Вниманию советского читателя предлагается перевод девяти книг "Исследования о растениях" Феофраста и комментарии к ним.
Возникает вопрос, с какой целью переведена на русский язык книга, написанная 2300 лет тому назад? Биолог, интересующийся историей ботаники, найдет в ней крайне интересный материал, дающий представление о состоянии ботанических знаний в столь отдаленную эпоху. Необходимо отметить и то обстоятельство, что ботаническими сочинениями Феофраста естествоиспытатели пользовались в течение многих столетий. Весьма интересно также, что Феофраст касается не только растений, произраставших или культивировавшихся в области Средиземного моря, но и растений тропических, о которых стало известно в Греции после похода в Индию Александра Македонского (327 г. до н. э.)
Феофраст был выдающимся исследователем растительного мира и заслуженно назван в истории науки "отцом ботаники".
В трудах Феофраста изумляет его острая наблюдательность и то, что он сумел правильно описать растения при отсутствии в то время ботанической терминологии. Тогда существовали только народные названия растений: сосна, ива, тополь, клен и др., притом в различных местностях Греции одним и тем же именем назывались разные растения (подобно тому, как, например, в СССР "подснежником" называют многие виды растений). У Феофраста под родовыми названиями - ива, сосна, клен и другие - обычно скрыты различные виды. Никаких правил для точного наименования видов в то время не существовало. Но Феофраст так искусно и верно описывает отличия рассматриваемого им растения, что современному ботанику в большинстве случаев нетрудно проставить бинарное наименование, принятое в ботанической литературе со времени Линнея (1753). Читатель в комментариях к основному тексту Феофраста найдет современное название почти всех приводимых Феофрастом растений.
"Исследование о растениях" представляло большие трудности для перевода: труден и самый язык Феофраста, трудна и его манера изложения, часто отрывочная и в силу этого неясная, и его терминология, не всегда последовательная.
Член-корр. АН СССР Б. К. Шишкин.
"Исследование о растениях" Феофраста
Издание труда Феофраста "Исследование о растениях", впервые на русском языке, в переводе Μ. Е. Сергеенко, является весьма ценным вкладом в советскую литературу по истории ботаники. Этот труд, написанный около 2300 лет тому назад, справедливо ценился в древности как никем не превзойденный. За это говорит и то, что он был впервые издан в 1495-1498 гг., еще на заре книгопечатания. С тех пор он неоднократно переиздавался, переводился на всевозможные языки, в том числе и на латинский, и усиленно комментировался, начиная с XVI в., причем ценность этих комментариев возрастала по мере роста познания флоры Греции и стран Средиземноморья. Сочинение Феофраста, конечно, известно широким кругам ботаников, но немногие знакомились с ним подробно.
"Исследование о растениях" Феофраста дает нам представление не только об объеме познания растений более чем за 300 лет до начала нашей эры, оно непосредственно вводит нас в мир эллинской науки в эпоху Аристотеля и Платона, показывает методы наблюдения и способы научного изложения одного из талантливейших учеников Стагирита. В эту эпоху, когда философская мысль Эллады достигла своего апогея, когда уже существовали первые начатки материалистического мировоззрения и атомистического учения, познание окружающей природы находилось в младенческом состоянии. Учение Аристотеля о материи и форме, существовавшее представление, что истина может быть, познана простым рассуждением, канон категорий, двойственность его основных положений уводили мысль в область, бесплодного умствования взамен непосредственного исследования окружающей природы. Заслугой Феофраста является, то, что он во многом сумел освободиться от метафизических, представлений, отказываясь часто от рассуждения и отдавая, первенство познанию природы путем наблюдения, путем чувственного восприятия окружающего прежде всего обращаясь к опыту тех, кто был тесно связан с миром растений, - сельских хозяев, корнерезов, дровосеков, путешественников и др. Классификация растений Феофраста основана на различии их габитуса, жизненной; формы; значительная часть более дробных подразделений носит у него чисто формальный характер, будучи основана не на признаках, а на словах, которые, по выражению академика И. П. Павлова, нередко играют отрицательную роль в ходе нашего мышления. Основой его систематической классификации служат обиходные названия растений, названия, употреблявшиеся сельскими хозяевами, врачами и лесорубами в быту. И ныне в нашем разговорном языке нередко самые различные растения называются одинаковыми именами, лишь с прибавлением эпитета соответствующего их местообитанию или какому-нибудь выдающемуся признаку (например "благородный" и "конский" каштан). И у Феофраста, например, под названием "лотос" были известны растения из родов Nymphaea, Celtis, Zizyphus, Trifolium и Trigonella, принадлежащих к самым различным семействам. Можно думать, что деление растений на деревья, кустарники, кустарнички [1] (или многолетники) и травы уже бытовало среди сельского населения, и Феофрасту принадлежит только точная формулировка этих понятий.
