Глава 25

Источник текста: 
25.1 Δημήτριος δὲ παρελθὼν εἰς Πελοπόννησον (Пелопоннесская кампания 303 года): Эта кампания, являющаяся довеском к кампании предыдущего года в центральной Греции (23.2-6), закончилась ошеломляющим успехом. Гарнизоны, занимавшие центральную и северную части Пелопоннеса, были изгнаны, и множество городов получили свободу и вступили в антигонидский союз. Диодор кратко перечисляет несколько мотивов Деметрия: Δημήτριος εἶχε πρόθεσιν πρὸς μὲν τοὺς περὶ Κάσανδρον διαπολεμεῖν, τοὺς δ' Ἕλληνας ἐλευθεροῦν καὶ πρῶτον τὰ κατὰ τὴν Ἑλλάδα διοικεῖν, ἅμα μὲν νομίζων δόξαν οἴσειν αὐτῷ μεγάλην τὴν τῶν Ἑλλήνων αὐτονομίαν, ἅμα δὲ καὶ τοὺς περὶ Πρεπέλαον ἡγεμόνας τοῦ Κασάνδρου πρότερον συντρῖψαι καὶ τότε προσάγειν ἐπ' αὐτὴν τὴν ἡγεμονίαν… 223 «Деметрий собирался продолжить войну с Кассандром и освободить греков; и сначала он планировал упорядочить дела Греции, так как верил, что освобождение греков принесет ему большую честь, и в то же время считал необходимым уничтожить Препелая и других вождей, а затем стремиться к господству…» (Diod. 20.102.1). Пребывание Деметрия в задней комнате Парфенона зимой 304/03 года не было продолжительным. Действительно, афинский указ (SEG 30.69), почитающий Деметрия за его военный успех в Пелопоннесе, говорит о том, что основные цели кампании были достигнуты уже к аттическому месяцу элафеболиону (март/апрель), а к мунихиону (апрель/май) он чувствовал себя в своем положении к югу от перешейка достаточно уверенно, чтобы ненадолго вернуться в Афины. Поскольку Деметрий и его войска, несомненно, проводили операции в Арголиде, Ахайе и Аркадии и, возможно, отважились дойти до Элиды (IG IV² 1.68 ll. 136-37) и Мессении (33.4; ср. Plut. Dem. 13.4), кажется несомненным, что Деметрий отправился в Пелопоннес в самом начале 303 года. Из врагов Деметрия только у Кассандра были значительные силы в Пелопоннесе. Гарнизон в Сикионе представлял собой единственное присутствие Птолемея в материковой Греции (Коринф, оккупированный Птолемеем в 308 году, перешел под контроль Кассандра). Пожилой Полиперхонт (он, вероятно, родился в 380‑х годах), убежденный отказаться от своего гамбита с предполагаемым бастардом Александра Гераклом, принял должность кассандрова стратега в Пелопоннесе, но его местонахождение после зимы 309/8 года неизвестно, и, возможно, его уже не было на свете (П. Пасхидис правдоподобно утверждает, что он умер в 308 г.; ср. Diod. 20.28.4). Во всяком случае, он не фигурирует ни в одном сообщении о кампании, и если он был еще жив, то подчинялся бы Кассандру. Источники не допускают точной реконструкции движений Деметрия, и многие события, не говоря уже об их хронологическом порядке, остаются неясными. Диодор (20.102.2–103.7) сообщает, что Деметрий сначала взял штурмом Сикион и Коринф, а затем отправился в Ахайю и Аркадию. Две стратегемы Полиэна (4.7.3; 4.7.8) дополняют рассказ Диодора, сохранив тактические подробности нападений на Сикион и Коринф. Плутарх, вероятно, не представил события в надлежащем порядке, и его рассказ о способе, которым Деметрий изгнал гарнизоны, занимавшие Сикион, Коринф и Аргос, минимизирует военные достижения Деметрия, противореча как литературным, так и эпиграфическим источникам. Но рассказ Плутарха сохраняет важные подробности, не упомянутые Диодором, многие из которых подтверждаются эпиграфическими свидетельствами. Действительно, его утверждение, что Деметрий воевал в Акте и Арголиде, подтверждается надписями, свидетельствующими об освобождении Трезена, Эпидавра и Аргоса. Здесь мы также имеем единственное литературное сообщение о создании (или возрождении) Эллинской лиги и единственное свидетельство о председательстве Деметрия на Аргосских Гереях. Факт, что Препелай и Плейстарх, два наиболее опытных