Главы 18-34

18

"Говоря о рабах, Катон сообразуется с двумя обстоятельствами: с определенными размерами имения и с его культурами. Он составил для маслинников и виноградников два как бы нормативных списка.[1] В одном указано, что следует завести в маслиннике размером в 240 югеров. Он говорит, что при этих размерах следует иметь 13 рабов: вилика, вилику, пять чернорабочих, троих пахарей, одного погонщика ослов, одного свинопаса, одного овчара. Другой список он составил для виноградников в 100 югеров: он говорит, что тут должно быть 15 работников: вилик, вилика, десять чернорабочих, пахарь, погонщик ослов, свинопас. (2) Сазерна пишет, что на 8 югеров достаточно одного человека: он должен вскопать их за 45 дней, хотя обработать один югер можно за 4 дня: 13 дней он кладет на нездоровье, ненастье, лень, небрежность. Ни тот, ни другой не оставили нам достаточно четких норм. (3) Если бы Катон хотел это сделать, то он должен был бы дать такие числа, к которым в соответствии с размерами имения, большими или меньшими, мы могли бы что-то прибавлять или что-то от них отнимать. Кроме того, вилика и вилику он не должен был ставить в общее число рабов: если у тебя в маслин-вике будет меньше 240 югеров, ты все равно не сможешь иметь меньше одного вилика, а если у тебя имение будет вдвое обширнее, а то и больше, то тебе все-такп не нужно держать двух или трех виликов: (4) придется в соответствии с увеличившимся размером имения прибавлять только чернорабочих и пахарей, да и то лишь в том случае, если земля в имении вся единообразна. Если же она настолько разнообразна, что ее пахать нельзя, потому что она вся в буграх и усеяна крутыми холмами, то и волов и пахарей.потребуется гораздо меньше. Не говорю уже о том, что предложенный им размер в 240 югеров не является ни единицей измерения, ни принятой мерой (таковой является центурия, т. е. 200 югеров). (5) 40 югеров составляют шестую часть его маслинника: если их отнять от 240 югеров, то я не вижу, каким образом, исходя из его расчета, я отниму шестую часть от 13 рабов; а если я уберу вилика и вилику, то каким образом я отниму от 11 шестую часть. Он же говорит, что для виноградника в 100 югеров требуется 15 рабов: следовательно, если у хозяина имеется центурия, половина которой будет под маслинником, а половина под виноградником, то он должен иметь двух виликов и двух вилик - это смешно! Поэтому число рабов надо определять иным способом, давая предписания общего характера. (6) Тут большей похвалы заслуживает Сазерна, который говорит, что на обработку каждого югера одному работнику достаточно 4 дней. Если, однако, это достаточно было в имении Сазерны в Галлии, то это не значит, что так будет и в гористом имении в Лигурии. Поэтому ты лучше всего узнаешь, сколько рабов и остальных орудий тебе надо приобрести, если внимательно присмотришься к трем Пунктам: (7) какого характера соседние поместья и какой они Величины; сколько человек обрабатывают каждое; при какой добавке рабочих или при каком уменьшении их числа хозяйство Пойдет лучше или хуже.[2] Природа ведет нас в земледелии двумя путями: путем опыта и путем подражания. В глубокой древности земледельцы дошли до многого, исследуя и пробуя; дети их в значительной степени им подражали. (8) Мы должны делать и то и другое: и подражать другим, и кое в чем действовать иначе, но на основании опыта, чтобы поступать не наобум, а по основаниям разумным: что получится, например, если мы перекопаем землю глубже или мельче, чем другие. Так сделали те, кто мотыжил землю во второй и в третий раз и кто перенес прививку смоковниц с весеннего времени на летнее.[3]

19

"Что касается той части инвентаря, которую я назвал бессловесной, то Сазерна пишет, что на 200 югеров полевой земли достаточно двух пар волов, а Катон, - что для маслинника в 210 югеров достаточно трех пар.[4] Таким образом, если прав Сазерна. то пара волов требуется на 100 югеров, а если Катон, то на 80. Я, однако, считаю, что ни та, пи другая норма не подойдет ко всякой земле: π каждая подойдет к соответствующей. (2) Одна земля легче для обработки, а другая труднее; одну землю волы могут поднять, только напрягая все силы, и часто, сломав грядиль, оставляют лемех на ниве. В каждом имении, следовательно, пока мы еще там внове, должны мы руководствоваться порядками, которые завел прежний хозяин, теми, которые есть у соседей, и некоторым собственным опытом. (3) Он добавляет еще трех ослов возить навоз и осла на мельницу; для виноградника же в 100 югеров требует пары волов, пары ослов и осла на мельницу.[5] Тут следует сказать вот что: животных следует добавлять только тех, которые необходимы для обработки земли, и в небольшом количестве иметь тех, которые обычно даются в собственность рабам, чтобы им легче жилось и они были бы прилежнее. В числе их стараются завести скорее овец, чем свиней, и не только хозяева, у которых есть луга, но и те, кто держит их не только, чтобы использовать луга,[6] а и ради навоза. О собаках следует, конечно, сказать, что без них усадьба охранена плохо.

