6. От битвы при Гавгамеле до смерти Дария

Бегство Дария

Затем Диодор и Курций возвращаются к бегству Дария. Диодор говорит, что Дарий воспользовался большим облаком пыли (61.1) и не отступил в тыл, а, развернувшись в противоположном направлении и прикрыв свое движение пылью, благополучно ушел и привел свои войска в деревни, находившиеся позади македонской позиции.
Диодор сбит с толку относительно движений Дария после битвы, возможно, из–за путаницы между Большим и Малым Забом. Он поместил сражение в Арбеле (гл. 53.4) который лежит между двумя реками. Если бы Дарей бежал вверх по долине Большого Заба, на север, он двинулся бы в македонский тыл. На самом деле, конечно, сражение произошло у Гавгамелы, на равнине к северу от Большого Заба, и Дарей бежал на юг к Арбеле, спасаясь вверх по долине Малого Заба.
Пока персы отступали, македонцы продолжали убивать тех, кто бежал. Диодор считает, что в персидской пехоте и кавалерии погибло более 90 000 человек, а среди македонцев — около 500. Он добавляет, что многие македонцы были ранены. Среди раненых был и Гефестион, получивший удар копьем в руку; Здесь Диодор, по–видимому, противоречит сам себе, когда говорит, что Гефестион командовал «телохранителями»: Пердикка, Кен и Менид также были ранены.
Рассказ Курция о бегстве Дария более правдоподобен. Он говорит, что Дарий поспешил к реке Лик и, подумав о том, чтобы разрушить мост, по которому он перешел, решил не делать этого, чтобы его отступающая армия могла также его использовать. Курций говорит, что Дарий прибыл в Арбелу около полуночи (IV.xv.9).
Курций дает более подробные сведения о последствиях битвы, но его рассказ в основном сосредоточен на факте, что македонцы убили многих из бегущих персов. Курций приводит общее число погибших как 40 000 персов и менее 300 македонцев (IV.xvi.26). Эти цифры не согласуются с данными Диодора. Курций также отмечает, что Гефестион был ранен в руку копьем, а Пердикка, Кен и Менид были ранены стрелами. Это те же самые четыре македонянина, которые упоминаются Диодором как находящиеся среди раненых (IV. xv. 33).
Битва при Гавгамеле была последней великой битвой, которую Александру пришлось вести против Дария. После Гавгамелы персидские войска не смогли создать еще одной сильной оборонительной силы; остальную кампанию Александр практически беспрепятственно прошел через Персию и вошел в Индию. Важность этой битвы не скрывается ни Диодором, ни Курцием. Хотя их отчеты различаются в деталях, они оба сообщают практически одно и то же описание маневров перед битвой, инцидентов, предшествующих битве, самой битвы, ее эпизодов и последствий конфликта. Как и в битве при Иссе, оба автора говорят, что поворотный момент битвы наступил, когда Александр лично возглавил атаку против самого Дария. Подробности, в которых эти два автора расходятся, по большей части незначительны, хотя есть два серьезных и непримиримых различия: дипломатическая миссия Дария и посланцы, отправленные от Пармениона к Александру в разгар битвы.

Одновременные события в Греции

Рассказывая о погибших и раненых в битве под Арбелой, Диодор прерывает свой рассказ об Александре в Азии и пересказывает события, произошедшие в Греции (62.1-63.5). Курций сообщает это позже, и он объясняет, почему он отодвигает события в Европе на более позднее время:
«Если бы я хотел последовательно рассказать обо всем, что было совершено за это время по указанию и воле Александра в Греции, Иллирии или Фракии, то пришлось бы прервать рассказ о событиях в Азии, которые, однако, много удобнее представить в той последовательности, в какой они происходили в действительности, во всяком случае до бегства и смерти Дария. Итак, прежде всего я расскажу о том, что было связано с битвой при Арбеле» (V.i.1-2).
Хотя описание Диодором событий в Европе довольно кратко, он все же прерывает действие в Азии, чтобы рассказать о деятельности в Европе. По–видимому, источник, которым пользуется Курций, также прервал события в Азии, чтобы сообщить о событиях в Европе; возможно, Курций отошел от своего источника с целью сохранить драматическую целостность своей работы. Рассказ Курция о событиях в Греции появляется только в книге VI, и часть этого рассказа отсутствует. Я последую за Курцием и оставлю рассмотрение дел в Греции до более позднего времени.

Действия Дария

Диодор возобновляет свой рассказ о деятельности Дария после битвы при Гавгамеле (64.1-2). Дарий начал свое путешествие к верхним сатрапиям и попытался увеличить расстояние между собой и Александром, чтобы выиграть время для организации другой армии. Сначала он отправился в Экбатану и ждал там, собирая отставших и перевооружая своих людей. Он посылал за рекрутами к племенам и отправляя послания в Бактрию и верхние сатрапии, призывая их оставаться верными ему.
Курций так же описывает передвижения Дария (V.i.3-9). Достигнув Арбелы около полуночи (IV. xvi. 9), он собрал те силы, которые оставил там, а также тех, кто бежал с поля боя. Он решил отправиться в отдаленную часть царства и там попытаться собрать новую армию. Он думал, что это будет легкая задача. Из Арбелы Дарий направился в Мидию, район, где находится Экбатана (Diodorus 64.1). Курций не упоминает об Экбатане, как и о том, что Дарий отправлял послания в верхние сатрапии. Курций приводит сведения о Дарии в форме отчетной речи, которую Дарий произнес перед выжившими в Арбеле, говоря о фортуне на войне и призывая войска оставаться верными ему. Речь, по словам Курция, произвела именно этот эффект, и Дарий покинул Арбелу со значительными силами.

