1. Южную часть Германии за Альбием, как раз ту, что примыкает к реке, занимают свевы. Затем непосредственно следует земля гетов, вначале узкая; она тянется вдоль Истра на южной стороне, а на противоположной стороне - вдоль гористого склона Геркинского леса (впрочем, страна гетов охватывает также некоторую часть гор); затем она расширяется к северу вплоть до тирегетов. Точных границ, однако, я не могу указать. Незнакомство с этими странами заставляет придавать значение тем, кто сочинил мифические "Рипейские горы" [1] и "гиперборейцев", [2] а также всем этим выдумкам Пифея из Массалии о стране вдоль океанского побережья, которые тот прикрывал своими сведениями из астрономии и математики. Этих людей, конечно, мы оставили без внимания. Действительно, если даже Софокл, как трагический поэт, говорит об Орифии, что, похищенная Бореем, она была унесена:
Чрез всю морскую гладь на край земли
К потокам ночи, [3] на простор небес[4]
И к вертограду [5] Феба древнему...,[6]
(Фрг. 870. Наук)
то его рассказ не имеет вовсе никакого отношения к затронутому нами теперь вопросу; это сказание следует опустить, как поступает и Сократ в "Федре". [7] Мы же будем говорить о том, что узнали из древней и новой истории.
2. Греки считали гетов фракийцами. Жили геты по обеим сторонам Истра, как и мисийцы, которые являются также фракийцами и тождественны народности, теперь называемой месийцами. От этих мисийцев произошли и те мисийцы, что живут теперь между лидийцами, фригийцами и троянцами. Сами же фригийцы - это бригийцы, какая-то фракийская народность, так же как мигдоны, бебрики, медовифины, вифинцы, фины и, как я думаю, мариандины. Все эти народности совершенно покинули Европу, а мисийцы остались. И Посидоний, мне кажется, правильно предполагает, что Гомер имеет в виду мисийцев в Европе (именно тех, что во Фракии), когда говорит:
... а сам отвратил светозарные очи
Вдаль, созерцающий землю фракиян, наездников конных
Мисян, бойцов рукопашных;
(Ил. XIII, 3-5)
ведь если считать, что Гомер говорит о мисийцах в Азии, то это выражение несуразно. Действительно, говорить, что Зевс отвратил свои взоры от троянцев к земле фракийцев, и вместе с тем связывать с Фракией землю мисийцев, которые находятся вовсе не "далеко", но живут на границе с Троадой, за ней и по обеим ее сторонам и отделены от Фракии широким Геллеспонтом, - это значит смешивать материки и не понимать способа выражения поэта; ведь "отвратил обратно" обычно [8] значит "назад" - но кто перенес взор от троянцев на племя, которое находится или сзади троянцев, или по сторонам их, тот, конечно, переносит взор далее вперед, но никоим образом не "назад". Следующая фраза [9] Гомера является доказательством того же взгляда, потому что поэт соединил с мисийцами гиппемолгов, галактофагов и абиев, которые и есть кочующие в кибитках скифы и сарматы. Действительно, еще и теперь эти племена, так же как и бастарны, смешаны с фракийцами (правда, больше с живущими по ту сторону Истра и с теми, что живут по эту сторону). С ними смешались кельтские племена - бойи, скордиски и тавриски. Скордисков, впрочем, некоторые называют "скордистами", а таврисков - "теврисками" [10] и "тавристами".
3. По сообщению Посидония, мисийцы из благочестия воздерживаются употреблять в пищу живые существа, поэтому не едят и домашних животных. Они питаются медом и сыром, ведя мирную жизнь, поэтому их называют "богобоязненными" и "капнобатами". [11] Существуют также фракийцы живущие отдельно от женщин; их называют "ктистами", [12] в силу воздаваемого им уважения они считаются священными и живут свободными от всякого страха. Гомер говорит о всех этих народностях вместе:
... дивных мужей гиппемолгов,
Галактофагов и абиев, из смертных что всех справедливей.
(Ил. XIII, 5-6)
Поэт называет их "абиями" потому, что они живут отдельно от женщин, так как полагает жизнь без женщин неполной (подобно тому, как он считает дом Протесилая "неполным", потому что тот был вдовцом). [13] Он говорит о мисийцах как о "бойцах рукопашных", ибо они были неустрашимыми, как вообще все храбрые воины. Посидоний добавляет, что в "Тринадцатой песне" [14] вместо "мисян бойцов рукопашных" следует писать "месян бойцов рукопашных".
