Алким Сицилийский

Составитель: 

T 1 Diogenes Laertios, Lives of the Philosophers [Vide: Demetrius Magnes & Sosibius apud Diogenem Laertium], 2, 114:
Кроме них увлек он и перипатетика Фрасидема, опытного физика, и ритора Алкима, первого из всех эллинских ораторов, и Кратета уловил он в свои сети, и многих иных, и даже Зенона Финикийского.

Сицилийская история

F 1 Athenaios, Deipnosophists, 7, 118, 321f-322a:
Алким же пишет в "Сицилийской истории", что первооткрывателем таких "Безделок", какие ходят под именем Сальпы, был человек из Мессены, что напротив острова Ботрии.

Об Италии

F 2 Athenaios, Deipnosophists, 10, 56, 440e-441b:
Сицилиец Алким пишет в книге "Об Италии", что женщины здесь не пьют вина, и вот по какой причине: "Когда Геракл оказался близ Кротона и его мучила жажда, то он подошел к дому у дороги и попросил напиться. Случалось же так, что жена хозяина перед этим тайком откупорила бочку вина; поэтому она сказала мужу, что было бы странно ради какого–то чужеземца откупоривать эту бочку, и велела поднести ему воды. Геракл, стоя в дверях, услышал этот разговор, и, тепло поблагодарив мужа, отказался от воды, но посоветовал ему зайти в дом и проверить бочку. Тот вошел и обнаружил, что бочка обратилась в камень. И это по сей день для местных женщин знак того, что пить вино зазорно".
F 3 Athenaios, Deipnosophists, 12, 14, 518b:
При такой–то роскоши пишет Алким этруски едят и дерутся, и бичуют только под звуки флейт.
F 4 Festus, Sextus Pompeius, On the Meaning of Words (ed. Lindsay, Müller), p. 266 M. (= p. 326, 35 L.):
Сказал Алким, что Ромул был сыном рожденным Энеем и Тиррению и дочь Ромула Альба была внучкой Энея, сын которого — по имени Родиус — основал город Рим.
F 5 Scholia, Idylls (ed. Wendel), 1, 65-66a:
Этна–гора в Сицилии, названая в честь Этна дочери Урана и Геи, как Алким говорит в его О Сицилии.

К Аминту

F 6 Diogenes Laertios, Lives of the Philosophers, 3, 9-17:
Многим он воспользовался и у Эпихарма, сочинителя комедий, переписав у него немалые части, — так утверждает Алким в четырех книгах "К Аминту". В книге он пишет: "Очевидным представляется, что Платон многое говорит, следуя Эпихарму. Рассмотрим это. Платон утверждает, что чувственно воспринимаемое никогда не пребывает в своем качестве и количестве, но постоянно течет и меняется — словно отнимаешь число от того, что не имеет ни равенства, ни определенности, ни количества, ни качества 13. Таково все, в чем становление вечно, а сущности нет. И только умопостигаемое не знает ни убыли, ни прибыли: природе вечного приходится быть всегда подобной и тождественной самой себе. Так вот, Эпихарм о чувственно воспринимаемом и об умопостигаемом ясно сказал так:

— Но ведь боги были вечно, ни на миг не отсутствуя,
Всё всегда таково, как ныне, одним и тем же держится!
— Что же, молвят, будто Хаос первым возник из всех богов?
— Вздор! ведь и не из чего было возникнуть первовозникшему!
— Значит, первого не было вовсе?
— И второго не было!
Все, о чем мы здесь толкуем, спокон веку таково!…
… — Ну а если к четному числу или нечетному
Мы прибавим или отнимем единичку–камушек, — Разве число останется тем же?
— Ясно, что изменится.
— Ну а если к мерке в локоть мы прибавим хоть чуть–чуть
Или хоть чуть–чуть отнимем из того, что было в ней, —
Разве она останется прежней?
— Нет, никоим образом.
— Меж людьми мы видим то же: толстеет один, худеет другой.
Так все время, так все время люди изменяются.
А то, что меняется по природе, не застывая ни на миг,
Непременно будет отличным от неизмененного.
Вчера мы — одни, сегодня — другие, завтра будем третьими,
Но никогда не одни и те же — уж таков порядок вещей.