Действия Александра

Оба рассказа затем возвращаются к деятельности Александра (Diodorus 64.3; Curtius V.i.10). Курций говорит, что Арбела была передана Александру вместе со снаряжением Дария и собранными там сокровищами; все богатства Персии были доставлены в это место. Диодор приводит те же факты: Александр вошел в Арбелу и нашел там большой запас еды, много варварской одежды, сокровища и три тысячи талантов серебра. Курций описал точную номенклатуру запасов, найденных в Арбеле, в виде дорогой одежды и 4000 талантов денег.
Затем Диодор и Курций обращают внимание читателя на антисанитарное состояние поля боя, зараженного массой трупов (Diodorus 64.5; Curtius V.i.11). Оба писателя приводят это обстоятельство в качестве причины для немедленного перемещения лагеря.

Марш от Арбелы до Вавилона

Диодор говорит, что Александр выступил вперед и прибыл со всей своей армией в Вавилон, и что там жители города приняли его с радостью и щедро угостили македонян. Александр оставался в Вавилоне, подкрепляя свою армию в течение тридцати дней, потому что еда была обильной и граждане были дружелюбны.
Курций более подробно анализирует движение армии из Арбелы в Вавилон. Аравия, находившаяся по левую руку от движущейся армии, описывается Курцием как источник благовоний. Он также дает описание климатических условий в Аравии, чего нет у Диодора. Марш продолжался по равнине рек Тигр и Евфрат, истоки которых описывает Курций. На четвертый день похода армия разбила лагерь у города Меннис, источника битума, который цементировал стены Вавилона. На марше Мазей, который был командующим правым крылом персидских войск при Гавгамеле и который после битвы бежал в Вавилон, встретился с Александром и сдал город и самого себя. Александр учтиво принял Мазея, но приказал своим людям войти в Вавилон в составе отряда, словно они собирались в бой.
Однако в формировании отряда не было необходимости, поскольку Багофан, хранитель вавилонской цитадели, усыпал всю дорогу цветами и гирляндами и украсил ее серебряными алтарями, заваленными ладаном и духами.
Эта честь была дополнена дарами лошадей, крупного рогатого скота, львов, леопардов и волхвами, распевающими гимн. В процессии также участвовали халдеи и вавилонские музыканты. За процессией следовала вавилонская кавалерия. Александр, ехавший в колеснице, вступил в город во главе этой огромной толпы (V.i.23). Описание Курцием входа Александра в Вавилон более подробно, чем у Диодора, но это описание не противоречит рассказу последнего. Курций также дает более подробное описание деятельности Александра в Вавилоне и общее описание самого города, которого нет у Диодора (V, 24-35). Курций говорит, что Александр оставался в Вавилоне дольше, чем где–либо еще, и нигде он не причинил большего вреда дисциплине своих воинов (V.i. 36).
Затем Курций рассказывает о деятельности войска, о которой Диодор упоминал лишь вскользь. Курций говорит, что солдаты проводили свое время в распутстве, пиршествах и пьянстве. Он включает скромное описание деятельности некоторых женщин на пирах:
«Вначале вид у пирующих женщин бывает скромный, потом снимается верхняя одежда, понемногу обнажая тело, а под конец — не знаешь, как и сказать — они сбрасывают с себя и нижние одежды» (V.i.38).
Курций говорит, что после тридцати четырех дней кутежей войско, покорившее Азию, «конечно, оказалось бы слишком слабым для предстоящих ему испытаний, если бы перед ним был настоящий враг» (V. i.39.

Подкрепления из Македонии

Чтобы компенсировать это ослабление армии, из Македонии прибыли свежие войска от Антипатра во главе с Аминтой, сыном Андромена. Он привел с собой 6000 македонских пехотинцев, 500 македонских кавалеристов, 600 фракийских кавалеристов, 3500 фракийских пехотинцев, 4000 пелопоннесских наемников и 380 всадников. Аминта также привел пятьдесят сыновей македонской знати, чтобы они сопровождали царя в качестве личных телохранителей — (custodiam corporis); хотя Курций говорит, что это подкрепление компенсировало ослабление армии в Вавилоне, он не заявляет, что подкрепление прибыло, пока там была армия. Диодор помещает прибытие подкреплений после ухода Александра из Вавилона (65.1). В своем описании этого подкрепления Диодор приводит те же цифры и те же контингенты, что и данные Курция: 500 македонских кавалеристов, 6000 пехотинцев, 600 фракийских кавалеристов, 3500 траллов (фракийский народ), 4000 пелопоннесских пехотинцев и немногим менее тысячи кавалеристов. Последняя цифра не так точна, как число 380, которое дает Курций. Диодор также говорит, что в подкрепление вошли пятьдесят сыновей друзей царя, посланных к нему македонской знатью в качестве телохранителей.

