1. Я считаю, что наука география, [1] которой я теперь решил заниматься, так же как и всякая другая наука, входит в круг занятий философа. Что этот наш взгляд правилен, ясно по многим основаниям. Ведь те, кто впервые взяли на себя смелость заняться ею, были, как утверждает Эратосфен, в некотором смысле философами: Гомер, Анаксимандр из Милета и Гекатей, его соотечественник; затем Демокрит, Евдокс, Дикеарх, Эфор и некоторые другие их современники. Философами были и их преемники: Эратосфен, Полибий и Посидоний. С другой стороны, большая ученость одна только и дает возможность заниматься географией: она свойственна исключительно человеку, одинаково способному к рассмотрению вещей, как божественных, так и человеческих, знание которых, как они утверждают, является философией. Польза от географии многообразна: она применима не только для деятельности государственных людей или властителей, но и для науки о небесных явлениях, о явлениях на земле и на море, о животных, растениях, плодах и о всем прочем, что можно встретить в разных странах. [2] Полезность географии предполагает в географе также философа - человека, который посвятил себя изучению искусства жить, т. е. счастья.
2. Теперь рассмотрим более подробно каждый из упомянутых нами пунктов; прежде всего я скажу, что мы и наши предшественники (один из которых был Гиппарх) были правы, считая Гомера основоположником науки географии. Ведь Гомер превзошел всех людей древнего и нового времени не только высоким достоинством своей поэзии, но, как я думаю, и знанием условий общественной жизни. В силу этого он не только заботился об изображении событий, но, чтобы узнать как можно больше фактов и рассказать о них потомкам, стремился познакомить с географией как отдельных стран, так и всего обитаемого мира, как земли, так и моря. В противном случае он не мог бы достичь крайних пределов обитаемого мира, обойдя его целиком в своем описании.
3. Прежде всего Гомер объявил, что обитаемый мир со всех сторон омывается Океаном, как это и есть в действительности. Затем некоторые страны он назвал по именам, о других же предоставлял нам делать заключение по некоторым намекам; например, он точно упоминает Ливию, Эфиопию, сидонийцев и эрембов (под именем эрембов он имеет в виду арабов-троглодитов), тогда как народы, живущие на дальнем востоке и на дальнем западе, он описывает в туманных выражениях, говоря, что их страны омываются Океаном. Ведь он изображает солнце восходящим из Океана и заходящим в Океан; то же самое он говорит и о созвездиях.
Солнце лучами новыми чуть поразило долины,
Выйдя из тихотекущих глубоких зыбей Океана.
(Ил. VII, 421)
Пал между тем в Океан лучезарный пламенник Солнца,
Черную ночь навлекая.
(Ил. VII, 485)
И он заявляет, что звезды также восходят из Океана, "омывшись в волнах Океана" (Ил. V, 6).
4. Что касается народов запада, то Гомер ясно указывает на их процветание и на то, что они жили в умеренном климате. (Он слышал без сомнения о богатстве Иберии, из-за чего и Геракл пошел на нее войной, и после него финикийцы, которые в древнейшие времена овладели большей частью страны; позднее ее захватили римляне). Ибо на западе веют зефиры; здесь Гомер помещает Элисийскую равнину, куда, как он говорит, будет послан богами Менелай:
Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь
Послан богами - туда, где живет Радамант златовласый,
Где пробегают светло беспечальные дни человека,
Где ни метелей, ни ливней, ни хладов зимы не бывает,
Где сладкошумно летающий веет Зефир Океаном.
(Од. IV, 565)
5. Также и Острова Блаженных лежат к западу у самой западной части Маврусии, у той ее части, где граница Маврусии соприкасается с границей Иберии. И само название их показывает, что эти острова считались блаженными вследствие близости к таким странам.
6. Кроме того, Гомер ясно говорит, что эфиопы обитают на краю земли, у берегов Океана. Что они живут на краю земли, он говорит в следующем стихе:
... эфиопов
Крайних людей, поселенных двояко.
(Од. I, 23)
(и, конечно, слова "поселенных двояко" сказаны верно, как будет Показано впоследствии). И что они живут на берегу Океана, он подтверждает такими словами:
Зевс-громовержец вчера к отдаленным водам Океана
... на пир к эфиопам отшел непорочным.
(Ил. I, 423)
А на то, что самая отдаленная страна на севере также граничит с Океаном, он намекает, говоря о Медведице:
И единый чуждается мыться в волнах Океана.
