История эллинистического периода, и в частности история диадохов, изучалась учеными более глубоко, чем история Агафокла. Поскольку Сицилия не была частью мира, завоеванного Александром Македонским, история сиракузянина опускалась или рассматривалась лишь поверхностно историками, изучающими этот период. В столь значимых работах, как труд Э. Уилла, упоминания о нем единичны. Этот же недостаток заметен и в работе М. Ростовцева. Даже в своей работе, посвященной продвижению римлян в эллинистическом мире, Э. С. Груэн почти не упоминает о римских интервенциях в Южной Италии и Сицилии. Это оставляет впечатление исторического вакуума, в котором поселенцы на Западе больше не были частью греческого мира.
Себастиана Консоло Лангер представила на итальянском языке одну из немногих попыток реконструировать жизнь Агафокла Сицилийского на основе источников. Автор рассматривает основные доступные древние источники и реконструирует историю Сиракуз в критическом ключе по отношению к древним авторам. Хотя ее работа заслуживает внимания, она проводит инвентаризацию древних текстов с упоминанием Агафокла только тех авторов, которые могут быть использованы для исторической реконструкции. Знание источников истории Агафокла Сицилийского остается важным фактором для понимания приписываемого ему вокабуляра власти. Поскольку качества правителей сильно влияли на то, как древние авторы приписывали им политические титулы, то титулы, которые давались Агафоклу дляобозначения власти, которой он обладал, менялись в зависимости от его военных и политических жестов. Различные социально–исторические контексты этих авторов, литературные рамки, в которых они развиваются, и их личные мотивы также влияют на то, как они представляют самодержавную власть.
Поэтому в этой главе мы постараемся представить древние источники, которые не только упоминают Агафокла, но и полезны для изучения вокабуляра власти сиракузянина. Мы оставили в стороне те источники, которые упоминают Агафокла и не содержат никаких политических титулов. Представлены три греческих автора и один латинский, чьи исчезнувшие произведения, безусловно, касались истории сицилийца.
Они оказали определенное влияние на более поздних историков, включая две наиболее полные из имеющихся на сегодняшний день работ. Мы также обсудим десять греческих и латинских источников, в которых использовался политический титул Агафокла, хотя и очень кратко. Обсуждается влияние источников друг на друга, контекст, в котором они были написаны, и направления, в которых развиваются их повествования. Представление этих авторов и их произведений разделено на две категории, греческих и латинских авторов, в соответствии с их языком, поскольку терминология, хотя иногда и схожая, не одинакова. Глава следует хронологическому порядку для каждой категории.

Греческие источники

Эллинистический период стал поводом для расцвета литературного типа, который представляет собой региональную историю. Это позволило, например, разработать «Сикелики», истории Сицилии. Кроме того, история великих людей пользовалась благосклонностью царских дворов и приводила к возвеличиванию могущественных личностей. Состояние, в котором дошли до нас греческие источники, довольно неравномерно. Некоторые авторы, в том числе Каллий из Сиракуз, Тимей из Тавромения и Дурис из Самоса, сделали объектом изучения Агафокла и были использованы другими историками. Однако их работы почти исчезли. Лишь несколько фрагментов свидетельствуют о существовании рассказов об Агафокле в их утраченных произведениях. Более поздние свидетели также сообщили об их работах и мнении об Агафокле. Источником, который предлагает наиболее полную историю сиракузянина, остается работа Диодора Сицилийского. Полибий, Плутарх и Аппиан Александрийский оставили довольно небольшие следы этого персонажа, но эти следы немаловажны в контексте нашего исследования. На их работы повлиял контекст, который благоприятствовал использованию Агафокла Сицилийского в качестве эталона.

Каллий из Сиракуз (ок. 350 - 270 гг. до н. э.)

Каллий из Сиракуз — сицилийский историк, от которого сегодня осталось мало следов. Его жизнь трудно реконструировать из–за отсутствия информации об авторе. Он участвовал в политической жизни при Агафокле и входил в состав его двора. «История Агафокла» до сих пор остается единственным известным произведением Каллия. Она должна была касаться не только истории сиракузского правителя, но и прошлого Сицилии в целом. Это был значительный труд, который исчислялся в двадцать две книги (Diod. 21, 16, 5). Согласно цитате из Флавия Иосифа в его полемическом труде «Против Апиона» (1, 17), Каллий опубликовал свой труд до Тимея Тавроменийского, то есть между 289 и 272 годами до н. э. До нас дошло только семь фрагментов, и то в очень неполном виде. Ни в одном из фрагментов не упоминается политический титул Агафокла. Однако, они могут быть связаны с тем или иным эпизодом истории сиракузянина, найденным у Диодора Сицилийского. Например, один из этих фрагментов, похоже, соответствует рассказу о походе Офеллы в пустыню (FGrHist 564 F3), представленному в Исторической библиотеке в книге XX во время войны с Карфагеном. Поскольку Каллий был членом двора Агафокла в Сиракузах, он, по–видимому, был редактором версии событий, которая возвеличивала этого героя. Отрицательный отзыв Диодора о нем — одно из сохранившихся свидетельств о Каллии. Диодор так описывает его во фрагменте книги XXI: «Подкупленный Агафоклом, он продал за большие взятки историю, пророчицу истины, и не переставая осыпал неоправданными похвалами того, кто платил ему жалованье» (fr. 31, 1, 1). Легенды, окружающие оракулы, объектом которых был Агафокл и которые встречаются в трудах Диодора, были элементами пропаганды, приписываемой Каллию. Поэтому его слова руководствовались бы его привилегированным положением при сиракузском дворе и были бы исторической нитью, которая повлияла на историографию, благоприятную для Агафокла Сицилийского.

Тимей из Тавромения (ок. 350 - 260 гг. до н. э.)