Урегулирование дел в Вавилоне

И Курций, и Диодор дают одно и то же описание урегулирования Александром дел в Вавилоне перед отъездом. Диодор сообщает об этом прежде, чем рассказать о прибытии подкреплений: Александр назначил Агафона из Пидны стражем цитадели, оставив с ним отряд из 700 македонских солдат. Он назначил Аполлодора Амфипольского и Менета из Пеллы военными правителями Вавилона и других сатрапий вплоть до Киликии, оставив на их попечение 1000 талантов серебра для вербовки солдат. Он передал провинцию Армению Мифрену, персу, который сдал ему цитадель Сард. Он раздал кавалеристам либо пять, либо шесть мин в зависимости от батальона, к которому они принадлежали, фалангитам — по две мины на каждого, а наемникам — двухмесячное жалованье.
Курций рассказывает об урегулировании правительственных дел после своего описания прибытия подкреплений: Александр назначил Агафона командовать цитаделью Вавилона с войском из 700 македонян и 300 наемников (Диодор не включил наемников в команду Агафона). Он назначил Менета и Аполлодора наместниками Вавилонии и Киликии и дал им 2000 солдат и тысячу талантов серебра, чтобы набрать больше солдат (Диодор не включил 2000 солдат). Он назначил Мазея и Багофана на административные посты в сатрапии Вавилона, чего нет у Диодора. Он отдал Митрену, который предал крепость в Сардах, провинцию Армению. Он выделил 600 драхм македонской кавалерии, 500 драхм иностранной кавалерии, 200 драхм македонской пехоте и дал наемникам жалованье за два месяца.
Описания прибытия подкреплений и сведения об урегулировании Александром административных и правительственных дел на территории, захваченной его армией, полностью совпадают. Курций включает два назначения, которые Диодор опускает, но это включение никоим образом не отражает каких–либо разногласий в этих двух сообщениях.

Македонский поход к Ситтакене

Следующее предложение и у Диодора, и у Курция является точным выражением одной и той же мысли:
«Распорядившись так, Александр прибыл в сатрапию, называемую Ситтакеной. Земля там плодородна, всем обильна и имеет много продовольствия» (V.ii.1).
«… и через шесть дней достиг области ситтакенов. Так как в этой земле было великое обилие всего необходимого …» (65.2)
Оба писателя затем говорят, что Александр оставался в Ситтакене в течение нескольких дней и пока проводил там обзор организации армии (65.2-4; V.ii.1-7). Диодор говорит, что Александр дал армии отдохнуть, чтобы она смогла оправиться от усталости после долгих переходов. Он хотел продвинуть некоторых офицеров и укрепить силы по количеству и способностям командиров. Он тщательно отбирал людей с хорошей репутацией и прекрасным поведением, назначал их на высокие должности и тем самым связывал их с собой еще большей лояльностью. Он изучил положение отдельных солдат и внес соответствующие изменения. Это было необходимо, так как Александр ожидал предстоящих сражений.
Курций в своем рассказе более подробно описывает дела в армии, но он не является более конкретным в своем описании улучшений, которые ввел Александр. Для остановки на отдых в Ситтакене он приводит те же самые доводы, что и Диодор: что земля была богатой и плодородной и что дух армии мог быть улучшен. Для достижения этого улучшения духа Александр устроил состязания в храбрости и воинской доблести; победители этих состязаний получили командование 1000 воинов, или хилиархию; последняя была новшеством, так как ранее войска разделялись на команды по 500 человек; командующие ими не назначалось из–за храбрости. Победителями в этом соревновании Курций называет Атаррия, Антигена, Филоту, Антигона, Аминту Линкеста, Феодота и Гелланика.
Александр реорганизовал и кавалерийское командование. Теперь он назначал командовать кавалерийскими частями не их земляков, а кого хотел. Александр также улучшил связь внутри армии, отказавшись от трубных звуков и заменив их визуальным сигналом в виде шеста перед своей собственной палаткой, к которой прикреплялись различные знаки. Эти три улучшения являются единственными, перечисленными Курцием, но они никоим образом не противоречат описанию у Диодора.