20

"Из всего, что касается всех четвероногих, самое важное дело - это установить, какие волы годны для пахоты. Надо приобретать не выезженных, не моложе трех и не старше четырех лет, сильных и равных по силе, чтобы па работе более крепкий не довел до изнурения более слабого; с большими рогами, лучше черными, чем иного цвета, с широким лбом, курносых, с широкой грудью и толстыми бедрами. (2) Для трудных горных мест нельзя покупать взрослых волов с равнин: нельзя и наоборот.[7] Если купить молодых волов, надеть им на шею свободное ярмо и давать есть, то через несколько дней они станут ручными и податливыми на выучку.[8] Обучение состоит в том. что их приучают к работе понемножку, запрягают новичка с выезженным волом (он легче обучится, подражая) и водят сначала по ровному месту и без рала, а потом впрягают в легкое рало и ходят сначала по песку или но мягкой земле. (3) Волов, предназначенных для извоза, впрягают сначала в пустые повозки н едут, если возможно, через деревню или через город: они быстро привыкнут к непрекращающемуся шуму и разнообразным предметам и на них можно будет уже ездить. Вола, которого ты ставишь справа, нельзя неизменно запрягать с этой стороны: если он будет па перемену то .левым, то правым, то работа на новой стороне станет для него отдыхом. (4) На легких почвах, например в Кампании,[9] где пашут не на тяжелых волах, а на коровах или на ослах, колам тем легче ходить в легком рале, вертеть жернов и возить в именин что нужно.[10] Одни пользуются тут осликами, другие коровами и мулами, смотря по кормовым возможностям: ослика легче прокормить, чем корову, но она доходнее. (5) Тут хозяину нужно учесть, какова поверхность земли в его имении. Если земля бугриста и тяжела, нужно приобретать животных более сильных и преимущественно таких, которые, выполняя ту же самую работу, могут дать еще доход сами по себе.

21

"Собак лучше иметь мало, но внушительною вида и рьяных: приучи их ночью бодрствовать, а днем спать взаперти. Что касается необъезженных животных и мелкого скота, то надо поступить так: если в имении есть луга, а скота нет, то надо позаботиться о том, чтобы, продав сено, взять на выпас чужой скот, который стоял бы у тебя в имении.[11]

22

"Что касается остальных немых орудий, к которым относятся корзинки, долии и прочее, то тут следует дать такой совет. Не надо покупать того, что могут сделать свои же люди и из материала, который растет в имении, т. е. того, что делается из прутьев и дерева - коробов, корзинок, трибул, веялок, грабель, а также тою, что плетут из конопли, льна, ситника, пальмовых листьев и камыша, например канатов, веревок, матов.[12] (2) Если то, чего нельзя достать в имении, покупать, думая больше о пользе, чем о красоте, то доходы от таких трат не умалятся, особенно если все это покупается преимущественно поблизости и в таком месте, где предметы эти хороши и могут быть куплены по очень дешевой цене.[13] Разнообразие этих орудий и количество их определяется размерами поместья: для широко раскинувшегося имения нужно их много". - (3) "Установив размеры имения, - говорит Столон, - Катон пишет об этой статье следующее: хозяин маслинника в 240 югеров должен оборудовать его так, чтобы иметь пять полных комплектов для давильни. Он перечисляет все предметы один за другим: медные котлы, горшки, кувшин с тремя ручками[14] и прочее; деревянные и железные предметы: три больших телеги, шесть рал с лемехами; четверо носилок для навоза и т. д.; называет железные орудия и нужное их количество: железных лопат восемь, мотыг столько же, вдвое меньше заступов и т. д. (4) Составил он и другой список инвентаря для виноградника, в котором пишет: если есть виноградник в 100 югеров, то необходимо иметь три полностью оборудованных пресса; долпеп с. крышками на восемьсот мехов вина; двадцать долиев для виноградных выжимок, двадцать для хлеба п прочего в том же роде. Другие говорят, что долиев нужно гораздо меньше, но я считаю, что он взял такое число мехов, чтобы не быть вынужденным продавать вино ежегодно: старое вино ведь дороже молодого, и то же самое вино стоит в разное время в разной цене. (5) Он пишет также очень много о разных железных орудиях, перечисляя их виды и количество: это ножи, заступы, грабли и прочее; некоторые из этих орудий, например ножи, бывают многих видов. Тот же писатель требует сорок виноградных ножей, пять для ситника, три для обрезки деревьев, десять для срезывания колючего кустарника". Так сказал Столон, (6) а Скрофа добавил: "Опись инструментов и всего деревенского оборудования хозяин должен иметь в городе и в деревне; у вилика в деревне все должно находиться на своем определенном месте в усадьбе: надо всячески постараться, чтобы предметы, которые не могут быть под замком, иметь всегда на глазах, особенно если употребляются они редко, как например корзиночки, которыми пользуются при сборе винограда, и прочее. Предметы, которые видишь ежедневно, меньше боятся вора".

23

"Так как два первых отдела из четырех, - подхватил Агразий, - об имении и об орудиях, которыми его обрабатывают, нам уже известны, то я ожидаю рассказа о третьем". - "Так как я считаю, - говорит Скрофа, - что доход с имения приносит то, что там сеют и сажают для разных надобностей, то здесь надо учесть два пункта, что и в каком месте следует преимущественно разводить. Одни места хороши для сена, другие для хлебов; одни для вина, другие для масла; также обстоит и с кормами, к которым относятся ocinum, farrago, вика, "индийская трава", бобовник и лупин.[15] (2) Неправильно сеять все только на жирной земле и ничего на тощей. Правильнее сеять на земле худшей такие растения, которые меньше нуждаются в соках, например бобовник и все бобовые, кроме бараньего гороха;[16] это тоже бобовое, как π прочие растения, которые выдергивают из земли, а не срезают; их называют "legumina" по способу уборки. (3) На жирной земле правильнее сеять растения, которые требуют больше питания, например капусту, пшеницу, siligo,[17] лен. Некоторые растения следует сеять не столько ради нынешнего урожая, сколько ради будущего года: если их скосить и оставить на месте, то они улучшат землю.[18] Поэтому лупин, пока стручочков на нем еще почти нет, а иногда и бобы, если стручки на них еще не стоит собирать, запахивают на тощем поле вместо навоза. (4) Среди посадок и посевов следует также различать те, которые приносят доход, благодаря удовольствию, которое доставляют, - это фруктовые сады и цветники, - и те, которые не дают человеку ни пищи, ни наслаждения и тем не менее приносят имению пользу. Надо выбрать подходящее место для лозы, тростника и других растений, требующих сырого места,[19] (5) найти совсем иные для хлебных нив, для бобов и других растений, которые любят сухие места; на тенистых местах ты посадишь одно, например дикую спаржу (их ищет и садовая),[20] на солнечных посадишь левкои[21] и устроишь огород, потому что овощи и цветы питает солнце, и т. д. На одном месте следует посадить кустарник, чтобы у тебя были прутья для плетения таких предметов, как короба, веялки, плетенки; на другом посади и вырасти низкорослый лес; на третьем - лес, где ты будешь ловить птиц; (6) также отведи место для конопли, льна, ситника и спарта,[22] чтобы иметь из чего плести сандалии для волов, бичеву, веревки и канаты. Иногда на одном и том же месте хорошо одновременно сажать разные растения: в молодых фруктовых садах, например, где саженцы и деревца размещены правильными рядами, в первые годы, пока .корни еще не смогли далеко разрастись, некоторые сажают овощи, а другие еще что-нибудь; но когда деревья войдут в силу, этого уже не делают, чтобы не повредить корней".

