Дед Флавия Вописка скорее всего солдатом присутствовал на собрании армии, принудившей Сатурнина принять пурпур (Firm. 9,4), присутствовал он и на сходке, провозгласившей императором Диоклетиана (Car. 18,3). Он был не только лично знаком с Диоклетианом, но и крепко дружил с ним; последний не скрывал от него своего стремления к верховной власти (Car. 14,1; 15,1). И отец нашего автора имел связь с Диоклетианом, когда тот уже ушел в частную жизнь (Aur. 43,2).
Время его литературной деятельности можно определить довольно точно. В биографии Аврелиана он упоминает Диоклетиана уже в качестве частного лица (Aur. 43,2), так что она появилась позже отречения Диоклетиана, которое произошло 1 мая 305 года, но до смерти императора Констанция, который умер 25 июля 306 года, ибо Вописк говорит о нем как о живом (Aur. 44,5).
В первых двух главах «Аврелиана» Вописк вполне правдоподобно рассказывает нам, как городской префект Юний Тибериан велел ему написать жизнь Аврелиана, когда они ехали на гиларии из Палатина в Вариевы сады. Гиларии были весенним праздником, который отмечался во время равенства дня и ночи, в четвертый день шестидневного праздника, посвященного Матери Богов, то есть 25 марта. Но Гиларии праздновали и 3 ноября. Юний Тибериан был префектом города в 291 году с 18 февраля и в 303 году с 31 августа. Упомянутый разговор между ним и нашим писателем мог иметь место 25 марта или 3 ноября 291 года, как считают Клинтон и Тиллемон, или 3 ноября 303 года по мнению Додвелла и Рихтера, и я соглашусь с последними, так как нельзя предположить, что Вописк так долго просидел, выполняя поручение Юния Тибериана, или потратил столько времени, чтобы собрать необходимый материал.
Похоже, что «Тацит» как своего рода приложение к «Аврелиану» появился одновременно или вскоре после него (Prob. 1,5; Firm. 1,4); в «Аврелиане» он обещает привести в «Таците» некое «постановление сената» (Aur. 41,15); в «Таците» он ссылается на письмо, которое он вставил в «Аврелиане» (Tac. 2,5). «Тацит» и «Флориан», очевидно, являются одной книгой, как свидетельствует сам Вописк (Tac. 12,2; 18,1), а последний редактор Scriptores Historiae Augustae, Петер, по праву вопреки рукописной традиции не выделил Флориана в отдельное произведение с новым отсчетом глав. Так что в Firm. 1,4 должно стоять Tacitus et Florianus вместо Tacitus, Florianus.
На то, что появление «Проба» совпадает с появлением «Аврелиана», «Тацита и Флориана», указывает сам Вописк (Prob. 1,5; Tac. 16,8); на это указывает и введение, в котором он заново излагает свои взгляды на историографию вообще и точку зрения, которую он принимает сам (Prob. 1 и 2). Недвусмысленные указания на готовящуюся гражданскую войну (Prob. 23,3 и 5) дают еще одну отправную точку для определения времени написания «Проба»; но это не может быть 312‑й год, как думает Петер, а должен быть год 307‑й, как предполагает Рихтер. Ниже мы увидим скорость, с которой, по–видимому, писал Вописк.
Небольшое сочинение о «четверке тиранов», Фирме, Сатурнине, Прокуле и Бонозе, которое он сам называет коротким скетчем (Prob. 18,6; 24,7; Firm. 2,4), появилось не намного позже «Проба» (Prob. 18,6) и, вероятно, является приложением к Пробу, как «Тацит и Флориан» к «Аврелиану» (Prob. 24,8).
Чтобы хотя бы приблизительно определить дату написания последнего сочинения Вописка, «Кара, Карина и Нумериана», мы должны внимательнее взглянуть на отрывок в Car. 18,5: «Их жизни (Диоклетиана, обоих Максимианов и Констанция) Клавдий Евстений, который был секретарем Диоклетиана, отредактировал в отдельных сочинениях, о чем я говорю для того, чтобы никто не требовал от меня ничего подобного, тем более что нельзя даже обсуждать жизнь увековеченных государей, не вызывая порицания». Здесь имеется в виду: тем более нельзя обсуждать живущих государей. В своих сочинениях Вописк неоднократно подчеркивает, что он стремится дать не приукрашенное, а достоверное изложение (Prob. 1,6; 2,6 и 7; Car. 21,2 и 8); так что он, скорее всего, ожидал упрека или познал его, и страх снова привлечь к себе внимание мешает ему продолжить серию биографий императоров и расширить ее, включив в нее еще живых личностей, вопреки, возможно, время от времени лелеемому плану вовлечь в круг своих сочинений Диоклетиана, его соправителей и преемников (Firm. 15,10). Поскольку «Кар», по–видимому, появился после «Проба» (Prob. 24,8), то есть после 307 года, то тогда, когда Вописк писал это место, из четырех принцепсов осталось только трое, ибо Констанций умер уже 25 июля 306 года, Валерий Максимиан в 310 году, Галерий Максимиан в 311 году, Диоклетиан же умер в 313 году, а именно 3 декабря. Если придерживаться несколько сдержанной манеры, в которой Вописк говорит о Диоклетиане (Car. 10; 13,1), мне кажется несомненным, что «Кар» был написан до смерти Диоклетиана, то есть до 3 декабря 313 года, после 307 г., то есть около 308 года, а именно во второй половине этого года, так как Вописк в то время, когда он закончил Проба, был, кажется, недостаточно подготовлен к тому, чтобы немедленно обратиться к «Кару» (Prob. 24,8).
Прежним результатам наших усилий установить время появления отдельных сочинений нашего автора, кажется, противоречат два места; одно в Prob. 2,7, где Вописк среди писателей, которых он берет себе в образец, называет Юлия Капитолина и Элия Лампридия, писавших только при единоличном правлении Константина. Однако по сравнению с моментами, на которых основаны наши результаты, рассматриваемые слова оказываются поздней вставкой, но не автора, как хочет предположить Рихтер, поскольку нет абсолютно никаких следов второй редакции, а только переписчика. Другой из этих двух отрывков — тот, где он говорит о поражении персов от Максимиана (Car. 9,3). Рукописи читают: «Конечно, можно и всегда будет можно через святейшего Цезаря Максимиана победить персов и т. д.» Петер исправил; «как святейший Цезарь Максимиан», хотя раньше он предполагал, что слова «через святейшего Цезаря Максимиана» были глоссой и залезли в текст с полей рукописи». Но скорее следует читать «как святейший Цезарь Максимиан».
Если мы попытаемся зафиксировать результаты наших исследований о времени появления отдельных писаний Вописка, получится примерно следующее:

Из этой таблицы видно, что сочинения Вописка делятся на три группы не только по внутренней связи друг с другом, но также по времени их появления.

*****

Во взглядах и суждениях, которые время от времени высказывает Вописк, он показывает себя человеком обычного ума. Знать место рождения великих людей не так уж важно (Aur. 3,3); степень известности, которой они пользовались, часто зависела от воли тех, кто описывал их дела для потомков (Prob. 1,1); никто не поднялся на вершину славы, если он не стартовал с самого низа (Aur. 11,10) и не подавал надежду на великие дела в школе добродетелей (Prob. 3,7); страх перед самим собой — лучшее в жизни (Tac. 2,2); распутник держится только за тех, из чьих хороших качеств он надеется извлечь выгоду (Prob. 6,4); он противник чрезмерного роскошества в театре (Aur. 15,4—6; Car. 21,1) и поэтому упрекает Юния Мессалу, который растратил свое отцовское наследство на актрис и актеров (Car. 20,4 и 5), и считает, что хорошие государи не одобряют расточительства (Car. 20,1). И прямо–таки наивен его взгляд, когда в простой военной хитрости варварских народов он видит не что иное, как коварство (Aur. 21,2 и 3).
Обнаруживается, что Вописку не чуждо суеверие, например, когда он приписывает победу римлян под Эмесой прямому божественному воздействию (Aur. 25,3) и вообще позволяет судьбе вмешиваться в развитие человеческих дел (Aur. 36,4). Однако, с другой стороны комментируя пророчество гаруспиков, что потомок императора Тацита взойдет на трон через тысячу лет, подчинит весь мир римским законам, а затем положит его к ногам римского сената и в сто двадцать лет умрет без наследника (Tac. 15,2), Вописк думает, что так прорицать легко, поскольку правдивость предсказания нельзя будет проверить; аналогично он говорит о статуе Проба (Prob. 24,2 и 3). Не верит он и в роковую силу, которая препятствовала римлянам продвинуться дальше Ктесифона (Car. 9,1). Рассказав серию взятых у тирийца Калликрата чудесных историй о будущем величии Аврелиана (Aur. 4,3-7), он говорит, что читал об этом «много ненужного», не удержавшись, впрочем, от того, чтобы привести еще несколько образчиков схожей чепухи и перечисляет все эти истории с большой добросовестностью. Из факта, что мать Аврелиана называла своего супруга отцом императора, Вописк делает вывод, что та предвидела будущее (Aur. 4,3). Об Аполлонии Тианском, знаменитом философе первого века, которого уже современники считали чудотворцем и который, возможно, главным образом благодаря известной биографии Флавия Филострата был переименован во второго Христа, он говорит только с величайшим почтением; он считает, что тот воскрешал мертвых и равен богу (Aur. 24,3); он даже намеревался посвятить его памяти свою литературную деятельность (24,9).