стратега Кассандра, командовали в Коринфе и Аргосе соответственно, предполагает, что антипатридские силы были сосредоточены главным образом на северо–востоке Пелопоннеса. Освободив Коринфию и Арголиду, Деметрий, возможно, предпринял грандиозный тур по Пелопоннесу, лично руководя изгнанием оставшихся гарнизонов в Ахайе, Элиде и Аркадии, или он, возможно, разделил свои силы и поручил подчиненным вести одновременные нападения в различных районах Пелопоннеса, что, по–видимому, позволяло ему подавляющее превосходство сил. 25.1 προσηγάγετο τήν τε καλουμένην Ἀκτὴν: Акте относится здесь к Арголидской Акте, скалистому и самому восточному полуострову Пелопоннеса, который разделяет Саронический и Арголидский заливы. Надписи в честь двух антигонидских офицеров, Алкея из Эна (IG IV² 1.58) и Зенодота из Галикарнаса (RIG 452), свидетельствуют о том, что два его главных города, Эпидавр и Трезен, были в это время освобождены. Изгнание гарнизонов Кассандра в Акте вполне могло произойти на начальном этапе кампании. Рассказы о захвате Сикиона и афинская надпись показывают, что кампания была земноводной; морские контингенты–как Эпидавр, так и Трезен имеют хорошо защищенные гавани, и оба они более доступны по морю, чем по суше — могли бы изгнать гарнизоны из городов Акте, прежде чем объединиться с сухопутными войсками Деметрия в Кенхреях до нападения на Сикион. Это объяснило бы почести для офицеров Деметрия и согласовалось бы с заявлением Диодора (20.103.1), что после захвата Сикиона, Деметрий двинулся на Коринф «со всей своей силой». Возможно, что памятник корабля, отмечающий морскую победу и установленный в великом святилище Асклепия около Эпидавра, отмечает роль флота Деметрия в изгнании гарнизонов Кассандра из Эпидавра и, вероятно, датируется, в своем первоначальном виде, концом четвертого или началом третьего века). 25.1 Ἀρκαδίαν πλὴν Μαντινείας: Аркадский Орхомен расположен на высоком холме, который доминирует над равнинами к северо–западу от Мантинеи вдоль стратегически важного маршрута от Лаконии до Северного Пелопоннеса (описание Диодора (20.1.3.5 -7 ) осады аркадского Орхомена является единственным другим уведомлением о деятельности Деметрия в регионе. Орхомен удерживался сильным гарнизоном под командованием некоего Стромбиха. Когда Стромбих отказался сдаться, Деметрий подвел осадные орудия, прорвал стены и взял город штурмом. Войдя в Орхомен, Деметрий распял непокорного командира гарнизона и его ближайших соратников перед городом и зачислил остальных, около 2 000 наемников, в свои собственные войска (ср. распятие Кратесиполидой 30 вождей сикионского восстания против ее правления, Diod. 19.67.2). Жестокое наказание Стромбиха и его сторонников идет вразрез с деметриевой репутацией милосердного человека, но как рассчитанный акт террора оно оказалось весьма эффективным. По словам Диодора, после захвата Орхомена гарнизоны, удерживавшие форты и города в окрестностях, стали сдаваться в массовом порядке (20.103.7). Возможно также, что на суровость наказания, наложенного Деметрием, отчасти повлияло ожесточенное политическое соперничество внутри Орхомена: о более раннем злодеянии, вызванном междоусобной борьбой в городе, см. Diod. 19.63.4). Неспособность Деметрия обеспечить верность Мантинеи неясна, но ключом могут быть политические соображения. Город покинул Аркадскую лигу в 362 году и возобновил свою традиционную верность Спарте (Xen. Hell. 7.5.1–3). Мантинея вполне могла последовать примеру Спарты, оставаясь в стороне от Антигонидов). Ἄργος: Диодор молча проходит мимо взятия Аргоса, но неопубликованная надпись из Аргоса подтверждает, что македонский гарнизон занимал этот город с 315 по 303 г. (о захвате города Кассандром и водворении гарнизона в 315 году см. Diod. 