24

Столон: "По этому поводу Катон неплохо пишет: жирная и плодородная земля, если на ней нет деревьев, должна быть отведена под хлеба; если над этой землей стоит туман, на ней надо сеять репу, редьку, просо и могар; на жирной горячей земле сажать столовые маслины: "большую палочку", саллентинскую, orcis, posea, сергиеву, кольминиеву, восковку - ту из них, которая в этих местах считается наилучшей, ту преимущественно и сажать. Маслинами засаживать только тот участок, который обращен в сторону фавония и открыт солнцу; всякий другой не годится. (2) На холодной и тощей земле следует сажать лициниеву маслину. Если ты отведешь ей жирное горячее место, то рост будет ничтожный; дерево погибнет от обильного плодоношения и от красного мха. (3) Гостом называют количество масла, полученного из одного факта. Факт - это количество маслин, одновременно выжатое: некоторые считают его в 160 модиев, другие значительно уменьшают, доводя до 120: величиной факта определяются количество и размеры оборудования, с помощью которого масло выделывается. Катон говорит, что имение следует обсаживать вязами и тополями, чтобы были и листва овцам и волам, и материал для поделок (это нужно, впрочем, не во всех имениях, а где и нужно, то не ради листвы преимущественно). Их можно без ущерба сажать с северной стороны, где они не будут закрывать солнце".
(4) Он же добавил из того же самого писателя: "Если есть сырое место, то там следует сажать тополевые ветки и тростник. Сначала это место надо перекопать "двойным заступом" и посадить там тростниковые глазки на три фута один от другого... один и тот же уход годится для обоих растений. Вокруг места, где растет тростник, следует посадить греческую иву, чтобы было чем подвязывать лозы".[23]

25

"Относительно того, где сажать лозы, следует соблюдать следующее. На самом лучшем месте для виноградника, которое открыто солнцу, следует сажать сорта: мелкий аминейский, двойной евгенейский, мелкий вишневого цвета. На жирном месте, над которым стоят туманы, сажать крупный аминейский, мургентинский, апициев, луканский. Остальные лозы, главным образом "помесь", подходят для всякой земли.[24]

26

"В каждом винограднике тщательно следят, чтобы лоза была прикрыта колом с северной стороны; а если между лозами, чередуя ряды, сажают кипарисы (вместо кольев), то им не позволяют расти выше обычной высоты кола и не сажают лоз совсем рядом с ними, потому что растения эти враждуют одно с другим".[25] - "Я боюсь, - говорит Агрий Фунданию, - что храмовый служитель дойдет сюда раньше, чем он - до четвертого акта. Я жду, когда начнется съемка винограда". - "Успокойся, - говорит Скрофа, - доставай корзинки и кувшин.[26]

27

"Время определяется двояким образом: есть годовой период, который заканчивается, когда солнце совершит свой круговорот, и есть месячный, за который луна завершает свой круг. Сначала я скажу о солнце. Его годовой путь делится по отношению к урожаю на четыре части, около трех месяцев в каждой, и более точно на восемь, по полтора месяца в каждой. Четыре части - это весна, лето, осень и зима. (2) Весной для посевов следует поднять новь и выпахать с корнями все, что там выросло, прежде чем осыпятся семена;[27] кроме того, надо, чтобы комья земли прогрело солнцем: тогда они скорее впитают дождевую влагу, станут рыхлыми и распахать их будет легче. Землю надо пахать не меньше, чем дважды;[28] трижды лучше. (3) Летом следует убирать хлеба; осенью в сухую погоду - виноград; в это время лучше всего прорежать леса, причем деревья следует срубать у самой земли; корни же выкапывать с первыми дождями, чтобы от них не пошло поросли. Зимой надо обрезывать деревья, но только в такую погоду, когда дождевая вода не обмерзает на коре.

28

"Первый день весны приходится в знаке Водолея, лета - в знаке Тельца, осени - в знаке Льва, зимы - в знаке Скорпиона. Так как 23-й день каждого из этих четырех знаков является первым в соответствующем времени года,[29] то оказывается, что весна имеет 91 день, лето 94, осень 91, зима 89. Если перевести этот счет на наш теперешний календарь,[30] то начало весны придется за семь дней до февральских ид, лета - за семь дней до майских ид, осени - за три дня до ид Секстилия,[31] зимы - за четыре дня до ноябрьских ид. Для более точного деления времени нужно учитывать некоторые явления, сообразуясь с которыми год делится на восемь частей: первая - от фавония до весеннего равноденствия - имеет 45 дней отсюда до восхода Вергилий[32] 44 дня; от их восхода до солнцестояния 48 дней, от него до появления Пса 27 дней, затем до осеннего равноденствия 67 дней, отсюда до захода Вергилий 32 дня, от их захода до зимнего солнцеворота 57 дней, от него до фавония 45 дней.