(Ил. XVIII, 489)
Ведь словами "Медведица" и "Колесница" Гомер обозначает "арктический круг"; [3] иначе он не сказал бы о Медведице, что "только она одна чуждается мыться" в Океане, так как столь много звезд совершают свое суточное движение в одной и той же части неба, которая была всегда ему видна. Поэтому нехорошо обвинять его в невежестве за то, что он знал только одну Медведицу вместо двух. Ведь, вероятно, в эпоху Гомера другая Медведица еще не считалась созвездием и эта группа звезд не была известна грекам как таковая, пока финикийцы ее не отметили и не стали пользоваться для мореплавания; то же самое верно и относительно Локона Береники и Канопуса; ведь мы знаем, что эти два созвездия совсем недавно получили свое название и что есть еще много безымянных созвездий, о чем говорит и Арат. Поэтому неправ Кратет, когда он, стремясь отвергнуть то, чего не следовало бы отвергать, изменяет текст Гомера так:
И арктический круг чуждается мыться.
Лучше и более в духе Гомера поступает Гераклит, который точно также употребляет слово "Медведица" вместо "арктический круг": "Медведица является границей утра и вечера, и против Медведицы дует ветер с ясного неба". [4] Ведь арктический круг, а не Медведица является границей, за которой звезды не восходят и не заходят. Таким образом, под а Именем "Медведицы" (которую он называет также "Колесницей" и говорит, что она сторожит Ориона) Гомер понимает "арктический круг"; Океаном же он считает горизонт, куда и откуда совершаются заход и восход светил. И когда Гомер говорит, что Медведица вращается в этой области не Погружаясь в Океан, [5] он знает, что арктический круг проходит через самую северную точку горизонта. Если толковать таким образом стих поэта, необходимо признать, что земной горизонт совершенно соответствует Океану, а арктический круг следует считать соприкасающимся с землей (насколько можно доверять нашим чувствам) в самой северной обитаемой точке. [6] Поэтому, по представлению Гомера, эта часть земли также омывается Океаном. Далее, Гомер знает людей, живущих на самом крайнем севере, хотя и не называет их по имени (ведь у них даже и теперь нет одного общего названия); он дает им имена по их образу жизни, называя "номадами" и "дивными мужами гиппемолгами, бедными, питавшимися молоком" (Ил. XIII, 5, 6).
7. И в других местах Гомер также указывает, что Океан окружает землю; Гера говорит у него так:
Я отхожу далеко, к пределам земли многодарной
Видеть бессмертных отца, Океана.
(Ил. XIV, 200)
Ведь этими словами он хочет сказать, что Океан соприкасается со всеми пределами земли; и эти пределы кругом. В песне об "Изготовлении доспехов" Ахиллеса у Гомера изображен Океан, окаймляющий внешний край щита Ахиллеса. [7] Другое доказательство той же самой любви Гомера к знаниям - это то, что ему были хорошо известны приливы и отливы Океана, ибо он говорит "о катящемся вкруг Океане" (Ил. XVIII, 399) и о том, как Океан
Три раза в день поглощает и три раза в день извергает.
(Од. XII, 105)
Так как прилив бывает не "трижды", а дважды, то, может быть, сведения Гомера были неправильны или же здесь нужно допустить искажение текста, но основы его утверждения те же самые. [8] И даже выражение "из тихотекущих зыбей" (Ил. VII, 422) содержит некоторое указание на прилив, который нарастает медленно, а вовсе не стремительно. На основании сообщения Гомера о том, что скалы то скрыты волнами, то обнажены, и о том, что Океан у Гомера называется рекой, Посидоний предполагает, что течением Океана Гомер считает течение приливов. Первое предположение Посидония правильно, второе же - бессмысленно. Ведь нарастающее движение прилива не похоже на течение реки и еще меньше - движение отлива. Толкование Кратета более правдоподобно. Гомер называет весь Океан "глубокотекущим" и "текущим вспять" (Од. XI, 13; XX, 65), а также и рекой. Он говорит и о части Океана как о реке или как о "течении реки". Гомер говорит не обо всем Океане, а о части его в следующих стихах:
Быстро своим кораблем Океана поток перерезав,
Снова по многоисплытому морю пришли мы.
(Од. XII, 1)
Следовательно, он имеет в виду не весь Океан, а течение реки, впадающей в Океан которая составляет его часть; и это течение, говорит Кратет есть нечто вроде лагуны или залива, который простирается от зимнего тропика к южному полюсу. Действительно, покинув этот залив, можно находиться в Океане; но невозможно, покинув Океан, все-таки находиться в Океане. Гомер во всяком случае говорит: Он оставил поток реки, пришел к волнам моря, где "море", конечно, не что иное, "как Океан; если толковать это иначе, то получается: "После того как Одиссей вышел из Океана, он пришел к Океану". Но этот вопрос следует обсудить подробно.
