Источник текста:
К середине пятого века до н. э. Афины стали самым могущественным городом–государством во всей Греции. Как демократия, контролирующая империю, состоящую из данников, она превратилась в Великую морскую державу с финансовыми ресурсами, которые оказались неиссякаемыми и не имеющими аналогов в регионе, который, в отличие от Востока, был беден. Ее новый статус, и амбиции сделали ее естественным врагом Спарты, до сих пор ведущей державы в Элладе. Под руководством Перикла имперская власть Афин, ее демократия и ее воинственная оппозиция Спарте расширились до предела, что сделало ее самым опасным городом–государством, так как она была самой великолепной в свое время.
История Афин от Клисфена до Перикла является сложной историей одновременных событий во многих областях–учреждения демократии и ее последующей радикализации при Эфиальте и Перикле, приобретения Афинами империи в ходе и после ее борьбы с Персией, соперничества со Спартой за господство в Греции. Но особая сложность этой истории заключается не столько в том, что эволюция Афин была многогранной, включающей в себя, внутри страны, трансформацию характера ее правительства и, за ее пределами, проведение обоюдоострой внешней политики. Безусловно, эти события содержат действительно проблематичные черты, которые возникают из неадекватности, тенденциозности, неуловимого смысла и даже прямого разногласия наших древних источников, что неизбежно делает интерпретацию ориентировочной и гипотетической. Но еще большая сложность возникает из того обстоятельства, что ни один из этих предметов не может быть правильно понят в отрыве от других. Внешняя и внутренняя политика — это всего лишь две стороны одной медали, взаимосвязанные последствия единой программы. Афинская демократия развернулась в контексте приобретения империи и предусматривала отказ от хороших отношений со спартанцами, и каждое из этих событий было обусловлено другим. Например, внутренняя политическая революция 462 года, связанная с именем Эфиальта, вызвала резкое прекращение союза между Афинами и Спартой или, говоря по–другому, отставку Кимона, друга Спарты и до Эфиальта ведущего государственного деятеля Афин, чья деятельность дискредитировала внешнюю политику и гражданские институты, зато гарантировала гегемонию его дома. Опять же, распространение демократии при Перикле посредством государственной платы за государственную службу потребовало преднамеренного решения полагаться на постоянное наличие имперских сокровищ, что предполагает строгую взаимозависимость афинской демократии и афинской империи. В качестве третьего примера можно привести открытую враждебность со Спартой, которая предполагала верховенство Афин над морем, то есть незыблемость империи, ибо в противном случае афиняне были бы неспособны выдержать осаду пелопоннесцами своего города.
Поэтому проблема, с которой сталкивается историк, заключается в том, чтобы найти метод представления этого материала (который позволит читателю понять множество взаимосвязей) упорядоченным и естественным образом, и с этой целью мы неоднократно пересекаем ту же хронологическую основу (примерно время от Клисфена до Перикла) в попытке сопоставить четыре основных направления анализа. Мы начинаем с семьи Алкмеонидов, поскольку она является семьей Клисфена и Перикла (на стороне его матери) и обладает самобытной и своеобразной историей, которая, без сомнения, оставила свой след в политике, проводимой обоими государственными деятелями. В главе 2 мы исследуем природу и развитие демократии, учрежденной Клисфеном и усовершенствованной Периклом, с точки зрения ее идеологии и превращение в инструмент «власти народа». Далее следует обсуждение афинской империи с уделением особого внимания ее истокам в лице Делийской лиги и Каллиева мира. В главе 4 мы наблюдаем нарастание антагонизма между Афинами и Спартой, главным образом из–за возрастающей способности и готовности Афин бороться со Спартой за доминирование в Греции.
Из этого описания будет видно, что мы приняли несколько инновационный подход к нашей теме, представляя в качестве отдельных глав материал, который достаточно был приведен другими учеными в виде специальных монографий. Рассел Мейггс, например, подготовил ценное и всестороннее изучение афинской империи. Мартин Оствальд в более чем одной книге разъяснил концептуальные основы афинской демократии, как она развивалась с шестого века до пятого; Дональд Каган и Круа сосредоточили свое внимание на причинах Пелопоннесской войны. Однако исследования вроде этих, естественно, уделяют свое внимание сравнительно узкой и конкретной теме, что неизбежно ведет к уменьшению важности соответствующих параллельных явлений, выходящих за рамки определенной области исследования. Если наше сочетание предметов, которые обычно трактуются отдельно, содержит какую–либо особую заслугу, это будет снова и снова подчеркивать материальное сближение семейной истории, внутренней политики, истории империи и антагонизма Афин и Спарты.
Наконец, следует сказать несколько слов о методологии, которую мы использовали при рассмотрении нашего вопроса. В основном мы занимаемся источниками, используя их в качестве пробного камня для оценки достоверности современной работы. Ибо, хотя само собой разумеется, что древние свидетельства являются основой всей современной реконструкции и очень хорошо известны, тем не менее, они нуждаются в постоянной переоценке не только в свете новых знаний, но и потому, что иногда их объединение во все более сложные гипотезы, направленные на категориальное расширение наших знаний, тонко или грубо искажает их кажущееся значение. Как знает каждый ученый, гипотезы прошлого года, в конечном счете, закрепляются в communis opinio, которое, приобретая собственный импульс, незаметно переходит в свидетельство, и приводит к картине, которая все меньше и меньше воспроизводит оригинальные черты древней традиции. Отсюда и необходимость периодической перестройки одного и другого путем погони за критикой источников. По этой причине нам неоднократно приходилось изучать и обсуждать мнения авторитетных ученых, чье отношение к источникам оказывало особое влияние на последующую работу. В то же время неудивительно, что мы в значительной степени игнорируем работу тех ученых, чей интерес к этим основам стоит после их навязывания афинской истории современных исторических «моделей», вдохновленных социальными науками и совсем не имеющих отношения к нашей собственной цели предоставлением возможности источникам говорить за себя.