19.54.3, 19.63.1–2). Афиней (10.414 F - 415A), ссылаясь на Амаранта Александрийского, утверждает, что Деметрий развернул одну из своих знаменитых гелепол против стен Аргоса, хотя исторический контекст анекдота неясен, и возможно, что Афиней или его источник спутал осаду Аргоса со вторым нападением Деметрия на Фивы. Утверждение Плутарха, что Аргос был взят в 303 году, подтверждается надписанной стелой, установленной в аргивском святилище Пифийского Аполлона. Надпись отмечает, что thiasos посвятил Лето статуи Аполлона и Артемиды в благодарность за освобождение города от Плейстарха. Плейстарх, брат Кассандра, вероятно, командовал антипатридскими силами в Арголиде и сыграл важную роль в попытках Кассандра взять Афины во время Четырехлетней войны. Надпись приписывает изгнание гарнизона чудесному ночному явлению Аполлона, которое, вероятно, произошло во время фестиваля Аполлона. Было доказано, что посвятительная надпись приравнивает Деметрия с Аполлоном, что является еще одним примером многих уподоблений богам, накопленных им в это время. 25.1 Σικυῶνα καὶ Κόρινθον: Согласно Полиэну (4.7.3), гарнизон Птолемея, удерживавший Сикион, был застигнут врасплох, когда Деметрий, который, казалось бы, предавался роскоши в Кенхреях, внезапно начал хорошо продуманную и скоординированную ночную атаку с участием нескольких контингентов, нападавших с суши и моря. Очевидно, Деметрий вполне мог использовать свою репутацию, чтобы получить тактическое преимущество. В определенный час отряд солдат под командованием офицера–наемника Диодора атаковал западные ворота в то же самое время, когда Деметрий и основная часть его армии атаковали с востока, а в гавань вошел морской контингент. Неясно, когда Деметрий сосредоточил флот в Коринфском заливе, но если мегарский декрет (IG VII 1), в котором упоминаются войска, сосредоточенные в Эгосфене царем Деметрием, относится к Полиоркету, а не к его внуку Деметрию II, то Деметрий оставил войска для защиты Мегариды точно так же как он сделал для обороны Аттики, прежде чем он отправился на Кипр в 306 г. Три года спустя морская эскадра, дислоцированная в Эгосфене, сильно укрепленной гавани в Коринфском заливе, должно быть, прекрасно вписывается для совершения атаки на Сикион (личность царя Деметрия, упоминаемого в серии мегарских декретов о проксении [IG VII 1–14], оспаривается, и вполне возможно, что декреты относятся к периоду правления Деметрия II, а не Полиоркета). Гарнизон, удерживавший город, был ошеломлен этим начальным нападением и отступил в Акрополь (Diod. 20.102.2). Акрополь Сикиона занимал господствующую позицию, но он, по–видимому, не был укреплен до переселения города Деметрием. Перед лицом неминуемого нападения Деметрия выдающийся птолемеевский генерал Филипп, командовавший гарнизоном, признал свое положение безнадежным и сдался на шикарных условиях. Отъезд Филиппа и его людей в Египет уничтожил последние остатки птолемеевского присутствия в материковой части Греции и ознаменовал окончательную неудачу амбициозной политики Птолемея расширить свое влияние в Пелопоннесе, начатой в 308 году (Diod. 20.37). После захвата Сикиона Деметрий со всем своим войском направился в Коринф (Diod. 20.103.1), флот которого бежал вместе с армией. В последние минуты перед сражением при Саламине в 306 году Деметрий все еще требовал, чтобы Птолемей вывел свои гарнизоны из Коринфа и Сикиона (15.3), но теперь Коринф удерживался гарнизоном, которым командовал ведущий стратег Кассандра Препелай (Diod. 20.103.1). В какой–то момент между 306 и 303 гг. Кассандр получил контроль над Коринфом, но не ясно, когда и как. Предположение Тарна, что Птолемей уступил его ему вскоре после Саламина, привлекательно: оба царя были нацелены на ликвидацию Антигонидов и являлись естественными союзниками. Чтобы захватить нижний город, Деметрий использовал тактику, подобную той, которая оказалась столь успешной в Сикионе. В то время как диверсионная атака на северные ворота отвлекла внимание Препелая, Деметрий проскользнул в город с юга, войдя через ворота, открытые группой коринфских граждан (Polyaen. 