1.1 Themistocles, Neocli filius, Atheniensis.
Из одиннадцати афинян в Liber de excellentibus ducibus семеро представлены с отчеством и припиской к городу (Мильтиад, сын Кимона, Фемистокл, сын Неокла, Аристид, сын Лисимаха, Кимон, сын Мильтиада, Алкивиад, сын Клиния, Фрасибул, сын Лика и Тимофей, сын Конона), остальные четверо «безотцовщины» (Конон, Ификрат, Хабрий и Фокион). Из остальных девяти неафинских греков только Дион и Эпаминонд, как и оба карфагенянина, имеют и родину, и отца.
Huius vitia ineuntis adulescentiae magnis sunt emendata virtutibus, adeo ut anteferatur huic nemo, pauci pares putentur.
Введение к «Фемистоклу» начинается со смелого утверждения, противопоставляющего противоположные крайности жизни Фемистокла. Непот представляет Фемистокла как величайшего полководца, далеко превосходящего всех остальных в греческом мире. Это, однако, чистая риторика, поскольку другие Жизни начинаются со схожих утверждений, которые логически несовместимы, например «Алкивиад» (1.1: «никто не превзошел его ни в пороках, ни в добродетелях»), «Фрасибул» (1.1: «первым из всех я ставлю его») и «Ификрат» (1.1: «с ним не сравнится никто из предшественников»). Так и здесь: «немногие считаются равными ему». Только Алкивиад и Фрасибул считаются достойными упоминания в том же ряду, что и Фемистокл. Видно (из вступительных замечаний Непота к каждой биографии), как много общего имеют эти три Жизни. Непот категорически ограничивает пороки Фемистокла исключительно его ранней юностью, в то время как безусловные добродетели характеризуют его зрелость, чтобы показать величие этого мужа.
По сравнению с Непотом Плутарх дает более детальное представление о добродетелях и пороках Фемистокла. Например, он объясняет (Them. 21.1; 25.2-3), как Фемистокл шантажировал и запугивал людей до и во время своего изгнания, в то время как Непот (Them. 8.1; 8.6-7) опускает эти нежелательные факты. Опять же, Непот (8.4-5) лепит эпизод с Адметом, чтобы вызвать жалость и сочувствие к Фемистоклу, тогда как Плутарх (Them. 24.2-3) правдоподобно описывает рассчитанный акт шантажа. Геродот, по–видимому, предубежден против Фемистокла и, следовательно, нападает на достижения Фемистокла, приводя худшее возможное сообщение. (Древние писатели вроде Плутарха имели склонность представлять своих субъектов как ущербных или несовершенных персонажей).
1.2 Sed ab initio est ordiendus.
Это авторское утверждение Непота необходимо потому, что это первая жизнь в Liber, которая представляет полную биографию: «Мильтиад» начинается in medias res, с середины. Только в более длинных Жизнях персонажей, которыми особенно интересовался Непот, мы получаем что–либо, приближающееся к полному биографическому очерку (ср. Аlc. 1.2 f, Dion 1.1; Dat. 1.1; Epam. 2.1 f). Для них естественный ритм биографии требует обсуждения их происхождения и ранней карьеры. Непотов «Фемистокл» — одна из самых длинных биографий в Liber. В издании Леба длина «Фемистокла» составляет 256 строк. Для сравнения, в «Алкивиаде» 303 строки, в «Дионе» — 223, в «Датаме» — 267, в «Эпаминонде» 252 строки.
Pater eius Neocles generosus fuit.
Ср. Hdt. 7.143.1. Plut. Them. 1.1; Arist. & Cato: 1.4. Ael. VH 10.17. В дополнение к этим литературным свидетельствам, отчество в лице Неокла подтверждается несколькими остраками, брошенными против Фемистокла в 480‑х и 470‑х гг. Неокл был членом одной из аристократических фамилий в Афинах. Употребление Непотом generosus (в значении высокородный или благородный) подчеркивает его социальный статус (ср. Cim. 1.3).
Восстановление Фемистоклом храма Ликомидов в 480 году (Plut. Them. 1.4) раскрывает его семейные связи. Преуменьшая статус Неокла, Плутарх изображает Фемистокла как пример «успешного, сделавшего себя человека, который может преодолеть все трудности». Для Непота, однако, не было необходимости представлять Фемистокла афинским эквивалентом novus homo, чтобы оценить его превосходство. Размер его богатства не обсуждается. Непот представляет краткий обзор ранней юности Фемистокла и еще более краткую дискуссию о происхождении Неокла. Однако, краткое упоминание о Неокле призвано восхвалить происхождение Фемистокла, хотя он был сыном по–видимому, мелкого афинского аристократа.
О Неокле вообще мало что можно написать. Его имя также может означать «молодая слава», указывая на его цели и амбиции. Внезапная известность его семьи по мнению Бикнелла связана с Мильтиадами. Неокл сопровождал Мильтиада старшего во фракийский Херсонес после 546 года и совершил обратный путь в Афины вместе с Мильтиадом младшим в 524/3 году. Фемистокл защищал Мильтиада младшего, когда последний предстал перед судом в 492 году и стал бы защищать его только в том случае, если бы тот был старым другом и надежным союзником семьи, или если бы этот шаг пошел ему на пользу, укрепив его карьеру. Скорее всего, Фемистокл полагался на мощную поддержку со стороны Мильтиада, поскольку он намеревался штурмовать афинскую политическую сцену в будущем. Ибо без поддержки могущественного политического деятеля с подтвержденным послужным списком Фемистокл испытал бы большие трудности в достижении вершины афинской политической иерархии. Он достиг незначительного политического поста архонта–эпонима в 493/2 г., и только через десять лет, в 483/2 г., стал видной политической фигурой. Основываясь на этих фактах, можно утверждать, что Фемистокл защищал Мильтиада в то время, когда его собственная молодая политическая карьера только начиналась или, возможно, даже до этого события, хотя Подлецкий недооценивает защиту Фемистоклом Мильтиада и даже прямо ее отвергает.