Захват города Сузы

Затем Александр, не встречая сопротивления, повел свои войска в Сузиану и захватил город Сузы, который был сдан сатрапом Абулитом (Диодор 65.5). Затем Диодор говорит, что Абулит, возможно, сдал город в соответствии с приказом, отданным Дарием через доверенных лиц. Диодор говорит, что эта информация сообщается другими авторами. Курций приводит тот же рассказ: сатрап Абулит либо по приказу Дария, либо по собственной воле сдал город Александру. Но Диодор говорит, что его источник для этой информации, который он не называет, сказал, что этим действием Дарий надеялся занять Александра приобретениями городов и сокровищ, в то время как он, Дарий, выиграл бы время, чтобы подготовиться к новым битвам. Курций приписывает Дарию ту же причину: «чтобы удержать Александра грабежом».
Диодор продолжает свой рассказ обзором сокровищ, захваченных в Сузах (66.1-7). Его описание включает в себя два главных сокровища, захваченных Александром, деньги и трон Дария. Диодор показывает, что сокровища во дворце включали более 40 000 талантов золота и серебра в слитках, которые цари Персии накопили в течение длительного периода времени. В дополнение к этому было 9000 талантов чеканного золота в дариках. Курций дает почти аналогичный отчет о денежных ценностях, найденных в Сузах: 50 000 талантов серебра не в монетах, которые цари Персии накопили за эти годы. Курций также включает описание даров, посланных Александру Абулитом, но эти дары не упоминаются Диодором.
Вторым великим трофеем, захваченным Александром в Сузах, был царский персидский трон. И Диодор, и Курций рассказывают историю Персидского трона в Сузах, но эта история не встречается ни в одном другом источнике. Диодор говорит, что Александр сел на трон, который был больше, чем пропорции его тела. Когда один из пажей увидел, что ноги царя были далеко от скамеечки, стоявшей под троном, он поднял стол Дария и подставил его под свисающие ноги царя. Александр был доволен этим поступком, но персидский евнух, стоявший рядом, был обеспокоен этим напоминанием о перемене судьбы и заплакал. Александр спросил его, почему он плачет, и человек сказал, что хотя он теперь раб Александра, он раньше был рабом Дария; он был предан своим хозяевам, но он был огорчен, увидев, что то, что почиталось Дарием, использовалось Александром как недостойный предмет мебели. Александр подумал об этом и понял, что совершил акт высокомерия, который был совершенно противоположен его обращению с персидскими пленными после битвы при Иссе; поэтому он приказал пажу, который поставил стол под его ноги, убрать его. Однако Филота, присутствовавший в то время, сказал Александру, что это не было актом гордыни, потому что Александр не совершал этого акта; это было сделано пажом и, следовательно, произошло по провидению и замыслу доброго духа. Александр принял это за предзнаменование и приказал, чтобы стол остался стоять у подножия трона.
Описание этого эпизода Курцием отличается только в двух незначительных аспектах. Он говорит, что евнух сказал, что стол использовался Дарием в качестве стола для еды; вкус от эпизода, о котором сообщает Курций, отсутствует в драматическом качестве, которое отмечает этот эпизод в рассказе Диодора; оба писателя называют Филоту как человека, который убедил Александра, что его поступок был не актом гордыни, а добрым предзнаменованием. Курций не говорит, что Александр приказал оставить стол у подножия трона.
Затем и Диодор, и Курций рассказывают о судьбе захваченной царской семьи (Diodor 67.1; Curtius V.ii.18-22). Диодор говорит только, что Александр оставил мать Дария, его дочерей и сына в Сузах, предоставив им людей, чтобы научить их греческому языку. Рассказ Курция более подробен. Он включает эту информацию в общий параграф, касающийся урегулирования дел в Сузах. Александр оставил Архелая командующим в Сузах с войском в три тысячи человек, а Ксенофила во главе цитадели с войском в тысячу македонцев. Он передал сокровища под покровительство Калликрата, а сатрапию Суз — Абулиту, тому самому сатрапу, который управлял районом при Дарии. Затем Курций говорит, что Александр оставил мать и детей Дария в городе. Курций не упоминает, что Александр позаботился о том, чтобы царская семья обучалась греческому языку. Затем Курций сообщает об одном эпизоде, который проливает свет на отношения между Александром и Сисигамбис. Александр приказал отправить Сисигамбис пурпурную ткань из Македонии вместе с женщинами, которые ее изготовили. Он добавил, что подарит ей и мастериц, и они научат шить ее внучек. Это не понравилось Сисигамбис, так как персидские женщины считали позором работать с шерстью. Александр пришел к ней лично и извинился за за свою бестактность, тем самым успокоив чувства царицы. Диодор не включает этот эпизод.