4.7.8). Ворота, о которых идет речь, могут быть южными воротами, упомянутыми Павсанием, из которых шла дорога на Тенею, но Диодор подразумевает, что ворота были задними, что предполагает, что Деметрий и его войска вошли через менее заметные ворота (Диксон приводит доводы в пользу Флиасийских ворот на западной стороне города; ср. Plut. Arat. 21.1). Когда городские стены были прорваны, солдаты гарнизона бежали, и одни отступили в пределы грозной обороны на вершине Акрокоринфа, другие заняли укрепленное «место под названием Сизифий» (τὸ καλούμενον Σισύφιον; об укреплениях Сизифия см. у Диодора, 20.103.2, где он утверждает, что Деметрий развернул свои осадные машины против укреплений [προσαγαγγν μηχανὰς τοῖς ὀχυρώμασι]). Местонахождение последнего неизвестно, но Страбон (8.6.2) упоминает Сизифий под Пиреном, относящийся к источнику в юго–восточном углу Акрокоринфа (не путать со знаменитым пиреновым фонтаном в нижнем городе), и Павсаний также связывает верхний Пирен с мифологическим Сизифом (2.5.1). Следовательно, Сизифий, вероятно, находился где–то на юго–восточном склоне Акрокоринфа, но никаких следов разрушенного беломраморного храма или дворца, которые там видел Страбон, обнаружено не было. Затем Деметрий обратил свое осадное снаряжение против Сизифия, который он штурмовал и понес тяжелые потери (Diod. 20.103.2). Защитники Сизифия отступили в Акрокоринф, но гарнизон вскоре сдался, отказавшись выдерживать осаду. Препелаю было разрешено уйти в безопасное место к Кассандру (20.103.4), и Деметрий якобы по просьбе коринфян поставил свой собственный гарнизон в Акрокоринфе (Diod. 20.103.3; Диксон утверждает, что водворение гарнизона была «актом эвергетизма» в ответ на просьбу коринфян). Захват Акроринфа был одним из величайших достижений Деметрия в области зигкрафта, и настояние Плутарха, что он (наряду с акрополями Сикиона и Аргоса) был взят подкупом, оказывает Полиоркету медвежью услугу. Сравнение с захватывающим рассказом Плутарха о захвате Акрокоринфа в «Арате» поучительно. Здесь подчеркивается как стратегическая важность, так и фактическая неприступность Акрокоринфа. Когда Акрокоринф контролируется гарнизоном, пишет Плутарх, «он препятствует и отрезает всю страну к югу от перешейка от общения, транзитов и проведения военных экспедиций по суше и морю и делает того, кто контролирует место гарнизоном, единственным владыкой Греции» (ὅταν λάβῃ φρουράν, ἐνίσταται καὶ ἀποκόπτει τὴν ἐντὸς Ἰσθμοῦ πᾶσαν ἐπιμειξιῶν τε καὶ παρόδων καὶ στρατειῶν ἐργασίας τε κατὰ γῆν καὶ κατὰ θάλατταν, καὶ ἕνα κύριον ποιεῖ καὶ ἄρχοντα τὸνκατέχοντα φρουρᾷ τὸ χωρίον, Arat. 16.5). Попытки штурма высокого, сильно укрепленного места, однако, безнадежны (φανερῶς ἀνέλπιστος ἦν ἡ ἐπιχείρησις, Arat. 17.1). Когда Арат застает врасплох македонский гарнизон Антигона Гоната и захватывает цитадель в дерзком ночном нападении, Плутарх дает анализ и оценку этому подвигу: «но я должен сказать, что этот захват Акрокоринфа был последним и самым поздним достижением греков и он соперничал с их лучшими не только смелыми, но и счастливыми результатами, как тотчас показали события» (ἐγὼ δὲ τῶν Ἑλληνικῶν πράξεων ταύτην ἐσχάτην καὶ νεωτάτην φαίην ἂν πεπρᾶχθαι, τοῦτο μὲν τόλμῃ, τοῦτο δὲ τύχῃ ταῖς ἀρίσταις ἐνάμιλλον, ὡς ἐδήλωσεν εὐθὺς τὰ γινόμενα, Arat. 24.2). 