4. Однако, быть может, изменять чтение, принятое в течение стольких лет, было бы излишним. Ведь гораздо вероятнее, что эта народность первоначально называлась мисийцами, а впоследствии ее имя было изменено в теперешнее. Что касается абиев, то имя их можно толковать и как "безбрачные", и как "лишенные очагов" или "живущие в кибитках". Ведь несправедливости возникают вообще только в связи со сделками и [там, где] уважение к материальным благам слишком велико. Поэтому разумно было бы назвать справедливейшими тех, кто, как абии, живет бережливо от скромных достатков. В самом деле, философы, сближающие справедливость с умеренностью, прежде всего стремятся к личной независимости и к простоте. Поэтому, доведя умеренность до крайности, некоторые из них обратились даже к киническому образу жизни. Что же касается "жизни без женщин", то она вовсе не дает повода к подобным представлениям и меньше всего в стране фракийцев, а среди них - у гетов. Вот что говорит о них Менандр, вероятно, не выдумывая, но черпая сведения из истории:
Фракийцы все и гетов большинство
(Ведь признаюсь: я сам из роду этого) -
Служить примером мы не можем воздержания.
И немного дальше он приводит примеры их невоздержанности в отношениях с женщинами:
Берет у нас по десять каждый жен
Иль по одиннадцать, иные - больше дюжины,
Четыре ж, если кто иль пять имея жен,
Покончит с жизнью, тот у них считается
Незнающим услад и песней свадебных.
(Фрг. 794. Керте-Тирфельдер)
Эти факты подтверждают и другие. Однако невероятно, чтобы те же самые люди считали жизнь без многих жен несчастной и в то же время признавали благочестивой жизнь совершенно без женщин. Конечно, признавать людей, живущих без женщин, "благочестивыми" и "капнобатами" - это совершенно противоречить общепринятым понятиям: ведь все считают женщин основательницами богобоязненности. [15] Они и мужей своих призывают более ревностно почитать богов, справлять праздники и возносить молитвы. Редко найдешь какого-нибудь мужчину, который живет сам по себе и предан благочестию. Вот что говорит тот же поэт, выводя человека, удрученного тратами женщин на жертвоприношения:
Мучительно терзают боги нас,
Особенно женатых: ведь всегда какой-нибудь
Справлять необходимо праздник.
(Фрг. 796. Керте-Тирфельдер)
А затем выводит женоненавистника, который также жалуется на это:
Мы жертвы приносили по пять раз на день,
В кимвалы били семь прислужниц вкруг,
Другие же вопили.
(Фрг. 277. Керте-Тирфельдер)
Таким образом, считать неженатых среди гетов особенно благочестивыми представляется явно неразумным, но в том, что это племя с великим рвением почитает богов (и что они воздерживаются из благочестия от употребления в пищу животных) не приходится сомневаться как на основании известий Посидония, так и других исторических источников.
5. Так, рассказывают, что какой-то гет, по имени Замолксий, был рабом Пифагора. Он получил от философа [16] некоторые сведения о небесных явлениях, а другие - от египтян, так как в своих странствиях он доходил даже до Египта. По возвращении на родину Замолксий достиг почета у правителей и в народе как толкователь небесных явлений. В конце концов ему удалось убедить царя сделать его соправителем, как человека, обладающего способностью открывать волю богов. Сначала ему предоставили лишь должность жреца наиболее почитаемого у них бога, а потом его самого объявили богом. Замолксий избрал себе [местожительством] какое-то пещеристое место, недоступное для всех прочих людей, и проводил там жизнь, редко встречаясь с людьми, кроме царя и своих служителей. Царь поддерживал его, видя, что народ теперь гораздо охотнее прежнего повинуется ему самому в уверенности, что он дает свои распоряжения по совету богов. Этот обычай сохранился даже до нашего времени, так как у них всегда находится человек такого склада, который в действительности является только советником царя, у гетов же почитается богом. Так же и гора [17] эта была признана священной, и геты так называют ее; имя ее - Когеон - было одинаковым с именем протекающей мимо реки. Когда над гетами царствовал Биребиста, [18] на которого готовился идти войной Божественный Цезарь, эту должность занимал еще Декеней. Так или иначе пифагорейский обычай воздержания от употребления в пищу животных, введенный Замолксием, еще сохранился.