8. О том, что обитаемый мир является островом, можно заключить из показаний наших чувств и из опыта. Ведь повсюду, где только человек может достичь пределов земли, находится море; и это море мы называем Океаном. И где нельзя этого воспринять чувством, там путь указывает разум. Например, восточную часть обитаемого мира (индийскую) и западную (иберийскую и маврусийскую) можно целиком обогнуть и продолжить путешествие на далекое расстояние по северной и восточной областям. Что же касается остальной части обитаемой земли, для нас до сих пор не достижимой (вследствие того что мореходы, плававшие в противоположных направлениях, никогда друг с другом не встречались), то она невелика, если считать на основании доступных нам параллельных расстояний. Невероятно, чтобы Атлантический океан был разделен на два моря, отделенных настолько узкими перешейками, что они мешают круговому плаванию; но более вероятно, что это - открытое море, от слияния образующее одно целое. Ибо те, кто предпринял кругосветное плавание и затем возвратился назад, не достигнув цели, говорят, что они вернулись не потому, что наткнулись на какой-то материк, который помешал их дальнейшему плаванию, так как море оставалось открытым, но вследствие недостатка съестных припасов и пустынности мест. Этот вывод лучше соответствует явлениям, происходящим в Океане во время приливов и отливов. Ведь всюду наблюдается одинаковый (или с небольшим отклонением) принцип, объясняющий изменение (повышение и понижение) уровня вод, так как будто их движение производится одним морем и по одной причине.
9. Возражения Гиппарха против этого мнения неубедительны: во-первых, не всюду в Океане наблюдаются одинаковые явления, во-вторых, даже и при этом допущении отсюда еще не следует, что Атлантический океан течет вокруг земли по непрерывному кругу. В подтверждение своего мнения Гиппарх ссылается на авторитет Селевка Вавилонского. Что касается дальнейшего рассмотрения вопроса об Океане и его приливах, то мы отсылаем читателя к трудам Посидония и Афинодора, которые основательно исследовали этот предмет. Для нашего настоящего труда достаточно сказать, что лучше принять мнение об однообразии явлений в Океане; и что чем большая масса воды будет разливаться вокруг земли, тем лучше небесные тела будут сдерживаться морскими испарениями.[9]
10. Итак, Гомер знает и точно описывает самые отдаленные части обитаемого мира и то, что окружает его; совершенно так же он знаком и с областями Средиземного моря. Ибо если начать рассмотрение от Геракловых Столпов, [10] то обнаружится, что Средиземное море окружено Ливией, Египтом и Финикией; далее - частью материка, лежащего против Кипра; затем - областью солимов, Ликией и страной карийцев; наконец, побережьем между Микале и Троадой и лежащими перед ними островами. Гомер упоминает все эти страны и вслед за ними области вокруг Пропонтиды и Евксинского Понта вплоть до Колхиды и пределов похода Иасона. Мало того, Гомер знает и Боспор Киммерийский, так как он знает киммерийцев (ведь невероятно, что, зная имя киммерийцев, он не знал бы о самом народе) - киммерийцев, которые в гомеровские времена или немного раньше опустошали набегами целую область от Боспора вплоть до Ионии. Он намекает в следующих словах на туманный климат их страны:
Влажным туманом и мглой облаков; никогда не являет
Оку людей там лица лучезарного Гелиос,
Ночь безотрадная там искони окружает.
(Од. Х1, 15, 19)
Гомер знает также реку Истр, поскольку он упоминает о мисийцах, фракийском народе, который живет на Истре. Более того, ему знаком морской берег около Истра на фракийской стороне вплоть до реки Пенея; ведь он упоминает пеонийцев, Афон, Аксий и лежащие перед ними острова. Далее идет побережье Греции до Феспротии, целиком им упоминаемое. Ему известны даже высокие оконечности Италии, ибо он говорит о Темесе и Сицилии; он знает также мысы Иберии и о богатстве Иберии, как мы отметили выше. Если среди этих стран есть такие, которые Гомер пропускает, то это простительно, так как даже человек, специально занимающийся географией, пропускает много подробностей. Мы можем простить поэту, если он внес в свой исторический и поучительный рассказ некоторые сказочные черты. Это не заслуживает порицания; ведь Эратосфен неправ в своем утверждении, что всякий поэт стремится доставлять удовольствие, а не поучать. В самом деле, наиболее мудрые из тех, кто писал о поэзии, наоборот, говорят, что она является чем-то вроде первоначальной философии. Но я буду опровергать Эратосфена снова более подробно, когда опять пойдет речь о Гомере.
11. Теперь же, я думаю, достаточно уже сказано для того, чтобы показать, что Гомер был первым географом. [11] И, как всем известно, преемники Гомера были также людьми знаменитыми и хорошо знакомыми с философией. Эратосфен говорит, что первыми двумя преемниками Гомера были Анаксимандр, ученик Фалеса и его соотечественник, и Гекатей Милетский; и что Анаксимандр первым выпустил в свет географическую карту, [12] а Гекатей оставил труд по географии, приписываемый ему на основании сходства с другими его сочинениями.