Суждения Вописка о политических и исторических явлениях

В его суждениях о состоянии вещей и личностях, о которых он говорит в процессе своего изложения, проявляется тот самый здравый, хотя и не очень глубокий взгляд; он восхваляет мир (Prob. 23,2 и 3), восхищается спокойствием, царившим в Римской империи в период между убийством Аврелиана и избранием Тацита (Taс. 2,1 и 2); судьба любит превратности и часто враждебна справедливости (Car. 3,6 и 7); сирийцы и франки вероломны (Aur. 31,1; Firm. 13,4), галлы — беспокойное, пристрастившееся к нововведениям племя (Firm. 7,1 и 3), египтяне — ветреные, хвастливые, задиристые, суетливые, тщеславные, мятежные, недовольные своим состоянием люди, которые много занимаются бесполезными делами (Firm. 7,4 и 5); солдаты легко поддаются любым дурным советам (Tac. 2,4); Пальмира заслужила уготованную ей судьбу (Aur. 31,3); троны не похищают, а получают за заслуги (Tac. 2,3). Вообще, считает он, плохих государей больше, чем хороших (Aur. 42,5); к хорошим он причисляет Августа, Веспасиана, Тита, Нерву, Траяна, Адриана, двух Антонинов и т. д. (Aur. 42,4), к плохим относит Вителлия, Калигулу, Нерона, Максиминов и Филиппов (Aur. 42,6). Причину несовершенства правителей он находит в том. что они стоят над человеческими и моральными законами, в изобилии средств, которые позволяют им все, и в контактировании с внешним миром только через свое окружение, которое в основном состоит из никчемных людей, через которых император руководит государством так, как считает нужным (Aur. 43,1 и 3 и 4).
Он не раз обвиняет Аврелиана в жестокости (Aur. 6,1; 7,3; 8,5; 21,5 и 7; 28,4; 31,4 и 10; 32,3; 36,2 и 3; 39,3 и 8; 40,2; Car. 1,2), но также называет его умным и храбрым человеком (Firm. 7,3; Aur. 28,1); Вописк находит ответ Зенобии Аврелиану, когда тот призвал ее к покорности, слишком гордым для ее тогдашнего положения (Aur. 27,1); Проб — человек, значимый на войне и мире и равный лучшим императорам (Tac. 16,6; 17,5; Prob. 1,4; 2,9; 22,1-4); Галлиен — роскошный и изнеженный государь (Prob. 6,4; Car. 1,4); Кар хороший император (Car. 9,4), но ему далеко до Проба (Prob. 24,4); о Карине он говорит в самых суровых выражениях (Prob. 24,4; Car. 16,1) и считает Нумериана достойным правления из–за его характера (Car. 11,1).
Четырех императоров своего времени он хвалит за храбрость, мудрость, доброту и великодушие (Car. 18,4). О Диоклетиане он высказывается довольно осторожно; он называет его превосходным, умным, преданным государству и своим подданным правителем, который умел подавлять в душе порывы живого темперамента (Car. 13,1); Вописк поражен литературными знаниями, которые продемонстрировал Диоклетиан, в то время простой воин (Car. 13,4). В кратком изложении истории развития Рима (Car. 2 и 3) у него, безусловно, совершенно верно выделяются основные вехи: Ромул, основатель национального государства, Нума, творец религиозных форматов, далее основание республики, вторжение галлов, войны против Карфагена и Пирра, распространение римского владычества на побережье Средиземного моря, Союзническая война, гражданские войны, переход республики к империи, потеря свободы, но взамен внешнее могущество — обмен, о котором он сожалеет (Car. 3,1 и 2) — и меняющиеся обстоятельства среди различных императоров.

