§ 5. Саламинская битва

С этими выводами мы приступаем к анализу рассказа о самой Саламинской битве.
О Саламинской битве много и безуспешно было писано. Самый ход события, сам по себе, нас в данном случае, в силу особенностей нашей задачи, совершенно не касается, и мы могли бы спокойно обойти контроверзы, которые затрудняют — на наш взгляд делают невозможным — вполне удовлетворительное решение вопроса, если бы нам не было необходимо в целях выяснения отношения Диодора к Геродоту точно определить, как представлял себе дело этот последний — а в этом то именно и заключается все затруднение. Геродот описывает битву настолько сбивчиво, что составить себе о ней ясное представление почти невозможно. Лучше всех, как мне кажется, анализировал рассказ Геродота и указал на представляемые им затруднения Löschcke[1], соображения которого я постараюсь вкратце изложить.
По Геродоту (VIII. 85) к началу битвы одно персидское крыло простиралось по направлению к Элевзину и на запад (τὸ πρὸς Ἐλευσῖνός τε ϰαὶ ἑσπέρας χέρας), другое на восток и к Пирею (πρὸς τὴν ἠῶ ϰαὶ τὸν Πειραιέα) — значит, битва произошла в самом проливе.
Löschcke полагает, что это невозможно: 1) каким образом можно допустить, что Персы ввели свой флот в узкий пролив, во многих местах имеющий не более английской мили в ширину, так бесшумно, что Греки и не заметили этого. Правда, ночь была безлунная, но таковой она была и для Персов — движенье в темноте не могло сойти так гладко[2]. 2) При таком положении оба крыла были бы не западным и восточным, а северным и южным.
Busolt[3] на это возражает: «Так как Эгиалей выступает в море на значительном расстоянии к западу от Пирея, то совершенно понятно, почему Геродот называет выдвинутое по направлению к Элевзину крыло западным, другое, обращенное к Пирею, восточным».
Это имело бы смысл, если бы мы действительно знали, как далеко простирался ряд Персидских кораблей. Я думаю, что мы должны были бы разместить их вплоть до самого Элевзина, иначе Геродот мог бы удовлетвориться одним обозначением πρὸς ἑσπερας. На юге Персы действительно стояли вплоть до Пирея в широком смысле слова. Взгляда на карту достаточно, чтобы увидеть, как произвольно объяснение Busolt’а.
3) Геродот говорит (VIII. 76), что Персы заняли остров Пситаллию, ὡς ἐπεὰν γένηται ναυμαχίη ἐνθαῦτα μάλίστα ἐξοισομένων τῶν τε ἀνδρῶν ϰαὶ τῶν ναυηγίων (ἐν γὰρ δὴ πόρῳ τῆς ναυμαχίης τῆς μελλούσης ἔσεσθαι ἔϰειτο ἡ νῆσος), ἵνα τοὺς μὲν περὶποιέωσι τοὺς διὲ διαφθείρωσι [чтобы спасать или уничтожать занесенных туда волнами людей и обломки кораблей (ведь остров лежал на пути предстоящего сражения)]. При том положении, которое вытекает из объяснения Геродота, Пситталия не находится ἐν τῷ πόρῳ τῆς ναυμαχίης [в ареале навмахии] — и никого не могут ни спасти ни погубить засевшие на ней Персы.
На этих основаниях Löschcke предполагает, что и Геродот считал битву происшедшей не в самом проливе, а у входа в него и что Греки сражались тылом к северу, Персы к югу. В затрудняющем нас месте Геродота Löschcke предлагает читать не Ἐλευσὶνος, а Σαλαμῖνος, и тогда, не без некоторых затруднений, текст Геродота будет соответствовать той картине, которую вырисовал себе Löschcke.
Прежде всего я должен предостеречь против возражения Busolt’а[4], который замечает, что уже Эфор читал в нашем месте Ἐλευσὶνος — Эфор, потому что именно так мы читаем у Диодора — возражать я должен потому, что принципиально не могу стать на эту точку зрения. Я не считаю доказанным, что все, что мы находим у Диодора, взято из Эфора; я, далее, даже и в том случае, если бы допустить это, не могу однако вместе с тем допустить, что Диодор не заглядывал в Геродота. Если бы даже у Эфора и стояло Σαλαμῖνος, то, найдя в своем экземпляре Геродота ’Ἐλευσὶνος, помня со времени своих школьных лет это ’Ἐλευσὶνος, он мог его вставить. Наконец, как я стараюсь здесь доказать, Диодор в данном месте отклоняется от своего постоянного источника.