25.2 ἐν Ἄργει … ἀγωνοθετῶν καὶ συμπανηγυρίζων τοῖς Ἕλλησιν: Гереи, режиссируемый Аргосом панэллинский праздник в честь Геры, отмечался каждые четыре года в Герайоне, святилище богини на северо–восточной границе Аргосской равнины между Микенами и Аргосом. Гера была главным божеством Аргоса, и аргивяне считали свои годы по сроку ее верховной жрицы (Thuc. 2.2). Фестиваль под управлением Аргоса включал в себя игры, которые были частью панэллинской спортивной «программы» и, вероятно, проходил в середине или в конце июня года, следующего после празднования Олимпийских игр. Деметрий был в Афинах в мае, чтобы быть посвященным в таинства Деметры; его поспешное возвращение в Пелопоннес как раз к Гереям иллюстрирует его признание того, что панэллинские фестивали обеспечили идеальное место для поднятия его репутации защитника эллинской свободы и продвижения союза греческих городов под руководством Антигонидов. Утверждение, что Деметрий «участвовал в священных обрядах вместе с греками» (συμπανηγυρίζων τοῖς Ἕλλησιν), вероятно, отражает эти усилия: государства–члены альянса, основанного в Коринфе в 302 году и называемого современными учеными Эллинской Лигой, в фрагментарной копии устава Лиги называются просто «эллинами» (οἱ Ἕλληνες, IG IV.1.68). Присутствие Деметрия на Немейских играх, которыми управлял Аргос в соседней Немее позже тем летом, нигде явно не засвидетельствовано, но он был в этом районе, и кажется маловероятным, что он пропустил бы эту возможность, чтобы обосновать свою идею Лиги в панэллинской обстановке (ср. действия Фламинина, провозгласившего свободу греков как на Истмиях, так и на Немеях в 196 году, Plut. Flam. 12.2; Livy 34.41; Polyb. 10.26). Прецедент Кассандра дал дополнительный стимул. В 315 году, во время своего вторжения на Пелопоннес, Кассандр поставил гарнизон в Аргосе и председательствовал на Немейских играх (Diod. 19.64). Кассандр наблюдал за играми, занимая Аргос; Деметрий мог сделать то же самое. Открытие фрагментарной надписи в Немейском колодце (SEG 25.356, 357) предоставляет дополнительные свидетельства присутствия Антигонида в Немее. Один фрагмент (SEG 25.357) упоминает Акрокоринф и, кажется, о наборе солдат с Киклад. Даниэль Гиган датировал этот фрагмент концом 4‑го века и предположил, что он отмечал доставку войск с островов, которые участвовали в пелопоннесской кампании во главе с кузеном Деметрия Полемеем в 312 году. В том же году Птолемей и его войска успешно освободили Элиду и Киллену и вернули сокровища, которые были разграблены из святилища в Олимпии антигонидским ренегатом, генералом Телесфором (Diod. 19.77). Фрагмент, по словам Гигана, происходит от памятника, созданного для записи вклада свободных и автономных греческих городов в дело греческой свободы на панэллинских Немейских играх летом 311 года. Концепция Гигана вполне правдоподобна, но надпись гораздо удобнее вписывается в контекст кампании Деметрия 303 года. Деметрий прошел через Киклады по пути в Грецию в 304 году и собрал там войска (Diod. 20.100.5). Упоминание об Акрокоринфе, которое Гиган не смог объяснить, больше не доставляет нам никаких хлопот, так как он был недавно освобожден войсками Деметрия — знаковое достижение, достойное памяти. Деметрий был первым антигонидским монархом, председательствовавшим на Немеях, но не последним: Антигон Досон (Polyb. 2.70.4) и Филипп V, который руководил аргосскими Гереями и Немейскими играми в 209 году (Ливий 27.30.6), последовали его примеру. 