Содержание.
Сия ода, как кажется, относится к первой победе Фразидея[1], в простом бегу одержанной, что и видно из наших примечаний. Пиит присовокупляет к сему похвалы отца Фразидеева, бывшего двукратно победителем на Олимпических играх. Краткое повествование об Оресте. Пиндар оканчивает сию оду похвалою посредственного состояния, доброй славою сопровождаемого.

О дщери Кадма [2], Семелея,
Живуща средь богов, где сам Зевес сидит,
Почтенна Ина, Левкотея,
Подруга Нереид!
Спешите с матерью Алкида съединиться
В чертогах, Мелии, где зрится,
Собор подножий золотых,
В святилище, куда в сиянье Феб стремится,
Любя его превыше мест других.

Священной Гармонии дщери,
Его оракулов откройте вы мне двери;
Мелия на вечер зовет вас в свой чертог! [3]
Небесны, славны Героиды,
Чтоб с вами съединясь я пел хвалы Фемиды,[4]
Чтоб строгий суд её прославить; я возмог
Чтоб Фивы я воспел и с ней сраженья Сциры;
Что бы её поля обильны, звуком лиры
Прославил громко я, и что Пиладов род
На память торжество отцов своих приводит;
Что славою их всех потомок превосходит,
Являя красные денницы нам восход.

Пилад, сей есть тот друг Ореста нареченный,[5]
Своей кормилицей от бедства сохраненный,
Когда Агамемнон престола был лишен,
И Клитемнестрою нещастно умерщвлен.

Супруга злобная! твоя душа сурова
К такой жестокости давно была готова,
За Ифигению свершая грозну месть;
Иль можно боле жестокость ту причесть
Тому, что ты всегда любовь питая тайну,
Хранила в чувствиях боязнь необычайну,
Чтоб вскоре твой обман не сделали открыт.
Неверность явную какой супруг простит!

Что слабый гложеть, сокрываеть,
Тая в душе весь скорби яд,
То сильный перенесть себе не позволяеть,
А паче естьли въявь позор его гласят;
Так точно славою во Спарте пламенея,
Нещастлив был герой сын бодрого Атрея;

Но за собой повлек в свою погибель он,
Чрез предвещание прославленну девицу,
Когда отмщением горя Агамемнон,
Троянску разорил столицу;
А Трофий между тем в убежище сокрыл [6]
Ореста при его гоненье,
Который за отца творя отмщенье,
Эгиста, мать его в единый день убил.

Куда же я иду, восторгами влекомый?
Хотя сначала я на правый путь вступил,
Но вдруг, как будто бы корабль волной несомый,
По бурным ветгам я дорогу пременил.
О муза, перестань скитаться отвлеченно,
И помни, что тебе сначала порученно!

Ты Фразидею сплесть стремилася венец,
Хотела ты, чтоб он и с ним его отец
Тобою громко были петы,
И слава, коею гремят сии атлеты:
Один в Олимпии в ристаньях победил
И зрителей своих проворством удивил;
Другой же ног своих всю гибкость развивая
И резво стадии обширность пробегая,
Победу одержал с открытым телом, наг.
Мое ж единое желанье,
Чтоб высоко не ставить шаг;
Посредственное состоянье[7]
Есть для меня всех выше благ.
Любя священну добродетель,
Не льщусь я зависть возбуждать,
Своим потомкам тот есть прямо благодетель,
Кто славу добрую с именьем может дать.

Так, имя доброе есть прямо часть благая,
Которая была и частью Иолая;
Его да славит муз собор;
Да с ним прославятся и Поллукс и Кастор [8],
Живущие среди небесного селенья,
Достойные вовек похвал, венцов и пенья!

---

[1] Он был знаменитый атлет, с самых юношеских лет прославившийся; он одержал победу на бегу двукратно. Прежде воспетые Пиндаром атлеты были цари и люди знатные, а Фразидей был частный человек, проводивший жизнь весьма скромную, как то и видно из похвалы умеренной жизни, коею похвалою ода сия заключается.
[2] Пиит начинает взыванием к дщерям Кадмовым; потому что оные почитались покровительницами города Фив.
[3] Мелия, по баснословию, была дщерь Океяна и сестра Исмения, славного гадателя; от тайные любви с Аполлоном родила она сына Тенера, от коего место построения Фив восприяло имя поля Тенерова.
[4] От Фемиды происходит начало Дельфийского оракула. Земля, мать Фемиды, первая в Дельфе председательствовала; её место заступил Нептун, а потом Алоллон: сие явствует из Гимна Орфеева в честь Фемиды.
[5] Пилад был спасен от ярости Эгиста кормилицею своею Арсиноею, подставившею родного своего сына, дабы сохранить Пилада.
[6] Строфий был отец Пилада.
[7] Здесь обнаруживаются и философия и умеренность Пиндара, о коих он упоминает для похвалы Фразидея, избравшего посредственное состояние.
[8] Сии два брата, называемые вообще Диоскурами, почитались покровителями Пифических игр, и духом при оных и по смерти присутствующими.