Тимей, родившийся в Сицилии около 350 года до н. э., был современником Агафокла. Он участвовал в аристократическом движении, которому противостояли сиракузяне, за что был изгнан в 312-316 гг. до н. э. Во время своего изгнания он учился риторике у Филиска Милетского, проживая в Афинах. Во время правления Гиерона II он, вероятно, вернулся на Сицилию. Говорят, что во время своей ссылки он написал монографию о Пирре и исторический труд о Сицилии. Последний состоял из тридцати восьми книг. Тимей занимался историей Сицилии, а также событиями в Италии, Северной Африке и Греции. Последняя книга заканчивалась смертью Пирра в 272 году до н. э. или началом Пунической войны в 264 году до н. э. Сохранившиеся фрагменты не позволяют с уверенностью определить временные рамки его творчества. Из них последние пять книг посвящены истории Запада в период нахождения Агафокла у власти. Сохранилось только семь фрагментов, касающихся истории Агафокла.
Тем не менее несколько более поздних историков выступают в качестве свидетелей работы Тимея Тавроменийского. Книга XII «Истории» Полибия почти целиком представляет собой критику труда Тимея, метода историка и его предвзятости. Полибий критиковал Тимея за создание ложных дискурсов в своем рассказе, за слишком частое обращение к риторике и за использование только письменных источников. И Тимея критиковал не только Полибий. Полемон из Илиона написал шесть книг критики против Тимея (FGrHist 857). Истр Каллимахейский, Дионисий Галикарнасский, Плутарх и Климент Александрийский, среди прочих, также критиковали Тимея. В их числе находится и Диодор Сицилийский, который сообщил, что труд Тимея был предвзятым сочинением и автор наделил Агафокла недостатками, которых у него не было, опустив при этом его воинственные качества (Diod., XXI, fr. 30, 1-2). Дошедшие до нас свидетельства очевидцев говорят о том, что чувства Тимея к сиракузянину неблагоприятно повлияли на портрет правителя. Тимей также старался игнорировать преобразования, которые переживал средиземноморский мир после завоеваний Александра Македонского, и «жил беженцем в культовом полисе» (Консоло Лангер). Он не учел в своем рассказе важную часть конфликта с карфагенянами, волю сикелийцев, единодушное решение армии сделать Агафокла своим генералом, а также внешнюю политику и союзы сиракузян. Он написал историю «борьбы сицилийских греков за свободу — и против карфагенян как грозной внешней угрозы, и против правления тиранов в сицилийских греческих городах» (Чампион). Следовательно, он позволил возникнуть карикатурной ненависти к Агафоклу, что резко контрастирует с его благосклонным отношением к истории Тимолеонта Коринфского. К сожалению, в сохранившихся фрагментах нет прямого упоминания Агафокла Сицилийского или титула, который приписывал ему Тимей. Тем не менее знание древними Тимея позволяет предположить, что его широко использовали более поздние историки, например, Помпей Трог.

Дурис Самосский (ок. 340 г. — 270 г. до н. э.)

Дурис Самосский был автором эллинистического периода. Вероятно, он жил между 340 и 270 гг. до н. э. и часть своей жизни был тираном Самоса. Он написал ряд исторических трудов, в том числе историю македонского царства, «Македонику», и «Историю Агафокла». Его история Македонии состояла из двадцати трех книг, которые, вероятно, были посвящены периоду с 370 по 281 год до н. э. Его «История Агафокла» осталась незавершенной. Большинство фрагментов можно узнать по аналогичным отрывкам в других произведениях. Некоторые древние авторы также свидетельствовали о работе Дуриса. Из «Дипнософистов» Афинея и Суды мы знаем, что его «История Агафокла» состояла по крайней мере из четырех книг. В «Дипнософистах» упоминаются ливийские музыкальные инструменты (XIV, 618 b-c), агрессии Клеонима Спартанского в южной Италии (XIII, 605 d-e) и местоположение города Гиппоний (XII, 542 a). В этих отрывках не говорится ни о сиракузянине, ни о его политической деятельности, но рассказывается о событиях, произошедших во время его деятельности. Тот же факт наблюдается у Суды, где подчеркивается ливийский миф о Ламии, о котором сообщает Дурис (Photios, Lexikon–Λάμια), но не африканский поход Агафокла. Другое упоминание «Истории Агафокла» касается одной топонимики (Lexikon–Εὐρύβατος). Поэтому свидетели и фрагменты непригодны для данного исследования лексики власти, связанной с Агафоклом. Тем не менее, этот автор оставил сицилийцу место в своих трудах, и он служил другим авторам, в том числе Диодору Сицилийскому, который цитирует его дважды (XV, 60, 6 и XXI, 6, 1).
Дурис Самосский был тем автором, который попытался сбалансировать источники и написать историю, основанную больше на фактах, чем на личной симпатии к персонажу. Однако его рассказы отличались драматизацией и отклонениями от истины, которые критиковал Плутарх, особенно в «Жизни Перикла» (28, 2-3). Некоторые отрывки из Диодора Сицилийского, кажется, раскрывают это особое театральное вдохновение Дуриса.

Полибий (ок. 203 - 120 гг. до н. э.)

Полибий родился в Мегалополе и был одним из заложников Рима после победы римлян при Пидне в 168 году до н. э. Он провел в Риме семнадцать лет, за это время он сблизился с семьей Сципионов: он был со Сципионом Эмилианом при разрушении Карфагена и вернулся в Грецию только после разрушения Коринфа в 146 году до н. э. Его главный труд, «Истории», состоял из сорока книг, первые пять из которых сохранились полностью. Другие книги дошли до нас в довольно неравном состоянии. В своем труде Полибий хотел показать через всеобщую историю, как Рим смог завоевать весь известный мир (III, 1). Он начал свой рассказ с Первой Пунической войны в 264 году до н. э., чтобы пролить свет на отношения между Римом и Карфагеном в то время. Его «Истории» закончились разрушением Карфагена и Коринфа и подведением итогов его работы. Он писал прагматично, отбрасывая элементы, которые считал иррациональными, но оставляя удовольствие от чтения (IX, 1, 2). Особую неприязнь он испытывал к Тимею Тавроменийскому. В книге XII Полибий использовал свои рассуждения об исторической критике, чтобы раскритиковать предвзятость Тимея, особенно его фальсификацию истории Агафокла. Он мог бы частично использовать Дуриса Самосского для сочинения, но отбросил раматический характер его работы. Полибий периодически упоминает Агафокла в ходе своей работы, особенно в связи с рассказом о походах в Африку и в сообщениях о словах Сципиона Африканского (I, 7, 1-3; I, 82, 8-9; VIII, 10, 11-12; IX, 23, 1-2; XII, 15, 1-8 и XV, 35, 1-7). Его мнение о сиракузянине было благоприятным не только из–за его экспедиции против карфагенян, но и из–за его военной доблести. Он подчеркнул его особое предназначение, рассказав о его скромном происхождении и удивительном взлете к вершинам политической и военной карьеры. Он сравнивает Агафокла и Дионисия Старшего, объединяя их на основе завоевания ими власти, выходящей за территориальные рамки греческого города (XV, 35, 1-3). Полибий также разделил жизнь Агафокла на две части: одну, где он был жесток, и другую, где он был милосерден. Он стремился тем самым уравновесить образ сиракузянина и оправдать свои действия конкретными обстоятельствами. В рассказах Полибия эти обстоятельства представлены как элементы, вынуждающие правителей прибегать к насилию.