29

"В первый промежуток между фавонием и весенним равноденствием[33] занимаются следующими работами: засаживают всякие питомники; подрезают деревья, по которым вьются лозы [arbusta]; унаваживают [stercorari] луга;[34] окапывают лозы; обрезают корни, находящиеся на поверхности земли;[35] расчищают луга;[36] сажают иву; мотыжат нивы. "Нивой" (seges) называется вспаханная и засеянная земля; "полем" (arvum) - участок, который вспахан, но еще не засеян; "новью" (novalis) - участок, который был раньше засеян, но еще не "обновлен" новой вспашкой.[37] (2) Когда землю пашут в первый раз, то говорят, что ее "надрезают", когда вторично, то "разбивают" (при первой вспашке обычно выворачиваются большие комья); о вторичной вспашке говорится, что она "разбивает" землю. Когда пашут я третий раз уже после посева, то про волов говорится, что они lirant, т. е. с помощью дощечек, добавленных к лемеху, одновременно и прикрывают посеянный хлеб, забирая его в гребни, и проводят бороздки, по которым стекает дождевая вода. Некоторые, у кого нивы не так обширны, как например в Апулии, и хозяйство полевое, после этого еще боронят мотыгами, разбивая оставшиеся на гребнях крупные комья. Углубление, которое рало делает лемехом, называется "бороздой". Земля, поднимающаяся между двумя бороздами, называется "роrса", потому что она "предлагает" (porricit) хлеб. Так, давая богам внутренности жертв, говорили, что их "предлагают" (porricere).[38]

30

"Во второй промежуток между весенним равноденствием и восходом Вергилий[39] делают следующее: пропалывают нивы,[40] т. е. выдергивают на нивах траву: "прорезают" землю волами, рубят иву, огораживают луга.[41] Работы, которые надлежало сделать "в предыдущий период и которые остались недоконченными, делают, пока почки не набухли и деревья не зацвели; если деревья, которые теряют листья, уже зазеленели, то их пересаживать уже нельзя. Следует сажать маслины и прорежать их.

31

"В третий промежуток между восходом Вергилий и летним солнцестоянием[42] нужно делать следующее: вскапывать или пахать молодые виноградники, а затем боронить их, т. е. размельчать землю, чтобы она не лежала комьями; пасынковать лозы, но человеку умелому (эта работа важнее, чем обрезка) и не в виноградном саду, а в винограднике.[43] Пасынковать - значит оставлять из побегов, выросших на лозе, первый и второй, а иногда и третий из наиболее сильных, а остальные обрывать; если все побеги оставить, у лозы не хватит для них соков.[44] Поэтому в виноградном питомнике, как только лоза покажется над землей, ее обычно целиком срезают, чтобы ствол у нее вырос более крепким и могла бы она дать больше побегов.[45] (3) Хилый ствол по причине слабости своей бесплоден; он не может выгнать побега, который называют, если он мал "flagellum", а если он побольше и на нем растут гроздья, то - "palma". Первое название произведено (с изменением одной только буквы) от дуновения ветра: "flagellum" то же, что "flabellum". Второе название (оно дано побегу, который оставляют расти ради гроздьев) произведено, видимо, от "раrеrе", и первоначально говорили "parilema"; затем с изменением букв, обычным для многих слов, начали произносить "palma". (4) С другой стороны, растет "козлик"; это витой виноградный побег, похожий на локон. Этими побегами лоза держится, взбираясь кверху, чтобы захватить себе место; от этого захвата "сареrе" и пошло название "capreolus".
"Надо косить всякие корма, сначала ocinum, farrago и вику, а напоследок сено. Название "ocinum", равно как и название садового растения "ocimum", произведены от греческого слова ώκέως, которое значит "быстро". Еще и потому называют это растение "ocinum", что оно вызывает расстройство желудка у волов; его дают им затем, чтобы их прочистило. (5) Это бобы, скошенные зелеными раньше, чем на них завязались стручки; смесь же из ячменя, вики и бобовых, скошенная зеленою на корм, названа "ferrago", потому что косят ее железом, или "farrago", потому что ее первоначально сеяли на ниве, где была "полба". Ею по весне прочищают лошадей и прочих вьючных животных и ею же их откармливают. Вика (vicia) названа от "vincire", потому что у нее, как и у лозы, есть "козлики", которыми она, всползая вверх, охватывает стебелек лупина или какого-нибудь другого растения и за него держится.
"Если у тебя будут поливные луга, то, убрав сено, сейчас же полей их. Фруктовые деревья, которые будут привиты, надо ежедневно по вечерам поливать, если стоит засуха. Так как они нуждаются в питье (potus), то поэтому, может быть, и названы "роmа".[46]

32

"В четвертый промежуток между летним солнцестоянием и восходом Пса[47] большинство занято жатвой, так как хлеба, говорят, в течение пятнадцати дней идут в трубку, в течение пятнадцати стоят в цвету, в течение пятнадцати подсыхают, и тогда уже готовы. Заканчивается пахота, которая тем полезнее, чем горячее земля, которую пашут; если ты ее "надрезал", то надо ее "разбить", т. е. передвоить, чтобы раскрошить комья.[48] (2) Надо сеять вику, чечевицу, горошек, ervilia и прочие растения, которые одни называют "legumina", а другие, например некоторые галльские хозяева, "legarica".[49] Оба слова произведены от "lеgere", потому что растения эти при уборке не срезают, а собирают выдергивая. Старые виноградники боронят вторично, а молодые даже в третий раз, если там земля еще в комьях.[50]

33

"В пятый промежуток между восходом Пса и осенним равноденствием[51] следует косить солому и складывать ее стогами;[52] двоить поля, резать листву, вторично косить орошаемые луга.

34

"В шестой промежуток, начиная с осеннего равноденствия, надобно, пишут, приступать к севу; заниматься им можно в течение 91 дня; после же зимнего солнцестояния, кроме случаев крайней необходимости, сеять нельзя. Запрет этот имеет большое значение: дело в том, что посеянное до солнцестояния всходит на седьмой день; посеянное после солнцестояния едва показывается на сороковой.[53] Считают, что не следует начинать сев до равноденствия, потому что если начнется непогода, то семена станут гнить. Бобы лучше всего сеять при заходе Вергилий;[54] собирать гроздья и убирать виноград - между осенним равноденствием и заходом Вергилий,[55] после чего приступать к обрезке лоз, к посадке и отводке фруктовых деревьев. В некоторых местах, где суровые холода наступают рано, это лучше делать по весне.


