Переводчик: 

Радциг С.И.

ВВЕДЕНИЕ ЛИБАНИЯ
Филипп отправил к афинянам письмо, в котором обвинял их и прямо объявлял им войну. Ввиду этого оратор уже не убеждает афинян воевать (это стало уже неизбежным), но ободряет их на опасное дело, доказывая им возможность победы над Филиппом.

РЕЧЬ
(1) Что мир, граждане афинские, который заключил с вами Филипп, был на самом деле не миром, а только отсрочкой войны, это теперь стало всем вам очевидно. Действительно, после того как он передал Гал[1] фарсальцам, после того, как расправился с фокидянами[2] и покорил всю Фракию, с тех самых пор под разными вымышленными причинами и несправедливыми предлогами он давно уже на деле ведет войну против нашего государства, а на словах он признал это только сейчас в письме, которое прислал. (2) Но что вам не надо ни страшиться его силы, ни впадать в малодушие, выступая против него; что, наоборот, надо и воинов, и средства, и корабли и, коротко говоря, вообще все, ничего не щадя, обратить на войну, вот это я постараюсь вам объяснить. Во-первых, как естественно, граждане афинские, величайшими союзниками и помощниками вам будут боги, по отношению к которым он презрел верность и совершил клятвопреступничество, когда вопреки справедливости нарушил мир. (3) Во-вторых, те средства, которыми он в прежнее время достиг могущества, обманывая каждый раз кого-нибудь и суля великие благодеяния, - все это теперь уже отошло в прошлое; перинфяне, византийцы и их союзники понимают уже, что он хочет поступить с ними так же, как прежде с олинфянами[3]; (4) также и фессалийцы знают прекрасно, что он главной целью своей ставит господствовать, а не предводительствовать союзниками; и фиванцы смотрят подозрительно на то, что Никею[4] он занимает своим отрядом, что проник в амфиктионию[5], что посольства, направленные к ним из Пелопоннеса, он уводит к себе и переманивает у них союзников[6]. Таким образом, из прежних его друзей одни[7] теперь ведут с ним непримиримую войну, другие уже не выказывают охоты помогать ему в борьбе, но все относятся к нему подозрительно и ненавидят его. (5) Кроме того (и это тоже имеет немаловажное значение), сатрапы, правящие в Азии, недавно помешали ему взять осадой Перинф, послав туда наемные войска, а сейчас, когда у них установились враждебные отношения с ним и стала близкой опасность в том случае, если будет подчинена Византия, (6) не только сами охотно помогут на войне, но и царя персидского побудят, как хорега, снабжать нас деньгами, а он ведь обладает таким богатством, какого нет и у всех остальных вместе, и такой силой для вмешательства в здешние дела, что еще и прежде, когда мы вели войну с лакедемонянами, он давал превосходство над противниками той из двух сторон, к которой сам присоединялся[8], и теперь, если станет на нашу сторону, легко победит на войне силу Филиппа.