Но это вовсе не значит, что я согласен с выводами Löschcke, хотя я признаю всю основательность его доводов. Для решения вопроса нам нужно было бы прежде всего выяснить себе следующее: 1) как стояли Персы до битвы, 2) как стояли Греки во время битвы, 3) что означают затруднительные слова Геродота (VIII. 76): τοῖσι μὲν (sc. τοῖς Πέρσαις) ὡς ἐγένετο πιστὰ τὰ ἀγγελθέντα, τοῦτο μὲν… τοῦτο δὲ, ἐπειδὴ ἐγίνοντο μέσαι νύϰτες, ἀνῆγον μὲν τὸ ἀπ᾿ ἑσπέρης ϰέρας ϰυϰλούμενοι πρὸς τὴν Σαλαμῖνα, ἀνῆγον δὲ οἱ ἀμφὶ τὴν Κέον τε ϰαὶ τὴν Κυνόσουραν τεταγμένοι, ϰατεῖχόν τε μέχρι Μουνυχίης πάντα τὸν πορθμὸν τῇσι νηοσί τῶν δὲ εῖνεϰα ἀνῆγον τὰς νέας ἵνα δὴ τοῖσι Ἕλλησι μηδὲ φυγεῖν ἐξῇ, αλλ᾿ ἀπολαμφθέντες ἐν τῆ Σαλαμῖνι δοῖεν τίσιν… [они (т. е. персы) поверили этому сообщению … потом, с наступлением полночи, корабли западного крыла отплыли с целью окружения со стороны Саламина. Отплыли и корабли, стоявшие у Кеоса и Киносуры, так что весь пролив до Мунихии заняли вражеские корабли. Варвары плыли туда для того, чтобы не дать эллинам бежать, отрезать их на Саламине …]
Ни один из этих вопросов не может быть разрешен с надлежащей полнотой. О положении персидского флота в разные моменты[5] мы узнаем, что он из Евбеи приплыл в Фалер (Herod. VIII. 66). Там происходит совещание, на котором решено дать битву — Персы ἀνῆγον τὰς νῆας πρὸς τὴν Σαλαμῖνα ϰαὶ παρεϰρίθησαν διαταχθέντες ϰαθ᾿ ἡσυχίαν…[повели корабли на Саламин и там спокойно выстроились в боевом порядке] По смыслу, кажется, ясно, что весь Персидский флот (τὰς νῆας [корабли]) перешел на Саламинскую сторону. Где он там стал, совершенно не ясно. Все известие заключается в раньше выписанных мною словах — вопрос только в том, как их объяснить.
Когда Персы получили известие от Фемистокла, какая то часть персидского флота находилась ἀμφὶ τὴν Κέον τε ϰαὶ τὴν Κυνόσουραν [у Кеоса и Киносуры]. Так, по крайней мере, ясно и точно говорит текст, и я решительно не могу понять, что заставляет Sihler’а[6], следуя Stein’у[7], а за ним и Wecklein’а[8] и Busolt’а[9] видеть в этом обозначении, равно как и в обозначении τὸ ἀπ᾿ ἑσπέρας ϰέρας [корабли западного крыла] prolepsis; ἀπ᾿ ἑσπέρας [западный] под влиянием известной особенности греческого языка: τὸ πρὸς ἐσπέραν ϰέρας ἀπ᾿ ἑσπέρας ἀνῆγον [западное крыло отплыло]. Sihler, исходя из этого, переводит: «с одной стороны Персы привели в позицию (brought into position) крыло, назначенное для западной стороны (точней северо–западной) своей линии, производя этим блокаду по направлению к Саламину, с другой стороны те, которым было приказано занять позицию у Кеоса и Киносуры, направились к ней и таким образом заняли своими кораблями весь пролив вплоть до Мунихии». Не говоря уже о том, что не мешало бы знать, откуда это «направлялись на позицию» Персы, не говоря о том, что ни о западном, ни о северо–западном крыле в сущности, как мы уже говорили, речи быть не может, последние слова делают понимание Sihler’а невозможным.. Каким образом корабли, пришедшие к Кеосу и Киносуре могли занять пролив до Мунихии, когда они, как мы достаточно несомненно знаем, до своего движения уже были на Саламинской стороне? Это было бы возможно только в том случае, если бы Кеос был на аттической стороне — Sihler локализирует его не там[10].
Но в том и беда, что мы не знаем, ни где находится Κέος, ни где находится Κυνόσουρα. Относительно последней разногласий нет. На основании этимологии — критерия, конечно, не особенно надежного — решили видеть Киносуру в узком и длинном мысе, с юга замыкающем залив, ныне известный под именем Амбелаки. Далеко не так единодушны по отношению к Κέος, о котором мы ровно ничего не знаем, память о котором не сохранилась между нынешними Греками в виде какого нибудь сходного названия.
Stein[11] полагает, что Κέος есть только иное название для той же Киносуры[12]. Sillier дал на это вполне решающий дело ответ: при слове Κέος стоит особый член.
Lolling[13] строит особую гипотезу на основании общего толкования разбираемого места; он полагает, что все движение было выполнено западным крылом, об общем смысле движения которого и было сказано раньше, затем это общее действие разбивается на частные — яснее будет, если я выпишу место Геродота так, как его предлагает писать Lolling: ἀνῆγον μὲν τὸ ἀπ᾿ ἑαπέρης ϰέρας ϰυϰλούμενοι πρὸς τὴν Σαλαμῖνα (ἀνῆγον δὲ οἱ ἀμφὶ τὴν Κέον τε ϰαὶ τὴν Κυνόσουραν τεταγμένοι) ϰατείχόν τε μέχρι Μουνυχίης παντα τὸν πορθμόν τῆσι νηυσί [корабли западного крыла отплыли с целью окружения со стороны Саламина (корабли же, стоявшие у Кеоса и Киносуры, также вышли в море), и весь пролив до Мунихии заняли вражеские корабли]. Ясно, что Lolling должен считать действующим одно только западное крыло.
С этими так понимаемыми словами Lolling сопоставляет другое место Геродота (VIII. 85): ϰατὰ μὲν δὴ Ἀθηναίους ἐτετάχατο Φοίνιϰες οὐτοι γὰρ εἶχον τὸ πρὸς τὴν ἠῶ τε ϰαὶ τον Πειραιέα [против афинян были выстроены финикийцы: ибо они занимали восточное крыло со стороны Пирея] — а затем рассуждает следующим образом: «Из присоединенных для объяснения первого из указанных мест слов ἀνῆγον δὲ οἱ ἀμφὶ τὴν Κέον τε ϰαὶ τὴν Κυνότουραν [отплыли и стоявшие у Кеоса и Киносуры], мы заключаем, что западное крыло Персов, до того как подошло к острову, было расположено ἀμφὶ τὴν Κέον [у Кеоса], восточное крыло ἀμφὶ τὴν Κυνόσουραν [у Киносуры]. Остановимся пока здесь. Спрашивается, откуда взялось восточное крыло — действовало ведь только западное. Очевидно восточным могло быть только то, которое потом, после совершения маневра, стало восточным, которое в тот момент, о котором идет речь, было западным, — но тогда мы опять сталкиваемся с тем же возражением Löschcke, которое нас затрудняло и до гипотезы Lolling’а.