Покорение уксиев

На четвертый день после того, как Александр покинул Сузы, он прибыл к реке Тигр. Он переправился через реку и вошел в страну уксиев, богатую водами многих ручьев и всеми видами плодоносящих плодов (Диодор 67.1-3). Курций также сообщает, что через четыре дня после выхода из Суз Александр пришел к Тигру и переправился в страну уксиев (V.iii.1-3), хотя он и не дает описания плодородия этой области. Курций, однако, сообщает о составе войск, которые пересекли реку вместе с Александром: 9000 пехотинцев и агрианских лучников, 3000 греческих наемников и 1000 фракийцев.
Страной уксиев управлял Мадет, двоюродный брат Дария. С ним были значительные силы, которые заняли позиции, охраняющие проходы во внутренние районы страны. Отвесные скалы не давали прохода, но какой–то уксий, знавший местность, предложил провести македонцев по опасной тропе к позиции над врагом. Александр послал отряд с этим проводником, в то время как сам атаковал позиции Мадета. Персы были заняты этим нападением и не видели, как македонцы окружили их, пока не стало слишком поздно. Когда они все же увидели силу, которая пришла через горы, персы отступили, и Александр занял перевал. После этого он вскоре завоевал все города уксиев (Диодор 67.4-5).
Курций о покорении уксиев дает тот же общий отчет. Он говорит, что правитель Медат решил оказать сопротивление македонцам, но люди из этого места сказали Александру, что есть тайная дорога через перевалы, пройдя по которой он может окружить врага. Эти же люди ночью провели через эти перевалы 1500 наемников и 1000 агриан под командованием Таврона. Александр же тем временем, предпринял прямую атаку на персидские позиции, и с появлением Таврона, объединенная сила нападения как спереди, так и сзади заставила персов оставить свои позиции (V.iii.4-11).
Затем Курций пересказывает действия этих персидских защитников, которые Диодор опустил. Персы, понимая, что за сопротивление македонцам их могут подвергнуть пыткам, отправили к Александру послов с просьбой о пощаде. Александр прислал ответ, что помилования им не будет. Тогда персы тайно послали человека к Сисигамбис, матери Дария, чтобы попросить ее ходатайствовать за них перед Александром. Она неохотно согласилась, и благодаря ее вмешательству Александр пощадил народ и простил Медата. Затем Александр включил уксиев в сатрапию Суз и, разделив свои силы с Парменионом, приказал ему идти по дороге через равнины, в то время как сам он с легким вооруженным отрядом прошел через горные хребты. На третий день он вошел в Персию; на пятый день он подошел к перевалу, который персы называют Сузскими Воротами.
Диодор дает о передвижениях Александра после поражения уксиев тот же самый отчет, хотя он не включает ни административное урегулирование территории, ни разделение сил между командованием Пармениона и самим Александром, он говорит, однако, что Александр выступил в направлении Персии и на пятый день пришел к так называемым Сузским скалам (68.1).

Разгром Ариобарзана и возвращение Сузских ворот

Этот стратегический перевал оборонял Ариобарзан с силами в 25 000 пехоты и 300 всадников (68.1). Сначала Александр попытался форсировать перевал; однако это не удалось, так как персы, удерживавшие высоты, дождались, когда македонские войска подошли к самому узкому участку дороги, а затем обрушили на них камни.
Пущенные вдобавок дротики убили многих македонцев. Персы. занимая выгодную позицию, имели огромное преимущество. Александр не смог предотвратить это нападение и был бессилен от него защититься. Он отвел свои войска на расстояние 300 стадий и попытался выяснить у туземцев, нет ли другого пути через горы. Все туземцы настаивали на том, что другого пути нет, кроме отдаленного маршрута, который позволит македонцам пройти за несколько дней. Среди пленников в войске Александра был один человек, который сказал, что он ликиец и говорит на двух языках. Он сказал, что уже много лет пасет коз в этих горах и хорошо знает местность. Он мог бы провести отряд людей по тропинке, скрытой кустарником, и привести их в тыл к персам, охранявшим перевал. Александр пообещал ему большую награду, если это будет осуществлено, ночью человек повел Александра через горы сквозь снега. Дорога шла по пересеченной оврагами и ущельями местности, но в конце концов войска вышли к вражеским аванпостам, где македонцы перебили часовых, а затем изрубили большую часть войск Ариобарзана (68.7).
Рассказ Курция о захвате Сузских ворот (V.iii.17 - V.iv. 34) длиннее и драматичнее, но информация, которую он представляет, дублирует рассказ Диодора. Рассказ Курция более подробен, но детали маневра у обоих авторов в точности совпадают.
Курций говорит, что Ариобарзан с войском в 25 000 человек захватил перевал и удерживал там вершины, с которых они могли бросать на македонские войска снаряды и камни. Персы подождали, когда македонские войска подойдут к самой узкой части перевала, и начали атаку. Македонцы были бессильны защититься от этого нападения, и Александр дал сигнал к отступлению. Пришлось отступить на 30 стадий от места засады. Александр, отпустив проводников, созвал туземцев этого края и спросил их, нет ли другого пути, по которому он мог бы войти в Персию. Они указали безопасный маршрут через Мидию, но это был долгий путь. Однако среди заключенных был один человек, ликиец, который говорил и по–гречески, и по–персидски (V.iv.4). Этот человек сказал Александру, что царь не может провести свою армию через горные хребты, но в лесу есть тропы, по которым может пройти только один отряд. Затем Курций дает описание гор вообще, которые окружали персидскую родину. Александр спросил этого человека, знает ли он все это по собственным наблюдениям или по слухам (V.iv.10), и ликиец ответил, что он был пастухом и бродил по всем этим тропам. Когда Александр узнал, что этот человек был ликиец, он вспомнил старое пророчество, которое говорило ему, что ликиец приведет его в Персию. Поэтому Александр пообещал ему большую награду и приказал ему вооружиться по–македонски; этот человек повел Александра и небольшой отряд людей через горы. Александр оставил Кратера охранять лагерь с войсками во главе с Мелеагром и 1000 конных лучников. Александр приказал поддерживать внешний вид лагеря так, чтобы персы не заподозрили, что еще один отряд покинул лагерь с целью их окружения.
Войско под предводительством Александра уходило ночью, и дорога была неровная и заснеженная (V.iv.17-20). Александр, достигнув вершины, разместить свои войска, оставив некоторых под командованием Филоты, Кена, Аминты и Полиперкона. Александр, командуя агемой, залез на еще более высокое место и оттуда на следующий день предпринял атаку с ряда позиций, расположенных выше персидских войск. Ариобарзан смог прорваться через македонскую линию и бежать в Персеполь с небольшой группой людей (40 всадников и 5000 пехотинцев). Диодор опустил, что Ариобарзан бежал; но, кроме этой незначительной подробности, остальная часть повествования у обоих авторов одинакова.