[1] Cat. 10 и 11.
[2] Принципиальное обоснование упреков, которые Варрон делает Катону и Сазерне, состоит в том, что он требует от агрономического трактата «всеобщности»: советы автора должны иметь такой характер, чтобы ими можно было воспользоваться в любой обстановке и при любых условиях. Требование это в значительной степени было выполнено Колумеллой: Варрон, при его малой осведомленности в сельском хозяйстве, справиться с ним не мог и предложил каждому строить свое хозяйство на личном наблюдении и опыте.
[3] Варрон проводит определенную границу между своим поколением (nos — «мы») и хозяевами старого времени; теперь нельзя идти только по проторенным дорогам: настало время размышления и опыта. В нескольких словах сформулировал он всю сущность разумного ведения хозяйства. Примеры новой сельскохозяйственной техники он приводит из области виноградарства, садоводства и огородничества. — «Перекопаем» — речь идет о глубоком перевальном перекапывании (плантаже) под виноградник (3 — 2 1/2 — 2 фута, см. Col. III.13.8) и под огород (3 — 2 фута, см. Col. XI.3.11). О прививке смоковниц см. Варр. 1.18.8.
[4] Это место из Сазерны приведено у Колумеллы (II.12.7). В критике своей Варрон руководствуется теми же соображениями, что и в предыдущей главе.
[5] Cat. 11.
[6] Варрону, родившемуся и выросшему поблизости от великолепных розейских лугов, естественно представить себе имение, в состав которого входят луга. Когда Катон говорит о кормах, ему прежде всего приходит на ум древесная листва.
[7] Италийские хозяева были глубоко убеждены в правильности того положения, которое так хорошо и коротко выражает русская пословица: «Где кто уродился, там и пригодился». «Всякий местный вол будет значительно лучше чужестранного. Он не заболеет от перемены в кормах, воде и климате; ему не повредит характер места, как повредит тому, которого переведут из плоских и ровных мест на крутые горы или из горных мест на равнину» (Col. VI.2.12).
[8] Очень подробно о том, как обучать рабочего вола, рассказывает Колумелла (VI.2.2 — 12). — Furca — «вилка», которую Варрон рекомендует надевать на шею волам, отличались от обычного ярма: она имела вид треугольника, обращенного вершиной вниз.
[9] Катон различал два вида рал: римские для тяжелых почв и кампанские для легких (135.2); Колумелла упоминает рыхлую почву Кампании (II.10.18) и, рассказывая о глубоком перекапывании земли под виноградник, замечает, что в Кампании эта работа не нужна, потому что там «легкая для обработки (т. е. рыхлая) земля не требует такого перекапывания» (V.4.3).
[10] Предложение запутанное и нелогичное. По строению фразы, букв.: «тем легче можно впрячь их в легкое рало», — она относится к волам. Волов, однако, никогда не впрягали в мельницу, а возили они только очень большие тяжести (например, трапет, см. Cat. 22.3). Дальше Варрон и называет ослов, коров и мулов как исполнителей вышеназванных работ.
[11] Это было очень выгодно, потому что, помимо платы за выпас, скот еще удобрял землю. Катон сдавал луга на выпас, правда только на зимнее время (149). Стоит отметить, что у хозяина стада имелась возможность пасти скот не только на государственных, но и частных пастбищах.
[12] Короба — corbes, корзины — fiscinae; мы не знаем в точности, какова была их форма; можно думать, что corbes были больше, чем fiscinae, так как в них собирали и сносили на ток сжатые колосья; в fiscinae собирали плоды, маслины, виноград.
— Трибула — орудие для молотьбы о нем подробнее см. в гл. 52-й, — «Веялка» представляла собой довольно плоскую корзину, куда насыпали обмолоченное зерно и подбрасывали его на ветру; мякину относило ветром. О пальмовых листьях пишет Плиний (XVI.89): «На Востоке из пальмовых листьев, говорят, изготовляются канаты, которые меньше гниют от сырости. И у нас после жатвы с пальм срывают листья. В течение четырех дней их сушат под крышей, затем раскладывают на солнце и на ночь не убирают. Так делают, пока листья не побелеют и не высохнут, и потом их раскладывают для плетения». У Катона в долгие зимние вечера и по утрам до рассвета тесали колья, делали факелы, выносили навоз (37.3); в дождливую погоду чинили корзины, замазывали трещины в долиях и осмаливали их, мололи зерно, чистили хлевы и вообще наводили чистоту в усадьбе (23.1; 38.1 — 2). Заметим, что о специфически ремесленной деятельности в сельской усадьбе нет речи ни ν Катона, ни у Варрона.
[13] Были, следовательно, такие «центры», где выделывались на продажу сельскохозяйственные орудия и утварь. Катон перечислил ряд таких мест в Лации и Кампании (135).
[14] Nassiterna — большая посуда для воды с ручками, — см.: Fest. (изд. Линдсея, стр. 168, 169).
[15] Ocinum, по Варрону (1.31.4), это молодые бобовые стебли, скошенные раньше, чем на них завязались стручки. Катон неоднократно поминает его в качестве зеленого удобрения и корма волам (27; 33.3; 53.3 — 4). Название это давалось и кормовой смеси, для которой сеяли на югер 10 модиев бобов, 2 модия вики и столько же ervilia. Очень хорошо было подбавить и греческого овса, у которого семена не осыпались. Сеяли всю эту смесь осенью (Pl.XV1I1.143). Farrago, по объяснению Варрона (1.31.5), это кормовая смесь из ячменя, вики и бобовых, (каких, он не говорит), которую скашивали зеленой. Колумелла в числе кормовых помещает farrago, «которая из ячменя» (11.7.2): около осеннего равноденствия югер засевали 10 модиями шестирядного или «меринова» ячменя (II. 10.31). и зимой этот ячмень косили на корм волам и овцам. Плиний говорит, что это кормовая смесь из отвеянного зерна с подмесью вики (XVIII.142). По-видимому, название это в разных местах обозначало разный корм; неизменно было только то, что корм этот скашивали зеленым. — «Мидийская трава» — люцерна. Во время греко-персидских войн она была завезена в Грецию и так и сохранила за собой имя «индийской травы».