1.2 Is uxorem Acarnanam civem duxit, ex qua natus est Themistocles.
Ср. Plut. Them. 1.1-1.2; Mor. 753d; Ael. VH 12.43; Ath. 13.37. Непот и Плутарх спорят из–за имени матери Фемистокла и названия ее родного города. Каждый из них использовал различные источники, которые были предвзяты либо в пользу Фемистокла, либо против него.
Утверждают, что Бикнелл дает лучшее объяснение относительно Эвтерпы, настоящего имени матери Фемистокла. Наиболее логичным представляется объяснение того, что сама Эвтерпа была дочерью афинского колониста во фракийском Херсонесе, где она встретила и вышла замуж за другого афинского колониста, Неокла, отца Фемистокла. Молодая пара возвратилась в Афины с маленьким Фемистоклом, если только не будет обнаружено новых свидетельств того, что Фемистокл родился в Афинах. (Возможно, мать Эвтерпы была фракиянкой, хотя ни один дошедший до нас древний источник ничего не говорит по этому поводу). Пропагандистская война распространилась на источники, и это создало проблему не только для современных историков, но и для древних. Чтобы еще больше усложнить дело, Непот утверждает, что мать Фемистокла происходила из Акарнании. Это единственный рассказ, который Непот представляет на тему, касающуюся места рождения матери Фемистокла. Непот опускает точные подробности о матери Фемистокла и предлагает только версию, что она происходила из Акарнании. Вполне вероятно, что, поскольку вокруг Фемистокла и его матери было много пропаганды и клеветы, Непот не располагал никакой точной информацией относительно настоящего имени и места происхождения этой женщины.
Civem — любопытное слово для Непота, чтобы использовать его здесь. Оно значит, что мать Фемистокла получила афинское гражданство и может также указывать на закон Перикла, когда гражданство предоставлялось только в том случае, если оба родителя сами были гражданами Афин. Спрашивается, возникли ли политические клеветы против Фемистокла главным образом после его осуждения и изгнания из Афин, или же они начались против его потомков после 451/450 года? Наиболее вероятно, что эта пропаганда возникла после изгнания Фемистокла из Афин, когда спартанцы потребовали, чтобы афиняне изгнали его. Ненависть к его семье из–за матери усилилась бы после изгнания и смерти Фемистокла, а также после принятия закона О гражданстве Перикла.
О матери Фемистокла Плутарх приводит две версии: она была либо иностранкой в Афинах, либо дочерью греческих колонистов. Что именно имеет в виду Плутарх?
Эти теории должны быть связаны с антифемистокловой традицией. Слова «как говорят» указывают на то, что Плутарх цитирует мнения других источников. Следовательно, Плутарх уже дистанцировался от этих версий статуса матери Фемистокла.
Непот утверждает, что Неокл женился на акарнанке, хотя он и опускает любые ссылки на ее имя, анекдотическое или фактическое, как и на место ее рождения. Плутарх, с другой стороны, утверждает, что жена Неокла была известна как Абротонон, прежде чем сослаться на Фания, который утверждал, что ее имя было Эвтерпа. Кроме того, Плутарх ссылается на тот же неизвестный источник, который утверждает, что мать Фемистокла происходила из Фракии, в то время как Фаний настаивает на том, что она была кариянкой. Затем Плутарх цитирует Неанфа, который якобы обосновал утверждение Фания, и указывает, что женщина, о которой идет речь, была родом из города Галикарнаса в Карии.
По Плутарху Фаний отрицал, что Абротонон было именем матери Фемистокла. Имя Абротонон, указанное в эпитафии на ее могиле, обычно давалось рабыне и гетере. Маловероятно, чтобы ее назвали как рабыню. Свидетельства Плутарха говорят о том, что здесь, по всей видимости, насочиняли враги Фемистокла, чтобы дискредитировать его. Анахронизм Плутарха (1.1) связан с тем простым фактом, что Фемистокл родился в конце VI века, тогда как закон о гражданстве был обнародован Периклом только в 451 году. Следовательно, Фемистокл никак не мог быть классифицирован как незаконнорожденный. Скорее, эту путаницу следует отнести к антифемистокловой традиции.
Фаний писал в 330‑х годах до н. э. Плутарх, однако, не всегда был убежден, что Фаний был надежным источником; например, рассказ о Фемистокле, принесшем человеческую жертву перед битвой при Саламине, не соответствует действительности (Plut. Them. 13.2-5). Клевета, что мать Фемистокла звали Абротонон, — явно часть обширной антифемистокловой пропаганды. Эта лживая и язвительная информация отчетливо видна в фальшивой эпитафии, приписываемой происхождению матери Фемистокла, поскольку эта клевета была довольно распространена в IV веке.