Поход на Персеполь

Рассказав о победе на перевале и поражении Ариобарзана, Диодор продолжает свой рассказ взятием Персеполя (69.1-72.6). Когда Александр и его армия шли по дороге в Персеполь, он получил письмо от правителя города Тиридата, в котором тот сообщал ему, что если он прибудет раньше войск, посланных для защиты города Дарием, то город будет принадлежать Александру; сам Тиридат передаст его македонцам. Поэтому Александр поторопил свою армию форсированным маршем и, подойдя к реке Аракс, переправился через нее и перевел своих людей на другой берег.
Рассказ Курция о взятии Персеполя также следует за его описанием захвата Сузских ворот (V.v.2-vii.10). Рассказ Курция о письме Тиридата не согласуется с описанием у Диодора. Курций говорит, что Александр получил письмо от Тиридата, который заведовал финансами Дария, с сообщением, что жители Персеполя услышали о приходе македонской армии и хотели ограбить персидскую казну, размещенную в городе; Александру следует поторопиться самому завладеть сокровищем. Александр оставил свою пехоту и, проехав всю ночь с кавалерией, прибыл к реке Аракс. Он разрушил деревни у реки и, используя материал домов, построил мост через реку. Несмотря на то, что содержание письма у обоих авторов различно, эффект, который письмо оказало на Александра, один и тот же: увеличение скорости. Хотя и можно объяснить различия в описаниях письма, факт остается фактом, что в этом пункте сообщения расходятся.

Искалеченные греки

Затем Диодор рассказывает об одном эпизоде, имевшем место на марше. Македонские войска были встречены греками, несущими ветви умоляющих. Эти греки были уведены из своих домов персидскими царями. Группа, насчитывавшая около 800 человек, состояла в основном из пожилых людей. Все члены группы были так или иначе искалечены: у некоторых отсутствовали руки, у других ноги, уши или носы. Все они приобрели некоторые навыки в ремесле; их другие конечности были отрезаны и оставлены только те, которые были жизненно важны для ведения ремесла. Все солдаты были тронуты, видя преклонные годы и изуродованные тела несчастных страдальцев, и Александр заплакал (69.4).
Инвалиды попросили Александра помочь им. Он призвал их вождей и пообещал вернуть их домой. Коллектив обсудил это предложение и решил, что для них будет лучше остаться там, где они находятся; если они будут возвращены в свои дома, то станут объектом упреков. Но если бы они продолжали жить вместе, как товарищи по несчастью, то нашли бы утешение для своего увечья в подобном увечье других. Александр согласился на это и дал каждому из них по 3000 драхм, пять мужских одежд (и то же самое для женщин), две пары волов, пятьдесят овец и пятьдесят медимнов пшеницы. Он освободил их от всех царских налогов и сказал своим чиновникам, что они никоим образом не должны пострадать. Диодор замечает, что этот поступок соответствовал природной доброте Александра (69.9).
Курций также рассказывает эту историю об изувеченных греках (V.v.5-24). Этот эпизод дает Курцию возможность составить несколько страстных речей, но информация, содержащаяся в его повествовании и в речах, отражает рассказ Диодора, который не включил никаких прямых речей.
Курций говорит, что эта группа насчитывала около 4000 человек, некоторые из которых были лишены ног, другие рук, некоторые ушей, а некоторые были заклеймены варварскими буквами. Курций приписывает это увечье пыткам со стороны персов. Александр же, заплакав, обещал вернуть греков в их дома, и вожди вернулись к обсуждению того, что им следует делать. Эвктемон из Кимы предложил (в азианском стиле), чтобы они остались там, где были: они стары, и если бы вернулись в свои собственные города, то были бы предметом упреков.
Затем встал и заговорил афинянин Теэтет. Он выступал за возвращение в свои старые дома; его речь демонстрирует аттический стиль. Коллектив, однако, согласился с Эвктемоном и решил попросить Александра предоставить им жилье. Когда они подошли к царю, он сказал им, что позаботится о том, чтобы они вернулись в Грецию, но Эвктемон объяснил, что коллектив решил не ехать. Тогда Александр выделил каждому по 3000 драхм, по десять одежд, а также скот и зерно, чтобы землю, предназначенную для них, можно было возделывать и засевать. Курций не говорит, что изувеченные греки были освобождены от уплаты налогов, но это единственная подробность, в которой два рассказа не согласуются. Курций никак не комментирует щедрость или доброту Александра.