Lolling продолжает: когда движение, по существу заключавшееся в том, что западное крыло[14] было двинуто вперед к Саламину, было выполнено, полукруг был замкнут, и враги окружены Для разъяснения своего построения Lolling приложил карту, к которой мы и отсылаем читателя. Lolling, представляет себе Греков в гавани города Саламина — заливе Амбелаки — и дальше вдоль берега, тянущегося к Скирадиону. Замыкающая линия врагов должна тогда, начиная у Киносуры, тянуться к северу, следуя направлению берега; если берег будет луком, то замыкающий флот тетивой — mutatis mutandis. Понятно, что тогда Lolling должен признать слова ἀμφὶ τὴν Κέον непонятными; уже давно предполагали, что Κέον не верно; вместо Κέον следует по мнению Lolling’а писать Λερόν, «потому что больший из лежащих в западной части пролива островов еще теперь носит, подобно островку между Калимносом и Патмосом, античное название Лерос».
Lolling не прав в самой своей исходной точке. И до него, и после него, благодаря энергичному отпору Wecklein’а[15]. ἀνῆγον μὲν… ἀνῆγον δὲ [отплыли эти … отплыли и те] понимали, как два совершенно равносильных предложения; трудно объяснить себе, как Busolt[16] столь остроумно доказавший невозможность гипотезы Lolling’а, мог разделять его основную ошибку. К поучительной статье Busolt’а я и отсылаю читателя, указавши только на один решающий дело аргумент: «если бы Персы стояли при Леросе и одновременно при Киносуре, греческий флот не имел бы выхода, и все рассуждения вождей о том, драться ли у Саламина или отправиться к Истму, были бы бездельными».
И так, мы не знаем, где находится Кеос, и должны помириться с этим, так как попытка Wecklein’а[17] поместить на основании оракула Геродота (VIII. 77) Кеос на аттической стороне едва ли заслуживает упоминания, тем более, что и там мы о подобном имени ничего не знаем.
Геродот отличает до[18] маневра два крыла: одно, которое он называет западным, и другое, расположенное подле Кеоса и Киносуры — всего естественнее в таком случае предположить, что это второе крыло было и называлось восточным; а тогда, мне кажется, ясно вытекает тот вывод, что персидский флот не был расположен вдоль берега пролива — ибо в таком случае называть крылья западным и восточным не имело бы смысла.
К тому же выводу ведет и история дня. Персы решили дать битву, перевели флот на Саламинскую сторону и παοεϰρίθησαν διαταχθέντες — [выстроились в боевом порядке] значит в полной готовности[19] — ϰατ᾿ ἡσυχίην, τότε μέν νον οὐϰ ἐξεχρησε ἡ ἡμέρη ναυμαχίην ποιήσασθαι [сохраняя спокойствие. Однако днем они не могли уже вступить в бой] (VIII. 70) — значит, Персы были в боевом порядке, готовые напасть на врагов; так как Персы были на Саламинской стороне, то ясно, что мы не можем себе представить их в том положении, в какое их ставит Lolling. Флот должен был, западным крылом упираясь в Саламин, оттуда тянуться на восток, восточным крылом касаясь Киносуры и Кеоса. Я предположил бы, что Кеос лежит где–либо в конце Киносуры, либо вне ее, но в ее непосредственной близости[20]; тогда я ясно понял бы употребленное Геродотом выражение ἀμφὶ Κέον [у Кеоса] — оно было бы только более ясным и точным определением.
Стоял ли флот к югу или к северу от Киносуры, я определить не могу, но судя потому, что только ночь помешала Персам начать битву, я предположил бы, что они стояли возможно ближе к врагу, значит, к северу от Киносуры, — но это не существенно.
Если мы еще предположим, что флот Персов стоял не параллельно к Киносуре, то станет вероятным следующий вывод. Западное крыло стоит, упираясь в берег острова несколько ниже или выше того места, где выходит из него Киносурский полуостров. Восточное крыло сгруппировано около конца его. Таково положение до посольства Фемистокла.
Прежде чем перейти к дальнейшему, я остановлюсь на общем положении дел и постараюсь ответить на некоторые, по моему крайнему разумению, несправедливые замечания исследователей.
Артемисия предлагает царю не вступать в битву у Саламина, а перевести пешее войско в Пелопоннес (Herod. VIII. 63). На этом плане ее основывает свое крайне неясное рассуждение о ходе битвы Busolt. Действительно, он прав, говоря, что движение войск в Пелопоннес, которое, на основании слов Артемисии, должно было заставить Пелопоннесцев уйти от Саламина, не согласуется с планом «поймать» флот в Саламинской бухте, но 1) совет Артемисии не принят во внимание, 2) Ксеркс не думал о том, чтобы «поймать флот в Саламинской бухте», 3) оба движения комбинированы. Ксеркс мог рассчитывать дать битву в тот же день — тогда наступившая среди Греков под влиянием вести о движении пешего войска Персов на Пелопоннес паника должна была благоприятствовать его целям. Следует настаивать на том факте, что только наступление ночи помешало Ксерксу сейчас же завязать сражение. Но ночь наступила — и тут–то в положении вещей является новый, неожиданный фактор. Днем насильно помешать врагам уйти для Ксеркса не могло представить никакого труда. Ему стоило двинуть на врагов свои корабли и, если они повернутся к нему кормой, уничтожить их всех до единого, — имея врагов лицом к лицу, Греки не могли и помышлять о бегстве. Поэтому в данный момент не имела бы смысла посылка обходного отряда с целью не выпустить врагов, как ее для этого именно момента и с этой именно целью предлагает Busolt. Единственной целью такого маневра могло бы быть захватить врагов и с тылу, поставить их между двух огней. Но о таком маневре Геродот ничего не знает, и Busolt, горячо протестующий против произвольного кантаминирования различных известий, должен был бы и сам воздержаться от него. Точно также на полнейшем произволе основано предположение о том, что Персы в данный момент заняли Пситталию[21]. Геродот (VIII. 76) ясно говорит, что это занятие произошло после посольства Фемистокла.