Считается, что Неанф следовал версии Фания об испытаниях и несчастьях Фемистокла. Эвтерпа явно не может быть именем рабыни, в то время как Галикарнас имел большое греческое население. Здесь налицо, по–видимому, контрпропаганда с целью сделать мать Фемистокла либо обычной афинянкой, либо знатной женщиной. Для карьеры Фемистокла было бы катастрофой, если бы его мать действительно была рабыней или проституткой, или если бы эта информация была обнародована. Следовательно, необходимо было восстановить доверие к матери Фемистокла, даже два столетия спустя. Эвтерпа как имя матери Фемистокла, по–видимому, является профемистокловой традицией.
Плутарх также перечисляет имена известных афинских полководцев или политиков, у которых не были записаны имена их матерей (Plut. Alcibiades 1.3). Среди них Демосфен, Никий, Формион, Ламах, Фрасибул и Терамен.
Плутарх добыл сведения о матери Фемистокла из «третьей и четвертой книг Неанфа»(ср. Athen. 13.37). Вполне возможно, что Фаний использовал легкодоступный источник о матери Фемистокла в его собственную эпоху, в то время как Неанф, который писал позже, обнаружил тот же источник. Возможно также, что Непот открыл тот же самый источник, или версию источника, которую использовали и Фаний, и Неанф. Однако гораздо более вероятно, что он берет материал из одного из своих главных источников, например из Эфора (Это подтверждается частым сходством между Непотом и Диодором, что будет надлежащим образом отражено в этом комментарии.)
Бикнелл предлагает относительно вопроса о происхождении матери Фемистокла совершенно новое решение. Он пытается реконструировать первоначальный текст Эфора и Непота и, следовательно, понять, как мы получили акарнанку у Непота. Бикнелл пересматривает версии, обсуждавшиеся Фанием, Неанфом, Афинеем, Непотом и Плутархом, в новом свете. Его аргументы заслуживают более тщательного рассмотрения.
Бикнелл утверждает, что Фаний изменил кардианку на кариянку. Он также утверждает, что Непот использует Эфора, который писал примерно на десять лет раньше Фания, в результате чего кардианка была заменена на акарнанку. Таким образом, два возможных источника каждый изменили название первоначального места происхождения матери Фемистокла на другое. Бикнелл утверждает, что Непот существенно опирался на рассказы Эфора, сравнивая то, что каждый автор писал о Паросской экспедиции младшего Мильтиада. (Текст из Эфора происходит от сохранившегося фрагмента FGH 70 F 63, в то время как Непот записал это событие в «Мильтиаде» 7.1-4), следовательно, в качестве своего основного источника Непот использует здесь, возможно, Эфора, опираясь также на другие источники. Затем Непот скопировал или изменил кардианку в акарнанку. Поэтому Бикнелл приводит убедительные доказательства того, что Дэвис не учел факта, что все три предложенных имени были искажены с течением времени. Остается неясным, было ли изменение имени вызвано ошибкой, или же враги Фемистокла исказили факты.
Бикнелл пытается демистифицировать сказание и пропаганду, окружающие мать Фемистокла. Упоминание о кариянке и акарнанке и отвергается Бикнеллом, и приписывается выдумкам Фания, а позднейшими авторами — искажению. Сам Непот здесь главный виновник. Бикнелл находит, что в основном правдивая версия находит отклик в эпитафии матери Фемистокла, как упоминалось Плутархом и Афинеем, и согласно Бикнеллу, она была взята из источника, используемого Амфикратом. Эта информация в обоих источниках по существу одинакова. Необходимо задать простой, но справедливый вопрос: где Амфикрат нашел эту информацию и кто был его источником? Этот вопрос останется без ответа до тех пор, пока не будут обнаружены новые свидетельства, которые могут пролить новый свет на эту тему.
Изменение топонима и настоящего имени матери Фемистокла связано с темой сексуальной клеветы в Афинах VI, V и IV веков. Практика сексуальной клеветы признана распространенной в афинской политике. Эта клевета отражена в аттических комедиях с их нападками на афинских политиков и полководцев, особенно на Фемистокла. Жена или мать политического деятеля (или генерала), о котором идет речь, например Перикла, была унижена и злонамеренно искажена, несмотря на то, что действительные факты о людях, о которых идет речь, были известны в IV веке. Следовательно эта причина объясняет, почему мать Фемистокла также упоминалась как Абротонон, поскольку это имя было синонимом имени гетер (проституток) в афинской комедии в V веке. Бикнелл утверждает, что Эвтерпа и Абротонон всегда связаны с сексуальными намеками.
Вся аргументация Бикнелла вращается вокруг того, что мать Фемистокла была фракиянкой. С какой стати Бикнелл считает, что ее происхождение было исключительно фракийским? Ответ прост: Неокл жил в афинской колонии, основанной Мильтиадом старшим во фракийском Херсонесе в последней четверти VI века. Бикнелл поддерживает доводы Дэвиса, поскольку Фемистокл родился в 524/3 году до н. э. Его отец Неокл был одним из афинских поселенцев, сопровождавших Мильтиада старшего во фракийский Херсонес. Бикнелл продолжает свою теорию тем, что Неокл женился там на дочери греческого гражданина (то ли из Афин, то ли из какого–то другого греческого города–государства), жившего в Кардии, а не на фракийской женщине, как утверждалось в упомянутых афинских пьесах. Более того, предполагается, что Кардия была мощной базой для Мильтиада. Мать Фемистокла изначально была фракийской гречанкой. Фемистокл был признан афинским гражданином. Этот закон соблюдался строго и неуклонно. Теперь необходимо сделать небольшое отступление, чтобы объяснить логику Бикнелла. Старший Мильтиад отправился во фракийский Херсонес после 545 года, чтобы спастись от победоносного Писистрата после битвы при Паллене. Мильтиада сменил его племянник, Стесагор, после 528/7 года. Стесагор был убит около 516/5 г. Его младший брат Мильтиад (известный как Мильтиад младший), затем наследовал ему как правитель Фракийского Херсонеса. Бикнелл связывает историю Мильтиада и его младшего племянника с тем же именем во фракийском Херсонесе с историей Фемистокла и его матери. Дело в том, что Неокл, отец Фемистокла, сопровождал Мильтиада старшего во фракийский Херсонес. Затем неокл женился на женщине из этих мест. Эта женщина, вероятно, была дочерью одного из афинских колонистов, сопровождавших Мильтиада. Афинские пьесы искажали истину и, следовательно, клеветали на жену Неокла, обвиняя ее в том, что она была уроженкой Фракии и, следовательно, варварком, поскольку любой мужчина или женщина, которые не были греками, классифицировались как варвары.