[16] Бобовые сами служат удобрением, кроме cicer — бараньего гороха, или нута, который, по мнению древних, истощал почву (Cat.37.1; Col.II.10.20).
[17] Siligo — мягкая пшеница.
[18] Зеленое удобрение было давно и хорошо известно италийским земледельцам. Катон считал, что землю удобряют лупин, бобы и вика (37.2); Варрон вику не называет, случайно ли, по рассеянности или потому, что его источник отвергал вику, мы сказать не можем. Колумелла, по всяком случае, считал, что вика только тогда послужит удобрением, если, скосив, тотчас же запашут ее корни: «... если их оставить засыхать, они вытянут из земли все соки, что, вероятно, делают п бобы и прочие растения, от которых земля как будто тучнеет» (II.13.2). Бобы, по его мнению, вообще не являются зеленым удобрением, а только («меньше истощают землю» (II.10.7).
[19] Ива и тростник нужны для подпорок в винограднике и подвязыванья виноградных лоз (ср. Cat.6.3 и 9 и Варр.1.8.2).
[20] Судя по Катону (6.4), которого доверчиво переписал Плиний (XVI.173), италийские хозяева считали, что лесная спаржа (corruda) «перерождается» в садовую.
[21] Violae — один из очень любимых в древности цветов. Плиний пишет, что их имеется много видов: пурпурные, желтые и белые (XXI.27). По всей вероятности, это именно левкои, а не те цветы, которые мы называем фиалками.
[22] Спарт (Stipa tenacissima L.) — растение, с которым римляне познакомились в Испании, где деревенское население топило им и освещалось, изготовляло из него обувь и одежду. Главным образом он шел на веревки и канаты (Pl.XIX.26 — 28). Волам, которые отправлялись в дальнюю дорогу, или смазывали копыта снизу смолой (Cat.72) или надевали им на ноги сандалии, сплетенные из волокон спарта, отличавшегося изумительной прочностью (Col.VI.12.2).
[23] Cat.6.3-4; комментарий к этому месту gm.: Марк Порций Катон. Земледелие. Перевод и комментарии Μ. Е. Сергеенко. М. — Л., 1950, стр. 138.
[24] Аминейские лозы, которые одевали Везувий и Суррентинские холмы (Col.III.2.10), давали крепкое, прочное вино (Pl.XIV.21 — 22). Колумелла ставил этот виноград на первом месте (III.7.2) и с ним проделал свои удивительные опыты по повышению урожайности (III.9.1 — 6). Аминейское вино упоминается в надписях из Помпей. Сортов аминейского винограда было несколько: «крупный», «мелкий», «близнецы», «пушистый». О евгенейском винограде Плиний пишет: «...холмы Тавромения [на северо-восточном побережье Сицилии] прислали его, наделив прозвищем за его прекрасные свойства [eugenes по-гречески «благородный»], но только для Албанского округа. Перенесенный в другое место, он сразу же изменяется» (XIV.25). «Холодную и сырую почву и климат очень хорошо переносят евгенейские лозы, но только на Албанском холме. На другом: месте они не соответствуют своему имени» (Col.III.2.16). «Мелкий вишневого цвета [helvium, или helvolum] замечательный по своему цвету, переливающемуся из пурпурного в черный» (Pl.XIV.29); «ни пурпурные, ни. черные» (Col.III.2.23). Мургентинский виноград из Сицилии (Pl.XIV.35) Колумелла относил к третьему разряду лоз, которые давали обильный урожай, но вино невысокого качества (III.2.25-27). Апициев виноград назван только у Катона, которого переписали Варрон и Плиний (XIV.46). Луканские вина со сдержанной похвалой упоминает Плиний (XIV.69). Главу эту Варрон в точности списал с Катона (6.4).
[25] О симпатии и антипатии между растениями см. прим. 5 к гл. 16-й. О вражде между лозой и кипарисом пишет только Варрон. Откуда почерпнул он эти сведения? Они шли, во всяком случае, в разрез с общепринятыми взглядами: иначе вряд ли бы кипарисы сажали в винограднике. О кипарисовых круглых кольях для виноградников упоминают Плиний (XVII.174) и Колумелла (IV.26.1.). Темное место у Плиния: «...мужской кипарис раскидывает в стороны свои ветви: его обрезают, и он принимает лозу» (XVI.141): он имеет в виду, вероятно, также колья: о посадке кипарисов в arbusta в качестве деревьев, с которыми «сочетают лозы», нигде не говорится. Как можно было, пользуясь «живыми кипарисами» в качестве кольев, сажать лозы поодаль от них?
[26] Корзинки — для гроздьев, кувшин — для виноградного сока.
[27] Вергилий, с характерным для него чувством трагического, представил ниву, гибнущую от сорняков (Georg.1.152 — 154). Мысль о борьбе с сорняками неизменно присутствует в сознании земледельца: «... поля пашут, когда станет совсем тепло, вся трапа взошла, а семена ее еще не вызрели» (Col.II.4.1); нивы мотыжат и пропалывают вручную; стерен сжигают, «чтобы выжечь семена трав» (Pl.XVIII.300); навоз вывозят только на лунном ущербе, «потому что это освободит наши посевы от сорняков» (Col.II.5.2); конский навоз не следует класть на поля, потому что от него разводится много травы (Варр.I.38.3).
[28] «Только та нива удовлетворит желаниям жадного земледельца, которая дважды была прогрета солнцем и дважды испытала действие холода» (Verg.Georg.1.47 — 48).
[29] Начало каждого времени года приходится на 23-й день после того, как солнце вошло в соответствующий знак зодиака.
[30] Варрон разумеет юлианский календарь, который введен был Цезарем в 45 г. до н. э., за 8 лет до написания Варроном его сельскохозяйственного трактата.