Выдвигая это деление на четыре категории, Феофраст не формулировал принадлежности каждой из них к какой-либо ступени классификации или системы, как делаем мы. Он просто говорит, что их можно различать "по виду".
Нельзя сказать, чтобы и это деление у него получило очень четкие формы. Деревом он называет растение, которое поднимается от корня одним стволом, имеет узлы и ветки и с трудом вырывается из земли, приводя в пример маслину и виноградную лозу.
Кустарником он называет растения, которые дают от корня несколько побегов, как ежевика и держи-дерево.
Кустарничком (фриганон) он именует растения, которые выходят из корня "многими побегами и ветвями", как чабер и рута.
Травы он характеризует как растения, которые выпускают листья из корня, не имеют главного побега и развивают семена на стебле, как хлебные, злаки и огородные овощи.
Однако вслед за этим он сам признает, что это деление нельзя провести безусловно строго и что оно до известной степени условно. Так, не только кустарники Vitex и Paliurus, но даже травянистая хатьма (Lavathera arborea) в культуре превращаются в деревья. Предлагая свою классификацию, Феофраст добавляет, что ее можно бы построить и иначе, разделяя растения по величине, по произрастанию в диком и культурном состояниях, по присутствию или отсутствию у растений цветков и плодов (он допускал и эти возможности). Но и это деление, по его мнению, не могло бы быть точным, так как растения в различных условиях роста изменяют свои свойства: например, фига и виноградная лоза в Элефантине будто бы не сбрасывают на зиму своих листьев. Охарактеризовав упомянутые принципы классификации как относительные и небезупречные, Феофраст находит, что растения можно бы делить, исходя из условий их местообитания, тем самым как бы намечая современное учение об экологии растений. Идя этим путем, он говорит, что их можно было бы разделить на водяные и наземные, а поболее точному учету их отношения к влаге - на болотные, озерные, речные. Но вслед за этим он предлагает выделить растения, живущие в Средиземном море и в Красном море, что, по нашим представлениям, является уже флористическим: принципом деления.
Вполне правильно учитывая огромное влияние среды на развитие растений, Феофраст подчеркивает невозможность строгого подразделения по этому принципу, так как растения достаточно пластичны в отношении своих потребностей и иногда могут выносить смену обстановки.
Однако Феофраст в систематическом отношении правильно объединил некоторые более мелкие группы. Так, среди деревьев он выделяет "шишконосные", т. е. хвойные. Среди трав, описав группы огородных овощей (преимущественно крестоцветные и зонтичные) и декоративных растений (употреблявшихся на венки и гирлянды), он почти точно выделяет наше семейство злаков, к которым причисляет пшеницу, полбу и ячмень, а также семейство бобовых, к которым относит горох, бобы, нут и прочие растения, имеющие плод в виде боба. Третья группа трав им выделена неудачно, так как он объединяет в ней просо и сорго, отрывая их от злаков, сезам, а также вообще растения,, засеваемые летом.
В отношении морфологии и анатомии он совершенно правильно расчленяет растения на корень, побег и листья, выделяет мякоть ("мясо") и волокнистые элементы, понимает роль жилок в листьях растений, но не всегда различает плоды от семян. Странным является то, что ни античная древность вообще, ни Феофраст в частности не имели представления о связи цветков с плодами растений, хотя, например, капрификация инжира и тогда широко применялась.
Если ему и не могли быть доступны тонкие процессы опыления и его последствий, понятые гораздо позднее Камерариусом и Кельрейнером в Петербурге (XVIII в.), то все же удивительно/что он не заметил связи между цветением и образованием плода. Основной причиной этой ошибки было то, что как его современники, так и он сам считали, что некоторые деревья и травы не цветут, но в то же время приносят плоды, а с другой стороны, тогда принимали за плоды некоторые образования на деревьях, например галлы, образующиеся на листьях вследствие укола насекомыми. А так как такие "плоды", естественно, никакой связи с цветками не имели, то отсюда ясна и причина такой ошибки. В отношении некоторых растений Феофраст колебался, цветут ли они или не цветут, и вообще он просмотрел цветение у растений, имеющих невзрачные мелкие цветки. Однако тут же мы встречаем исключения, так как он, например, замечательно тонко описывает строение сережек лещины, разбирая простым глазом их мелкие детали.