Разграбление Персеполя

Вслед за рассказом об изувеченных греках Диодор говорит о Персеполе (70.1). Диодор говорит, что Александр описал этот город македонцам как самый ненавистный из городов Азии и, за исключением дворцов, отдал его своим солдатам на разграбление. Персеполь, говорит Диодор, был самым богатым городом в мире; частные дома были обставлены самой роскошной мебелью. Македонцы бесчинствовали в городе, убивая встречных и грабя дома. Диодор говорит, что было унесено много серебра и немало золота, а также пурпурных платьев, расшитых золотом. Дворцы Персеполя пали жертвой вандализма и тотального разрушения. Диодор не упоминает о завоевании Персеполя, но сразу переходит от описания доброты Александра к описанию разграбления города.
Курций дает более полное описание событий, связанных с разграблением Персеполя (V.vi.1-12). Курций также говорит, что Александр описал Персеполь как самый ненавистный из персидских городов, поскольку он был местом пребывания древних царей Персии, Дария и Ксеркса, которые воевали с Европой. Жители Персеполя в страхе покинули город. Курций замечает, что Персеполь превзошел все другие города, которые Александр завоевал, в богатстве, включавшее не только золото и серебро, но также мебель и богатую одежду. Это богатство было накоплено не для использования, а для демонстрации. Македонцы сражались между собой за добычу; они убивали граждан, даже тех, кто заплатил выкуп.
Диодор также говорит, что македонцы убивали друг друга в поисках сокровищ и уводили женщин (вместе с их одеждой) в рабство. Курций говорит, что разрушения стали настолько бессмысленными, что Александру пришлось приказать своим войскам щадить тела и украшения женщин.

Сокровища Персеполя

Затем Курций и Диодор дают оценку персидской государственной казне в Персеполе. Оба говорят, что в подвалах хранилось 120 000 талантов. Курций замечает, что это почти невероятная сумма: «Некоторые называют настлько громадные размеры захваченной здесь добычи, что она кажется невероятной» (V.vi.9). Диодор говорит о золотых талантах. Александр пожелал взять это сокровище с собой и послал за вьючными животными из Сузы и Вавилона. Диодор говорит, что вьючные животные состояли из большого количества мулов и 3000 верблюдов. Часть денег Александр предложил взять с собой, а часть отправить в Сузы. Курций не дает информации о количестве используемых вьючных животных, но упоминает, что использовались как мулы, так и верблюды (V.vi.10). Курций добавляет, что Александр еще добавил клад из Парсагад, который составил 6000 талантов.
Затем Диодор дает описание Персеполя, не найденное у Курция или в любом другом источнике (71.3-8). Рассказ включает в себя описание цитадели Персеполя и могилы персидских царей в виде выдолбленные из горы помещений. Диодор подчеркивает в своем описании огромное богатство и роскошь этого города.

Сожжение Персеполя

Сразу же после своего описания города Диодор рассказывает историю его сожжения (72.1-6). После взятия города Александр устраивал игры в честь победы, совершал жертвоприношения богам и развлекал своих друзей. На праздничном пиру, когда все напились, Таис, аттическая куртизанка, сказала, что величайшим из всех триумфов Александра в Азии было бы, если бы он присоединился к процессии, поджег дворцы и позволил женским рукам в короткий срок уничтожить достижения персов. Другие подхватили этот крик, говоря, что это подвиг, достойный только Александра. Все они встали и сформировали процессию в честь Диониса (72.4).
Когда были собраны факелы и музыкантши, Александр сам повел шествие под звуки песен, флейт и труб. Сначала Александр бросил свой факел во дворец, а затем Таис бросила свой, а за ней и все остальные собравшиеся там. Почти сразу же вся площадь дворца сгорела. Затем Диодор замечает, что забавно, если бы поступок Ксеркса, который сжег Акрополь в Афинах, через столько лет был отомщен аттической женщиной.
Рассказ Курция о разрушении Персеполя (V.vii. 1-10) содержит очень мало информации, не обнаруженной у Диодора, однако тон рассказа Курция очень критичен к поведению Александра в этот момент и поведению македонян в целом. Оба рассказа обвиняют в разрушении Персеполя факт, что Александр и его друзья были пьяны, и то, что куртизанка Таис сделала предложение о разрушении города, когда люди были наиболее восприимчивы к подобному предложению. Курций, однако, пользуется этой возможностью, чтобы поморализировать о том, что Александр пьет и водит компанию с блудницами и другими женщинами низкого уровня.
Курций говорит, что в остальном образцовый характер Александра был омрачен его чрезмерной склонностью к выпивке (V.vii.2). Курций описывает Таис в самых нелестных выражениях. Предложение поджечь город он приписывает ей; оно было принято другими членами компании, которые тоже были пьяны, как и Александр (V.vii.4). Ватага взяла факелы, и Александр первым подложил огонь к дворцу. За его поступком последовали аналогичные действия его друзей, слуг и женщин. Поскольку дворец был построен в основном из кедра, пламя быстро распространилось, и остальная армия, которая стояла лагерем за городом, прибежала с ведрами воды, чтобы тушить пожар, думая, что он начался случайно. Однако, солдаты увидели, что сам Александр верховодит поджигателями, бросая сухие дрова в огонь.
Курций также упоминает, что это был конец города, который воспитал Ксеркса, разрушителя Акрополя, но он не комментирует, что это было замечательно, что виновницей разрушения была Таис. Разрушение было полным, ибо Курций говорит, что во время его писательства от Персеполя не осталось никаких следов: даже точное местоположение города было неизвестно.
Курций говорит, что македонские воины заставили себя поверить, что этот поступок был правильным, актом мести за разрушение Греции персами ранее. Сам Александр частично искуплен заявлением Курция о том, что после того, как он выспался и протрезвел, он пожалел о сожжении Персеполя и сказал, что более подходящей местью для персов было бы заставить их видеть его сидящим на троне Ксеркса.