В чем же заключается значение хитрости Фемистокла, если Ксеркс и до нее решился дать битву, если, как выражается Welzhofer[22], «битва при Саламине состоялась исключительно вследствие решения царя и его военного совета»? «Так как», продолжает Welzhofer, «решение было принято еще за день до битвы, то весьма невероятно, чтобы посольство Фемистокла, последовавшее только вечером или ночью, имело какое нибудь значение. Греки и без хитрости Фемистокла были бы принуждены к битве — враги направлялись к Саламинской бухте, и Греки должны были выйти из нее, чтобы не быть отрезанными от линии отступления». В том то и дело, что наступила ночь. Для того, чтобы в битве не дать уйти врагу, нужно иметь только удобный пункт; для того, чтобы не дать врагу ускользнут, нужно окружить его со всех сторон. Ночь помогла Персам совершить свое движение, та же ночь могла бы помочь и Грекам ускользнуть в открытый для бегства северный проход, — пожалуй, даже в узкое пространство между Киносурой и аттическим берегом. А именно о тайном бегстве помышляли Афиняне. Посланник говорит Ксерксу (Aesch. Persae. 355 слл.)
ὡς εἰ μελαίνης νυϰτος ἳξεταί ϰνεφας,
Ἕλληνες οὐ μενοῖεν ἀλλὰ σέλμααιν
ναῶν ἐπενθορόντες ἄλλος ἄλλοσε
δρασμῶ ϰρυφαίῳ βίοτον ἐϰσωσοίατο.
[что, если черной ночи мрак придет,
и греки не останутся, но по скамьям
судов рассыпавшись, спасать побегом
тайным жизни кинутся]
Геродот VIII. 75[23] ὅπι οἳ Ἕλληνες δρησμὸν βουλεύονται ϰαταῤῥφδηϰότες ϰαὶ νῦν παρέχει ϰάλλιστον ὑμέας ἔργων ἁπάντων ἐξεργάσεσθαι ἢν μὴ περιίδητε διαδράντας αὐτούς [что эллины в страхе замышляют бегство и что теперь вы имеете возможность совершить славнейший подвиг, если только не дадите им разбежаться].
Для Ксеркса это настроение греческого флота должно было послужить побудительной причиной запереть Греков в проливе и немедленно дать им сражение. Так и говорит Геродот (VIII. 76).
Смысл слов Геродота ясен: Персы, во первых, заняли Пситталию, чтобы помогать подплывающим своим и избивать подплывающих врагов — и затем произвели маневры флота; τῶν δ᾿εὕεϰα ἀνῆγον τὰς νῆας [они двинули суда для того], чтобы эллинам и убежать нельзя было, но… (VIII. 76). Очевидно., обе стороны двустороннего маневра имели целью запереть Афинян, не только первый, при котором сказано, что Персы ἀνῆγον [двинули] корабли ϰυϰλούμενοι [с целью окружения]. В чем же состоял маневр[24]? Относительно второго отряда мы знаем результат, к которому привел его маневр — корабли заняли весь πορθμός [пролив] — не в техническом смысле переправы (Fähre): весь пролив вплоть до Мунихии был πορθμός[25]. И так, восточная эскадра замыкала пролив с юга. Ясно, что с севера, и, если нужно было, с востока замыкала его западная. Так и выходит по Геродоту. Корабли западной эскадры выходят в море, ϰυϰλούμενοι πρὸς Σαλαμῖνα [с целью окружения со стороны Саламина], замыкая свою дугу по направлению к нему, составляя нечто вроде того μηνοειδές [полумесяца], о котором говорится в описании битвы при Артемисии — οἱ δὲ βάρβαροι μηνοειδές ποιήσαντες τῶν νεῶν ἐϰυϰλέοντο ὡς πεοιλάβοιεν ἀυτοὺς [варвары построили свои корабли полумесяцем (дугой), чтобы окружить врага] (VIII. 16); стараясь держаться возможно дальше от Греков и ближе к аттическому берегу, враги обошли их; они могли частью выстроиться против бухты, частью дальше на север, могли и все пройти на север И в том, и в другом случае Греки были действительно отрезаны от северного прохода. При таком распределении отдельных эскадр флота в сущности и нельзя было говорить об его крыльях: он разделялся на две более или менее самостоятельно действовавшие части Геродот удерживает прежнее свое обозначение крыльев; часть, которая, после совершения маневра, должна была называться северной, по прежнему называется τὸ πρὸς ἑσπέρης ϰέρας [западное крыло] — и для более точного определения прибавляется: πρὸς Ἐλευσῖνος [со стороны Элевсина]; нынешняя южная часть, прежде бывшая восточной, продолжает называться τὸ πρὸς τὴν ἠῶ ϰέρας [восточное крыло] — и для более точного определения нынешнего его положения прибавляется ϰατὰ τὸν Πειραιᾶ []против Пирея. Этим и объясняется то затруднение, которое заставило Löschcke прибегнуть к изменению рукописного чтения.