Бикнелл ставит еще один вопрос о том, родился ли Фемистокл в Афинах или во фракийском Херсонесе. Указанный ответ гласил, что Неокл и его невеста вернулись в Афины около 525/4 года. В это же время два сына Писистрата одобрили назначение Мильтиада младшего на должность архонта–эпонима. Мильтиад вступил в должность в 524/3 году. Со стороны Писистратидов это был чисто политический ход, поскольку их обвинили в соучастии в убийстве Кимона Коалема, сводного брата Мильтиада старшего. Кимон Коалем был отцом Мильтиада младшего и Стесагора. Младший Мильтиад жил в Афинах во время убийства отца, после чего отплыл во фракийский Херсонес. Там он каким–то образом соприкоснулся с Неоклом. Бикнелл предполагает, что в этот момент Неокл сопровождал Мильтиада обратно в Афины. Неокл сделал продуманный ход, чтобы завоевать ограниченную благосклонность тиранической семьи Писистратидов.
Когда Неокл вернулся в Афины, его связь с Ликомидами, его родным афинским кланом, не наладилась, вероятно, из–за его длительного отсутствия во фракийском Херсонесе. Бикнелл представляет это как возможную причину, по которой Фемистокл не был связан с демом (или демотами) Флии. Флия считалась традиционным домом Ликомид. Неокл продолжал приобретать собственность во фреаррийском деме. Собственность была расположена недалеко от серебряных рудников Лавриона. Кроме того, как подчеркивает также Бикнелл, в юго–восточной Аттике фреаррийский дем находится далеко от Филы.
После убийства Стесагора в 516/5 году Писистратиды послали Мильтиада править фракийским Херсонесом. Однако персы напали на фракийский Херсонес, вынудив Мильтиада бежать обратно в Афины. Мильтиад вернулся в 493/2 году, когда, по совпадению, Фемистокл был архонтом–эпонимом. В типичной афинской манере противники Мильтиада обвинили его в тирании и отдали под суд. Однако Фемистокл успешно защищал Мильтиада. Бикнелл приходит к выводу, что Мильтиад был постоянным гостем Неокла после того, как оба вернулись в Афины в 525/4гг., до отъезда Мильтиада во фракийский Херсонес в 516/5 гг. Фемистокл привык видеть, как Мильтиад навещал его родителей, когда он рос в Афинах.
Относительно имени матери Фемистокла Бикнелл разделяет точку зрения Фания Эресского, что ее звали Эвтерпой. Бикнелл основывает свое мнение на черепке из Керамика, который содержал имя Менона сына Неокла. Следовательно, он утверждает, что имя Менона могло быть дано отцу Эвтерпы. Если это верно, то эта информация опровергнет утверждения (и последующую клевету) о том, что мать Фемистокла была варваркой, а не гречанкой.
Бикнелл также размышляет, почему три острака, найденные в Керамике, носят имя Ксанфия (рыжий). Они могут относиться либо в 472 г., либо к 480‑м гг. Бикнелл предполагает, что Фемистокл был рыжим.
Итак, можно предположить, что мать Фемистокла была иностранкой. Возможным решением является то, что она была из греческой колонии во фракийском Херсонесе. Подробности, связанные с ее происхождением, были искажены и изменены в интересах Фемистокла и его врагов соответственно. Свидетельства показывают, что афиняне считали «истинным» афинским гражданином того, кто родился и вырос в самом афинском городе.
Вполне вероятно, что политика сыграла важную роль в изменении как имени матери Фемистокла, так и города, из которого она происходила. Свидетельства древних биографов и историков говорят о том, что мать Фемистокла была дочерью афинского колониста фракийского Херсонеса, в то время как современная наука доказала, что Непот либо извратил свой источник, либо использовал искаженный. Следовательно, вполне возможно, что Фемистокл был сыном дочери греческого колониста, Эвтерпы. Его родители — греки с обеих сторон. Доводы Бикнелла доказывают, что рассказ Непота о подлинном афинском и греческом происхождении Фемистокла был верен. Ошибка Непота — это искажение в акарнанку, но она заключается в нем самом или в Эфоре, а не в политической предвзятости, которая возникла от козней врагов Фемистокла.