6. Хотя такие затруднения с полным правом могут возникнуть по поводу установленного текста Гомера о мисийцах и "дивных мужах гиппемолгах", однако то, что утверждает Аполлодор в предисловии ко II книге своего сочинения "О кораблях", [19] никоим образом недопустимо. Ведь он одобряет мнение Эратосфена о том, что Гомер и прочие древние писатели, хотя и знали все греческие страны, но относительно отдаленных земель обнаружили полное незнание, так как были неопытными в далеких путешествиях по суше и несведующими мореходами. В согласии с этим Аполлодор говорит, что Гомер называет Авлиду "каменистой" [20] (как она и есть), Этеон - "лесисто-холмистым", [21] Фисбу - "стадам голубиным любезной" [22] и Галиарт - "на лугах многотравных"; [23] но ни Гомер, ни прочие писатели, по его словам, не знали отдаленных стран. Во всяком случае, говорит он, несмотря на то что около 40 рек впадает в Понт, Гомер не упоминает ни одной из самых славных, как например Истр, Танаис, Борисфен, Гипанис, Фасис, Фермодонт и Галис. Кроме того, не упоминая о скифах, он измышляет каких-то "дивных мужей гиппемолгов", "галактофагов" и "абиев". О живущих внутри страны пафлагонцах он сообщает, правда, сведения, полученные от посещавших эти области сухим путем, но побережье [24] ему не знакомо. Это и естественно, потому что в те времена это море было недоступно для плавания и называлось "Аксинским" [25] из-за зимних бурь и дикости окрестных племен, особенно скифов, так как последние приносили в жертву чужестранцев, поедали их мясо, а черепа употребляли вместо кубков. Впоследствии, после основания ионянами городов на побережье, это море было названо "Евксинским". [26] Подобным же образом Гомер не знаком с фактами, касающимися Египта и Ливии, как например с разливами Нила и наносами моря, о чем он нигде не упоминает; не упоминает поэт и о перешейке между Красным и Египетским морями, ни об Аравии,, ни об Эфиопии, ни об океане; поэтому следовало согласиться с философом Зеноном, который предлагает такое чтение:
К черным проник эфиопам, гостил у сидонян, арабов.
(Од. IV, 84)
Но незнакомство со всем этим неудивительно для Гомера, потому что и позднейшие писатели многого не знают и рассказывают небывальщину. Так, Гесиод говорит о "людях полупсах", [27] о "большеголовых" и о "пигмеях"; Алкман - о "людях с перепончатыми ногами"; Эсхил - о "песьеглавцах", о "людях с глазами на груди", об "одноглазых" (в "Прометее", как говорят [28]) и о множестве других сказочных существ. От этих поэтов Аполлодор переходит к историкам, которые говорят о "Рипейских ropax", [29] о "Горе Огии" [30] - обиталище Горгон и Гесперид; о "Меропийской стране" [31] у Феопомпа, о "Киммерийском городе" у Гекатея, о "Панхейской стране" у Евгемера, [32] о "речных камнях, образовавшихся из песка, но распадающихся от дождей" у Аристотеля. [33] В Ливии, продолжает Аполлодор, есть "Дионисов город", куда один и тот же человек не может попасть дважды. Он порицает также тех, кто относит гомеровские скитания Одиссея к области около Сицилии. Если, может быть, и следовало утверждать, что скитания Одиссея происходили там, но поэт баснословия ради перенес их за океан. [34] Если это, прибавляет Аполлодор, можно простить прочим писателям, то Каллимаху ни в коем случае, так как он претендует на филологические знания: Каллимах утверждает, что Гавд - это "Остров Калипсо", а Коркира - "Схерия". Другим Аполлодор делает упреки за выдумки относительно "Герен", "Акакесия", "Дема" на Итаке, "Пелефрония" на Пелионе и "Главкопия" в Афинах. Аполлодор, наконец, заканчивает, прибавив к этим замечаниям еще некоторые мелочи в таком роде, заимствованные у Эратосфена и, как я заметил уже раньше, [35] неправильные. Конечно, можно согласиться с Аполлодором и Эратосфеном, что позднейшие писатели были более сведующими в этих вопросах, чем древние; но все же за то, что они в своей критике, особенно Гомера, переходят должные рамки, как мне кажется, им можно бросить справедливый упрек и, напротив, указать, что они упрекают поэта в том, чего сами не знают. Об остальном, что еще нужно сказать по этому вопросу, будет сответственным образом упомянуто при описании отдельных стран, а также в общем описании;[36]
7. До сих пор я говорил о фракийцах и [упоминал]
Мисян бойцов рукопашных и дивных мужей гиппемолгов,
Галактофагов и абиев, из смертных что всех справедливей,
(Ил. XIII, 5-6)
так как хотел сравнить мое описание с сообщениями Посидония, Аполлодора и Эрастофена. Следует добавить, что их доводы находятся в противоречии с выставленными ими же положениями. Так, они поставили себе задачу показать, что у древних было меньше сведений о странах, удаленных от Греции, чем у людей более позднего времени. Однако они доказали как раз противное и не только относительно отдаленных стран, но и относительно областей в самой Греции. Тем не менее, как я сказал, отложим все прочее и рассмотрим теперь только одно. Эратосфен и Аполлодор утверждают, что Гомер по неведению не упоминает о скифах и о их жестокости к чужеземцам (которых они приносили в жертву, поедая их мясо и употребляя черепа вместо чаш), хотя из-за них Понт стали называть "Аксинским", но поэт выдумал каких-то у
... дивных мужей гиппемолгов,
Галактофагов и абиев, из смертных что всех справедливей,
(Ил. XIII, 5-6)
народ, которого, однако, не существует нигде на свете. Как же Древние могли называть Понт "Аксинским", если не знали о дикости жителей и о них самих, как о самом диком народе? А это, конечно, были скифы. А племена, жившие за мисийцами, фракийцами и гетами? Разве это не были гиппемслги, [37] галактофаги [38] и абии? [39] Но и теперь ещё есть так называемые "обитатели кибиток" и "кочевники", занимающиеся скотоводством и питающиеся молоком, сыром и главным образом сыром из кумыса; они не умеют делать запасов и не знают торговли, кроме обмена товара на товар. Как же Гомер мог не знать скифов, если он называет каких-то "гиппемолгов и галактофагов"? Ведь современники поэта называли скифов гиппемолгами, и Гесиод этому свидетель в словах, приведенных Эратосфеном:
Эфиопов, лигуров и скифов-гиппемолгов.