Историко–антикварные знания Вописка

То, что было сказано, показывает, что наш автор разбирается в вещах общего значения, а также в политических и исторических явлениях, и высказывается о них если не очень проницательно, то в целом достаточно трезво, разумно, ясно и беспристрастно. Он также показывает определенное количество исторических и антикварных знаний. Так, он знает, что право на расширение «померия» города принадлежит только тем, кто расширил границы империи (Aur. 21,10 и 11). Он высказывает, хотя и несколько напыщенно, свое изумление спокойствием, которое воцарилось в Римской империи во время междуцарствия (interregnum) после смерти Аврелиана (Tac. 2,2), и, безусловно, справедливо, ибо это, по сути дела, уникальное в своем роде явление. Сравнение междуцарствия после смерти Ромула с междуцарствием республики, по общему признанию, неверно, поскольку после смерти Аврелиана не существовало органа, соответствующего «интеррексу» царских или республиканских времен. не могло существовать, поскольку в те времена подобный случай не был предусмотрен законом, а interregnum обязан своим возникновением и продолжительностью только тому обстоятельству, что избрание императора так долго перекладывались друг на друга войском и сенатом.
По случаю «междуцарствия» Вописк также имеет возможность проявить свое знание римских древностей; то, что он говорит о нем, по–видимому, основано в основном на Ливии, например, утверждение, что после смерти Ромула было сто сенаторов по сравнению с двумя сотнями у Дионисия Галикарнасского и стапятидесятью у Плутарха, что интеррекс всегда был только один (причем Вописк, по–видимому, путает внешние знаки власти и саму власть); что interregnum длилось около года, говорит и Ливий; также у него военные трибуны облечены консульской властью.
Известно, что институт и обозначение Interregnum и Interrex все еще глубоко проникают в республиканский период, и именно Ливий приводит для этого некоторые примеры. Ливий рассказывает нам, что в Риме какое–то время не было курульных магистратов, только у Ливия их не было пять лет, а у Вописка — четыре, неточность, как и в заявлении о том, что у Вописка после смерти Ромула каждый сенатор действовал как интеррекс пять или четыре или три дня (Tac. 1,2), в то время у Ливия пять дней. Все это высказывание относительно междуцарствия, похоже, основано на Ливии, которого Вописк когда–то читал, но подзабыл, так ведь никто и не требует от него всеохватности. Если Вописк по этому поводу и говорит, что трибунская власть была неотъемлемой частью царской власти (Tac. 1,5), то здесь, как правильно замечает Салмазий, налицо путаница с императорской властью, которая, в первую очередь, заключала в себе трибунскую власть.
Вописку известны две линии Сципионов, Луции и Назики (Prob. 2,4); он знает, что Помпей справлял триумф трижды (Prob. 2,3), но опять неточен, когда называет в качестве поводов к этому войны против морских разбойников, Сертория и Митридата; три триумфа Помпея были 1) африканский над царем Гиарбой в 672 г.; 2) испанский 31 декабря 682 г.; 3) над Пафлагонией, Каппадокией, Критом, Сирией, Иудеей, Арменией, пиратами, над царями Митридатом и Тиграном 30 сентября 692 г. Вописк ошибается, отделяя триумф над морскими разбойниками от триумфа над Митридатом и оставляя без внимания триумф над Гиарбой. Географическим заблуждением является также перенос винделиков в Галлию (Aur. 35,4), так как Винделиция, позже названная Raetia secunda, принадлежала не префектуре Галлии, а префектуре Италии.