(7) Далее[9], как ни важны все эти обстоятельства, но и помимо них, я не могу отрицать еще и того, что, пользуясь миром, он успел взять у нас много укреплений; гаваней и других подобных мест, полезных с точки зрения войны; а с другой стороны, я вижу, что, когда успех в делах обеспечивается взаимным расположением и все участники войн имеют общие выгоды, тогда налаженное единство остается прочно, когда же вследствие злонамеренности и захватнических побуждений это единство поддерживается обманом и насилием, как теперь вот у него, тогда достаточно незначительного повода и случайного толчка, чтобы быстро потрясти и разрушить его. (8) И часто, раздумывая над этим, я прихожу к заключению, граждане афинские, что не только союзники начинают относиться к Филиппу подозрительно и враждебно, но и собственная его держава не имеет хорошей и дружной сплоченности и вовсе не такова, как люди представляют ее себе. Вообще[10] ведь сила Македонии в качестве придачи к чему-нибудь другому может представлять известное значение и пользу; но сама по себе она слаба и с точки зрения таких важных задач не заслуживает особенного внимания. (9) К тому же и этот человек своими войнами, походами и вообще всеми действиями, по которым можно было бы судить о его могуществе, сделал эту силу для себя еще более шаткой. Да, граждане афинские, не думайте, что одно и то же доставляет радость и Филиппу, и его подданным. Наоборот, представьте себе, что он жаждет славы, а им нужна безопасность; что он не может достигнуть своей цели без опасности, а они не видят никакой необходимости покидать на родине детей, родителей и жен, и при этом самим страдать и изо дня в день подвергаться опасности ради него. (10) Так вот по этим данным можно видеть, как относится к Филиппу большинство македонян. Что же касается состоящих при нем дружинников[11] и предводителей наемников, то вы найдете, что, хотя они и составили себе славу своим мужеством, но живут в гораздо большем страхе, чем люди неизвестные: последним угрожает опасность только со стороны врагов, а этим приходится больше бояться льстецов и клеветников, чем сражений. (11) Притом простые люди сражаются вместе со всеми против наступающих врагов, а этим и от военных тягостей выпадает отнюдь не наименьшая доля, да помимо этого, еще приходится и лично бояться нрава своего царя. Далее, если из народа кто-нибудь совершит проступок, он получает наказание по своим делам; эти же люди тогда именно, когда достигнут особенного успеха, и подвергаются более всего ненависти[12] и незаслуженным унижениям. (12) И этому легко может поверить всякий понимающий дело человек: честолюбие того человека так велико, как говорят люди, имевшие с ним дело, что он все самые лучшие дела хочет выдавать за свои собственные и потому бывает более недоволен такими полководцами и начальниками, которые сделают что-нибудь достойное похвалы, нежели теми, которые потерпят полную неудачу. (13) Тогда почему же, раз это все так, они вот уже много времени все еще остаются ему верными? Это потому, что сейчас, граждане афинские, успех его оставляет в тени все такие дела, так как удачи бывают способны скрыть и затенить преступления людей; но случись какое-нибудь несчастье, тогда все это разоблачится вполне ясно. (14) Происходит тут то же самое, что бывает в нашем теле: пока человек здоров, он совершенно не замечает недомоганий в отдельных частях, когда же заболеет, то тут все у него дает себя чувствовать - перелом ли, вывих ли, или вообще какое-нибудь из прежних повреждений, которые не вполне залечились; то же самое бывает и с царствами и с династиями[13]: пока на войне они имеют успех, недостатки незаметны для большинства, когда же потерпят какую-нибудь неудачу, - что теперь естественно может с ним случиться, так как он берет на себя слишком непосильное бремя, - тогда все их слабые стороны становятся очевидными для всех.
(15) Впрочем, если[14] кто-нибудь из вас, граждане афинские, видя эти успехи на стороне Филиппа, представляет себе его страшным и трудноодолимым на войне, тот рассуждает предусмотрительно, как следует благоразумному человеку: действительно, во всех делах человеческих судьба - это великая сила или, лучше сказать, - это все. Однако есть много данных за то, что всякий, вероятно, скорее согласится взять себе наше счастье, чем его. (16) Именно, наше преуспеяние мы унаследовали от предков еще намного раньше не только, чем он, но, коротко говоря, и чем все цари, царствовавшие в Македонии; а эти цари также платили взносы[15] афинянам, тогда как наше государство никогда еще не платило решительно никому. Кроме того, мы имеем тем больше оснований в сравнении с ним рассчитывать на благоволение богов, что всегда более соблюдали в своих поступках благочестие и справедливость. (17) Так почему же он в последнюю войну[16] имел больший успех, чем мы? - Потому, граждане афинские (я уж буку говорить вам откровенно), что он сам отправляется в походы, терпит лишения и участвует в опасностях, не упуская ни удобного случая, ни благоприятной поры года, а мы (придется сказать правду) сидим здесь, ничего не делая, вечно только собираясь, вынося псефисмы и осведомляясь на площади, нет ли каких-нибудь новостей. А что может быть более нового, чем то, когда македонянин не считается с афинянами и осмеливается присылать письма вроде тех, какие вы слышали недавно? (18) Кроме того, у него на службе состоят наемные воины да еще, клянусь Зевсом, помимо них, и некоторые из наших ораторов; а эти последние, думая только о том, чтобы получить себе в дом подарки от него, не стыдятся жить на пользу Филиппу, и не видят, что за малую подачку продают все решительно - и дела государства, и свое собственное существование. А мы ни мер никаких не принимаем, чтобы хоть внести какое-нибудь расстройство у него в делах, ни наемников не хотим содержать, ни сами не решаемся отправляться в походы. (19) Ввиду этого нет ничего странного, если он получил некоторый перевес над нами в прошлую войну; скорее странно то, как мы, не делая ничего, что следует людям, находящимся в состоянии войны, рассчитываем победить человека, который все выполняет, что нужно для достижения превосходства.