(Фрг. 55. Ржах)
Но что удивляться, если Гомер из-за частых у нас случаев нечестности при заключении договоров назвал "справедливейшими" и "дивными мужами" тех, кто меньше всего в жизни занимается сделками и добыванием денег, но сообща владеют всем, кроме меча и чаши для питья, [40] и в особенности на Платонов манер имеют общих жен и детей. [41] Эсхил также явно согласен с Гомером, говоря о скифах:
Что из кумыса сыр едят, то скифы справедливые.[42]
(Фрг. 198. Наук)
И это мнение еще и теперь господствует среди греков. Ведь мы считаем скифов самыми прямодушными, меньше всего способными на коварство, а также гораздо более бережливыми и более независимыми, чем мы. Вообще говоря, принятый у нас образ жизни испортил нравы чуть ли не всех народов, внеся в их среду роскошь и любовь к наслаждению, а для удовлетворения этих пороков - гнусные происки и порождающие их бесчисленные проявления алчности. Подобного рода нравственная испорченность в значительной степени затронула также и варварские племена, в особенности "кочевников". Действительно, после знакомства с морем они не только стали хуже в моральном отношении (так, они обратились к морскому разбою и убивали чужестранцев), но соприкосновение со многими племенами привело к тому, что они заимствовали от них роскошь и торгашеские наклонности. Это, правда, способствует мягкости нравов, но все же портит их, так как честность сменяется хитростью, о чем я только что сказал.
8. Однако скифы, жившие задолго до нашего времени и особенно близкие современники Гомера, существовали действительно и считались у греков до некоторой степени такими, как их описывает Гомер. Так, смотри, что говорит Геродот о скифском царе, против которого выступил в поход Дарий, и что этот царь приказал сообщить Дарию. [43] Смотри также, что говорит Хрисипп [44] о боспорских царях династии Левкона. Таким прямодушием, о котором я говорю, исполнены также персидские послания и достопамятные изречения египтян, вавилонян и индийцев. Поэтому Анахарсис, Абарис и некоторые другие люди такого склада пользовались у греков большим уважением, так как они обнаруживали своеобразные черты скромности, простоты и справедливости своего народа. Но зачем говорить только о древних? Александр, сын Филиппа, выступил в поход против фракийцев, живущих за Гемом; он вторгся в страну трибаллов, которая, как он видел, простирается до Истра и до острова Певки на нем, а затем до области за Истром, занятой гетами, и, как говорят, спустился к острову; однако высадиться на острове не мог из-за недостатка судов, так как бежавший туда царь трибаллов Сирм воспротивился высадке. Тогда Александр переправился в страну гетов, захватил их город и затем поспешно вернулся на родину, получив дары от этих племен и от Сирма. По словам Птолемея, сына Лага, в этом походе к Александру присоединились кельты, обитавшие у Адриатического моря, желая заключить с ним дружбу и союз гостеприимства. Царь оказал им дружеский прием и во время пирушки спросил, чего они больше всего боятся, полагая, что те ответят: "его". Но кельты отвечали, что их ничего не страшит, разве только если небо упадет на них; хотя, конечно, дружбу такого человека, как он, они ценят выше всего. Вот доказательства прямодушия варваров: во-первых, Сирм не допустил высадки на остров, но все-таки послал дары и заключил соглашение о дружбе; во-вторых, кельты заявили, что никого не боятся, но тем не менее выше всего ценят дружбу великих людей. Дромихет - царь гетов в эпоху преемников Александра - захватил живым Лисимаха, [45] который выступил против него походом. Указав затем Лисимаху на бедность свою и своего племени и вместе с тем на их независимость, он посоветовал Лисимаху не воевать с такими племенами, но вступать с ними в дружеские отношения. После этих слов царь устроил пленнику радушный прием и, заключив с ним дружественное соглашение, освободил его. И Платон в своем "Государстве" считает, что тем, кто желает хорошо устроить государство, нужно, насколько возможно, дальше бежать от моря, как от наставника, внушающего дурное, и не жить поблизости от него.[46]
9. Эфор, в IV книге своей "Истории" под заглавием "Европа" [47] описав Европу вплоть до Скифии, говорит под конец, что образ жизни савроматов и прочих скифов не одинаков, потому что одни настолько жестоки, что пожирают людей, другие же, напротив, воздерживаются даже от употребления в пищу всех прочих животных. По словам Эфора, другие писатели рассказывают только об их дикости, так как знают, что страшное и удивительное внушает страх; однако, говорит он, следовало бы также передавать и противоположные факты и брать их за образец для подражания; и сам он поэтому будет говорить только о тех, которые следуют справедливейшим обычаям; ведь среди скифов-кочевников есть какие-то племена, которые питаются кумысом и превосходят всех справедливостью. О них упоминают поэты. Именно Гомер говорит, что Зевс смотрит сверху на землю:
Галактофагов и абиев, из смертных что всех справедливей.