Далее Алким пишет так: "Мудрецы говорят, что душа одни вещи воспринимает посредством тела — например, зрением или слухом, а другие улавливает сама по себе, без посредства тела: поэтому одни существующие предметы чувственно воспринимаемы, а другие — умопостигаемы. Оттого и Платон говорит: кто хочет познать начала всего, тому следует: во–первых, различить идеи сами по себе — например, подобие, единство, множество, величину, состояние, движение; во–вторых, положить в основу идеи, существующие сами по себе, — красоту, благо, справедливость и тому подобное; в-третьих, познать те из идей, которые существуют по соотношению друг с другом, — например, знание, величину или власть. (При этом надобно помнить: вещи, которые при нас, причастны иным и соименны с иными — так, справедливым зовется то, что причастно справедливости; прекрасным то, что причастно красоте.) Все идеи вечны, умственны и чужды страдания. Потому и говорит Платон, что идеи в природе занимают место образцов, а все остальное сходствует с ними, будучи их подобием. Так вот, о благе и об идеях Эпихарм говорит так:

— Скажи, игра на флейте — это дело?
— Да.
— Игра на флейте — это человек?
— О, нет.
— Ну а флейтист — он кто такой, по–твоему? Он человек?
— Ну да.
— Тогда попробуй–ка
И о добре судить таким же образом.
Добро само есть дело: кто учен добру,
Сам делается добрым в силу этого –
Как и флейтист есть тот, кто флейте выучен,
Плясун — кто пляске, венцеплет — венки плести,
Какое ремесло бы ни усвоил ты –
Не ремесло ты все же, а ремесленник.

Платон в своем учении об идеях говорит так: идеи присутствуют во всем, что есть, — ведь существует память, память бывает лишь о вещах покоящихся и пребывающих, а пребывают лишь идеи, и ничто другое. Как бы иначе выжили живые существа, говорит он, если бы они не были приспособлены к идеям и если бы именно для этого природа не наделила их умом? Однако животные помнят о сходстве, помнят, на что похожа пища, какая для них существует, и тем самым показывают, что наблюдение сходства врождено всем животным. Точно так же они воспринимают и животных своей породы. А как об этом пишет Эпихарм?

Любезный! Нет на всех единой мудрости,
Но есть во всем живом свое понятие.
Взгляни, прошу, попристальней на курицу –
Она цыплят живыми не родит на свет,
Но греет их, пока не оживут они.
Одной природе эта мудрость ведома:
Она сама же у себя же учится.
И еще:

Такой наш разговор не удивителен –
Всегда себе мы сами очень нравимся
И кажемся красавцами — не так же ли
Осел ослу, свинья свинье и бык быку
И пес другому псу прекрасным кажется?

Все это и иное подобное твердит Алким на протяжении четырех книг, указывая, сколько полезного почерпнул из Эпихарма Платон.
F 7 P. Harr., 59, fr. 2 v:
Гимны
И
[?] — фамилия в его первой [книге?
хорошо…
Алким во второй [книге]…

[?] — смотри в двенадцатой [книге]…
F 8Apuleius (Caecilius), On Orthography (ed. Osann), 4; p. 4:
Рео: дочь Стафила и Хрисеиды и сестры Молпадия старшая и Парфения младшая, которая была похищена и сделана беременной от Аполлона. Она была заперта в сундуке ее отцом, брошена в море, и пристала к Делосу. Там она родила сына, которого назвали Аний, который был выращен в тайне и дан божеству Аполлону, по свидетельству Поликарпа, Алкима, и Максима.
F 9 Natalis Comitis (Natale Conti), Mythologiae (Genève, 1651), 9, 3; p. 948:
Алким в его Сикелике и Нимфодор Сиракузский, говорит, что Химера–гора в Ликии, на которой разгорается огонь. На её высотах львы жили; на средних диапазонах были очень приятными и плодородные пастбища; и у её основания было много змей. Это факты, которые дают историю его происхождения: что Химера–чудовище, состоящее из трех совершенно разных животных …
F 10 Natalis Comitis (Natale Conti), Mythologiae (Genève, 1651), 9, 8; p. 975:
история заключается в том, что Галатея была любимой Полифемом, как Феокрит сказал в своем Циклопе (Идиллия 11). Более того, случалось, что Филоксен Киферский, когда он подошел и увидел храм, воздвигнутый Галатее циклопом, по незнанию считал, причина должна быть, потому что Полифем любил ее и поэтому построил этот храм для нее, как Алким в его третьей книге Сикелики и схолии к Феокриту говорят.