В связи с отсутствием у древних представления о поле у растений, которое создалось не ранее конца XVI в., и Феофраст не имел такового. Однако он, как и его современники, различал "мужские" и "женские" экземпляры у деревьев, без всякой связи с действительностью, хотя в некоторых случаях (двудомные растения, как тополь) эти определения, конечно, совпадали. Замечательно, что это представление, как и некоторые другие, долго сохранялось в быту. Например, на Украине еще недавно на баштанах "знатоки" различали "кавун" и "кавуниху" по размерам рубца от отпадения венчика на верхушке арбуза!
В отношении строения растений Феофраст различает кору, древесину и сердцевину. Эти составные части растений образованы, по Феофрасту, четырьмя элементами: соком, волокнами, жилами и мякотью ("мясом"), причем для характеристики их он привлекает качественные категории противоположностей- влажное и сухое, теплое и холодное.
Впрочем, в другом своем сочинении ("Причины растений") он подвергает критике отнесение одних деревьев к горячим, а других - к холодным, как устанавливаемое всегда спорным рассуждением, а не чувственным восприятием.
Описания листьев у некоторых растений даны Феофрастом поразительно верно и позволяют нам легко узнать, о каком растении он говорит. Однако его представление о листьях некоторых растений очень своеобразно. Например, листья пихты он считал перисто-сложными, принимая молодой облиственный побег за лист. Наоборот, перистые листья финиковой пальмы он принимал за ветви, несущие простые ланцетные листья. И это представление надолго пережило Феофраста, отразившись в наименовании пальмового листа "ваией".
Современная ботаника многим обязана Феофрасту,- особенно в области ботанической номенклатуры, в которой множество родовых и видовых названий растений ведет свое начало от "отца ботаники". Текст "Исследования о растениях" пестрит знакомыми всем ботаникам именами (для простоты они даются в латинизированной форме); Agrostis, Adiantum, Aegilops, Andrachne, Myrica, Dictamnus. Современная ботаника не всегда придает эти названия именно тем растениям, которые так называл Феофраст. Например: Daphne Феофраста обозначает Laurus nobilis, Sisymbrium - Mentha aquatica, Ptelea - Ulmus glabra, Achras -Pyrus amygdaliformis, Aira - Lolium temulentum. Однако есть немало названий, которыми обозначаются одни и те же растения и у Феофраста, и в современной ботанике, - такие, как Orchis, Mespilus, Scammonia, Scolymus, Sonchus, Tribulus. Несовпадение же названий произошло потому, что ранние европейские ботаники обильно черпали из богатой феофрастовской лексической сокровищницы задолго до того, когда были выяснены действительные объекты, описанные им.
Тщательный просмотр "Исследования о растениях" убеждает нас в том, что Феофраст знал и описал чрезвычайно большое количество растений, особенно имея в виду то обстоятельство, что нередко близкие виды одного рода рассматривались им как одно и то же растение. В классе хвойных растений он различает сосны, пихту, можжевельник, кипарис, а также Callitris.
Все сосны он обозначал одним общим названием "рейке", но виды Pinus brutia и P. halepensis он иногда называет также "pitys". Можжевельники он обычно называет "kedros", но характерно, что он вовсе не выделяет знаменитый ливанский кедр, столь широко известный всей древности и в большом количестве ввозившийся в безлесный Египет. Также не выделяет он и туи. По-видимому, первый у него слился с соснами, на которые он действительно похож по облику и древесине, а вторая - со сходными также можжевельниками.
