пожирает их собственный характер. Те, кто хочет обрести бессмертие, говорил он, должны жить благочестиво и справедливо. По его словам, государства погибают тогда, когда не могут более отличать хороших людей от дурных. Когда его однажды хвалили дурные люди, он сказал: - Боюсь, не сделал ли я чего дурного.
Братская близость единомыслящих, заявлял он, крепче всяких стен. Он говорил, что в дорогу надо запасаться тем, чего не потеряешь даже при кораблекрушении. Его попрекали, что он водится с дурными людьми; он сказал: - И врачи водятся с больными, но сами не заболевают. - Нелепо, говорил он, отвеивая мякину от хлеба и исключая слабых воинов из войска, не освобождать государство от дурных людей. На вопрос, что дала ему философия, он ответил: - Умение беседовать с самим собой. - Однажды на пирушке кто-то сказал ему: - Спой!-А ты сыграй мне на флейте, - сказал Антисфен. Когда Диоген просил у него хитон, он посоветовал ему вместо этого сложить свой плащ вдвое.
На вопрос, какая наука самая необходимая, он сказал: - Наука не учиться, чему не нужно. - Он говорил, что тем, кто слышит о себя дурное, сдержанность нужнее, нежели тем, в кого бросают камнями. Над Платоном он издевался за его гордость. Увидев однажды в процессии норовистого коня, он сказал Платону: - По-моему, и из тебя вышел бы знатный конь! - Дело в том, что Платон постоянно нахваливал коней. Однажды, когда Платон был болен, Антисфен, зайдя к нему, заметил лохань с его рвотой и сказал: - Желчь я в ней вижу, а гордыни не вижу.
Он советовал афинянам принять постановление считать ослов конями; когда это сочли нелепостью, он заметил: - А ведь вы простым голосованием делаете из невежественных людей стратегов. - Кто-то сказал ему: - Тебя многие хвалят. - Что же, - спросил он, - я сделал дурного? - Когда он старался выставить напоказ дыру в своем плаще, Сократ, заметив это, сказал: - Сквозь этот плащ я вижу твое тщеславие. - Фаний [17] в книге "О сократиках" сообщает, что на чей-то вопрос, как стать прекрасным и добрым, он сказал: - Узнать от сведущих людей, что надо избавляться от тех пороков, которые в тебе есть. - Кто-то восхвалял роскошную жизнь. - Пусть такую жизнь ведут дети врагов! - воскликнул - Антисфен.
К юноше, который с гордым видом позировал ваятелю, он обратился так: - Скажи, если бы бронза умела говорить, чем бы, по-твоему, стала она хвастаться? - Красотою, - сказал тот. - И тебе не стыдно гордиться тем же, чем и бездушная статуя? - Юноша, приехавший с Понта, обещал наградить Антисфена, как только прибудет его корабль с соленой рыбой. - Антисфен, взяв его с собой и прихватив пустой мешок, отправился к торговке хлебом, набил мешок зерном и пошел прочь; а когда та стала требовать денег, сказал: - Вот этот юноша заплатит, когда прибудет его корабль с соленой рыбой. - Он же, говорят, был причиной изгнания Анита и смерти Мелета: повстречав однажды юношей с Понта, привлеченных в Афины славою Сократа, он отвел их к Аниту, заявив, что тот превзошел Сократа и мудростью и нравственностью; это вызвало такое возмущение среди присутствовавших, что они изгнали Анита. Если он встречал женщину в пышном наряде, то отправлялся к ней домой и требовал, чтобы ее муж показал ему свои доспехи и коня: если они у него есть, он может и впредь позволить ей наряжаться, всегда имея против нее это оружие, если нет, он должен снять с нее дорогой наряд.
Вот какие взгляды были ему по душе. Человека можно научить добродетели. Благородство и добродетель - одно и то же. Достаточно быть добродетельным, чтобы быть счастливым; для Этого ничего не нужно, кроме Сократовой силы духа. Добродетель проявляется в поступках и не нуждается ни в обилии слов, ни в обилии знаний. Мудрец ни в чем и ни в ком не нуждается: ибо все, что принадлежит другим, принадлежит и ему. Безвестность есть благо, равно как и труд. В общественной жизни мудрец руководствуется не общепринятыми законами, а законами добродетели. Он женится, чтобы иметь детей, притом от самых красивых женщин; он не будет избегать и любовных связей - ибо только мудрец знает, кого стоит любить.
Диокл [18] приписывает ему также и следующие мнения. Для мудреца нет ничего, что было бы чуждо ему или недоступно. Хороший человек достоин любви. Все, кто стремится к добродетели, друзья между собой. Своими соратниками надо делать людей мужественных и справедливых. Добродетель - оружие, которого никто не может отнять. Лучше сражаться среди немногих хороших людей против множества дурных, чем среди множества дурных против немногих хороших. Не пренебрегай врагами: они первыми Замечают твои ошибки. Справедливого человека цени больше, чем родственника. Добродетель и для мужчины и для женщины одна" Добро прекрасно, зло безобразно. Все дурное считай себе чуждым. Разум - незыблемая твердыня: ее не сокрушить силой и не одолеть изменой. Стены ее должны быть сложены из неопровержимых суждений.
Свои беседы он вел в гимнасий Киносарге, неподалеку от городских ворот; по мнению некоторых, отсюда и получила название киническая школа. Сам же он называл себя "Непородистый пес". Он первый, как сообщает Диокл, начал складывать плащ вдвое, пользоваться этой одной одеждой и носить посох и суму; Неанф тоже говорит, что он первым стал складывать гиматий вдвое; а Сосикрат, напротив, в III книге "Преемственностей" приписывает это Диодору Аспендскому, который, по его словам, также стал отпускать бороду и носить посох и суму.
Из всех учеников Сократа только один Антисфен заслужил похвалу Феопомпа, который говорит, что он был искусный оратор и сладостью своей речи мог приворожить кого угодно. Это видно и по его сочинениям, и по "Пиру" Ксенофонта. По-видимому, именно он положил начало самым строгим стоическим обычаям, о которых Афиней, сочинитель эпиграмм, говорит так:

