Содержание
Два мальчика в гимнасии бросали копья[1], и получилось так, что один искусно метнул свое оружие, а другой подбежал под самый полет копья и был им поражен. Мальчик погиб, и его отец обвиняет метнувшего копье как убийцу; а тот[2] перекладывает вину за смертельный удар на бежавшего. Поэтому одни называют статусом речи возвращенное обвинение, а другие - перенос обвинения.
1. Те дела, относительно которых существует общее согласие, уже решены - и законом, и проголосовавшими[3], которые властны над всем государством. Но если в деле есть чтонибудь спорное, оно передается на рассмотрение вам, о граждане. Итак, я считаю, что даже обвиняемый ни в чем не будет со мной спорить: ведь мой сын в гимнасии был поражен между ребер копьем, которое бросил этот юноша, и тотчас умер. Поэтому мое обвинение - не в умышленном, а в неумышленном убийстве[4]. 2. Но мне-то он, хоть и не злоумышлял, принес не меньшее несчастье, чем если бы злоумышлял! [Самого погибшего уже ничто не волнует, горе убийца причинил живым.][5] И я желаю, чтобы вы ощутили сострадание к родителям, лишившимся ребенка, пожалели о безвременной кончине умершего, запретили убийце появляться в местах, в которых ему быть запрещает закон[6]. Не забывайте, что он осквернил весь город![7]

---

[1] Неточность. Как выясняется из текста самой речи, обвиняемый в убийстве был юношей, тренировавшимся в метании копья; убит же был мальчик, к метателям копий не имевший никакого отношения, просто находившийся на стадионе.
[2] На самом деле за обвиняемого ввиду его несовершеннолетия речи произносит его отец.
[3] Не ясно, кто имеется в виду. Граждане, проголосовавшие в народном собрании за принятие закона? Судьи, проголосовавшие за приговор после рассмотрения дела? В свете того, что говорится далее, вероятнее первое.
[4] В Афинах дела о неумышленных убийствах рассматривались не Ареопагом, а эфетами в Палладии. В целом в связи с афинскими судами по делам об убийствах написано немало, но отослать нужно прежде всего к работе: Boegehold et al. 1995, 3, 43 ff., 121 ff. В ней собрано, несомненно, наибольшее количество свидетельств, как нарративных, так и археологических.
[5] Фразу, выделенную квадратными скобками, Жерне атетирует, но не думаем, что на то есть безусловные основания.
[6] Неумышленный убийца в случае признания виновным приговаривался к изгнанию. Таким образом, закон запрещал ему появляться где бы то ни было на территории полиса.
[7] Характерное для «Тетралогий» упоминание о скверне. Обратим, однако, внимание и вот еще на что. Первая обвинительная речь удивительно коротка. По замыслу Антифонта, обвинитель настолько уверен в своей правоте и победе (дело кажется ему абсолютно ясным), что даже не считает необходимым полностью использовать положенное ему для речи время. Однако далее Антифонт показывает, что в действительности ситуация гораздо сложнее. Частный случай становится для него поводом рассмотреть важные вопросы о причинности и вине.