Чрезвычайно интересно выяснить, сколько же видов флоры земель, известных античности, различал Феофраст. Чтобы подойти к этому, следует несколько остановиться на том, как понятие "вида", зародившись в практике, потом перешло в науку. Не только древние эллины, но несомненно и более ранний человек (собиратель зерен, земледелец, знахарь, мастер) из своего повседневного опыта уже умели узнавать многие растения, отличающиеся своими полезными или вредными свойствами или особенностью своего облика. Очень многие растения, особенно культурные, обладают настолько характерными признаками, что их легко отличает любой человек. Такие характерные растения, как держи-дерево, арбутус, лавр, мандрагора, легко выделялись в окружающей растительности, обычно представляя в условиях Средиземноморья один вид. Некоторые другие, хотя далеко не всегда, представляющие немного видов в каждом роде (как ильмы, липы, ясени), с одной стороны, и в практике были объединяемы ("род"), а с другой-отличались (как "виды") по своим свойствам. Поэтому, еще не задумываясь о понятии вида, не только Феофраст, но и его современники знали уже немало растений. Сам Феофраст, по-видимому, настолько хорошо знал около 500 видов (или их групп), что из его описаний в большинстве случаев мы уже с несомненностью устанавливаем, о каких растениях он говорит, тем более, что его описания растений сопровождаются указанием на их применение человеком и их географическое распространение.
Понятия рода и вида, в первоначальной форме, конечно, не всегда правильное, начало складываться задолго до того, когда над этим вопросом стали задумываться европейские средневековые ботаники и зоологи. В отношении вида Феофраст высказывал мнение, что определенное растение, как правило, дает потомство с теми же признаками, что и у родителей. Но он допускал, что в некоторых случаях из семян одних растений могут вырасти формы, не сходные с родительскими.
Введенная Линнеем бинарная номенклатура позволяет различать растения, о которых идет речь. Если этого не сделал Феофраст, то этого не сделали и в течение последующих 2000 лет и все ботаники до Линнея. Поэтому у Феофраста чаще можно узнать растения по описанию, чем по их названиям. Особенно ярко это видно из его описания "лотосов", среди которых он приводит и древесные и травянистые растения, хотя тут же добавляет, что они не имеют между собою ничего общего. Использование им бытовой номенклатуры создает часто большие трудности при переводе сочинений Феофраста на научный язык. Он часто употребляет слова "genos" и "eidos", соответствующие нашим терминам "род" и "вид", но без точного разграничения понятий.
В настоящее время во флоре Греции насчитывается 3450 видов, а во флоре всего Балканского полуострова свыше 6500. Крайне любопытно выяснить, сколько же отдельных растений различал Феофраст? Правда, он не ограничился описанием растений одной Эллады, характеризуя немало растений Египта, Сирии, Палестины, Аравии и даже далекой Индии и Персидского залива, сведения о которых принесли походы Александра Македонского (333-323 гг. до н. э.).
Конечно, точного подсчета видов, которые описал Феофраст, дать невозможно. Иногда он описывает одно и то же растение под разными названиями, приводя его из разных стран, иногда под одним он объединяет их два или несколько. Но учитывая и это обстоятельство, можно насчитать около 500 растений, которые так или иначе были известны "отцу ботаники". Но нужно, однако, подчеркнуть, что он не употребляет для наименования этих форм 500 различных слов; он сопровождает основные названия растений местными эпитетами, создавая своего рода примитивную "бинарную номенклатуру". Например, называя все сосны обычно peuke, он прибавляет им эпитеты, исходя из их местообитания или учитывая какие-либо характерные признаки, вследствие чего в большинстве случаев мы можем уловить облики известных нам видов. Случается, однако, что один и тот же вид, как Pinus laricio или P. halepensis, он описывает под разными эпитетами (из разных местностей), ошибочно представляя, что эти деревья разных стран были различны между собой. Усилиями ряда ботаников, начиная со Шпренгеля, Декандолля, Швейнфурта и кончая Бретцлем, растения, описываемые Феофрастом, сведены к 480-500 видам. Учитывая, что растений Египта, Аравии, Индии и других далеких стран он описывает около 50 видов, мы получаем для Эллады 430-450 видов.
Выделяя растения, наиболее характерные или ценные по своему хозяйственному или лекарственному значению, или же обладающие какими-либо причудливыми особенностями, как, например, египетскую мимозу, индийский баньян, он проходил мимо большинства трав растительного покрова, с его точки зрения не представляющих чего-либо характерного. Это обстоятельство, конечно, значительно сокращает его список, но тем не менее им охвачено не менее 320 родов растений, что свидетельствует о значительном знании им флоры Средиземноморья.