1.2 Qui cum minus esset probatus parentibus, quod et Iiberius vivebat et rem familiarem neglegebat.
Ch. Athen. 533d и 576c; Plut. Mor. 552b, 795c и 800b; Ach. Tat. 8.17. Непот изначально представляет худший из возможных рассказов о Фемистокле. Он пишет, как Фемистокл был лишен наследства и публично унижен. Непот противопоставляет этот крайне негативный взгляд на Фемистокла, показывая, как это, по–видимому, побудило его отреагировать. Лишение наследства было серьезной проблемой. Фемистокл внезапно изменил весь свой образ жизни, тем самым обретя новых друзей и общественную поддержку. Тем самым Непот провел резкий контраст между молодостью Фемистокла и его более поздней карьерой, не комментируя конкретно его [Фемистокла] молодость.
Среди греческих риторов раннее моральное вырождение Фемистокла было трюизмом, но они не приводят конкретных примеров. Действительно, вся традиция — за исключением истории о четырех проститутках, рассказанной Идоменеем, писателем начала III века, чья склонность к сочным анекдотам предполагает, что к его свидетельствам следует относиться с некоторой осторожностью — подозрительно туманна. Предположение Непота, что Фемистокл вел разгульный образ жизни и расточал семейное добро, тогда не может быть подтверждено, но упреки типичны для обвинений, которые выдвигаются против поведения молодых представителей элиты.
Плутарх, подытожив юношеские недостатки характера Фемистокла, утверждает, что в более поздней жизни он признал свою вину (2.7).
a patre exheredatus est
Aeschines Socraticus Frag I sub–frag. A; Val. Max. 6.9. ext. 2; Sen. Contr. 1.8.6; Plut. Them. 2.8; Aelian: VH 2.12, Alexander of Aphrodisias in a commentary on Aristotle’s Topica p. 179; Libanius Declamationes 9.33; Stobaeus Anth. 4.50(95); Suda [Adler 1 212, I 299].
Дошедшие до нас источники наглядно демонстрируют фемистоклову традицию лишения наследства. Эта традиция может быть прослежена вплоть до середины четвертого века до нашей эры. Таким образом, эта традиция была включена как в историческую, так и в риторическую традиции и была хорошо известна даже среди римлян. Непот также подключился. Плутарх, однако, довольно решительно отвергает эту традицию (Them. 2.8), основывая свою аргументацию на анахронизме. Марр верно объясняет, что Фемистокл приказал построить первые афинские триремы, которые были построены лишь впоследствии, в 483 году, задолго до того, как он начал свою политическую карьеру. Фрост утверждает то же самое и ссылается на Лабарба, чтобы обосновать свою точку зрения. Алкивиад в диалоге Эсхина, по–видимому, предполагает, что эта традиция неисторична.
В отличие от Валерия Максима и Сенеки, Непот переводит греческий термин apokeryxis как exheredatio, а не abdicatio. Непот столкнулся с проблемой, в связи с которой ему нужно было представить латинский перевод и объяснение афинской правовой практики, которая имела важные отличия от концепции лишения наследства в римском праве. Афиняне не позволяли отцу препятствовать наследованию сына, за исключением процедуры отречения от него при жизни, апокериксиса. Напротив, римский эквивалент отречения, т. е. abdicatio,не препятствовал наследованию сына. Согласно римскому праву, отец прямо исключал своего сына по имени из своего (то есть отцовского) завещания (exheredatio). Exheredatio, вероятно, может лучше отражать крайность апокериксиса.
В римском праве exheredatio или закон о лишении наследства гласил, что сыновья лишаются наследства по имени. Если эта процедура не была соблюдена, то воля отца становилась «совершенно неэффективной», когда приходило время оставить лишенных наследства сыновей. Если соблюдалась правильная форма лишения наследства, то лишение наследства сыновей происходило автоматически. Афинский закон о лишении наследства назывался apokeryxis. В соответствии с этим законом законные права законных наследников были «обязательными», когда речь шла о наследстве, поскольку наследник(и) не мог(ли) быть лишен(ы) наследства. Однако отец мог отказаться от своего сына при его [т. е. отца] жизни и тем самым помешать сыну получить наследство. Макдауэлл утверждает, что отец мог отказаться от признания своего сына после того, как он первоначально признал свое отцовство. Это радикальное действие достигалось формальным отказом или апокериксисом. Апокериксис обычно исполнялся, когда у отца были основания полагать, что ребенок, о котором идет речь, ему не принадлежит. Отец также может лишить наследства законного сына.
На основании сохранившихся свидетельств невозможно с уверенностью определить историчность этой традиции, поскольку она явно оспаривалась по крайней мере в середине IV века. Большинство современных ученых отвергают эту точку зрения как пропаганду, распространяемую политическими противниками Фемистокла еще при его жизни. Тот факт, что Фемистокл упоминается под своим отчеством и принадлежностью к дему на остраке, брошенной против него, указывает на то, что ни одно из связанных с этим последствий изгнания из рода и дема, которее должн было следовать как прямое следствие апокериксиса, никогда не материализовалось. Это ставит под серьезное сомнение саму традицию, особенно с учетом того, что в ней нет упоминания о каком–либо политическом или правовом механизме обращения вспять апокериксиса. Тем не менее, некоторый уровень разногласий между Неоклом и Фемистоклом неизбежно может быть предсказан, но он довольно далек от любого юридического нарушения.