12. Уже многие утверждали, однако, что для занятия географией необходимо широкое образование. И Гиппарх в своем сочинении "Против Эратосфена" [13] правильно доказывает невозможность для любого человека (будь то невежда или ученый) получить необходимое знание географии, не умея определять небесные явления и вычислять наблюдаемые затмения. Например, без исследования с помощью "климатов" [14] невозможно определить, севернее или южнее Вавилона находится Александрия египетская и насколько севернее или южнее. Равным образом мы не можем точно установить пункты, находящиеся на различных расстояниях от нас к востоку или к западу, как только путем сравнения солнечных и лунных затмений. [15] Так говорит об этом Гиппарх.
13. Все, кто принимается за описание своеобразных особенностей стран, специально занимается астрономией и геометрией для определения формы, величины, расстояний между пунктами, "климатов", тепла и холода и вообще свойств окружающей атмосферы. [16] Действительно, строитель, сооружая здание, или архитектор, планируя город, должен предвидеть все эти условия, и еще больше это нужно человеку, который изучает весь обитаемый мир; ведь это подобает ему больше, чем кому-нибудь другому. В пределах небольших пространств не составляет значительной разницы, расположена ли данная местность севернее или южнее; но если пространство - это целый круг обитаемого мира, то север простирается до самых крайних пределов Скифии или Кельтики, а юг - вплоть до крайних пределов Эфиопии, и это составляет огромную разницу. То же самое остается верным в отношении людей, живущих в Индии или в Иберии; одна из этих стран, как мы знаем, находится на дальнем востоке, другая - на дальнем западе, и они, как нам известно, являются в некотором смысле антиподами друг друга.
14. Все явления подобного рода, потому что они вызваны движением солнца и других светил, а также их стремлением к центру, [17] заставляют нас обратить взоры к небу и наблюдать небесные явления в каждом месте, где мы находимся. И в этих явлениях существуют очень большие различия соответственно положению обитаемых мест. Поэтому кто же, собираясь излагать различия между областями, может правильно и подобающим образом трактовать этот предмет, не обращая внимания даже поверхностно на эти явления? Ведь если в труде такого рода (потому что он больше затрагивает государственные вопросы) невозможно соблюсти во всем научную точность, то это естественно следует сделать хотя бы настолько, чтобы человек, занимающийся государственными делами, мог понять ход нашей мысли.
15. Человек, который мысленно уже вознесся так высоко к небесам, не будет воздерживаться от описания земли как целого. Ведь было бы смешно если кто-нибудь, стремясь точно описать обитаемый мир, решил бы заняться небесными явлениями и использовать их для обучения, однако не обратил бы внимания на землю как целое (часть которого составляет обитаемый мир), ни на ее величину, характер, положение во вселенной, ни даже на то, обитаем ли мир только в одной части, в которой мы живем, или во многих частях и (если это так) сколько таких частей. Как велика необитаемая часть мира, каков ее характер и почему она необитаема? Потому этот особый раздел географии, как кажется, представляет собой соединение метеорологии [18] и геометрии, так как он объединяет земные и небесные явления, как весьма тесно связанные и вовсе не отделенные друг от друга:
Как светлое небо от дола.
(Ил. VIII, 16)
16. Далее, к этому разнообразному знанию прибавим еще собственно историю земли, т. е. историю животных и растений и всего полезного или вредного, что производит земля или море (это определение, как я думаю, сделает более ясным то, что я понимаю под "историей земли"). Действительно, все такие занятия важны как подготовительные к совершенному пониманию; и к этому знанию природы страны и видов животных и растений следует добавить все, что относится к морю. Ведь мы в некотором смысле ведем двойной образ жизни и являемся не более сухопутными, чем морскими существами. Такого рода сведения, всем, кто их получил, приносят великую пользу, это очевидно как из древнего предания, так и на основании доводов разума. Во всяком случае поэты объявляют мудрейшими тех героев, которые посетили много земель и долго странствовали; ведь признаком великой славы у них считается
... многих людей города посетить и обычаи видеть.
(Од. I, 3)
И сам Нестор хвастается тем, что он жил среди лапифов, прибыв к ним по приглашению, как гость:
[бросивши Пилос]
Дальнюю Апии землю: меня они вызвали сами.
(Ил. I, 270).
Менелай хвалится подобным же образом, говоря:
Видел я Кипр, посетил финикиян, достигнув Египта,
К черным проник зфиопам, гостил у сидонян, эрембов,
В Ливии был...
(Од. IV, 83)
при этом он добавляет отличительную особенность страны,
... где рогатыми овцы родятся.
Где ежегодно три раза и козы и овцы кидают.