Роды, имеющие, по современным представлениям, много видов, у него охарактеризованы бедно: для Rubus выделяется 1 вид, Crataegus - 3 вида, Salvia - 3 вида, Orchis - 2 вида, Verbascum - 1 вид и т. д. Но если растения имели более практическое значение, более выделялись своими особенностями, охват рода у него гораздо полнее. Так, он касается не менее чем 9 видов дуба, 4 видов сосны, 5 видов можжевельника, 6 видов Euphorbia, включая сюда и кактусовидную Е. antiquorum. Он знает" 2 ясеня, Fraxinus ornus и F. excelsior, 4 вида клена и даже 5 видов такого, казалось бы, скромного растения, как Plantago (подорожник). Низшие растения, конечно, стоят у него на втором плане; он совершенно не описывает мхов, указывает только один лишайник (Usnea), но из грибов он дает описания трюфелей (2 вида), дождевика, ржавчины злаков - в общем 5-6 форм. Из водорослей моря он характеризует не менее 7 форм, включая такие роды, как Ulva, Laminaria, Cistoseira, Fucus, некоторые багрянки, применявшиеся тогда для окраски шерсти. Папоротников он описывает около 10 форм, в том числе Adiantum capillus Veneris Pteris aquilina, Scolopendrium, Polypodium vulgare, Nephrodium.
Как ни мал список экзотических растений, описываемых Феофрастом, он для нас представляет особенный интерес, показывая степень знакомства античности с окраинами "ойкумены" за пределами района Средиземного моря. Для Египта, издавна известного грекам и Эфиопии, он приводит:
Acacia albida
A. arabica
Acokanthera Schimperi
Balanites aegyptiaca
Celtis australis - каркас
CoJocasia antiquorum - ямс
Corctiorus trilocularis
Cordia Муха - себестен
Cyperus Papyrus - папирус
Hyphaene tebaica - дум-пальма
Mimosa asperata - стыдливая мимоза
Phoenix dactylifera - финиковая пальма
Mimusops Schimperi - персея
Nymphaea lotus - водяной лотос египтян
Ficus Sycomorus - сикамор
Ottelia alismoides
Zizyphus Lotus - лотос страны лотофагов, и некоторые другие.
Для Сирии и Аравии он особенно отмечает
Acacia tortilis
Acanthus arabicus
Balsamodendron Mukul
B. Myrrha
B. Opobalsamum
Ceratonia siliqua - рожковое дерево
Cinnamomum iners
C. Cassia
Ferulago galbanifera
Для Персии, Мидии, Бактрии он описывает:
Citrus medica - лимон
Euphorbia antiquorum
Gossypium arboreum - хлопок
Nerium indicum - индийский олеандр
Pistacia vera - фисташка и некоторые другие.
Наконец, из северной окраины тропической области, Персидского залива, о. Тилоса и Индии он отмечает следующие растения, с которыми тогда только познакомилась Эллада:
Avicennia officinalis
Bambusa arundinacea - бамбук
Bruguiera gymnorhiza
Dendrocalamus strictus - бамбук
Elettaria Cardamomum - кардамон
Ficus bengalensis - баньян
F. iaccifera
Musa sapientium - банан
Mangifera indica - манго
Nardostachys Jataminsi
Nerium indicum - индийский олеандр
Oryza sativa - рис
Phaseolus Mungo - нут
Piper nigrum - черный перец
Rhizophora mucronata
Artocarpus integrifolia - хлебное дерево
Sesamum indicum - сезам или кунжут (семитати)
Tamarindus indica - тамаринд
Tectona grandis - тиковое дерево
Zizyphus Jujuba [2] - ююба.
Говоря о крайнем юге, Аравии и Индии, он подчеркивает их богатство ароматичными растениями, столь ценимыми древними, и противопоставляет им суровый, с его точки зрения, север, южную окраину нашей родины - Понт (Крым).
Как истый эллин Феофраст смотрел только на юг и на восток. Дальние страны за Фракией, средняя Европа для него не существуют, а исключение он делает только для Понта, более знакомого эллинам, основавшим там свои колонии уже в VI в. до начала нашей эры. По его мнению, там ничто не заслуживает упоминания и не растет ничего примечательного, а только обычные деревья, которые выносят холод и в соответственных горных условиях растут также и в Греции - как сосна, пихта, самшит, каштан, липа и им подобные. Он сомневается, чтобы там существовали другие деревья, кроме упомянутых, но говорит о некоторых "кустарниках", любящих холод, как Centaurea, и полыни, а также о таких растениях, которые содержат в своих корнях вещества, употребляющиеся в медицине, как чемерица, бешеный огурец, Convolvulus Scammonia.