Есть похожий анекдот, которым Непот не пользуется. Речь идет о предполагаемом самоубийстве матери Фемистокла, которое Плутарх решительно отвергает (Them. 2.8). Действительно, Фемистокл прославляется в эпитафии на могиле его матери, и его рождение также приветствуется, поскольку он считается спасителем Греции (Plut. Them. 1.1). Это служит противовесом пропагандистской истории о самоубийстве его матери, поскольку на самом деле она празднует его величие. Сама эпитафия — это то же самое свидетельство, которое использует Плутарх, чтобы показать, что относительно самоубийства матери Фемистокла существует немалое противоречие.
1.3 Quae contumelia non fregit eum, sed eresit; nam cum iudicasset sine summa industria non posse eam exstingui, totum se dedidit rei publicae, diligentius amicis famaeque serviens.
Здесь Непот упоминает касающуюся Фемистокла информацию, которая больше нигде не встречается, в том числе и у Плутарха. Непот упоминает, что Фемистокл был вовлечен в гражданские иски. Это означает, что он подвергался судебному преследованию и был вынужден защищать себя или своего друга, как в случае с Мильтиадом младшим, или сам преследовал кого–то другого.
Фемистокл также использовал свои ораторские способности, когда выступал публично. Когда в тексте Непота Фемистокл выступает публично, Непот имеет в виду случаи, когда Фемистокл выступал перед Генеральной ассамблеей или Буле. Непот (1.3) особо отмечает, что Фемистокл часто выступал в народном собрании. В греческом контексте не было профессии юриста, как в Риме. В Афинах человек сам выступал с речами в судебной системе. Прокурору или обвиняемому было разрешено получать помощь или консультации по составлению речи от оратора или от лица, имеющего опыт в этих вопросах. Для дачи показаний в пользу обвинителя или обвиняемого могли также вызываться свидетели. Плутарх упоминает только, что Фемистокл разговаривал с политиками и военными лидерами. Непот указывает, что Фемистокл всегда был занят каким–либо важным делом после того, как он оказался в афинской политике. Став оратором и выступая перед Генеральной Ассамблеей, Фемистокл ловко завоевал общественное внимание.
Непот оставил необъясненными большие пробелы в юности Фемистокла, в то время как Плутарх предоставляет эту недостающую информацию, тем самым давая более глубокое понимание характера Фемистокла. С одной стороны, Непот, по–видимому, не был заинтересован в детальном изучении юности Фемистокла. С другой стороны, Непот, по–видимому, не понимал афинских законов, регулирующих лишение наследства, и решил не анализировать греческое право, поскольку оно было вне его сферы. Непот написал биографию Фемистокла по двум причинам. Во–первых, Непот хочет представить Фемистокла как фигуру спасителя, который должен был искупить свое гнусное прошлое. Во–вторых, Непоту надо было уложиться в ограниченный объем. Следовательно, ему приходилось решать, какие части жизни Фемистокла он хочет синтезировать и что он хочет исключить.
1.3 Multum in iudiciis privatis versabatur, saepe in contionem populi prodibat; nulla res maior sine eo gerebatur; сeleriter quae opus erant reperiebat, facile eadem oratione explicabat.
Cр. Thuc. 1. 138,4; Plut. Them. 5,6; Mor. 185d (ср. Mor. 534e и 807b). Здесь Непот опять упоминает инфонацию, которая больше нигде не встречается. Фемистокл ввязался в гражданские иски для развития своей политической карьеры, защищая потенциальных союзников, и, возможно, даже проводил судебные преследования. Непот проводит сознательный контраст между частным и публичным (populi) преследованиями, чтобы подчеркнуть повсеместность ораторских навыков и деятельности Фемистокла. Под contio populi подразумевается афинская экклесия, где любой афинский гражданин имел прерогативу участвовать в публичных дебатах, но где на практике только небольшое число квалифицированных ораторов фактически практиковали свое ремесло.
Третья составляющая деятельности Фемистокла, которую выделяет Непот, — это его участие во всех вопросах (политической) важности, которое должно растянуться на несколько лет его жизни. Правдоподобность этой теории, однако, следует видеть в последующем избрании Фемистокла в качестве архонта–эпонима и генерала. Сила Фемистокла заключалась в его способности быстро подвести итог любой ситуации и высказать свое собственное благоразумное мнение. Здесь Непот, по–видимому, опирается на лаконично написанное Фукидидом изображение Фемистокла, однако он не принимает ту же близость, которую использует в следующем разделе.
1.4 neque minus iu rebus gerendis promptus quam excogitandis erat
Непотова антитеза между действием и мышлением не является фукидидовой. Есть много примеров «вынужденных» антитез в Непоте.
quod et de instantibus, ut ait Thucydides, verissime iudicabat et de futuris callidissime coniciebat.
Непот косвенно цитирует слова Фукидида о действиях Фемистокла на политической арене: Фемистокл был способен точно оценить ситуацию, а также предсказать будущее. Фукидид утверждает, что Фемистокл был замечателен тем, что его острое суждение позволяло ему принять немедленное решение в дополнение к тому, чтобы иметь мнение по любому вопросу (Фукидид 1.138). Фукидид поддерживает мнение, что Фемистокл был способен предсказывать будущее лучше, чем другие люди, которые обладали этой способностью. Фукидид также утверждает, что Фемистокл мог видеть выгоды или ловушки в любом предлагаемом им образе действий, в то время как другие политики и генералы не обладали такой способностью. Фукидид приписывает эти таланты или способности природному интеллекту Фемистокла. Непот использует эту информацию из Фукидида, чтобы показать, как Фемистокл смог продвинуться в своей более поздней военной и политической карьере, хотя Фукидид останавливается на том, чтобы фактически заявить об этом факте своим читателям, а вместо этого подразумевает этот факт. Непот использует инсинуации, чтобы объяснить, как и почему Фемистокл действовал и изображал себя так, как он это делал на протяжении своей политической и военной карьеры. Фемистокл не смог бы предсказать будущее, хотя вполне возможно, что он обладал предвидением, чтобы увидеть, где могут возникнуть потенциальные проблемы. Афинянам было достаточно верить, что Фемистокл способен «предсказывать будущее».