(Од. IV, 86)
И о египетских Фивах Менелай говорит, что
... земля там богатообильная много
Злаков рождает...
(Од. IV, 229)
И
Град, в котором сто врат, а из оных из каждых по двести
Ратных мужей в колесницах на быстрых конях выезжают.
(Ил. IX, 383)
И без сомнения за многоопытность и сведения Гомер называет Геракла
Свершителем подвигов чудных.
(Од. XXI, 26)
И наши слова, сказанные вначале, подтверждаются древним преданием и доводами разума. Но и другое соображение, мне кажется, особенно важно для настоящего моего вывода, именно, что большая часть географии служит нуждам государства, ибо арена деятельности государств - земля и море - местообитание человека. Арена мала, если деятельность незначительна, и велика, если она является важной. Наибольшая арена охватывает всю землю (мы называем ее особым именем "обитаемый мир"), и она поэтому должна быть ареной наиболее важной деятельности. Далее, величайшие властители - это исключительно люди, которые могут господствовать на суше и на море и объединять народы и города под единой властью и единым политическим управлением. Поэтому ясно, что география как целое имеет прямое отношение к деятельности властителей: ведь она размещает на карте материки и моря - и не только моря в пределах всего обитаемого мира, - но также и вне этих пределов. И размещение, которое дает география, имеет значение для людей, заинтересованных в то, чтобы знать, так ли или иначе расположены страны и моря, известны ли они или еще не исследованы. Ведь государи могут лучше управлять каждой отдельной страной, зная, как она велика, как расположена, в чем отличительные особенности ее климата и почвы. Но так как в разных частях мира правят различные государи, осуществляя свою деятельность и распространяя пределы своих держав из различных центров и отправных пунктов, то они, так же как и географы, не могут в одинаковой степени знать все части света. Но у тех и других часто обнаруживается "большее или меньшее" знание. Ведь даже если бы весь обитаемый мир составлял одну державу, то и тогда едва ли можно было бы одинаково хорошо знать все части этой державы или государства, но и в таком случае это было бы невозможно; ведь области, более близкие к центру, были бы лучше исследованы. И было бы совершенно правильно давать более подробное описание этих областей, чтобы они стали вполне известны; ведь они находятся ближе и по своему положению могут лучше удовлетворять потребностям государства. Поэтому нет ничего удивительного в том, что особый географ нужен индийцам, другой - эфиопам, третий - грекам и римлянам. Например, почему индийскому географу надо прибавлять такие подробности относительно Беотии, какие приводит Гомер:
Рать от племен, обитавших в Гирии, в камнистой Авлиде
Схен населявших и Скол.
(Ил. II, 496)
Для нас же эти подробности важны; но зато столь же подробное описание Индии не должно нас интересовать. Действительно, соображения полезности не побуждают нас к этому: прежде всего польза является истинным мерилом нашего знакомства с вещами такого рода.
17. Польза географии в малозначительных делах очевидна, например в охоте. Охотник будет более удачлив на охоте, зная особенности и величину лесного пространства. Равным образом только тот, кто знаком с местностью, может успешно устроить лагерь, засаду или быть проводником. Польза географии еще более очевидна в великих предприятиях, поскольку и награды за победы, и расплата за поражения, которые являются результатом знания или невежества, еще более велики. Так, Агамемнон со своим флотом, опустошил Мисию, приняв ее за Троянскую область и с позором вернулся назад. Персы и ливийцы, предположив, что проливы не имеют выходов, не только подверглись великой опасности, но даже оставили памятники своего неразумия; ибо персы соорудили могильный холм на Еврипе близ Халкиды в честь Салганея, которого они умертвили якобы за то, что он изменнически провел их флот от Малийского залива к Еврипу; ливийцы [19] же воздвигли памятники в честь Пелора, казненного ими по той же причине. И Греция была покрыта обломками кораблей во время похода Ксеркса. История эолийских и ионийских колоний дает много примеров подобных несчастий. Но были и счастливые случаи, когда удавалось достичь успеха благодаря знакомству с местностью. Например, говорят, Эфиальт, показав персам горную тропинку в Фермопильских теснинах, отдал в руки персам отряд Леонида и провел варваров внутрь Греции южнее Фермопил. Но, оставив в стороне древность, я считаю, что современный поход римлян против парфян [20] является достаточным подтверждением моих слов, как и поход против германцев и кельтов, [21] так как в последнем случае варвары вели партизанскую войну, укрываясь в болотах, в непроходимых лесных чащах и пустынях; и они заставляли незнакомых с местностью римлян считать близкое в действительности отдаленным и держали их в неведении относительно дорог, запасов продовольствия и прочего.