25.2 Αἰακίδου … τοῦ Μολοττῶν βασιλέως: Царь молосского племени Эпира, племянник Олимпиады, отец Пирра и Деидамии, Эакид поддерживал свою тетку и Полиперхонта в их борьбе за власть в Македонии в 317/6 годах, но не смог совершить переход в Македонию, чтобы освободить Олимпиаду в Пидне. Впоследствии он был изгнан из Эпира своими подданными, но примирился с ними до 313 года, когда он был побежден и убит Филиппом, братом Кассандра, в Эниадах (Paus. 1.11.4; Diod. 19.74.4–5). Царский дом молоссов, как следует из имени Эакида и как утверждал Пиндар в начале 5 века (Nem. 7.30-50), претендовал на происхождение от Эака, мифического царя Эгины, чьи потомки включали Ахилла и Аякса. Δηιδάμειαν: Третий брак Деметрия был для него выгодным. Деидамия была Эакидом и сестрой эпирского царя, двоюродной сестрой Александра Македонского и невестой несчастного сына и наследника Александра IV до его убийства. Одним махом Деметрий приобрел ценного союзника в непрекращающейся борьбе с Кассандром, выковал связь с почтенными Эакидами и позиционировал себя законным наследником престола Македонии. 25.3 Σικυωνίους … μετοικίσασθαι: После штурма Сикиона и изгнания его птолемеева гарнизона Деметрий переместил город из уязвимого положения на прибрежной равнине на холм к юго–западу от побережья, который ранее служил его Акрополем. Диодор (20.102.3-4) хвалит место как орошаемое и легко защищаемое, и заявляет, что Деметрий принял активную роль в строительстве нового Сикиона (τῷ δὲ πολιτικῷ πλήθει συνεπιλαβόμενος τῆς οἰκοδομίας), после чего он даровал городу свободу и получил божественные почести от его жителей. В качестве примера метойкесиса, переселения жителей существующего города на новое место, Деметрию не нужно было брать пример у кого–то другого, нежели у своего отца Антигона, который провел аналогичный процесс, когда он коренным образом перестроил город Колофон. Найденная там надпись описывает создание группы из десяти человек для наблюдения за каждым аспектом процесса, от укрепления нового участка до планировки улиц и разделения участков для домов и предприятий, и вполне вероятно, что новый Сикион был спроектирован аналогичным образом. Деметрий, конечно же, позаботился об укреплении нового места–раскопки эллинистических стен не выявили никаких следов более ранней постройки–пример его приверженности, ранее продемонстрированной в Афинах и вскоре повторенной в Коринфе, укреплению обороноспособности города, который ему удалось захватить. τῷ δὲ τόπῳ καὶ τοὔνομα τὴν πόλιν συμμεταβαλοῦσαν ἀντὶ Σικυῶνος Δημητριάδα προσηγόρευσεν (Сикион/Деметриада): Переименование Сикиона в Деметриаду подтверждено Диодором (20.102.3), и надпись (IG V.2 351 – 357), найденная в соседнем Стимфале, и записавшая союз между Деметриадой и Деметрием–почти наверняка относится к Сикиону, а не к более позднему одноименному основанию Деметрия в Фессалии. Открытие фрагментарной надписи (Agora XVI, 182-86, n. 115; SEG 41.50), записавшей союз между Афинами и Сикионом, теперь надежно датируется 303/02 годом, что указывает на то, что переименование было недолгим. Поскольку Сикион все еще находился в лагере Антигонидов в 303/02 году, вполне вероятно, что это переименование никогда не предполагалось быть постоянным, а вместо этого представляло собой временную честь для человека, которому сикионцы впоследствии поклонялись как основателю–ктисту (Diod. 20.102.3). 25.4 ἐν δ' Ἰσθμῷ κοινοῦ συνεδρίου … Ἀλέξανδρον (Эллинская Лига): Еще в 307/6 году Антигон приказал Деметрию вызвать представителей из союзных греческих городов для обсуждения общих действий на благо всех сторон (Diod. 20.46). Основание Эллинской Лиги, союза греческих городов под руководством Антигона и Деметрия, вероятно, на Истмийских играх весной 302 года, ознаменовало кульминацию этих усилий. Место проведения koinon synedrion, который официально учредил Лигу, было выбрано из сознательного подражания Филиппу II: зимой 338/7 г. Филипп создал в Коринфе подчиненный его личному руководству Эллинский союз, который современные ученые называют Коринфской Лигой (IG II² 236; Diod. 16.89; Just. 9.5). Александр сменил отца на посту гегемона Лиги. Птолемей председательствовал на Истмийском празднике во время своей неэффективной греческой кампании 308 года (Suda s. v. Δημήτριος, Adler Δ 431) и, возможно, попытался возродить Лигу под своим собственным руководством. Если это так, то он потерпел неудачу. Плутарх приводит здесь единственное явное литературное упоминание о Лиге 302 г., но фрагментарная копия устава Лиги, найденная в Эпидавре (IG IV 2. 