Принимаясь за изложение событий истории народа Римского от построения города, не умею сказать, ваялся ли я за дело по силам, а если бы и умел, то не осмелюсь. Несмотря на свою древность, предмет этот стал общедоступен. Постоянно являются вновь писатели, которые или берутся присоединить что–нибудь новое и достоверное к уже известному или красотою слога как бы обновить устарелость событии. Как бы то ни было, а мне лестно исполнить долг гражданина и по мере сил моих содействовать к увековечению в памяти потомства деяний первого в мире народа. Если в таком множестве писателей, имя мое и останется незаметным, то мне послужит утешением самая слава и достоинство тех, которые затмили меня своими трудами. Притом в течение более чем семисотлетнего существования отечества нашего, события истории его накопились в несметном числи. Едва заметное в начале, оно росло мало–помалу и достигло такой громадности и величия, что они уже стали ему в тягость. Не сомневаюсь, что большая часть читателей бегло и без удовольствия пробегут страницы, содержащие первоначальную историю нашего отечества и времен отдаленных; они поспешать к тем, где излагаются события ближайшие к нашему времени, когда народ Римский, на верху своего могущества, собственные свои силы в их избытке употребляет во вред себе. Уже в том отношении труд мой собственно для меня не останется без пользы, что, возобновляя в памяти древнейшие события, забуду я, хоть на время, несчастья, которым суждено было обрушиться на отечество в нашем веке. Чужд же я всякой заботы, которая хотя и не в состоянии отвлечь дух писателя от истины, но может тревожить его.
История отечества до построения Рима и самое это событие более украшены вымыслами поэзии, чем отличаются достоверностью; но я передам их, как они сохранились для нас; не стану их опровергать, и не ручаюсь за их достоверность. Простим древности право, которое она себе присвоила: придавать важность первым началам народов, примешивая участие высших сил в их происхождении. Да если какому–нибудь народу позволительно освящать свое происхождение и вести его начало от богов, то конечно это по всей истине должно принадлежать народу Римскому. Военная слава его такова, что и прочие народы, признавая над собою его владычество, не могут не согласиться с ним, когда он утверждает, что предок его и родоначальник — бог Марс. Впрочем, что касается до этих событий, то каждый пусть имеет на них какой хочет взгляд; это еще не составляет важности. Но пусть читатель обратит внимание на нравственную сторону жизни предков наших, на то, какую жизнь они вели, каким правилам следовали. Пусть вникнет он, какими средствами, и в мире и на войне, предки создали наше величие и положили основание могуществу нашего отечества. Пусть читатель проследит со вниманием, как мало–помалу нравственность стала слабеть, как добрые правы исподволь проходили в упадок, и наконец совершению иссякла, и наконец дойдет до наших времен, когда, сознавал всю глубину нашей испорченности, мы все–таки не в состоянии перенести нужных к исцелению зла средств и пособий. Знакомство с событиями прошедшего в том отношении полезно и плодотворно, что мы на деле можем извлекать полезные для себя уроки жизни; тут имеем мы перед глазами и примеры для подражания и, видя дурное; учимся его избегать. Может быть, и пристрастие к избранному предмету говорит во мне, но, по моему мнению, ни одного народа история не богата так, как наша примерами добра, геройства и величия и к нам позже, чем к другим народам забрались корыстолюбие и сладострастие. Нигде так долго не были в чести бедность и умеренность как у нас, самый недостаток во всем быль побудительным поводом не желать ничего. Теперь же самый избыток богатств породил корыстолюбие; а неумеренность желаний готова для удовлетворения похотей смутить и погубить все. Впрочем, оставим жалобы; будет еще к сожалению много случаев в дальнейшем изложении; в начале же столь важного труда они неуместны. Лучше, подражая поэтам, начнем труд наш при хороших предзнаменованиях, предпослав наши молитвы и обеты высшим силам, да приведут они начинание наше к желанному успеху.