Диодор Сицилийский (ок. 90 - 20 гг. до н. э.)

Диодор Сицилийский остается основным источником о жизни Агафокла. Он родился в начале первого века в Агирии, Сицилия. Большую часть своей жизни он провел в экспедициях по Средиземноморью в поисках документальных и устных источников для своей универсальной истории, известной как «Историческая библиотека». Последняя представлена как компиляция более ранних источников. Труд Диодора Сицилийского используется учеными и сегодня как рассказ о древних событиях и как источник для различных авторов, в том числе Каллия, Тимея и Дуриса, а также Клитарха Александрийского, Гиеронима Кардийского, Гекатея Абдерского и Агафархида Книдского. Его работы сохранились благодаря тому, что были опубликованы в Риме в то время, когда город становился значительным политическим и интеллектуальным центром. Диодор, согласно прологу первой книги, хотел написать историю известного мира, включая греческие, римские и варварские народы (I, 1-4). Ему удалось провести параллель между различными событиями, происходящими в один и тот же период, но в разных геополитических сферах. Его рассказ начался с описания первых древних народов и закончился современной ему историей первого века до нашей эры. Это очень важная часть истории мира.
Только пятнадцать из сорока книг, которые составляли «Историческую библиотеку», дошли до нас полностью, а именно книги с I по V и с XI по XX. Первые пять книг рассказывают о мифическом происхождении первых средиземноморских цивилизаций. Книги VI-X дают фрагментарное изложение истории Средиземноморья, начиная с Троянской войны и заканчивая 480 г. до н. э. Книги с XI по XV охватывают период с 480 по 360 год до н. э. Книга XVI представляет начало эллинистического периода с правления Филиппа II. В этой книге также дается важное изложение истории Сицилии от падения Дионисия Младшего до вмешательства Тимолеонта. Семнадцатая книга специально посвящена завоеваниям Александра Великого, а в восемнадцатой книге начинается история диадохов с 323 по 318 год до н. э. С XIX книги и далее история диадохов продолжается, перемежаясь с историей Агафокла Сицилийского и историей возвышения Рима. Все книги охватывают промежуток от двадцати до тридцати лет, за исключением книг XIII и XVII-XX, которые охватывают десять лет или меньше. Диодор не был современником Агафокла, но его Историческая библиотека остается важным источником по греческой истории.
В этом переплетении политических и военных событий история Агафокла Сицилийского заняла свое место рядом с историями диадохов, эпигонов и Рима. Следует отметить, что Агафокл эпизодически появляется в книгах XV (83, 2-3) и XVIII (1, 5; 75, 3). Начиная же с XIX книги, автор относится к Агафоклу как к новому и важному протагонисту. Его одиссея занимает главы с 1 по 9, 65, 70-72 и 102-110, за годы с 317 по 310, исключая пропущенные годы 316/315 и 313/312. В книге XX история Средиземноморья изложена с 310 по 302 год до н. э. Сицилийский рассказ идет от экспедиции в Ливию до попыток покорить сицилийские города. Из ста тринадцати глав XX книги пятьдесят две касаются истории Агафокла, в отличие от сорока четырех глав о диадохах. Сиракузянин фигурирует в главах с 3 по 18, с 29 по 34, с 38 по 44, с 54 по 72, с 77 по 79, 89, 90 и 101. Хотя книга XXI сохранилась во фрагментарном состоянии, она содержит значительную информацию об Агафокле Сицилийском: Коркирскую войну 299-298 гг. до н. э. (fr. 7-9), его смерть и проблемы престолонаследия (fr. 29), события в Южной Италии (fr. 10, 11, 12, 17) и его союз с Деметрием Полиоркетом (fr. 28). История Агафокла строится параллельно с событиями, связанными с Антигоном Одноглазым и Деметрием Полиоркетом и Римом в Италии. Следовательно, история последнего находится в центре политических преобразований Средиземноморского бассейна в ранний эллинистический период.
Параллелизм между событиями у разных народов в Диодоре создает трудности с датировкой, поскольку измерение времени в разных геополитических условиях может отличаться. Автор придерживался двух различных хронологических структур, которые он упоминает на протяжении всей своей работы: римской и греческой систем. Список римских консульств и диктатур параллелен спискам архонтов–эпонимов Афин. Начиная с XV книги, Диодор также учитывает датировку олимпиад четырьмя годами, называя имя победителя в беге. Однако автор не учел четыре диктаторских года в Риме, что создало расхождение в его хронологии, а также не принял во внимание различия между месяцами, в которые начинался год в разных цивилизациях.
История Сицилии и Рима имеет меньше временных маркеров и объединяет события двух лет в одно. Книга XIX не содержит изложения истории Рима и Сицилии за 316/315 год и Сицилии за 313/312 год.
Год в конце книги XIX и в начале книги XX, 311/310 или 310/309, доставляет проблемы: «В начале повествования Диодор отстает на один год от Капитолийских Фастов и Тита Ливия: 310 и 309 годы Диодора соответствуют 311 и 310 годам Фастов» (Дюрвье). Однако, поскольку Диодор не учитывал в своей хронологии диктаторский 309 год, датирования начиная с 308 года снова совпадают. Неполное состояние книги XXI может только затуманить датирование.
Однако объявление автора в конце XX книги о том, что рассказ о битве при Ипсе будет продолжен в следующей книге, соответствует первым фрагментам, которые намекают на смерть Антигона Одноглазого в 301 году до н. э. Определение года, в котором заканчивается XXI книга, более сопряжено с риском. Возможно, Диодор обсуждал кампании Пирра в Италии (280 г. до н. э.), но в последнем фрагменте книги упоминается пленение и заключение в тюрьму Деметрия Полиоркета (285 г. до н. э.). Несмотря на несколько поднятых проблем, которые необходимо учитывать для реконструкции истории, Диодор использовал двойное датирование в строгой и повторяющейся манере. Его метод позволяет сегодняшним историкам достоверно датировать исторические эпизоды, которые описывал автор.
Тон повествования меняется в зависимости от геополитической обстановки. Повествование о сицилийских делах живое и стилистически богатое, в то время как восточные истории, как правило, однообразны, а римские дела излагаются нейтрально и кратко. Эти различия частично объясняются тем, что Диодор использовал разные источники. Повествование Диодора объединяет морализаторство. Однако использование нескольких источников, возможно, также повлияло на лексику, которую он использовал для описания своих персонажей. Его образ Агафокла сложен для восприятия. Он наделил его многими отрицательными качествами, но при этом показал его как искусного воина и отвел ему значительное место как завоевателю. Эту двойственность можно объяснить множеством источников Диодора часто с разными, даже противоречивыми мнениями о персонаже.
В случае с событиями в Сицилии авторы, служившие Диодору, все еще являются предметом споров. Дольче утверждает, что Диодор использовал промежуточный источник, который был основан как на Дурисе Самосском, так и на Тимее Тавроменийском и Каллии Сиракузском. Ф. Бизье довольствуется заявлением, что может существовать один или несколько источников, прямых или промежуточных.
C. Дюрвье в своем очень подробном изложении приводит убедительные гипотезы. Из фрагментов 30 и 31 книги XXI, где Диодор негативно критикует Каллия за предвзятое отношение к Агафоклу и Тимея за ненависть к сиракузянину, Дюрвье допускает два вывода. Первый заключается в том, что Диодор имел прямой или косвенный доступ к этим авторам. Второй состоит в том, что рассказы двух историков не вызывали у Диодора доверия. Они могли использоваться только в качестве дополнительных источников. Точно так же в XX, 89, 1 Диодор утверждает, что сохранил данные Тимея, а не другого автора, которого он не назвал. В результате этих упоминаний Тимея в сравнении с другим анонимным источником Дюрвье приходит к выводу, что для своей сицилийской истории Диодор наверняка использовал более одного автора. Однако Тимей не был первоисточником. Древние авторы критикуют его за систематическую враждебность и за то, что он добавил слишком много речей. В XX книге Диодора очень мало прямой речи, а враждебность к Агафоклу уравновешивается сочувственными отрывками в его адрес. Автор также упоминает, что он имел доступ к истории, написанной Антандром, братом Агафокла (XXI, 29). Однако, кроме как у Диодора Сицилийского, у нас нет никаких следов этого историка или этих произведений. Сицилийский рассказ, особенно в книге XX, написан в стиле, отличающемся драматизацией и пафосом. Этот особый стиль, а также сходство между рассказом Диодора и некоторыми фрагментами Дуриса, позволяет предположить, что последний был использован сицилийским историком.
Консоло Лангер приходит к аналогичным выводам. По ее мнению, Дурис Самосский был использован Диодором Сицилийским для большей части его сицилийского рассказа. Каллий и Тимей использовались лишь частично. Вероятное присутствие Каллия можно обнаружить только в пропагандистских элементах произведения. Консоло Лангер настаивает на том, что Диодор прибегал к помощи Тимея в основном для получения количественных данных. Тимей у Диодора не мог быть источником негативных отрывков об Агафокле. Имеющиеся у нас фрагменты и свидетельства, особенно «Эпитома» Юстина, не согласуются с традицией Диодора. Консоло Лангер скорее предполагает, что Диодор мог использовать ныне утраченные местные сицилийские антиагафокловские источники, например, рассказы олигархических партий Агригента, Мессаны или Гелы.