18. Итак, большая часть географии, как мы сказали раньше, имеет отношение к жизни и нуждам правителей; так же и большая часть этического и политического учений имеет отношение к жизни правителей. Доказательством этого служит тот факт, что мы устанавливаем различие в форме правления держав по их верховной власти: одну верховную власть мы называем монархией, или царством, другую - аристократией и третью - демократией. И мы имеем соответствующее число форм государственного правления, которые называем именами их верховных правителей, поскольку от них государства получили основные особенности своей формы правления. В одной стране законом является царская воля, в другой Воля людей высшего звания, в третьей - воля народа. Закон придает тип и форму государственному устройству, поэтому некоторые определяют "справедливость" как "пользу более сильного". [22] Итак, если политическая философия по большей части имеет дело с правителями и если география служит на пользу этих правителей, то эта последняя наука имеет, по-видимому, некоторое преимущество по сравнению с политической философией. Это преимущество связано, однако, с практической жизнью.
19. Изучение географии включает немаловажную теорию - теорию искусств, математики и естественных наук и теорию, лежащую в основе истории и мифов (хотя мифы не имеют никакого отношения к практической жизни). Например, если кто-нибудь расскажет историю странствований Одиссея, Менелая или Иасона, то не следует думать, что он поможет этим практической мудрости своих слушателей (к этому и стремится практический деятель), разве только присоединит к своему рассказу полезные уроки, извлеченные из несчастий, которые эти герои претерпели. Эти рассказы все же могут доставить высокое наслаждение слушателям, интересующимся местами, где зародились мифы. Ведь практические деятели любят подобные занятия, потому что эти места прославлены, а мифы полны прелести. Однако такие люди интересуются всем этим недолго: ведь, как это и естественно, они больше заботятся о практической пользе. Поэтому и географ должен больше интересоваться практически полезным, чем предметами прославленными и полными прелести. Тот же самый принцип остается в силе и относительно истории и математических наук, ведь в этих областях всегда следует отдавать предпочтение полезному и более достоверному.
20. Как мы сказали выше, для такого предмета, как география, более всего необходимы геометрия и астрономия. И они, действительно, необходимы. Ведь без применения методов этих двух наук нельзя точно определить геометрические фигуры стран, "климаты", величины и другие родственные понятия. Но так как все относящееся к измерению земли доказывается в других сочинениях, то в этом нашем труде я должен допустить и признать правильными доказанные там положения о шаровидности [23] мира, а также принять, что поверхность земли шарообразна; кроме того, я должен еще раньше допустить существование закона центростремительного движения тел. [24] Вкратце и в общих чертах я должен указать только на следующую проблему: возникает ли это допущение - если оно действительно возникает - в сфере нашего чувственного восприятия или коренится в умозрительном знании всех людей? Возьмем, например, допущение, что земля шарообразна: косвенно оно доказывается центростремительным движением и тем фактом, что всякое тело склоняется к своему центру тяжести, и непосредственно - явлениями, наблюдаемыми на море и на небе. Ведь наше чувственное восприятие, а также простое человеческое разумение могут подтвердить это. Например, ясно, что кривизна моря препятствует морякам видеть отдаленный свет [огней] на уровне их глаза. Во всяком случае огни над уровнем глаз становятся видимыми, хотя бы они находились на большем расстоянии от наблюдателя. Подобным же образом, если сами глаза подняты, они видят то, что прежде было невидимо. Это отметил и Гомер, ибо такой смысл имеют его слова:
Поднятый кверху волной и взглянувший
Быстро вперед [невдалеке пред собой увидел он землю].
(Од. V, 393)
Кроме того, когда моряки приближаются к земле, их взорам открываются постепенно прибрежные части, и то, что сперва казалось низким, постепенно вырастает все выше и выше. Круговращение небесных тел очевидно из многих фактов, но в особенности из наблюдения над солнечными часами. [25] Из этих явлений наш человеческий разум делает вывод, что такого круговращения не существовало бы, если бы земля была укреплена на основании до бесконечной глубины. Учение о "климатах" изложено нами в разделе о населенных областях.[26]
21. Теперь же мы сразу должны взять из этих наук некоторые сведения, в особенности же все полезное государственному человеку и полководцу. Ведь нельзя быть, с одной стороны, настолько незнакомым с небесными явлениями и положением земли, чтобы, прибыв в страну, где изменились некоторые небесные явления, каждому знакомые, смутиться и воскликнуть:
Нам неизвестно, о други, где запад лежит, где является Эос,
Где светоносный [под землю] спускается Гелий, где он
На небо восходит.