Может показаться, что подобное расположение флота могло быть достигнуто гораздо удобнее иным, совершенно противоположным, движением. Ближе было бы пожалуй пойти на север восточной эскадре, на юг западной — особенно в том случае, если, как обыкновенно предполагают, флот Персов стоял к югу от Киносуры. Но военная сторона дела для нас совершенно неясна. Кто может сказать, под каким углом к Киносуре стоял флот? Тем не менее, допуская даже самое невыгодное для произведенного движения положение западной части флота, мы можем оправдать образ действий персидского главнокомандующего. Роль играют не только чисто технические условия, а и живой материал, которым приходится работать. На западном крыле стояли Финикияне (VIII. 85), которые внушали военному начальству больше доверия, чем подозрительные Ионяне. Мог ли персидский адмирал быть уверен в том, что Ионяне пожелают произвести тайное ночное движение достаточно ловко, что они какой нибудь преднамеренной неосторожностью не дадут знать соплеменникам об угрожающей опасности. Могло случиться, что тот или другой корабль под покровом ночи перейдет на сторону врагов. Словом, причин, которые могли бы сделать предпочтительным более медленный и затруднительный в техническом отношении маневр, могло быть не мало.
Южный отряд, растянувшись вплоть до Мунихии, произвел высадку на Пситталию, которая, таким образом, и была действительно пунктом, с которого можно было подавать помощь погибающим. Это не могло помешать тем из Греков, которые по своему положению были в состоянии это сделать, выплывать на Саламин. Персы не могли же рассчитывать перебить всех попавших в воду Греков.
Нужно думать, что занятие Пситталии послужило главной причиной странного расположения восточного крыла флота. Для того, чтобы замкнуть Греков в проливе, Персам было совершенно невыгодно занять такую растянувшуюся позицию, сравнительно столь отдаленную от врага. Гораздо легче и выгодней было бы занять позицию между Киносурой и Гераклеоном — самое узкое место пролива[26], — ту позицию, которая была ими занята, по словам Диодора (XI. 18.2). Но раз занятие Пситталии было включено в цель маневра, приходилось располагаться другими способами[27].
Наконец, вполне естественное положение занял тогда и царь, сидевший ὑπὸ τῷ οὖρει τῷ ἀντίον Σαλαμῖνο; τὸ ϰαλέεται Αἰγάλεως [у подошвы горы под названием Эгалеос напротив Саламина] (Herod. VIII. 90). С вершины горы он, находясь между обоими отрядами своего флота, мог ясно видеть все происходившее[28].
Таким образом, представляется мне, понимал положение дел Геродот. Я вовсе не хочу решать, насколько это положение соответствует действительности, но мы должны признать, что мы имеем цельное, во всех своих частях согласное описание, в достаточной мере ясное и понятное.
В этом описании рассказ об обходной эскадре не имеет смысла. Он не был случайно опущен Геродотом, Геродот не мог бы им воспользоваться, если бы даже и знал его, так как по той традиции, которая была в его руках, окружение греческого флота произошло другим способом, им прямо и указанным. Из отделения этого варианта от других, с точным определением основных черт каждого из них, должно исходить всякое научное исследование Саламинской битвы.
Раньше чем перейти к исследованию отношения Диодора к Геродоту, остановимся несколько на встречаемом у Эсхила описании битвы.
Это описание отличается от Геродотовского двумя характерными и в высшей степени важными чертами.
1) Нет речи о первой высылке флота Персов. Когда приходит вестник Фемистокла, Персы находятся на суше
πᾶς ἀνὴο ϰώπης ἄναξ
ἐς ναῦν ἐχώρει, πᾶς δ᾿ὅπλων ἐπιστάτης
(Aesch. Pers. 376 сл.).
[муж каждый господин весла
взошел на борт, оружия владетель каждый]
2) Движение кораблей, имевших целью окружить флот Греков, произошло иным способом. Царь приказывает
εὗτ᾿ ἄν φλέγων ἀϰτῖσιν ῆλιος χθόνα
λήξη, ϰνέφας δὲ τέμενος αἰθέρος λαβή,
τὰθαι νεῶν στῖφος μὲν ἐν στοίχοις τρισίν,
ἔϰπλους φυλάσσειν ϰαὶ πόρους ἁλιῤῥθους,
ἄλλας δὲ ϰύϰλῳ νῆσον Αἴσντος πέριξ
ὡς σἱ μόρον φευξοίαθ Ἕλληνες ϰαϰόν,
ναυσὶν ϰρυφαίως δρασμὸν εὑρόντες τινά
πᾶσι στέρεσθαι ϰρατὸς ἦν προϰείμενον
(Aesch. Pers. 362 слл.)
[когда лучами солнце землю перестанет жечь
и мраком будет поглощен святой эфир,
сонм выстроить судов тремя рядами,
гавани стеречь и трассы в море,
а другим Аянтов остров окружить кольцом,
чтоб если греки избегут злой участи,
устроив тайно бегство для судов своих,
лишить голов приказы исполняющих]
Персы по приказанию царя производят два движения: с одной стороны στῖφος кораблей, разделенный на три στοῖχοι занимает ἔϰπλους ϰαὶ πόρους άλιῤῥόθους [гавани и трассы в море] с целью стеречь выход (или выходы), с другой особый отряд располагается νῆσον Αἴαντος πέριζ [вокруг Аянтова острова]. По точному смыслу слов мы должны предполагать, что Персы ставят корабли вокруг острова — и больше ничего — так и понимает большинство исследователей[29]. Эсхил прямо говорит, что посылка кораблей имела целью помешать Грекам убежать, и от этого вывода не уйдешь. А между тем убежать не чрез Элевзинский пролив Греки могли бы только в том случае, если бы перешли чрез Саламин пешком, таща на руках корабли[30]. А так как это, как мне представляется, совершенно невозможно, то движение явилось бы бессмысленным, и мы, вопреки непосредственному смыслу слов Эсхила, не можем отказаться от предположения, что Эсхил предполагает посылку особого отряда, который, обойдя остров с западной стороны, должен был отрезать Грекам выход с севера. Тогда и смысл первого движения будет ясен — его целью является закрытие южного выхода из пролива[31]. Филологические затруднения, представляемые данным местом[32], дают нам некоторое право принять такое толкование.