Плутарх (ок. 46 - 125 гг.)

Плутарх родился в Херонее, всю свою жизнь занимался политикой и путешествовал по Средиземноморью. Он был жрецом в святилище Аполлона в Дельфах, получил афинское гражданство и ходил послом от своего города к римскому наместнику Ахайи. Он также был римским гражданином и приближен к римской политической элите. Он обладал значительной космополитической культурой, что нашло отражение в его объемных работах. Он написал более восьмидесяти произведений, собранных под названием «Моралии», и сорок шесть биографий, в которых греческий персонажсравнивается с римским, под названием «Параллельные жизни». В дополнение к этим сравнительным историям Плутарх добавил «Жизни», полностью посвященные одной исторической фигуре: Арату, Артаксерксу, Гальбе и Отону. Сохранившиеся труды составляют половину от общего количества его работ. В своих моральных произведениях и «Жизнях» он испытал влияние платонизма. Он четко обозначил морализаторскую цель своей работы. Он хотел дать примеры великих людей для подражания, передать легенды и изложить великие добродетели, к которым нужно стремиться. Он несколько раз упоминает Агафокла, но не рассматривает сиракузянина так же глубоко, как персонажей «Жизней». Отрывки, в которых упоминается Агафокл, вставлены в анекдотические истории. Так, Плутарх упоминает сиракузянина в жизнях Деметрия (25, 6-8) и Пирра (9, 1-3; 14, 7-10), а также в «Апофтегмах царей и полководцев (Агафокл, 1-3), в трактатах «О контроле над гневом» (10, 458, E-F), «Как хвалить себя» (13, 544), «О сроках божественной справедливости» (12, 557) и в «Политических наставлениях» (31, 823, С-Д). Следовательно, Агафокл, по–видимому, был хорошо известен этому автору первого века до нашей эры.

Аппиан Александрийский (ок. 90 - 170 гг.)