(Од. X, 190)
С другой стороны, не нужно обладать таким точным научным знанием, чтобы понять, как восходят и заходят созвездия и одновременно всюду проходят меридианы; или знать высоту "полюсов", [27] созвездия, находящиеся в зените, и другие подобные меняющиеся явления, которые зависят от изменения горизонтов и арктических кругов и бывают либо только кажущимися, либо действительными. Мы вообще не должны обращать внимания на некоторые из этих явлений, если только не рассматривать их с точки зрения философа. Другие явления следует принимать на веру, даже не видя основания для этого. Ведь вопрос о причинах явлений принадлежит только компетенции лиц, занимающихся философией, а у государственного деятеля нет столько досуга для этого или по крайней мере не всегда бывает. Тем не менее читатель этой книги не должен быть настолько простоватым и недалеким, чтобы ранее не видеть глобуса или кругов, описанных на нем, из которых одни параллельны, другие описаны под прямыми углами к параллельным, а третьи - наклонны к ним. Читатель также не должен быть так необразован, чтобы не иметь понятия о положении тропиков, экватора и зодиака - области, через которую проходит солнце в своем движении и тем устанавливает различие климатических зон и ветров. Ведь если кто даже поверхностно не ознакомился со всем этим, а также с учением о горизонтах и арктических кругах и о всем прочем, что излагается в начальных руководствах по математике, то он не в состоянии будет понять то, что сказано в этой книге. Однако тот, кто не знает даже, что такое прямая или кривая линия или круг, ни различия между сферической и плоской поверхностями, не различает на небе семи звезд Большой Медведицы или еще чего-либо в таком роде, тому не нужна будет эта книга (или теперь еще не нужна), пока он не познакомится с теми предметами, без которых он не может знать географии. Таким образом, и те, кто написал сочинения под заглавием "Гавани" и "Периплы", [28] оставят свое исследование незаконченным, если не прибавят все математические и астрономические сведения, которые должны входить в состав их книг.
22. Говоря кратко, эта книга должна быть полезной вообще - одинаково полезной и для государственного деятеля, и для широкой публики, - так же как и мой труд по истории. В настоящем труде, как и в том, под именем государственного деятеля мы имеем в виду не совершенно необразованного человека, но прошедшего известный цикл наук, [29] обычный для людей свободорожденных или занимающихся философией. Ведь человек, который не интересуется вопросами добродетели, практической мудрости и тем, что было написано на эту тему, не мог бы правильно высказывать порицания или похвалы или решать, какие исторические факты достойны упоминания в этом труде.
23. Итак, после того как я издал мои "Исторические записки", которые, как я думаю, принесли пользу для моральной и политической философии, я решил написать и настоящее сочинение. Ведь этот труд имеет одинаковый план с прежним и предназначен для того же круга читателей, преимущественно для людей, занимающих высокое положение. Далее, как в моих "Исторических записках" упомянуты только события из жизни выдающихся людей, а мелкие и бесславные деяния опущены, так и в настоящем сочинении я не должен касаться маловажных и незаметных явлении, а заняться предметами славными и великими, содержащими практически полезное, достопамятное или приятное. Подобно тому как в суждении о достоинстве колоссальных статуй мы тщательно не исследуем каждую отдельную часть, а скорее оцениваем общее впечатление и стараемся увидеть, хороша ли статуя в целом, так же следует судить и мою книгу, ибо она является некоторым образом трудом о колоссальном, который затрагивает явления огромной важности и весь мир, за исключением тех случаев, когда незначительные предметы могут вызывать интерес в человеке любознательном или в практическом деятеле. Все это сказано для того, чтобы показать, насколько настоящий труд важен и достоин философа.

---

[1] Термин «география», введенный александрийскими учеными, сменил более ранний термин «ges periodos» (букв, «объезд земли») Анаксимандра и Гекатея. Впервые у Евдокса из Книда ges periodos (карта Земли и приложенное к ней описание) была основана на представлении о шарообразности Земли, с применением астрономии и математики. Со времени Эратосфена (сочинение которого носило название Geographika) под термином «география» стали понимать основанное на математике и астрономии научное описание Земли, включая и учение о ее физическом строении (которое относилось к области «хорографии» – описания отдельных стран). Полибий и Посидоний связали географию с историей и этнографией.
[2] Сходный ряд мыслей высказал Посидоний в начале своего сочинения «Об океане». Положение о единстве явлений, пространственно бесконечно отдаленных (epigeia – «земных» и urania – «небесных»), – оправдание для занятий философа-географа физикой, астрономией, геометрией – основано на учении Посидония о «симпатии» (ср. RE, Strabon, стлб. 113).