Конец III книги и вся книга IV у Феофраста посвящены систематическому описанию растений, преимущественно деревьев и частью кустарников. Он рассказывает здесь о хвойных, буке, липе, кленах, ясенях, дикой черешне, ольхе, ивах, ильме, тополях, самшите, дубах и других деревьях, характеризуя их свойства, распространение и практическое употребление^
Книга IV вводит нас как бы,в географию растений, как она представлялась за 2200 лет до нашего времени, при этом опять подчеркивается важность экологических условий для распределения растений.
Как характерные растения Египта он выделяет сикамор, персею (Mimusops Schimperi), Balanites aegyptiaca, дум-пальму, акации, себестен (Cordia myxa), папирус, водяной лотос и стыдливую мимозу.
Для Ливии он особо отмечает Zizyphus Lotos - вероятно, знаменитое дерево страны лотофагов, плоды которого, по преданию, обладали свойством вызывать у поевших их забвение родной страны, [3] финиковую пальму, роскошное развитие маслины, кипариса, а особенно перла этой страны - драгоценного сильфия (Ferula tingitana), так высоко ценившегося древними. Как важный факт он отмечает прекрасный рост финиковой пальмы на солончаках и сухой почве и обильное выпадение росы в пустыне. Среди особо замечательных растений, которые выращивает почва "Азии", он отмечает лимон, а для далекой Индии - священный баньян, бананы, бамбуки, хлебное дерево, незаслуженно превознося вкус его плодов, манго, хлопчатник, нут, рис и многие другие. Особенно интересно его, первое для Европы, описание мангрововых лесов Персидского залива.
Как мы уже отметили выше, область к северу от Эллады он считает очень бедной. Попытки разводить близ Пантикапея (наша Керчь) столь милые сердцу эллина мирт и лавр окончились неудачей, хотя там в изобилии могут расти фиги и гранаты, требующие, однако, прикрытия на зиму. Зато он отмечает для Понта прекрасные яблоки и груши и называет из деревьев дуб, ясень, ильм и им подобные, замечая, что там все же нет пихты, алеппской сосны и вообще смолистых деревьев. Здесь заметно, что Феофраст имел больше сведений о Керченском полуострове, чем о южном береге Тавриды, где в изобилии растет сосна Pinus laricio, хорошо идут маслины и виноград. Говоря о винограде в Пантикапее (IV. 19.13), Феофраст замечает, что он страдает здесь от морозобития, иописывает при этом выпадение снега в виде чешуек, видимых простым глазом, которые, однако, падая, тотчас тают, тогда как во Фракии падающий снег смерзается. Мы знаем, что теперь в Крыму, особенно в Керчи, снеговой покров лежит довольно долго, и мнение Феофраста надо скорее приписать недостатку знаний о Понте, так как нет никаких данных считать климат этой страны в его время более теплым.
В главе о морских растениях он живописно и правильно описывает водоросли Средиземного моря, Атлантического океана за Геркулесовыми Столбами и Персидского залива,, впрочем, ошибочно относя к ним и живущие там кораллы.
Пространно он характеризует и растительность пресных вод - папирус, водяной лотос, тростники, уделяя особенное внимание изготовлению из них "языков" - эластических пластинок для флейты.
Последняя, IX книга Феофраста посвящена растениям, дающим смолы, ароматические и лекарственные вещества и яды, а также противоядия. Здесь он стоит выше предрассудков того времени и называет суеверием некоторые приемы, употреблявшиеся при сборе трав для лечебных целей.
С особенной подробностью он описывает некоторые ядовитые растения, невозмутимо излагает рецепты для приготовления ядов, отмечая особенно те, смерть от которых наступает быстро и безболезненно. Впрочем, эта книга возбуждает сомнение в принадлежности ее Феофрасту.
"Исследование о растениях" Феофраста представит интерес не только для ботаников, но и для лиц, занимающихся, историей науки, так как самые достоинства и недостатки наблюдения и мышления автора в исторической перспективе имеют свою ценность, показьшая нам состояние знаний, о природе античной Эллады.
Действ, член АН УССР А. И. Криштофович.

---

[1] Термином «кустарнички» мы по необходимости обозначаем феофрастовскую категорию «фриганон», которая соответствует нашим многолетникам, полукустарникам и, возможно, некоторым кустарникам.
[2] Индийское название Jujuba позже превратилось в привычное нам родовое название Zizyphus.
[3] Как антитезу «рокового» лотоса уместно вспомнить емшан (полынь), упоминаемый в наших летописях, запах которого побудил князя-изгоя Мстислава вернуться с Кавказа на свою родину.