Последний греческий автор, заслуживающий упоминания — Аппиан Александрийский. Карьера оратора привела его к сотрудничеству с римскими властями в Египте, а затем и в самом Риме. Близкий к нему Фронтон добился для него должности прокуратора в императорской администрации. Аппиан написал «Римскую историю» в двадцати четырех книгах, в которых он поведал о гражданских войнах в Риме (133-35 гг. до н. э.) и завоеваниях Рима. Он сделал географическое деление своей истории, за исключением книг с XIII по XVII, где он сосредоточился на великих персонажах гражданских войн. Сохранились книги VI-VIII, часть книги IX и книги XI-XVII. Аппиан использовал труды Полибия, особенно его рассказ о Пунических войнах, и Фабия Пиктора. Он также цитировал Клавдия Квадригария, Варрона и Цезаря. В дошедших до нас произведениях он упоминает Агафокла лишь дважды. Первое упоминание содержится в Самнитской книге, книга III, где Агафокл был поставлен в связь с Пирром (11, 1). Второе появление Агафокла — в «Африканской книге», книге VIII, где обсуждается война в Африке против Карфагена (110, 520). В этом случае автор считается приверженцем римского режима и его апологетом из–за своего восхищения империей.

Латинские источники

Латинские авторы в своих произведениях часто преследовали моральные, политические и социальные цели. Чем больше римское владычество распространялось на Средиземноморье, тем больше древние историки пытались объяснить возвышение Urbs. Во время контакта между эллинистической и римской цивилизациями историческая литература находилась под сильным влиянием эллинизма.
Позже, в императорский период, сочиненные истории использовались повторно, в том числе для переписывания отрывков или заимствования их для составления сборника. Отсюда некоторые рассказы об эллинистическом периоде дошли до нас через латинских писателей, занимающихся греческим миром, или через сокращенные версии этих историй. Географическая близость Сицилии к Риму и их общее противостояние карфагенянам означали, что Агафокл был включен в эту историографию как пример или персонаж анекдотов.
Трог Помпей, автор конца первого века до нашей эры и начала первого века нашей эры, написал историю, которая должна была быть универсальной, но он сосредоточился на эллинистических монархиях, чтобы показать смену империй до появления Рима. В изложении истории Сицилии до Пирра Агафокл занимает особое место. Его труд в сокращенном виде дошел до нас в работе Юстина, эпитоматора третьего или четвертого века н. э. Поэтому эти два автора должны быть представлены вместе, поскольку труд первого известен нам в основном благодаря вмешательству второго. У других авторов, упоминавших Агафокла, он не был предметом истории или полного рассказа о его достижениях или жизни. Он появляется довольно нерегулярно и отрывочно у Плавта (III век до н. э.), Цицерона (I век до н. э.), Тита Ливия (I век до н. э.), Валерия Максима (I век до н. э.), Лактанция (III век до н. э.), Аммиана Марцеллина (IV век до н. э.) и Авзония (IV век до н. э.). Краткие упоминания Агафокла служили для иллюстрации точки зрения этих авторов в различных контекстах, где сиракузянин был представлен как у Плавта, в качестве исторического и географического объекта для ссылки.

Плавт (ок. 254 - 184 до н. э.)

Плавт родился в Сарсине, когда италийская область Умбрия только что перешла под власть Рима, и стал известным комедиографом в Риме. Общее количество написанных им пьес точно не установлено. Двадцать из них сохранились полностью, а многие другие — лишь фрагментарно. Образцами для него стали пьесы греческих авторов, но Плавт обновил их в соответствии с римским вкусом. Несмотря на большое разнообразие стиля, у Плавта можно найти две основные темы: интриги и квипрокво. В некоторых комедиях сюжет заключается во встрече двух влюбленных — несдержанного мужчины из хорошей семьи и женщины темного происхождения или рабыни. Слуга или раб молодого человека часто является инициатором изобретательности и хитрости, чтобы позволить своему господину быть с молодой женщиной. Именно этот сюжет использовал Плавт в пьесах «Псевдол» и «Мостелларии», где автор кратко упоминает Агафокла как пример доблести и ставит его в один ряд с Александром Македонским (Mostellaria, 774-775, Pseudolus, 530). В других пьесах именно цепочка квипрокво и необычных событий создает комический эффект. Так происходит в пьесе «Менехмы», где в изобретательных сценах, в которых молодой человек ищет своего брата–близнеца с тем же именем, как у него самого, Агафокл упоминается как геоисторическая ссылка (Maneachmi, 406-411). Плавт написал свои комедии вскоре после исчезновения Агафокла, поэтому память об этом персонаже была еще достаточно свежа, чтобы использовать его в качестве эталона для публики.

Цицерон (106 - 43 г. до н. э.)

И жизнь Цицерона, и его литературная деятельность были замечательны. Родом из Арпина в Италии, он родился в семье всадника и благодаря образованию и интеллекту поднялся в верхние эшелоны римского общества как homo novus. Это возвышение во времена гражданских войн и падения Республики, а также его участие в римских политических делах принесли ему много бед, пока он не был предан смерти в 43 году до н. э. На протяжении всей своей жизни он не переставал производить огромную и разнообразную интеллектуальную продукцию. Богатая литература, которую он создал, информирует сегодняшних историков об этих неспокойных временах с точки зрения политика через его речи, обычного человека через его богатую личную переписку и юриста через его ораторское искусство. Именно в одном из своих произведений, «Против Верреса», Цицерон упоминает Агафокла. В 70 году до н. э. Цицерон представлял сицилийский народ, с которым он сблизился во время своего квестуры в 75 г. до н. э., и преследовал Верреса, правителя Сицилии в 72 и 71 гг. То, что должно было стать гражданским иском о вымогательстве с требованием возмещения ущерба, превратилось в уголовный процесс по обвинению в злоупотреблении властью и в бесхозяйственности. Чтобы подкрепить свои аргументы, Цицерон рассказал о многочисленных проступках, якобы совершенных Верресом в Сицилии, включая порчу произведений искусства с изображением Агафокла в храме Минервы в Сиракузах. Вызывающее уничтожение этих произведений, которые Цицерон назвал «nihil erat ea pictura nobilius, nihil Syracusis quod magis uisendum putaretur» (IV, 55, 122), свидетельствует о наличии памятных работ в честь Агафокла спустя двести лет после его смерти.

Тит Ливий (ок. 64 г. до н. э. — 17 г. до н. э.)