(Ил. XIII. 6)
И Гесиод в так называемом "Объезде земли" [48] говорит, что Гарпии увлекли Финея:
В землю галактофагов, что домы имеют в повозках.
Затем Эфор приводит причину, почему они ведут скромный образ жизни, не склонны к стяжательству и не только в отношениях друг с другом соблюдают хорошие обычаи (так как у них все общее, даже женщины, дети и вся семья), но и чужеземцам их не одолеть и не победить: ведь у них нет имущества, ради которого их стоило бы обратить в рабство. Эфор цитирует Херила, который говорит в своем "Переходе через понтонный мост" [49] (мост этот построил Дарий):[50]
Саки, пасущие агнцев, рождением - скифы; живут же
В Азии хлебом обильной. Хотя и номадов потомки,
Но непорочных людей...
И Эфор, называя Анахарсиса мудрым, говорит, что он принадлежал к этому племени и считался одним из Семи Мудрецов за безупречную моральную чистоту и разум. Он приписывает Анахарсису изобретение кузнечных мехов, якоря с двумя лапами и гончарного круга. Я упоминаю об этом, хотя и прекрасно знаю, что сам Эфор не во всех случаях говорит целиком правду, как это ясно из рассказа об Анахарсисе. Как же гончарный круг может быть его изобретением, если уже Гомеру, который жил раньше, этот круг был известен?
Столь же легко, как в стану колесо под рукою испытной...
(Ил. XXIV, 600)
и так далее. Я хочу лишь показать этим, как из некоего общераспространенного в древнее время и позднее сказания возникла вера в то, что часть "кочевников", живших дальше всего от остальных людей, были галактофаги, абии и "справедливейшие из смертных" и что это, следовательно, не выдумка Гомера.
10. Что касается мисийцев, упомянутых в стихах Гомера, то справедливо потребовать у Аполлодора отчета: считает ли он, что и мисийны выдуманы поэтом, когда последний говорит:
Мисян бойцов рукопашных и дивных мужей гиппемолгов,
(Ил. XIII, 4)
или же принимает их за тех, что живут в Азии? Во всяком случае, если Аполлодор признает их азиатскими мисийцами, то ложно истолкует Гомера, как я уже сказал выше, если же сочтет их выдумкой поэта, имея в виду, что мисийцев не было во Фракии, то вступит в противоречие с фактами. Ведь еще в наше время Элий Кат [51] переселил во Фракию с противоположного берега Истра 50000 человек гетов из племени, говорящего на одном языке с фракийцами. Они живут еще и теперь там, называясь месийцами; так ли уже назывались их предки и только в Азии изменили свое имя на "мисийцы" или - что более соответствует истории и высказыванию поэта - в древности их племя во Фракии называлось мисийцами? Однако о них довольно; я возвращусь теперь к дальнейшему описанию.
11. Древнюю историю гетов оставим в стороне; что же касается событий, относящихся к нашему времени, то они приблизительно следующие. Беребиста, гет, достиг верховной власти над своим племенем. Ему удалось возродить свой народ, изнуренный длительными войнами, и настолько возвысить его путем физических упражнений, воздержания и повиновения его приказам, что за неколько лет он основал великую державу и подчинил гетам большую часть соседних племен. Он стал внушать страх даже римлянам, так как безбоязненно переходил Истр, разоряя Фракию вплоть до Македонии и Иллирии; он опустошил также страну кельтов, смешавшихся с фракийцами и иллирийцами, а бойев, бывших под властью Критасира, и таврисков совершенно уничтожил. Чтобы удержать племя в повиновении, он обратился за помощью к колдуну Декенею, [52] который странствовал по Египту и научился узнавать некоторые предзнаменования, и по ним объявлял волю богов. Вскоре его провозгласили богом, как я уже упомянул, говоря о Замолксии. [53] Доказательством полного повиновения гетов его приказаниям является то, что они позволили убедить себя вырубить виноградную лозу и жить без вина. Однако после восстания некоторых мятежников против Беребисты последний был низвержен, прежде чем римляне выступили против него походом. Его преемники разделили державу на несколько частей. Действительно, когда Август Цезарь послал против гетов войско, они делились на 5 частей, а во время восстания - на 4. Такие деления у гетов, впрочем, были временные и в разное время различные.