Литературные знания

О том, что Вописк изучал литературу, свидетельствует уже то обстоятельство, что он получает от Тибериана поручение написать биографию Аврелиана. Кроме поэтов Ливия Андроника, Плавта и Цецилия (Car. 13,5) он называет своего предшественника Требеллия Поллиона (Aur. 2,1; Firm. 1,3), Ливия (Aur. 2,1; Prob. 2,3 и 7; Firm. 6,3), Саллюстия (Aur. 2,1; Prob. 1,1; 2,7; Firm. 6,3), Корнелия Тацита и Трога (Aur. 2,1; Prob. 2,7), Цицерона (Aur. 39,4; Tac. 13,4; Prob. 2,3), Марка Катона и Геллия (Prob. 1,1), Мария Максима (Prob. 2,7; Firm. 1,1 и 2), Светония, Фабия Марцеллина, Гаргилия Марциала (Prob. 2,7).
Но образцами ему служат не Саллюстий, Ливий, Тацит, Трог и другие с их красноречивым изложением, а другие, которые предпочитают сухое, но правдивое повествование, конкретно Светоний, чей простой, безупречный и краткий язык он особенно хвалит, Марий Максим, которому он не воздает тех же похвал, но в довольно жестких выражениях упрекает в словоблудии и лживости, как и иногда в неточностях, далее Фабий Марцеллин, биограф Траяна, и Гаргилий Марцеллин, историк времен Александра Севера. Он подражал Требеллию Поллиону в том, что не касался так называемых тиранов в собственно императорских биографиях, а посвятил им особое описание.

Характер изложения

Итак, как Вописк брал за образец только тех историков, для которых, по его мнению, было особенно важно правдивое изложение событий и которые жертвовали художественной формой (Prob. 2,7), так и сам он хочет придерживаться чисто только ткани повествования и оставлять художественное оформление другим (Prob. 1,6; 2,6; Car. 21,2). Он ненавидит длинные вступления (Aur. 3,1), опасаясь казаться слишком многословным (Aur. 12,4); он не хочет зацикливаться на незначительных вещах (Firm. 6,3; 11,4; Car. 3,8; 17,7) и не хочет принимать все, что ему предлагают (Aur. 6,1; 15,1; 20,1; 22,4; Tac. 11,7; 19,6; Prob. 6,1; 7,1; 24,6; Firm. 3,5); он не думает, что должен игнорировать что–либо важное (Aur. 10,1; Aur. 15,2 и 3; 22,4; 24,2; 35,1; 36,1; 37,5; 38,1; 48,5; Tac. 2,3; 12,2; 15,5; Prob. 10,2; 18,7; 24,2; Firm. 12,6; 15,9). Многое из того, что кажется ему пустяком, он записывает только потому, что нашел это в своем источнике (Aur. 6,6) и хочет избежать обвинения в том, что он не использовал все, что ему предлагалось (Tac. 15,5; Car. 7,1), или потому, что он предполагает у читателя к этому интерес (Firm. 12,6), но, порассуждав, он стремится быстро откланяться и вернуться в контекст (Aur. 4,1; Firm. 11,1; 11,4; Car. 7,4). Во всем известном он ссылается на знание самого читателя (Firm. 7,4); он указывает на источники, если он хочет дать подробную информацию по какому–либо вопросу (Aur. 16,3; Taс. 11,7; Firm. 6,2; Car. 17,7); он часто цитирует их дословно, отчасти потому, что он думает, что так положено (Aur. 8,1; 41,1), отчасти для надежности (Aur. 12,4; 20,4), отчасти по примеру других авторов (Aur. 17,1), но особенно если он хочет что–то доказать (Aur. 31,10; 38,2; 47,1; Tac. 8,1; Firm. 7,6, Car. 5,1; 6,2; Car. 9,1).
Если он находит в своих источниках разногласия, то не скрывает этого (Car. 4,1); в этом случае он либо выбирает ту или иную точку зрения (Car. 8,2 и 3), либо выступает против чужой информации с собственным конкретным мнением (Aur. 3,2; Firm. 3,1), часто довольно умело оправдывает его (Car. 4,5 и 8; 5,1; 6,1) и пытается согласовать с другими представлениями (Tac. 7,5-7), либо он не смеет принять решение и оставляет этот вопрос в покое (Aur. 15,2; 15.6; 16,3; Prob. 3,3).
Мнения, которые показались ему ошибочными, он исправляет позже (Firm. 2,3). Он часто ссылается на то, что было сказано ранее (Aur. 7,3 = Aur. 6,1; Aur. 12,3 = Aur. 11,1; Aur. 17,4 = Aur. 16,1; Tac. 2,4 = Aur. 86,4-6. Tac. 2,5 = Aur. 40,2 и 41,1-3), или на то, что было сказано позже (Aur. 25,6 = Aur. 39,2; Aur. 41,15 = Tac. 3-6; Tac. 12,2 = Tac. 18 и 19; Car. 7,4 = Car. 17,6). Если он приводит что–то, что, строго говоря, не относится к делу, он приводит причину записи (Aur. 44,5; Tac. 16,7); но он позволяет вставлять анекдоты, которые служат для характеристики людей (Aur. 23,2; 30,4; 45,5; Tac. 9,6; Prob. 20,5; Car. 14 и 15; 20,2) или каким–либо иным образом связаны с предметом обсуждения (Aur. 42,5; Taс. 16,3); есть также неуместные отступления, которые пространны и тормозят развитие повествования (Aur. 29; Car. 14 и 15; Firm. 8). Определенное чувство приличия мешает ему углубляться в развратную жизнь императора Карина (Car. 16,1), чему, правда, вопиюще противоречит другое место (Firm. 12,6 и 7).