Современник Цицерона, Тит Ливий был литератором. Он родился в Падуе около 64 года или в 59 г. Он не занимал никаких местных государственных должностей и не участвовал в политической или военной борьбе за Рим. Похоже, что он был редактором нескольких произведений, но частично сохранилась только одна его работа: «Римская история». Она состояла из ста сорока двух книг, из которых сохранилось тридцать пять. Первые десять книг являются полными, в то время как книги с XX по XLV являются неполными, даже фрагментарными. Согласно тому, что мы знаем о его работе, Тит Ливий хотел написать историю Рима от его истоков до 9 года до нашей эры. В его сочинениях чувствуется сильное влияние Цицерона, в частности, он использует стиль, оставляющий место для риторики. Руководствуясь политическим фоном, эпохой Августа, он написал историю, которая должна была быть национальной и морализаторской. В предисловии к первой книге, написанном самим историком, рассказывается, как Тит Ливий хотел оставить для римлян примеры великих людей, образцы добродетели и нравственности. Его источники были многочисленны и отличались в зависимости от периода, но в основном он использовал Полибия, который наложил значительный отпечаток на рассказ о Пунических войнах. Кроме того, Ливий ввел Агафокла в слова Сципиона Африканского, когда тот пытался убедить сенат начать кампанию против карфагенян (Римская история, XXVIII, 43, 21). Следовательно, Ливий сообщил на латыни о влиянии Полибия и использовании благоприятного образа Агафокла, который боролся с Карфагеном.

Помпей Трог (около 50 г. до н. э. — 40 г. н. э.) и Юстин (III или IV век н. э.)

Помпей Трог был галло–римским автором из области воконтиев в Нарбонской Галлии. Он написал всеобщую историю на латинском языке, известную как «Histoires philippiques». Она состояла из сорока четырех книг, в которых излагалась история от римской царской эпохи до битвы при Акции в 31 году до н. э. и, вероятно, некоторых лет правления Октавиана Августа. Сейчас его работы исчезли. То, что нам сохранилось от него, состоит из прологов, написанных после публикации «Филипповых историй», и эпитомы Юстина под названием «Сокращение Филипповых историй». Прологи принадлежат неизвестному автору, который составил своего рода оглавление для каждой книги Трога. Следовательно, мы можем иметь представление о первоначальном содержании произведения до того, как Юстин сделал выборку эпизодов, которые он включил в свое «Abrégé». В частности, у Трога была привычка: когда он приближался к новому народу, предлагать географическое описание его территории и излагать его историю. Эти отступления географического и этнологического характера не все сохранились у Юстина. Сохранились также некоторые фрагменты, но их содержание непригодно для изучения словаря власти Агафокла.
Те немногие сведения о Троге, которыми мы располагаем, получены из краткого сообщения Юстина (XLIII, 5-11). Считается, что его дед был удостоен римского гражданства Помпеем Великим между 77 и 72 гг. до н. э. за участие в войне против Сертория. Его дядя по отцовской линии, как говорят, также служил под началом Помпея в Третьей Митридатовой войне, между 66 и 63 гг. до н. э. В протоколе также упоминается тот факт, что его отец служил под началом Юлия Цезаря, вероятно, в 54 году до н. э. Эти сведения о семье Трога Помпея позволяют установить, что историк писал свои произведения, вероятно, при Октавиане Августе, возможно, при Тиберии. Автор, несомненно, был жив после 6 г. н. э., поскольку в «Прологах» упоминается рассказ о гибели сарауков (Prol. XLII). В I веке Плиний Старший свидетельствует о публикации работ Трога Помпея, особенно трактата о животных и, возможно, еще одного о растениях (HN 11, 274).
Что касается Юстина, то он был не историком, а эпитоматором. О жизни этого автора мы знаем лишь немногое. Даже его имя не встречается на более чем двухстах сохранившихся рукописях его труда. Его происхождение неизвестно. Тем не менее terminus ante quem устанавливается через первое упоминание автора Иеронимом в 407 г. (Dan. 25, 494). Юстин, несомненно, писал в эпоху поздней Римской империи, когда историческая литература все чаще принимала форму флорилегий, то есть сборников избранных отрывков. Поэтому он сделал подборку отрывков из произведений Трога, чтобы составить свое «Abrégé des histoires philippiques». Юстин выбирал отрывки в соответствии с целью, которую он поставил перед собой и о которой он сообщает в своем прологе, а именно: собрать истории, жизни персонажей и темы, которые были бы приятны для чтения, полезны для воспитания и представляющие примеры добродетели. Его поиск сцен насилия, высокомерия или скандалов привел к выбору драматических или романтических отрывков, чтобы удовлетворить широкую читательскую аудиторию, которая любила экзотику. Его выбор был отмечен значительным сокращением первых шести книг, посвященных истории первых восточных империй и Греции до конца Пелопоннесской войны. Однако Юстин сделал упор на книгах с VII по XXIII, в которых рассказывается история греко–македонской империи от Филиппа II до войны с Митридатом, с акцентом на войнах диадохов и войнах римлян с Пирром. В этих книгах Юстин передал длинное отступление по карфагенской истории с книг XVIII по XXIII. Однако он почти не пытался представить книги с XXXIX по XLII, в которых сообщалось об истории Востока и парфян. Он закончил свою работу скромными отрывками из книг XLI-XLIII о происхождении Рима и Марселя, а также из книги XLIV об истории Испании.
Элементы, которые сохранил Юстин, свидетельствуют о двух присутствующих у Трога понятиях. Во–первых, использование термина «Филиппики», центральное место темы эллинистических монархий и представление их упадка позволяют предположить, что автор выступал против восточной коррупции власти. В соответствии с этой точкой зрения отрывки показывают, что Трог был благосклонен к Октавиану Августу, поскольку тот противостоял амбициям Марка Антония, желал возродить традиционные римские добродетели и установить мир после десятилетий гражданских войн. В «Abrégé» происходит противопоставление достойной похвалы модели Римской республики и губительного по мнению автора примера эллинистических монархий. Его проримская позиция особенно ярко проявляется в представлении Фортуны как верховной защитницы римского народа, предназначенного для исключительной судьбы.
Именно в разделе, посвященном истории Сицилии и Карфагена, автор в сжатом виде рассматривает жизнь Агафокла в книгах XXII, главы с 1 по 8, и XXIII, главы 1 и 2. В первых двух главах книги XXII рассказывается о происхождении Агафокла и начале его военной карьеры. Глава 2 книги XXII заканчивается его государственным переворотом в 317/316 гг. до н. э. Глава 3 затрагивает войны между греческими городами Сицилии и карфагенскую интервенцию на греческой стороне острова. Главы с 4 по 8 посвящены войне против Карфагена, особенно сражениям, которые сиракузянин дал в Северной Африке. Книга XXIII начинается с упоминания о мире с Карфагеном и вмешательстве Агафокла в дела Италии, которое в первой главе перемежается отступлением о народе бруттиев (XXIII, 1, 4-16). Вторая глава раскрывает драматическую смерть персонажа.
В труде Юстина нет никаких сведений о восточной политике и союзах Агафокла. Неблагоприятное отношение к сиракузянам и явное отсутствие некоторых элементов свидетельствуют о сильном влиянии Тимея Тавроменийского как основного источника Трога. М. — П. Арно Линде соглашается с этим, отмечая, что источники Агафокла, как и всей книги в целом, многочисленны, но в основном греческие. Эта гипотеза исходит из факта, что, как и в случае с Исторической библиотекой Диодора Сицилийского, в «Abrégé» представлены различные версии одного и того же персонажа. Консоло Лангер утверждает, что портрет Агафокла, безусловно, принадлежит Тимею. Однако она утверждает, что Трог частично использовал Дуриса Самосского для отрывков, в которых сиракузянин был описан положительно, и источники карфагенской элиты для отрывков, посвященных истории Карфагена.
B. Минео также в качестве основного источника по истории Агафокла предполагает Тимея.
Для всей своей работы Трог мог использовать многих авторов: греческих (Эфор из Кум, Геродот, Динон из Колофона, Феопомп, Дурис Самосский, Клитарх Александрийский, Гиероним Кардийский, Филарх и др.), карфагенских (утраченные источники карфагенской олигархии) и восточных (Мемнон Гераклейский, Юба II Мавританский, армяно–каппадокийский источник).