(20) Все это, граждане афинские, нам нужно принять во внимание и дать себе отчет в том, что сейчас даже не от нас зависит говорить о соблюдении нами мира (ведь тот человек уже не только объявил войну, но и на деле ее начал), и таким образом надо не щадить никаких средств[17] ни государственных, ни частных, но выступать в поход, когда это представится нужным, всем с полной решимостью, а полководцев взять лучших, чем до сих пор. (21) Пусть никто из вас не подумает, что те же самые люди, по вине которых дела государства пришли в такой упадок, будут способны потом поправить их и привести в лучшее состояние. Не думайте также, что, если вы будете относиться с такой же беспечностью, как до сих пор, другие будут с особенным усердием бороться за ваше дело. Нет, представьте себе только, какой же это позор - после того как отцы ваши перенесли много трудов и великие опасности в войне с лакедемонянами, (22) вы не хотите проявить решимости в защите даже того, что они вам передали, добыв справедливым путем и в противоположность этому человеку, который хоть он и уроженец Македонии, так смело идет в опасности, что ради расширения своей державы в боях с врагами получил раны по всему телу[18], вы, будучи афинянами, которым отцами завещано никому не покоряться, но всех побеждать на войне, - вы по беспечности или по малодушию покидаете дела предков и пользу отечества.
(23) Не стану слишком распространяться, а скажу только, что надо самим быть готовым к войне и что греков надо призывать к союзу с нами не словами, а делами, так как всякое слово[19] является пустым, раз не сопровождается делами, а тем более слово, исходящее от нашего государства, поскольку мы, по общему мнению, пользуемся им свободнее, чем все остальные греки.

ПРИМЕЧАНИЯ
Введение
В 340 г. Филипп прислал письмо с жалобами на нарушение мира. Оно заканчивалось угрозой войны. Народное собрание, обсудив создавшееся положение, приняло это письмо за окончательный разрыв и объявление войны, низвергло по предложению Демосфена плиту, на которой был написан текст мирного договора, и постановило готовиться к войне. Об этом рассказывает сам Демосфен в речи "За Ктесифонта о венке" (XVIII, 76) и историк конца IV и начала III в. до н.э. Филохор в своей "Атфиде" (Дионисий, "К Аммею", I, 11). Демосфен, судя по этим данным, призывал сограждан к мужественной обороне. Тем более странным представляется то, что приводимая ниже речь не содержит этих основных данных. Нет в ней и ответа на обвинения Филиппа в письме, которое приведено далее (XII). Таким образом, это во всяком случае не та речь, которая была произнесена Демосфеном по поводу письма Филиппа; она не содержит исторического материала, кроме того, что известно из других речей. По содержанию она лишена конкретности и в значительной степени состоит из переработки мотивов, взятых из других речей. Стиль ее несколько напоминает манеру школы Исократа. Александрийский ученый Дидим (I в. до н.э.) считал ее за подделку, вышедшую из рук какого-нибудь ритора. Современные ученые разделяют эту точку зрения. Высказывают даже предположение, что эта речь взята из исторического труда "Истории Филиппа" ритора Анаксимена конца IV в. до н.э.