Кампания против внутренних районов Персии

Между описанием сокровищ Персеполя (V.vi.10-11) и сожжением города (V.vii.1-10) Курций вставляет эпизод, который имеет отношение к набегу, совершенному Александром вглубь Персии. Оставив в Персеполе большую часть багажа и большую часть войск под командованием Пармениона и Кратера, тогда как за городом следил Никархид, а казной заведовал знакомый нам Тиридат, Александр взял с собой 1000 легковооруженных всадников и пехоту. Марш вглубь страны был осложнен плохой погодой, включая как дождь, так и снег. Солдаты думали, что они пришли к концу света, когда они прибыли в место, которое было полностью заснежено. Александр спешился и повел своих людей пешком через это безлюдное место и наконец пришел к месту, где жили люди. Солдаты взяли в плен нескольких человек, которых Курций описывает как диких людей, а затем, опустошив поля Персии, группа прибыла в страну мардов. Марды были воинственными людьми, которые жили в пещерах и питались мясом животных. Александр одолел мардов и на тридцатый день возвратился в Персеполь. Диодор не упоминает об этой кампании напрямую, и он помещает разрушение и завоевание Персии после разрушения Персеполя (73.1).
После этого тридцатидневного похода против внутренних районов Персии и мардов Курций говорит, что Александр, вернувшись в Персеполь, разделил добычу этого города по заслугам каждого (V.vi.20). Курций не упоминает, что Александр проводил игры в этом месте.
После рассказа о разграблении Персеполя, Диодор говорит, что Александр захватил и другие города Персии, победив одних военными действиями, а других дипломатией (73.1). Эта акция была освещена ранее Курцием (V.ii.11-19), который сказал, что в то время как основная часть армии оставалась в Персеполе, велись кампании против других городов. Эпизоды, которые у Диодора расположены в хронологическом порядке — захват города, а затем кампания против других городов в Персии — возможно, были переставлены у Курция в соответствии с его стилем: захват города и его сокровищ, за которым последовала интерлюдия, описывающая кампанию, а кульминацией стал эпизод сожжения города.

Смерть Дария

С городами в Персии под контролем македонян Александр отправился за Дарием (73.1). Дарий, тем временем, после битвы при Гавгемеле, планировал собрать силы из верхних сатрапий. Диодор описал бегство Дария из Арбелы в Экбатану (64.1) и теперь говорит, что он продолжил его к городу Бактра с 30 000 персидских и греческих наемников под его командованием. Однако по пути в Бактру он был схвачен и убит Бессом, сатрапом Бактрии (73.2). Александр прибыл со своей кавалерией, нашел Дария мертвым и устроил ему царские похороны. Затем Диодор говорит, что «некоторые писали», что Александр нашел Дария все еще дышащим и они разговаривали. Дарий призвал Александра отомстить за его смерть, и тогда Александр пустился в погоню за Бессом, но сатрап давно стартовал и ушел в Бактрию. Александр прекратил погоню и вернулся (73.4).
Рассказ Диодора о бегстве и окончательном конце Дария очень краток и гораздо менее драматичен, чем тот эпизод, о котором сообщает Курций (V.viii.1-V.xiii.25). Немногочисленные факты, изложенные Диодором, подтверждаются Курцием. Дарий, достигший Экбатаны, решил идти в Бактру с войском в 30 000 пехотинцев, среди которых было 4000 греков (та же цифра приведена Диодором), 4000 пращников и лучников и 3300 всадников под командованием Бесса, сатрапа Бактрии (V viii.3-4). Курций говорит, что и Бесс, и Набарзан замыслили убить Дария, и Курций включает несколько речей Дария и других относительно всей ситуации, в которой оказался Дарий (V.vii.6 - V.ix.9) (V. xi.5-9). Наконец Дарий попал в ловушку, устроенную Бессом и Набарзаном; они сковали его золотыми кандалами, посадили в повозку и накрыли грязными шкурами (V.xii.20). Александр преследовал Дария; в течение всего этого периода и после свержения Дария многие персы бежали к македонянам. Когда Александр был очень близок к бегущим персидским войскам, которыми теперь командовал Бесс, последний и Набарзан убили Дария и ранили животных, которые тянули повозку (V.xiii.17). Последние стащили повозку с дороги, и там умирающего царя нашел македонец Полистрат, который услышал из повозки стон человека, находящегося при смерти.
Текст Курция обрывается на этом месте и не содержит рассказа о фактической смерти Дария. Некоторые сведения о самой смерти могут быть выведены из более поздних упоминаний у Курция, но в непрерывном повествовании, окружающем эти события, есть недостающий раздел.