Валерий Максим (1 век до н. э.)

О жизни Валерия Максима известно немного, кроме того, что он был протеже Секста Помпея и последовал за ним в провинцию Азия. Он опубликовал, вероятно в 31 году, свой труд «Памятные факты и истории», адресованный императору Тиберию.
В девяти книгах своего труда он проявил лесть и предвзятое отношение к этому императору. Эти книги являются частью исторической литературы, которая предназначена скорее для риторики и не придерживается строго фактов. Сочинение Валерия Максима представляет собой сборник коротких отрывков, навеянных историей и служащих пропагандой римских добродетелей. Он черпал свои анекдоты в основном из Цицерона и Ливия. Одной из добродетелей, которую автор особенно высоко оценил, была военная дисциплина (disciplina militaris). Для него военный институт был самой основой Римской империи и гарантом мира. Чтобы проиллюстрировать это, он использовал несколько римских примеров, а также некоторые модели иностранных государств. Среди них Валерий Максим представил Агафокла как пример военного гения в его борьбе с карфагенянами, которые были для него врагами как и для римлян (Facts and Memorable Sayings, VII, 1).

Лактанций (ок. 250 - 325 гг. н. э.)

Лактанций родился в римской Африке, получил классическое римское образование и учился риторике у Арнобия. По просьбе императора Диоклетиана он отправился в Вифинию и стал там свидетелем гонений на христиан. Позже он нашел место при дворе императора Константина и впоследствии преподавал латинскую литературу его сыну Криспу. Произведения, написанные им до обращения в христианство, утрачены.
Однако до нас дошли некоторые из его основных христианских трудов. Они отмечены контекстом согласия между христианской церковью и римским государством, и в них доминирует философский подход к провидению. Его главный труд, «Божественные установления», был написан между 305 и 315 гг. до н. э. и в семи книгах излагает христианские догмы. В книгах I-III Лактанций попытался убедить людей политеистической греко–римской культуры в обманчивости их религии и философии. Несмотря на свое негативное представление о культах, он пытался связать определенные грани политеизма с христианством, сделав язычество первой неосознанной формой монотеизма.
В других книгах (IV-VII) он хотел убедить интеллектуальную элиту признать превосходство христианской доктрины и морали. Его стиль был вдохновлен родной культурой, особенно произведениями Цицерона и Вергилия. Использование разума преобладает над мистицизмом. Именно в первой книге «Божественных установлений» Лактанций пунктуально ссылается на Агафокла при опровержении языческих жертвоприношений, которые практиковали карфагеняне во время войны, которую вели сиракузяне в Африке (I, 21, 13).

Аммиан Марцеллин (ок. 330 - 395 гг. до н. э.)

Аммиан Марцеллин родился в греческой семье в Антиохии около 330 года до н. э. Он был автором «Истории» в тридцати одной книге. Из всего его труда до нас дошли книги с XIV по XXXI, а первые тринадцать исчезли. Замысел автора состоял в том, чтобы продолжить работу Тацита с начала правления Нервы в 96 году н. э. Сохранившиеся книги начинаются с 353 года. Последняя книга заканчивается поражением римской армии императора Валента под Адрианополем в 378 г. Поэтому рассказы о двадцати пяти годах, приведенные в остальных восемнадцати книгах, содержат большое количество подробностей, тем более что Аммиан Марцеллин был не просто свидетелем событий, но и их важным участником. За свою жизнь он знал правление Констанция II, Юлиана, Иовиана, Валентиниана I и Валенса. Он состоял в императорской гвардии и с 353 года сопровождал Урзицина, дукса восточной армии, в его походах. Аммиан Марцеллин описал интриги императорского двора, где император за императором несправедливо подозревали Урзицина в стремлении захватить трон и поэтому всегда отсылали его на фронт. По окончании военной карьеры Аммиан Марцеллин посвятил себя писательству и учебе, оставаясь в основном в Антиохии. Его поиск исторической истины делает его главным автором возрождения жанра в четвертом веке н. э. Его работа показывает обширные знания латинской литературы во всем ее многообразии, включая Тацита, Цицерона, Тита Ливия, Плавта, Вергилия, Овидия, Сенеку, Валерия Максима и др. Он не был христианином, но проявлял большую религиозную терпимость. Его труды свидетельствуют о вере во многие суеверия, но прежде всего в Фортуну как непостоянную силу, управляющую жизнью и как силу, на которую может повлиять добродетель великих людей.
С другой стороны, в одной из своих работ Марцеллин использовал Агафокла Сицилийского для иллюстрации изменчивой природы Фортуны, когда он рассказывает о последствиях заклинания, поразившего Констанция Галла, двоюродного брата императора Констанция II (Истории, XIV 11, 28-30).