О знатоки стоических книг! О вы, что храните
В ваших священных столбцах лучший завет мудрецов:
Для человеческих душ добродетель - единое благо;
Ею сильны города, ею живет человек.
Пусть же иные из нас стремятся к плотским усладам -
Муза, Памяти дочь, будет наставницей их.

Он был образцом бесстрастия для Диогена, умеренности для Кратета, непоколебимости для Зенона: это он заложил основание для их строений. Ксенофонт сообщает, что был он чарующим в беседе и сдержанным во всем остальном. Известны десять томов его сочинений... Тимон, издеваясь над их многочисленностью, называет его "болтуном на все руки".
Умер он от чахотки, как раз тогда, когда к нему пришел Диоген и спросил: - Не нужен ли тебе друг? - Однажды Диоген
принес с собою кинжал, и когда Антисфен воскликнул: - Ах, кто избавит меня от страданий? - он показал ему кинжал и произнес: - Вот кто. - Я сказал: от страдания, а не от жизни, - возразил Антисфен. - По-видимому, в самом деле он довольно малодушно переносил свою болезнь, слишком любя жизнь. Вот наша Эпиграмма о нем:

В жизни своей, Антисфен, ты псом был, недоброго нрава,
Речью ты сердце кусать лучше, чем пастью, умел.
Умер в чахотке ты злой. Ну что же? Мы скажем, пожалуй:
И по дороге в Лид нужен для нас проводник.


[1] Философ-киренаик III в. до н. э.
[2] Речь идет о македонском царе Антигоне Гонате.
[3] «Одиссея», X, 325. Перевод В. Жуковского.
[4] «Илиада», VI, 211. Перевод Н. Гнедича.
[5] Ученики философа Зенона.
[6] Мифический аргосский царь, один из участников похода семерых против Фив; во время бегства из-под стен города был поглощен землей.
[7] Эврипид, «Ипполит», 434.
[8] Философ, современник Платона.
[9] Город на о. Эвбея.
[10] Ритор II в. до н. э«
[11] Основатель кинической школы (V—IV вв. до н. э.).
[12] Речь идет о персидском царе Кире Старшем (VI в. до н. э.).
[13] Орфические таинства обещали посвященным загробное блаженство.
[14] Киники считали себя атлетами, то есть борцами с нравственными пороками.
[15] То есть за малую плату ты бы мог нанять гетеру.
[16] Философ-стоик (I в. до н. э. — I в. н. э.).
[17] Ученик Аристотеля.
[18] Греческий врач и писатель IV в. до н. э.