Здесь не место решать вопрос о том, насколько возможно такое обходное движение, насколько оно соответствует обстоятельствам дела. Замечу только, что мне доводы Grote’а[33] и его последователей, доказывающих его невозможность, кажутся не опровергнутыми и неопровержимыми.
Мы должны таким образом установить новый, отличный от Геродота вариант, основанный на традиции о предпринятом Персами обходном движении. Попытки путем интерпретации устранить это разногласие, сделанные Busolfc’ом[34] и Goodwin’ом[35], бесплодны.
Возможно ли такое противоречие между Геродотом и Эсхилом? Мне кажется, вполне возможно. Движение было произведено ночью, тайком. Греки могли знать его результат (Аристид видел только окончательный результат движения. Herod. VIII 79 сл.). Объяснять себе каждый мог его, как хотел. Греки видели только то, что они окружены и с севера п с юга. Настаивать на том, что Эсхил был очевидцем и участником сражения, не основательно. Эсхил был солдатом и знал то, что происходило на его корабле. Даже действия в собственном лагере не могли быть ему известными во всей полноте[36]. Тем менее могли быть ему известны тайные движения во враждебном лагере — также мало, как и Геродоту, или, пожалуй, еще меньше. Со времени битвы не один из участвовавших в битве на стороне Персов — какой нибудь Ионянин или Галикарнассец из кругов Артемисии — мог сообщить Геродоту более или менее аутентичные сведения.
Но общий результат движения Персов должен быть верен у Эсхила — ведь зрителями «Персов» были участники великой битвы — , и этот результат у него тот же, что у Геродота, если понимать текст последнего сообразно нашему толкованию. И это совпадение подтверждает наше толкование. Геродот имел в виду прежде всего Афинскую читающую публику, а она этот результат знала и по личным воспоминаниям, и по рассказам старших и по «Персам» Эсхила.
Перехожу к Диодору.
Что и в изложении Саламинской битвы Диодор пользовался Геродотом, не может подлежать никакому сомнению. В доказательство этого я приведу только одну параллель, приведу ее, между прочим, потому, что она основывается на месте, обыкновенно неверно понимаемым. Диодор (XI. 18. 1) говорит о том, что правое крыло занимали Эгинеты и Мегаряне, которым назначили эту позицию потому, что их считали наилучшими моряками после Афинян и думали, что они μάλιστα φιλοτιμήσεσθαι διὰ τὸ μόνους τῶν Ἑλλήνων μηδεμίαν ἔχειν ϰαταφυγὴν, εἴ τι συμβαίη πταῖσμα ϰατὰ τὴν ναυμαχίαν [будут биться с наибольшей славой, поскольку в случае поражения в навмахии они единственные из эллинов не имели убежища]. Duucker[37] видит в этом внутреннее противоречие Диодора. При том положении греческого флота, какое принимает Диодор, правое крыло будет касаться Саламина, а, значит, именно Эгинетам будет легче всего туда доплыть. Но мне кажется совершенно ясным, что не то имеет в виду Диодор. Когда располагают войска, когда вступают в битву, не о том думают, куда и кому легче убежать. Эго может входить в соображения только отдельного солдата, для которого спасение зависит не от того, победит ли его сторона, а от того, уцелеет ли его корабль. Для войска вопрос совершенно в другом. Если Персы победят, все остальные могут убежать на Пелопоннес и укрыться под защитой стены, выстроенной на Истме. Эгина и Мегара в таком случае немедленно попадут в руки неприятеля эта мысль и заставит их граждан драться возможно ожесточенней. Словом, мы здесь имеем не что иное, как повторение мысли, не раз настойчиво повторяемой, по рассказу Геродота, Фемистоклом во время спора из–за места битвы: ἢν νιϰήσομεν τῇσι νηυσί… Μεγάροισί τε ϰερδανέομεν περιεοῦσι ϰαὶ Αἰγίνῃ ϰαὶ Σαλαμῖνι [если мы со своими кораблями одержим победу … мы спасем Мегары, Эгину и Саламин] (VIII. 60. ср. 64). Диодор воспользовался этим мотивом[38], но не там, где следует, а перенес его в свою произвольную диспозицию флота. Выдает он себя своей ссылкой на то, что место, занятое Эгинетами и Мегарянами, объясняется их превосходными морскими качествами. Во первых, не ясно, почему это именно правое крыло требует наилучших моряков; во вторых, Эгинеты действительно ναυτιϰώτατοι [наилучшие мореплаватели]: они ἐν τῇ ναυμαχίῃ ἤϰουσαν Ἕλήνων ἄριστα ]превзошли в [этой] навмахии всех эллинов] (Herod. VIII. 93), но Мегаряне этой репутацией вовсе не пользуются.
В предыдущем я с особой обстоятельностью останавливался на месте Диодора XI. 16. 1. 2, стараясь показать, что оно составлено с специальной целью перебросить мост между предыдущей и последующей частями рассказа, для того, чтобы обосновать те отступления от Геродота, которые позволяет себе сделать Диодор; так как отступления эти имеют фактический характер, то ясно, что он должен иметь для них новый источник.