[31] Секстилий был переименован впоследствии в август η честь Августа.
[32] Вергилии — созвездие, которое мы называем Плеядами.
[33] Фавоний — теплый западный ветер, который начинал дуть в начале февраля (7 — 8 февраля). «Это дыхание, животворящее мир... Он дует с равноденственного запада; с ним начинается весна» (Pl.XVI.93). «Первый промежуток» Варрона обнимает, следовательно, время от 7 февраля до 24 марта.
[34] Arbusta и stercorari — дополнил Кейль (в рукописи лакуна), основываясь на Колумелле (XI.2.16 и 18).
[35] Vites ablacuari — это был особый вид окапывания, при котором корни растения оказывались на виду. Корни лозы, находившиеся ближе к поверхности, чем на полтора фута (их называли «летними»), полагалось срезать, потому что «им вредят холода, а от жаров они страдают еще больше и при восходе Пса причиняют лозе мучительную жажду». В местах с теплой зимой вырытую яму оставляли открытой; при холодной зиме ее засыпали около середины декабря (Col.IV.8.1 — 3).
[36] «Нужно собрать псе камни и неё, на что может наткнуться коса.. . есть луга, затянутые от старости плесенью; старые хозяева [т. е. опытные] обычно исправляю] их тем, что сдирают мох и посыпают семенами с сеновала» (Col.II. 17.2). Он же советует осенью очистить луга от колючих полукустарников и грубых трав и вырвать с корнем ежевику, ситник, цикорий и «равноденственные колючки», т. е. те колючие травы и полукустарники, которые появились к середине лета (ко времени летнего солнцестояния).
[37] Novalis: 1) заросшая травой земля, которую не пашут; 2) земля, которую пашут через год. оставляя в промежутке отдыхать.
[38] Вот что сообщает Варрон об обработке хлебного поля. О пахоте мы узнаем из календаря, составленного Варроном, как мы уже видели, на основании сельскохозяйственного быта Сабинии. Землю в тех местах пахали только дважды: поднимали пар после весеннего равноденствия (1.30) и двоили его в июле: вспашка «тем полезнее, чем горячее земля» (1.32.1). Сеять надлежало отборным зерном: отдельно складывали на току урожай с нивы, где колосья были самыми крупными, чтобы иметь на посев «самые лучшие семена» (1.52.1). Количество семян на югер брали такое: бобов 4 модия, пшеницы — 5, ячменя — 6, полбы — 10; на жирной земле высевали больше, на тощей меньше. 4 модия бобов на югер — это была норма, которую рекомендовал Скрофа (Col.II.10.8). Не у него ли заимствовал Варрон и остальные цифры? Если сравнить табличку высева у Варрона и у Колумеллы, который дает две нормы: высшую и низшую (XI.2.75). то окажется, что данные, приводимые Варроном, всегда совпадают с первой (кроме бобов), причем для жирной земли эту норму полагается еще увеличивать (1.44.1). Возможно, что и здесь была разница между обиходом Лация и Сабинского края.
Утверждение Колумеллы, что и жирное и тощее поле требует одинаковой меры для посева, потому что на жирной земле из одного зерна вырастает целый куст, а на тощей при густом посеве колос будет мелким и пустым, продиктовано его собственными соображениями, причем, вероятно, немалую роль сыграло тут знакомство с положением греческих философов о единстве противоположности (II.2.3).
Дальнейший уход за посевами состоял в мотыженье и прополке. В Сабинин хлеба мотыжили только один раз по весне и затем через два месяца их пололи вручную. В июле наступала жатва, а затем хлеб обмолачивали и ссыпали его в амбары.
Вспашка была своеобразной: после двукратной вспашки (мы видели, что в Сабинском крае не было в обычае троить ниву) поле засевали, а затем проходили по нему ралом, к которому были прилажены «дощечки» — отвалы; с их помощью засеянную землю забирали в гребни, после чего поле приобретало тот своеобразный вид, который можно было наблюдать в Италии еще в XIX в. и который так изумил Гёте во время его итальянского путешествия. О технике мотыженья Варрон ничего не говорит, но на жатве он остановился подробно (опять-таки первый и единственный), причем в рассказе своем учел разницу между тем, как производилась эта работа в Северной Италии (Умбрия, Пицен) и «под Римом, а также в большинстве мест» (1.50.2), где жали, срезая солому чуть пониже руки, которая захватывала соломину почти сразу под колосом. В Умбрии жали, как у нас, у самой земли, и у Плиния мы найдем объяснение этому: «.. . где соломой кроют дома, там оставляют ее как можно длиннее» (XVIII.297). На саркофаге Валериана представлены жнецы, срезающие хлеб у земли; нх серпы снабжены коротеньким обоюдоострым ножом, которым они потом будут отсекать колосья от соломы. «Кривая палочка с железной пилкой», которой в Пицене счесывали колосья, описана только Варроном. Это прообраз той своеобразной жатки, с помощью которой в Галлии «за один день убирали целое поле» (Pl.XVIII.291) и подробное описание которой сделано Палладием (VII.2.2). До сих пор эту «жатку» реконструировали на основании этого описания, но недавно в одной местности в Люксембурге найден был камень с рельефным ее изображением (Ios. Меrtеns. Nouveaux monuments funeraires de Buzenol. Academie royale de Belgique, Bull, de la classe des lettres, 1959, № 2. стр. 35 сл., табл. VII и рис. II; см. еще: Lantiquite classique, 1958, t. XXVII, 2 fasc, стр. 413, 414, табл. III).
— О хлебных посевах в Апулии см. прим. 10 к гл. 2-й.
[39] От 24 марта до 7 мая.
[40] Segetes runcari — прополка посевов вручную
[41] Prata defendi — защита лугов состояла в том, что их огораживали и не пускали туда скотину.
[42] От 7 мая до 24 июня.