Источники Вописка

Письма, всего 35: официальные указы императоров (Aur. 9; 11; 12; 17; 20; 26,7-9; 31; 47. Prob. 4,3-7; 5; 6,2 и 3; 6,6; 7; 10; 15; 17; Firm. 5; 15; Car. 6) и указы чиновников другим чиновникам (Aur. 7, Car. 4 и 8), письма сената иностранным официальным корпорациям (Tac. 18), иностранных царей римским императорам (Aur. 27), армии сенату (Aur. 41), личные письма императоров (Aur. 8; 23; 26,2-5; 38. Prob. 4,1 и 2. Firm. 8; 12) и письма частных лиц другим лицам (Tac. 19). Их можно было найти в архивах городской префектуры (Aur. 9,1), в Ульпиевой библиотеке (Aur. 8,1), основанной Траяном и носившей его имя (сначала она находилась в храме Траяна, а во времена Вописка — в термах Диоклетиана) и в библиотеке в так называемом дворце Тиберия (Prob. 2,1). Письмо императора Адриана (Firm. 9) происходит вероятно, из его официального дневника, который вел его вольноотпущенник Флегонт (Firm. 7,6).
Постановления сената, сенатские протоколы, народные ведомости, регистрационные книги писцов из порфирового портика (Prob. 2,1).
Эфемериды, то есть дневники о событиях императорского дома, также называемые commentarii или commentarii principales (Aur. 1,6; Prob. 3,4; 5,1; Car. 4,4). Эфемериды времен Аврелиана наряду с другими относящимися к нему актами (Aur. 1,6 и 7) были написаны на холсте (Aur. 1,6), поэтому и назывались libri lintei, «полотняные книги»; они также хранились в Ульпиевой библиотеке (Aur. 1,7 и 10; 8,1; 24,7), которая, как мы видели, содержала ряд различных официальных документов, поэтому использование их разрешалось, возможно, только с позволения городского префекта. Для биографии Проба Вописк использовал эфемериды Турдула Галликана, старца, который дружил с ним и чью порядочность и искренность он хвалил (Prob. 2,2); вероятно, Галликан был редактором эфемерид при Пробе; Фридлендер считает, что он же «на основе этих дневников“ написал биографию Проба в дневниковой форме, как некий Пальфурий при Галлиене (Gallieni duo 18,6).
Bella charactere historico digesta — возможно, инициированное самим Аврелианом последовательное описание войн, которые он вел (Aur. 1,6).
Калликрат Тирский, «самый эрудированный среди греческих писателей“ (Aur. 4,2); из него Вописк, по–видимому, черпал главным образом чудесные истории, особенно для «Аврелиана» (Aur. 4 и 5); если Вописк хвалил его за эрудицию в этом отношении, это было бы весьма показательно для этого автора и еще одним вкладом в данные, собранные выше для характеристик нашего автора.
Феоклий, историк императорской эпохи (Aur. 6,4).
Ахолий, придворный чиновник (magister admissionum) Валериана (Aur. 12,4), из чьих «Деяний» Вописк цитирует девятую книгу, из которой он черпает описание торжеств, состоявшихся при усыновлении Аврелиана Ульпием Кринитом (Aur. 13 и 14). Он, как предполагает Салмазий, идентичен Ахолию, описавшему жизнь и путешествия императора Александра Севера (Lampr. Alex. Seuer. 48,7; 64,5). Чем были «Деяния» Ахолия, на которые ссылается Вописк, сказать сложно. Я считаю, что это были своего рода мемуары, основанные на записях, которые автор делал одновременно с событиями либо из личных интересов, либо потому, что это было частью его официальной работы. Вот и все, о чем можно догадаться из сохранившегося от Вописка фрагмента этих «Деяний».