Главное отличие от Геродота, как мы видели, именно то отличие, которое поставило Диодора в затруднение, заключалось в том, что у него 1) не упомянуто о том, что Персы до извещения Фемистокла послали свои корабли к Саламину. Движение таким образом у него должно было начаться от Аттического берега, как у Эсхила, и действительно началось оно у Фалера; 2) не упомянуто о посылке пешего войска на Истм. Я думаю, что именно этот второй пункт имеет особое значение, что именно в этом втором опущении — я хочу сказать, в выборе такой версии, которая это опущение заключала, — проявилась самостоятельная умственная работа Диодора, критическое отношение к своему главному источнику Геродоту. Сознательность отступления, которую я пытался доказать, делает вероятным, что мы имеем дело с результатом критики самого Диодора.
Дело в том, что известие Геродота о пешем войске, посланном на Истм царем Персов, должно было поразить своею странностью древнего ученого. Ксеркс собрал совет и спрашивает, εἰ ναυμαχίην ποιέοιτο [следует ли давать навмахию] (VIII 67). Говорили разно — царь решил дать морскую битву. Следует рассказ о мерах, принятых для того, чтобы дать эту битву. Греки были в великом страхе — и тут вдруг, без всякого приготовления врывается замечание: τῶν δὲ βαρβαρών ὁ πεζὸς ὑπὸ τὴν παρεοῦσαν νύϰτα ἐπορεύετο ἐπὶ τὴν Πελοπόννηαον [ночью сухопутное войско варваров двинулось на Пелопоннес] (VIII. 71), Персы идут на Пелопоннес — пришли ли они, этого мы не знаем. С той минуты, как они отправились, их и след простыл. Геродот о них больше ни слова не говорит, влияния на дальнейший ход событий они никакого не оказывают — , а стоит только подумать, какое громадное влияние должно было бы иметь их появление у Истма. И в нас это известие возбуждает не мало сомнений — древний ученый мог на их основании решиться прямо выбросить его, тем более, что он имел древнейшее свидетельство, тоже не говорящее об этой посылке — свидетельство Эсхила. В обоих указанных нами отрицательных пунктах, создающих для истории битвы совершенно отличные от Геродотовских условия, новый источник Диодора сходится с Эсхилом — настолько мы, значит, должны признавать влияние Эсхиловской версии на рассказ Диодора, влияние, которое признает и Busolt[39].


[1] Ephoros–studien I, Jalirb. f. cl. Phil. 115 стр.25 слл,
[2] Hauvette о. 1. стр.414 указывает на то, что большинство греческих триер были вытащены на берег, что пролив только в одном месте имеет 1900 метров, а на всем расстоянии от Пирея он в три, четыре раза шире. Но первое обстоятельство могло только воспрепятствовать Грекам помешать движению Персов — услышать они его все таки должны были, второе также не важно — услышать достаточно было на одном только пункте, cp. Milchhöfer Erlaüterungen zu den Karten von Attica, herausgegeben von E. Curtius u. Kaupert VII. стр.32.
[3] Griech. Gesch. II³ 760 пр. Hauvette 1. 1. думает, что западным правое крыло будет, если смотреть de la pointe du Mont Aegaleos à Munichie [с вершины горы Эгалеос на Мунихию] — но почему именно так смотреть?
[4] 1. 1. и Rhein. Museum. 38 стр.627.
[5] Отличение отдельных моментов в высшей степени важно. К сожалению, исследователи именно на это обстоятельство обращают слишком мало внимания. Так, мне кажется, что прекрасное во многих отношениях рассуждение Hauvette’а о. 1. 411 подрывается тем, что автор смешивает эти отдельные моменты; к этому рассуждению я еще вернусь. Не могу не выразить сожаления о том, что статья Hauvette’а Rapport sur une mission scientifique en Grèce, дающая подробное описание местности, осталась мне недоступной.
[6] Transactions of the American philological Association 1877 стр.112.
[7] a. 1. cp. Dimker Griech. Gesch. III стр.218 примеч.
[8] Sitzungsberichte d. K. Bayer. Akad. d. Wissensch. Hist. — phil. kl. 1892 стр.23.
[9] 1. 1.
[10] o. 1. стр.115.
[11] a. 1.
[12] Hauvette (о. 1. 412) поддерживает Stein’а, указывая на то, что у Греков два обозначения для одного и того же места вполне обычны (Лакедемон и Спарта, Гистиея и Ореос); я не отрицаю верности этого замечания, но нельзя же сказать: Еврот протекает чрез Лакедемон и Спарту.
[13] Die Meerenge von Salamis. Historische und philologische Aufsätze E. Curtius gewidmet стр.3 слл.
[14] Очевидно, западное крыло нового строя, того, который образовался после совершения движения; если бы западное крыло прежнего боевого порядка было придвинуто к Саламину, то корабли не достигали бы Мунихии, восточного киносурского крыла нельзя было бы двинуть.
[15] o. 1. стр 22.
[16] Zur Chronologie u. Geschichte der Perserkriege. Iahrb. f. dass. Phil. 135 стр.40 слл.
[17] o. 1. 23.
[18] Дальнейшее рассуждение по своему методу значительно сходится с уже цитированным рассуждением Hauvette’а о. 1. 411, но Hauvette упускает из виду, что Геродот говорит о положении флота до маневра. Сравни рисунок Hauvette’а на стр.418.
[19] ср. Baer а. 1.
[20] Milchhöfer o. 1. 31 также настаивает на этой близости; его сближение Кеоса с Таландовизи (Ἀταλάντη) сильно говорило бы в пользу моего объяснения.
