Вторжение в Египет несомненно было попыткой извлечь выгоду из победы при Саламине, уничтожить Птолемея раз и навсегда и присоединить Египет к царству Антигонидов. Следовательно, это было еще одним свидетельством приверженности Антигона объединению как можно большей части разъятой империи Александра под гегемонией дома Антигонидов. Эти централиcтские амбиции проявились в последовательных попытках в 310-302 годах изолировать и устранить Селевка, Птолемея и Кассандра по очереди. Египетская экспедиция закончилась полным провалом, хотя и не катастрофой—и нанесла удар по престижу, который возрос у Антигонидов после победы Деметрия при Саламине и последующего вступления Антигона на царство. Предотвратив вторжение, Птолемей много сделал для восстановления своей репутации, одновременно укрепив свои притязания на египетское царство, которое он впоследствии рассматривал как завоеванную копьем территорию (Diod. 20.76.7). Ясное и подробное сообщение Диодора (20.73–76) является, безусловно, нашим лучшим источником для вторжения. У него есть все признаки рассказа из первых рук, и он, вероятно, основан на Гиерониме, который почти наверняка участвовал в экспедиции. Плутарх, возможно, также опирался на Гиеронима, но его рассказ слишком сжат, чтобы делать какие–либо выводы.
19.1 εὐθὺς ἐστράτευσεν ἐπὶ Πτολεμαῖον: экспедиция стартовала в конце октября 306 года в преддверии захода Плеяд (Diod. 20.73.3), традиционного окончания парусного сезона. Проведение экспедиции в столь позднее время года означало, что флот под командованием Деметрия, скорее всего, столкнется с плохой погодой, как это случилось на самом деле, но Антигон чувствовал приемлемость риска, и насмехался над возражениями пилотов Деметрия, которые не хотели выходить в море в конце года (Diod. 20.73.3). Когда Птолемей исчезнет из поля зрения, а доходы Египта пополнят их казну, Антигон и Димитрий смогут на досуге уничтожить оставшихся соперников и, возможно, даже воссоединить империю Александра под началом зарождающейся династии Антигонидов. С другой стороны, отсрочка вторжения до следующей весны дала бы Птолемею несколько дополнительных месяцев для укрепления обороны. Ставки были высоки, и Антигон организовал массированное вторжение на суше и с моря.
19.1 αὐτὸς … συμπαραπλέοντος: Антигон собрал 80 000 пехотинцев, почти 8 000 кавалеристов и 83 слона, в то время как флот Деметрия состоял из 100 транспортов и 150 военных кораблей (Diod. 20.72.2; квадриремы [20.72.1, 20.76.2] и квинкверемы [20.74.5] являются единственными классами военных кораблей, конкретно упомянутыми Диодором в его рассказе об экспедиции). Масштабы экспедиции ошеломляют: ни Филипп, ни Александр, ни кто–либо другой из диадохов никогда не выставляли на поле боя столько пехоты, и одним только военным кораблям Деметрия требовалось, как минимум, дополнительно 30 000 гребцов, не говоря уже о морских пехотинцах и экипажах транспортных судов. Чтобы снабдить эту армию, Антигон заручился поддержкой арабов, которые собрали огромный караван верблюдов, предположительно способный перевозить 130 000 медимнов зерна, в Газе, в то время как дополнительные припасы перевозились в фургонах (Diod. 20.73.3). Количество зерна, перевозимого верблюдами, невероятно: 130 000 медимнов составляет 5,200,000 кг. Даже если каждое животное будет нагружено 300 кг. зерна, потребуется более 17 300 верблюдов. Поезд столь громадного размера затмил бы еще одно крупнейшее верблюжье «войско», когда–либо зарегистрированное в древности, — 5000 верблюдов, которые перевозили персидские сокровища, награбленные Александром, из Персеполя, Суз и Пасаргад (Plut. Alex. 37.5), и представляется вероятным, что эта цифра несколько преувеличена.
По–видимому, Антигон намеревался напасть на Пелусий с востока, в то время как Деметрий использовал бы свой флот, чтобы обойти оборону Птолемея, высадиться в одном из западных устьев Нила и двинуть свои войска, чтобы ударить Птолемею в тыл. Когда Птолемей будет занят на два фронта, Антигон сможет форсировать реку, и тогда численное превосходство антигонидских сил окажется убедительным (размеры войск Птолемея неизвестны, но они не могли сравниться с антигонидскими силами, особенно после потери около 20 000 солдат во время кипрской кампании несколько месяцев назад). После захвата Пелусия силы Антигониды могли затем двинуться на Мемфис вниз по пелусийской ветви Нила в сопровождении кораблей, способных перемещаться по реке (Хаубен считает, что около половины антигонидских судов имели достаточно малую осадку, чтобы плыть, и вслед за ним Биллоуз подчеркивает важность обходного движения Деметрия; напротив, Зайберт утверждает, что Антигониды намеревались пройти через дельту Нила в Александрию). Стратегия была креативной, рассчитанной на использование численного превосходства амфибийных сил Антигонидов и, по–видимому, основанной на более ранних попытках вторжения в Египет. Антигон, конечно, был знаком с судьбой Пердикки, который был убит своими собственными войсками после того, как ему не удалось форсировать переправу через Нил у Пелусия и Мемфиса в 321 или 320 годах (Diod. 18.33-36; Arrian Succ. 28-29 = FGrH 156, 9; Justin 13.8.10; Pausanias 1.6.3; Strabo 17.1.8), и мощные персидские силы Артаксеркса III, дополненные греческими наемниками, штурмовали Пелусий в 343 году, но только после того, как египетский фараон Нектанеб II по глупости оставил занимаемые им там сильные оборонительные позиции и отступил в Мемфис (Diod. 16.48-49), ошибка, которую коварный Птолемей вряд ли повторил бы. Отправка обходных сил по морю была образной реакцией на трудности, которые предстояли при фронтальной атаке на Нил, будь то у Пелусия или Мемфиса, и исторический прецедент предполагает, что план имел все шансы на успех — афинский командир наемников Ификрат успешно обошел с фланга грозную пелусийскую оборону фараона Нектанеба I, совершив неожиданную высадку в мендесском устье Нила, вероятно, в 378 году (Diod. 15.43).