Никомах, переводчик Зенобии, который, по его собственному свидетельству, перевел с сирийского на греческий одно из ее писем к Аврелиану (Aur. 27,6). Больше о нем ничего не известно.
Светоний Оптатиан, составитель весьма доходчивой биографии императора Тацита (Tac. 11,7).
Аврелий Фестив, вольноотпущенник Аврелиана, писал, очень вдаваясь в подробности, о Фирме (Firm. 6,2).
Марк Сальвидиен, авторитет которого Вописк приводит для записанной им речи Сатурнина (Firm. 10,4)
Онесим, составивший весьма прилежную биографию императора Проба (Firm. 14,4; Car. 4,2); странно, но Вописк не называет ее ни в источниках, используемых им для «Проба» (Prob. 2,1 и 2), ни вообще в истории Проба, а только в биографии Боноза, узурпатора, побежденного Пробом, и в биографии Кара (Firm. 13,1; 14,4; Car. 4,2; 7,35 16,1; 17,1). То ли Вописк еще не мог использовать ее для «Проба», то ли забыл привести по имени, нельзя сказать. Другое сочинение этого автора, вероятно, цитирует Вописк в «Каре». Вописк упрекает его в том, что он привел подробности распутной жизни Карина, оскорбляющие нравственное чувство (Car. 16,1).
Фабий Цериллиан, писавший о временах Кара, Карина и Нумериана (Car. 4,3).
Фульвий Асприан, который обсуждал дела Кара с «отвратительной» широтой (Car. 17,7).
Однако в дополнение к этим письменным записям он также получил источник устной традиции; его дед внес вклад из своих личных воспоминаний (Firm. 9,4; 15,4; Car. 13,3; 15,1 и 5); прежде всего, мы обязаны ему описанием возвышения Диоклетиана и подробностями из личной жизни этого императора (Car. 13-15); из уст же своего отца Вописк узнал изречение Диоклетиана об императорской власти (Aur. 43,2).
Касательно Аполлония Тианского, который, как говорят, явился Аврелиану во время осады этого города и увещевал его проявить мягкость, он ссылается на «серьезных людей“ (Aur. 24,7). Что касается ежедневной раздачи хлеба по приказу Аврелиана, он опирается не только на историческую традицию, но и на предание, которое все еще живет среди народа (Aur. 35,1).
Помимо этих цитат, которые точно определяют источники, есть также некоторые, которые иногда более, иногда менее точны: греческие книги (Aur. 1,9; 15,2), греческие авторы (Aur. 1,10; 16,2), многие (Aur. 3,1; Car. 8,2), некоторые (Aur. 3,1; 39,9), историки (Aur. 16,2), другие (Aur. 16,2; 48,3; 49,3; Tac. 13,5; Firm. 14,1; Car. 7,1; 8,2), якобы (Aur. 22,5; 24,3; 30,4; 48,3; Tac. 9,6; Prob. 17,5; Firm. 4,2; 11,2; 12,2; Car. 11,3), передают (Aur. 30,3; Firm. 30,2), говорят (Aur. 30,3; 33,3; 39,8; Tac. 9,8; Firm. 9,4; 15,4; Car. 7,2), масса (Aur. 33,3; 37,5; 48,3; Prob. 3,3; Firm. 5,2), доносят (Aur. 33,3), большинство (Aur. 39,9; 49,3; Taс. 7,5; Car. 4,1; 6,15 9,1), некто (Prob. 3,2; 7,5; Firm. 11,1), один из греческих писателей (Prob. 3,3), большинство греческих писателей (Firm. 3,1), другой (Firm. 13,1), рассказывают (Car. 11,2); он также иногда цитирует по памяти (Aur. 5,1; 15,2; Prob. 3,4; Car. 4,4).