Более того, Фемистокл утверждал или подразумевал, что он способен предсказывать будущее. Это вполне вероятно, поскольку большинство людей, живших в древности, были склонны к суевериям. Фемистокл будет следить за тем, чтобы каждый человек слышал то, что он должен был сказать, так как он говорил в народном собрании и везде, где люди будут слушать его. Естественно, эта информация была распространена профемистокловой пропагандой уже после его смерти.
Фемистокл якобы обладал евбулией, «сверхъестественным умением предсказывать, что произойдет, и разрабатывать наиболее подходящий ответ», что было самопровозглашенным навыком, который он сам продвигал, например, когда он организовал строительство святилища Артемиды с провокационным эпитетом Аристобула (Plut. Them. 22.2). Позднее его политические сторонники предали гласности это знаменательное событие. Главным применением этого таланта, конечно же, было его предсказание неизбежного конфликта с персами и его неустанная пропаганда разумной морской стратегии как единственного средства победить их. Фрост также согласен с тем, что мифы, окружающие Фемистокла, затмевали правду об этой способности, которой обладал Фемистокл. Под евбулией Фрост имеет в виду эту способность, которая была одним из особых талантов Фемистокла. Фемистокл был известен как стратег во время и после второго Персидского вторжения в 480 году. Это образ, который он культивировал с этого момента на протяжении всей своей карьеры.
Плутарх настаивает, что Фемистокл знал, что персы пойдут на Грецию, так как они были разбиты при Марафоне в 490 году. Трудно поверить, что это единственная причина, по которой Фемистокл начал готовиться к возможности второго персидского вторжения в 480 году, с помощью своего военно–морского билля в 483 году. Новая программа судостроения началась только в 483/2 году, когда генеральная ассамблея приняла фемистоклов военно–морской законопроект.
Quo factum est ut brevi tempore illustraretur.
Непот использует резюме Фукидида, чтобы проиллюстрировать, как Фемистокл смог так быстро продвигаться по политической и военной лестнице, не жертвуя никакими планами на любом пути карьеры. Непот пытается выдвинуть на первый план или сузить карьеру Фемистокла, начиная с его первой государственной должности, признак некоторой известности, произошел приблизительно за десять лет до того, что, по мнению Непота, было первым (незначительным) общественным достижением Фемистокла. Действия Фемистокла быстро гарантировали, что его идеи постоянно доводились до сведения общественности, в то время как он также информировал всех о своих планах и постоянно напоминал всем о своих достижениях. Непот предполагает, однако, что Фемистокл стал знаменитым в одночасье. Это неверно, так как Фемистокл усердно работал, чтобы получить или принять должность архонта–эпонима в 493/92 году. Он служил в афинской армии, когда персы были разбиты при Марафоне, и добивался известности среди афинян, тем более что Мильтиад получил славу главного победителя. Между 489-483/2 гг. Фемистокл укрепил поддержку со стороны Ареопога, так как он автоматически стал его членом, когда он занимал должность архонта–эпонима.
Несмотря на это достижение, Фемистокл успешно боролся за признание его выдающимся политиком и полководцем. Он достиг этой цели в 483 году, когда был публично признан заметным лицом в верхних эшелонах афинской политической иерархии. В дополнение к этой новоприобретенной популярности, Фемистокл был также назначен одним из десяти афинских генералов или стратегов в 483/2 году. Он был повторно назначен стратегом до 480/79 г. После этого, как свидетельствует Девелин, прочие должности, которые он занимал в сфере афинского государственного управления, остаются непроверенными. Берн следует Фукидиду 1.93.3 и утверждает, что Фемистокл действительно начал этап планирования порта Пирей, когда он был избран архонтом в 493/92 году. Кроме того, он также утверждает, что, вероятно, Фемистокл использовал свои полномочия архонта, чтобы закончить процесс над Мильтиадом. Берн замечает, что когда Фемистокл впервые предложил свою идею строительства огромного, нового, современного флота, даже самые бедные классы первоначально не были заинтересованы в его идее.
Непот опускает любую ссылку на анекдоты, которые обсуждают, как Фемистокл с раннего возраста начал проявлять интерес к ораторскому искусству, а также косвенно к политике. Тем не менее этот тип информации обсуждается Плутархом. Непот также игнорирует подробности о скуке Фемистокла в школе. Непот полностью игнорирует анекдот о Неокле и гниющих на пляже триерах, который Плутарх (2.6) использует, чтобы показать, что Неокл не лишил Фемистокла наследства. Возможно, Непот отвергает эту конкретную историю, потому что она может быть явно неисторичной, или, возможно, не соответствует его изображению Фемистокла.