[43] Виноградный сад — arbustum, где лозы вились по деревьям; vinea — виноградник с подпорками и переплетами для лоз.
[44] Колумелла придавал пасынкованию большое значение: «... чрезвычайно важно делать его умело, потому что для л од пасынкование важнее даже, чем обрезка» (IV.27.2).
[45] Катон (47) рекомендовал срезать лозу-двухлетку; тот же глагол у обоих писателей: resicare — может быть, технический термин, которым обозначали срезыванье всего ствола. Колумелла решительно осуждал эту практику: «...опыт опроверг старое убеждение, будто к чубукам-однолеткам нельзя прикасаться ножом: он для них ужасен. Напрасно боялись этого Вергилий и Сазерна. Столоны и Катоны: ошибка их была не только в том, что они позволяли саженцам свободно разрастаться в первый год, но и в том. что когда лозу-двухлетку надо было срезать, они отсекали весь ствол до узла при самой земле. Опыт, учитель всякого дела, научил нас управлять ростом чубуков уже в течение первого года их жизни, а затем не позволять, чтобы лоза покрывалась густым лесом ненужных побегов. Нельзя, однако, укрощать ее так, как учили в старину, и усекать весь ствол» (IV.11.1 — 2).
[46] Варрон чрезвычайно любил объяснять значение слов и указывать, от какого корня они произошли. Эта глава богата этимологическими нелепостями.
[47] От 24 июня до 21 июля.
[48] Пахота, по Варрону, происходит в следующие сроки: первая вспашка — с конца марта до первой недели мая включительно (1.30); двоение — с конца июни до конца июля.
О больших глыбах земли, вывороченных при первой вспашке, говорит и Колумелла, который, однако, предупреждает, что надо выбирать для первой вспашки такую погоду, когда земля не будет слишком суха: иначе рало «вырывает объемистые куски дерна», которые затрудняют вторичную вспашку (II.4.6).
[49] Колумелла называет два срока посева вики: на зеленый корм ее сеяли около осеннего равноденствия, а на семена — в январе (11.10.29; XI.2.71). Плиний указывает три срока: в октябре, январе и марте (XVIII.137). Вергилий говорил о конце октября (Georg.1.227 — 230). Чечевицу Колумелла советовал сеять «в середине сева», т. е. в конце сентября, в октябре и вторично в феврале (II.10.15); Плиний — «весной и осенью», точнее в октябре (XVIII.123 и 203). «Горошек» (cicercula) Колумелла сеет в январе или феврале; «в некоторых местах Италии его сеют перед ноябрьскими календами» (II.10.19); о сроках сева ervilia не говорит ни он, ни Плиний. «Прочими legumina» могут быть: лупин — его сеяли до осеннего равноденствия или перед октябрьскими календами (Col.II.10.2; Pl.XVIII.135); бобы — их сеяли осенью и в феврале (Col.II.10.8 — 9) или весной (Verg.Georg.1.215), «по обычаю Циркумпаданской Италии», замечает Плиний (XVIII.120); «греческое сено» сеяли в сентябре и вторично в конце января или в начале февраля (Col.II.10.33); чину (ervuin) сеяли осенью, в конце января и в течение всего февраля (Col.П. 10.34) или ранней весной (Pl.XVIII.139); cicera сеяли в марте (Col.II.10.35); бараний горох — тоже в марте (Col.II. 10.20), по словам Плиния — весной (XVIII.50).
Итак, оба наши источника указывают для всех бобовых — legumina — срок сева или осенью, или по весне; о посеве их летом, кроме Варрона, никто не говорит. Этот летний посев (в Италии и в самый разгар летней жары!) сам по себе невероятен. Описка Варрона? Ошибка переписчика?
[50] Следует обратить внимание на разницу в технике обработки виноградников: у Колумеллы их вскапывают, у Варрона боронят.
[51] От 21 июля до 24 сентября.
[52] Италийский жнец срезал колосья очень высоко. Оставшуюся солому скашивали пли сжинали обычно месяц спустя после уборки хлеба.
[53] Вергилий советовал сеять пшеницу и «полбу» после захода Плеяд, т. е. в ноябре (Georg.1.219 — 226). Колумелла соглашался, что на хорошей и сухой земле сеять следует именно в это время; «... в местах же сырых, бесплодных и холодных надо засевать землю преимущественно до октябрьских календ (т. е. до 1 октября, — М. С), чтобы корни у хлебов окрепли, прежде чем на них обрушатся зимние дожди и заморозки... я знаю, что старые писатели учили не приступать к севу, пока дожди не промочат землю, и я не сомневаюсь, что так поступать очень полезно, если только дожди пойдут своевременно. Если же они запоздают, а это случается, то можно сеять в самую жаждущую землю... зерно, брошенное в сухую землю и приоранное, не портится, словно оно ссыпано в амбар, а когда пойдет дождь, то посеянное в течение многих дней взойдет в один день» (II.8.3 — 5). Варрон считает, что сеять можно до самого зимнего солнцестояния т. е. до 24 декабря. «Разумные хозяева», по словам Колумеллы, в течение 15 дней до солнцестояния и 15 дней после не пахали земли и не обрезали ни лоз, ни деревьев» (II.8.2; XI.2.95); «озимые семена, посеянные до солнцестояния, всходят на 7-й день, посеянные после, — едва на 40-й» (Pl.XVIII.204).
[54] Вергилии (Плеяды) заходили 28 октября. Бобы в древней Италии сеяли осенью; «... есть яровые бобы, которые сеют в феврале... я часто слышал от старых хозяев, что стебли от озимых бобов они предпочитают зернам яровых» (Col.II.10.9).
[55] Плиний назначал для уборки винограда время «от осеннего равноденствия до захода Вергилий» (XVIII.319), т. е. конец сентября и весь октябрь. Колумелла в своем календаре говорил о съемке винограда во второй половине сентября, но предупреждал, что тут надо руководствоваться «естественной зрелостью», свидетельством которой будут потемневшие и совсем черные зернышки (XI.2.67 — 69).