1. 68; Staats. 446; ISE 44) предоставляет множество подробностей относительно ее структуры и институтов (Диодор опускает основание, но четко признает его существование в 20.107.1). В соответствии с провозглашением Антигона в Тире в 315 году устав Лиги гарантирует, что города Лиги будут свободными, автономными и лишенными гарнизонов. Многие положения mutatis mutandis явно заимствованы из альянса, созданного Филиппом: устав призывает к совместным военным действиям против общих врагов, в то время как Кассандр заменяет персов в качестве противника в «общей войне»; оба устава призывают к всеобщему миру и запрещают войны между государствами–членами; устав 302 г. запрещает любые попытки свержения царств Антигона, Деметрия и его потомков, подобно тому, как подписавшие первоначальный устав поклялись защищать царство Филиппа и его потомков. Положение в уставе 302 г., предусматривающее проведение мирных заседаний синедриона на главных панэллинских фестивалях, может быть нововведением, но фрагментарный характер обоих уставов не позволяет с уверенностью определить, что является новым, а что просто взято из оригинала. У нас нет полного списка государств–членов, составляющих Лигу (в фрагментарном уставе сохранились только Элида и Ахейская лига), но большинство важных городов Пелопоннеса (за исключением Мантинеи и Спарты) и центральной Греции, а также Этолийская Лига, похоже, присоединились к альянсу. Возрождение Лиги стало главным дипломатическим триумфом Антигонидов. Способность Деметрия использовать значительный военный потенциал Эллинского Союза демонстрировали 25 000 греческих пехотинцев, которые сопровождали царя, когда он столкнулся с Кассандром в Фессалии в 302 году. 25.7 χλευάζων … προσαγορεύοντας (Исключительное право на царство?): Диадохи, включая Деметрия, были готовы принять царский статус своих соперников в официальных связях. Действительно, позже в «Жизни» Плутарх с готовностью признает, что Деметрий и Селевк чествовали друг друга по–царски (ἔντευξιν τὴν … βασιλικὴν ἐποιοῦντο), когда Селевк женился на дочери Деметрия Стратонике. Однако беспощадная борьба за легитимность в пропаганде среди различных царских дворов была совсем другим делом, как наглядно показывает этот анекдот. В риторической войне за укрепление существующих союзов и за привлечение новых союзников за счет противников, сторонники Деметрия защищали его как единственного достойного царя, а соперников изображали недостойными претендентами на наследие Александра. 25.7 Σελεύκου … νησιάρχου (Царский тост): этот анекдот, который Плутарх рассказывает в другом месте (Mor. 823 C-D), по–видимому, происходит из Филарха: Афиней, цитируя Филарха, приводит почти идентичную версию этого насмешливого тоста [6.261 B=FGrH 81 F 31]); его датирование является предметом споров (Хаубен предлагает дату после того, как Деметрий взошел на престол Македонии в 294 г.). Однако здесь речь должно быть идет о каком–то моменте после принятия царского титула различными династами, поскольку Антигон, очевидно, еще жив, и ни один придворный Деметрия не осмеял бы Селевка как простого командира слонов после ключевой роли, которую эти звери сыграли в том разрушительном поражении Антигонидов во Фригии. Насмешливые эпитеты, которые придворные Деметрия дают его соперникам, имели бы особый резонанс именно в том контексте, в котором Плутарх помещает эпизод—в период после основания