12. Существует и другое деление этой страны, сохранившееся с древних времен: одних жителей ее называют дакийцами, а других гетами; гетами - тех, что обращены к Понту и на восток, а дакийцами - обращенных в противоположную сторону, к Германии и к истокам Истра. Дакийцы, как я думаю, в древности назывались давами. Отсюда происходят имена рабов Гета и Дав, бывшие в ходу в Аттике. Это более правдоподобно, чем производить название Дав от скифов, которых зовут даями, так как они живут далеко около Гиркании, и невероятно, чтобы оттуда ввозили рабов в Аттику. Ведь там называли рабов лишь по именам самих стран, откуда их привозили (например, "Лидиец" или "Сириец"), или же употребительными в тех странах именами, как "Манес" или "Мидас" - фригийца, или "Тибий" - пафлагонца. Это племя, так возвеличенное Беребистой, совершенно ослабело от междоусобий и под ударами римлян. Тем не менее еще и теперь геты могут выставить войско в 40000 человек.
13. Через страну гетов река Марис течет в Данувий, по которому римляне сплавляли снаряжение, необходимое для войны. Верхнее течение реки Истра, т. е. от истоков вплоть до катарактов, привыкли называть Данувием (в этой части река протекает главным образом через страну дакийцев); напротив, нижнее течение реки, вплоть до Понта, где река течет мимо страны гетов, называется Истром. Дакийцы и геты говорят на одном языке. Грекам геты более знакомы из-за их постоянных переселений по обеим сторонам Истра и потому, что они смешались с фракийцами и мисийцами. Племя трибаллов (тоже фракийское) также подверглось такому смешению. В самом деле, трибаллы допустили переселения в свою страну, так как соседние народности заставили их выселиться в области более слабых племен; скифы, бастарны и савроматы на противоположном берегу реки нередко настолько превосходили их мощью, что даже переправлялись через реку вслед за теми, кого они изгнали, и известная часть их осела или на островах, или во Фракии, а тех, что жили на другой стороне реки, большей частью одолели иллирийцы. Геты и дакийцы, достигшие когда-то высшей степени могущества и бывшие в состоянии выставлять войско в 200000 человек, теперь настолько ослабели, что могут выставить только около 40000 человек и почти что дошли до подчинения римлянам. Тем не менее они не совсем еще покорились, так как возлагают надежды на германцев, которые враждебны римлянам.
14. В промежуточной области, которая обращена к Понтийскому морю, в его части от Истра до Тираса, лежит "Пустыня гетов" - сплошная безводная равнина. Здесь Дарий, сын Гистаспа, перейдя во время похода на скифов через Истр, попал в западню, подвергшись опасности погибнуть со всем войском от жажды; однако царь, хотя и поздно, понял опасность и повернул назад. Впоследствии Лисимах, выступив в поход против гетов и их царя Дромихета, не только подвергся опасности, но даже попал в плен живым; однако ему удалось опять спастись, как я уже сказал, [54] встретив великодушное отношение со стороны варвара.
15. В устьях Истра находится большой остров Певка. Занявшие остров бастарны получили название певкинов. Есть там и другие острова, гораздо меньше: одни выше Певки, другие же недалеко от моря, так как река Истр имеет 7 устьев. Самое большое так называемое "Священное устье", [55] по которому можно подняться вверх до острова Певки, - 120 стадий; на нижней части его Дарий построил понтонный мост, хотя его можно было бы соорудить и на верхней части. Это "Священное устье" является первым с левой стороны, если плыть в Понт; [56] следующие устья идут друг за другом, если плыть вдоль берега к Тирасу. Седьмое устье находится от первого приблизительно в 300 стадиях. Между этими устьями образуются островки. 3 устья, следующие за "Священным устьем", невелики, остальные гораздо меньше "Священного", но больше других. Эфор, однако, насчитывает 5 устьев Истра. От Истра до Тираса (судоходной реки) 900 стадий. Между этими двумя реками находятся два больших озера; одно открытое (с выходом) к морю, так что оно может служить гаванью, другие же без устья.
16. При устье Тираса есть так называемая "Башня Неоптолема" [57] и селение под названием "Селение Гермонакта". Если подняться вверх по реке на 140 стадий, то на обеих сторонах встретим города: направо будет Никония, а налево - Офиусса. Прибрежные жители говорят о городе в 120 стадиях вверх по течению реки. [58] В 500 стадиях от устья в открытом море лежит остров Левка.