Причина, по которой Непот структурирует свою информацию так, как он это делает, заключается в том, что он пишет четверть объема информации, которую Плутарх написал на всю историю Фемистокла. Непот очень скуп на подробности, поскольку писал небольшой очерк (Praefatio 1.8). Подобное заявление Непота, опровергающее подобные истории, ясно показало бы его римской аудитории, что большинство драматических историй на самом деле были тщательно продуманными измышлениями. Кроме того, Непот также опускает любое упоминание о философском и ораторском наставнике Фемистокла, Мнесифиле. Непот предлагает своим читателям единственное психологическое объяснение карьеры Фемистокла. Молодой человек лишается наследства и вместо того, чтобы сломаться, поощряется к величию. Далее Непот обсуждает решимость Фемистокла восстановить свое собственное имя и его первоначальное вступление в общественные дела. Непот ясно показывает, что Фемистокл еще не начал свою политическую карьеру. Фемистокл устраивал пиры в своем доме, чтобы развлечь конкретных гостей, а также время от времени и широкую публику. В стремлении достичь политической известности он заручился поддержкой великого поэта Симонида. Стоит отметить, что Симонид считался одним из лучших друзей Фемистокла.
Плутарх приводит интересное сообщение о детстве Фемистокла (Them. 2.1-2). Обсуждая юность Фемистокла, Плутарх делает несколько оценочных суждений (Them. 2.5); далее Плутарх замечает, что в юности Фемистокл был неустойчивым и импульсивным. Плутарх приписывает эту импульсивность явному отсутствию самообладания и надлежащей подготовки. Этот недостаток самоограничения упоминается Плутархом в главе I. Третье свидетельство Плутарха касается политических целей Фемистокла и генезиса столкновений с Аристидом (Them. 3.1).
Плутарх не упоминает о том, как Фемистокл пришел к власти, что резко контрастирует с Непотом, который кратко упоминает, как Фемистокл пытался получить власть, влияние и славу. Плутарх предполагает, что эти рассказы были сфабрикованы либо для дискредитации Фемистокла, либо для искажения фактов. Можно видеть, что Фемистокл хотел казаться изменившим свое поведение и поэтому вести себя так, как от него ожидалось. Плутарх ясно заявляет, что импульсивное поведение Фемистокла и его стремление к политической славе создали ему много врагов, в том числе Аристида, сына Лисимаха, который стал главным политическим соперником Фемистокла. Плутарх намекает, что Фемистокл заложил основу своей власти среди простых людей, всегда выступая от имени низших классов, в то же время включив их в свои планы по составлению своего военно–морского билля.
Элиан (VH 3.21) упоминает анекдот, в котором юный Фемистокл отказался уступить дорогу Писистрату. Бикнелл отвергает эту историю как заведомо лживую, поскольку Писистрат уже умер, когда родился Фемистокл. Эта история явно берет свое начало от профемистокловой фракции, возможно, даже от самого Фемистокла. Бикнелл предполагает, что Фемистокл вступил в контакт с сыном Гиппия, Писистратидом, который занимал должность архонта в 522/1 г., что подразумевает, что Фемистокл провел часть своей юности в Афинах. Плутарх отвергает заявления, утверждающие, что поведение Фемистокла стало причиной самоубийства его матери и что он был лишен наследства своим отцом. Он утверждает с помощью своих интуитивных контраргументов, что эти утверждения внутренне противоречивы и поэтому лживы. Плутарх даже заявляет:«… я думаю, что это ложь» (Plut. 2.3). Это явный пример того, когда Плутарх прямо высказывает свое личное мнение по той или иной теме, вместо того чтобы комментировать косвенно, приводя свидетельства и мнения других авторов (вроде Фукидида). Плутарх также прямо отвергает лишение наследства (Plut. 2.6), сообщая своим читателям, что Неокл никогда бы не посоветовал Фемистоклу воздерживаться от политики, если бы действительно отрекся от сына. Кроме того, Плутарх также отвергает предположение о том, что мать Фемистокла покончила с собой (см. 2.3), ибо он упоминает эпитафию матери Фемистокла. Сама эпитафия является свидетельством того, что Плутарх использует ее для доказательства существования противоречия, связанного с самоубийством матери Фемистокла. Пропаганда, касающаяся предполагаемого самоубийства Эвтерпы и лишения наследства, неверна, поскольку она была распространена врагами и недоброжелателями Фемистокла, особенно после его изгнания из Афин и последующей смерти в Персии.
Можно утверждать, как и Фрост, что то, что Плутарх утверждает в этом разделе о юности Фемистокла, является анахронизмом, то есть некоторые сведения верны, но хронологически неуместны. Поэтому он отвергает и анекдот Плутарха о триерах, так как этот анекдот считается анахронизмом, поскольку сам Фемистокл приказал строить афинские триеры только когда он провел свой законопроект о флоте. Ленардон полагает, что рассказ Плутарха о триерах можно отнести к фантастическим рассказам о Фемистокле. Ленардон приходит к выводу, что Фемистокл был честолюбив (и хитер); доказательством этого является тот факт, что Фемистокл общался с драматургами и поэтами, чтобы получить политическое внимание и славу. Это общение, похоже, началось, когда Фемистокл решил обновить свой имидж и продолжить карьеру в афинской политике. Неудивительно, что Фемистокл обхаживал знаменитых драматургов и поэтов на протяжении всей своей карьеры в Греции.
Очевидно, что Фемистокл был колоритным юношей. Однако нет достаточных свидетельств, чтобы отделить то, что он действительно сделал в юности, от мифов, окружающих его детство и юность. Связующим фактором, соединяющим Плутарха и Непота, было то, что каждый человек пытается установить особый взгляд на столь противоречивую историческую фигуру, в данном случае на Фемистокла, прежде чем показать, как личность этого человека изменилась позже либо на пользу ему, либо во вред.