Авзоний (ок. 310 - 394 гг. до н. э.)

Авзоний родился в Бурдигале около 310 года и был умеренным христианским писателем. Он начинал как преподаватель грамматики, но позже занял должность ритора. В 364 г. он был воспитателем Грациана, будущего императора. Когда Грациан взошел на трон Западной империи в 375 году нашей эры, Авзоний и его семья были вынуждены покинуть страну. Когда Грациан взошел на трон Западной империи в 375 году до н. э., Авзоний и его семья получили престижные должности в имперской администрации. Однако это было недолговечно, так как Грациан был убит в Лугдунуме во время восстания Максима. Затем автор вернулся в Бурдигалу, где и умер около 394 г.
Авзоний писал короткие, но тщательно продуманные произведения, в которых воспевал жизнь, просто касаясь различных тем, включая его семью, коллег–учителей, греческих героев и даже его повседневные занятия. Автор черпал свои модели и вдохновение из очень разнообразной литературы (Катулл, Гораций, Плавт, Теренций, Вергилий, Марциал и др.). Он поддерживал регулярную переписку с одним из своих учеников, Паулином из Нолы, который был убежденным христианином. Однако Авзоний также написал около сотни эпиграмм, главными характеристиками которых остаются их краткость и резкие или нравоучительные концовки. В эпиграмме под названием «Увещевание к умеренности» Авзоний увековечил миф о возвышении Агафокла, сравнивая его скромное происхождение с его особой судьбой (Эпиграммы, 10, 1-8).

Заключение

Что мы можем усвоить из этого изложения, так это сохранение только двух источников, которые подробно рассказывают о жизни этого персонажа: «Историческая библиотека» Диодора Сицилийского на греческом языке и «Abrégé des Histoires philippiques» Помпея Трога на латыни. Авторы, чьи биографии не очень хорошо известны, писали в первом веке до нашей эры, возможно, в первой четверти первого века нашей эры. Они находились под влиянием множества источников. Диодор Сицилийский придерживался своеобразного подхода, его всеобщая история была основана на компиляции очень разнообразных документов, которые не всегда назывались. Параллелизм между событиями, происходящими в один и тот же год, но на разных территориях, был выгодным подходом к историческому жанру. Однако это создает проблемы с датировкой. Тем не менее Диодор использовал двойную, иногда тройную ссылку на имена афинских архонтов и римских консулов, что позволяет историкам восстановить хронологию с достаточной точностью. В книгах XIX, XX и XXI «Исторической библиотеки» шестьдесят четыре главы и восемь фрагментов охватывают историю Агафокла. Однако портрет сиракузянина трудно понять из–за расхождений в источниках, которыми пользовался Диодор. Контрастное описание Агафокла также встречается в «Истории Филиппа» Помпея Трога. Юстин хотел сохранить только те части истории Трога, которые могли бы привлечь широкую читательскую аудиторию и послужить примером римской добродетели. В книгах XXII и XXIII Юстин сохранил десять отрывков из глав, посвященных истории Агафокла, которые дают частичный отчет о его жизни от истоков до смерти в 289 году до н. э. На эти отрывки в основном повлияли утраченные источники.
Три греческих автора конца четвертого века и начала первого века до н. э., безусловно, обсуждали Агафокла в своих произведениях, которые теперь утеряны. Двое из них, Каллий из Сиракуз и Дурис из Самоса, написали труды, полностью посвященные жизни сиракузянина и названные «История Агафокла». Первый, похоже, написал предвзятый рассказ из–за особого положения, которое он занимал при дворе Агафокла. Второй попытался составить более взвешенную и сбалансированную историю источников. Однако его работы отличались драматизмом и театральными эффектами. Тимей из Тавромения, в свою очередь, посвятил последние книги своей истории Сицилии персонажу, к которому он испытывал явную ненависть из–за изгнания. Хотя их труды сегодня исчезли, эти историки были не меньшими источниками для авторов, которые пришли им на смену.
К этим авторам мы добавляем трех греческих писателей, которые не делали Агафокла Сицилийского темой своих произведений напрямую, но тем не менее неоднократно обращались к нему. Эти три автора жили в разные исторические периоды, но все они находились под влиянием римского политического контекста. Полибий упоминает сицилийца в шести главах своей «Истории». На него сильно повлияли привязанность к Риму и его подъем. Плутарх, в свою очередь, упоминает Агафокла восемь раз в семи различных произведениях. Космополитическая ситуация Римской империи во второй половине I века до н. э. повлияла на композицию его биографий и моральных произведений. В отличие от этого, только два упоминания о сиракузянине встречаются в сохранившемся разделе «Римской истории» Аппиана, в то время, когда Римская империя уже прочно утвердилась.
Среди римлян семь авторов упоминают Агафокла в дошедших до нас произведениях. Написание этих работ охватывало более шести веков и было связано с двумя конкретными политическими контекстами: Республикой и Римской империей. Появления Агафокла часто краткие и в разных жанрах: комедия (Плавт), судебные речи (Цицерон), история (Тит Ливий и Аммиан Марцеллин), моральные отрывки (Валерий Максим), апологетика (Лактанций) и эпиграммы (Авзоний). В этих отрывках, где появляется Агафокл, также затрагиваются различные темы: величие и хитрость (Плавт), историческая справка (Цицерон и Лактанций), война с Карфагеном (Тит Ливий и Валерий Максим), Фортуна (Аммиан Марцеллин) и миф о возвышении тирана (Авзоний). Однако все они имеют одну общую черту: все их авторы приписывали Агафоклу политический титул.
Как мы только что убедились, имеющиеся источники разрозненны как в плане датировки, так и в плане литературных жанров. Самая ранняя работа об Агафокле относится ко второму веку до нашей эры, а самая поздняя написана в четвертом веке. Некоторые из этих работ были написаны авторами, которые намеревались стать историками, в то время как другие, особенно среди римлян, не имели исторических амбиций. Из этих работ Диодор Сицилийский и Юстин дают больше всего информации об Агафокле. Нельзя утверждать, что это именно так, но все упомянутые источники можно использовать для изучения политических титулов, которые древние авторы приписывали ему в разное время. Эти политические титулы были разнообразны, но они отражали концепцию самодержавной власти.