17. Далее следует река Борисфен, судоходная на 600 стадий; поблизости течет другая река - Гипанис и лежит остров перед устьем Борисфена с гаванью. Если проплыть вверх по Борисфену 200 стадий, то будет одноименный с рекой город; этот город называется также Ольбией, [59] является большим портом и основан милетцами. Вся страна, расположенная над упомянутым побережьем между Борисфеном и Истром, состоит, во-первых, из "Пустыни гетов", [60] во-вторых, из области тирогетов, [61] за которой идет область иазигских сарматов, страны так называемых царских сарматов и страны ургов, [62] по большей части кочевников (хотя немногие занимаются земледелием). Эти народности, как говорят, живут также по Истру, нередко по обеим сторонам этой реки. В глубине страны обитают бастарны, граничащие с тирегетами и германцами; бастарны также, быть может, германская народность и делятся на несколько племен. Действительно, одни из них называются атмонами, другие - сидонами; те, что владеют Певкой, островом на Истре, носят название певкинов, а самые северные, обитающие на равнинах между Танаисом и Борисфеном, - роксоланов. Насколько известно, вся страна к северу от Германии вплоть до Каспийского моря представляет равнину. Обитает ли какое-нибудь племя за роксоланами, мы не знаем. Роксоланы воевали даже с полководцами Митридата Евпатора под предводительством Тасия. Они пришли на помощь Палаку, сыну Скилура, и считались воинственными. Однако любая варварская народность и толпа легковооруженных людей бессильны перед правильно построенной и хорошо вооруженной фалангой. Во всяком случае роксоланы числом около 50000 человек не могли устоять против 6000 человек, выставленных Диофантом, полководцем Митридата, и были большей частью уничтожены. У них в ходу шлемы и панцири из сыромятной бычьей кожи, они носят плетеные щиты в качестве защитного средства; есть у них также копья, лук и меч. Таково вооружение и большинства прочих варваров. Что касается кочевников, то их войлочные палатки прикрепляются к кибиткам, в которых они живут. Вокруг палаток пасется скот, молоком, сыром и мясом которого они питаются. Они следуют за пастбищами, всегда по очереди выбирая богатые травой места, зимой на болотах около Меотиды, а летом на равнинах.
18. Вся страна вплоть до приморских областей между Борисфеном и устьем Меотиды отличается суровыми зимами. Однако из самых приморских областей самые северные - это устье Меотиды, а еще более северные - устье Борисфена и впадина Тамиракского, иначе Каркинитского, залива, где находится перешеек Большого Херсонеса. Хотя население этих областей и живет на равнинах, но климат здесь холодный, что ясно из того, что жители не разводят ослов (так как это животное не выносит холода); коровы у них или рождаются безрогими, или же им спиливают рога, так как и эта часть [тела] чувствительна к холоду; лошади малорослые, а овцы крупные; медные сосуды для воды здесь лопаются [от морозов], а содержимое их замерзает. Суровость холодов лучше всего обнаруживается в связи с тем, что происходит в устье Меотиды. Морской путь из Пантикапея в Фанагорию становится доступным для повозок, так что это не только морское путешествие, но и сухопутное. Пойманная во льду рыба добывается путем "выкапывания" с помощью так называемой "гангамы", [63] в особенности антакеи, [64] почти одинаковой величины с дельфинами. В этом проливе, как передают, Неоптолем, полководец Митридата, летом разбил варваров в морском сражении, а зимой - в конной стычке. [65] Передают, что на Боспоре на зиму зарывают виноградные лозы, засыпая их толстым слоем земли. По рассказам, жара здесь бывает очень сильной, быть может потому, что тело жителей не привыкло к ней или потому, что тогда на равнинах безветрие или же густой воздух сильнее нагревается, подобно тому как это делают "ложные солнца" [66] в облаках. По-видимому, большинством варваров в этой части света управлял Атей, который воевал с Филиппом, сыном Аминты.
19. За островом, [67] лежащим перед Борисфеном, по направлению к восходящему солнцу идет морской путь к мысу Ипподрома Ахиллеса - месту, хотя и лишенному растительности, но называемому "рощей", которая посвящена Ахиллесу. Затем следует Ипподром Ахиллеса - низменный полуостров. Это узкая в виде ленты полоса земли, простирающаяся на восток, Длиной почти в 1000 стадий; наибольшая ширина ее 2 стадии, а наименьшая - 4 плефра; [68] от материка она находится в 60 стадиях по обеим сторонам перешейка. Это песчаная отмель, где вода добывается рытьем колодцев. Узкая часть перешейка находится около середины и ширина ее около 40 стадий. Полуостров оканчивается мысом под названием Тамирака, где находится якорная стоянка, обращенная к материку. За этим мысом следует Каркинитский залив; он очень большой и простирается к северу приблизительно на 1000 стадий. Некоторые, однако, утверждают, что расстояние до самой впадины залива втрое больше. Племя, живущее здесь, носит название тафриев. Залив также по имени мыса называется Тамирака.[69]

---

[1] Ср. Плиний, Ест. ист. IV, 26.