[21] ο. 1. 28 слл.
[22] Die Seeschlacht hei Salamis. Historisches Taschenbuch XII. стр.55.
[23] ср. Duncker. Der vermeintliche Verrath des Themistokles. Sitzungsber. d. Berl. Akad. d Wissenschaf. 1882. I. стр.382.
[24] Построение Milchhöfera o. 1. 33 не может быть правильно, так как исходит из неправильного толкования текста. Если говорится только о западном крыле, то понятно, только к нему относится ϰατεῖχόν τε ϰτλ [заняли и т. д.]. При этом: если ϰυϰλούμενοι [с целью окружения] означает окружить остров, обогнуть его, то не имеет смысла выражение: заняли весь пролив до Мунихии; если оно этого не означает, то тогда при толковании Milchhöfer’а не может быть речи о закрытии пролива. На самом деле есть два движения: западное и Киносурское, Киносурское занимает весь пролив поперек до Мунихии; оба движения имеют одну цель.
[25] Нс могу отрицать возможности того, что упоминание Мунихии взято Геродотом из намека на нее в приведенном им сейчас же после него оракуле (VIII. 77), но то, что вероятно, тем самым еще не действительно. В самом оракуле намек на Мунихию мог быть вставлен на основании совершившегося факта — среди многочисленных vaticinia ex eventu [прогнозы задним числом] этот не будет казаться странным. Почему бы нам и не верить Геродоту, который заявляет свое удовольствие по поводу того, что оракул Бакида вполне отвечает истине? С дальнейшим известием о том, что восточное крыло стояло πρὸς Πείραιᾶ [со стороны Пирея], наше не составляет противоречия, так как в нем Πειριεύς, как и Ἐλευσίς указывают только выдающиеся и всякому известные пункты, по направлению к которым расположен был флот.
[26] ) Возможно, что указанное Диодором место пролива оказалось бы недостаточно большим, чтобы вместить флот. Не следует впрочем упускать из виду, что во время самой битвы не было иушды удерживать прежнюю позицию; на севере, ио крайней мере, она должна была быть изменена.
[27] ср. Lolling о. 1. стр.6. Точное положение Гераклейона не может быть определено; cp. Milchhöfer о. 1. стр.30.
[28] Очевидно, битва происходила на сравнительно небольшом пространстве, но это было бы и само собой понятно и нисколько не говорит о расположении флота до битвы, вызванном не тактическими соображениями, а исключительным желанием замкнуть флот Греков в πορθμός [пролив]. Одиноко стоит свидетельство Акестодора (ap. Plut. Them. 13. Strabo IX. 395. Müller, F. H. G. II 464 a.) о том, что царь сидел на границе с Мегаридой, в Κέρατα.
[29] ср. комментарий Conrad’а a. v. 366.
[30] Лодки, о которых говорит Conrad. 1. 1., не соответствует ναυσ Эсхила. Точно также ни на чем не основано предположение Hauvette’а o. 1. 416 о намерении царя захватить «население, укрывшееся на острове». Эсхил говорит об эллинах, которые, спасшись от злой гибели, — конечно, в битве — вздумали бы тайно убежать на кораблях.
[31] Не южного и северного, как предполагает Conrad a. v. 364 ср Anhang,, стр.114.
[32] Хорошо формулирует их Wecklein o. 1. 26. 1) после ἄλλας δὲ ϰύϰλῳ νῆσον Αἴαντος πέριξ [другим Аянтов остров оцепить кольцом] мы ждем какого–нибудь ближайшего определения — можно было бы предположить выпадение стиха, 2) ἐν στίχοις τρισί [тремя рядами] указывает на боевой порядок — тогда странной является цель ἔϰπλους φυλάσσειν ϰτλ [выходы стеречь и т. д.] (?). И то и другое затруднение устранится перестановкой Köchly (прибавлю, что тогда получает полный смысл pluralis ἔϰπλους [множественного числа "выходы"]).
τάξαι νεῶν μὲν στῖφος ἐν στοίχοις τρισίν,
ἄλλας δὲ νῆσον Αἴαντος πέριξ
ἔϰπλους φυλάσσειν ϰαὶ πόρους ἁλιῤῥόθους
[сонм выстроить судов тремя рядами,
а другим Аянтов остров окружить кольцом,
чтоб выходы стеречь и трассы в море]
[33] History of Greece V стр.172, прим. 1.
[34] Busolt Jahrb. f. class. Philol. 135 стр.43 полагает, что Эсхил имеет в виду движение вдоль западного берега острова — но можно ли тогда говорит о движении νῆσον πέριξ [вокруг острова] — особенно при исходной точке движения от аттического берега?
[35] Papers of the American scool of Athens I 1885 стр.248. Goodwin желает вычитать у Геродота известие об обходном движении, но текст Геродота явно противоречит этому толкованию: Геродот говорит: ϰυϰλούμενοι πρὸς Σαλαμῖνα [чтобы окружить со стороны Саламина].
[36] Известный военный корреспондент Forbes в своей весьма поучительной статье Ten jears of war correspondence сообщает слова Скобелева, жаловавшегося на то, что каждый читающий по утрам свою газету знает о положении дел на театре войны нисколько не меньше, если не больше тех, которые находятся в огне, слыша свист пуль и гром залпов.
[37] Gesch. d. Altherth. VII⁵ стр.283, cp. Wecklein о. 1. стр.19.
[38] Опущение Саламина объясняется той обстановкой, в которую поместил слова Геродота Диодор; он говорит о сражающихся, а среди них Саламинцев нет — как и вообще есть Саламин, но нет «Саламинцев».
[39] Ephoros als Quelle für die Schlacht bei Salamis, Rein. Museum. 38 стр.629 сл.