Использование источников

Как мы только что видели, у Вописка содержится довольно много цитат; он часто приводит свой источник поименно (Aur. 4,2; 4,4; 4,6; 4,7; 5,1; 6,4; 27,6; 48,2; Tac. 9, 2; 3, 4 и 6; Tac. 11,7; Prob. 3,4; 5,1; Firm. 10,4; 13,1; 14,4; 15,4; Car. 4,1; 4,3; 4,4; 7,3; 13,3; 15,1 и 5; 16,1; 17,6; 17,7), указывает «книгу“ из «Деяний» Ахолия (Aur. 12,4); письма за редкими исключениями (Aur. 7,5 и 11. Prob. 6,5; 10,6; 15,1;17,5) имеют полную подпись; на сенатских актах всегда указывается дата и почти без исключения место (Aur. 19,1; 41,8; Tac. 3,2; Prob. 11,5).
Несколько раз он называет место, где он нашел некие документы: архив городской префектуры (Aur. 9,1), Ульпиеву библиотеку и шкаф в той же библиотеке (Aur. 8,1; Tac. 8,1 и 2); в начале «Аврелиана» и «Проба» он приводит список использованных им источников (Aur. 1,6 и 7; Prob. 2,1 и 2); поэтому, конечно, это просто случайность, если в одном месте (Tac. 3—8) он прямо не называет лежащий в основе источник.
Схема, по которой Вописк разделял свое материал, та же самая, по которой работал Светоний, названный в качестве образца (Prob. 2,7; Firm. 1,1). После введения, в котором содержится либо причина написания текста (Aur. 1 и 2), либо литературные (Firm. 1) или исторические (Taс. 1. Car. 1-3) рассуждения, либо то и другое вместе (Prob. 1 и 2), он сначала обсуждает жизнь императоров до их восшествия на престол (Aur. 3—17; Prob. 3—9; Car. 4—6), а затем то, как они правили сначала вовне (Aur. 18—36; Tac. 13; Prob. 10-18; Car. 7, 8, 12, 13), затем внутри (Aur. 38, 39, 45-48; Tac. 9, 10; Prob. 19; Car. 19, 20), и наконец их частную жизнь (Aur. 49, 50; Tac. 11).
Наибольший объем имеет «Аврелиан», «Проб» меньше, несмотря на более длительное правление этого императора и пристрастие к нему нашего автора (Taс. 16,7; Prob. 21,1). Главная причина — недостаток писателей (Prob. 1,3). Однако, временами полное (Aur. 7; 8; 9; 11; 12; 17; 20; 23; 26,3 и 7; 27; 31; 38; 41,1 и 3; 47. Tac. 3-8; 18; 19. Prob. 4,1 и 3; 5,5; 6,2 и 6; 7,3; 10,6; 11,2 и 5; 12; 15; 17,5. Firm. 8; 10; 12,7; 15,6 и 8. Car. 4) и временами отрывочное (Aur. 15,1; 20,1. Tac. 19,6. Prob. 6,1. Tac. 11,7; Firm. 5,6; Car. 5,1; 6,3; 8,5) воспроизведение источников занимает довольно много пространства. Часто они лишь слегка переработаны, так что можно с уверенностью восстановить их формулировку (Aur. 4; Tac. 9,2). Когда он сообщает источник в полном объеме, он любит передать квинтэссенцию источника в нескольких словах либо прежде (Aur. 9,1; 26,2; 26,6; 27,1; 31,4; 38,3; 47,1; Tac. 12,1; Prob. 3,6; 6,5; Car. 4,5), но реже после (Aur. 8,5; 11,10; 31,10; Prob. 6,7) буквального включения источника.
Эта манера местами заменять представление вводом сырого исходного материала, а также прикрепление анекдотов и высказываний, которые, как мы видели выше, часто очень слабо связаны с только что рассматриваемым предметом, повторение забытого и пройденного (Aur. 37,5; 38,1; Tac. 16,1-6), переплетение размышлений (Aur. 3,2-5; 15,3-6; 24,8-9; 42; 43. Tac. 16,6. Prob. 22; 23. Firm. 6,3 ff.) мешают продолжению изложения, тем более что часто их объем не имеет отношения к объему общего повествования.
Как мы видим, Вописк остался верен своему намерению не обращать внимания на художественное оформление материала, и единственная точка зрения, с которой мы можем судить и оценивать биографии его императора, — это та, которую он сам дает нам, говоря, что он описывает свои представления как простой материал (Car. 21,2).