Эллинской Лиги и до Ипса. ”Командир слонов» Селевк недавно обменял самые восточные сатрапии империи Александра на армию боевых слонов; сокрушительная морская победа Деметрия над «адмиралом» Птолемеем при Саламине все еще находила отклик; царство «владыки островов» Агафокла все еще было ограничено Сицилией после того, как его попытка завоевать Карфаген закончилась неудачей в 307 г. С другой стороны, Лисимах имел репутацию, возможно незаслуженную, скупердяя: его эпитет «казначей» был бы уместен в любой момент после того, как он вступил на царство. Эпитеты, данные различным диадохам, напоминают о собственном прозвище Деметрия, «Осаждающий города». По словам Плутарха, Деметрий был от него в восторге (42.10: ἀλλὰ Δημήτριος ἔχαιρε τῷ βασιλεῖ τῶν θεῶν ἀνομοιοτάτην ἐπιγραφόμενος προσωνυμίαν), но это, конечно, плутархово морализаторство. Диодор настаивает, что Деметрия окрестили Полиоркетом из восхищения его энергичным и новаторским подходом к искусству зигкрафта: εὐμήχανος γὰρ ὢν καθ' ὑπερβολὴν ἐν ταῖς ἐπινοίαις καὶ πολλὰ παρὰ τὴν τῶν ἀρχιτεκτόνων τέχνην παρευρίσκων ὠνομάσθη μὲν πολιορκητής, τὴν δ' ἐν ταῖς προσβολαῖς ὑπεροχὴν καὶ βίαν τοιαύτην εἶχεν ὥστε δόξαι μηδὲν οὕτως ὀχυρὸν εἶναι τεῖχος ὃ δύναιτ' ἂν τὴν ἀπ' ἐκείνου τοῖς πολιορκουμένοις ἀσφάλειαν παρέχεσθαι. «За то, что он был чрезвычайно готов к изобретениям и придумал много вещей, выходящих за рамки искусства мастеров–строителей, его прозвали Полиоркетом; и он продемонстрировал столько превосходства и силы в своих атаках, что, казалось, ни одна стена не была достаточно прочной, чтобы обеспечить безопасность от него для осажденных» (20.92.2). Но, как уже давно заметил Арнольд Гомм, Деметрия называли не Экполиоркетом, «берущим города», а просто Полиоркетом, «осаждающим города»; прозвище вполне могло быть ироничным. За свою карьеру Деметрий взял штурмом много городов, однако, был наиболее известен впечатляющей, но в конечном счете неудачной осадой Родоса в 305–04 гг.). Как раз в то время, когда антигонидские придворные издевались над казначеем Лисимахом или адмиралом Птолемеем, Деметрий, несомненно, был объектом схожих насмешек при дворе своих соперников. Действительно, по–видимому, это было чем–то вроде антигонидской традиции: отец Деметрия был Монофтальм, «одноглазый»; его сыну дали туманный эпитет Гонат, возможно, «прихрамывающий»; один внук, другой Антигон был известен как Досон за его склонность давать обещания, которые он не выполнял (Plut. Aem. 8.3), еще один, Деметрий II, был известен как Этолик, вероятно, из–за его неоднократных неудач подчинить этолийцев (Strabo 10.2.4). Даже если эпитет Деметрия не был первоначально дан в шутку, его комический потенциал был очевиден и должен был быть использован придворными других диадохов. 25.9 ἦν δὲ καὶ πάντων ἀπεχθέστατος ὁ Λυσίμαχος αὐτῷ … ἐκείνου Πηνελόπης (Лисимах и Деметрий обмениваются оскорблениями): как с тостом, издевающимся над царственными соперниками Деметрия, этот обмен оскорблениями, вероятно, происходит также из Филарха. Еще раз пассаж Филарха сохранен Афинеем (Athen. 14.614 F– 615 A = Phylarchus FGrH 81 F 12 ). Оскорбления, которыми обмениваются здесь, особенно ядовиты. Проститутки (pornai) были атрибутом комической, а не трагической сцены. Назвать Ламию, утонченную и опытную гетеру, словом porne было тяжким оскорблением, и, заслав ее в трагедию, Лисимах предполагает, что страсть Деметрия к ней окажется его гибелью. Если реторта Деметрия современна насмешливому тосту придворных Деметрия, то неверная «Пенелопа» — это первая жена Лисимаха Никея, еще одна дочь Антипатра (и сестра жены Деметрия Филы). В то время как придворные Деметрия высмеивают Лисимаха как евнуха, отжимающего копейки, Деметрий ставит под сомнение законность наследников царя.