План речи
Вступление. Мир был только видимостью; на самом деле Филипп не прекращал войны. Но не следует падать духом (§ 1 - 6).
Главная часть. Характеристика сил перед войной (§ 7 - 22). I. Слабость Македонии (§ 7-14): 1) она держится на обмане и насилии (§ 7); 2) союзники относятся к ней с недоверием (§ 8); 3) шаткость внутреннего состояния вследствие войн (§ 9) и затирания талантов (§ 10-12); 4) успехи придают только видимость силы (§ 13 -14). II. Преимущества Афин (§ 15 -19): 1) счастье (§ 15 -16); 2) превосходство Филиппа основано только на его энергии, подготовленности военных сил и на подкупе (§ 17 -19). III. Необходимость энергично бороться, взяв пример с самого Филиппа (§ 20-22).
Заключение. Надо быть готовыми к войне и подавать другим пример не словами, а делами (§ 23).

---

[1] Гал — город в Фессалии, бывший первоначально в союзе с Афинами. В 346 г. во время переговоров о заключении Филократова мира он был взят Филиппом и передан во власть фессалийского города Фарсала, державшего сторону Филиппа (Дем., XIX, 39 и 163).
[2] О разгроме фокидян см. введение к речи «О мире» и особенно в речи «О преступном посольстве» (XIX, 29 сл.). В 340/339 г. Филипп захватил 230 торговых судов и получил за них выкуп 700 талантов (более 11/2 млн. рублей).
[3] Здесь переработка из «Олинфской второй» (II, 5).
[4] Никея — город близ Фермопил на берегу Малийского залива. После разгрома фокидян Филипп передал этот город фессалийцам. Фиванцы обращают внимание на то, что в данное время в нем стоит македонский гарнизон (ср. VI, 22).
[5] См. введение к речи «О мире», ср. V, 14; VI, 22; VIII, 65; XIX, 327.
[6] Имеются в виду Мессена и Мегалополь, которые со времени фиванской гегемонии сделались оплотом против Спарты; Филипп пытается перетянуть их на свою сторону. См. введение к речи «За мегалопольцев» (XVI).
[7] «Одни» — жители Перинфа и Византии, «другие» — фессалийцы.
[8] Во время Пелопоннесской войны персы субсидировали спартанцев, а позднее поддерживали афинян против Агесилая, царя спартанского (ср. X, 51).
[9] В этом месте (§ 7) — переработка из II, 9.
[10] В этом месте (§ 8 —14) — переработка из II, 14 — 21.
[11] Дружинники (εταίροι) — нечто вроде лейб-гвардии; см. прим. 15 к II, 17.
[12] В подлиннике грубое выражение: σκορακίζονται — «их посылают к воронам» (вроде нашего: «к чёрту») — выражение, чуждое языку Демосфена.
[13] О термине «династия» см. прим. 3 к речи X.
[14] В этом месте (§ 15 —19) — переработка из II, 22 — 23.
[15] Т.е. как члены афинского морского союза (см. III, 24; VII, 12).
[16] Первая война с Македонией (357-346 гг.), кончившаяся Филократовым миром.
[17] Под этим общим выражением разумеется, очевидно, и злободневный вопрос о зрелищном фонде.
[18] Дидим перечисляет следующие ранения: под Мефоной в 353 г. у Филиппа был выбит глаз; во время похода в Иллирию в 345 г. ранен в бедро; во время похода в страну трибаллов в том же году ранен сариссой (длинным копьем) в правое бедро. Другие (схолиаст к речи «О венке», XVIII, 67) говорят, что в Иллирии он был ранен в ключицу и в Скифии — в голень и в руку.
[19] Это место (§ 23) — переработка II, 12.