[2] Ср. I, III, 2, 2.
[3] На запад.
[4] На восток,
[5] На юг. Согласно поэтической географии, «жилище» Борея (северного ветра) находилось на Рипейских или Балканских горах на «Сарпедоновой скале».
[6] Отрывок принадлежит неизвестной трагедии.
[7] Платон. Федр
[8] Другое значение слова palin–»снова, опять». Гомер (согласно Аристарху) употребляет это слово в местном значении, а не во временном.
[9] «… и дивных мужей гиппемолгов, абиев, из смертных что всех справедливей» (XIII, 5–6).
[10] Конъектура Мейнеке вм. liguriskoi.
[11] Букв, «ходящие по дыму» – непонятный эпитет; предлагались исправления: kapnopatai и kapnobotai – «поглощающие дым», т. е. питающиеся ничтожной, легкой, как дым, пищей.
[12] Также непонятный эпитет; букв, «основатели».
[13] Ил. II, 701.
[14] Ил. XIII, 5.
[15] Deisidaimonia–»суеверный страх перед богами».
[16] Другую версию истории о Замолксии см. у Геродота (IV, 94–96).
[17] Некоторые ученые отождествляют эту гору с горой Gogany (в Венгрии).
[18] В других местах это имя звучит Беребиста (VII, III, 11; VII, III, 12).
[19] Вернее: «О гомеровском каталоге кораблей».
[20] Ил. II, 496.
[21] Ил. II, 497.
[22] Ил. II, 502.
[23] Ил. II, 503.
[24] Ср. XII, III, 26.
[25] Т. е. «негостеприимным».
[26] «Гостеприимным».
[27] Ср. I, II, 25.
[28] Слова «как говорят» некоторые издатели считают вставкой и выбрасывают. Об одноглазых см.: Прометей прикованный 804; также фрг. 431 и 441. Наук.
[29] Ср. VII, III, 1.
[30] Чтение, видимо, испорчено.
[31] Меропы обитали, по Феопомпу, в мифической стране, которая была больше Европы, Азии и Ливии вместе (Элиан. Пестрая история III, 18).
[32] См. II, IV, 2.
[33] В сохранившихся сочинениях Аристотеля нет таких слов.
[34] Ср. I, II, 17–19.
[35] I, II, 24.
[36] Например, XII, III, 26.
[37] Доители кобылиц.
[38] Питающиеся кислым молоком.
[39] Неимущие, без средств к жизни.
[40] Имеются в виду племена, у которых еще сохранились черты первобытно-коммунистических отношений.
[41] Платон. Государство 457 D, 458 С–D, 460 В–D, 540, 543.
[42] Фрагмент неизвестной пьесы.
[43] Ср. VII, III, 14. Скифский царь Иданфирс в ответ на угрозы Дария ответил: «Если ты осмелишься осквернить могилы предков, то я тебе покажу!» (Геродот IV, 127).
[44] В утерянном сочинении «Об образе жизни» (фрг. 691. Арним).
[45] Лисимах был взят в плен и затем отпущен в 291 г. до н. э.
[46] Платон развивает такую мысль не в «Государстве», а в «Законах» (IV, 704–705).
[47] Не сохранилась.
[48] Эта поэма, по-видимому, включала в себя III книгу «Великих Эой» (теперь утрачена).
[49] Имеется в виду Херил Самосский, эпический поэт (конец V в. до н. э.). Поэма не сохранилась, см. XIV, V, 9.
[50] Во время скифского похода (см. Геродот IV, 83–93).
[51] Консул 4 г. н. э. (быть может, правитель Македонии).
[52] См. VII, III, 5.
[53] VII, III, 5.
[54] VII, III, 8.
[55] Современный «Дунавец».
[56] Из Мраморного моря через Боспор.
[57] По Форбигеру (Strabo's Erdbeschreibung, Bd. 3, стр. 89), эта башня была открыта в 1850 г.
[58] Тираса, где теперь Аккерман.
[59] Развалины близ Николаева.
[60] Часть современной Бессарабии.
[61] По Геродоту (IV, 20), царские скифы.
[62] Название племени испорчено. Рукопись А дает на полях ungroi – «венгры»; издатели предлагают читать georgoi («земледельцы», ср. VII, IV, 6).
[63] Гангама – нечто вроде остроги.
[64] Осетр (Acipenser sturio); ср.: Геродот IV, 53.
[65] Ср. II, I, 16.
[66] Аристотель объясняет явления «ложных солнц» (parhelia) преломлением световых лучей (см.: Метеорология III, 2, 6; III, 6, 5).
[67] См. VII, III, 17.
[68] Плефр = 76 стадии (32.8 м).
[69] В южной части Каркинитского залива (у совр. озера Бакал).