[3] Древние греки (по традиции еще Пифагор и Парменид) делили небесную сферу (и по аналогии земной шар) на 5 кругов, или поясов: арктический круг, два тропика (северный – летний и южный – зимний, иначе тропики Рака и Козерога), экватор (isemerinos kyklos) и антарктический круг. В области между тропиками солнце по крайней мере однажды стоит в зените, так что гномон (солнечные часы) не отбрасывает тени. В областях, где проходят арктический и антарктический круги, солнце по крайней мере один раз в году не возвышается над горизонтом. Между тропиком и полярным кругом находится обитаемая зона, где солнце никогда не стоит в зените и не остается над горизонтом (см.: S. Gunther. Handbuch der mathematischen Geographic Berlin, 1890, стр. 244 ел.). Подробнее о земных кругах-поясах см. I, II, 2.
[4] Медведица у Гераклита означает север, утро – восток, вечер – запад, область против Медведицы – юг.
[5] Медведица всегда видна и не заходит (Ил. XVIII, 489). Альфа Медведицы –Полярная звезда в античные времена была удалена от полюса на 12 1/2°, а теперь на 1 1/4°.
[6] Гомер знает арктический круг и склонение всех звездных путей к горизонту (Ил. XVIII, 489).
[7] Ил. XVIII, 607.
[8] Страбон здесь ошибается: текст Гомера относится к Харибде, а не к океану.
[9] Как и все космологические и метеорологические воззрения Страбона, представление об испарениях, которые «сдерживают» небесные тела, восходит к стоикам и Посидонию (RE, Strabon, стлб. 113).
[10] См. Ш, V, 5.
[11] Гомер дает еще мифическую картину мира. Земля, по его представлению, остров на реке Океане. Атлант поддерживает на плечах небесный свод – железную или медную чашу. Звезды появляются на востоке и погружаются в Океан на западе. Горизонт – неизмеримый «круг, прерываемый горами и морем». Небесные направления (стороны горизонта) – север и юг – Гомер обозначает ветрами. Гомеру уже известны короткие летние ночи и длинные зимой в северных областях.
[12] Анаксимандр и Гекатей в VI в. пытались дать карту Средиземноморского бассейна. Геродот (История IV, 36–40) осмеивает их попытку. Местные карты, например карта Аттики, были в ходу в V в. (Аристофан. Облака 200 и ел.).
[13] Это сочинение величайшего астронома Греции до нас не дошло. Цитата взята у Посидония (RE, Strabon, стлб. 130).
[14] Гиппарх принял за основу исчисления долгот и широт параллель широты через Геракловы Столпы и Исский залив, а основным меридианом взял меридиан через Александрию. Затем он провел параллели широты через различные известные места. Эти параллели (широтные поясы) он назвал «климатами» (букв, «наклон»). Он определил широту каждого «климата», разность широты и т. д.
[15] Т. е. путем сравнения наблюдений одного и того же затмения, проведенных в разных пунктах.
[16] Греки считали, что климат данной местности зависит от географической широты, т. е. от высоты солнца, иначе говоря, от угла «наклона» солнечных лучей (Дж. О. Томсон. История древней географии. М., 1953, стр. 176, прим. 1).
[17] См. § 20 и примечание.
[18] Метеорология – учение о небесных явлениях, включающее наши науки астрономию и метеорологию (со времени Аристотеля, у которого есть сочинение под таким названием).
[19] Т. е. карфагеняне.
[20] Страбон, по-видимому, имеет в виду походы Марка Красса (53 г. до н. э.) и Марка Антония (38 г. до н. э.).
[21] Походы Друза (12–9 гг. до н. э.) и поражение Квинтилия Вара в Тевтобургском лесу (9 г. н. э.).
[22] Определение, приписываемое софисту Фрасимаху (Платон. Государство I, 12, 338 С).
[23] Учение о шарообразности мира принадлежит стоикам (Хрисиппу; см.: Фрагменты древних стоиков. Арним II, фрг. 547).
[24] По учению стоиков, Земля неподвижна; все небесные тела движутся вокруг Земли с востока на запад, причем небо имеет один и тот же центр с Землей. Еще Анаксагор объяснял происхождение небесных тел центростремительной силой (Плутарх. Лисандр 12).
[25] Солнечные часы, или гномон, – вертикальный штифт, отбрасывающий тень на вогнутую поверхность (polos), модель небесного свода. Кривая, описываемая тенью штифта гномона, соответствовала параллельному кругу, отражая дневной путь солнца. С помощью гномона определяли момент солнцеворота и равноденствия, а также географические широты.
[26] См. стр. 12.
[27] Термин «полюс» (polos) первоначально означал только вращение всего неба, а потом был перенесен на концы оси вращения – небесные (и земные) полюсы.
[28] «Гавани» [limenes – руководства для мореходов (нечто вроде современных лоций)]; «периплы» (объезды) – Практические руководства, содержавшие описания отдельных или всех объезженных берегов Внутреннего или Внешнего моря. Существовали, например, периплы Евксинского Понта и Красного моря.
[29] Этот цикл наук состоял из грамматики, риторики, диалектики, арифметики, геометрии, астрономии и музыки.