19.2 Μήδιος Ἀντιγόνου φίλος: Мидий, сын Оксифемида Ларисского и гетайр Александра, устроил в Вавилоне пирушку, на которой царь заболел в последний раз (Plut. Alex. 75.4; Mor. 124D; ср. Arr. Anab. 7.25; Diod. 17.117.1; Curt 10.4; Justin. 12.13.7). Плутарх называет его главным льстецом Александра (τῶν κολάκων οἷον ἔξαρχος, Mor. 65C – E), возлагая на него вину за обращение Александра с Каллисфеном, Филотой и Парменионом и его окончательное согласие на неоднократные попытки придворных обожествлять его «как какого–то варварского идола» (ὥσπερ ἄγαλμα βαρβαρικόν). Его появление в повествовании непосредственно после рассказа Плутарха о коронации Антигона и ее последствиях–событие, инсценированное Аристодемом, собственным «архильстецом» Антигона–вероятно, не случайно. В другом месте Плутарха (Mor. 124C; 338D; 472D), Медий появляется как собутыльник Александра.
Человек Пердикки, Медий командовал наемным контингентом в армии Аристоноя в экспедиции на Кипр в 320 году (Arr. Succ. 24.6 = FGrH 156, 9). Когда он поступил на службу к Антигону, неизвестно; возможно, он был захвачен на Кипре или перешел к Антигону после того, как Пердикка был убит кликой своих офицеров во время неудачной попытки вторжения в Египет (Arr. Anab. 7.18.5; Nepos Eum. 5.1). Медий активно командовал военно–морскими силами Антигонидов у побережья Леванта и в Эгейском начиная с 313 (Diod. 19.69.3; 75.3–4; 75.7–8). Он занимал важное командование на левом крыле флота Деметрия при Саламине (Diod. 20.50.3) и, как показывает этот отрывок, сопровождал неудавшееся вторжение Антигонидов в Египет. Анекдот о зловещем сне, который рассказывает здесь Плутарх, может указывать на то, что Медий был среди антигонидских офицеров, которые выступали против сроков вторжения (Diod. 20.73.3). В 304 году он помогал Деметрию в его кампании по изгнанию Кассандра из Греции и впоследствии был удостоен афинянами почестей за свои усилия (IG II² 498, строка 10 и далее). Надпись в честь Медия из Гонн в Фессалии, вероятно, относится к царствованию Деметрия в Македонии (294-287 гг.), что указывает на то, что он остался верен Полиоркету после разгрома при Ипсе. Его долгая и успешная карьера на службе у Антигонидов сделала бы его ценным источником для его современника, историка Гиеронима, а его племянник Оксифемид был близким соратником Деметрия.
19.3 αὐτός … ἄπρακτος: марш Антигона к египетской границе из Газы прошел относительно без помех, хотя переход по коварным зыбучим пескам Барафры в районе Сербонитского озера оказался нелегким для войска (Diod. 20. 73.3), как и для сил вторжения Артаксеркса III почти сорок лет назад (Diod. 16.46.5; о Барафре, см. Diod. 1.30.5–9). Более хлопотными были значительные награды, которые Птолемей предложил дезертирам после того, как Антигон прибыл в Пелусий, и он был вынужден обстреливать те из своих собственных войск, которые пытались пересечь реку и перебежать к Птолемею (Diod. 20.75.1-3).
Как и опасались его пилоты, корабли Деметрия плыли на юг только до Рафии, когда они столкнулись со штормами, которые рассеяли военные корабли и потопили некоторые транспорты (Diod. 20.74.1). Вскоре после этого им пришлось пережить еще один многодневный шторм в окрестностях Касия (вероятно, в западной части Сербонитского озера). Три квинкверемы потерпели крушение, и все флотские едва не погибли от жажды после того, как был исчерпан запас питьевой воды (Diod. 20.74.4-5).
Первая попытка Деметрия высадиться позади птолемеевых укреплений в Пелусии, сначала в месте, называемом Псевдостомос (местоположение Псевдостомоса неизвестно, но это, вероятно, одно из искусственных устьев Нила между Пелусием и Фатнитским устьем; ср. Diod. 1.33.8), была сорвана сильным гарнизоном Птолемея, а вторая, в Фатнитском устье, была предотвращена еще одним штормом, который рассеял флот, задержав высадку на достаточно долгий срок, чтобы Птолемей послал подкрепление (Diod. 20.74.4-5). Поскольку возможность обойти оборону Птолемея в Пелусии была утрачена, а запасы для огромных сил вторжения иссякли, Антигон решил отступить (Diod. 20.76.5). В конце концов экспедиция провалилась не потому, что была плохо задумана, а потому, что была несвоевременной. Стратегия основывалась на обходе пелусийской обороны Птолемея со стороны моря, но маневр оказался невозможным из–за осенних штормов.